Текст книги "Потерянные (СИ)"

Автор книги: Анна Горбачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Лера

Первое время мы ехали быстро, не прерываясь ни на минуту. Я едва поспевала за Яромиром, который был погружен в свои тревожные мысли. Я не смела жаловаться на торопливый шаг лошадей, так как сама напросилась на это путешествие. Однако уже спустя несколько часов тело болело так, что я едва могла пошевелиться. Еще через пару часов стала отказывать поясница. Но я настойчиво пыталась это игнорировать. Яромир будто почувствовал мое состояние и предложил, наконец, найти место для ночлега. Вскоре мы набрели до подходящего место у ручья и расседлали утомленных дорогой лошадей.

Несмотря на дикую усталость в теле, место нашего ночного привала меня заворожило. Уже был вечер. Небо переливалось всеми возможными красками. А большой огненный шар, который именуется солнцем, опускался прямо в воду, как будто, хочет искупаться после делового и трудного дня. Великолепие этого места завораживало и вдохновляло не только нас, но и птиц. Пение раздавалось везде: и в кустах не далеко от нас, и где-то высоко-высоко в небе.

– Сильно устала? – поинтересовался Яромир, заметив, как я разминаю затекшую поясницу.

– Все хорошо, – заверила я.

– Не геройствуй. Я понимаю, что ты не привыкла к такому. Можешь не врать мне.

– Я бы сейчас все отдала за горячую ванну, – вздохнув, призналась я.

Яромир расхохотался, запрокинув голову назад, и я почувствовала себя полной дурой. Горячая ванна сейчас не должна быть самым важным. И я это прекрасно понимала. Но я успела отметить, как прекрасно выглядит улыбка на лице Яромира, и какой у него заразительный смех.

– Горячую ванну я тебе сейчас предложить не могу, к сожалению, – усмехнулся мужчина. – Но вот, чтобы искупаться, есть прекрасный ручей.

Я с некой опаской взглянула на манящую воду.

– А здесь нет… русалок?

– Даже если и есть, я не позволю им навредить тебе, – заверил Яромир, а потом вдруг нагло ухмыльнулся: – Мне остаться? Я мог бы помочь тебе… Эмм… в купании.

– С этим уж как-нибудь сама справляюсь, – отрезала я, хотя мысль о ночном купании вместе с Яромиром сводила меня с ума.

– Что-то не сильно ты в этом уверена, девица.

Яромир подошел ближе ко мне, слегка приподнял мой подбородок и впился горячими губами в мой рот. Через минуту отстранился и хриплым голосом произнес:

– Я буду недалеко. Если что, зови. Я услышу. Хорошо?

Я кивнула, пытаясь убрать волнение, и Яромир оставил меня одну. Я полностью разделась и вошла в воду. Вода было невероятно теплая и чистая, приятно щекотала мое тело. Я почувствовала, как боль и усталость поездки стала понемногу уходить из моего размякшего тела.

Спать практически на голой земле, соорудив что-то наподобие спальника из покрывал, я уже привыкла, но еще больше я привыкла к близости Яромира. Когда он был рядом, мне было спокойно. Даже сейчас, находясь в его объятиях, лежа рядом с пылающим костром среди дремучего темного леса, я не испытывала страха. Яромир смотрел в небо, снова о чем-то думая, а я с интересом разглядывала его профиль. Нос с небольшой горбинкой, пухлые губы мужчины притягивали мое внимание. Шрам совсем не портил его внешность. Без него он бы казался слишком уж идеальным. Шрам наделял его лицо дикой сексуальностью и притягательностью.

– Ты разглядываешь меня, – заметил он.

– Факт.

– Что же во мне так привлекло твое внимание? Шрам?

– Он безумно идет тебе.

– Да не уж-то, – не поверил Яромир.

– Правда. Шрам – это часть тебя. Твоя история.

– Печальная история.

– Безумно печальная, – согласилась я. – Однако, история со шрамом – это все, что я знаю о тебе.

– Чтобы ты еще хотела узнать? – спросил он, взглянув на меня.

– Все, что пожелаешь нужным рассказать мне.

– Например?

