Текст книги "Я пришла издалека"
Автор книги: Анна Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава третья
ЗАМОК ТИБЕРВЕЛЛ
Звезды светили над моей головой необыкновенно ярко, как никогда раньше. Казалось, они близко-близко, стоит только протянуть руку. Небо было похоже на южное. Черное, бездонное, усеянное крупными созвездиями. Будь поблизости город со своими бесчисленными электрическими огнями, небо было бы привычно тусклым, не таким величественным и пугающим.
Каким-то немыслимым образом из века людских толп, массового промышленного производства и телевизионных новостей я перенеслась во времена более примитивные, более жестокие, но и более понятные. Прикоснувшись к стоящему камню, я попала во власть неведомых сил, лишилась воли и разума. Я отчетливо вспомнила, как вдруг время сгустилось вокруг меня и стало плотной неподатливой средой, сквозь которую я шла, борясь изо всех сил за каждый шаг. Как будто спрессованные, боль, жестокость и страдание окружали меня, не давая дышать и двигаться. Теперь я вспоминаю, что среди первобытного губительного ужаса я сама выбрала свой путь. Я шагнула туда, где почувствовала возможность избавления. И еще мне почудилось, будто кто-то спрашивал меня тогда, и я дала ответ. Но о чем меня спросили? И что я сказала? Или это лишь призрак воспоминания?
Тихое цоканье коня Джейми прервало мои мысли. Лошади перешли на шаг. По знаку Дугала, который скакал впереди, всадники рассредоточились. Двое повернули в сторону холма, высившегося примерно в полукилометре от нас, остальные спешились и бесшумно исчезли среди деревьев, будто растворились. Джейми резко остановил лошадь перед каким-то кустом, сгреб меня одной рукой и бесцеремонно швырнул в чуть ли не в самую гущу веток, а сам умчался, не оставив мне времени возмущаться. Я заработала несколько новых ссадин в добавление к уже имеющимся, а на свою одежду старалась не смотреть. Она превратилась в лохмотья.
По-видимому, я должна была прятаться здесь. Но от кого? Темноту прорезала вспышка, раздался уже знакомый мне звук выстрела, и кто-то страшно закричал. Стреляли из ущелья. Я видела, как Джейми скачет вперед, низко пригнувшись, почти обняв лошадиную шею. Вот он скрылся за поворотом, вот снова появилась его лошадь, уже без всадника в седле.
Скалистые склоны холма были словно изрыты глубокими тенями. Там звучали выстрелы и крики. Я видела силуэты, скользящие между деревьев, или это были только тени качающихся ветвей? С трудом я выкарабкалась из куста, вынула колючки из волос и задумалась. Спрашивается, что я должна делать? Ждать, когда окончится битва? Но в любом случае победа будет не на моей стороне. Ни шотландцы, ни англичане не отнесутся ко мне дружелюбно. Пожалуй, лучше избегать и тех и других. И остаться одной в чужой стране и в чужом времени?
Наверное, нужно вернуться на Грэт-на-Дан. Там началась эта фантасмагория, там она и закончится. Ничто не мешает мне еще раз прикоснуться к камню и посмотреть, что получится. Я решительно встала и направилась к дороге. Конечно, я рисковала попасть под пули, оставаясь без укрытия, но иначе я не найду обратный путь.
В лунном свете все видится искаженным. Я старалась идти как можно быстрее, но то и дело нелепо перешагивала несуществующие препятствия, на деле оказывающиеся лишь тенями, и спотыкалась о незамеченные камни и кочки. Ночной лес молчал, звуки битвы постепенно затихли. Меня знобило. Чувство нереальности происходящего снова охватило меня. Разум отказывался принять гипотезу о путешествии во времени, но – увы! – она единственная объясняла все, что случилось со мной.
Андрей, наверное, разыскивает меня. Я представила, как он бродит по тем же самым местам, что и я сейчас, мы рядом и одновременно ищем друг друга, но только вот незадача: нас разделяет пара веков. Я тихо засмеялась нелепости этой мысли, и из моих глаз полились слезы. Я была близка к истерике.
На дорогу выскользнула тень. Я подавила вскрик и приготовилась бежать изо всех сил. Но тень успела ухватить меня за руку и сказала голосом Джейми:
– Все в порядке. Это я.
