Текст книги "Наследница Ордена (СИ)"

Автор книги: Анна Этери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Наследница Ордена
Анна Этери

Пролог

Дворец Садящегося на Востоке Солнца возносился вверх остроконечными башенками, соединяющимися меж собой ажурными мостиками. Возвышался искусно вырезанной из камня громадой на фоне алого заката, окутывая прилежащий к нему сад густой тенью. Впервые я увидел его таким, стоящим на грани дня и ночи, в день приезда. Широкая аллея вела к мраморным бледно-алым ступеням, словно сам камень впитал некогда пролитую здесь кровь. Её запах явственно ощущался в воздухе, отдавая привкусом железа на языке, и исчезал, теряясь в благоухании садовых роз…

Мой выход и знакомство с местным обществом должны были состояться вечером на следующий день после приезда. Предполагалось, что к этому времени гость отдохнёт после долгой дороги и предстанет пред светом во всём великолепии. Меня это устраивало. Я не стал отлеживаться в своих покоях и узнал, что предстоящий прием будет в мою честь, в честь Ива Пандемония из Огненных земель, обладателя титула Звёзд семи Печатей. Демона, до подписания перемирия считавшегося злейшим врагом Ордена.

И теперь официальный прием?! Почётно, но меня это не волновало. Я ждал вечера по другой причине. Моей целью являлось знакомство с Триллиан Эстериус, наследницей Ордена, несокрушимого и безмятежного, но я знал, сколь мнимо его благополучие. Я был тем, кто должен был всё изменить…

Глава 1. Огненная кантата

Прием в Ордене в честь почетного гостя был в самом разгаре.

Зал наполняли приглашённые гости, блеск бокалов с золотистыми и тёмно-красными напитками и неторопливые разговоры. Все без исключения охотники, начиная от едва вступивших на путь справедливости до элиты, прошедшей огонь и воду, носили на груди знак розы, как символ величия и отваги. Те сановники, которые не имели на него право в виду непричастности к Ордену, иной раз позволяли себе толику презрения во взгляде, особенно когда их взора удостаивались молодые охотники, не имеющие особых заслуг и статуса, только надежду, что горела в сердце под рдеющей на груди розой. Надежду, что «тьма падёт». Глядя на этих юных героев, я испытывала жалость. Может быть, в следующий раз половина из них не вернётся из патрулирования инфернальных зон, оставив на память о себе только горстку пепла. И любимой вернут лишь «кровавую розу», почерневшую от адского огня. Смерть в Ордене была настолько естественным явлением, что не проходило и дня без реквиема, что горестно надрывался в стенах Зала Скорби. А в другой части дворца, через пару часов после погребения, могли устроить шумную пирушку те, кому посчастливилось выжить. Жизнь на месте не стояла, и в этом была вся её прелесть.

Приподняв край юбки из переливчатого алого атласа, я проскользнула мимо «крадущихся за смертью» – группки молодых охотников, отмечающих праздник (и не важно какой) как в последний раз (для кого-то это, в самом деле, было так), и остановилась возле стеклянного столика. На нём стояли изысканные вина всех оттенков крови. Отец научил меня многое видеть другими глазами, всему искать ассоциации, второй смысл. Так было интересней, но иногда фантазия играла со мной злую шутку, превращая реальность в кошмары. И как бы не хотелось от этого избавиться, красный цвет для меня всегда означал бегущую по венам воду жизни.

Терпкое вино обожгло губы, во рту явственно обозначился металлический привкус крови, но мгновение спустя наваждение исчезло, напиток снова стал вином и ничем больше.

Не успела я сделать и двух шагов, как услышала мягкий баритон отца.

– Аллен хорошо позаботится о Триллиан.

– Не буду спорить. Этого молодого человека я видел всего раз. Тогда его белая форма Кровавой Розы в точности отражала название. Нет, не из-за розы, – рассмеялся его собеседник. – Роин, когда же ты удивишь нас помолвкой своей дочери?

– Аллена нет в городе.

– Очередное задание?

– А вот этого я не говорил, – отшутился отец.

