Текст книги "По льду (СИ)"
Автор книги: Анна Кострова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– А команда не знала! – Литвинов направил взор на Лисов, которые активно обсуждали кемпинг. – И теперь все посылают на нас косые взгляды. А то, что ты сейчас здесь, только подпитывает их догадки.
– Да брось ты! – Аня оглянулась назад.
– Бросить? – бровь Коли приняла форму дуги. – Выдержать напористый взгляд твоего друга было непросто! Он отчитал меня как школьника после того, как увидел нас вместе. Это в твоих глазах ночевка со мной оказалась приличной. А Федя так вовсе не считает.
– Ты смешной и забавный, – сказала вдруг Аня вместо оправданий. Уголки ее губ вздернулись вверх.
Николай забавного и смешного видел в этом мало. Он лишь томно вздохнул и перевел внимание на книгу: на их разговор уже слетелись командные уши. Подкармливать их изголодавшееся любопытство он был не намерен.
– Ты ведь просто мой друг, – сделав акцент на последнем слове, сказала Костенко. Она знала, что Лисы их слушали, и хотела, чтобы услышали. – Я же могу так считать? – уже спокойно спросила она.
– Пожалуй.
Такая формулировка Коле вполне нравилась. По крайней мере, с таким убеждением ему будет проще: роящиеся в голове мысли не будут давить на него. Дружба не встанет между ним и хоккеем. В конце концов, Александр Юрьевич не вправе выбирать Николаю друзей.
– Не думала, что «Война и мир» еще в моде. Мне казалось, это давно наскучивший роман, который навязывают в школе, – сказала Аня, присев по левую сторону от Николая.
– Классика всегда в моде, – спокойно ответил Литвинов и перелистнул страницу. – Особенно если герои откликаются у тебя в сердце.
– И чем же роман Толстого привлек тебя? – в ее глазах виднелось разразившееся любопытство.
– В нем гораздо больше смысла, чем в современном мире.
Аня, сложив руки на груди, откинулась на спинку сиденья, обитого мягкой черной тканью. Посмотрела на проход между рядами и следы от кроссовок, оставленные на серебристом покрытии, и уставилась в одну точку. На миг она смолкла, обдумывая слова Литвинова. Затем улыбнулась, вообразив, насколько богат и интересен внутренний мир Николая, который пока не поддавался изучению, словно он был покрыт панцирем или стальным куполом.
За месяц Костенко составила себе его автопортрет, однако деталей в нем все же не хватало. Николай казался ей моментами черствым, что он оправдывал сдержанностью, а иногда слишком чувствительным. Он был умен во многом и мог разобраться в самом неподатливом обычному разуму вопросе, но наивен в простых вещах. Он разбирался в науке и экономике, но не смыслил в любви. Он кружился во взрослом и серьезном мире, но ни разу не сидел под ночным небом и не обсуждал с девушками нелепые истории. Вчерашний разговор в кругу команды, в котором была затронута личность Александра Юрьевича, показал ей, что в устройстве внутреннего мира Литвинова все не так просто и что главная причина – его отец. Что же все-таки между ними происходило, оставалось для Костенко тайной за семью печатями.
В момент, когда Аня повернула голову в его сторону, Николай склонился над книгой и задумчиво нахмурил густые светлые брови, подперев подбородок двумя пальцами. Его взгляд был серьезным. Сосредоточенность на сюжете романа Толстого почему-то позабавила Костенко. Тщательно изучив острые очертания его лица, она потянулась к нему, тонкими холодными пальцами коснувшись его щеки.
Николай дернулся и растерянно взглянул на нее. Дыхание замедлилось, а пальцы оказались прижатыми резко захлопнутой книгой.
– У тебя пластырь отклеивается, – пояснила Костенко, заметив обескураженность Литвинова.
Расстояние между ними было катастрофически близким. И Коле это вовсе не нравилось. Он откашлялся и отодвинулся от нее на одно сиденье. Положил книгу на колени, высунув прижатые пальцы, и поджал губы в тонкую полоску. Он чувствовал, что Костенко хотела узнать правду о том, о чем так неосторожно обмолвился вчера Ильин. Обижать Аню ему не хотелось. Но единственный шанс сохранить баланс – дать отпор и установить между ними границу, которая с каждым днем теряла свою черту.