– Этого-то я и боялась, – возразила я сердито.
Впрочем, я была почти рада, что это оказался Джейми. Я почему-то боялась его меньше, чем остальных, хотя он был не менее опасен. Но я просто не могла бояться своего недавнего пациента. Он был очень молод, думаю, моложе меня, но в нем не было инфантильности, свойственной мужчинам двадцатого века.
– Надеюсь, вы не двигали больной рукой? – спросила я суровым докторским тоном.
– Боюсь, небольшая перепалка с одним неприятным типом не пошла ей на пользу, – жизнерадостно сказал Джейми, массируя плечо. – Пойдем, – он потянул меня за руку. Какая самоуверенность! Он думает, я должна его слушаться.
– Я не пойду.
– Пойдешь, – он не был расстроен моим отказом, разве что слегка удивлен.
– А что, если я не хочу идти с тобой? – Английское «you» обозначает и «ты», и «вы», но сейчас сомнений не оставалось: мы перешли на «ты». – Ты перережешь мне горло?
Он немного подумал, видимо взвешивая варианты, потом спокойно сказал:
– Ты не слишком тяжелая. Я могу перекинуть тебя через плечо и нести. Хочешь? – Он сделал шаг ко мне.
– Не смей! – Я отскочила в сторону. – Ты снова повредишь свою несчастную руку. Хотя наверняка там уже есть кровоизлияния и разорванные мышцы. Каким нужно быть идиотом, чтобы совсем не думать о своем состоянии!
– Раз ты так обо мне заботишься, тебе придется пойти со мной.
Довольно улыбаясь, он снова взял меня за руку, и мы отправились туда, откуда я тщетно пыталась уйти. На него упал луч лунного света, и оказалось, что его рубашка вся в крови. Артериальное кровотечение, судя по цвету. Но в таком случае почему он до сих пор разгуливает по лесу в полном сознании? Я уставилась на него.
– Не беспокойся. Это не моя кровь, – объяснил он.
– Ах да, действительно, – пробормотала я, пока мой разум пытался переварить мысль о том, что этот парень только что убил человека, а может, и не одного.
Он вел меня за руку, поддерживая меня, когда я спотыкалась о камни и кочки или поскальзывалась на влажных корнях деревьев, постоянно подворачивающихся мне под ноги. С его помощью я довольно успешно преодолевала эти препятствия, избежав не одного падения. Сам он шел – так, будто гуляет по ровному тротуару в солнечный полдень. Бесшумно, ровно и ритмично. Так ходят кошки. Так же ходил Гиббонс, удивляя нас с Андреем. При мысли об Андрее я снова начала шмыгать носом.
Все еще шмыгая, я опять очутилась в окружении моих новых знакомых – Дугала, Руперта, Муртага и прочих. Мы снова оседлали лошадей и снова тронулись в путь. Будто в кошмарном сне: пытаешься убежать, но тебя догоняют, ловят, сажают на лошадь и везут. И так без конца.
Джейми за моей спиной покачнулся. Странно, еще совсем недавно он не был пьян.
– Эй, кто-нибудь! Помогите, черт побери! Он падает! – закричала я.
Джейми соскользнул с седла, по счастью, упав кому-то на руки. Его положили на земле, как тяжелый мешок. Я неуклюже сползла с лошади.
– Он дышит, – сообщил кто-то.
– Ценная информация, – огрызнулась я, отыскивая пульс. Пульс был, дыхание довольно ровное. Обморок.
– Ничего страшного. Подложите ему что-нибудь под ноги, чтобы приподнять их, и принесите воды, если можно.
Мне повиновались беспрекословно. Наверное, Джейми был им дорог. Он со стоном открыл глаза. В лунном свете его лицо походило на череп. Кости, обтянутые бледной кожей, и черные дырки глаз. Он попытался приподняться.
– Я в порядке. Голова немного кружится.
Я вернула его в исходное положение.
– Лежи спокойно! Рана снова кровоточит, к тому же этот идиот получил удар ножом, – объяснила я, ни к кому не обращаясь. – Раны легкие, но он потерял много крови. Его рубашка промокла насквозь, но я не знаю, чья это кровь. Нужно остаться здесь хотя бы до утра. Он не сможет ехать верхом.
