Текст книги "Истинная зайка для ректора (СИ)"

Автор книги: Анна Флор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Семьдесят тысяч серебряных! – с убийственным спокойствием, твердо произносит генерал.

Глава 21

Запаниковав, я выпаливаю тут же:

– Шестьдесят!

Лихорадочно сглатываю, косясь на Федю.

И что-то мне подсказывает, что торг должен быть немного другим. Федя ободряюще улыбается и кивает. Затем меняет цвет с фиолетового на жёлтый. Волнуется тоже. Кажется, его сейчас стошнит. Этого только не хватало!

– Договорились. Ты отлично умеешь торговаться, моя дорогая, – саркастично отзывается Родгар.

– Это должно было не так сработать, – расстроенно говорит поникший Федерико. Вытаскивает блокнот из-за спины и что-то вычеркивает там со словами: – Стервой нам тоже не стать.

– Но... Господин Д'Альерри, даже если я буду работать семьдесят лет, я не смогу столько заработать. – Ощущаю, как ноги едва не предают меня, подкашиваясь. Я хватаюсь пальцами за спинку стула перед столом ректора.

– У тебя три дня. В противном случае за нанесенный ущерб имперской академии ты вылетишь не только из опороченных твоим происхождением святых стен, но и из империи. Обратно в Лирию.

Затем генерал ворчливо добавляет, помрачнев:

– И я вместе с тобой. И будем мы на лирийских плантациях выращивать... Что вы там выращиваете, кстати?

– Кукурузу, – растерянно отвечаю, сразу вспомнив тётушкино поле.

Помрачневший взгляд генерала ставит точку в этом разговоре.

Виновато улыбнувшись, совсем как Федя, когда провинится, я пячусь к двери.

Родгар хмурится, опускает взгляд ниже моего лица и вздыхает.

– Да чтоб тебя коты подрали, пуговицы...

Делает широкий шаг ко мне, вмиг сокращая расстояние, и...

Принимается с усердием застёгивать верхнюю пуговицу на моей рубашке. Но пальцы совсем невзначай задевают нежную кожу, а у меня мурашки проносятся по спине. Взгляд генерала темнеет, а его пальцы на моей пуговице чересчур задерживаются. От этого откровенного взгляда мне становится невыносимо жарко и очень хочется расстегнуть абсолютно все пуговицы. Или хотя бы на свежий воздух.

– Вот и всё, зайка – хмыкает Родгар и убирает руки.

Затем критично рассматривает мой воротник и гулко выдыхает.

– Да что у вас за проблемы с моими пуговицами? – возмущаюсь я тут же, отшагивая.

Жар смущения тут же приливает к лицу. Боги! Я не должна так разговаривать с генералом! Но он же Истинный... то есть можно, да?

– Это не у меня проблемы, а у тебя, солнышко, – изрекает задумчиво генерал.

– Мои пуговицы на месте.

– Мои пока что тоже. И пуговицы, и ремень, и молния на ширинке. Ещё раз расстегнешь так рубашку, и проблемы будут у нас обоих, – оскаливается он как-то плотоядно.

Слишком откровенно продолжает гипнотизировать мою шею, сползая взглядом ниже.

Нехотя оторвавшись от созерцания, Родгар повелевает беспрекословно:

– Идите, адептка Грин. На сегодня урок окончен. Мне ещё после вашего визита с пуговицами... Да чтоб их Изнанка побрала, Твареведение же! – вдруг резко выдает генерал и, обогнув меня, первым выходит из кабинета.

Резко развернувшись на каблуках, выскакиваю в коридор и захлопываю за собой дверь. Федя, кажется, остался в кабинете. Но и поделом ему. Будет меньше меня подстрекать. Да и генералу поделом. Придет, а там всё в радужной слизи.

Ехидно смеюсь себе под нос. А потом вспоминаю его прикосновения к моим пуговицам. И жар приливает к лицу снова.

В голове нон-стопом крутятся мысли, о какой проблеме говорил только что генерал Родгар.

– Господин генерал главнокомандующий ректор, – выпаливаю тут же в спину мужчине. – У вас Твареведение в другой стороне.

– Проклятые лирийцы и здесь переворот устроили, – цедит генерал, резко разворачиваясь в мою сторону, отчего я со всей дури впечатываюсь носом в твердый мускулистый торс.

