Текст книги "Цветочек ментального мага (СИ)"

Автор книги: Анна Кота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Вдруг я почувствовала, что начинаю слабеть. Открыла дверь и увидела перед собой искаженное гневом лицо Симонсен.

– Не в моей власти отправить тебя в нижний сектор прямо сейчас, но я могу тебе напомнить, что чувствуют узники подвалов…

Резкая вспышка боли и заставила меня закричать.

– Ну? – почти ласково протянула Симонсен, – теперь ты хочешь что-то мне рассказать?

Я упрямо промолчала.

Она гневно посмотрела на мой жакет и резким движением сорвала воротник.

– Пока не надумаешь сотрудничать, увидишь другое отношение. А теперь пошла вон! – прокаркала Симонсен, превратившись в огромную ворону.

"Вон! Вон! Вон!" – стая надзорщиц эхом вторила своей госпоже, а потом вороны разлетелись с грозными криками.

Как будто издалека слышу, что Энгер недовольно ворчит, наверняка, лихорадочно меняя настройки приборов.

– Не понимаю, что пошло не так. Осторожно, Филипп! Ментальная магия пробилась через зеркальный щит!

Я пошатнулась и чуть было не упала со стула, но чьи-то сильные руки поддержали меня как раз перед тем, как сознание померкло.

– Почему она так ослабела? – спросил Форсберг у Энгера.

Услышав это я приоткрыла глаза и обнаружила себя лежащей на кушетке. Форсберг уже отозвал ментальный щуп. Кто-то снял с моей руки браслет.

– Ваш резерв был пуст, поэтому вы взяли слишком много, – заметил Энгер.

– Почему вы не остановили меня раньше? – нахмурился Форсберг.

– Я следил за другими показателями, к тому же все шло просто замечательно. Зеркальный отражатель работал, и канал связи между вами появился. Мы впервые достигли такого успеха, только в самом конце что-то пошло не так и прорвалась ментальная магия… Давайте попробуем еще раз, чтобы закрепить результат, – с энтузиазмом предложил Энгер.

Форсберг не ответил.

– Флёр, ты как? – Энгер обратился ко мне, заметив, что я очнулась.

– Все в порядке, я готова продолжать, – сказала я, но голос был слабым и неуверенным.

– Отлично! Я должен убедиться, что успешное подключение не было случайностью…

Я попыталась встать. Форсберг оказался рядом и придержал меня за плечо. Чувствуя слабость, я оперлась рукой на стол, и он тут же отстранился.

– Даже думать об этом не смей! – резко оборвал его Форсберг.

Хмуро смерив меня нечитаемым взглядом с оттенком некой досады, он вышел из лаборатории.

Неужели я опять сделала что-то не так?

– Можно? – в дверь просунулась рыжая голова с короткими кудряшками.

– А, Бирюза, заходи!

Мне показалось или Энгер тепло улыбнулся? Мне еще не приходилось видеть такого блеска в его глазах не по поводу удачного эксперимента.

– Флер! Ты такая бледная, все в порядке?

– Да, – однако сделала шаг и оступилась.

Бирюза шагнула навстречу, придержала меня и взяла под руку.

– Может быть я буду ее подменять? – спросила Бирюза у Энгера, видимо, догадавшись по моему виду, что мне пришлось несладко.

– Подменять не нужно, – ответил тот.

Бирюза заметно померкла.

– Хотя знаешь… Оставайся, Флер сегодня устала, ты можешь заполнить отчеты вместо нее.

– Я только провожу Флер до бокса и сразу вернусь! – просияла Бирюза.

Мы с ней вышли в коридор и потихоньку пошли в сторону бокса.

– Спасибо, что помогаешь мне, – поблагодарила я соседку.

– Это ерунда, – отмахнулась Бирюза.

Интересно, Форсберг видел мои воспоминания, особенно эпизод про отца? На этот раз мне удалось справиться с этим, но, если он может проникать в мои мысли, как долго у меня получится скрывать свой маленький секрет? Кажется, я доверяла ему, поэтому получилось открыться для пополнения резерва. Мне показалось или он чувствовал себя виноватым, что я ослабела? Ведь Энгер упрекнул его, что тот взял слишком много энергии.

