Текст книги "На краю Вельда (СИ)"

Автор книги: Анна Евдо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 18

Вефиделия постояла какое-то время, глядя застывшим взором в никуда, и опустилась на кровать. Откинулась на спину, вытянула руки вдоль тела и прикрыла глаза. Тут же их открыла, резко поднялась, подлетела к окну и неистово дёрнула на себя створки, распахивая до стука рам о каменные стены. Задыхаясь, тяжело опёрлась руками о широкий подоконник и отпустила взгляд свободно скользить по бескрайнему простору. Неизменному, с неразличимой границей воды и неба, которая угадывалась лишь благодаря пятнам лунного пути. Спрыгнуть бы вниз прямо на самое крупное из них и устремиться вдаль, переносясь с одного на другое, уменьшаясь, чтобы раствориться в ночи и прикоснуться к горизонту. Развернуться там и посмотреть на Вельдом, венчающий неприступную скалу, на выделяющиеся более тёмными тенями башни, бледную полосу белых цветов с тонким ароматом, кантом опоясывающих балконную террасу родительских покоев. Цветов, которые так любила мама. Если напрячь зрение, можно различить силуэт отца, которому не спится, и он внимательно всматривается в то самое пограничье, где заканчиваются лунные блики и начинается Заморье.

Даже когда рушится целый мир, что-то всегда остаётся прежним. Как море и небесная высь, и зубчатые каменные выступы берега. Вефа глубоко втянула в себя напоённый знакомыми запахами воздух и медленно выдохнула через приоткрытые губы. Облизала осевшую на них соль и тщательно закрыла окно. Медленно развернулась, блуждая взглядом по своей комнате и понимая, что больше не сможет в ней жить.

Не верилось, что этот день всё ещё не успел совершить полный оборот. Неужели миновало только утро, день и вечер? Спальня наследной веледи наполнена беззаботностью и уверенностью в будущем. Она сохранит детские вылазки маленькой девочки на обрыв, её сны, разговоры с мамой и предваряющий появление отца краткий стук в дверь.

Насколько свою комнату любила прежняя Вефиделия, настолько она угнетала Вефиделию сегодняшнюю. Девушка тихо прошлась вдоль родных и в одночасье ставших чужими стен, выскользнула в коридор и бесшумно притворила дверь. Утром Давенай объявит её настоящей веледи, и она займёт покои правительницы. В них ей будет ещё тяжелее. Зато они придадут ей решимости исполнить свой долг и восстановить справедливость.

Оставив непозволительную слабость за порогом прежней жизни, Вефиделия без малейшего промедления толкнула двери и переступила порог в бывшую опочивальню родителей. В глазах зажгло при виде мерцающего в тусклом свете одиночных свечей головного обруча велорда, который соединял своими гранями разложенные на ложе плащ повелителя и фату его невесты. Превозмогая дрожь в коленях, Вефа заставила себя не останавливаться. Шаг за шагом она приблизилась к широкой постели. Почувствовала тепло под кожей и усилием воли погасила зародившуюся внутри поддержку силы Вельда.

– Я справлюсь сама, – гневно огрызнулась, встряхнула руками и ласково разгладила несуществующие складки на тёмно-зелёном полотне.

Села на старую медвежью шкуру на полу в изножье кровати, подсунула по руке под плащ и накидку, легла между ладонями щекой на мягкую ткань и затихла. Мысли в её голове кружились вперемешку с воспоминаниями в странном танце прошлого, настоящего и грядущего. Вефиделия не пыталась их направить или упорядочить, погружаясь в затягивающий водоворот и балансируя на грани дремоты и яви.

Она очнулась внезапно. Села прямо и охнула, потому что руки и шея затекли из-за неудобной позы, в которой она пробыла… Сколько? Вефа зажмурилась, окончательно приходя в себя. Сжимая и разжимая пальцы, более осторожно поднялась на ноги. Снаружи доносилось раздражающее гудение. Прислушавшись, девушка осознала, что инородным шумом являлось монотонное пение, которое явственно разбавлял словно просочившийся из её видений запах дыма.

«Орд поджигает костры, – осенило Вефиделию. – Значит, наступила полночь». Она быстро умылась освежающе холодной водой из кувшина. Прочертила кончиком пальца узор на ажурной салфетке под ним, пригладила волосы и поспешила вниз, в главный зал, сменить Ялгу.

Воины Орда отмылись от грязи, крови и копоти, начистили латы, выстроились двумя полумесяцами вокруг кострищ и затянули древнюю прощальную песнь. Оружие павших окольцевало жуткий приют тех, кому служило при жизни. Никкорд и Югорд, взяв по два факела, медленно обходили последнее пристанище погибших, дожидаясь, чтобы каждая вязанка сухого хвороста начала ярко полыхать. Ветер стих, и языки пламени взвивались вертикально вверх вслед за тонкими струйками дыма.