– Зачем ты уделяешь так много времени моей личности? – ровным голосом спросил Коля. – В команде много других перспективных игроков, о которых, кстати, еще не вышло ни единого поста в социальных сетях. Думаю, тебе стоит переключиться на них.
В глазах Ани выражалось недоумение от того, как быстро менялся Николай в своих решениях. Еще пару минут назад он готов был стать ей другом, а сейчас снова отталкивал ее, словно потрескавшийся футбольный мяч.
– Что с тобой не так? – чуть повысив голос, осведомилась Костенко. – Ты шарахаешься каждого, кто пытается стать тебе другом?
– Каждого, кто пытается залезть мне в душу, – сердито буркнул Коля. – Я не экспонат и не лабораторная крыса, чтобы изучать меня. Достаточно лишь знать то, о чем осведомлены все. Остальное – это не твоя забота.
По изменившемуся лицу Костенко Николай осознал, что все-таки задел ее. Аня резко вскочила с места, отбросив волосы назад, и пересела на два ряда вперед. Ее рука упала на плечо Ильина, который сидел перед ней. Этот жест заставил Петю обернуться и расплыться в улыбке.
– Петя, как ты смотришь на то, чтобы после тренировки сходить со мной в кафе? – не оборачиваясь, лепетала Костенко. Она ощущала на спине испепеляющий взор Литвинова.
– Зовешь меня на свидание? – флиртовал Ильин.
– Пока только на рабочую беседу. Хочу написать о тебе пост для сайта команды.
– Жаль, – томно вздохнул Ильин. – А я уж надеялся, что это свидание.
Аня обернулась в сторону Коли, который резко опустил глаза и сделал вид, что читает книгу. Ухмыльнувшись, она ответила:
– Если ты не шарахаешься каждого, кто пытается залезть тебе в душу, то можешь называть нашу встречу свиданием. По крайней мере, у тебя больше шансов, чем у некоторых.
Заливистый смех Ани заглушил звук от скрежета челюсти. Коля злился не только на нее, но и на себя. Он не хотел, чтобы их общение завернуло в такое русло. Не жаждал, чтобы Костенко в отместку ходила на свидание с Ильиным. Не желал признавать, что эта ночь все же открыла первый замок в его неприступную крепость.
***
После изнурительной тренировки Николай поспешил отправиться домой. Усталость свалилась на него, а сон готов был настичь его в разгар вечера. На город обрушился внезапный ливень, который не прекращался с того момента, как автобус «Лисов» пересек городскую черту. Небо заволокли серые тучи, а здания столицы были накрыты непроглядным туманом. Капли дождя били в стекло машины под силой порывистого ветра. Из-за плохой видимости на проспекте образовался затор, и Николай, откинувшись на спинку кожаного сиденья, погрузился в ожидание. В ушах продолжал звучать звонкий смех Костенко, а перед глазами мелькала ее улыбка, посланная Литвинову в момент, когда по окончании тренировки Аня ушла вместе с Ильиным.
Если ты не шарахаешься каждого, кто пытается залезть тебе в душу, то можешь называть нашу встречу свиданием. По крайней мере, у тебя больше шансов, чем у некоторых.
Чертовка, играющая на его возродившихся эмоциях!
Николай ударил по клаксону в центре руля. Громкий звук обволок салон мазерати. Дворники без остановки смывали капли дождя с лобового стекла, и их быстрое движение раздражало Литвинова. Он желал быстрее очутиться в стенах таунхауса. Он хотел, чтобы раздражающие его мысли перестали мельтешить в его голове и чтобы рингтон телефона не звенел так громко. Но Александр Юрьевич продолжал названивать ему без остановки.
– Слушаю, – ткнув пальцем на встроенный в центр панелей дисплей и приняв звонок, произнес Николай.
Светофор наконец-то зажегся зеленым цветом, и Коля плавно тронулся с места, стараясь сконцентрироваться на залитой дождем дороге.