Я задумалась лишь на секунду.

– Расскажи мне о своем детстве.

– Я не помню своего детства, – вздохнул он.

– Это как?

– Мое детство закончилось со смертью мамы. А время до этого момента как будто стерлось из памяти. Уже в четырнадцать лет я участвовал с отцом военных походах.

– В четырнадцать? – удивилась я. – Отец взял тебя на военный поход, когда тебе было всего четырнадцать?

– Отец не хотел меня брать, – Яромир усмехнулся, погружаясь в воспоминания. – Я ослушался его приказа, ведь страстно желал поучаствовать в настоящей живой битве. Я не смог так спокойно покориться отцу.

– Что ты сделал?

– Я стащил доспехи у какого-то воина, а шлем на голове помог мне спрятаться от отца. Я взял меч и решил сражать наравне с остальными.

– Тебе не было страшно? Ты же был совсем ребенком!

– Только перед самим боем я впервые задумался о правильности своего поступка. Я переживал из-за того, что отец не сможет пережить мою смерть. Если со мной что-нибудь случится…

– Ведь он только что потерял жену, – понимающе кивнула я. – Ты был единственным, кто у него остался.

Яромир кивнул.

– Но я решил отбросить мысли об этом, чтобы не показаться для всех трусом. Со всей отвагой, что была тогда у меня, я ринулся в бой. Я сражался как мог, припомнив все уроки боевого искусства.

– Ты хорошо владел мечом?

– Сам отец в детстве учил меня сражаться на мечах. А он был лучшим мечником из всех, кого я знал. Конечно, тогда мечи были деревянные, и отец сражался со мной как бы в шутку, но все его трюки я постарался повторить на поле боя. Я боялся, но весь свой страх как-то сумел переправить на меткость и силу удара меча.

– Жуть какая, – вздрогнула я.

– Та битва длилась долго, – продолжал Яромир. – Все устали. Выдохся даже мой отец. Он стал пропускать некоторые удары, а враги медленно, но уверенно подводили его прямо к пропасти. Поблизости не было никого, кто мог бы помочь ему. Я стал медленно продвигаться к отцу, наотмашь поражая нападавших. Отец устал, но страх за его жизнь, придавал мне сил.

Я, затаив дыхание, слушала рассказ мужчины, тело будто окаменело от пережитого им ужаса.

– Наконец, я смог приблизиться к отцу. Убив одного воина, нападавшего на отца, я подошел ко второму, пока отец пытался убить третьего. Я заметил, что у папы была ранена нога, из раны сочилась кровь, но он не сдавался. Воин, с которым я начал бой, был намного лучше в боевом искусстве, чем другие его предшественники. Он был выше, сильнее, опытнее и старше меня. Мы бились долго и, честно, я не понимал, как смог продержаться столько. Чудо, какое-то. Соперник действительно был силен, делал широкие выпады мечом. Эта битва был на смерть, я прекрасно это понимал. Но тут враг задел мечом мой шлем. Шлем съехал, открыв воину мое еще совсем детское лицо. Помню, как он ошеломленно уставился на меня. Но, слава Перуну, я не растерялся. Быстро поправил шлем рукой и нанес ему смертельный удар.

– О боже, Яромир!

Мужчина, погруженный в воспоминания, продолжил свой рассказ, не обратив внимания на мой удивленный возглас.

– Знаешь, взглянув в его глаза тогда, я не увидел ни презрения, ни жестокости. Мне показалось, что я заметил в них восхищение, – усмехнулся Яромир. – Повернувшись к отцу, я молил всех богов, чтобы тот был еще жив. Отец лежал на спине, а над ним с мечом в руках, подставленным под само горло, повис человек. До меня доносился ужасный, злой смех. Я успел выбить меч из рук врага и, замахнувшись еще раз, убить нападавшего. Все враги, которые еще остались живы, начали отступать. Мы победили в той схватке.

– Благодаря тебе! Ты спас отцу жизнь в четырнадцать лет! Это разве не удивительно?

– Однако я не смог спасти ему жизнь позже.

Звонкое молчание повисло над нами. Я осмелилась прервать его только через несколько мгновений.