– Ночевать здесь нельзя, – возразил Дугал. – Осталось еще пятнадцать миль пути. Только тогда мы будем в безопасности. Мы можем задержаться только для того, чтобы сделать новую перевязку. Это все.
И снова я путалась в грязных тряпках, пытаясь перевязать рану и остановить кровотечение. На этот раз мне помогал бородатый Муртаг. Впрочем, толку от него было мало. От усталости у меня тряслись руки, я почти не видела, что делаю, и повязка то и дело сваливалась, выскальзывая у меня из рук.
– Да прекрати же ты дергаться, кретин!! – заорала я, когда почти законченная повязка слетела от того, что Джейми пришло в голову шевельнуть рукой. – Мало того, что ты не выполняешь рекомендаций врача и размахиваешь вывихнутой рукой налево и направо, ты еще подставляешься под нож, и тебе даже не приходит в голову сказать мне, врачу, что у тебя серьезное кровотечение. Ты как ни в чем не бывало расхаживаешь по лесу, истекая кровью, а я должна то и дело оказывать тебе медицинскую помощь. Заметь, без всякого страхового полиса. Такого свинского поведения я еще не видела. Кому нужен этот дешевый героизм?!
– Ну, предположим, если бы я тогда не стал размахивать вывихнутой рукой, я бы уже никогда не смог даже шевельнуться. У меня не было выбора. Потом, я знал, что ты мне поможешь, – слабым голосом ответствовал Джейми. Похоже, он не испытывал угрызений совести и не видел в своем поведении ничего особенного.
– Если хочешь, чтобы я тебе помогла, заткнись и лежи спокойно, придурок! Иначе я сделаю тебе больно.
Мне наконец удалось туго завязать концы так называемого бинта, и я облегченно выругалась. Английские ругательства были моим маленьким хобби, но я никак не предполагала, что когда-нибудь они так пригодятся на практике.
– Господи, впервые слышу, что женщина так ругается, – пробормотал Муртаг.
– Тогда ты не знаком с моей тетушкой Милдред, – ответил кто-то, и все захохотали.
– Может, отправить ее в монастырь Святой Анны? – предложил тот же остряк. – Джейми провел там всего несколько месяцев и уже не поминает имя Господа всуе. Его навсегда излечили от богохульства.
– Ты бы тоже излечился, если бы тебе всякий раз в наказание приходилось лежать по три часа на каменном полу молельной, в одной рубашке. А было это в феврале, – подал голос Джейми. – Два часа я лежал и еще час боялся встать, думая, что мой… что я примерз к полу насовсем.
Он явно чувствовал себя лучше. Подошел Дугал с флягой, от которой отчаянно несло самогоном. Именно так пахнет самое плохое неочищенное виски.
– Хватит! Ему нужно выпить крепкого чаю или хотя бы воды, но вовсе не этого! – Я пыталась протестовать. Но Дугал влил в горло Джейми изрядную дозу виски, заставив его закашляться.
– Ему предстоит тяжелая дорога. Только виски придаст ему силы.
– Он не перенесет дороги! Ему нужно в больницу, и как можно скорее, – я чуть не плакала от бессилия, забыв, что здесь искать больницу бесполезно.
– Упрямая маленькая ведьма, – усмехнулся Джейми. – Я готов ехать, Дугал, если ты сможешь отогнать ее от меня и поищешь чистую рубашку.
Мы снова скакали по ночному, начинающему светлеть лесу, но уже без приключений, к которым я успела привыкнуть. Километры в седле под моросящим дождем в компании бравых ребят, вооруженных до зубов и облаченных в кильты, с раненым спутником за спиной, от которого пахнет кровью, виски и давно не мытым мужчиной, – ничего особенного, поверьте. Через несколько часов острота ощущений пропадает, остается бесконечная усталость, боль в мышцах и единственное желание: спать, спать, спать… Все остальное не имеет значения.
Серая, чахоточная заря осветила небо. Низкие облака не спешили рассеиваться, и местность казалась дикой и угрюмой. Мы мчались через равнину, и я разглядела вдали замок – очевидно, цель нашего путешествия. Раньше я видела живописные развалины на фотографиях. Что ж, теперь у меня будет случай увидеть действующий замок.