Чем сильнее занимался огонь, тем светлее становилось во дворе замка. Возвращаясь в строй к своим людям, Никкорд заметил нескольких любопытных, прячущихся под навесом и за приоткрытыми дверями кладовых. Большинство окон Вельдома оставалось тёмными. Тем сильнее привлекал к себе свет высоких проёмов на первом этаже, где как раз застыл тонкий силуэт с зажжённой свечой в руках. В черноте ночи и постоянно колышущихся тенях невозможно было разглядеть глаза, но Никкорд мог поклясться, что Вефиделия смотрела прямо на него. Он вернул ей такой же прямой взгляд и занял место во главе большего полукруга.

Выверенность действий чужаков завораживала. Вефа убедилась, что её заметили. Обошла все ниши главного зала, заменила оплавившиеся свечи и присела на низкий табурет между постаментами. Слёзы высохли, и она удивительно ясно увидела, какими чёткими стали черты лиц родителей. Безмятежные и умиротворённые, они делились с ней спокойствием.

Плавно Вефиделия перенеслась на тропу, которая начиналась от неприметной низкой дверцы, скрытой за богатыми книжными полками библиотеки. Узкий каменный наплыв с ложбинкой по центру напоминал морщину в основании замка. С одной стороны из него вырастала ввысь массивная стена, с другой же – отвесно срывался вниз скалистый берег, вылизанный буйными волнами и обтёсанный дикими ураганами. Мысленно девушка быстро догнала Ялгу, которая осторожно ступала по своеобразному природному карнизу, и легко возвела воздушный барьер, призванный послужить защитой от падения в бездну. Эфемерная Вефиделия проводила знахарку до конца дорожки и похлопала по прозрачной преграде в знак благодарности и просьбы послужить женщине на обратном пути.

В нос девушки ударил удушающий запах палёного. Она поморщилась и обнаружила себя привалившейся к бедру отца. В комнате пахло горячим воском, благовониями, но тошнотворный дух просачивался сквозь щели в оконных рамах. Первым порывом возникло желание стянуть все тучи и заставить их пролиться на Вельдом очищающим потоком. Вефиделия прикрыла глаза и сцепила в замок руки на коленях. Она потерпит. Природа разберётся сама, смыть ли этот смрад небесной водой или очистить подсоленным ветром. Главное, чтобы у Ялги всё получилось. А ей самой стоит провести последние часы наедине с самыми родными людьми, забыв на время о происходящем во дворе.

Костры за окном погасли. Свечи уменьшились наполовину. Ялга бесшумно проскользнула в зал. Вефиделия, не оборачиваясь, поймала её руку и прижалась к мозолистой коже щекой.

– Калея посоветовала добавить ещё пару банок варенья, чтобы яблоки не выглядели инородно среди шматов мяса, отшлифованных луков и блестящих стрел.

Вефа усмехнулась и кивнула.

– Так и сделаем. – Она взглянула на знахарку снизу вверх. – Спасибо.

Ялга погладила девушку по золотистым волосам.

– Как тебе удалось послать за мной свой отпечаток?

– От-пе-ча-ток? – слог за слогом Вефиделия перекатывала название на языке. – Я просто знала, что должна быть одновременно и здесь, и там, с тобой.

– Как ты себя чувствуешь сейчас? – Ялга внимательно изучала Вефу, отмечая чрезмерный румянец на скулах, блестящие глаза и бисеринки испарины на контрастно бледном лбу.

– Отпечатывание меня не истощило, если ты об этом, – девушка попробовала освободиться из-под перебирающих её волосы прохладных пальцев.

– Хорошо. – Ялга убрала ладонь с головы Вефы и потянула её за руку подняться. – Пора переодеться и завершить облачение велорда и госпожи. Небо на востоке уже теряет звёздный покров.

Вефиделия непроизвольно посмотрела в окно.

– Они спят. Все, кроме стражей, – Ялга тоже уставилась на стекло, показывающее смутное отражение их двоих: высокой девушки и едва достающей ей до мочки уха женщины. – Ни один не вошёл в дом. Их командир верен своему обещанию.

– Пока рано судить, – сухо ответила Вефиделия. – Буди слуг.

