Текст книги "Семь секретов обольщения"

Автор книги: Анна Мэллори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

Секрет 6. Попробуй узнать, что она он прячет от всех. Это ключ к ее его сердцу

«Семь секретов обольщения» (исправлено М. Чейз)

– Доброе утро, – прошептал виконт около ее уха.

От его голоса по телу пробежали мурашки и жар обдал ее с ног до головы. Но девушка попыталась взять себя в руки. Она только что поставила на полку книгу с подчеркнуто воинственным видом. Специально. Из принципа.

Миранда повернулась к нему и дотронулась до его подбородка.

– Доброе утро, – промурлыкала она в ответ.

На секунду улыбка застыла на его лице, затем стала шире. Взяв ее руку, он поднес ее к губам. Прикосновение его губ обожгло ее ладонь даже под шелком перчатки.

– Новые перчатки?

– Прелестные, правда? – отозвалась она с очаровательной улыбкой.

В это утро она залезла в свои скудные сбережения, чтобы купить пару приличных перчаток. Миранда и представить не могла, что они такие дорогие! Но когда воин готовится к битве, разве он станет раздумывать над ценой щита?

– Они вам нравятся?

Она приложила руки к талии, затем прошлась ладонями по бедрам и кокетливо подбоченилась.

Он молча следил за ее движениями, затем посмотрел в глаза. Девушка попыталась справиться с волнением. Она смогла даже сделать вид, что не заметила его взгляда. Что же касается виконта, то он, как всегда, был верен себе, то есть непоколебим. Может быть, стоит преподать ему урок?

Она стала осторожно спускаться с нижних ступенек лесенки, которую использовала, когда нужно было дотянуться до верхних полок, и он автоматически протянул руки, чтобы поддержать ее.

– Благодарю, – сказала она, чуть задыхаясь, подражая манере Жоржетт.

И у нее здорово получилось! Так держать! Она знала, что ее поведение должно быть естественным, потому что не могла позволить себе ошибку.

– Вы так любезны, сэр!

Его руки напряглись, но затем он подхватил и закружил ее:

– Рад вас видеть, дорогая Миранда.

Она прошлась руками по его груди, обняла за талию, прижимаясь к нему.

– У меня был такой чудесный вечер, – проворковала она. И как бы случайно прикоснулась к нему всем телом, но как только он захотел крепче обнять ее, выскользнула. – Я почти собрала эту секцию. По-моему, отлично получилось.

Миранда старалась не смотреть на него, хотя отчаянно хотела этого. Но наживка не сработает, если она будет действовать слишком быстро.

Сначала надо расшевелить его, а потом…

– Великолепно, дорогая!

– Спасибо. Я решила, что глупо расставлять книги по фамилиям авторов. – Она улыбнулась ему, невинно хлопая ресницами. – Лучше в хронологическом порядке.

– Вот как?

– Ну да. Замечательно, правда? Так будет куда проще найти автора барокко или Возрождения. Просто подходите к полкам… и – voila! Целая подборка к вашим услугам!

Она повернулась, чтобы указать на полки, и как бы нечаянно прикоснулась к нему, шурша накрахмаленными юбками. Надо подумать о разделе просвещения.

– Разумеется.

Он выглядел так, как будто действительно готов был, чтобы его просветили в этот момент.

Миранда снова повернулась и на этот раз задела грудью его локоть. Девушка чуть наклонилась и тут же выпрямилась, прежде чем он успел схватить ее.

Она не могла бы сказать, что больше озадачивало его: мысли о том, что она делает с его библиотекой, или то, как дразнит его, внезапно отказавшись от пассивной роли в их удивительном романе.

Миранда провела рукой по лифу платья, словно там были складочки, которые требовалось разгладить.

– Это глупо, но дядюшка требует отзыв о моей работе, – проговорила она, капризно вытянув губы. – То есть вам придется написать, что я справляюсь, – добавила она, с невинным видом накручивая на палец локон.

Хорошо проверенная тактика. Затем указала на письменный стол.

Подойдя к столу, она небрежно взяла листочек бумаги, который положила перед ним. Медленно повернувшись, Миранда наклонилась так, что глубокое декольте приоткрылось еще больше.