Жаль, мне бы тоже хотелось знать, где носит моего наречённого.

Замкнутость Аллена, его угрюмость и задумчивость… В каких облаках он витает, находясь рядом со мной? Я со многим могу справиться, со многим смириться, но что противопоставить мрачной решимости идти до конца, не замечая близких? Его стремление покончить с войной любой ценой – пугает. Не станет ли такой ценой его душа?

– Опять мечтаешь о своём женихе? – Звонкий голос в самое ухо, и я поперхнулась вином. – Чего ты такая нервная? – Луон похлопала по спине, помогая прокашляться. – Где тебя носило? Ты пропустила самое интересное! – А вот в этом я сомневалась. – Да поставь ты бокал! Всё равно не допьёшь.

И почему она всё лучше меня знает? Бокал остался при мне.

В рыжих волосах подруги красовалась заколка-магнолия, я засмотрелась на нее. Неожиданно меня кто-то толкнул, и я пролила вино. На мгновение почудилось, что пятна на перчатке и платье – свежая кровь. Неприятное ощущение походило на предчувствие.

Слова недовольства замерли на губах. Виновником происшествия оказался совершенно незнакомый мне человек. А человек ли? Тонкий рисунок татуировки затрагивал висок, щёку и сползал к шее, теряясь за меховым воротником. Рисунок печати, которой запечатывали силу демона.

Я едва подавила отвращение к тьме, что пульсировала в венах незнакомца. Мысленно представила, как нож взрезает его горло, выпуская чёрную кровь…

Запечатанный. Его присутствие во дворце охотников обусловлено договором мира, и я не имела права поддаваться порыву, и спрятала презрение подальше.

– Простите, я вас не заметил, – проговорил он; голос богатый интонациями выдавал едва сдерживаемую силу, в нем звучала нотка превосходства.

Конечно, он в Ордене, самом сердце правосудия, запятнанный грехом, но его никто не может и пальцем тронуть, пока он защищён договором.

– Не страшно, всякое бывает. – Трудно себя сдерживать, когда перед тобой живое воплощение порока.

Он, извиняясь, склонил голову, но, судя по не изменившемуся лицу, совсем не сожалел.

Отошёл и устроился на бархатной софе.

– Он впечатляющ! Нет, правда… – восторженно зашептала Луон, бросая на софу взволнованные взгляды. Ее жениху Валену это вряд ли бы понравилось, если бы он находился тут, а не на патрулировании. – Ты ведь знаешь, кто он?

– Ив Пандемония из Огненных земель. И он – демон. – Отец настаивал, чтобы я обязательно присутствовала на вечере. Договорились, что я приду ненадолго и неофициально – меньше всего мне хотелось знакомиться с демоном.

– Какая ты скучная, – сказала Луон, не услышав в моем голосе восторга. – Поищу кого повеселее. – И она отправилась бродить по залу, в поисках более подходящей компании.

Мне же совсем не хотелось здесь задерживаться, да и одежда, запачканная вином, не позволяла остаться.

Я направилась к дверям, и на миг в глазах потемнело, словно на один удар сердца мир погрузился во тьму. Что это было? Все вокруг по-прежнему веселились, смеялись и без конца пересказывали одни и те же шутки. Неужели изменения почувствовала только я?

Софа, на которой сидел демон, оказалась пустой…

Внезапно пол под ногами задрожал. Цвета погасли, будто выцвели, и в саду раздался страшный грохот.

– Вторжение! – пронеслось под сводами зала.

Рухнул кусок стены, и в помещение ворвался едкий дым, затягивая пространство серой пеленой. Кто-то попытался открыть двери, но их заклинило.

– Окна! Разбивайте окна! – узнала я голос отца среди панических криков и грохота с улицы.

За секунды окружающий мир превратился в хаос. Какая-то девица, намертво прицепившись ко мне, кричала в самое ухо, чтобы её спасли. Завеса дыма не давала ничего толком разглядеть. Слышалось, как кто-то с увлечением разбивает окна. Не хватало воздуха, от накатившей дурноты я почти теряла сознание. В какой-то момент меня подхватили на руки, перекинули через подоконник и вытащили наружу.