Глава 19

Едва робко забрезжил рассвет, двери Вельдома раскрылись, и торжественная процессия начала выстраиваться в два ряда. Все участники от мала до велика были одеты в бежевые наряды, однотонность которых разбавляли зелёные пояски или травяные ленты в волосах. Женщины и девочки несли белые цветы. Несколько юношей шествовали с подносами, заполненными мелкими камешками разной формы. Из заплечной сумы крепкого мужчины выглядывали фляжки с водой.

Как только образовался живой коридор, на ступенях появился хранитель традиций Вельда. Осунувшийся, седовласый, он держался поразительно прямо. Свободная накидка цвета топлёного молока укрывала его худощавую фигуру. Одной рукой он придерживал её развевающийся край, второй же прижимал к груди объёмную книгу в светло-коричневом кожаном переплёте.

Следом за ним показались воины в новых доспехах и полном боевом вооружении. При их появлении раздалось металлическое позвякивание и красноречивое шуршание с разных сторон двора. Орд просыпался и настороженно стягивался познакомиться с необычной церемонией. Однако руки стражей Вельда были заняты тяжёлыми носилками, на которых возлежали покидающий свой дом велорд и его госпожа.

Замыкающей на крыльцо вышла Вефиделия. Бледно светящаяся, словно само солнце в это утро всходило из-за её спины, укрытая с головы до ног прозрачным изумрудным кружевом, переливающимся при малейшем движении и похожим на рябь, которая одинаково дрожит на поверхности волнующегося моря и густых луговых травах, девушка напоминала бестелесный дух, спустившийся с облаков, чтобы погрузить всех присутствующих в глубины сосредоточенного слепящего взгляда.

Сотни глаз уставились на неё в одинаковом восхищении. Одни – с надеждой и неизъяснимым благоговением, другие – с уважением и состраданием, третьи же пытались распознать вчерашнюю ведаму в представшей золотистой велшбе.

В полной тишине наследница Вельда ступила на землю и замерла, опустив лазоревые глаза. По прожилкам-трещинам под её ногами бежало эхо далёкого приглушённого голоса:

– Вефиделия… выпусти меня! Я… хочу… попрощаться. Я их… сын!

Те, кто стояли поблизости от хозяйки Вельдома, непроизвольно вздрогнули: столько отчаяния и ненависти слышалось в долетавших из-под земли словах.

– Поздно ты об этом вспомнил… – Вефа прошептала одними губами и провела ладонью по воздуху, словно стирая пыль. Все неровности вокруг её подола сгладились и исчезли, плотно запечатав исходящие из недр крики.

Вефиделия вскинула голову и посмотрела на Давеная. Он понял её знак и направился к воротам. За ним двинулись воины, юная веледи и подданные Вельда. Под надвратной башней образовался новый проход между скопившимися там ордовцами. Напряжённые позы, сжимающие навершия мечей руки, с трудом сдерживаемое молчание и вопросительные взгляды, устремлённые на Никкорда, ожидающего приближения Вефиделии.

Она поравнялась с ним, остановилась, продолжая смотреть вперёд и не проронив ни звука. Вефа чувствовала, как его взгляд скользил по ней, обрисовывая скулы и губы, оглаживал плечи, будто заставляя поднять глаза, но внешне оставалась безучастной.

Зычно отдав приказ «Открыть ворота!», Никкорд вдруг встал рядом с Вефиделией. Она всё-таки посмотрела на него, скрывая за сердитостью недоумение.

– Что бы ты ни думала, я считал Велифимира достойным воином и намерен отдать ему последнюю дань уважения. – Рана на его лице припухла, из-за чего верхнее веко нависало над глазом, создавая болезненный прищур, хотя голос звучал чётко и уверенно.

– И проследить, как я держу данное обещание, – съязвила Вефиделия.

– Твоему обещанию я верю, – ответил Никкорд, подстраиваясь под шаг девушки, – но не доверяю тебе самой.

– Взаимно. – Вефиделия украдкой осмотрела окрестности, едва покинула пределы замка. – Ты не можешь идти рядом со мной.

– Но я иду, – пожал плечами мужчина.

– Ты сам говорил о том, чтобы воздать все положенные почести велорду и госпоже. Здесь место только родственникам, по крови или по браку.

Они спустились по склону, молча глядя под ноги, и замедлились, пока хранитель традиций открывал книгу на нужной странице. Никкорд задумчиво изучал Вефиделию, и выражение его лица вновь смущало её. Досада Вефы возрастала, но дополнительных пояснений не потребовалось.

– Что ж, присоединюсь к старику и послушаю историю вашего рода. – Никкорд стремительно обошёл возобновивших перед ними движение носильщиков.

Раздался хорошо слышимый голос Давеная, с расстановкой зачитывающего клятву велорда Вельда, и вся процессия потекла песочно-зеленоватым потоком в обход Вельдома к выступу над обрывом.