– Где тебя черти носят? Тренировка уже давно закончилась! – разъяренно выпалил Литвинов-старший. Его рык сдавливал виски.
– Если это все, что тебя интересует, то волноваться не о чем. Я уже заворачиваю на нашу улицу, – ответил Николай и сбросил вызов, не дождавшись обратной связи.
Не успел Коля заехать во двор, как наткнулся на отца. Александр Юрьевич, нахмурившись, спрятал одну руку в кармане легкого черного пальто, из-под которого виднелся темно-синий галстук, а во второй держал черный зонт. Его глаза сузились в подозрительном прищуре. А, возможно, и поднявшийся осенний ветер раздражал слизистую его глаз. Выглядел он озадаченным.
– Хорошо вы готовитесь к играм, – бросил Литвинов-старший, едва Николай вылез из салона автомобиля.
– Неплохо, – Литвинов захлопнул переднюю дверцу и отдал ключи охраннику.
– Вместо того, чтобы тренироваться на льду и пытаться преодолеть свою никчемность, вы разъезжаете по пикникам. Звягинцеву стоит сначала советоваться со мной, прежде чем принимать такие опрометчивые решения.
– Если по твоей просьбе Сергея Петровича сделали главным тренером нашей команды, это не значит, что ты можешь им манипулировать, – парировал Николай. Капли дождя испортили укладку, и зачесанные назад волосы упали на лоб. – Кажется, ты никогда не понимал хоккей. Думаю, вряд ли тебе стоить осуждать нашего тренера. Понятия «сплоченность» и «командный дух» тебе чужды.
– Тебе хватает смелости мне дерзить? Я ведь могу раздавить тебя, как таракана!
– Попробуй, если хочешь лишиться единственного наследника НИС-групп. С правом отца ты уже распрощался.
Литвинов-старший подскочил к Коле и схватил его за ворот спортивной жилетки. Хищный оскал озарил его морщинистое лицо. Сквозь пробирающий нутро ветер ощущалась и всевозрастающая злость Александра Юрьевича. Его губы не шевелились, а дыхание из спокойного превратилось в рваное. Еще немного и он точно поднимет сына в воздух и отбросит на промокшую газонную траву или мощеную дорожку.
– Мне казалось, что в деловом мире заключенные сделки что-то значат. Важные люди играют по правилам, разве нет? – процедил Николай сквозь зубы.
Александр Юрьевич выдохнул и отпустил ворот жилетки. Коля встряхнул плечами и покрутил головой. Кислород снова поступил в его легкие.
– Играют. И в этот раз у нас дополнение к контракту.
Николай истерически усмехнулся.
– Какое по счету? Что ты потребуешь от меня в этот раз? – Коля пнул ногой вымощенную камнем дорожку и стер мыс черного кроссовка. – Сократишь срок поднятия в турнирной таблице? Заставишь быть на льду не два, а три раза в день? М? – он буквально сорвался на крик.
– Ты нужен мне в НИС-групп, – холодно сказал Александр Юрьевич, словно слова сына для него были пустым звуком.
– Это не обсуждается! Я на такое не подписывался! Наш договор теряет смысл.
Александр Юрьевич бросил взгляд на охранника, наблюдавшего за их перепалкой, и, взяв Николая под локоть, повел его в сторону дома.
– Ты нужен мне на время тендера. Дело очень серьезное!
– Не можешь поступиться своей жадностью и отдать победу конкуренту? – заглянув в отцовские глаза, поинтересовался Николай. Он знал, что это так.
– Ты поможешь выиграть тендер и точка!
Когда они дошли до входной двери, Николай отпрянул от отца, вырвав локоть из его хватки. Осмотрел испачканную обувь и пару раз топнул. Условия отца казались ему противоречащими заключенной между ними сделке.
– А что, если я откажусь?
– Меня не волнуют твои возражения. Я пропускаю их мимо ушей.
– Ах, да. Глава НИС-групп не предлагает, а раздает приказы, – съязвил Литвинов. – И когда ты прикажешь мне изучать эту гребаную документацию? У меня тренировки, – он положил ладонь на коричневую пластиковую ручку и приоткрыл стеклянную дверь.