Нелегко приходится ментальщикам, если пополнение резерва связано с причинением боли, а Форсберг сказал, что не любит причинять боль, вероятно поэтому не ходит в подвалы. Как же мне не хотелось от него ничего скрывать, в контакте с ним я чувствовала себя источником, и мне хотелось быть им для него, к тому же, его касание не причиняло дискомфорт, если я не закрывалась. А мне так хотелось снова служить магу источником энергии! Нас воспитывали так, чтобы мы привязывались к одному магу, а не нескольким, возможно, поэтому я начала привязываться к Форсбергу. Лучше бы мне этого не делать, ведь он не мой маг и никогда им не станет.

Надеюсь, что Симонсен оставит меня в покое, в следующий раз я скажу ее прислужникам, что не собираюсь с ней сотрудничать, и будь, что будет. Я выбираю Форсберга.

Бирюза шла рядом со странной улыбкой, пока я размышляла над своими проблемами.

– Заметила, как Энгер тебе улыбался? – спросила я.

– Он помнит мое имя, и предложил остаться, раньше и такого не было.

– Почему ты не признаешься ему в своей симпатии?

– С ума сошла? – воскликнула Бирюза, – как можно довериться мужчине, к тому же, я простая заключенная, а он маг. Мы ведь не равны!

– Какая разница? Нужно уметь довериться. Скажи ему о своих чувствах.

– Да ну! Скажешь тоже! Ты вон как хлопала ресницами, глядя вслед Форсбергу, а сказала ли ты ему, что он тебе нравится?

Покровители стихий! Неужели это так заметно?

На следующий день Форсберг явился в назначенное время, сухо поприветствовал меня. В отличие от вчерашнего дня, он выглядел свежим и отдохнувшим. Сел напротив, постукивая пальцами по столешнице. Он так делал, когда не был настроен на общение, я уже научилась это различать, и не лезла к нему с разговорами в такие дни.

Энгер как обычно надел на своих подопытных браслеты и настроил приборы.

Поначалу все шло хорошо. Энгер воодушевленно делал заметки, а я не чувствовала дискомфорта. В какой-то момент я почувствовала, что снова соскальзываю в воспоминания. Снова очутился в фиолетовом ментальном коридоре с мозаикой на стенах. При приближении кусочки мозаики становились дверью, ведущей в перевернутые страницы моей жизни. Я шла, разглядывая их, хотелось прикоснуться к каждой, но на этот раз я понимала, что здесь ненадолго, и нужно выбрать.

Мне бы так хотелось досмотреть эпизод прощания с отцом. В тот день я видела отца в последний раз, и уже вряд ли когда-то увижу, ведь резервуары лишаются семьи, отправляясь в пансион. Меня словно магнитом притягивало к этой двери, но я усилием воли пыталась отстраниться от этого воспоминания. Образ отца из того дня, отчетливо возник передо мной. О, нет, только не это!

Я закрутилась, словно пытаясь вырваться из пут. Вращалась в тягучем пространстве эфира, словно во сне, когда понимаешь, что это сон, и хочешь проснуться. Проснуться, однако, чаще всего не получалось, но иногда это помогало проскочить неприятный момент.

Трюк сработал, что-то изменилось, отца передо мной уже не было. Я бежала вверх по лестничному пролету. Ступени рассыпались под ногами, их осколки, словно стеклянные, осыпались в черную дыру. Я спешила укрыться в одном из самых любимых детских воспоминаний, когда пережидала дождь в садовом домике на дереве. Там меня никто не найдет. Тогда еще у меня не открылся дар делиться энергией, и я была обычным ребенком.

И вот я в яблоневом саду, в конце аллеи которого растет высокий раскидистый дуб. В его ветвях я соорудила небольшой домик из старых досок заброшенной конюшни. О нем никто не знал, и я любила прятаться там, когда хотела помечтать и побыть в одиночестве. С земли в густой листве было не разглядеть моего укрытия. Прикоснулась к шершавой влажной коре, привычно взобралась по веткам наверх, и оказалась в домике. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Под дождем осенний отцовский сад пах яблоками и прелыми листьями. Вот бы остаться в этом моменте навсегда!