Вопреки обычаю, Давенай закрыл летопись после оглашения строк, связывающих правителя с его землёй, и рассказал историю о том, как сам принял обязанности хранителя традиций и в тот же день провёл первый урок с десятилетним Велифимиром.

– Я считал его самым упрямым ребёнком на свете, – грустная улыбка коснулась обветренных губ Давеная, – пока он не привёл ко мне свою маленькую копию в женском обличье.

Повисшая над головами всех участников шествия пауза пробудила память и вызвала тёплую улыбку не только на лице Вефиделии.

– Зато наставник смог укрепить собственное безграничное терпение, – отозвалась девушка.

Среди людей раздались тихие одобряющие смешки, и Вефиделия неожиданно для себя самой разговорилась. Она делилась воспоминаниями, которые подхватывала толпа, добавляя подробности и извлекая из прошлого другие случаи, произошедшие при жизни велорда. Никкорд слушал и иногда оглядывался назад, ощущая странное единение с этой огромной семьёй Вельдома, которая сохраняла целостность, разделяя общие слёзы и смех, горе и радость.

Берег закончился внезапно. Будучи детьми гор, жители Орда привыкли к уходящим в вышину пикам, недосягаемому небу и теряющейся среди недоступных вершин ломаной линии горизонта. Никкорд задержался в стороне у огромных округлых валунов. Его люди встали рядом, наблюдая, как хранитель и наследница Вельда приблизились к самому краю вытянутого выступа, нависающего над бушующей далеко внизу морской стихией.

Сопровождающие расположились большим полукругом на главной скале. Носилки поставили в основании своеобразного каменного воздухореза. Плащ и накидка превратились в саван, плотно обернувшийся вокруг каждого тела. Первым к кромке поднесли велорда и разместили наполовину на твёрдой суше, наполовину за её границей. Он остался словно влитым в скалу, которая его не отдавала. Велифимира вернули на носилки и повторили те же действия с госпожой. Белоснежный свёрток закачался и накренился в сторону моря, призывно загудевшее мягкими всплесками. Хранитель наклонился, желая удержать Эльвинию, но его остановил возглас Вефиделии:

– Она не упадёт.

Девушка раскрыла веером пальцы и приложила ладони к воздушной стене перед собой. Бездна огрызнулась и стала плотной. Не впуская Вефиделию, она сделалась щитом и для её матери.

– Давенай, – голос Вефы сливался с нарастающим морским шумом.

Мужчина поманил водоноса и женщин, приготовивших широкие полотняные отрезы. Тяжёлые плоские пластины скальника прятались в них и крепились крест-накрест поверх савана госпожи. Давенай перехватил полную флягу и щедро окропил тканевые наслоения водой из неё. Эльвинию снова поместили на самый край.

– Вефиделия, – Давенай боялся затронуть юную веледи, не представляя, какой силы потоки проходили сейчас через неё. – Пора.

Вефа вперила налившийся влагой взгляд в вырисовывающиеся лепестками бурлящие шапки морской пены, которые складывались в пушистую перину и с нетерпением ожидали почётную гостью.

– Прощай, мама, – выдохнула она, отняла и прижала к груди враз обе руки.

Мгновенно большим белым пером Эльвиния сорвалась вниз, и море нежно сомкнуло над ней свои крепкие объятия. Следом посыпался град белых цветов, столь дорогих сердцу госпожи.

– Отца нужно спустить на срединный выступ, – Вефиделия обратилась к хранителю, едва последние бутоны украсили гребни затихших волн. – Там есть необходимое углубление. Вход я закрою. Вельд поможет мне задвинуть плиту.

– Только спуск туда опасен, и носилки не пройдут, – Давенай всё же коснулся локтя девушки. – Вокруг Вельдома достаточно пещер, которые примут велорда.

– Они будут рядом, – непреклонно произнесла Вефиделия. – Камень и омывающая его волна.

Она подозвала воинов и подвела их к правой стороне выступа.

– Прямо под ним есть площадка. Привяжите верёвки и простыни, чтобы опустить носилки. Мне понадобится помощь двоих из вас там, чтобы снять тело повелителя.

– Вефиделия, не переоценивай себя. Ты только что сдерживала бездну. У тебя может не получиться оградить одновременно двух живых людей от падения, – вмешался Давенай.

– Ей не придётся.

Все замолчали и обернулись. Никкорд взошёл на выступ и как раз отстёгивал пояс с ножнами. Безоружный, с растрёпанными ветром волосами, он приблизился к обрыву и бегло глянул вниз.

– Где тропа?