Его глаза жадно ласкали ее. А ее предательское тело немедленно среагировало, откликаясь на этот страстный взгляд.

– То есть от меня требуется отзыв о вашей работе?

– Дядя хочет убедиться, что вы удовлетворены.

– О, это именно то чувство, которое я испытываю все то время, что вы пребываете здесь.

Его слова заставили ее тело гореть, как будто он зажег в нем пламя.

– Я рада, – сказала она и потянулась к нему, протягивая перо. – Надеюсь, так будет и дальше.

Он взял перо и поднес к бумаге, не сводя с нее глаз. Затем сделал паузу и осторожно, очень осторожно переложил его из левой в правую руку. Неровные строчки побежали по бумаге. Затем он поставил подпись. Миранда готова была поспорить на всю ту сумму, что получит от него за свою работу, что он левша. Что он написал эти каракули правой рукой, вместо того чтобы вывести строчки красиво и ровно, как ей нравилось… левой.

Виконт положил бумагу перед ней:

– Удовлетворены?

Она взяла листок и улыбнулась. Ее глаза сияли.

– Прекрасно. Дядя будет счастлив.

Выскользнув из его рук, девушка убрала листок в конверт. Она сравнит их позже. Существует масса способов изменить почерк. Придется потрудиться, чтобы определить, кто именно писал. Только не надо торопиться, следует рассмотреть все варианты.

Виконт разглядывал полки за ее спиной. Его брови приподнялись.

– Что это?

– Ваши книги о путешествиях. Потрясающе!

Она на самом деле так считала. И с трудом удержалась оттого, чтобы не уйти в них с головой.

– Они тут выставлены… – Он сделал паузу, едва заметно улыбнулся: – По длине названий?

Она рассмеялась:

– Ну что вы! – Миранда махнула рукой и отошла, стремясь отвести его взгляд от книг. – У вас много интересной литературы по технике. Эти книги поставим отдельно.

И она перемешала их так, что наблюдателю со стороны было бы трудно объяснить ее поведение.

Прикоснувшись кончиками пальцев к губам, она постаралась привлечь взгляд виконта и увести его от вопросов, которые лучше оставить на потом.

– Когда я шла сюда, то видела большой фаэтон, нагруженный вашими книгами. Было бы неплохо проехаться с ветерком в таком экипаже, когда его разгрузят.

Его глаза снова остановились на стопках книг, некоторое оцепенение от ее неожиданного предложения смешивалось с желанием поцеловать девушку.

– Придется пойти вам навстречу, – сказал он, предлагая ей руку. – Я хотел бы еще разок взглянуть на Серпентайн. Это очень красивое место.

Миранда почти слышала его скрытую мысль: надо поскорее увести ее отсюда, пока она не стала слишком дотошно расспрашивать его о вещах, о которых ему не хотелось говорить. Библиотека к этому располагает.

– Да?

Отвернувшись от него, она как бы невзначай приподняла юбку, обнажив изящную лодыжку. Тут же постаралась принять невинное выражение и повернулась к нему.

– Это заманчиво! Созерцание природы – верный путь к душевному спокойствию.

– Когда вы рядом, весь мир для меня преображается.

Он щелкнул пальцами, и немедленно появился слуга, как будто он все это время стоял за дверью.

– Скажи Фредерику, чтобы приготовили карету.

Она подумала, когда они вышли из комнаты, не захочет ли он показать ей какое-то новое место.

– Собирается дождь, милорд, – заметил слуга.

Он, очевидно, слышал их разговор и считал своим долгом предупредить.

– Жаль. – Миранда остановила взгляд на своих руках, тайная улыбка тронула ее губы, прежде чем она произнесла: – Я не хочу испортить свои перчатки.

– Тогда, может быть, отложим прогулку до завтра…

Она спокойно встретила его взгляд.

– Но я не хочу ничего так сильно, как посетить Серпентайн с вами в этот дождливый день. Увидеть мистические тени, бегущие по поверхности воды.

И улыбнулась безыскусно.