Сопротивление Николая еще больше распаляло гнев Александра Юрьевича.
– Ты на льду не весь день. Меня вполне устроит время между тренировками.
– А меня – нет. Не посягай на мои аналитические способности и разгребай эту кашу сам. Моей ноги в НИС-групп не будет, – отчеканил Николай и, переступив порог, захлопнул дверь перед отцовским лицом.
– Это мы еще посмотрим, – бросил ему в спину Литвинов-старший и отправился в свое крыло таунхауса.
Глава 9
В день игры с «Черными драконами» Александр Юрьевич назначил официальный обед у них дома, на котором обязал присутствовать и Николая. В подробности Литвинов-старший его не посвящал, но Коля прекрасно сознавал, к чему все вело: отец планирует обсуждать какие-то дела по тендеру, который должен был состояться семнадцатого октября. Николай не дал отцу положительного ответа и при удобном случае увиливал от разговора, но сегодня настойчивый тон Александра Юрьевича заставил его согласиться хотя бы на обед. В конце концов, официальная беседа не принуждала Колю к участию в тендере. По крайней мере, он на это искренне надеялся.
Зайдя в столовую, в которой было накрыто на три персоны – для Александра Юрьевича, его правой руки и Николая, Коля закатил глаза. Его тошнило от той помпезности, которой веяло в этой части таунхауса. Серый круглый стол, рассчитанный на шесть человек, был обставлен большим разнообразием сытных блюд: паэльей, дорадо, запеченной с орехами и гранатом, луковым супом, овощными и фруктовыми нарезками. Где-то среди тарелок стоял коньяк Henri IV и скромный графин со свежевыжатым апельсиновым соком. Узорчатые салфетки лежали на столе вместе с серебряными приборами, но оказались такими же неприметными, как и стеклянные бокалы в этой напыщенной роскоши.
Екатерина Андреевна заканчивала приготовления и с натянутой улыбкой встретила Николая. Она крутилась, как ужаленная, с самого утра, и ее усталость слышалась через учащенное дыхание. Ее рыжая челка на курчавой голове сильно взмокла, как и лоб, на котором проступила испарина. Белый фартук, повязанный поверх черного платья, выбился из ровного положения, и экономка короткими полноватыми ручонками пыталась его поправить.
– Отец еще не пригласил гостя за стол? – уточнил Николай, присев на стул, спинка которого была обита мягкой серебристой тканью.
– Александр Юрьевич вместе с Павлом Петровичем еще в кабинете, – обмолвилась Екатерина Андреевна и, склонив голову, скрылась в дверном проеме.
Литвинов томно вздохнул и уставился на стену перед собой. На него смотрели две оленьих головы, сделанных из серебра, висящих по обе стороны от прямоугольного зеркала в ажурной металлической рамке. Декорации практически сливались с полосатыми серыми обоями. Взглянув на свое отражение в зеркале, Николай ухмыльнулся. В свете большой люстры, висевшей над столом, его лицо на мгновение показалось чужим. Он явно был лишним в этом богатом мире. Стиль декаданс, в котором была оформлена столовая, ему никогда не нравился. Слишком вычурно. А хотелось бы попроще. Но в империи Литвиновых все должно быть роскошно. Так нужно было Александру Юрьевичу, но не Николаю.
Коля с удовольствием переехал бы в неприметный домик на окраине города. В дом, в фасаде которого не отражался бы свет шаровидных фонарей. В дом, переступив порог которого, он носом улавливал бы запах свежеиспеченного хлеба из теплой кухни. В дом, на чердаке которого бы притихшие ласточки свили гнездо, где хранились бы старые вещи в больших коробках или стоял бы телескоп, чтобы можно было наблюдать по ночам за звездами. В дом, во дворе которого можно было бы лежать на гамаке и мокнуть под проливным дождем, укрывшись лоскутом покрывала. Если бы это было возможным, он бы стал поистине счастливым. Но Александр Юрьевич никогда не позволит ему переехать из этого чистилища.
Через пару минут послышались шаги, ослабившие внимание Коли к оленьим головам и к своим мыслям. Туфли на низком каблуке пробивали паркет, а их обладатели направлялись к столу. Даже в испортившуюся осеннюю погоду их обувь была натерта до блеска.
