355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Макарова » Измена (СИ) » Текст книги (страница 1)
Измена (СИ)
  • Текст добавлен: 5 августа 2021, 10:33

Текст книги "Измена (СИ)"


Автор книги: Анна Макарова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Анна Макарова
Измена

ГЛАВА 1

ДЖОЗЕФИН

Как размеренно я живу. Нет, я не жалуюсь. У меня есть все, о чем только можно мечтать: любимый муж, сын, работа и прекрасные подруги. Разве счастье не в стабильности? Хотя подруги внушают мне, что если бы они жили так, как живу я, то, скорее всего, «сдохли» бы со скуки.

Меня зовут Джозефин Кэмпбелл, мне двадцать пять лет. Месяц назад мы с моим мужем Дэвидом окончательно переехали из Нью-Йорка в Бостон – штат Массачусетс, прекращая наши постоянные метания из одного города в другой. Переезд был запланирован, когда родился наш сын Джеймс, семь лет назад. Однако, из-за учебы и болезни бабушки Маргарет, переезд пришлось временно отложить.

Со своим супругом я познакомилась еще в средней школе, и с тех пор мы вместе. Дэвид старше меня на два года – красавец-мужчина, высокий кареглазый брюнет, опытный адвокат. С недавних пор преподает в Гарвардском университете на факультете юридических наук администрации Джона Фицджеральда Кеннеди по госуправлению и общественной деятельности. Дэвид и представить не мог, что в столь раннем возрасте его пригласят преподавать студентам. Не передать словами, как я им горжусь.

Муж всегда стремился к тихой и размеренной жизни, а я? Я полностью его поддерживаю в этом. Как-никак, насмотревшись на любовные «качели» и интриги в сексуальных связях своих подруг, могу с уверенностью утверждать, что мне это чуждо. У Дэвида все по графикам, все по расписанию. Да, наша интимная жизнь тоже. Я привыкла знать, что будет завтра, что ответит мне супруг, как поведет себя в той или иной ситуации. Мне так спокойно. Прекрасно знаю, что Дэвид очень любит меня и скорее застрелится, чем совершит предательство в мой адрес.

Я росла с бабушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне исполнилось шесть лет. Еще в далеком детстве я увлекалась фотографией и рисованием, однако бабушка настояла на отказе от своей мечты и заставила задуматься о будущем на случай, когда ее не станет со мной рядом. В Нью-Йорке я начала серьезно заниматься историей искусств и вскоре приступила к работе оценщиком предметов в самом большом в мире аукционном доме Суонна в отделе редких книг и фотографий.

Работа в аукционном бизнесе совершенно непредсказуема, пожалуй, единственное спонтанное, что есть в моей жизни. Удивительно: один день ты сидишь без работы, потому что уже все выполнил, нет ни одного сдатчика, аукцион длится, и все в порядке, а в другой – можешь быть в полном завале и не успевать даже пообедать, потому что стол переполнен предметами искусства, которые нужно срочно описать. Очень забавно бывает, когда приходят параллельно три аукциониста, и мне их нужно скоординировать, решив предварительно все важные вопросы.

По приезде в Бостон моя подруга – дизайнер Хлоя Дастин познакомила меня с Элизабет Баклэнд, которую прозвали в Бостоне «акулой» аукционного мира. Ее любят, ее ценят, пред ней преклоняются. С Элизабет мы познакомились на неделе высокой моды. Так я стала работать в антикварном доме Баклэнд специалистом по идентификации и аутентификации аукционных произведений.

Бизнес в сфере антиквариата у Элизабет хоть и является скорее шоу, чем классическим аукционом, однако здесь правила одобрения лотов более и менее лояльные. Да и к тому же система взаимодействия между аукционом и продавцом, на мой взгляд, наиболее «прозрачная» и понятная для каждого клиента. Для других подобных мероприятий порядок действий остается тем же, изменяются только детали. Каких я только коллекционеров здесь не встречала!

Кто-то берет целенаправленно конкретное направление, кто-то время, а кто-то – одного-двух авторов, художников. Составление коллекции для меня сродни искусству, а коллекционер в нашем деле – в какой-то степени творец, стремящийся создать порядок из хаоса, связывать несвязные вещи. Моя же задача – найти такое, что не смогли разглядеть другие, что-то поистине ценное и интересное.