Дождь шел густой стеной, ливень хлестал по ветхой крыше, брызги попадали в окно, и мне стало холодно, будто промозглая осень пробралась в мое убежище. Налетел сильный ветер и с дуба опали листья, они кружились, меняя цвет на желтые и красные и загорелись ярким пожаром и рассыпались в пепел.

Я выглянула в окно, но вместо отцовского сада оказалась в чужом, который был намного больше нашего.

Почему-то Форсберг тоже был там, только выглядел намного моложе и симпатичней. Рядом с ним крутился мальчишка, похожий на него, словно младший брат. Он обучал его бою на мечах, каждый раз заставляя подниматься и продолжать отбиваться, если тот оказывался на земле.

– Ты не владеешь магией, поэтому должен уметь защищаться при помощи физической силы!

Мальчик был резервуаром.

Картинка сменилась, и я оказалась в кабинете Форсберга. Он сжал кулаки от бессильной злобы, когда ему доложили, что его брат достался ментальщице.

Каково ему было в этот момент? Ведь он не понаслышке знает, что испытывает резервуар при пополнении резерва. Он мог бы скрывать брата, пользуясь своим влиянием, но тот на общих правах оказался в распределительном центре. Так вот почему Форсберг хочет найти этичный способ взаимодействия с резервуарами? Хочет загладить вину и помочь брату, избавив того от пожизненной пытки, на которую он его обрек?

Выходит, нежелание идти на контакт со мной – это защитная реакция, чтобы избежать неприятных воспоминаний и лишний раз не напоминать себе об участи брата и волнения за его судьбу, а вовсе не гордость, как мне показалось с самого начала. Значит, я не ошиблась, когда предположила, что за личиной отстраненности и безразличия скрывается чувствующий человек, который считает, что его дар причиняет страдания другим?

Вдруг картинка с садом померкла, словно кто-то резко выключил свет. Пахнуло душной затхлостью подвалов, этот запах заставил меня вздрогнуть. Я вдруг оказалась в знакомом коридоре нижнего сектора, наблюдая все из-за плеча Форсберга. Он спустился в подвал и привычным движением отпер замок, который реагировал на его жетон.

Он чувствовал опустошение, раздражение и голод. Но не физический голод, который можно удовлетворить сытым желудком, а энергетический. Я поежилась, никогда не приходилось чувствовать нечто подобное, голод мага по энергии, которой они от природы лишены и которой мы, резервуары, полны, но не имеем к ней доступа.

Форсберг открыл одну из камер. Влечение к энергии, похожее на вожделение усилилось, когда он заметил с помощью энергетического видения резервуара. Было непонятно, женщина это или мужчина, но тот боялся, сжимаясь в комок в ожидании боли. Резкое подключение ментального щупа, крики и грубая откачка энергии. Совсем не так, как он осторожничал со мной. Здесь от сработал лишь бы поскорее закончить, будто ему это противно.

"Они всего лишь безликие источники, призванные служить магам источником энергии".

Выходит, он ничем не лучше других, также истязает резервуаров ради пополнения резерва.

Мне стало дурно, я дернулась, пытаясь отстраниться от ментального щупа. Форсберг разомкнул контакт или у меня получилось закрыться от него?

– Вы не лучше других! – вырвалось у меня.

– Ты видела? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.

Я кивнула, чтобы подтвердить его догадку. Нет смысла скрывать, то с каким отвращением я посмотрела на него, говорило само за себя.

– Не может быть! – изумленно пробормотал Форсберг.

– Что за чертовщину ты изобрел? – рявкнул он на Энгера, резко встал из-за стола и разомкнул браслет на своем запястье.

– Что произошло? – Энгер непонимающе уставился на друга.

– Мне плохо! – я зажала рот рукой, показывая, чтобы с меня сняли браслет.

Энгер поспешно снял его с моей руки, и я рванула к выходу.

– Флер! – услышала я за спиной, но не желала ничего слушать.