Задержав дыхание, он наблюдал за ней еще несколько секунд, затем бросил через плечо:

– Приготовьте закрытую карету. – В его глазах был намек, который она не могла не заметить: – Вы не возражаете, Миранда?

– Нисколько, ваше сиятельство. И все же, может быть, мы как-нибудь испробуем открытый экипаж?

– Разумеется… Попозже.

Но опять она заметила небольшое замешательство. Внезапно это больно укололо ее. Маски, закрытая карета, пустая театральная ложа – все это, чтобы не испортить ее репутацию? Или он стыдится ее? Ее сердце хотело первого, но разум склонялся к последнему. Она положила руку на книгу сонетов Шекспира, которую он, мягко говоря, позаимствовал у своего брата.

– Спасибо, что дали мне эту книгу Мне давно хотелось ее получить.

– Вы уже всю прочитали?

Он смотрел на обложку, краем пальца прикоснулся к листу бумаги, высовывавшемуся из книги.

– Еще нет, только начала.

Она повернулась так, чтобы он не мог видеть ее лицо. Ей хотелось, чтобы он мог удовлетворить свое любопытство и заглянуть под обложку. Пробормотав что-то в ответ, девушка положила книгу на стопку, собираясь продолжить работу, пока будет готова карета.

– Я утром получила письмо от Элиотериоса и написала ответ.

Письмо было прелестное, полное остроумия и блистательных выражений. Оно заставило ее глубоко вздохнуть и прижать его к груди. И изменило ее планы насчет тактики, выбранной прежде.

Миранда слышала мягкий шорох бумаги позади себя.

– Вы рассказали ему, как разочаровал он своих почитателей?

Виконт говорил язвительно, но что скрывалось за этим?

– Нет, А почему вы решили, что он разочаровал и меня? – Девушка смотрела мимо него и сама была где-то далеко в этот, момент. – Я думаю, вы ошибаетесь: этот автор пользуется бешеным успехом, – сказала она упрямо.

Позлить виконта, конечно, стоило, но важно было при этом не переборщить.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – скептически заметил виконт.

– Но я и в самом деле не была разочарована ни его письмами, ни встречей с ним.

Шокирована? Да. Ведь все произошло так неожиданно. Разочарована? Нет!

– Хотя, должна сказать, была несколько удивлена его внешностью. Но я так заинтригована его признаниями, что хотела бы заглянуть под маску. Теперь, я думаю, мы можем встретиться с ним лицом к лицу. Он показался мне очаровательным, хотя и очень молодым.

– Вы хотите этого? – спросил виконт, почти не скрывая раздражения.

– Почему бы и нет? Он посвятил мне прелестный сонет.

Она задрожала, вспоминая его. Слова звучали в ее голове, отдаваясь болью в сердце. И все потому, что теперь она знала, кто был ее тайным адресатом. Ведь это виконт писал ей после той ночи любви в Воксхолле.

– Он написал мне такие красивые слова, полные эмоций. Я почувствовала влечение и желание. Я просто хочу…

– Чего же?

Он резко развернул ее лицом к себе. Привлек ее с такой силой, что она не могла вздохнуть.

– Прижать его к себе. – Она обняла виконта. – Он так талантлив! – сказала она, тяжело дыша. – Просто оживший Шекспир.

– Да что вы такое говорите?

Он прижался губами к ее губам.

Она горячо ответила на его поцелуй. Ее план включал много способов обольщения. Она будет играть с ним, как он играет с ней. Око за Око!

– Ваше сиятельство…

Слова слуги резко оборвались и растаяли в воздухе. Миранда, тяжело дыша, отстранилась от виконта. Его глаза потемнели от страсти. Не отводя от нее взгляда, он бросил через плечо:

– В чем дело?

Помощник дворецкого стоял в дверях, пряча глаза.

– Если вы готовы, карета ждет.

Никаких извинений со стороны прислуги. Для этого пришлось бы обратить внимание на тот факт, что были нарушены светские приличия. И она снова подумала о том, сколько же женщин побывало здесь до нее? И что это были за гостьи?

Они сели в карету. Дождик моросил, стуча по крыше. Миранда завернулась в плюшевый плед. Ее колени касались его коленей, а ее нога то и дело касалась его лодыжки.