– Здравствуйте, Павел Петрович, – вежливо сказал Николай и протянул тому руку для пожатия.
– Приветствую, – деловито ответил Казанцев и присел за стол.
Коля встряхнул плечами и занял свое место. С такой надменностью на него давно не смотрели. На миг он почувствовал себя лохматой бездомной собакой, которая грязными лапами посмела запачкать чистые руки, натертую кремом обувь и выглаженный костюм Казанцева. Николай знал, что Павел Петрович его недолюбливает: он понял это еще во время учебы, когда проходил практику в НИС-групп. Однако не мог взять в толк, что он мог такого сделать, из-за чего к нему можно было относиться с презрением.
Честно говоря, правая рука отца в НИС-групп Коле никогда не нравилась. Казанцеву на вид было лет тридцать пять. Он был невысокого роста, но хорошо слажен: брючные костюмы и облегающие рубашки сидели на нем отлично. Его жесткие волосы цвета корицы толстым слоем мусса всегда были уложены на правую сторону. Павел Петрович был смышлен, но до серьезных руководящих должностей всегда не дотягивал, так и оставшись человеком на побегушках. Николай, налив в стакан апельсиновый сок, краем глаза посмотрел на Казанцева, пытаясь оценить его свежим взглядом и понять, чем тот мог заслужить доверие его отца.
Когда Казанцев появился в компании, Коле было около десяти лет. Дела в НИС-групп пошли в гору: строительные проекты практически всегда попадали в руки Литвинова-старшего. Нагрузка стала непомерной из-за амбиций Александра Юрьевича, который в один из дней начал искать себе помощника. Кандидатур было много, но отбор прошли не все. Из бесконечного потока кандидатов, что обивали порог крупной строительной компании, Александр Юрьевич заострил внимание на двух мужчинах, одним из которых и был Павел Петрович. Коля помнил, что отец устраивал им проверки, давал особые задания, но толком не знал, чем именно они тогда занимались. Казанцев точно подкупил Литвинова-старшего своей преданностью и смекалкой.
– Не думал, что ты захочешь поучаствовать в обеде, за которым будут обсуждаться дела компании, – погрузив в рот ложку лукового супа, произнес Казанцев. Аппетит у него был непомерный. Он хватал суп с такой же жадностью, с которой прибирал к рукам большие деньги.
– Отец не особо спрашивает мое мнение. Но, если хотите знать, я здесь ради приличия. Дела НИС-групп мне неинтересны, – с полным безразличием ответил Николай, мешая ложкой суп. Есть ему совсем не хотелось. Скорее, он желал быстрее сбежать отсюда на игру.
– Как бы то ни было, Николай, но ты нам нужен, – Казанцев натянуто улыбнулся и обратился к Александру Юрьевичу: – Босс, я пробил по каналам все фирмы, которые подали заявки на участие. Ваши опасения не напрасны.
Литвинов-старший хмыкнул и отбросил ложку, которая с звенящим звуком опустилась в супницу. Он утер рот узорчатой салфеткой, скомкал ее и отбросил в сторону. Слова Казанцева заставили его напрячься: синяя вена на лбу вздулась и пульсировала. Строительство блочно-модульной котельной на природном газе – прибыльный проект, а Александр Юрьевич не любил упускать крупную рыбу.
– Сколько фирм участвует и как мы можем с ними справиться? – опустив кулаки на стол, спросил Литвинов-старший.
– Десять, включая НИС-групп. Восемь компаний не представляют угрозы, ведь мы с ними так или иначе сталкивались и всегда обходили их. Но вот с одной фирмой придется повоевать, – заключил Казанцев, отставив пустую супницу в сторону.
Николай, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула. Выходит, все, что пишут в СМИ, – сущая правда. Его отец впервые столкнулся с сильным конкурентом, который может пошатнуть репутацию НИС-групп, а заодно и задеть его гипертрофическое самолюбие. Коля расплылся в улыбке.
– Получается, СМИ ничего не раздувают? – вырвалось из уст Коли. – Глава НИС-групп столкнулась с трудностями?