Выскочила из лаборатории и без оглядки бежала по пустым коридорам подальше от этого места. Сама не поняла, как оказалась возле дверей прачечной. Хотелось спрятаться где-нибудь и побыть одной, словно в своем домике на дубе, и я толкнула дверь.

Та оказалась не заперта, и я вбежала внутрь. В нос ударил запах влажности и стирального порошка. В огромных сосудах вращалась одежда. Здесь меня точно никто не будет искать. Стоило мне это подумать, как гулко хлопнула дверь и послышались шаги.

– Она где-то здесь, я видела, как она вошла, – услышала я знакомый голос Кувалды, которая недавно подходила ко мне в столовой, напомнить, что ее госпожа не любит ждать.

– Ищите! – распорядилась другая, – а я останусь стеречь дверь.

Я затаила дыхание. Как некстати я оказалась здесь одна! Что от меня понадобилось надзорщицам на этот раз?

Мне стало страшно. Я собралась было зарыться в ворохе одежды, приготовленной для стирки, как почувствовала что кто-то схватил меня за косу.

– Вот ты где, Цветочек! – воскликнула надзорщица писклявым тонким голосом.

В отличие от остальных, она была не такая уж и грузная, одного со мной роста, только жилистей.

– Тебе привет от госпожи Симонсен! Она приняла твой ответ. – Остальные тут же подтянулись и обступили меня.

– Но я ничего не отвечала.

– Нет, ты выбрала сторону.

– Наверное, это какая-то ошибка.

– Не увиливай от последствий, Цветочек. Сейчас ты их получишь!

Надзорщицы зловеще переглянулись.

Что Симонсен приказала им со мной сделать? Избить? Покалечить? Убить? Похоже, мои дела плохи. Одна против четверых я ничего не смогу сделать. Остается только попытаться сбежать!

Я ударила писклявую головой в лицо. Та зажала нос рукой и отшатнулась. Брызнула кровь. Я рванулась бежать, мне почти удалось выскочить из круга, но Кувалда схватила меня за косу и резко дернула на себя. Я потеряла равновесие и приземлилась на пол на пятую точку. Кувалда угрожающе нависла надо мной.

– Не дергайся! – велела она.

Я с сокращением почувствовала холодную сталь у себя на шее. Неужели меня хотят убить?

Я закричала, но тут же получила пощечину.

– Ори, сколько хочешь! Здесь тебя все равно никто не услышит.

Какая же я глупая! Звук стирки заглушит любые крики.

– Мне не велели портить твою шкурку, но, видимо, с тобой по-другому нельзя!

Она больно дернула за волосы и натянула косу. Я попыталась вырвать волосы из ее массивной клешни, поцарапала ей лицо, но тут же получила пинок в живот унизительно распласталась на холодном полу.

Трое прижали меня к полу. В руках Кувалды блеснуло лезвие бритвы.

Я трепыхалась, но не смогла вырваться, ибо меня держали крепко.

– Не дергайся, тварь! – просипела Кувалда мне в ухо.

Наверное, сейчас она перережет мне горло. Неужели это конец? Кувалда накрутила косу на кулак и прижала мое лицо к полу тяжелым ботинком. Поднесла лезвие к шее. Я рванулась изо всех сил, но тщетно. Лезвие вонзилось в волосы.

Она отрезала мою косу!

Вдруг лицо Кувалды вытянулось от удивления и тут же скривилось от боли. Она схватилась руками за голову. Лезвие бритвы со звоном упало на пол. Другие тоже взвыли, отпустили меня и с визгом рухнули на пол.

Форсберг вышел на свет.

Женщины перестали вопить. Они улепетывали, словно стайка шакалов при появлении льва.

– Ты ранена? – Форсберг склонился надо мной. В его глазах плескалось беспокойство.

Моя одежда была в крови писклявой.

– Что они от тебя хотели?

Он подал мне руку и помог подняться.

Я потрогала свою густую косу, которой так гордилась. Та болталась на нескольких прядях.

Подняла лезвие с пола.

– Поможете?

Форсберг взял лезвие и отрезал косу.

– С тобой что-то не так. Нужно, чтобы тебя осмотрел врач. Я отведу тебя в медблок.