Ворота были открыты, и в них бок о бок протискивались две повозки, одна груженная ружьями, другая – небольшими бочонками. Наша кавалькада задержалась, пропуская груз. Вокруг собрались любопытствующие, взрослые и дети.
– Где мы? – спросила я у человека неопределенного возраста в бесформенной шляпе.
– Это замок Тибервелл, – отвечал он, осматривая меня взглядом зеваки, которому все равно на что пялиться.
Замок Тибервелл. Знакомое название, я слышала его от Андрея. Замок находится к северу от Инвернесса и принадлежит одному из сильных кланов, больше я ничего о нем не знала.
– Эй, малый, сбегай-ка к миссис Скотт да скажи ей, пусть готовит нам завтраки и постели, да побыстрее, – скомандовал Руперт какому-то мальчишке, жутко грязному и оборванному. Тот умчался прочь, меся босыми ногами жидкую глину, из которой состояла дорога после дождя.
Было раннее утро, но замок уже проснулся и начал свою беспорядочную деятельность. Шум, грязь, людской говор, конское ржание, хрюканье и блеянье прочей живности, скрип телег… Я была ошарашена. Такого хаоса не встретишь в двадцатом веке. Хуже всего были мальчишки, которые громко обсуждали, кем я могла бы быть и откуда я взялась. Они уже начали подбираться к моим ногам, чтобы поближе изучить мою обувь и брюки, но тут на сцену вышла немолодая дама солидных форм в относительно чистой одежде. Ее юбка была всего лишь забрызгана грязью по колено.
– Боже ты мой! Недди! Вилли! – восклицала дама, умильно складывая пухлые руки на внушительной груди. – Дугал, мы не ждали тебя так рано. Все думали, ты вернешься ко дню Большого сбора.
Похоже, это и была та самая миссис Скотт. Бурно поздоровавшись со всеми, она обратила свой взор на меня, и ее лицо застыло с глупейшим выражением.
– Миссис Скотт, это Джулия. Ее нашел Руперт, вчера, и Дугал решил, что она поедет с нами, – объяснил Джейми извиняющимся тоном, слегка отстраняясь от меня. Похоже, он не хотел быть замешанным в историю с моим появлением в этом замке. Изворотливая свинья! Как ловко он умыл руки! Ну подожди, буду я менять тебе перевязки, как же. Пусть этим займутся местные умельцы.
– Ну что ж, добро пожаловать, милочка, – дородная дама расплылась в улыбке, которую несколько портило отсутствие большей части зубов. – Пойдем со мной, я посмотрю, не найдется ли для тебя чего-нибудь более… приличного.
И миссис Скотт еще раз осмотрела изумленным взором мои брюки странного покроя (хорошо еще, что я была не в джинсах) и необычную обувь, видимо, совершенно не подходящую к случаю.
Я пошла было за ней, но совесть не позволила мне оставить пациента, нуждающегося в помощи, на произвол судьбы.
– А как же Джейми? – спросила я вслед миссис Скотт.
– О нем не беспокойся, милая. Он сам найдет где поесть.
– Но он серьезно ранен. Я должна позаботиться о нем. Я перевязала рану, но сейчас нужно срочно ее продезинфицировать.
– Что сделать?
– Промыть чем-то, что предотвратит воспаление и лихорадку.
– Ах да, я понимаю, о чем ты. Ну что ж, тогда пойдем с нами, дорогой дружок.
Гулкие темные коридоры, неожиданные повороты, тяжелые деревянные двери, похоже, не открывавшиеся веками… Таким был замок Тибервелл, такими были почти все замки в те времена. Извилистым путем мы добрались до небольшой комнатушки, где была кровать, пара табуреток и – самое главное – горел огонь. Миссис Скотт усадила больного на табуретку, ловко стянув с него рубашку и накинув на плечи одеяло.
– Что тебе понадобится, милочка?
– Нужно вскипятить воды, нужна ткань для перевязки и еще… еще… – Я лихорадочно соображала, что может сыграть роль антибиотиков. Тем временем Джейми тихо покачивался на табуретке от слабости. – Чеснок!
– Сию секунду, милая. И еще в моем хозяйстве найдутся травы, которые помогут облегчить боль, и чай из ивовой коры, он снимет лихорадку. А ты никак знахарка? Как Битоны?