– Отец узнал, что это ты его спас?

– Да, – кивнул Яромир. – Я не хотел снимать шлем, но он отдал приказ, и я подчинился. Отец хотел видеть лицо героя, которому обязан теперь жизнью. Я отбросил шлем в сторону. Все воины застыли вокруг меня. Отец, кажется, тоже потерял дар речи. Никто не мог поверить, что перед ними четырнадцатилетний мальчишка. Полное недоумение в глазах отца вскоре сменилось гордостью. Я никогда не забуду тот взгляд. И хотя на тот момент я чувствовал неимоверную усталость и был готов свалиться на землю без сил, я был рад, что смог побороть страх и в итоге спас отца.

– Ты настоящий герой, – сказала я, смотря Яромиру прямо в глаза. – Такие как ты в моем мире бывают только в сказках. Это невероятно.

Яромир улыбнулся одним краешком губ, еще крепче прижимая меня к себе.

– Иногда я ловлю себя на мысли, что начинаю забывать свою прошлую жизнь, – вдруг призналась я.

– Может быть твоя прошлая жизнь была сном? – задумчиво шепнул Яромир.

– А может быть я сплю сейчас? – в ответ прошептала я.

Мы снова замолчали, наслаждаясь тишиной ночного леса и теплом костра. Я чувствовала, как сердце мое бешено колотится, и понимала, что это не только из-за удивительного рассказа, но и из-за близости Яромира.

– Как ты думаешь, что нас ждет впереди? – спросила я, пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Трудности, – честно ответил Яромир. – Но я знаю, что мы справимся с ними.

Я кивнула, надеясь, что он прав.

Глава 25

Лера

Ночь пролетела незаметно, и вскоре на горизонте показались первые лучи солнца. Проснувшись, я почувствовала, что кто-то следит за мной. Я открыла глаза и увидела некое похожее на девочку существо, сидевшее на ветке рядом с нашим ночлегом. Я подумала, что все еще сплю. Существо было невысоким, с длинными зелеными волосами и большими, как у совы, глазами. Странного вида девочка носила набедренную повязку из листьев и накидку будто бы из паутины. Ее глаза светились мистическим светом, и она тихо хихикала, словно знала какую-то тайну, которой не хотела делиться.

Я потянулась к Яромиру, но он спал. Я могла бы закричать, чтобы разбудить его, но вместо этого просто продолжила смотреть на странное существо. Я замерла, не зная, что делать. Существо вдруг спрыгнуло на землю и начало медленно, хихикая, приближаться ко мне, словно играя со мной. Несмотря на то, что шаги ее были практически бесшумны, они разбудили Яромира. Уже через мгновение он вскочил на ноги и, прищурив глаза, произнес:

– Кикимора.

Кикимора, серьезно?

– Кикимор-ра, кикимор-ра, – писклявым голосом защебетала наша гостья, отскочив от нас на несколько шагов.

– Что тебе надо от нас? – осторожно спросил Яромир.

Мое сердце билось в груди так, как будто хотело вырваться наружу.

– Вр-реда я вам не пр-ричиню, не бойтесь, – вдруг заявила она. – Я р-рядом с вами всю ночь была. Сон ваш охр-раняла.

– От чего охраняла?

– Много в нашем лесу нынче гар-р-рпий р-развелось. Сны вор-руют, др-рагоценности всякие р-разные тоже.

– Ну что же, – удивленно протянул Яромир. – Спасибо тебе. Но почему ты нас защищать решила?

– Слышала я ночной р-рассказ твой, молодец, – усмехнулась кикимора. – Хор-роший ты человек. Довер-рять тебе можно. И я довер-рюсь.

Вдруг существо резко замолчало, заметив, что лучи солнца стали еще ярче. С тревогой в больших глазах кикимора назад обернулась.

– Если помощь нужна, говори скорей, – поторопил Яромир. – Скоро солнце поднимется, и ты исчезнешь.

– Защиту в этом лесу я вам пр-редлагаю за услугу одну, – шепнула кикимора, прячась от лучей солнца под деревом.

– Какую услугу?

Кикимора снова с тревогой в глазах назад обернулась.