– Энгер же тоже врач? Может быть он меня осмотрит?

В медблок как-то не хотелось, вдруг Симонсен отдала насчёт меня распоряжения медперсоналу?

Форсберг кивнул, наверное, подумав о том же самом.

Не помню, как дошла до лаборатории. Стояла под лучом света в центре комнаты и теребила обрезок косы. Грубо срезанные концы волос кололи пальцы. Голове было непривычно легко.

Форсберг привёл меня и куда-то ушёл. Наверное, мне показалось, что он сочувственно отнесся ко мне. Беспокоился за экспериментальный объект, не более того. Сдал с рук на руки и был таков.

Не знаю, зачем вообще нужен этот осмотр? Меня даже толком не били.

Форсберг коротко объяснил ситуацию и ушел, а Энгер без лишних вопросов поставил меня под сканер.

Прибор мерно щелкал, сканируя мое тело. Белый луч замкнул круг и вернулся в изначальное положение. Энгер взглянул на меня с беспокойством.

– Среди нападавших были маги? – спросил он.

– Нет.

– Тогда как же так вышло? – удивленно спросил Энгер.

– О чем вы? Я в порядке, мне всего лишь обрезали волосы.

– Боюсь, что не только волосы, но и канал связи и доступ к энергии стихий.

– Я не понимаю…

– Сканирование показало, что твой энергетический потенциал не больше, чем у среднего накопителя. Ты стала опустошенной.

– Что?!

– Мне жаль…

– Но как… Что со мной случилось?

– Если среди нападавших не было магов, значит травма произошла в ходе эксперимента. Что-то повредилось, возможно, в результате эмоциональной травмы. Дар Филиппа силен и непредсказуем. К счастью, твое ментальное здоровье осталось в норме. Мне правда жаль, что так вышло, но о рисках я предупреждал. Всё могло закончится гораздо хуже.

Моя жизнь кончена…

– Плохие новости в том, что ты больше не будешь участвовать в экспериментах.

– Только бы не нижний сектор….

– С таким низким энергетическим потенциалом нижний сектор тебе точно не грозит.

Выходит, все не так уж и плохо?

– Даже зарядка амулетов под вопросом, – виновато добавил Энгер.

– Даже так?

Не ожидала такого.

Выходит, как резервуар я теперь абсолютна бесполезна? Какое будущее меня ждет? Пожизненное заключение? Ведь резервуары не могут выйти на свободу без мага. А кто возьмет на службу абсолютный ноль?

– Но что же теперь со мной будет? Утиль?

Он отвёл глаза и не ответил.

Вот теперь точно, моя жизнь кончена. Хотела сократить срок, а получила пожизненное… Да и зачем нужна такая жизнь без возможности служить?

Форсберг вернулся в лабораторию.

– Похоже, эксперимент придется остановить, – сообщил ему Энгер.

– Плевать я хотел на эксперимент. Что показало сканирование?

– Канал связи и энергетический сосуд безнадежно повреждены.

– Теперь Симонсен с радостью отправит меня в сектор утилизации, вам ведь я больше не нужна, – горько проговорила я.

– Ты не отправишься в сектор утилизации. Я забираю тебя к себе.

Глава 10

Утром я проснулась позже обычного. Вставать не хотелось. Рабочий день в офисе начинался позже, поэтому я с чистой совестью проигнорировала противный звуковой сигнал подъема для заключенных среднего сектора, и какое-то время лежала в кровати, пытаясь настроиться на новый день, который обещал быть необычным. Начальник любезно дал мне пару выходных, чтобы прийти в себя. Но они пролетели незаметно, а я так и не поняла, что мне делать дальше. К тому же, не знала, чем буду заниматься на новом рабочем месте, и какие сюрпризы оно мне принесет. Справлюсь ли я? Честно говоря, после всех этих событий, я уже с трудом представляла, чего ждать от этой жизни.