– Ты меня слышишь? – муж машет рукой прямо перед моим лицом, обращая тем самым на себя внимание.

– Что? Прости, я задумалась.

– Сегодня по плану у нас поход всей семьей в кино, забыла? – Дэвид любитель напоминать по нескольку раз подряд одно и то же.

– Ну и ветер, придется надеть пальто, – потерянно поворачиваюсь и смотрю внимательно на мужа, надевшего кардиган наизнанку. Взглядом указываю на одежду. – Снова наизнанку, Дэвид.

– Да, я специально, тебе разве не нравится? Милая, так что с кино? – с кино? Мысли путаются, не позволяя толком сосредоточиться.

– Джеймс, собирайся в школу, телефонная гонка потерпит твоего отсутствия, а вот миссис Флетчер вряд ли, – достаю сэндвичи и складываю перекус ребенку в рюкзак. Вроде ничего не забыла.

– Мам, главное в гонках – много тренироваться, ты ничего не понимаешь, – закатывает глаза, но все же начинает собираться.

Такой смешной. Для своего возраста Джеймс слишком вдумчивый и серьезный «молодой человек», безумно похож на меня внешне, однако характер отца. Муж щелкает пальцами, пытаясь вернуть мое внимание к нашему диалогу.

– Дэвид, прости, голова кипит. Скоро аукцион, а у меня до конца не готова коллекция. Заказчик заинтересован социально-авантюрными романами и желательно конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века. Сегодня мало кто готов этим делиться и выставлять на продажу. Поэтому… кино придется перенести. И не смотри на меня так, иногда менять планы не смертельно. Переживем как-нибудь. Джеймс, ты зубы чистил?

– Да, конечно, – отвечает моя маленькая пакость, однако теперь я закатываю глаза, ведь эта постановка одного актера происходит каждый день без изменений. Мой сын неисправим.

– Не вижу смысла хранить дома барахло. Да, оно ценное, но все же, – м-да, мой муж «обожает» антиквариат. – Просто… Ладно, проехали. Ты же знаешь, как я люблю порядок во всем. Непредсказуемость скучна, Джози.

– Знаю, милый, знаю. Джеймс, за мной! – указываю сыну на дверь в ванную комнату, а он снова закатывает глаза.

– Клянусь, ты сведешь меня с ума, мамочка, – обожаю этого мальчишку.

ГЛАВА 2

ДЖОЗЕФИН

Вот уже месяц я с семьей живу в городе, который для моего мужа был предметом мечтаний. Все же удивительно, что им стал именно Бостон, а не наш родной и привычный Нью-Йорк, где возможностей – хоть отбавляй. Вероятно, из-за ритма города или же из-за работы Дэвида, но он сделал свой выбор, а я поддержала. Будучи еще студентом, мой муж ясно понимал, что видит свое будущее только в Бостоне и, пожертвовав многим, спустя почти семь лет мы все же переехали сюда и теперь называем его своим домом. Такой желанный, но при этом непонятный выбор города, который стал для всех нас родным.

Мой муж работает в западной части Бостона, где находится Кембридж с престижными учебными заведениями – Гарвардским университетом и Массачусетским Институтом. Территория и правда настолько большая, что мне без карты там делать нечего. Сам же Университет безумно красивый, его корпуса и общежития построены в старинном готическом стиле, мечта и сказка для такого впечатлительного человека, как я.

Мне, как специалисту, который оценивает красоту и историю, город понравился сразу. Бостон представляет из себя сочетание богатой истории, студенческого духа, живописных парков, при этом он довольно современный, динамичный и живой. Чего не скажешь о здешней погоде.

Сегодня снова дождь, ветер настолько сильный, поэтому идея надеть легкое платье была явно лишней, хотя никогда заранее не предугадаешь, что тебя ждет уже спустя час. Столь своеобразный климат для штата – влияние моря и суши, непредсказуем так же, как в самом Нью-Йорке. Вот и сегодня молнии вспыхивают в небе почти непрерывно, одна за другой, заставляя тело периодически вздрагивать от испуга. Гроза бушует по меньшей мере минут сорок, а я выгляжу уже не очень. Небрежно собранный красивый «пучок» растрепался, наверняка и легкий макияж поплыл. Одним словом – «ходячая панда» в платье.