Кажется, путаюсь в собственных ногах и сползаю по рельефному торсу вниз.

Генерал подхватывает меня за талию, ставя на ноги.

– Ну-ну, солнышко, не здесь. Вот окажемся без свидетелей, тогда и продемонстрируешл свои намерения, – хмыкает генерал Д'Альерри, а до меня не сразу доходит, чего он там уже себе напридумал.

– Да вы... – я так и не нахожу приличных слов для ответа. Впрочем, вряд ли здесь можно было бы обойтись приличными.

Но взгляд генерала на удивление серьезный. Смотрит так, как будто я специально Твареведение определила в другое крыло корпуса.

И я, не придумав ничего лучше, просто бормочу в ответ:

– Извините, больше не будем.

– Надеюсь, моя очаровательная проблема, надеюсь, – задумчиво произносит генерал Д'Альерри и направляется в другой конец коридора к лестницам.

А меня вот очень сильно теперь интересует, что там за второй этап наказания? Неужели одними деньгами не обойтись? Да и где я возьму столько?!

* * *

– Дорогая племянница! – читаю вслух пришедшее ближе к обеду письмо от тётушки. – Наше фамильное поле кукурузы было куплено сегодня господином из драконьей империи! Пожелал остаться неизвестным, но теперь мы богаты! Отправляю тебе сто тысяч серебряных на карманные расходы.

Тетушка приложила к письму копию договора передачи поля. В графе покупатель стоит смутно знакомая подпись.

Не могу вспомнить, где я ее видела. Но красиво вывожу свою подпись, подкрепляя магией, на чеке в сто тысяч серебряных. Этих денег хватит рассчитаться за артефакт и ещё жить целый год припеваючи!

– Надо же, как тебе повезло! – восхищается Китти, работая над украшением имбирного печенья. – Кто бы мог подумать, что твоя тетя так вовремя продаст поле кукурузы!

– Ну, вообще-то она его не собиралась продавать. А продала, тут написано, за пятьсот тысяч серебряных, – задумчиво произношу я.

– Неси скорее чек генералу! – щебечет Китти, с умилением смотря на свое кулинарное творение в виде черепов и черных розочек на них.

– Жутковато, – изгибаю брови в удивлении. – Можно попробовать? – Уже тяну руку к печенью, остывающему на подоконнике, как подруга хлопает меня по руке.

– Не смей, если жизнь дорога! Они с проклятьями. А вот с какими – это зависит от настроения съевшего.

Она загадочно улыбается.

– Китти, ты что, серьезно?

– Думаешь, магистр Ромаро меня теперь заметит? – мечтательно мурлычет она, перекладывая печенья в коробочку в виде сердца. Тоже черную.

– Очень вкушное, – доносится чавканье со стороны, и мы обе оборачиваемся на голос Феди.

Слизень сидит и чавкает печеньем.

Мы с Китти испуганно переглядываемся.

– Вряд ли что-то способно навредить Феде, – с сомнением произношу я, с жадностью наблюдая, будут ли изменения на моем фамильяре.

– Выпотрошу! Сожру всех! Слизня сожру! И тебя сожру! Всех сожру! – воинственно визжит колибри, всполошившаяся вдруг, и яростно подлетает то к Феде, то к Китти, то ко мне.

– Разве что твой фамильяр, – в очередной раз отмахиваюсь от птички, затем вовсе уворачиваюсь от ее клюва.

Хватаю чек и выскакиваю из комнаты, от греха подальше. Где там мой Истинный генерал?

Истинного генерала приходится дожидаться возле ректората. И я чувствую себя какой-то фанаткой, преследующей своего кумира. Неловко топчусь возле закрытых дверей в кабинет ректора.

Отчего-то ощущаю лёгкий мандраж перед новой встречей.

Когда тяжёлые быстрые шаги доносятся из коридора, мое сердце учащает ритм. Стоит Родгару войти в приемную и подойти ко мне, стоящей возле дверей, как мое сердце и вовсе делает сальто.

– Аннабель. Вы пришли за второй половиной наказания? – дергает бровями Родгар, плотоядно улыбаясь.

– Я принесла решение первого этапа. Может, не надо больше наказывать? – натянуто улыбаюсь.

Родгар сокращает расстояние между нами до неприличных сантиметров, и его рука ползет к моей талии, но хватается за ручку и распахивает за моей спиной дверь.