– Да, что-то в этом роде, – сейчас не время было распространяться о том, что я закончила Первый медицинский.
Она вернулась с целой охапкой всякой всячины. Кастрюлька воды кипятилась на огне, миссис Скотт растолкла чеснок и отправилась по своим делам, я выбрала из охапки принесенных ею трав знакомые, в чьем действии я не сомневалась. Я в свое время слушала курс фитотерапии, но не курс ботаники. Распознать то или иное растение – непростая задача, тем более если это травы чужой страны. Хорошо еще, что я не в Новой Гвинее. Там небось и чеснок не растет.
Я принялась снимать присохшие тряпки с плеча Джейми так осторожно, как только могла. И все же я причиняла ему боль. Это было заметно, хотя он не проронил ни звука. С легким треском ткань отрывалась, оставляя по краям раны крапинки выступившей крови. Ножевая рана была глубокой и очень грязной. Промыть ее без предварительного обезболивания будет настоящей пыткой.
Всякий раз, углубляясь в рану, я неловко извинялась, хотя он продолжал молчать.
– Не извиняйся, делай то, что ты делаешь, – сказал он в конце концов. – Мне причиняли куда более сильную боль, и делали это люди гораздо менее симпатичные.
Я сбросила одеяло, которым он был укрыт, оно мешало мне. И замерла, не в силах смотреть на его спину и не в силах отвести взгляд. Спина была покрыта неровными, беспорядочными рубцами. Они перекрещивались и накладывались один на другой, превращая гладкую когда-то кожу в бугристую поверхность. Когда-то давно на этой спине не было живого места, она была одной сплошной раной. Его жестоко секли. В некоторых местах удары приходились на одно и то же место, кромсая кожу и разрывая плоть. Теперь там были бесформенные уродливые шрамы, которые никогда не изгладятся. Он почувствовал, что я смотрю на него.
– Это плети. Красные мундиры пороли дважды за неделю. Они были бы рады выпороть меня дважды в день, но побоялись, что я умру. А истязать труп не слишком интересно.
– Кому вообще может прийти такое в голову?!
– Тот, кто содрал с меня кожу, наслаждался этим. Его зовут капитан Рэндалл.
– Рэндалл? – воскликнула я громче, чем следовало бы.
– Ты знаешь его? – В голосе Джейми зазвучало подозрение.
– Нет, но я знала когда-то давно человека с таким именем. Вряд ли это тот же человек. Это было далеко отсюда и почти что в другой жизни, – поспешила я отвести от себя подозрения в личном знакомстве с очаровательным капитаном.
Я засуетилась у кастрюльки с травяным отваром, чтобы скрыть нервную дрожь. Человек, встреченный мной в ночном лесу и пытавшийся меня изнасиловать, был способен на все. И именно он оказался далеким предком человека, которого я когда-то страстно любила. Того человека, к которому я хотела вернуться сейчас больше всего на свете.
– За что? – спросила я хриплым голосом, продолжая промывать рану. Вопрос был бестактным. На секунду его лицо окаменело, но он ответил мне все в той же своей манере:
– За неповиновение, за попытку бегства и за кражу.. Так сказали англичане.
– Да ты опасный тип!
– Я настоящий преступник. Не советую тебе оставаться со мной наедине.
Он был недалек от истины. Даже сейчас, израненный и уставший, с красными глазами после бессонной ночи, он был готов снова драться и снова убивать, если это потребуется. И все же я чувствовала себя в безопасности.
– Что такое «неповиновение»? – спросила я, чтобы отвлечь его от боли и узнать побольше о капитане Рэндалле.
– Неповиновение – это то, что англичанам заблагорассудится так назвать. В моем случае попытка спасти свой дом и родных. Англичане ввели новый налог. Мы должны были отдать в форт Уильямс часть скота и припасов и еще выплатить довольно большую сумму. Никто не торопился отдавать англичанам последнее. И тогда появились солдаты. Небольшими группами они обходили дома, сгружая на повозки все, что удавалось добыть. Они грабили, а не собирали налог. Однажды моего отца не было, он пошел на похороны своего друга, а я вернулся поздно. Дома оставались сестра и две служанки. Еще с дороги я услышал крики сестры. Я бросился в дом. Там орудовали солдаты. Их было пятеро. Служанки прятались на чердаке. Платье моей сестры было порвано, а у одного из солдат на лице красовались свежие царапины.