Моя служба резервуара не задалась с самого начала. Выйдя из пансиона я надеялась, что проведу жизнь в служении магу и буду полезна ему, но маг избавился от меня, и я застряла в исправительном центре на долгие годы. Умудрилась загреметь в нижний сектор. Подписавшись на эксперименты в лаборатории, я уже было вздохнула с облегчением, как вдруг стала опустошенной, а значит, абсолютно бесполезной для магов, ведь из-за травмы я не могла выполнять функции резервуара – делиться энергией стихий.

Поднялась с постели, облачилась в платье, которое мне предоставили для новой работы и отправилась в уборную. Плескала в лицо холодную воду, чтобы освежиться и долго не решалась посмотреть на свое отражение в зеркале, ибо знала, что увижу бледное создание с потухшим взглядом и безобразно обрезанными волосами. Темно-синее бархатное платье, которое я должна была носить в офисе вместо тюремной формы, хоть как-то улучшило мой потрепанный внешний вид. Сама того не желая, в нём я опять выделялась из заключенных. Ирония в том, что после нападения отличаться мне уже не хотелось.

Когда-то я считала, что быть резервуаром – это дар, и в этом состоит цель моей жизни. Если бы я думала так до сих пор, то, наверное, добровольно бы отправилась в сектор утилизации отдавать последние капли энергии, чтобы приблизить свою кончину, ведь нас учили, что жизнь резервуара без служения магу не имеет смысла. Но за последние недели за чередой неприятностей, свалившихся на мою голову, словно из рога изобилия, я пересмотрела свои взгляды. И больше не считала, что маги – высшие существа, достойные поклонения. Может быть, даже лучше, что я бесполезна для них.

Только вот что мне теперь делать? Я больше не смогу выполнять обязанности резервуара, но формально резервуаром быть не перестала. А значит, что остаток жизни мне придется провести в исправительном центре.

В любом случае, заряжать накопители я уже не смогу, так что, если я не справлюсь с новыми обязанностями, меня ждет сектор утилизации, где я медленно угасну.

Уж не знаю, зачем я понадобилась Форсбергу? Неужели он не такой уж бесчувственный, каким хочет казаться? Может ли быть, что он испытывал чувство вины из-за того, что я стала поврежденной в ходе экспериментов? После моего назначения Бирюза трещала без умолку, что мой перевод произвел фурор. Болтали, что ко мне проявил интерес глава Магистрата. Вопрос только в том, надолго ли я буду ему нужна? И как мне сработаться с этим сложным человеком?

Наскоро позавтракав и за пару глотков выпив уже остывший чай, я отправилась на проходную, чтобы быть там в назначенное время. Страж провел меня по длинному галерейному переходу в другое крыло Магистрата, где располагались офисы ментальщиков. На улице стояла пасмурная погода, моросил дождь вперемешку с мокрым снегом. Небо, как это часто бывает на побережье, было затянуто тучами, поэтому даже утром было темно.

С замиранием сердца я вошла в приемную, ожидая увидеть Форсберга. Что сказать ему в первую очередь? Извиниться перед ним за те резкие слова, что сорвались с моего языка в нашу последнюю встречу? Ведь этим назначением он снова помог мне. К тому же, Форсберг не виноват, что я строила иллюзии насчет его отношения к резервуарам, и разочаровалась в нем.

Однако в приемной я столкнулась совсем не с новым начальником, а с каким-то молодым магом, должно быть, его секретарем. На мужчине были черные брюки и рубашка, которые подчеркивали стройность, граничащую с худобой. Черные волосы были коротко подстрижены и торчали в разные стороны. Бледное лицо делало его похожим на привидение, а серые колючие глаза казалось смотрели прямо в душу.

– Доброе утро! – первой поприветствовала его я.

Маг поднял глаза от бумаг и осмотрел меня с головы до ног, будто сомневался, что я гожусь на то, чтобы находиться с ним в одном помещении или мне просто показалось?

– Меня зовут Флер, – от волнения протараторила я. – Меня прислали из исправительного центра…

– Мне прекрасно известно, кто ты. – Маг оборвал меня на полуслове и продолжил заниматься своими делами.

– А где господин Форсберг? – спросила я после некоторой паузы.

– Милочка, – усмехнулся маг, – это не моего и тем более не вашего ума дело!