– Прошу, Аннабель. Сейчас разберемся.

Стоит войти в кабинет, как я кладу на стол чек.

– Вот, возьмите. За сломанный артефакт. Тетушка поле кукурузы продала.

– Как удачно, – хмыкает генерал, даже не взглянув на чек. – Хорошее хоть поле? Кукуруза там как растет?

– Да нормально растет, не жалуется, – пожимаю плечами, настороженно наблюдая за генералом. Чего он пристал к кукурузе-то?

– Действительно, чего кукурузе жаловаться, – хмыкает Родгар. – Ладно, шутки в сторону, Зайка.

Его рука вдруг уверенно и твердо ложится на мое бедро и ползет вверх к талии. Так по-хозяйски, властно, будто нет между нами никаких стен. А я испуганно замираю, не зная, чего ещё от него ожидать. Хотя надо бы отскочить да возмутиться.

– Не попытаешься меня остановить? – удивляется генерал.

Совладав с эмоциями удивления от смены темы и действий, я резко отскакиваю.

– Вы ведь ректор! – получается как-то неуверенно.

– Временный.

– И генерал! По Уставу запрещено иметь отношения... – новая отговорка вообще и близко не похожа на возмущение.

– Этот Устав я писал лично в свободное от убийств время, – явно наслаждается Родгар, надвигаясь на меня, пока я безопасно отхожу к дверям.

Что он задумал?

– Вы ведь не серьезно?

– Верно, я так шучу, – вмиг становится серьезным генерал. – А ты забирай свой чек и вон из ректората.

А у меня слезы на глаза наворачиваются. То есть я тут от сердца отрываю целый чек на большую сумму, а он меня выгоняет? То про кукурузу, то пристает, а теперь выгоняет! Я не успеваю за сменой его настроения!

– Как это? Вы же сказали, что я должна выплатить. Я возвращаю чек.

– Я оплатил твою ошибку ещё утром, – ровным тоном произносит Родгар. – Этот чек твой личный.

Опешив, перевожу взгляд на чек на его столе.

Он шутит? Проверяет?

А тут до меня доходит. Внезапная продажа поля кукурузы! Это генерал его выкупил?

– Заберите свои деньги, господин Д'Альерри, – поджимаю губы.

– Мои? Теперь это твои деньги. На чеке твоя подпись.

– Я не возьму, – мотаю головой.

– Можешь себе позволить разбрасываться тысячами серебряных? – прищуривается генерал.

Мотаю головой. Что ж, меня упрашивать не надо. Деньги я возьму себе и куплю на них... Нового фамильяра! Ох, мечты. Просто сохраню чек. Подхожу к столу и забираю чек, бережно кладу его в карман. Неуверенно замираю возле стола, смотря на генерала. Интересно, можно ли идти?

– А зачем вы поле кукурузы купили? – прикусив губу, так и не поборов любопытство, спрашиваю я.

– А я решил, что буду заниматься садо-огородом, – оскаливается он. И, завидя мое замешательство, подсказывает: – Что-то ещё?

Про наказание как-то неловко напоминать. Может, забудет? Или всё обошлось?

– У меня проблема с фамильяром. Мне нужен ритуал разрыва, чтобы заново провести без ошибок ритуал связи, – выпаливаю я неожиданно даже для самой себя и с надеждой смотрю на Родгара.

– Если я решил одну твою проблему, это ещё не означает, что стану решать и другие. Иначе здесь выстроится очередь из страдальцев. Так что запомните мое великодушие и тут же об этом забудьте.

А я впадаю в ступор. В смысле забыть и запомнить одновременно?

Вздохнув, уже хватаюсь за ручку двери и... Кто меня дергает за язык?! Надо же задать вопрос, который звучит как вызов!

– Я больше ничего не должна? Наказания не будет?

– Ох, Аннабель, – усмехается генерал. – Раз уж ты настаиваешь...

Генерал сокращает дистанцию между нами и, взяв меня за руку, разворачивает к себе так, что я упираюсь ладонями в его твердую грудь.

Глава 22

Взгляд дракона вынуждает застыть. В его глазах смутно отражается нечто напоминающее голод.

– Почему вы так смотрите на меня? – на мгновение затаиваю дыхание.

Кажется, ещё немного – и он бросится на меня. Ощущаю себя маленьким зверьком в клетке с хищником. Главное, не обратиться в кролика сейчас. Или, наоборот, обратиться бы?