– Боже мой, – тихо сказала я.
– Я уже почти справился со всеми пятерыми, двое лежали на полу без сознания, одного я вышвырнул в окно, но вдруг вошел капитан Рэндалл и приставил пистолет к голове Мэгги. Меня схватили и привязали к воротам. Рэндалл выхватил свою саблю и плашмя ударил ею меня по спине. Удар был сильным, но долго бить меня с той же силой он бы не смог. Поэтому я крикнул Мэгги, что мне не больно.
Он говорил медленно, полузакрыв глаза, и я поняла, что от боли и усталости он впал в нечто вроде гипнотического транса. Наверное, он забыл о моем присутствии.
– Тогда Рэндалл приставил нож к моему горлу и предложил Мэгги выбрать: или она пойдет с ним наверх, или он пустит мне кровь. Острие проткнуло мою кожу. Я видел лезвие ножа у своего лица, я видел, как падают капли моей крови в пыль, но я снова крикнул ей, что предпочту умереть, чем видеть ее обесчещенной этим ублюдком. Ее держали за моей спиной, я не мог ее видеть. Она пошла с ним.
Он замолчал, будто бы задремал на несколько минут.
– Что было потом? – Наверное, мне не следовало ничего говорить. Я совершала одну бестактность за другой. Он очнулся.
– Потом я пришел в себя в фургоне, набитом цыплятами, в котором меня везли в форт Уильямс. Сестру я не видел с тех пор и не знаю, что с ней сейчас. Дугал сказал мне, что у нее был ребенок… от Рэндалла.
– Это ужасно!
– Да уж, цыплята – не лучшая компания для дальнего путешествия.
Он неожиданно рассмеялся. Минутный сон снял тень усталости с его лица. Он понял, что перевязка закончена, и попытался подвигать плечом и рукой.
– Даже не думай этого делать! Сейчас я привяжу ее к твоему боку, тогда тебе не удастся испортить мою работу.
Больше он не говорил. Я помогла ему одеться, чувствуя странную неловкость. Мы были чужими друг другу, и все-таки между нами возникла близость. То, что нас объединяло, теперь ушло. Закончилось изматывающее путешествие, когда мы тесно прижимались друг к другу, чтобы спастись от пронизывающего ветра. Закончилась его история, которую он рассказал с неожиданной откровенностью. Закончились доверительные отношения, связывавшие врача и пациента. Молча мы выпили почти остывший бульон и съели хлеб, принесенный миссис Скотт. Мои глаза слипались от тепла и сытости.
– Тебе нужно поспать, – сказал он мягко, – ты ужасно выглядишь.
– Я устала. Господи, как же я устала…
Больше суток я не спала, не ела, мерзла и мокла под весенним дождем и к тому же все время попадала в разнообразные передряги. Мое тело требовало отдыха, а разум – определенности. У меня снова задрожали губы, в горле стоял комок, стало трудно дышать. Я отвернулась, чтобы Джейми ничего не заметил, но было поздно.
– Что с тобой? – Он взял меня за руку, заглядывая в лицо.
И тут я зарыдала, уже не в первый раз за сегодняшний день. Я совершенно не выношу жалости. Чем больше меня утешают, тем больше я плачу. Так вышло и на этот раз. Я истерически всхлипывала и стонала. Но этот парень определенно был не прост. Он не стал звать на помощь и не отскочил от меня в ужасе. Он не стал задавать вопросов и уговаривать. Он просто усадил меня на колени, прижал к себе и начал тихонько укачивать. Его пальцы мягко перебирали мои волосы, гладили, ласкали… Будь я кошкой, я бы немедленно замурлыкала.
На его широкой груди я наконец выплакала всю свою усталость, всю боль и все сегодняшние треволнения. Я прижималась к нему как к последней надежде, а он тихо шептал мне что-то по-гэльски, чего я не понимала, и была благодарна, что не понимаю. Мне не нужны были утешения, но очень нужна была забота. Блаженно ощущая его тепло, я вдруг поняла, что это мужчина, а не просто очередной мой пациент. Я резко отстранилась от него. Он понял по моему лицу, что что-то не так.