Моя встреча с заказчиком состоялась в центре Ратушной площади в Правительственном центре Бостона, а самым быстрым способом добраться туда является, конечно же, метро, где народу, к счастью, оказалось немного. Однако, попади я в час пик, пришлось бы наблюдать такую огромную толпу, что была бы рада вновь оказаться на улице и идти пешком даже под ливнем.

Мистер Холд – знакомый и коллега моего мужа, работает в администрации Гарварда, обожает коллекционировать для своего университета старинную литературу, в частности исторические романы. Аукционный дом миссис Баклэнд подготовил для наших клиентов коллекцию картин, фотографий, автографов, но мистер Холл упорно настаивает на книге именно конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века, иначе сорвется предстоящее мероприятие. И вот уже час, как я умоляю этого господина об отсрочке… хотя бы на несколько дней, чтобы я могла тщательно заняться поиском коллекции, столь желанной ему.

– Хорошо, миссис Кэмпбелл. Зная вас и вашего мужа, вы никогда не подведете. Даю вам три дня. Аукцион состоится через неделю, но все документы по коллекции должны быть готовы через три дня. У меня все. Всего доброго, – поправил свои изящные усы, надел плащ, не забывая о поклоне. Какая показуха! И вышел из закусочной. Вроде бы человек обеспеченный, а встречи назначает в дешевых забегаловках.

Возвращаясь к метро, поднялся настолько сильный ветер, что начало сносить и меня. Все вокруг словно закружилось воронкой, затуманивая видимость происходящего. Ветер вперемешку с пылью в данный момент будто насквозь пронизывает мое легкое платье, обнажая тело перед практически пустой улицей, по которой я решилась пройти впервые. В пыльном вихре множество мелких камней, что лежали на асфальте, порывами ветра начали лететь прямо в глаза, вызывая колкое и неприятное ощущение забитости… С трудом преодолев пару метров, что показались мне невидимой преградой на пути к чему-то запретному, ветер неожиданно резко и сильно подтолкнул тело вперед…

В это же мгновение из рук упали коробка с книгами и моя кожаная сумка. Все рассыпалось прямо на пешеходной и проезжей части оживленного города. Господи! Ну за что мне все это? Как обычно, в самый неподходящий момент зазвонил телефон. Смотрю на экран – Хлоя. Подождет. Наверняка бросила очередного любовника и решила поведать мне и Эмме, нашей общей подруге, душещипательную историю, а поскольку Эмма – врач-хирург, то всегда нестерпимо смешно слушать, как она комментирует части тела мужского пола, описанные ранее Хлоей. Как получилось, что и они переехали в один город со мной, не хочу вдаваться в подробности, так уж сложились обстоятельства.

Пока я размышляла, стоит ли отвечать на звонок, неожиданно столкнулась с неизвестным мне человеком, да так, что оба полетели к моим же разбросанным вещам. Не хватало, чтобы нас еще и машина сейчас раздавила.

– Чего разлеглась? Поднимай свой зад сейчас же! – достаточно громко закричал молодой человек, вгоняя меня в еще больший ступор. Что за наглость вообще?

И вот я подняла свой взгляд на него…

ГЛАВА 3

ДЖОЗЕФИН

Глубокие, большие, красивые глаза, а если внимательно присмотреться, то можно рассмотреть, как они переливаются на солнце, если бы оно еще сейчас светило, переходя от ярко-зеленого к изумрудному. Это восхитительно! Длинные ресницы обрамляют светлые глаза, что действуют на меня абсолютно гипнотическим образом, отчего кажутся еще более удивительными.

– Ты свой прекрасный зад когда-нибудь поднимешь, детка, или мне тебе помочь? – черт! Неужели я настолько увлеклась глазами этого грубияна?

– Мы на «ты» не переходили, хам! – встала с дороги, запнулась о рядом стоя́щую коробку и вновь полетела лицом на асфальт. Боже! Испанский стыд! Еще и этот незнакомец заржал, как лошадь. – Не смешно вообще-то!

– А мне помощь не нужна, я и сам перейти могу спокойно… даже на «ты». Давай свою руку! – без лишних слов одним рывком ухватил мою ладонь и помог подняться. – Пошли. Быстро!