Юноша со шрамом на щеке, мой спаситель, улыбнулся, усадив меня возле кустов роз, подальше от паники.

Он ещё улыбался, когда пламя охватило его, и лицо, такое красивое и юное, исказила гримаса боли и страданий. Через мгновение от парня осталась лишь горстка пепла.

Я застыла от ужаса. В груди, как безумное, колотилось сердце.

С трудом встала на ноги. Синие плащи охотников мелькали возле открывшейся в саду расщелины; она подступала к полуразрушенной стене дворца. Со дна поднимался чёрный, едкий дым, застилая солнце. Слышались крики, гам. Спасённые из заполненного зловонием зала ошалело оглядывались или рыдали, стоя на коленях, звали кого-то.

Не удержавшись на ногах, один несчастный с криком сорвался в пропасть.

Из расщелины, проступая сквозь дым, сочилось красное марево. Пробудившийся монстр огня поднимался на поверхность из самой бездны хаоса. Пламенные плети хлестали направо и налево, забирая чью-нибудь жизнь.

Одна из плетей ударила рядом, обдав жаром. Все мышцы сковал страх. Впервые я видела опасность так близко. Впервые смерть подступила ближе, чем на шаг. Руки тряслись, и мне никак не удавалось активировать кольцо защиты. Оно помогало от стихийных атак, но вытягивало энергию из своего подопечного. Даже с ним мне долго не продержаться.

Рука на миг онемела, когда воздух вокруг уплотнился, формируя кристаллический барьер. Дышать стало легче.

Очередной удар плети пришелся на щит, и огонь растекся по его поверхности, не причинив мне вреда.

Земля под ногами дрожала. Из провала в земле выплывала громада монстра, походившая на замок, выточенный из красного куска застывшей лавы. Остроконечные башенки устремлялись ввысь. Огненные вихри закручивались вокруг восставшего великана, что неумолимо надвигался на дворец охотников.

– Наследница, я уведу вас в безопасное место. – Чья-то рука опустилась мне на плечо.

Я обернулась. На меня смотрел охотник, чья одежда и лицо хранили отпечаток гари.

– А как же остальные?

Ловчие, растянувшись цепочкой, с помощью амулетов создали сеть – сплетение тонких лучей солнечного света. Глыба замедлилась, упершись в преграду. Огненные плети беспорядочно метались, и часть сада занялась пламенем.

Сколько выдержит сеть?

– У меня приказ генерала!

Охотник схватил меня за руку и потянул прочь. Я растерялась и потеряла контроль над барьером, и он осыпался осколками.

Отец беспокоится обо мне, это ясно, но что будет с остальными? Их всех убьют?

Звуки битвы стихали, и только алые башенки громады возвышались над макушками деревьев.

– Побудьте здесь. За вами придут, когда всё закончится, – привел меня охотник к фонтану в глубине сада и исчез.

Оставшись одна, я вымыла лицо прохладной водой.

Что я здесь делаю? Разве я не должна быть с отцом? Помогать ему. Разве моё место не рядом с ним? И где Луон? Я не видела ее среди спасенных…

Прикрыла глаза, чувствуя напряжение и страх. И перед мысленным взором из темноты проступило лицо погибшего охотника. Он погиб, спасая меня… Сколько ему минуло лет? Как его звали? Кто скажет это теперь по горстке пепла?

Прикоснулась к лицу, мокрому не только от воды.

Как далека я была от всего этого. Знала, что охотники сражаются с безжалостным врагом, что погибают, но никогда не осознавала этого так ясно, как сегодня.