Но всё, что я могу выдавить из себя, – это отросшие вмиг заячьи ушки. Мягенькие такие, нежные.

– Как? – учтиво интересуется генерал.

– Как будто хотите съесть.

Родгар усмехается:

– Не совсем съесть. Скорее для начала хорошенько разогреть, а уже потом съесть.

Отпустив мою руку, генерал не прерывает зрительного контакта. Он отстраняется, хватается рукой за свой ремень, с лёгкостью растегивая пряжку. "Язычок" покидает свой плен – кожаную петлю, и генерал рывком выдергивает ремень. Складывает вдвое как-то уж слишком нежно и, взяв изгиб ремня в другую руку, резко дергает в стороны ремень. Тот громко щелкает, отчего я вздрагиваю и интуитивно подаюсь назад, вжимаясь спиной в дверь. Меня бросает в жар от такого зрелищного представления. Собственно, очень красиво вышло, да.

– Генерал Д'Альерри, вы это... Не надо! Мне и так жарко!

– Отшлепаю. Помнишь? – издевательски растягивает губы в ухмылке генерал.

Сглатываю судорожно, ощущая, как ноги едва не подкашиваются от волнения и странной смеси ожидания и страха.

Тем временем Родгар наматывает кончик ремня на руку. Делает это даже с нежностью. Взгляд хищный, опасный. И какой-то звериный азарт в глазах.

Неотрывно смотрю в ответ. Кажется, даже не дышу.

Он же не серьёзно?

– Или всё же рукой? Как тебе больше нравится? – вдруг хмурится генерал.

– Вы же не серьезно? – сглатываю я, ощущая, как конечности холодеют от тревоги.

Я, конечно, подозревала, что генерал Д'Альерри всегда держит слово. Но про "отшлепать" в тот раз восприняла как издевку.

В горле пересыхает.

– Проверим, насколько я серьезен? Я ведь предупреждал тебя, Аннабель. – И на губах мужчины играет странная ухмылка.

– Но вы же ректор! – в очередной раз наивно полагаю, что волшебное слово на "р" как-то поможет делу.

* * *

Родгар

Маленькая и милая лирийка – наказание для черного дракона.

«Возьмём её», – не к месту требует дракон.

Или к месту...

Подцепляюю пальцами ее запястье и сжимаю сильнее, чем должен. Подвожу к дивану, сажусь и тяну Истинную на себя.

Разжав хватку, с сожалением отмечаю, как на тонкой светлой коже запястья моей блондинки алеют пятна.

Бездна! Я изуродовал атлас ее кожи следами своих же пальцев.

Только я собираюсь извиниться и перевести всё в шутку, понимая, что она напугана моей напористостью, как Аннабель дергается. Неловко заезжая мне коленом в живот. Почти неощутимо.

Верю, что случайно. По глазам вижу.

Испуг отражается в ее глазах. Годубые радужки светлеют, а зрачки расширяются.

– А может, и правда взять тебя просто сейчас и здесь, – размышляю вслух, играя на нервах девчонки.

Не всё же ей на моих играть. Важные документы, Истинность, так ещё и Жезл сломала! Между прочим, я за него головой перед императором отвечаю. Вернее, мог бы. И со штрафом я перегнул. Надо было ей не рассказывать и не требовать. Чего с кролика взять-то?

Такая красивая, нежная, непорочная... Такая нужная, желанная...

И вся она сама невинность с этим ее цветочным запахом.

Аннабель косится на окно. Там, за стеклом, стоит зелёный слизень и держит в руках... транспарант? Написано, кажется, на слизняковом. Даже и не разобрать.

Секунда, и звук хлесткой пощёчины пронзает секундную тишину.

Я даже головой не дёрнул. И это удар?

Такое нужное сейчас лёгкое жжение кожи, чтобы отрезвить, привести в чувство и напомнить, что я всё ещё черный дракон, а не щенок в руках моей Истинной.

– Простите! Это всё Федя! – испуганно восклицает Аннабель, хватает свои изящные длинные заячьи уши и прижимает к щекам. Отчего выглядит совсем мило. – Вы только не подумайте, я ничего такого не хотела!

Нет, я ведь не собирался всерьез ее шлёпать. Но теперь придется. Эх, Зайка, на что ты меня, старого генерала, не знающего слов любви, подталкиваешь?