– Куда? – вот сейчас мне стало неловко.

– Ко мне… Ко мне домой, – сказал так спокойно, как будто мы уже давно знакомы.

– Зачем? – я отошла на всякий случай на несколько шагов назад. Лишь бы снова не навернуться.

– Слишком много вопросов, не кажется? Переспим и разойдемся. Чего непонятного-то? – пытается снова взять меня за руку.

Чего?

– Что? Руки свои уберите, сейчас же! Если не хотите иметь дело с полицией, озабоченный! – поднимаю сумку и начинаю в спешке складывать вещи трясущимися руками. Сердце сейчас просто выпрыгнет из груди.

– Уже второй раз оскорбляешь, детка. Между прочим, тебе нужно колени обработать, посмотри внимательнее, – садится на корточки и складывает разбросанные книги в коробку, а я смотрю на свои ноги. Действительно, как я не заметила, они все в крови. – Здорово поранилась. Еще затопишь ненароком весь штат Массачусетс своей кровью. Нужно быть внимательнее, малышка, – уверенно выделяет последнее слово и начинает смеяться над своей же шуткой, по всей видимости, понятной лишь ему. Крепко сжимает мою руку своей огромной ладонью, а по телу молниеносно будто проходит сотня электрических разрядов, заставляющих мгновенно меня резко отдернуть ладонь из его.

– Я учту это в следующий раз, – гордо поднимаю голову.

– В следующий? Планируешь снова полетать? Ты на меня так налетела… как птичка. Прости! – ухмыляется, обнажая белоснежные зубы. – Я живу в соседнем доме, смотри, – показывает куда-то наверх. – Вон там, где горшок с засохшим цветком. Давай… я принесу аптечку? Подождешь, ладно? Только держись за перила, а то унесет, – ухмыльнувшись, снова берет меня за руку и крепко сжимает ладонь. – Или… если хочешь промыть рану более цивилизованно, то предлагаю пойти со мной. Приведешь себя в порядок в спокойной обстановке. – Я молчу как истукан, не зная, что делать. – Ну же, идем! Я тебя не убью и насиловать не стану. По крайней мере, не сегодня. Обещаю! – ухмыляется вновь своей «шутке», подмигивая, и ведет в сторону своего дома.

– Чувство юмора… Знаете, оно либо есть, либо его нет. Вы относитесь ко второй категории. – черт, похоже, лифт сломан.

– Не работает, – озвучивает этот мужлан мои мысли. – Прокля́тый лифт! Придется пешком. Понести тебя? – отрицательно помотав головой, двинулась вперед.

Поднимаемся в полной тишине по лестнице. Меня сейчас немного смущает, что я иду впереди этого неадекватного.

– Еще один этаж, и мы на месте. Пардон за грязь, недавно был ремонт в квартире.

Заходим внутрь, и перед моими глазами возникает идеальная картина места, где хотелось бы жить самой. Интерьер квартиры этого парня довольно-таки яркий, но неброский, я бы сказала – необычный. Массивная мебель, сочетание разных орнаментов ковра, обоев и обивки кресел, картины и множество книжных полок. Все это говорит мне о владельце, с точки зрения, оценщика, как о человеке, который заинтересован творчеством, много времени отдает работе и чтению.

Сразу стало понятно, что зеленоглазый – увлеченная личность, возможно, коллекционер. Таких людей, в силу своего хоть и небольшого, но опыта, я чувствую за версту. Интересно мне стало то, что при всей пестроте дизайна парень выбрал традиционные для оформления квартиры цвета: зеленый и красный. Благодаря этому, пространство выглядит, с одной стороны, классическим, с другой – очень индивидуальным. Странно, по его поведению не скажешь…

– Вы писатель? – задаю вопрос в лоб, чем привожу молодого человека в полное замешательство.

– Я не старик, знаешь ли. Можно и на «ты», – ухмыляется. – Нет, я продаю книги. Ванная комната налево, вон там, – указывает на массивную деревянную дверь, – Ну, иди. Там есть аптечка.

Плетусь на ватных ногах по указанному направлению. Обернувшись, замечаю, что он смотрит на меня, явно оценивая внешность с головы до ног, при этом улыбается своей отвратительной, дерзкой, до жути притягательной ухмылкой, которая вызывает во мне странное до дрожи ощущение, не испытываемое ни разу в жизни. Даже со своим мужем неопознанное чувство – смущение. Наверняка уже вся залилась краской. Я замужем, придурок!