Метнув взор на Александра Юрьевича, который раздувался, словно петух, Казанцев повернул голову в сторону Коли.
– Николай, я бы на вашем месте не язвил. Дело действительно серьезное. Если вам неинтересно, лучше покиньте этот стол.
– С превеликим удовольствием, – Коля привстал со стула, чтобы уйти, но грохот, раздавшийся от отцовского кулака, заставил его замереть на месте.
– Никто никуда не уходит! – выпалил Александр Юрьевич. – Что бы ты себе ни думал, ты будешь принимать во всем участие! – он схватил папку, которую аккуратно положил на стол Казанцев. – Что тут у нас?
– Наш главный конкурент – «СтройНижВет». Головной офис находится в Нижнем Новгороде. Компания работает на рынке более 10 лет. Репутация не запачкана. Фирма гарантирует надежность и высокое качество построек. Никаких судебных исков против «СтройНижВет не заводилось. Владелец – Вадим Морозов. Ни в каких махинациях не был замешан согласно общедоступной информации, – отчеканил Павел Петрович, будто бы заучивал эти реплики несколько дней.
Литвинов-старший закрыл папку, по листам которой бегло пробежался глазами, и всучил ее Николаю. Коля ее даже не открыл, просто положив рядом с собой. Ситуация с тендером не настораживала его: кто-то должен спустить его отца на землю и доказать, что мир не крутится вокруг империи Литвиновых. Он с интересом наблюдал за реакциями отца, которые с каждой секундой становились более импульсивными и непредсказуемыми.
– Откуда он взялся? – сощурив веки, поинтересовался Александр Юрьевич и стиснул зубы, пытаясь подавить возрастающую в нем злобу. – Ты же гарантировал мне, что наша компания последней подала заявку на участие.
Казанцев виновато опустил глаза в молочного цвета пол и промямлил:
– Так и было. Но Морозов вклинился в самую последнюю минуту.
– Черт! – ругнулся Литвинов-старший и кулаком ударил по столу. – Паша, ты собираешь мне все, что касается Морозова. Всю подноготную! А ты, – он обратился к Коле, – изучаешь все аналитические отчеты «СтройНижВет» за последний год. Мне важно знать не только о прибыли, но и обо всех денежных переводах этой фирмы. Нам нужен козырь, который мы сможем достать из-под рукава, чтобы выиграть это дело!
Николай выпрямил корпус, отбросив плечи назад, и смерил мирным взором сначала Павла Петровича, а затем и отца. Отодвинул тарелку с нетронутым луковым супом и положил руки на стол, скрепив пальцы в замок. Чуть подавшись вперед, Коля выдал:
– В войне все средства хороши, да, Александр Юрьевич?
Николай специально сделал акцент на имени, чтобы сделать тому болезненный укол. Язык не поворачивался назвать его «отцом».
– Тебе ли не знать о методах конкуренции? – выпалил Литвинов-старший, с некоторым оскалом и малой долей злобы взглянув на сына.
– Нас не учили грязным методам. В Институте нам рассказывали о честных методах, а не о том, как изучить личную жизнь конкурента и использовать это в корыстных целях! Немыслимо, что твоя империя выстроена на таком болоте!
– Тебе и не нужно лезть Морозову в трусы. Для этих дел у меня есть помощник, – Александр Юрьевич метнул взор на Казанцева. – Тебе лишь нужно пройтись по тине этого болота, как ты называешь, и применить свои знания на практике. В конце концов, эта грязь тебя кормит.
Эти слова разозлили Николая. Он крепко вцепился пальцами в края круглого стола.
– Не лги! – Коля привстал со стула. – Так было только до того момента, как я попал в МХЛ. С 16 лет я сам зарабатываю на свое существование. Ты ведь настолько был зол из-за того, что я не хотел выбирать работу в компании, что заблокировал счет! Хотя мне не нужны твои жалкие подачки!