– Там в кустах человечишка без сознания лежит. Бр-р-редит. Спасти надобно. Возьмите его с собой. А я защитой вам невидимой в пути буду, чтобы нечисть всякая не цеплялась.

Я удивленно уставилась на кикимору. Она просит, чтобы мы человека спасли?

– Что там за человек?

– Не знаю, – пожала плечами кикимора. – Но уж больно жалко мне его стало. Совсем уж худое да щуплое. Не знаю, как его вообще сюда занесло. Поможете?

– Поможем, – твердо заявил Яромир, с тревогой поглядывая в кусты.

– Знала, что не откажете! – сказала и растворилась в лучах яркого солнца.

В кустах, на которые указывала кикимора, оказался совсем еще мальчишка. Он находился практически без сознания. Лишь нечастые стоны давали знать о том, что он все еще жив.

– Пить… Пожалуйста, пить.

Яромир дал ему воды, и только напившись вдоволь, у него появились силы открыть глаза. Правда, совсем ненадолго. Моргнув пару раз, мальчик вновь провалился в беспамятство. Разглядев его поближе (хотя это было практически невозможно из-за огромной шляпы, натянутой на половину лица), я заметила, что на вид ему было не больше четырнадцати лет. На нем была старая грязная рубаха, которая кое-как висела на узких плечах, и потрепанные временем брюки. Все его лицо и тело были перепачканы сажей, а ноги – в мозолях и царапинах.

Когда мальчишка очнулся, сил у него немного прибавилось, и мы смогли накормить его остатками еды с нашего вчерашнего ужина. Перекусив, он снова провалился в глубокий сон.

– Надо отправляться в путь, – сказал Яромир, потушив костёр. – Мы не можем позволить себе медлить.

Мы снова сели на лошадей и направились в путь, надеясь на удачу и помощь богов из этого мира. Яромиру пришлось посадить мальчишку впереди себя на лошадь. На контрасте с высоким и сильным телом Яромира, он казался еще более щуплым и беспомощным. Он спал настолько крепко, откинувшись на грудь Яромира, что даже тряска на лошади, не смогла потревожить его сон.

– Ладно, я оставлю свое огромное удивление по поводу существования кикиморы при себе, – нервно усмехнулась я. – Однако почему она попросила тебя о помощи для этого мальчишки?

– Я думаю, кикимора знала намного больше о нем, чем решила рассказать нам.

– Как ты думаешь, кто он? – поинтересовалась я. – И что делал так далеко в лесу?

– Надеюсь, он расскажет нам это, когда очнется.

– Вообще-то я думала, что кикиморы должны быть злыми.

– С чего ты это взяла? – усмехнулся Яромир.

– Из маминых книжек по славянской мифологии.

– Иногда кикимора становится «паинькой» и начинает делать добрые дела. По своей сути, это те самые берегини, духи предков, которые находятся буквально везде, следят за порядком и благополучием, – пояснил мужчина. – Они могут, конечно, быть теми еще проказницами. Если люди поведут себя плохо и неуважительно по отношению к ним, они как-нибудь их накажут, как и любые другие духи – банники, дворовые, гуменники, лешие.

– Они все у вас существуют? – ужаснулась я.

– Существуют, – кивнул Яромир. – Однако природа этих духов связана с культом почитания душ предков, которые являются покровителями людей во всех их земных делах, поэтому злыми и противными они не могут быть по определению.

Несмотря на пояснения Яромира, встреча с Кикиморой напугала меня, напомнив о том, что мир, в котором я оказалась, полон тайн и опасностей, и мне придется всегда быть здесь начеку.

День пролетел быстро, словно птица, проносящаяся мимо окна. Разговоры и краткие остановки, чтобы отдохнуть и перекусить, наполнили время, и, кажется, мы едва успели заметить, как солнце начало склоняться к закату. Мы остановилась на ночной привал, но мальчишка, похоже, погруженный в глубокий сон, не замечал ничего вокруг. Его сон вызывал у меня беспокойство. Непонятно, был ли он следствием изнеможения или же что-то более тревожное. Я следила за его ровным дыханием и пыталась успокоить себя.