Неожиданно в голову приходит идея, которая меня либо спасет, либо погубит.

– Знаете, у меня есть для вас, то есть для тебя предложение…

ГЛАВА 4

ДЖОЗЕФИН

– Господи ты, Боже мой! – вслух высказала свои же мысли, глядя на себя в зеркало. – И накрашенная страшная!

Немного осмотревшись, закрыла на замок дверь, мало ли что… и снова уставилась на себя в зеркало. Молниеносно начала поправлять свою «прическу», убрала слегка потекшую тушь. Где у него здесь аптечка? Осматривая полочки, увидела в углу серый чемоданчик с красным крестом. Ах, вот. Взяла на комоде ватные диски, перекись и стала обрабатывать коленки. Какая красотка! Нет слов! Дура, дура! Да он смотрел на тебя и смеялся над тобой. Раскатала тоже мне губу. Попрошу у мужа на день Рождения губозакаточную машинку.

Вот смотрю я на себя и понимаю, что никогда особо не следила за своим внешним видом, всегда считала, что женщину любят такой, какая она есть. Мне двадцать пять лет, а через неделю исполнится двадцать шесть. Я молодая мамочка, которая родила в девятнадцать лет ребенка. Джозефин Кэмпбелл – типичная, ничем не примечательная блондинка с голубыми глазами. В наличии также имеется довольно-таки стройное телосложение, немного худощавое, однако формы кое-какие прослеживаются, по крайней мере, их немного видно, все по классике жанра. Мой муж никогда не замечал и до сих пор не обращает внимания на наличие у своей жены недостатков, считая, что я – «идеальная». Но ведь, что дома, что на улице, я могу ходить в заношенном, застиранном балдахине с потрепанным пучком на голове, а из макияжа, пожалуй, только тушь, помада… и то не всегда. Меня все устраивает… Устраивало. И Дэвида тоже. Всех, кроме Хлои Дастин, которая называет меня ласково: «мамаша». Но сейчас я чувствую неловкость вперемешку с огромным стыдом, не знаю почему, перед совершенно незнакомым мне человеком, находящимся за этой дверью.

«– Знаешь, подружка, мы счастливы только тогда, когда любимы. Если мужчина любит, и это взаимно, то и его женщина пойдет на любые эксперименты. Она будет ухоженной, яркой, заботливой, ласковой и нежной подругой, любовницей, женой. Все это для него», – вспоминаю некогда брошенные слова подруги на одной из ее вечеринок, как сама она их называет – «светские мероприятия по ловле очередного самца». Неугомонная!

Джозефин, отбрось эти глупые мысли. Да кто он такой, этот мужлан, хам неотесанный… Чтобы ты из-за постороннего человека морочила себе голову ненужными мыслями? Чушь! Мужу нравится и ладно. От размышлений меня прервал стук в дверь.

– Детка, ты живая? Может помощь моя нужна? – улыбка расползается на лице, но я быстро беру себя в руки. Что? Да как он смеет, слишком уж груб с посторонним ему человеком. Открываю дверь и впечатываюсь в мужскую крепкую грудь лицом, сквозь черную тонкую футболку которой видны очертания мышц. Только сейчас осознаю, какой же этот парень высокий. С моим ростом – метр шестьдесят пять, брюнет явно превосходит его сантиметров на двадцать пять или же тридцать.

– Мой дом – твой дом, – слышу бархатный голос, доносящийся у самого уха. – Найдешь что-нибудь вкусное – угощайся. Я сделал тебе чай… Так что было за предложение? Ты меня заинтриговала. Решила все-таки провести со мной незабываемую ночь?

– Спасибо, обойдусь, – протискиваюсь, отходя подальше от брюнета. – Интересная квартира, кстати. Я имею в виду дизайн.

– Да, но она не моя.

– А чья же? Снимаешь?

– Владелец квартиры – один художник. Он живет то в Вене, то в Неаполе. Это здорово, потому здесь живу я и мои книги.