– А чего тут думать? Тут уже действовать надо. Я предупреждаю лишь раз, Аннабель, – перекатив на языке ее имя, отвечаю с усмешкой.

Пытаюсь сообразить, отчего рядом с ней мне так охота зарыться в ее волосы, вдохнуть ее свежий цветочный запах.

Надо бы отжаться. Раз пятьсот. Поможет ли?

Горячая волна возбуждения прокатывает по телу.

Бездна! Я сам себя загнал в ловушку.

«А мне нравится», – рычит зверь.

«Потому что ты похотливое животное», – мысленно отвечаю.

«Как и ты, – вворачивает зверь. – Истинную любить. Защитить. Целовать. Брать. Потомство».

Сглатываю, отгоняя неприличные непрошеные мысли, отодвигаю бережно эту малышку и поднимаюсь с дивана, отбрасывая ремень. Унимая буйство моего дракона внутри, произношу примирительно:

– Я всегда держу свое слово, Аннабель. Но это слово я сдержу, пожалуй, не сейчас. А когда сама захочешь. – Стараюсь мягко улыбнуться, но, видимо, вид отросших драконьих клыков Истинную пугает больше.

Стук в дверь и бесцеремонное ее открытие прерывают наше увеселительное общение с Аннабель. Вошедший Ромаро только с удивлением провожает Аннабель Грин, когда та выскакивает, красная, как спелая клубника, из моего кабинета.

– А теперь где потерял? – утонченно спрашивает Найтан, с любопытством глядя на меня.

– Там же, где и ты свою совесть и манеры, – рычу в ответ.

Найтан демонстративно вздыхает и заявляет:

– Я беру выходной. Мы с одной адепткой едем на кулинарный конкурс.

Я приподнимаю руку, вынуждая замолчать Ромаро.

– Так, рыцарь в некромантских доспехах, оставь свою идею проклясть весь мир и послушай меня. У меня есть заказ для тебя, ты будешь в восторге.

Ромаро вздыхает и, поправив полы мантии, отчего та взлетает за его спиной и плавно опускается, проходит вглубь кабинета и без приглашения занимает кресло. Закидывает ногу на ногу, и только сейчас замечаю в его руках черную коробку с золотой лентой. Он любовно развязывает бант и открывает упаковку.

– Мне нужна таблетка от Истинности. – Сжимаю переносицу большим и указательным пальцами, прикрываю глаза, пытаясь остудить мысли после зажатой в моем кабинете Аннабель.

– Что, прости? – Найтан отрывается от любовного разглядывания каких-то печений в виде черепов с черными розами. Он медленно поднимает на меня взгляд, осматривает меня оценивающим взглядом.

– Зелье, настойка, любой подавитель. Всё, что заглушит Истинность. Заставит моего зверя замолкать в присутствии этой маленькой блондинистой занозы, – раздражённо объясняю. – Какой Бездны я вообще должен тут распинаться?

– Для того, чтобы я понял, что ты хочешь получить, Родгар, – размеренно отвечает Ромаро. – Твой зверь неконтролируемый?

– Мой зверь желает разложить эту занозу на любой ближайшей поверхности. Хотя даже у стены готов, – цежу я. – А мне мозги нельзя отключать. К тому же она первокурсница. Что мне с ней делать?

– Плести веночки. И адептка Прин со второго курса.

– Грин, – поправляю я машинально. – Веночки? На могилы моих врагов, – задумчиво отвечаю, прикидывая, насколько такие украшения будут гармонично смотреться.

– Я понял, – протягивает задумчиво Найтан. – Хочешь, чтобы я создал нечто уникальное?

Он слегка склоняет голову в сторону.

– Мы топчемся на одном месте. Приступай сегодня. – Морщусь от едкого запаха, что источают печенья. – А то я так скоро голову потеряю. Уже обзавелся кукурузным полем, между прочим, в Лирии!

Найтан вздыхает, неспешно закрывает коробочку и встаёт с кресла. Смерив меня разочарованным взглядом, Ромаро выходит из кабинета.

– Дай мне неделю, Родгар, – зверем чую, улыбается эта колдовская задница.

– Ромаро! – окликаю магистра. – В коробке что? Очередной твой кулинарный шедевр?

– Это не мой, но шедевр, – загадочно ухмыляется Ромаро, обернувшись. – Кажется, мне тоже потребуется таблетка. Но от влюбленности.