Казалось, помню, как в глазах моего спасителя разливалось голубое море, как в чертах его лица проступала детская наивность и благодушие. Он поклялся защищать этот мир, рискуя всем и жизнью тоже. Сколько он мог всего сделать, скольких защитить, но погиб из-за меня. Я стала точкой в его жизни. И даже не помнила, видела ли его сегодня на вечере. Он словно возник из воздуха, чтобы вытащить из задымлённого зала и уберечь от разрушительного огня. А теперь я сбегаю. Сбегаю, оставляя кому-то победить зло или умереть…

Как во сне, не разбирая дороги, бежала назад, к полыхающей жаром громаде, замку хаоса, призванному испепелить всё и всех уничтожить. Кусты цеплялись за платье, словно пытаясь остановить. Я спотыкалась и едва не падала…

Я что-то упустила, что-то важное, что поможет в сражении…

В саду, возле разрушенной стены полыхала кровавая зарница. Струны сети лопались с почти музыкальным звоном. Сколько времени потребуется охотникам, чтобы собрать силы для защиты дворца? Успеют ли они подготовиться?

Атака была неожиданной, и так близко от дворца! Инфернальная зона – скопление тёмной энергии – находилась в двух днях пути. Слишком далеко, чтобы огромная крепость хаоса могла питаться энергией оттуда. Да и барьеры на границе не дадут тёмной энергии просочиться внутрь защитной области. Значит, то, что питает монстра, находится близ дворца. Или в самом дворце.

Закрыла глаза и внутренним зрением попыталась разглядеть, откуда идет энергия.

На энерго-поле царил хаос. Мощь пламенного монстра сияла ослепительным солнцем на полотне энергетических потоков, точек и уплотнений. Но никаких ответвлений от яркого «светила» и даже ни намёка, откуда оно питается.

Но почему? Как такое возможно?

Понаблюдав за энерго-полем какое-то время, поняла, в чём дело.

– У меня срочное сообщение для генерала, – сказала, остановив за руку ловчего, спешно проходившего мимо.

Мужчина с черным от копоти лицом нахмурился.

– Что вы здесь делаете, наследница? Вы…

– Нет времени. Кто-то или что-то блокирует видение картинки настоящего энерго-поля. Нужно найти предмет или человека и…

– Здесь находиться опасно, – схватил он меня за руку и потащил прочь от места сражения.

– Да поймите же! – вырвалась я. – Немедленно сообщите генералу о блокировке. Нужно найти причину, вернуть истинную картинку и отсечь монстра от источника питания, иначе мы все погибнем. Не будет ни вас, ни меня, ни города!

Он открыл и закрыл рот.

– Я позабочусь об этом. А вы… немедленно уходите отсюда!

Он заспешил прочь.

Повсюду раздавались крики чётких команд, слышалось шипение чудовища, извергающего зловонный чёрный дым и пылающий огонь.

Я тоже собралась уходить, как внезапно земля под ногами затряслась и разверзлась прямиком в огненную бездну. И я полетела вниз, вдыхая обжигающе-горячий воздух, теряя сознание от ужаса и боли. Но вдруг чьи-то руки подхватили меня и рывком повлекли обратно.

Темнота.

…Помни, что я сделал для тебя. Всегда помни об этом…

***

Вздохнула, и этот вздох отозвался болью в груди.

Думала, уже никогда не вздохну. Ещё чувствовала обжигающий жар бездны…

– Она приходит в себя.

Голос отца придал сил, и я открыла глаза.

Кружевной балдахин на витых столбиках, обои с голубым цветочным узором и зеркало в медной раме – значит, моя комната не пострадала от разрушений.

Отец сидел на кровати со сгладившимся беспокойством на лице и со стаканом воды в руке.

В горле пересохло, как в Саалийской пустыне, и язык ворочался с трудом. С благодарностью осушила стакан.

Без воды я не смогла бы сказать и слова, а у меня было, что сказать. И немедленно!

– Это Ив Пандемония! – припомнила имя почётного гостя. – Призыв монстра огня высшего уровня – его рук дело! Больше некому. Он блокировал видение энерго-поля.

Отец изменился в лице и вскочил с кровати.

Конечно, для него признать, что призыв совершил его гость, значило бы обвинить себя в беспечности. Не стоило принимать в Ордене демона, позволять ему бродить по освещённым залам, пить наше вино. Не стоило верить в хрупкий мир, установившийся между Орденом и запечатанными.

– Что ты делала возле пропасти? – Голос отца прозвучал тихо и как-то зловеще. Я почувствовала вину. Но тот охотник… Он умер за меня, я не могла остаться в стороне. Должна была что-то сделать.