– Да, насчет книг. Мне хотелось с тобой поговорить, присядем? – он удобно расположился, я бы даже сказала, вальяжно развалился на диване, а я села подальше от него – на стул, за что получила очередной смешок в свой адрес. – Я работаю в аукционном доме Баклэнд. Может быть, ты слышал и…

– Как тебя зовут, для начала? – перебил, а я немного потерялась в этот момент.

– Я… эм… – прокашлялась в кулак. – Я Джозефин Кэмпбелл, – протягиваю руку в знак чего-то там вежливого.

– Хьюго Франк Гюстав де Борегар Маршалл, – в этот момент я подавилась горячим чаем. Кто? Что это за имя-то такое? – Осторожнее! – похлопал ладонью легонько по спине. – Для тебя я сексуальный красавчик Хьюго.

– Очень смешно. Твои родители, похоже, слишком «любят» тебя, раз дали такое имя, – пытаюсь уколоть парня, однако все мои слова и действия его распаляют пуще прежнего, и он искренне смеется, чем вызывает и мою улыбку.

– Ты работаешь в аукционном доме Баклэнд, и…? – наклоняется и внимательно, я бы сказала, неотрывно смотрит в мои глаза. Отвожу свой взгляд в сторону, чтобы вновь не оказаться под изумрудной гипнотической воронкой.

– Я работаю оценщиком предметов искусства, поэтому мне…

– Работаешь? Сколько тебе лет? – Снова перебил! Как «вежливо» с его стороны. Это допрос, что ли?

– Вообще-то, некрасиво женщине задавать подобные вопросы, тем более перебивая. Мне двадцать пять, если интересно.

– Сколько? – хмурит лицо, выпучивая глаза. – Но ты выглядишь на восемнадцать, – вот-вот и его глаза полезут на лоб. Ну… спасибо. Решив никак не комментировать его лесть, отвлекаюсь от выразительного и пристального взгляда, заметив, что позади брюнета висит боксерская груша, которая явно не вписывается в здешний интерьер дома.

– Ты боксер? – зачем я это сейчас спросила? Ну не дура?!

– Раньше увлекался, когда был «молодой», – смеется снова своей «смешной» шутке… и я, как ни странно, тоже.

– Сколько же тебе лет? – выглядит он, однако, как мой ровесник, но все же любопытство берет верх.

– А я не отвечу на этот неприличный вопрос. Как вам не стыдно, «неюная» леди? – с грохотом ставлю чашку чая на столик, порываясь незамедлительно покинуть чужую квартиру, но мне не позволяют этого сделать, крепко схватив за талию мощными руками, усадив обратно на стул. – Это шутка, малыш, мне двадцать, – шепчет тихо на ухо. Что? Смотрю в его глаза и понимаю – не врет. Слишком для меня это уже все! Решила озвучить, наконец, свою крутящуюся в голове мысль.

– Не называй меня так, прошу тебя! – произношу тихо, стараясь достучаться до него. – Я работаю оценщиком, и нам поступил заказ на серию социально-авантюрных романов конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века. Стало интересно, нет ли у вас знакомых коллекционеров, которых аукционный дом мог бы привлечь на наше мероприятие? Мы могли бы вам заплатить. Очень хорошо заплатить.

– Заплатишь! Ты заплатишь… – не поняла сейчас… – Я хочу тебя… м-м-м… тебе кое-что показать. Подойди, пожалуйста, к книжной полке, которая расположена слева от тебя, и посмотри, что там лежит.

Послушно подхожу поближе к указанному брюнетом месту и вижу стопку, казалось бы, нетронутых книг, щедро украшенных цветными миниатюрами и орнаментами.

– О Боже! Это же… Эжен Сю! «Тайны народа»… – поворачиваюсь к этому типу, не веря своим глазам. – Не может быть… Откуда? – вновь переключаю все свое внимание на это литературное сокровище. Клад, не иначе. Издание иллюстрировано многочисленными гравюрами на стали. Просто невозможно в это поверить. В старых кожаных переплетах содержится аж четыре тома. Четыре! Невероятно! – У книг очень хорошее состояние. Это видно даже по предварительной оценке без проведения экспертизы. Довольно редкое издание… – добавила чуть ли не шепотом. Ко мне вдруг незаметно подошел хозяин этого великолепия и заговорил тихо, слишком тихо на ухо.