– Не бойся. Ты не должна меня бояться. И никого в этом замке, пока я здесь, – сказал он, крепко держа меня за подбородок и глядя в глаза.
– Не буду.
И я снова сидела на коленях у небритого грязного шотландца, которого встретила меньше суток назад, обнимала его и была почти что счастлива.
Он уложил меня в постель, накрыл единственным одеялом. Я пыталась протестовать. Он успокоил меня, сказав, что найдет другое место для ночлега. Я хотела сказать еще что-то, но заснула раньше, чем он вышел из комнаты.
– Вставай, милочка, тебя уже ждут!
Кто-то тряс меня за плечо и звал неприятным резким голосом. Я спала так глубоко, что, проснувшись, не сразу поняла, где я и кто я. Постель была теплой, но в комнате было холодно. Ныла шея от спанья на неудобной, слишком большой и мягкой подушке. Я потянулась, зевнула, приоткрыла глаза… Перед моим еще не сфокусировавшимся взором обнаружился расплывчатый силуэт миссис Скотт. Так. Значит, я все еще здесь.
– Собирайся скорее. Ты не должна опаздывать. Нельзя заставлять его ждать.
– Кого?
– Маккензи, кого ж еще!
Действительно, кого же еще? Очевидно, меня ждал хозяин замка Тибервелл, которого звали Маккензи, иначе к чему такая спешка. Значит, я нахожусь на землях клана Маккензи, видимо, в самом сердце их владений. Вот зачем Дугал так спешил сюда. Здесь безопасно. А раз безопасно – значит, далеко от границ. Горстка англичан, преследующая моих попутчиков, не посмеет сюда сунуться. Слишком рискованно.
Ну что ж. Надо пойти познакомиться с настоящим шотландским лэрдом. Как позавидовал бы мне Андрей! Я вылезла из постели и на цыпочках подбежала к огню, кутаясь в одеяло. Миссис Скотт помогла мне раздеться – я спала в одежде – и обрядила меня в новый костюм. Я чувствовала себя как на новогоднем маскараде, куда в детстве ходила в костюме Красной Шапочки. Кремовая нижняя рубашка, парочка шуршащих нижних юбок, верхняя клетчатая, и темно-изумрудный корсаж. Грубые шерстяные чулки и туфли, если это можно назвать туфлями. Скорее, это были кожаные тапочки с мягкой подошвой, оба на одну ногу. В них было очень трудно держать равновесие. Они скользили на каменном полу, и я выглядела примерно как корова на льду, когда попыталась сделать несколько шагов. Я с сожалением посмотрела на свои заляпанные грязью ботинки, которые стояли под кроватью. Увы, о них лучше забыть.
Миссис Скотт удовлетворенно обозрела свое творение и заявила:
– Я так и знала, что тебе пойдет зеленое. Оно делает глубже твои глаза и подчеркивает рыжину в волосах.
Мои волосы были каштановыми, но в них действительно скрывался рыжеватый оттенок, который делался особенно заметным, когда волосы выгорали. Поэтому я любила зеленый цвет. Миссис Скотт подозрительно осмотрела мою старую одежду. Она должна была ее шокировать. Особенное недоумение вызвало белье, самое простое, хлопковое, без всяких изысков. Хорошо еще, что мне не пришло в голову надеть бордовый кружевной гарнитур, подаренный моим последним поклонником. Миссис Скотт хватил бы удар.
– Это последнее изобретение французской моды, – сказала я как можно более уверенным тоном, хотя пре красно знала, что до лифчика модельеры додумаются еще не скоро.
– Господи, и чего только не бывает на свете! Но почему ты путешествовала в этом костюме? И зачем ты обстригла волосы так коротко? – заохала миссис Скотт. – Ах да, конечно. Теперь ведь многие женщины скрывают свой пол, переодеваются мужчинами, чтобы спастись от этих красных мундиров. Когда же наконец настанут спокойные времена? – Тем временем она сооружала прическу из моих непослушных коротких волос, вплетая в них золотистую ленту. – Ну вот. Теперь я провожу тебя к Маккензи.
Мы опять шли извилистыми коридорами, но встречные уже не обращали на меня внимания и не проявляли нездорового любопытства. Внешне я слилась с аборигенами. Мы поднялись на башню по винтовой лестнице, и у дубовой двери миссис Скотт меня покинула.