Что ж. Похоже, его забавляла моя неосведомленность, и он не торопился ввести меня в курс дела.

– Но ведь сегодня мой первый день, а я даже не знаю, с кем разговариваю, и что должна делать, – скромно теребя подол платья снова попыталась я.

Похоже, меня здесь не особо-то и ждали, но в моих интересах наладить контакт.

– Меня зовут Томас Тейт. – представился маг. – Я – личный помощник господина Форсберга, – не без гордости сообщил он.

– А разве вы не секретарь? – бесхитростно спросила я.

На меня посмотрели недовольным взглядом. Похоже, Томасу не очень-то понравилось мое уточнение, и я прикусила язык.

– Я предпочитаю называть себя помощником господина Форсберга, – сказал Томас.

Что ж. Пусть называет себя, как считает нужным. Лишь бы объяснил мне, что делать.

– Это будет твой стол, – наконец пояснил Томас, указав кивком на небольшой стол в углу. – Посиди пока там, и постарайся мне не мешать. Я должен подготовить документацию для отчетов.

– А как же мои обязанности? – мягко, но настойчиво спросила я.

– Будешь наводить порядок в офисе, передавать бумаги, когда я велю, и приносить кофе, если господин попросит. – И это все? – удивилась я.

– А чего ты ожидала? – усмехнулся помощник.

– Хотелось бы, чтобы господин Форсберг лично сказал мне, что я должна делать.

– У главы Магистрата и без того полно дел, ему некогда заниматься инструктажем каждого сотрудника.

Конечно, я понимаю, что он очень занят, но зачем-то же он взял меня к себе… И мне хотелось бы знать, зачем. Но я не стала спорить с Томасом, а только неопределенно пожала плечами, прохаживаясь по приемной и разглядывая обстановку.

– Если тебе не сидится на месте, иди проверь, все ли в порядке в кабинете, – Томас указал на массивную дверь.

К моему удивлению, та оказалась без какой бы то ни было магической защиты. Сидеть на месте мне действительно не хотелось, и я незамедлительно отправилась в кабинет. Мне любопытно было посмотреть, как выглядело рабочее место Форсберга, пока он еще не пришел.

Ожидала увидеть что-то оригинальное и претенциозное, но кабинет оказался самым обыкновенным. Просторное помещение, оформление которого было выдержано едином аскетическом стиле. Огромное окно на всю стену служило его главным и единственным украшением. Хозяйский стол с массивным креслом располагался возле одной стены. К нему примыкал стол для переговоров, за которым могло поместиться десять человек. Вдоль другой стены стояли два высоких книжных шкафа, набитых книгами под завязку. Между шкафами расположилась доска для рисования, на которой были изображены какие-то непонятные мне схемы, похожие на те, какими в учебниках истории обозначались боевые действия. Над доской висел портрет короля Севера Харальда. Мне не приходилось видеть его лично, но на портретах здешнего правителя всегда изображали молодым широкоплечим воином с жестким волевым лицом, обрамленным светлыми волосами, спускающимися до плеч. Если он хотя бы вполовину также красив, то, наверное, женщины вокруг него так и вьются. Третья стена представляла собой огромное панорамное окно от пола до потолка. К своему небольшому разочарованию, никаких новшеств магии, которыми был оснащен исправительный центр, я не заметила. В отличие от лаборатории Энгера, в кабинете Форсберга царил идеальный порядок, отчего он был похож на необитаемый и мало характеризовал своего владельца.

Ладно, хватит уже глазеть, пора бы уже заняться делом. Так как же мне подготовить кабинет к совещанию? Ведь здесь уже навели порядок. Я пододвинула стулья поближе к столу и разложила чистые листы бумаги и письменные принадлежности возле каждого места. Стоило мне стереть надписи с доски, как вошел Томас. Он расположился за столом по правую руку от хозяйского места и выжидающе тарабанил пальцами по столу также, как это обычно делал Форсберг.