Александр Юрьевич схватился за пустой бокал, стены которого были пропитаны золотым коньяком, и хотел запустить сосуд в сына, но удержался: за их перепалкой наблюдал Казанцев, которому впервые довелось лицезреть домашний конфликт. Литвинов-старший отцепил пальцы от бокала и уронил ладонь на стол. Наклонив голову набок, сказал:
– Не время сейчас выяснять, что и когда было. Время поработать на НИС-групп. И ты будешь это делать, хочешь ты этого или нет.
– Я уже не мальчик, которым ты можешь помыкать. Не. Буду. Участвовать. В этом, – сделал акцент на каждом слове Николай.
Он резко вскочил с места и, задвинув стул, вылетел из столовой. Быстро переместился в свое крыло и, захватив спортивную сумку, направился к выходу. Пусть до игры еще и было чуть больше часа, находиться здесь он был не намерен. От одного вида Александра Юрьевича его желудок сокращался и готов был вывернуть содержимое наружу. К игре Николаю нужно было определенно успокоиться, иначе сегодня его ждут сплошные удаления на льду, что непозволительно для положения, в котором сейчас находятся «Лисы».
В дверях Коля столкнулся с Екатериной Андреевной, которая, как ему показалось, шла именно к нему. Ее руки держали пустой поднос, в котором смутно отражалось ее взволнованное лицо. Николай хотел ее обойти, но экономка преградила ему путь, коснувшись своей полноватой рукой его предплечья. Он опустил глаза на ее пальцы, которые слегка сжали рукав фланелевой рубашки. Затем его взгляд переместился на ее лицо, принявшее озабоченное и растерянное выражение.
На мгновение Николаю показалось, что Екатерина Андреевна стала невольным свидетелем конфликта, разразившегося в столовой несколько минут назад, и что хотела поговорить с ним на эту тему. Но обсуждать отношения с отцом он не желал ни с кем, тем более в состоянии, когда стрелка на шкале эмоций горела запредельно красным цветом.
– Извините, Екатерина Андреевна, но мне пора бежать, – ответил Литвинов, сняв ее цепкие пальцы с предплечья и подхватив куртку с крючка.
– Н-николай, – чуть запнувшись, сказала экономка. – Мне нужна ваша помощь.
Коля повел бровью и с удивлением уставился на Екатерину Андреевну.
– Моя?
– Да, – сглотнув, вымолвила экономка. – Твой отец решил угостить Павла Петровича коллекционным вином…
– Пусть угощает. Я как могу помочь? Убедить их, что чрезмерное употребление алкоголя вредит их здоровью? – Николай усмехнулся, представив, как пропагандирует здоровый образ жизни своему отцу.
– Нет-нет. Я думала, что вы больше знаете предпочтения своего отца и поможете выбрать достойный напиток, – ее глаза заблестели на дневном свету. В этом она была права.
Николаю стало ее жаль, и он повиновался. Он направился за Екатериной Андреевной в их винный погреб. Их путь прошел в безмолвии и занял всего две минуты. Экономка, отперев ключом дверь, замешкалась. Ключ застрял в замочной скважине, и она зачем-то хотела достать его именно сейчас. Николай удивленно вскинул брови и сделал пару шагов вперед, щелкнув на клавишу выключателя. Окинув взором погреб, в котором в бочках хранилось вино, подаренное отцу партнерами, Литвинов застыл на месте. Лампочка, прикрепленная к потолку, замигала, будто бы вот-вот перегорит. На бетонном полу блики теплого света превратились в короткие вспышки.
Коля обернулся назад, чтобы посмотреть, следует ли экономка за ним, как дверь с лязгом захлопнулась, а ключ сделал пару оборотов. Его заперли в винном погребе. Николай рванул к двери и стал бить по ней кулаками.
– Екатерина Андреевна, откройте!
Она не ушла. Николай не слышал ее шагов. Он уловил ее всхлипы, которые она пыталась подавить кулаком.
– Простите, Николай… Я не хотела…
– Екатерина Андреевна, объясните, что все это значит!
Экономка молчала, плотно прижавшись к двери. В мертвой тишине послышались шаги. Но они ей не принадлежали. Это ступал мужчина: тяжесть походки выдавала его.
– Я объясню, – буркнул Александр Юрьевич. – Ступайте, Екатерина Андреевна. Спасибо за помощь.