Бросив взгляд на окно, за которым на карнизе всё ещё сидит зелёный слизень и с каким-то фанатизмом и улыбкой смотрит на меня, вспоминаю про проблему Аннабель.

– И ещё: придумай ритуал расторжения связи хозяина и фамильяра.

– Тебе надоело умертвие?

– Нет, речь о слизняке.

– Я понял, Родгар, всё сделаю, – задумчиво отзывается Ромаро, нежно поглаживая печенье, и покидает приемную ректората

– Кругом одни чокнутые, – цежу я, задергиваю штору, чтобы не видеть этого слизня.

Глава 23

Аннабель

– Та-да-а-ам! – торжественно выпаливает Федерико, стоит мне войти в комнату. Он обретает на моих глазах лиловый цвет.

На голове фамильяра возвышается праздничный колпачок, а от его желеобразного тельца во все стороны разноцветные брызги слизи, как конфетти.

– Федя, – устало вздыхаю я, старательно не показывая своих опасений того, что он на этот раз придумал. – Давай не сейчас? Мой день не очень задался.

При воспоминании о ремне генерала щеки вспыхивают снова.

– Взгляни, Бель! – Федерико глазами указывает на мою кровать.

Повернув голову, я застываю и изумленно хлопаю ресницами, рассматривая Жезл.

Две половинки артефакта склеены между собой... красивой ядерно-салатовой слизью.

Остаётся надеяться, что это не отходы жизнедеятельности моего фамильяра.

– Тебе нравится? – заискивающе заглядывает мне в глаза слизень, медленно подползая к моим ногам.

Хитрец! Решил как-то загладить свою вину за приказ на транспаранте?

– Ну... – критично разглядываю Жезл Любви, весь измазанный зелёной слизью. – Выглядит...

Ужасно!

– Неплохо выглядит, в общем, – выдавливаю я, чтобы не обижать фамильяра. Он у меня очень чувствительный.

Вообще, я должна на него злиться, выставить вон из комнаты вместе с его крошечным чемоданчиком и отправить обратно к тётушке в Лирию... Но он же пропадет без меня.

Вытащив салфетку из тумбочки, аккуратно беру Жезл за основание, но... Он тут же озаряется ярким сиянием, отчего я рефлекторно зажмуриваюсь.

Стоит распахнуть глаза, как вижу невероятное! Жезл мягко сияет, на нем ни капельки слизи не осталось. Сам артефакт выглядит как до поломки! Чистый, сияющий, он приятно пульсирует в ладони и греет своим теплом кожу.

– Федя! – восторженно выпаливаю, вскакивая с кровати. – Он работает! Как ты это сделал?

Федерико, разинув рот, с удивлением пялится на артефакт в моей руке.

– А с проклятьем так сработает? – вдруг расплывается в улыбке Федя, а его маленькие глазки загораются надеждой.

А с моих губ медленно сходит радостная улыбка. Сердце делает сальто в груди, оповещая, что быть катастрофе. В очередной раз.

– Федя, ты брось эту мысль, – сглатываю я, на всякий случай подкрадываясь к двери из комнаты. Чтобы сбежать быстрее, чем получить очередную нелепую команду.

И я примерно понимаю, к чему может сейчас прийти Федерико.

– Нет, Бель, как ты думаешь, сработает? – Федя с немыслимой скоростью подползает к моим ногам, хватается маленькими ручками за носок ботинка и задирает голову вверх.

– Не сработает, Федя, – напряжённо отвечаю.

– Нет, ты должна попробовать! – вопит тут же Федя. – Это прекрасная идея! И мы будем спасены от драконьей Истинности!

– Но я не хочу спасаться! – с отчаянием и колотящимся сердцем в груди выдаю я, сама от себя не ожидая такого.

На миг застываю, осознавая, что я только что сказала.

К сожалению, Федю не остановит даже конец Мироздания.

– Просто намажь генерала моей слизью! – с каким-то яростным фанатизмом и азартной улыбкой командует фамильяр. – От головы до пят! Дождись, когда он ляжет спать, и сотвори это доброе деяние, освобождая себя от уз с узурпатором!

Что я там думала про отправить Федю к тётушке?

* * *

Пробуждение ранним утром даётся мне трудно. Вернее, осознание, что я уютно устроилась и греюсь своим шерстяным боком о чью-то твердую, мерно вздымающуюся грудь, приходит не сразу.