– Мари Жозеф Эжен Сю… Я люблю французскую литературу, а автор – один из основоположников массовой литературы социально-авантюрных романов. То, что нужно, да? Книги написаны в сороковых позапрошлого столетия. Все досталось мне, считай, по наследству, – поворачиваюсь к нему и продолжаю его мысль.

– Известно, что Сю проникся социалистическими теориями, которые волновали тогдашнюю Францию и тех, кто подготовил движение в середине девятнадцатого века. Сю именно тогда стал сторонником философских и экономических учений, таких значимых фигур в истории, как: Фурье, Ламеннэ, Кабэ, Сен-Симона и, конечно же, моего любимого французского публициста – Пьера Жозефа Прудона. Источник всех человеческих страданий автор видел в человеческом эгоизме… – ушла далеко в свои размышления.

– Эгоизм… Это не так уж и плохо, как считаешь? Разве жить в свое удовольствие – плохо? Сю, между прочим, выступает пламенным защитником интересов низшего класса, страстно обличая аристократию и духовенство как преступников и виновников в страданиях собственного народа, – откуда в его возрасте столь обширные познания в литературе?

– Это… мечта! – комментирую наличие этого издания, а он задумчиво качает головой, будто отрицая мои слова.

– Нет, Джозефин, – тянет мое имя так, словно пробует его на вкус. – Мечтать нужно по-крупному, а это, знаешь ли… – отошел от меня на несколько шагов, предоставив возможность снова дышать полной грудью. Надо же, я и не заметила, что все это время не могла сделать полноценный вдох. Да что же это такое? – Это моя личная коллекция, но ради тебя и твоей шикарной задницы я готов участвовать в аукционе, – закатываю глаза. – Как ты на это смотришь, партнер? – Нет! Мне нужно бежать отсюда! Он снова подошел ко мне слишком близко и стал меня… нюхать? Что же он творит… И вдруг парень нежно и ласково проводит рукой по моей щеке. Брюнет уже было хотел приблизиться вплотную, но я, воспользовавшись удобным случаем, пока совсем не растерялась, выдавила из себя:

– Можно воспользоваться твоим мобильным? Мой разрядился просто, – выпалила на одном дыхании, полыхая так, что стало трудно дышать и мыслить здраво. И пока он соображал, я успела-таки отойти от него на безопасное расстояние. – Мне нужно позвонить. Срочно.

– Да. Конечно, – сухо ответил Хьюго Фолегар или как там его… Маршалл с чем-то еще… – Телефон у тебя за спиной. Я судорожно схватила мобильный и набрала по памяти номер своей начальницы, кратко сообщив новость о найденном новом сдатчике, благодаря которому аукциону быть. Затем набрала Джеймсу.

– Еще один звонок, – обратилась к хозяину квартиры, на что брюнет одобрительно кивнул. Долгие гудки казались просто вечностью, пока я находилась так близко к зеленоглазому. Ну же… – Миссис Флетчер! – услышав на другом конце телефонной линии знакомый голос, готова была завизжать от радости. – Это мама Джеймса Кэмпбелла. – Хьюго посмотрел так, будто у меня неожиданно выросла вторая голова. Что же ты думал, мальчик? Мне почти двадцать шесть, естественно, у меня есть ребенок. – Могу я услышать своего сына? – с другой линии доносится звук какого-то движения и то, как эта женщина передает телефон моей синеглазой пакости.

– Милый, представляешь, твоя мама опоздала на поезд, но сейчас я уже лечу со всех ног к тебе домой, – Хьюго присел на стул, явно наслаждаясь моим враньем. А что? Не скажу же я сыну о тебе, юный мерзавец.

– Мамочка, ты сводишь меня с ума, – услышала на том конце провода голос сына и уже стало понятно, что Джеймс в данный момент закатывает свои очаровательные глаза. Собственно, делаю то же самое.

– Примерно через час я буду дома, поэтому, как придешь, начинай делать уроки самостоятельно.

– Хорошо, – конечно, снова врет. Наверняка снова усядется за свою приставку. – Я хочу знать, как ты бежала за поездом, мам, – тихонько смеюсь над его просьбой.

– Да, родной, я все расскажу тебе, когда увидимся дома. И задание, кстати, твое проверю лично. Ну… целую, пока, – отключаюсь.