– Из-за меня погиб охотник. Он спас мне жизнь, а сам сгорел заживо. – Мой голос дрогнул, и я опустила глаза, пряча слёзы.

– И что с того? Это был его выбор – стать охотником. Он знал, на что шёл. Его родители получат хорошую компенсацию. Такая смерть достойней, чем быть обычным человеком и погибнуть во время Прорыва. Знаешь, сколько умирает мирного населения из-за аномалий каждый год?

– Я читала статистику. – Не люблю, когда отец такой. Он напоминает Аллена. Взгляд становится чужим, холодным, кажется, он поглощает свет.

– Статистику?! В ней и десятой части смертей не отражено. Нужны реальные цифры?

Отец требовательно смотрел мне в глаза. Он был зол, нет, он был в ярости и не собирался этого скрывать. Мой поступок у провала был безрассудным. Я шла навстречу смерти и могла погибнуть, но в последний момент что-то изменилось. Провидение передумало, и я осталась жива? Но почему?

– Просить тебя впредь не поступать так глупо, думаю, бесполезно, – продолжил отец, заложив руки за спину и прохаживаясь по комнате. Интонация его голоса заставила насторожиться. Он что-то задумал и это что-то мне вряд ли понравится, но перечить ему я, конечно, не стану.

Отец остановился посреди комнаты. Его белая форма с золотыми цепочками – знаком отличия, и орденами, среди которых кровавой розой вспыхивала регалия высшей власти, носила следы недавнего сражения – разводы дыма и подпалины.

– С этого момента у тебя будет личный охранник.

Я открыла рот, чтобы возразить, но отец поднял руку, призывая к молчанию.

– Отказ не принимается. Считай, что это приказ, которому ты будешь следовать. – Он развернулся и кивнул. В затемнённом углу кто-то шевельнулся и, поднявшись с кресла, шагнул на свет. Волосы цвета воронова крыла падали на меховой воротник из горностая, губы застыли в полуулыбке, а чёрные, как бархат ночи, глаза зловеще блеснули.

– Ив Пандемония, – прошептала я на выдохе.

– Он спас твою жизнь, и в уплату долга просил назначить его твоим телохранителем.

Отец проговорил это как бы даже равнодушно, но я отметила, что его это озадачило не меньше, чем меня.

Я растерянно посмотрела на тёмного, и он, заметив мой интерес, поклонился и открыл рот, видимо намереваясь начать заготовленную речь, но меня его слова волновали меньше всего.

Вскочила на ноги, отчего перед глазами всё поплыло.

– Выйди! – велела демону, ничуть не смущаясь своего резкого тона. – Что это значит? Ты отдаёшь меня ему? – спросила отца, когда «почетный гость» величаво удалился за дверь.

Отец молчал, лицо его было напряжено, тонкая морщинка залегла меж бровей. Он знал, что на карту поставлено слишком многое, чтобы доверять мою жизнь демону.

– Это он всё подстроил, – продолжила я, – специально, чтобы…

– Он спас твою жизнь, и тому есть десятки свидетелей. То, что он может быть причастен к огненному инциденту – лишь версия, которую мы будем отрабатывать.

– Так нельзя ли подождать с решением в отношении меня? Я не нуждаюсь в опеке такого, как Ив Пандемония! Это унизительно!

– Если я попрошу отсрочку, он подумает, что я ему не доверяю и в чём-то подозреваю.

– С каких пор тебя волнует мнение демона? – Обычно я не позволяла себе так разговаривать с отцом, но меня распирало от обиды и злости и понимания, что, что бы я не сказала, как бы не просила отца изменить решение, он останется непреклонен. Потому что пока есть мир между запечатанными и охотниками, есть надежда выжить. Потому что за это дорого заплачено, и если Договор будет разорван, то весь мир утонет в крови.

Отец не ответил.

– Мы это потом обсудим, а пока – отдыхай. Я скажу Иву, чтобы он зашел позже.

– Но, отец… – последовала я за ним, но он вышел в холл и закрыл дверь.