А вот то, что я снова внезапно кролик, уже воспринимается как божественным проведение, не иначе.

Испуганно пискнув, я замечаю, как огромная ручища генерала практически в замедленном времени опускается на меня, а сам генерал переворачивается на бок, сонно что-то бормоча.

Теперь же в секунду, придавленная весом мужской руки, я ощущаю, как собственное тело удлиняется, а обнаженной коже становится прохладно.

Боясь пошевелиться, так и лежу пару минут, размышляя о своей жизни, о будущем, о прошлом. О том, где я вообще повернула "не туда".

Только боюсь, что дракон ощутит мое колотящееся сердце и проснется. Но генерал, к счастью, спит крепко. До того момента, пока я не делаю попытку медленно и плавно высвободиться. Он сгребает меня в охапку и крепче прижимает к своему голому торсу!

Остаётся надеяться, что он хотя бы в нижнем белье, в отличие от меня. О чем я весьма сожалею.

Тихонько перетягиваю одеяло на себя, но Родгар рычит что-то сонно и невнятно. Наверное, на драконьем. А у меня собравшиеся было в кучку мысли вновь разбегаются, как тараканы.

Нет, ну это никуда не годится! Сколько можно лежать в обнимку с генералом? В конце концов, у меня скоро пары начнутся.

Я вновь шевелюсь, пытаясь поднять тяжеленную руку Родгара. Или хотя бы сдвинуть ее с себя.

– Аннабель? – немного сонно и растерянно произносит вдруг Родгар, но тут же его тон меняется на провокационно-томный: – Я польщён, что ты решила действовать первой.

– Вы не так поняли! – севшим голосом выпаливаю я, боясь даже повернуть голову к нему. Так и лежу, прижавшись пятой точкой к комку одеяла между нами.

Ощущаю безумную смесь смущения, стыда и волнения.

– Я всё прекрасно понял. Ты просто решила проверить мое терпение. Так знай, Аннабель, оно закончилось только что.

Стоит от удивления все-таки повернуть к нему голову, как его губы вмиг налетают на мои, сминая в страстном порыве. А я, опешив от внезапности, даже отвечаю.

«Наверное, теперь будет сложнее оправдаться, что я сюда случайно попала», – вяло пробегает мысль, вытесненная жаром волнения и вспыхнувшего желания внизу живота.

Нет, пора это прекращать. Я же воспитанная девушка!

Или не надо прекращать, наоборот?

Неловко дернувшись, задеваю рукой что-то теплое и пульсирующее.

«Жезл!» – подсказывает радостно подсознание.

Какое счастье, что артефакт со мной! Значит, я могу сказать, что принесла его обратно, вот, забирайте. Или снова попробовать его использовать на генерале.

Я тут же хватаю рукой Жезл и...

По глазам генерала вижу, что это точно не артефакт.

Разжимаю пальцы и с ядерным коктейлем из стыда и желания провалиться под пол дергаюсь резко в сторону. Грохот, сопровождающий мое падение с ректорской кровати, только придает адреналина.

Какой позор на мою голову! Мое подсознание под влиянием Истинности сыграло со мной злую шутку.

– Ну-ну, Аннабель, мы ведь только начали, куда же ты, – с издёвкой роняет Родгар мне в спину. Но я уже несусь к дверям, стыдливо обернувшись одеялом.

Хватаюсь за ручку двери, чтобы выскочить в коридор, но...

– Вообще-то на ночь я запираю покои, – комментирует генерал.

Я мельком бросаю на него измученный взгляд и отмечаю нескрываемое веселье и любопытство в его глазах.

Мчусь к окну. Плевать, буду ползти по карнизу и прыгать! Лишь бы убраться отсюда, переехать на другой континент и стереть себе память о таком стыде!

– Третий этаж. Ночью шел дождь, карниз скользкий, – подсказывает генерал, когда я распахиваю окно и прикидываю, куда мне бежать.

От ужаса и безысходности к глазам подступают слезы, я путаюсь в одеяле и едва не падаю.

– Ещё есть вариант с уборной, – кивает Родгар с усмешкой на другую дверь. – Оттуда окно выходит на крышу оранжереи. Хотя бы успею спасти.

– Прекратите подливать масло в огонь! – со слезами на глазах надрывно восклицаю тут же, с головой укутываясь в одеяло так, чтобы генерал Д'Альерри меня не видел.