Я ненадолго зависла, не зная, что делать теперь. Помощник не особо благодушно настроен, поэтому сходу заваливать его кучей вопросов я не решалась. Чувствую, легко мне точно не будет. Собиралась вернуться за свой стол в приемной, но вспомнила про кофе, и все-таки хотела спросить, где я могу его раздобыть, когда меня об этом попросят. Открыла было рот, но осеклась, потому что Томас неожиданно вскочил с места и вытянулся по струнке. Уж явно не передо мной. Так я поняла, кто возник за моей спиной, и обернулась.

Это и впрямь оказался Форсберг. На нем как всегда безупречно сидел костюм. Обычно распущенные светлые волосы на этот раз были собраны в хвост, что придавало его виду сосредоточенности. Стоило ему появиться, как глупое сердце забилось быстрее, а в груди зрело предвкушение чего-то хорошего и сказочного. Но сцена пополнения резерва в подвалах совсем не к месту пронеслась у меня в воспоминаниях.

Хотелось спросить о своих обязанностях, хотя было интересно другое. Недоволен ли он мной после моего поведения на прошлой встрече? Я попыталась понять что-то по его лицу. Форсберг смотрел на меня с присущей ему спокойной уверенностью. Сделала неуклюжий поклон и пробормотала "доброе утро". Он кивнул в ответ, и я поспешила выскользнуть из кабинета. Еще, чего доброго, попросит принести кофе, а я понятия не имею, где его взять. Да и вообще, чувствовала себя ужасно неловко. Не будь эта работа так важна для меня, я, скорее всего, отказалась бы от этого назначения, чтобы лишний раз не пересекаться с главой Магистрата.

Такова жизнь, я всего лишь источник энергии, а он – маг, которому эта энергия нужна для развития способностей и практики магии. Конечно, маги могут продержаться на накопителях, но это не позволит использовать свой дар в полной мере. То, что такой могущественный ментальщик, как он, хотя бы пытался сдерживаться в поглощении энергии, уже говорило в его пользу. Да и вообще, это не моего ума дело, а он – не моего полета птица. Я пыталась отогнать лишние мысли и убедить себя, что это всего лишь работа, и качества характера начальника никоим образом меня не касаются. Он – тот, кто он есть, а я та, кто я есть. Стоит уже смириться с этим, и не питать лишних иллюзий, что хищник может заинтересоваться своей добычей в каком-то ином ключе.

С этими мыслями я сидела в приемной, и даже не знала, что же должна делать. Наводить чистоту? Но где, ведь в приемной все итак сверкало чистотой. Может мне стоит проявить инициативу и встречать посетителей? Предлагать гостям кофе? Томас сказал, что буду подавать документы. Неужели мне придется сидеть здесь и бездельничать целый день в ожидании, когда начальнику захочется выпить чашечку кофе?

Вскоре в приемной появилась Симонсен. Она бросила на меня уничижительный взгляд, от которого мурашки пробежали по коже.

– Доброе утро! – я встала и вышла из-за стола, чтобы поприветствовать ее. Даже промелькнула мысль, а не открыть ли ей дверь в кабинет? Но, наверное, это будет смотреться уже чересчур услужливо.

Распорядитель остановилась возле моего стола, окинув меня долгим холодным взглядом.

– Оно было бы добрым, если бы такая пустышка, как ты, находилась в секторе утилизации, где тебе и место, – ехидным невежливым тоном заметила Симонсен.

Покровители стихий! Почему эта женщина меня так ненавидит? Она невзлюбила меня с самого первого дня, и не упустит случая уничтожить меня, когда представится возможность. Мне следовало бы опасаться ее, но, глядя на нее сейчас, я поняла, что она больше не внушает мне страха, скорее наоборот, раздражает.

– Господин Форсберг решил, что я буду полезна здесь, – я мило улыбнулась.

Глупо, конечно, было так отвечать, но, что поделать, не смогла сдержаться.

– Не думаю, что ты задержишься здесь надолго! – хмыкнула Симонсен. – Как только допустишь ошибку, ты вернешься в мое распоряжение.

Хотелось сказать что-то колкое в ответ, но я сдержалась и промолчала.

– Я буду следить за тем, чтобы ты вовремя возвращалась в свой бокс. Если опоздаешь хоть на минуту – тебя ждет серьезное наказание, поняла?