Но тень беспокойства не покидала и Яромира. Мы решили не пытаться будить мальчишку. Вокруг была тишина, словно природа тоже прислушивалась к его дыханию.

Яромир разжег костер и разложил одеяла на землю, подготовив нам место для сна. Я не могла перестать думать о том, что произойдет, когда мальчишка проснется. Будет ли он сбит с толку от того, как очутился с нами? Что он сможет рассказать нам о себе? Что же все-таки с ним произошло?

Глава 26

Лера

Выспаться этой ночью нам с Яромиром так и не удалось. Мальчик спал не спокойно, плакал, бредил и метался из стороны в сторону. То, что он говорил во сне, мы разобрать так и не смогли. Проснувшись утром, он совершенно не помнил нас и выглядел как запуганный зверек, которого только что загнали в клетку.

– Кто вы? – спросил он, глядя на нас своими большими синими глазами.

– Меня зовут Яромир, девицу – Лера. Прошу тебя, не бойся, мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы хотим помочь. Как тебя зовут?

– Я не помню… – испуганно прошептал мальчик.

– Ты бредил во сне, но мы не смогли разобрать, что ты говорил. Что с тобой произошло? Ты помнишь? – с надеждой спросила я.

– Нет… Я ничего не помню!

Слезы покатились из его глаз, и он, как маленький ребенок, обняв себя руками, заплакал. Как это: не помнить, где твой дом? Не знать, кто твоя семья? Не помнить, что с тобой произошло. Забыть, кого ты любил и с кем дружил? Мне так невыносимо стало жаль этого мальчика. Когда я слегка дотронулась до его плеча, пытаясь успокоить, он отшатнулся, будто его ударили хлыстом.

Через пару секунд он сам успокоился, и теперь просто смотрел в одну точку. Но тут мы столкнулись с еще одной проблемой: парень отказывался мыться. Наотрез. Как бы мы его не уговаривали.

– У тебя из-за грязи лица не видно. А руки? Посмотри на свои руки! И вонь от тебя страшная. Всех лошадей распугаешь. На чем мы тогда поедем? – действительно находиться рядом с этим парнем стало испытанием для моего обоняния.

– Пешком пойдем! – огрызнулся парень.

Мы понимали, что его страх и недоверие были результатом неизвестности и страха перед незнакомцами.

– Послушай, друг, – начал Яромир, обращаясь к мальчику, – мы понимаем, что ты напуган и не доверяешь нам. Но мы хотим тебе помочь. Как только ты смоешь с себя всю грязь, тебе станет легче, поверь.

Мальчик по-прежнему смотрел в одну точку, но я заметила, что его взгляд немного дрогнул. Я решила добавить:

– Мы не хотим тебя заставлять делать что-то против твоей воли. Но представь…

– Меня не волнует, как я выгляжу и мыться не собираюсь, – упрямо перебил мальчик.

– Ну, хотя бы лицо умой. И руки, – умоляла я.

– Мне и так отлично!

– Ты наглый и упрямый! – не выдержала я.

– Прямо как ты, – шепнул Яромир.

Я метнула на него угрожающий взгляд, и с укором произнесла:

– Мог бы и поддержать.

– Оставь его. Нужно отправляться в путь. Мы и так надолго задержались.

Так как мальчишка пришел в чувства, ехать с Яромиром на одной лошади он наотрез отказался. Мне пришлось уступить мальчишке свою, но не скажу, что я была против.

Яромиру пришлось потесниться, когда я уселась на лошадь впереди него, прижавшись к нему поближе. Наши тела были в опасной близости друг от друга. Сердце забилось в груди быстрее. Лицо покраснело, когда я почувствовала пульсирующее напряжение в его штанах, но я старалась не обращать на это особого внимания. Однако у меня плохо это получалось. Казалось всю дорогу в воздухе летали искры между нами. Также я не могла не заметить, как был напряжен Яромир, как он старался держаться от моих ягодиц подальше. Это было смешно и немного обидно одновременно. Когда он отодвигался от меня, я придвигалась снова, и это могло бы продолжаться бесконечно, если бы не его разъяренный шепот мне прямо в ухо:

– Если ты сейчас же не прекратишь, я возьму тебя прямо на этой лошади на глазах у мальчишки.