Я вошла. Почему-то громко запели птицы. Я повернулась на звук и увидела огромную клетку, искусно вмонтированную в угол комнаты и занимавшую пространство от пола до потолка. Потолок был неопределенной высоты, но явно побольше, чем новостроечные два метра пятьдесят сантиметров. В клетке порхало не меньше сотни певчих птиц. Они чирикали, свиристели и заливались трелями, в глазах рябило от их мельтешения. Хозяина не было видно, и я решила осмотреться. По местным меркам комната была роскошной. Гобелены с вытканными на них сценами охоты, картины в стиле фламандской школы, мягкие кресла и полки с книгами. Свечи в тяжелых серебряных канделябрах освещали этот интерьер на удивление ровным светом, рождающим уют.
– Рад приветствовать вас, госпожа… Ормонд, если не ошибаюсь, – приятный глубокий голос прервал мою экскурсию. – Я Фергюс бан Кэмпбелл Маккензи, лэрд этого замка. Насколько я понимаю, мой брат Дугал подобрал вас где-то по пути?
– Если быть до конца откровенной, он меня похитил. – Я обернулась и с трудом сдержала удивленный возглас.
Передо мной стоял красивый настоящей мужской красотой человек лет сорока с небольшим. Правильные, четкие черты лица, острый взгляд, гордая осанка. Он был очень похож на Дугала. Несомненно, они были близкими родственниками. Но поистине скульптурно вылепленная голова и мощное тело спортсмена-многоборца покоились на тонких искривленных ногах, непропорционально коротких. Он должен был возвышаться надо мной сантиметров на десять-пятнадцать, но на деле едва доходил мне до плеча. Он выдержал тактичную паузу, чтобы дать мне время справиться со своими эмоциями. Должно быть, он привык к тому, как реагируют люди на его внешность. Привык, но вряд ли смирился, подумала я, вглядываясь в его лицо, в котором можно было прочитать и непреклонную жестокость, и хитрость, и страдание.
– Я знаю, что мой брат порой вспыльчив и принимает скоропалительные решения, – сказал Маккензи, предлагая мне сесть.
– О да! Он не оставил мне ни секунды на объяснения. И единственное, чего я хочу, – это вернуться туда, откуда меня похитили. Как можно скорее.
– Разумеется, это естественное желание, – Фергюс не скрывал смеха. Конечно, ему ведь рассказали, в каком виде нашел меня Руперт, и передали услышанный им дружеский разговор с Рэндаллом. – Итак, Джулия Ормонд – ваше настоящее имя?
– Э-э… Ну в смысле… я имею в виду, да! – наконец выговорила я. Не стоило, пожалуй, сообщать ему, что меня зовут Юлия Ратникова. Это не совсем английское имя. Пусть Джулия Ормонд останется моим творческим псевдонимом. Фергюс смотрел на меня настороженно.
– Видите ли, – пояснила я, грустно вздыхая, – Ормонд – это моя девичья фамилия. Меня выдали замуж против моей воли, и теперь, когда мой супруг скончался, мне тяжело называться его именем, это всякий раз причиняет мне боль. Я хочу вернуться к моим французским родственникам и забыть все несчастья, которые выпали на мою долю.
Кажется, мое объяснение прозвучало более или менее убедительно.
– Хорошо, – махнул рукой Фергюс. – Как бы вас ни звали, объясните, что вы делали в глухом лесу в стороне от дороги на Инвернесс? По-видимому, вы хотели сесть в Инвернессе на корабль?
– Да, именно так, – поспешно согласилась я. Пришло время рассказать убедительную легенду, снабдив ее деталями, которые они при желании могли бы проверить. – Я путешествовала в сопровождении слуги, направляясь после смерти мужа к дальним родственникам во Франции. Внезапно нас атаковали какие-то люди, я даже не успела заметить, кто это был. Скорее всего, это были горцы. Моя лошадь понесла, и я оказалась далеко от дороги, потеряв весь багаж и убитого слугу. Я упала с лошади и очнулась в глухом лесу. Там мне и повстречался капитан Рэндалл. Он не проявил ни капли любезности и вел себя непристойно.