Николай стиснул челюсти. В винном погребе послышался скрежет его зубов. Он разогнался и со всей силы вписался в дверь. Знал, что это не поможет ее открыть, зато он отлично выпустил пар. Как же он сразу не догадался? Почему не учуял подвох еще наверху и подался жалостливому взгляду Екатерины Андреевны? Наверное, потому, что не ожидал от нее такой подлости.
– Ты очень умный парень. Однако не хочешь понимать простых вещей, – начал Литвинов-старший, подперев плечом дверь.
– Каких же?
– Ты в моей власти. Пусть тебе давно не восемнадцать, но я решаю, что и когда тебе делать.
– Крепостное право отменили в 1861 году, если ты вдруг не знал.
– Когда ты выстраиваешь свою империю, то и правила, и законы меняются, – продолжил Александр Юрьевич. – Согласен, что у нас с тобой непростые отношения. Однако не я нас к этому привел.
Николай истерически усмехнулся. Из уст отца эти слова были нелепыми, словно были сказаны шутом. Лампочка в погребе вконец перегорела, и теплый свет больше не падал на бетонный пол. Коля остался стоять в кромешной тьме. Однако отсутствие освещения волновало его меньше, чем то, что он может опоздать на игру.
– И кто по-твоему виноват? – на ощупь найдя стену, Коля прижался к ней. Холодный кирпич остужал его разгоряченное от злобы тело.
– Ты и твое упрямство, – спокойно утверждал Литвинов-старший. – Я прилагал все усилия, чтобы у тебя было светлое будущее. Я много работал, чтобы за твоей спиной у тебя была финансовая подушка. Я отдал тебя в хоккей, чтобы в тебе воспитали мужчину. Я отправил тебя в Институт бизнеса, чтобы ты получил достойное образование. Я хочу передать тебе управление компанией, чтобы ты до конца жизни ни в чем не нуждался. А ты чем мне отплатил?
– А я тебя об этом просил? – с пренебрежением задал вопрос Коля. – Ты делал это по своей воле. Это был твой эгоизм. Хотя нет. Это было твое раздутое самомнение. Ты просто играл роль отца в спектакле, который так нужен был прессе. Ты сделал на мне репутацию. Дайте-ка подумать! Страдающий отец-одиночка и пятилетний сын. Хорошая картина, не так ли? Но ты спросил меня, хочу ли я всего этого? – он возвысил руки над головой и покрутился на месте.
– А кто не хочет? – ухмыльнувшись, Александр Юрьевич качнул головой. – Иногда мне кажется, что я тебя избаловал. Многие мечтают жить в таком доме, как у тебя. Иметь такие ресурсы, которые есть у тебя. А ты все отвергаешь.
– Потому что я устал был частью этого мира. Мира, где все решают деньги! Мира, где я тебе что-то должен! – Коля сорвался на крик и забарабанил в дверь. – Выпусти меня! У меня сегодня игра!
– Кажется, сегодня твоей команде придется играть без капитана, – спокойно ответил Александр Юрьевич, засунув руки в карманы брюк. Из его уст раздался протяжной свист. Гулкое эхо свиста пропитало стены погреба и еще больше разозлило Колю. – Бывает же так.
Из винного погреба послышался рык. Николай, схватившись за голову, сжал пальцами волосы. Крепко зажмурил веки и громко закричал от несправедливости, завертевшись в бешеной круговерти. Он пнул кроссовком бочку с вином, наткнувшись на нее совершенно случайно. Из пробитой деревянной тары ручейком начало просачиваться красное вино. Коля похлопал по карманам черных джинсов, выискивая телефон, и мысленно отругал себя за то, что оставил мобильник на столике у входа. Теперь он не сможет предупредить Сергея Петровича и попросить его о помощи.
– Выпусти, я сказал! Мы так не договаривались! Ты не можешь оставить меня здесь!
– Могу и оставлю. Кажется, ты слишком запутался. Я даю тебе прекрасную возможность подумать, – развернувшись на каблуках темных туфель, запел Литвинов-старший. – С ответом я не тороплю. Но, чем лучше ты будешь думать, тем быстрее увидишь лед.