Передали ли ему сведения о блокировке энерго-поля?

Хаос всё поглоти!

Демон телохранитель? Лучше б мне сгореть!

Глава 2. Страждущие

До блеска отполированная поверхность длинного стола в Зале Совета отражала постные физиономии заседающих с самого утра советников. На повестке дня – инцидент с огненным монстром. Разбирательства, анализ, версии.

Мне с трудом удалось сюда пробраться. Отец решил, что мне лучше ещё пару дней побыть вне дел и уделить внимание здоровью. Он совершенно точно определил диагноз – крайняя степень нервного истощения. Одно не угадал, это не было напрямую связано с Днём Пламени, хотя его последствие до сих пор маячило за плечами тенью в виде демона.

За два дня, как прогнозист, я успела написать довольно красочный отчёт, сводившийся к тому, что Ив Пандемония – главный подозреваемый. Совет не отмахнётся от этой версии, тщательно её не проверив. И уж конечно не допустит, чтобы запечатанный находился рядом с наследницей Ордена, пока не закончится расследование. А когда оно закончится, я стану свободной, как и прежде.

Приближалось время обеда, а мне за это бесконечно долгое утро так и не удалось взять слово.

– Кто ещё хочет высказаться? – наконец, спросил Альгерд, председатель Совета, когда монотонный отчёт о предоставлении семьям погибших денежной компенсации с вычетом налогов был окончен.

Моё время! Я сжала папку, собираясь вызваться, чувствую, как в груди от волнения подпрыгнуло сердце.

– Думаю, пора устроить обеденный перерыв, – мягко заключил отец, поднимаясь на ноги. Он редко участвовал в дискуссиях, довольствуясь ролью пассивного наблюдателя и молчаливого слушателя, и почти никогда не принимал никаких решений за этим столом заседаний, но всем и без того было ясно, от главы Совета до кухарки, в чьих руках реальная власть в Ордене.

Альгерд с лёгким недоумением взглянул на генерала и, улыбнувшись, объявил перерыв.

Я ждала отца в коридоре. Он не спешил выходить, вполголоса обсуждая что-то с Альгердом, уже не молодым, но ещё крепким мужчиной с ясным умом, светящимся в голубых глазах. Отец даже не посмотрел в мою сторону, когда я нетерпеливо заглянула через приоткрытую дверь в зал заседаний.

Открыла рот, стоило генералу показаться в дверях, готовая высказать недовольство, но по его быстрому взгляду поняла, что лучше промолчать. Пока. Он взял меня под локоть, не крепко, но настойчиво и увлёк за собой. Прикрыл за нами дверь своего кабинета и усадил в кресло. Здесь, среди тяжёлой тёмной мебели, инкрустированной резной пожелтевшей от времени костью, книг, пропахших пылью, стен, задрапированных винной тканью с золотыми узорами, я чувствовала себя особенно уязвимой. Тут авторитет отца, генерала армии Господней, казался непререкаемым. Плеснув в бокал вина, он присел на краешек стола, заваленного кипами бумаг. Впервые за сегодняшний день я заметила, что взгляд у него усталый. Думаю, не ошибусь, предположив, что он не спал несколько суток. Что я за дочь, если сразу этого не увидела?

– Давай сразу к делу, – начал он. Его деловой тон подействовал, как ушат ледяной воды.

– Почему ты не дал мне слово в Совете? – Хмурясь, за укоряющим взглядом я старалась скрыть внутренний трепет.

– Зачем? – ровно и неторопливо спросил он.

Я перевела дыхание. Он нарочно испытывает меня, хочет, чтобы я сорвалась и выплеснула обиду за проявленную несправедливость. Тогда ему будет проще оборвать меня на полуслове и выставить вон, ведь он слишком занят, чтобы тратить время на семейные ссоры.

– Ты сделал это нарочно?

– И ты знаешь почему.

Нет, он не испытывает меня, а хочет поскорее с этим покончить.

– Это несправедливо, – я всё же не сдержалась, опустив голову, чувствуя в глазах жжение.