Здесь, рядом с ним, вдохновленная своим открытием, она могла действовать не сдерживаясь, чувствуя себя совершенно свободной.

– Так поедем или переждем дождь?

Его глаза были такими горячими… так пристально наблюдали за ней. Они были такими с тех пор, как слуга прервал их общение в библиотеке.

Волнение охватило ее. Именно виконт пробудил его. Она подвинулась к нему, решив действовать по заранее обдуманному плану. Замысел был сложный и рискованный: предстояло изменить внутренний мир этого мужчины, сохраняя по возможности контроль над ситуацией.

Карету качнуло. Миранда подалась вперед, и ее руки легли на его колени, затем скользнули к бедрам. Она услышала, как его дыхание прервалось, и улыбнулась. Он, несомненно, желал обладать ею. Надо заставить его почувствовать и свою силу, и, свое бессилие – по очереди. Она провела руками по его спине. Карету потряхивало на ухабах, это подталкивало Миранду к его раздвинутым коленям. Его глаза стали еще темнее, а рука легла на ее затылок, зарывшись в мягких локонах.

– Миранда, что вы делаете?

Его голос звучал взволнованно.

– Мне кажется, сейчас начнется гроза.

Она прошлась пальцами по застежке его брюк. И расстегнула ее. Новые тонкие перчатки не мешали движениям, а, напротив, придавали ее пальцам еще большую ловкость. В воображении возникли страницы скандальной книги. Мужчина подчиняется велениям женщины, зову сирен, но молча, ощущая прикосновение пальцев к его коже, ее губ к его мужскому достоинству.

Виконт подвинулся к ней, не в силах больше сдерживаться. Она отодвинула его так, что он прижался спиной к мягким подушкам.

Его глаза стали совсем черными. Ожидание, вожделение и неуверенность светились в их глубине. Как раз то, чего она добивалась.

Она взяла в руку его мужскую плоть, чувствуя через шелк горячую влажность.

– Шестая страница этой увлекательной книги заинтересовала меня столь же сильно, как и седьмая. Ваше сиятельство, вы позволите мне удовлетворить мое любопытство, да?

Он глубоко вздохнул, его, голова откинулась назад на подушки, когда она сделала то, что хотела.

Барабанный бой звучал в ней, под ней, над ней. Ее сердце билось так быстро и громко, как никогда.

Она прикоснулась к нему губами так, как видела на картинке, и чуть-чуть укусила… Он подтянул ее вверх, теперь она была над ним. Карету тряхнуло, и они соединились в интимном танце, ее губы сокрушали его. Она обхватила его шею руками, а он прижал ее к себе. Его руки были повсюду, над ней, под ней, то приподнимали, то прижимали ее. Стоны терялись в звуках дождя, грома и стуке колес.

– Моя дивная, дивная Миранда!

Она возвышалась над ним, лежала распростертая под ним, он глубоко зарывался в нее. Каждый удар дарил новое ощущение.

Гром рассыпался грохотом где-то совсем рядом, и карета раскачивалась сильнее. Колеса вздрагивали и скрипели, преодолевая препятствия, карета опасно кренилась… А удары грома становились все интенсивнее. Она крепко держалась за него, в замешательстве и исступлении, с желанием придвинуться еще ближе… Почти дикое ощущение пронзило ее, воспламеняло кожу, кровь, толкая ее вперед, вперед…

Карету снова тряхнуло, ее объял страх, и она еще сильнее прижалась к его груди, сжимая коленями его бедра.

Его губы шептали тысячи слов, с какими не мог соперничать ни один сонет. Горячий шепот тонул в звуках грозы.

Она была сверху, когда он сжал ее ягодицы и довел до пика наслаждения. Мир взорвался! Они оба соединились в завершающих ударах. А дождь тем временем барабанил в стекло.

Не имело значения, какую игру она собиралась продолжить, но что-то подсказало ей, что он всегда будет управлять ею. И если ей придется рискнуть всем в этой игре, что ж, оно того стоит.

Трава была мокрая после дождя, но толстый плед защищал их от влаги, хотя было немного колко, когда под их телами он сдвигался с места. Прошедший дождь спугнул гуляющих, и они оказались в парке одни. Она отдыхала, лежа около него и рассеянно вертя в руках мокрую травинку. Кругом было тихо. Серебро неба отражалось в зеркальной глади воды. Две утки медленно рассекали тихую гладь, оставляя после себя треугольный след.

Он играл ее локонами. У него немного кружилась голова. Можно было сказать, что это состояние сопровождало его с маскарада. А девушке как будто все нипочем! Миранда вся светилась. Это интриговало и нервировало его.

Он чуть не сошел с ума, когда впервые увидел ее… Чтобы заинтриговать девушку, принял другую личину, тщательно культивировал ее и в конце концов использовал против самого себя. Ведь это так интересно!

Личность, которую он создал в попытке посмеяться над лондонской толпой. Посмешить своих родителей и их знакомых. Потешить приятелей.

Он понял, что не зря старался, когда увидел, как отреагировала публика. Все как будто сошли с ума. Он писал статьи против себя самого. Что думали люди, читая скандальную книгу Элиотериоса, писавшего о тактиках обольщения и порабощения женщин? Это ужасно забавляло его.

Он был очень доволен собой, пока издателю не пришло письмо от некой мисс Чейз. Только персона, витавшая в облаках собственного простодушия, могла написать подобное. И что-то еще было в нем… какая-то глубина желания к настоящему мужчине, каким, как думала девушка, автор бестселлера и является.

И поэтому он совершил ту единственную вещь, какую мог. Он написал ругательное письмо этой самой мисс Чейз, и именно в той самой манере, в которой писал о своей собственной работе. Решив похоронить ее нелепые мечты. Разрушить. Предать остракизму.

Когда пришел ответ, весьма убедительный по своим возражениям, он ответил еще более резко, но с намеком на дальнейшую переписку. Может быть, мисс Чейз была реальной? Живой и чувствующей? Итак, письмо за письмом. И в конце концов он решил выяснить, что за персона скрывается под этим именем. Он посетил книжный магазин за два часа до ее прихода. И узнал, кто она.

Ей не нужно было доказывать, что она именно та самая девушка. Он понял это сразу, увидел ее открытое лицо, внимательный взгляд простодушных глаз, легкую летящую походку. Она выделялась среди уличной толпы. Она вся светилась. Он не мог понять, почему мужчины проходят мимо нее на улице и не останавливаются в восхищении. Казалось, они слепые, если не замечают ее привлекательности, ее индивидуальности.

Потребовалось два дня; чтобы получить достоверный ответ. Пойти на более личный, неформальный контакт. Начать флирт – не впрямую, тайно. План, достойный Казановы.

В основе его крылось желание, разрушавшее все. Все равно все кончится рано или поздно. Почему любовь неизменно влечет за собой боль? Особенно его выводило из себя, когда она продолжала восхвалять Элиотериоса. Гнусного автора. Отвратительного писаку. Он заставил ее написать ему. Решив разрушить ее иллюзии по поводу него. Ответить в той манере, над которой сам всегда смеялся.

И вот… когда она написала, он был не в состоянии ничего разрушить. Он схватил перо, решив направить ей злобное, заведомо несправедливое послание. Развеять ее иллюзии.

Но был не в состоянии сделать это. И запустил чернильницей в стену.

И потом все-таки написал ей, выразил все те сопливые, глупые чувства, которые сам высмеивал в своих статьях.

Еще одну чернильницу постигла известная участь, и он отправил Джеффриса с экземпляром готического романа, зная, что это чтиво понравится ей, приложив короткую поясняющую записку. И, разбив третью чернильницу, отправился прямиком в свой клуб, дабы заглушить беспокойные мысли.

Он смотрел на ее пушистые локоны. На то, как солнечные лучи пробирались сквозь них, играя в золотистых прядях.

…На следующий день, осмысливая ее странные поступки, он пришел к мысли, что эта новая манера поведения только добавляет ей очарования. Миранда может стать потрясающей любовницей. Ее женственность, чувственность заставляли его принять единственное верное решение: надо удержать ее, чего бы это ему ни стоило.

Сидя за письменным столом, он думал о документе, который ему предстоит подписать. Отвратительный брачный контракт. Его мать прошла через это. Но он не станет повторять ее ошибки.

И не намерен жениться по расчету. Ни за что! А по любви – тем более.

Глава 17

Рецепт 2. Когда вы находите объект для обольщения, вы должны быть уверены, что в процессе ухаживания с вами не произойдет никаких неожиданностей. Поскольку обольщение может сыграть недобрую шутку с самим обольстителем.

«Восемь рецептов очарования» (находится в работе)

Она взглянула на него, ее рука снова легла на стопку книг.

– Куда мы с вами направимся на этот раз?

– В Виндзор. Мне нужно посетить наше родовое имение. У меня там кое-какие дела.

– Вы действительно должны заниматься этим весь день?

– Вас это удивляет?

Она слегка усмехнулась:

– По правде говоря, это на вас не похоже.

– Вы еще больше удивитесь, когда я скажу вам, что мы останемся в Виндзоре на уик-энд.

Она нахмурилась:

– Я не согласна.

– Почему?

– Это… неприлично.

– Разве? – Он выглядел удивленным. – После всего, что между нами произошло?

Она игнорировала его вопрос.

– Несмотря на безмятежную реакцию моего дяди на мое поведение в прошедшие недели, я уверена, что он заметит мое отсутствие в течение двух дней.

– А я уверен, что он просто не обратит внимания.

– Вы всегда добиваетесь своего, – прошептала Миранда.

– И это правильно. Кроме того, намекните вашему дяде, что я хочу почистить свою библиотеку, то есть избавиться от лишних книг…

– Вот как? Он будет рад получить их. – Затем подняла на него глаза и невинно улыбнулась: – Я позабочусь об этом. Как только мы вернемся. Так когда мы уезжаем?

Макс исподволь наблюдал за ней, сидя в покачивающемся экипаже. Он колебался: а почему бы не заняться в очередной раз обольщением? Но, внимательно взглянув на девушку, передумал. Он внезапно понял, что заинтересован теми переменами, что происходили в Миранде, когда перед ней открылись новые горизонты.

– Хорошо бы посетить Лувр, – вздохнула она. – Когда-нибудь.

– Вы часто говорите об этом. Что ж, в мире нет ничего невозможного.

Она улыбнулась уголками губ.

– Да. – Ее брови дрогнули. – Я не могу плыть по течению, как сейчас. Что-то должно произойти. – За ее словами определенно чувствовался какой-то скрытый смысл. – Вообще-то трудно что-то менять в жизни. Что– то ломать, когда твое нынешнее положение вполне сносно, более того, приятно.

– Но ведь новая жизнь сулит немало радостей.

Она пристально посмотрела на него, и что-то в ее глазах заставило его отодвинуться чуть дальше на сиденье. Они говорили только о ней, а как же он? Долгое время он не чувствовал никакой неловкости за свои поступки. Но теперь что-то определенно стало меняться.

– Вы правы. – Она снова отвела от него глаза, и давление в груди несколько ослабло. – От хорошего трудно отказаться. Но будущее загадочно. Оно порой вызывает страх. И тогда ты начинаешь ненавидеть себя. За малодушие, наверное.

– Даже так?

– Да, причем очень сильно.

Она вздохнула, вглядываясь в пейзаж, проплывающий за окном. А у него было такое ощущение, словно его ударили камнем по голове.

– Так получается, что вы ненавидите сами себя?

– Иногда. – Она снова отвела взгляд от окна и пристально посмотрела на него, в ее глазах было странное умиротворение. – А вы?

– Трудно ненавидеть совершенство, – усмехнулся он.

– В самомнении вам не откажешь.

Миранда задумалась: ни удивления, ни гнева не было на ее лице. Удивительная девушка.

Он погладил ее колено.

– Как странно вы сказали: ненавидеть себя. Откуда вы взяли эту бессмыслицу?

Она долго не произносила ни слова, а потом вздрогнула.

– Это не имеет значения.

– Мне важно знать.

– Просто такое чувство мне пришлось испытать.

Этот ответ ему совсем не понравился. Он хотел было продолжить расспросы, но что-то остановило его. Кто знает, куда это все приведет? Но и молчать он не мог.

– А страх? Чего вы боитесь?

Она наклонила голову, наблюдая за ним.

– Лишиться того, что дорого. Но я пытаюсь преодолеть свои страхи, – сказала она с неловкой улыбкой. – Порой они возникают из-за ощущения вины. Я выжила, а они нет. Мои родители и брат погибли.

– Мне очень жаль. – Он боялся, что она не будет с ним откровенна. Миранде трудно говорить об этом. Может быть, станет немного легче, если она поделится с ним? – А что тогда случилось?

Она опустила глаза, руки судорожно вцепились в плед.

– О, я чувствую, что слишком часто повторяю этот рассказ и не хочу быть надоедливой. Достаточно сказать, что это был несчастный случай с каретой.

– У вас шрам на бедре.

Он давно хотел спросить ее об этом.

Она подняла на него глаза, в них стояли слезы.

– Мне тоже досталось, но это уже другая история.

Макс потянулся к ней и вытер слезы на ее щеках.

– Да, я понимаю.

– Папа, мама и брат ехали к морю, чтобы сесть на корабль до Кале. Собирались отправиться в большое путешествие.

– Расскажите мне о ваших родных, – попросил он.

Его эмоции всегда выплескивались, когда он брался за перо… И хотя Макс ненавидел подобную слабость в себе самом, он чувствовал, что страстно ждет этого от Миранды, Хотел разделить ее чувства и переживания.

– Мой отец и брат всегда были полны оптимизма. Жизнерадостные и веселые. И всегда старались развеселить маму. – Она невольно улыбнулась своим воспоминаниям. – Однако это было трудно. Моя мама была школьной учительницей и всегда придерживалась строгих правил, но она любила нас. И все же старалась общаться с нами в рамках своих понятий. Конечно, папе было с ней непросто, он обожал ее, – сказала она грустно.

– А почему она не попыталась как-то смягчиться, стать проще? Если в глубине души ваша мама хотела, чтобы вы были счастливы, почему же ничего не сделала для этого?

Миранда наклонила голову, внимательно глядя на него.

– А что она реально могла? – Девушка рассеянно теребила пальцами плед. – А потом случилось то, что случилось.

– А вы? Где вы были, когда это произошло?

– Работала в книжном магазине. Я была послушной дочерью и всегда должна была соблюдать все правила, с братом мама была не так строга. Ему позволялось больше свободы и в мыслях, и в действиях.

– Вам не пристало жаловаться. Более свободомыслящей девушки свет не видел.

Она взглянула на него сквозь мокрые ресницы:

– Я жила как парализованная все это время. А хотелось радости, хотелось вздохнуть полной грудью.

Как она не сломалась и сохранила все свои лучшие качества? Ему импонировали ее трезвый взгляд на все окружающее, умение находить в нем смешное, чтобы ни в коем случае не поддаваться мрачности.

– Расскажите мне, пожалуйста, о вашей семье, – попросила она, наблюдая за ним, как будто выяснить это стало для нее сейчас самым главным.

– Мать, отец. А еще Кэтрин, Колин, Конрад и Коринна – именно в этом порядке они появились на свет. Любят развлекаться, брать от жизни все возможное. Вам бы понравились Коринна и Конрад.

Насчет Конрада она сильно сомневалась. Чертов братец и их любящий розыгрыши отец ловко изобразили сцену с Элиотериосом у Ханнингов.

– Они бы смогли оценить вас по достоинству. А Кэтрин – это образец леди. Колин, настоящий педант, упрямый, хотя и у меня есть подобная склонность, как вы могли заметить.

Он состроил гримасу.

Она улыбнулась:

– И как же вы оказались Максимилианом?

– О, моя матушка устала придумывать имена на букву К. Она очень несчастлива с моим отцом. Отсюда все ее эпатирующие общество поступки.

Внезапная пауза продолжалась слишком долго. Затем Миранда тряхнула головой и решила изменить тему разговора. Она не станет подталкивать его к дальнейшим откровениям, если он сам не захочет этого. Но Макс продолжил рассказ – слова лились рекой, как будто какая-то невидимая плотина слишком долго сдерживала их.

– После рождения Колина мама со всей присущей ей страстью окунулась в светскую жизнь, желая стать знатной дамой в Англии, хотя люди были хорошо осведомлены о проблемах нашей семьи и ее родословной.

Миранда положила руку на его колено. При других обстоятельствах он бы воспринял этот жест определенным образом и повернул разговор в другое русло, заставляя ее трепетать от страсти. Но сейчас совсем другой случай. Его затронула за живое откровенная беседа с девушкой.

– Прошу прощения, – пробормотал он.

Но что-то витало в пространстве кареты. Что-то было между ними, что требовало выхода.

Он сжал ее пальчики в своей теплой руке.

– Я беспокоюсь не о том, что люди могут подумать, это их дело. Они не представляют, что на самом деле происходит в нашей семье, отсюда все эти слухи и сплетни.

Ему было семь лет, когда они с матерью случайно увидели отца, развлекавшегося с двумя горничными в родительской спальне. Он так никогда и не спросил ее, был ли это первый случай, когда она застала мужа с другими женщинами.

– Мама оживлялась только тогда, когда включалась в какую-нибудь безумную затею. Бабочка, которая ускользает, чтобы не быть пойманной и не стать украшением гербария.

Не мудрено, если вспомнить, что ей довелось пережить. Однажды – он был уже подростком – они с мамой случайно наткнулись на отца, который развлекался с восемнадцатилетней племянницей их соседей на лугу. Потом, как нарочно, увидели, как самая разбитная вдовушка графства занималась любовью с маркизом в конюшне. Причем оба были совершенно голые, будто только на свет родились.

Миранда склонила голову.

– Мама любила мужа. – Макс пожал плечами, не желая поддаваться сентиментальности. – А он постоянно изменял ей, причем объекты страсти часто менялись. Ей потребовалось немало времени, чтобы свыкнуться с этим.

И еще много раз Макс наблюдал подобные случаи в отсутствие матери. Хотя надо признать, что его любвеобильный отец при всем его распутстве всегда находил время и для детей. Он часто брал их в поездки по поместьям, в парламент, в гости к друзьям. Чаще всего – Макса. И ухитрялся неизменно соблазнять очередную женщину после званого обеда – когда только успевал, – а сын в это время был рядом. Отец, конечно, не занимался этим в присутствии Макса, но использовал все уловки и договаривался о встрече с очередной пассией попозже, когда ребенок уже спал.

И порой двери случайно оставались приоткрытыми. Громкие стоны проникали даже через тяжелые дубовые створки. Что он делал с этими женщинами? Подкупал, уговаривал, соблазнял? Не важно. Но все объекты его страсти всегда оставались довольны. И часто бросали игривые взгляды или ластились к его отцу, не стесняясь ребенка, нашептывали, что хотели бы встретиться еще разок.

– О, бедная ваша мама, – прошептала Миранда.

– Да нет, с ней все в порядке, – ответил он, не в силах подавить горечь, которая всегда присутствовала, когда он думал об отношениях родителей. Странно, что он так откровенничает с Мирандой, это ему совсем не свойственно. – Сейчас, во всяком случае, она уже не жалуется на жизнь, – добавил он.

Да, сейчас она не в претензии. Если бы кто-нибудь мог знать, что вытворяла его мать, чтобы по-новому взглянуть на обстоятельства своего брака.

Он помнил реакцию отца, когда тот впервые застал свою жену с другим мужчиной. Это случилось в Лондоне. Максу тогда исполнилось десять лет. Отец наблюдал за происходящим несколько секунд, затем захохотал, пинками выгнал незадачливого любовника из дома и, по сути, изнасиловал свою собственную жену. К счастью, учитель Макса успел увести мальчика в другую комнату, чтобы не позволить ему быть свидетелем того, что надолго, если не навсегда, оставило бы шрам в его душе. Поразительно, на лице его матери все следующее утро сияла улыбка. От всего этого у Макса кружилась голова, он ничего не понимал. Он думал, что наконец-то теперь его родители помирятся, будут счастливы вместе. Поскольку любил их обоих.