Вефиделия гневно сверкнула глазами.

– Тебя никто не звал. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Ты хочешь похоронить отца в конкретном месте. – Мужчина стянул тонкую кольчугу и откинул её к сложенному неподалёку оружию. – Я привык к горным склонам. Тебе не нужно тратить свой дар на меня. Даже если бы ты вдруг пожелала это сделать. – Насмешка промелькнула в его глазах. – Если я дойду, тебе пригодятся мои руки. Если сверну себе шею, тебе больше не понадобится вынашивать план, как меня убить. Ты ничего не теряешь, кроме частицы своего упрямства.

– Какой тебе от этого прок? – Вефиделия смотрела под ноги Никкорда и к чему-то прислушивалась.

– У нас с тобой уговор временного перемирия. – Он тоже проверил землю, на которой стоял. – К тому же я уже обозначил, что хочу отдать дань уважения мудрому правителю и настоящему воину.

Вефиделия подняла на Никкорда потемневший взгляд и, к его удивлению, тут же перевела его на своих людей.

– Вяжите двойные узлы. – Она указала на молодого стража и протянула к нему руку. – Следуй точно за мной.

– Веледи. – Воин стушевался, с благоговением склонившись над узкой ладонью и не смея коснуться её.

– Я разрешаю тебе взять мою руку, – Вефиделия сама обхватила запястье стража и сняла перчатку с его руки. – Так ты будешь связан со мной во время спуска и сможешь подняться обратно самостоятельно. Тропа запомнит твои следы.

Тонкие женские пальцы утонули в мужской ладони. Вефиделия потянула воина за собой. Проходя мимо Никкорда, она обронила в его сторону:

– Прибрежные скалы не горы суши. Если сорвёшься вниз, не смей хвататься за нас.

– И мысли не было, – ответил Никкорд, уверенно последовав за молодым стражем Вельдома. – Я лишь благословенно коснусь вскользь неприкасаемой веледи.

Вефиделия сжала зубы и исчезла в незаметном проходе среди огромных валунов.

На срединный выступ они выбрались без происшествий. Пару раз сапоги мужчин чересчур резко съезжали по мелкой подвижной осыпи. Они возвращали устойчивость и продолжали путь.

На каменной террасе было тесно. Вефиделия присела в углу ниши и прикрыла глаза, слившись со слоистой стеной. Юный воин прислонился к противоположному от веледи гладкому боку и терпеливо ждал, когда его товарищи подадут сигнал. Никкорд стоял у края, широко расставив ноги, и жадно всматривался в незнакомое водное пространство, манящее своей несдерживаемой мощью и вызывающее непроизвольное уважение.

– Опускаем, – голос Давеная просочился сквозь каменный козырёк над их головами.

Вефиделия не изменила позы, лишь открыла глаза. Страж встал рядом с Никкордом. Высота была небольшой, но носилки медленно приближались в сопровождении натужного дыхания воинов, слышимого наверху.

– Достаточно, – Никкорд остановил движение, взялся за деревянную раму и потянул носилки на себя. Почувствовал, что они замерли, словно под ними оказалась подставка.

Он ощущал, что Вефиделия вновь уплотнила воздух, не понимая, как она это делает и на что ещё способна. Единственное, что Никкорд осознавал в полной мере, – её напряжение, сосредоточенность и боль, которые эхом проходили через всё его существо. Дар или колдовство, её усилия и чувства беспрепятственно проникали в него.

Велифимира разместили в нише, положив его голову на колени так и не пошевелившейся Вефиделии. Она по очереди посмотрела на воина Вельдома и Никкорда. Голубые молнии постепенно угасали в её глазах.

– Оставьте нас.

Они не посмели ослушаться. Страж поклонился и покинул срединный выступ. Никкорд помедлил несколько мгновений и присоединился к нему.

Вефиделия осторожно высвободилась и встала на колени. Раскрыла лицо отца, горячими сухими губами запечатлела на его лбу поцелуй, обернула плащом и подоткнула уголок в специально сложенную складку. Поднялась, приложила ладони к громадной каменной плите, будто намеренно отодвинутой в сторону самой природой.

– Спи спокойно, папа, – тихо прошептала и отозвалась на приливающую силу Вельда. Она прибывала, согревая правую ладонь, перемешивалась в девушке и охлаждала горящую левую руку, возвращаясь в скалу. Подземный гул нарастал, оба выступа задрожали. Плита сдвинулась и плавно замуровала склеп велорда.

Опустошённая, Вефиделия вдавила ладони в зазубренную поверхность и навалилась на неё всем телом. Отдышалась, отстранилась и устремилась наверх.