– Что ты хочешь? – устало, но с потаённой нежностью начал он. – Чтобы Совет официально занялся расследованием действий Ива Пандемония в пределах территории Ордена? Чтобы его заключили под стражу, допрашивали, пытали? Он наш гость и имеет статус неприкосновенности согласно Договору. Если мы отступим от соглашения, не имея на то веских оснований, то Верховный Правитель Огненных земель разорвёт Договор, который достался нам немалой ценой. Тебя тронула смерть молодого охотника, спасшего тебя. А знаешь, сколько таких охотников гибло в период экспансии хаоса? Прежде всего, ты должна понять, что возобновление войны с демонами нас обескровит, нам будет сложнее удерживать рубежи, и тогда хаос снова станет распространяться с небывалой скоростью, он захлестнёт города и деревни и унесёт тысячи жизней мирных жителей. Я прошу тебя, ну потерпи ты этого Ива. А я обещаю, что займусь им лично, и буду докладывать тебе о продвижении расследования. Когда против него соберется достаточно улик, мы выдвинем официальное обвинение, и он понесёт заслуженное наказание. Но всё должно быть в рамках закона. Мы не можем позволить себе ошибиться.

– Значит… ты мне веришь?

Отец улыбнулся. Он всегда улыбался так искренне, полным сердцем, что во мне каждый раз загорался огонёк надежды на светлое будущее.

– Конечно, милая. Только тебе я и верю. – Он легко оттолкнулся от стола и чмокнул меня в висок. Я растаяла от отцовской ласки, а он, воспользовавшись моментом, забрал мою папку. – У меня она будет в полной сохранности, – пообещал он. – Я приобщу её к делу Ива.

Хотелось поспорить, забрать папку, но… я сдалась.

От отца вышла с чувством лёгкого сожаления: всё-таки он настоял на своём, а я поддалась уговорам. «Отделаемся малой кровью – моим терпением, чтобы не проливать багряные реки» – вот какова позиция отца, нет, скорее генерала, который обязан сделать всё, чтобы сохранить как можно больше жизней. А я его дочь. И должна понять.

– Трилл! Триллиан! Стой! Вот и ты! Наконец-то я тебя нашла! – догнал меня звонкий голосок, когда я сворачивала в библиотеку – то, что пообещала отцу не сообщать о своих подозрениях Совету, вовсе не повод не продолжать копать под Пандемония. Чем больше фактов против него, тем скорее затянется петля на его шее. – Да стой же ты! – Луон налетела малиновым вихрем и повисла на моей руке, пытаясь отдышаться. – Где ты пропадала? Ищу тебя всё утро! – укоризненно начала она.

– Да так, встречалась с отцом. – И почему впереди доводов рассудка выступает сердечная привязанность? Может, и стоило ради собственных убеждений рассориться с отцом…

– Вален возвращается! – просияла подруга. – Устроим вечеринку?

– Э-э… Что? Ах… Да. Поздравляю! Он написал, что приедет?

– Нет, Дарен сообщил… Может, знаешь его? Охотник. Пресимпатичный молодой человек, правда, со странностями, но кто сейчас без них? Так вот, Дарен сказал, что встретил Валена на Варгарском перевале… он возвращается! Там у него еще какое-то дело, но вечером будет.

– Может, без меня?

– Да брось! Нет повода отказываться. Понимаешь, он же возвращается! Живой! Я… – в глазах Луон блеснули слёзы. – Я его ждала, но думала, что, может, в этот раз он не…

Я тягостно вздохнула. Мы дружили с самого детства. Каждый раз, как я приезжала из пансиона во дворец погостить у отца, Луон встречала меня с особенной теплотой и веселостью. Казалось, она так навсегда и останется ребенком – беззаботным и счастливым существом, но теперь в её глазах стояли слёзы. Всё меняется и все меняются.

– Что от меня нужно?