– Действительно. Я ведь сам виноват, что сплю голым в собственных покоях, – соглашается охотно Родгар. – Только соблазняю всяких лириек с заячьими ушками проникать в мою постель и бездумно хватать меня за...

– Прекратите! – взвываю в голос. – Выпустите меня, – почти хнычу я из-под одеяла, боясь даже выглянуть. На ощупь пробираюсь к дверям из покоев, стараясь осторожно ступать.

Слышу только шумный выдох и шорох магических оков.

Через щёлочку в импровизированном коконе нахожу дверь, распахиваю ее и...

– О, Бель, ты уже здесь. Давай действуй, намажь генерала слизью, и мы его починим от Истинности с тобой, – ослепительно улыбается Федя, с надеждой смотря на меня снизу вверх.

Зелёный слизень сидит на пороге перед дверью и, не дождавшись ответа, медленно вползает в ректорские покои. Его команда встречается мной в молчаливом отчаянии. Я вынужденно захлопываю дверь и обречённо поворачиваюсь к генералу.

– Из-звините, – севшим голосом произношу я, смотря в пол перед собой. – Мне надо сделать с вами кое-что отвратительное.

– Ещё ни одна женщина не называла это отвратительным, – тут же отвечает Родгар, а я, подхватив слизня, приближаюсь к постели.

– Что-то мне подсказывает, что это будет необычный сюрприз? – Генерал прожигает меня внимательным взглядом. На всякий случай встаёт с кровати, прикрывая свое стратегическое орудие удовольствия подушкой.

– Не зная ваших фантазий, мне сложно сказать, насколько необычным он для вас будет, – бормочу я.

И, резко выкинув вперёд руки, впечатываю слизня в мускулистую грудь генерала Д'Альерри.

Зрачки Родгара вытягиваются в ту же секунду. Он замирает на мгновение, а потом...

Падает на пол навзничь.

Хорошо, что на пушистый ковер. От грохота его тела я вздрагиваю и зажмуриваюсь, боясь смотреть.

Но стоять с закрытыми глазами в спальне с голым ректором тоже опасно.

– Господин Д'Альерри? – протяжно ною я, открывая глаза.

Генерал с пустым взглядом пялится в потолок, лёжа на спине. Стоит против воли посмотреть ниже, на его бедра, как к моим щекам приливает румянец. Надо же! Какой большой! И до сих пор в боеготовности!

Тут же мысленно себя одергиваю и снова зову Родгара:

– Генерал? Родгар? Вы как? Вы умерли? Подайте знак, пожалуйста, – умоляюще произношу я, изрядно запаниковав.

Сердце уносится в пятки, а на лбу выступает испарина от ужаса.

Я убила генерала! Убила слизнем!

– Федя, мы преступники! – завываю я тихонечко, подползая на трясущихся коленках к кровати, и аккуратно набрасываю уголок простыни на бедра генерала.

– Федя? – окликаю я, озираясь.

Слизень уже стоит на карнизе и, заметив мой взгляд, поправляет странный рюкзачок на спине.

– Федя, ты куда? – опешив, спрашиваю. – Не смей оставлять меня одну с проблемой!

Слизень вымученно улыбается и, дернув за колечко на рюкзачке, на парашюте спускается с карниза.

– Дурной слизень. – Сглатываю комок в горле и дрожащими руками колдую диагностирующее заклинание на генерале.

Вот только то ли вмиг растеряла все целительское наклонности и знания, то ли что-то иное, но ни одно из заклинаний не работает как надо. Диагностика не показывает ровным счётом ничего! Только то, что, вероятнее всего, генерал Д'Альерри просто парализован.

Стараюсь нащупать пульс на его шее, но меня бьёт током!

И у меня есть только один шанс что-то предпринять...

* * *

– Вау, – наконец произносит Китти. Подруга стоит, широко распахнув глаза, и неотрывно смотрит на генерала, лежащего на ковре.

– Прекрати туда смотреть! – одергиваю подругу нервно, понимая, на что именно она смотрит.

– Не могу, – хмыкает Китти, даже не смутившись, – это же как башня какая-то!

Цокаю языком и закатываю глаза.

– Китти, что делать?

Подруга вздыхает и, хитро прищурившись, заговорщически выдает:

– Есть у меня одна идея...