Угроза подействовала, я с сожалением слегка отстранилась от Яромира.

Мальчишка же ехал молча недалеко от нас. Но вскоре это угнетенное молчание надоело ему.

– Так куда мы едем? – не выдержав, поинтересовался он.

Смысла скрывать не было, поэтому мы рассказали ему всю историю. Так и завязался наш разговор.

Наконец, мы добрались до ближайшей деревни, где решили остановиться на ночь, чтобы пополнить припасы еды и отдохнуть. За щедрую плату староста деревни Тихомир предоставил нам целую комнату в своей просторной деревянной избе. Тихомир был уже довольно пожилым мужчиной, вдовцом и без детей. Похоже, он был рад нашей компании. Комната, которую выделил нам староста была бедная, но довольно чистая и светлая с двумя кроватями по бокам и небольшой печкой посередине. Не передать словами, как я была рада, что проведу сегодняшнюю ночь не на твердой земле, а в мягкой постели.

Я надеялась, что в деревне мы сможем найти кого-нибудь, кто знал бы нашего мальчишку или хотя бы мог дать нам какую-то информацию о нем. Но моя надежда была напрасной. Мы потратили целый день на разговоры с местными жителями. Никто в деревне не видел его раньше, и никто не знал, кто он такой. Зато Яромиру удалось больше узнать про ситуацию в Западном княжестве.

– Люди говорят, что князь совсем от дел отошел. Все решения принимает… Велена.

– Велена?

Мне показалось, или голос Яромира слегка дрогнул на ее имени?

– Княгиня, – откашлявшись, поправил себя Яромир.

В избу зашел Тихомир и устало опустился на деревянную скамью. За ним забежал наш мальчишка, и, быстренько сгрузив небольшую стопку дров возле печки, выбежал за следующей партией.

– Говорят, что своим дурным нравом и жестокостью она вскоре погубит наше княжество, – вздохнув, произнес Тихомир, видимо услышав, о ком мы говорили.

– Яромир, ты знаком с ней лично? Действительно ли она такая жестокая и своенравная?

– Когда я знал ее, она не была такой жестокой, – как-то неуверенно произнес он.

– Ох, я хоть нашу княжну и не видал ни разу, слухи о ней совсем не лестные ходят, – заметил Тихомир. – С помощью Ведомира – княжеского советника – и своих дивных чар одурманила она нашего князя. Пируют на последние гроши, опустошая казну. Оброк в последнее время все чаще и чаще собирают.

– Значит нелегко живется вам? – спросил Яромир.

– Нелегко. Ой, нелегко. Уже и давать нечего. Денег нет, урожая нет. Все под чистую забирают, ничем не брезгуют сборщики эти.

– Чего же вы не жалуетесь совсем?

– Ох, как не жалуемся. Жалуемся! – воскликнул староста. – Еще как, жалуемся. Да кто слушает нас. На прошлой неделе, вон, приезжали. А нам дать нечего. Всю деревню перерыли. А когда убедились, что не врем, всех девок молодых согнали, да с собой забрали.

– Зачем? – удивилась я.

– Да как же зачем, – пожал плечами Тихомир. – В услужение княгине нашей. Как рабынь их туда повезли и согласия даже не спрашивали.

Горько вздохнув, Тихомир покинул нашу комнату.

– Надо что-то с этим делать. Обязательно! – воскликнула я. – Это же бесчеловечно!

– Я не могу до конца поверить в это, – вздохнул Яромир. – Мать Миродара – княгиня Крассимира – родом из этого княжества. Если бы она узнала, что твориться на ее родине, она бы сошла с ума. – И я не могу поверить, кто княгиня Велена действительно такая, как ее описывают. Я знаю ее с детства, она всегда была своенравна, но…

– Власть меняет людей, Яромир, – отметила я.

– Чтобы настолько…

Яромир замолчал, глядя в одну точку. На лицо его отразились какие-то печальные воспоминания, лицо его тут же ожесточилось.

– Ты права. Власть меняет людей.