– О! Я уже обо всём договорилась! Комната, ну та, что на женской половине, чайная, вот… она теперь в нашем распоряжении! Мадам Розана была так любезна, что позволила. Лиз и Габриель готовят глинтвейн. Карва отправилась в город докупить кое-чего к празднику. На кухне готовится черничный пирог и закуски. Мэт украшает комнату. А ты… Ты мне нужна для одного важного дела, – предупредила она мой вопрос, насчёт необходимости во мне, если у неё и так всё схвачено. – Ты ведь умеешь играть на клавесине… – вкрадчиво начала она. – Сыграешь?

– Э-э… Не думаю, что это хорошая идея.

– Это великолепная идея! Я подобрала для тебя несколько музыкальных композиций, но ты, разумеется, и сама можешь выбрать, если захочешь.

– Можно, да?

– Не будь врединой! Я сэкономила тебе кучу времени. Кстати, о времени. Мне еще нужно составить список гостей. Так ты придёшь? Хотя твой отказ не принимается. Можешь взять с собой спутника, если есть на примете, – прокричала она уже с дальнего конца коридора. – Но я обещаю, что и так скучать не придётся – кавалеров хоть отбавляй! До вечера!

Замерев в растерянности посреди коридора, я пыталась сообразить, что мне делать. Какие музыкальные композиции выбрать для вечера? Что надеть? И… к какому часу меня ждут? Луон всегда умела привнести элемент неожиданности в мою жизнь. Но отвлечься мне не помешает. Вот уже два дня ощущаю себя как на вражеской территории, под пристальным наблюдением… И некому излить душевные муки: отец просил по возможности не распространяться о нашем маленьком тёмном секрете, а если в Совете возникнут вопросы – он сам всё уладит. И к чему этот танец над бездной?

Стены дворца содрогнулись от протяжной и немыслимо скорбной мелодии. Вибрации сотрясали пол, доходя до самого сердца, причиняя жгучую боль. Волнами накатывали звуки, обнажая чувства до пронзительной остроты. Передо мной возвышались двери из крепкого белого дуба с крестами на створках, ведущие в Зал Скорби. Сама не заметила, как оказалась здесь.

– Простите. – Меня потеснил служитель в белой рясе и торопливо вошёл внутрь, оставив дверь приоткрытой. Я заглянула.

Колонны подпирали высокий потолок, большой зал был украшен гирляндами белых цветов. Лучи солнца проникали в комнату сквозь разноцветную мозаику окон, рассыпая радужные бриллианты. В этом переливающемся многоцветье на подставках рядами стояли белые гробы. Позолоченные кресты на их крышках отражали солнечный свет. Пахло благовониями и ладаном. В комнате было немноголюдно. Не у всех погибших охотников родня могла приехать на похороны.

Я вошла в зал, отмечая, как странно в нём сочетается жизнь и смерть: в солнечных лучах, льющихся сквозь оконные витражи – одно; в печальных звуках органа – другое. Почти все гробы закрыты, кроме тех редких, возле которых плакали родные и близкие.

– Откройте, я хочу его видеть. Пожалуйста, откройте, – просила у служителя юная девушка, заламывая руки. – В последний раз. Хочу видеть.

– Нельзя, милая. На всё милость Господа. Смирись, – ответил он ей кротко с состраданием во взоре.

– Я прошу… пожалуйста…

Служитель был непреклонен, но девушка продолжала и продолжала умолять.

– Почему не откроют? – спросила я молодого паренька, меняющего прогоревшие свечи в подсвечниках.

– Так от него ничего не осталось.

От ответа мороз пробежал по коже. Я дико огляделась – может, и все закрытые гробы пусты, а от охотников остались лишь имена?

В одном из них, открытом, вдруг почудился Аллен… его лицо, как гипсовая маска, и покойно закрытые глаза…

Я выскочила из зала прощания с жарко бьющимся сердцем; его удары причиняли боль. Если мне однажды придётся стоять там, возле его гроба…

– Аллен… – Губы дрожали, а по щекам катились слезы. – Если бы я знала… если бы я только знала, то ни на минуту не отпустила бы тебя!

Подхватив юбки, я бежала по коридору, а в голове звенел неугасаемый хор голосов:

«Господи, дай покой им. Милостью своей…

Этот сад цветов напои росой топлёных жемчугов…»