– У тебя есть сын? А муж? – задумчиво посмотрел на меня так, будто я ему изменила, а брюнет уличил в этом.

– Да, Хьюго, я замужем. А это был мой сын – Джеймс. На той неделе ему исполнилось семь лет, – зачем я всё рассказываю? Зеленоглазый сидит и с нескрываемым интересом за мной наблюдает, разглядывая грудь. Еще бы. Тонкая ткань платья намокла под дождем, а поскольку белье на мне кружевное, то наверняка перед брюнетом сейчас предстала довольно-таки интересная картина. Похотливая скотина… – Извини… Эмм, но мне уже пора возвращаться домой.

– Подожди, детка, – подрывается резко с места. – Прежде чем уйти, возьми книгу. Прошу тебя, – берет мою ладошку и нежно целует. По телу вновь пробегает волна сладкой дрожи вкупе с мурашами, что покрыли все тело.

– Ох, я не могу. Я… – растерявшись, чувствую, как щеки налились румянцем.

– Нет, можешь. Считай, что это мой подарок. А остальные книги заберешь при нашей следующей встрече, – пристально смотрит в глаза, словно заглядывая в самую душу, а я, кажется, не могу толком сообразить, что он сейчас мне сказал.

– Хорошо. Прощай, – молниеносно разворачиваюсь, но парень встает у меня на пути.

– Нет! До встречи, Джозефин. До следующих встреч, детка, – наклоняется и продолжает томно шептать на ухо. – Ты моя должница…

Пулей вылетаю из этой квартиры, даже не успев понять, как все произошло. Сердце стучит, отбивая бешеный ритм в груди, а в ушах звенит, затуманивая разум. Что это было? Попрошу Элизабет заняться аукционом кого-нибудь другого.

ГЛАВА 5

ХЬЮГО (до встречи с Джозефин)

Выбор профессии, пожалуй, один из важнейших шагов в жизни. И непросто для всех и каждого, а именно для мужчины. Вот только мой выбор пал именно на юридическую специализацию не потому, что я хочу работать и развиваться в этой сфере, нет, скорее она будет сопутствовать как гарант для моего любимого дела.

А страсть моя – антиквариат, книги и картины. Думаю, страсть к этому появилась у меня лет с пяти, когда мы с бабушкой каждые выходные ходили на выставки, которые проходили в Париже на вернисаже. «Истории художников» – до сих пор вспоминаю эту выставку, экспозиция была посвящена творчеству видных монакских мастеров Жерара Петтити и Клода Ростишера. Все там казалось чем-то невероятным, загадочным, бесценным и волшебным: иконы, самовары, картины, бронза, расписная деревенская утварь. Это казалось мне огромным музеем, где можно приобрести понравившуюся вещь. Мы ничего не покупали из этих вещей, просто жили рядом и гуляли, но, видимо, эти впечатления отложились в детском сознании и оказали влияние на будущее.

Собственно, заниматься продажей антиквариата я начал уже в десять лет, когда моя семья стала нуждаться в деньгах. После переезда в Америку нужно было выгодно продать то, что к моей семье переходило от поколения к поколению. В то время я, можно так сказать, развлекался всем этим, расписывал буфеты и прочую старинную мебель, создавал из нее арт-объекты и продавал. В какой-то момент я понял одну истину: ненужный буфет, купленный у какой-нибудь бабушки, можно продать намного дороже первоначальной стоимости, никак его не меняя.

В то время мне все виделось очень простым – купил вещь за сто долларов, а продал за двести. Ставки же с каждым разом все росли и росли. На этой волне я забил свой чердак во дворе дома разным хламом, купленным по объявлениям в местной газете. Тогда я приобретал вещи по единственному принципу: лишь бы дешево купить, чтобы дорого продать. Собирал на чердаке все, что угодно, особенно то, что было сделано до сороковых годов двадцатого столетия. В итоге все оказалось не так уж просто: у людей, покупающих антикварную мебель, были свои, порой непонятные мне критерии выбора предметов. Ту вещь, что была невероятной красоты, никто не покупал, а что-то развалившееся и невзрачное, прихваченное до кучи, внезапно вызывало огромный и неподдельный интерес. Парадокс… Познав эту истину, у меня начали открываться глаза на многие вещи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю