Текст книги "Везучая(СИ)"

Автор книги: Анна Эфес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

На этот раз Виктор открыл рот впервые за утро – даже миску с кашей он принимал сегодня без обычного "благодарствую".

– Что – зомби. Вот я сегодня костер. Хотел разжечь. Руку сунул, а оттуда. Вампир. Зубами меня – цап.

Мы с Наташей непонимающе переглянулись, увидев, как он закатывает рукав и демонстрирует какую-то царапину на руке. Народ деликатно молчал. Виктор, показав всем ранку, убрал руку.

– Да, я собирался завтракать, – в ответ на нерасслышанный мной вопрос Сереги ответил он. – Руку сунул туда...

– Куда же? – отчаявшись что-либо понять самостоятельно, воскликнула Наташа.

– Там, смотрю. Трещина в земле. А оттуда – глазища. Такие страшные, – без малейших драматических интонаций рассказывал Виктор. – Я думаю – вот. Добрались до меня, гады. Догнали. Бесы адские. И тут. От них не скрылся. Врешь, думаю. Не уйдешь! Руку сунул, думал – придушу гада. А он меня. За руку – цап. Укусил.

– Так то, наверное, мышь была? – недоверчиво сказала Наташа.

– Лихорадит теперь, – возразил Виктор, укоризненно посмотрев на нее и приподняв поцарапанную руку. – Яд, наверное. Бес то был, дьявол.

Мне оставалось только ошарашено смотреть на него. Я искала опровержения его словам в лицах своих друзей – ну ведь это же чистый бред, правда? – но все они с серьезными рожами уткнулись в чашки и миски. И никто даже не улыбнулся! Тут уже у меня самой крыша поехала. Да, именно с этого момента...

Как мне сказали гораздо позже, "в общении с такими людьми соблюдается определенный этикет: ну несет он что-то, и пусть несет, это его личная разделяемая реальность".

Я тревожно вздрогнула, когда какая-то тень заслонила солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ольховый занавес на нашу стоянку. И переполошено оглянулась.

По дорожке в свете яркого послеполуденного солнца приближался Волк в сопровождении своего приятеля. Волк нес в руке котелок. Что-то застучало у меня в груди, быстро-быстро.

Они подошли, и Волк молча повесил котелок на рогульку у костра. Посмотрел на меня. Что-то изменилось за ночь. И во мне самой, и в нем тоже. Очень странно мы друг на друга посмотрели. Наташа с интересом переводила взгляд с одного лица на другое.

– Аня, – медленно проговорил Волк, словно бы преодолевая внутреннее сопротивление или тщательно подбирая слова. – Поехали мы... – Оглядел всех, словно бы только увидел. – Пока, ребята.

Помялся нерешительно, переведя взгляд опять на меня. Внезапно наклонился и быстро вложил мне в руку какой-то предмет.

– Возьми вот, – сказал он, распрямляясь. – Когда-то его передали мне... Когда-нибудь и тебе скажут кому-то передать.

Я опустила глаза. Это был нож. На вид он был самый обыкновенный, с простой деревянной ручкой и коротким неуклюжим лезвием. У лезвия была только одна необычная особенность – оно было до блеска отполировано, без единой царапинки на поверхности. Словно маленькое зеркальце засверкало в руках.

– А если я не услышу? – спросила я.

– Когда Хорта говорит, слышно, – заметил он сурово, но глядя на меня при этом странными глазами: словно на чудную птицу, которую надо бы отпустить, а жаль. Он спешил уйти, но не мог. Кажется, он решил, что я ничего не поняла. В действительности, конечно, так оно и было. Но тогда я мнила, что все предельно ясно.

– Я поняла, – серьезно ответила я.

Он обрадовался и торопливо добавил скороговоркой, понизив голос:

– Это – Предмет Силы.

Я кивнула – да, я действительно так и подумала.

Второй парень торопил приятеля. Волк резко отвернулся и пошел. Однако, сделав пару шагов, развернулся и сказал таким тоном, словно с иностранцем объяснялся:

– Это зеркало. Зеркало, понимаешь? – и сделал такое движение, словно парировал удары шпагой.

Я просияла – ну увидь же, что я все поняла! Он тоже. Повернулся, махнув рукой, и ушел.

Больше я его никогда в жизни не видела.

А нож остался у меня...

Иногда мне начинает казаться, что я его просто придумала...

Ребята ушли. Мы немного помолчали. Я пыталась понять, в чем суть той Силы, что была связана с этим ножом. Народ переваривал услышанное. Первой не выдержала Наташка. Поскольку предметом ее исследований на данный момент состоял Виктор, то она сперва обратилась к нему:

– Что ты обо всем этом думаешь?

Это у нее такая манера людей ковырять – чем живут, как мыслят, кого любят?..

– Ну, что ж, – неторопливо проговорил Виктор, откладывая ложку и вытирая губы рукавом. – Нашел себе парень девушку – это хорошо...

Наташка дернула губой и отвернулась, словно потеряв к человеку всякий интерес. Виктор тут же осекся, хотя явно собирался продолжить свое высказывание – в кои-то веки кто-то им начал интересоваться по-настоящему.

Я же внутренне оскорбилась, что мои такие замечательные высокодуховные ночные похождения низвели до уровня обычных отношений между мужчиной и женщиной. Ай, да что б они понимали! Такого человека в таком месте встретить в первую же ночь, это ж как мне повезло!

"Это встреча силы", – сказала я себе, глядя, как языки пламени в костре растворяются в солнечном свете. Мне показалось, что вот так же и значение нашей встречи с обычной, человеческой точки зрения – растворяется в божественном сиянии, и становится невидимой – как это пламя.

Я сжала в руке нож, словно хотела что-то пообещать себе и миру. Но забыла, что именно. Потому что деревянная рукоять вполне себе ощутимо вибрировала. Такое же ощущение бывает, когда кладешь руку на генератор.

Наверное, мой испуг и изумление были ясно написаны на лице. Витька сказал:

– Дай-ка, проверю.

Я опасливо отдала ему свой подарок. Витька взял рукоять в ладони, лезвием вниз, подержал с закрытыми глазами, словно пытаясь что-то услышать. Потом нашарил у себя под рубахой талисман – небольшую медальку с непонятными символами, с которой он не расставался никогда. Взяв ножик за лезвие в одну руку, другой он подвесил медальку на толстой нитке над рукоятью, и так сосредоточенно подержал какое-то время. Затем, пряча талисман, вернул ножик, заметив:

– Сильная штучка. Ты, вот что... Поостерегись маленько.

Я что-то промычала в ответ и убежала на речку мыть посуду – подальше от всех.

Сылва несла мимо свои воды, замутненные шедшими накануне беспрестанными дождями. Противоположный берег вставал загадочной массой в острых шипах елей, словно хребет доисторического ящера. Я села на мостках, опустив чашки и котелок в воду. Юркие мальки моментально облепили их со всех сторон, подбирая крошки каши.

Я наклонилась почти к самой поверхности воды: так при взгляде на массу мальков, зависающих в воде над галькой и каши восприятие сдвигалось интересным образом. Мне представилось, что в загадочном пространстве космоса живут необычные существа, планирующие в потоках света вокруг бугристой массы какого-то астероида. Их вытянутые поблескивающие тела то перемещались неуловимо для глаз, то застывали, тюкаясь тупыми мордами, точно дирижаблики, о борта космической кормушки – закопченного котелка...

Внезапно на "космическую станцию" упала тень, и мальки брызнули во все стороны. Очарование было нарушено. Я оглянулась.

В двух шагах от меня на речной гальке стоял, широко расставив ноги в сапогах, незнакомый мужчина. Переведя взгляд на лицо, я решила, что человек молод, хотя его можно было принять за состарившегося мальчика: одутловатое лицо, явно наметившаяся лысинка, небольшой животик, жестко фиксированная на лице самоуверенность, ни грамма радости. На меня повеяло угрозой, хотя никаких видимых причин для этого не было. Словно кто-то угрюмый саркастически глянул из-за его плеча, дохнув холодом и властью.

Он что-то спросил у меня, и я автоматически ответила какую-то ерунду. Намеренно сделав совсем уж детское выражение лица, поманила его, и, глядя круглыми глазами, рассказала, как это здорово – медитация на мальков. Мужчина, по-видимому, решил, что я совсем дура, ну и ладно. Он расслабился, и начал расспрашивать про разные чудеса Зоны – места, где наблюдаются аномалии. Я выдала полный набор мифов, которые уже знала. И вот между делом он задумчиво сказал, сидя на корточках и глядя на другой берег (я при этом чистила котелок песком и мелкой галькой):

– Говорят, сегодня ночью один парень с девчонкой ходили на Выселки. Так он там, говорят, свою Смерть видел... Она его едва вытащила. Ему показали, говорят, как он умрет.

Я чуть не поперхнулась: вот так и рождаются мифы!

И черт меня дернул тут же поправить:

– Во-первых, это было не на Выселках, а за ручьем, – махнула рукой, – а во-вторых, никто ему не показывал как он умрет, а всего-навсего показали ему Проводника!

С парнем произошла пугающая перемена: подобрался, резко повернул голову и пронзительно уставился на меня взглядом василиска. Может, я и преувеличиваю, но неприятным взглядом, что и говорить. И перемена была разительна: словно разные люди умещались в нем – один спящий, ко всему равнодушный и инертный, другой – внимательный, умный, жестокий и скрытый.

– Так это ты там, что ли, была? – как-то тускло спросил он.

Я испуганно согласилась. Он механистично встал, придвинулся. Помолчал, глядя куда-то за реку. Затем попрощался и ушел. Я пожала плечами, собирая вымытую посуду. И внезапно меня осенило: "Наверное, это и есть тот самый "зомби", про которого Алекс говорил!" И уже по-новому посмотрела ему вслед. "Зомби"... э-э... гм! Может, у мужика просто с головой не в порядке?..

Подойдя к костру, я решила, что прямо сейчас пойду отсыпаться – спать хотелось зверски, всю ночь же бродили где попало...

– Вы свою посуду вымоете сами, – ворчливо сказала я, расставляя чистые тарелки на специальную досочку возле костра. – А я – спать.

Все согласно закивали, и Сергей сказал, что каждый агни-йог должен свою посуду мыть сам, ибо надо воспитывать в себе привычку к труду, а не погрязать в мелких эгоистических "недоделках". Еще он сказал, когда я уже залезала в палатку, что трудовое воспитание – необходимый элемент воспитания духовно развитого и культурного человека, и вот если кто заметил, то он, Сергей, принес еще травы для чая.

Тогда Вовка сказал, что раз мы такие умные, то неплохо было бы сходить на старые пустые стоянки и наковырять там всяких чурбачков и столиков, чтоб вокруг костра посидеть можно было с комфортом. И они пошли. Вернее, кто-то пошел, а кто-то остался. Я уже не видела – залезла в палатку.

Прежде чем уснуть, решила исследовать свой свежеобретенный "Предмет Силы".

Вынув нож из кармана штормовки, взяла его в руки в надежде вновь поймать хорошо уловимую вибрацию деревянной ручки – ведь она так сильно ощущалась, когда я сидела у костра. Однако ничего подобного на этот раз не было. Я разочарованно покрутила его, вновь прислушалась. Вроде бы что-то было. Я спрятала нож и начала устраиваться спать. Затем, повинуясь неясному чувству, вновь схватила и начал крутить в руках, рассматривая в "зеркальце" свой глаз. При этом проделывала уже ставшее привычным упражнение по рефлексии: старалась уловить, что же я чувствую и думаю при это.

И вдруг увидела внутри себя череду образов. Это были фигуры и лица каких-то мужчин, которые сменяли друг друга очень быстро. Лица всех были мужественными и крайне разными в отношении характеров. Последним передо мной вдруг проявился старый, как мне показалось, индеец – человек с коричневым, изрезанным морщинами лицом, с трубкой в зубах, в меховых одеждах с вышивкой и мехом.

Он словно посмотрел на меня и доброжелательно покачал головой, уйдя за ствол большой сосны. Затем все исчезло, и в голову полезла всякая ерунда. Я еще немного поиграла с лезвием, и вдруг поймала себя на мысли, что повторяю, как рефрен, вслед за ножом: "Убей себя! Убей!"

Сперва я испугалась и отбросила нож. Он лежал у борта палатки и ждал. А я смотрела на него, тяжело дыша, и не знала, что делать.

Что за беспредел?! Какой-то ножик будет еще мной командовать!.. Вспомнила, что предметы силы порой бывают хищниками – если воля владельца слаба, они подавляют ее.

Думаю, если бы на моем месте был мужчина, то далее последовала бы впечатляющая борьба воль. Как в сказке – темный меч пытается поработать своего нового владельца, а сказочный герой своей несгибаемой волей подчиняет меч.

Однако это не для женщин. Это пускай мужчины пробивают стены лбом, чтобы обнаружить себя в соседней камере. Нет, мы пойдем другим путем. Я вынула чистый носовой платок и сделала из него колыбельку для ножика. Дальше я символически покачала колыбельку, напев "спят усталые игрушки, книжки спят" (другой колыбельной я тогда не знала). За плечом на грани слышимости кто-то рассмеялся – весело, заливисто, по-доброму, и даже с каким-то умилением, так что я поняла, что все верно делаю.

Надо было бы еще совершить какие-то символические действия, но я не знала какие и что сказать.

"Аня, ты взрослый человек и все еще играешь в какие-то игрушки!" – сказала я себе. Знала бы я, что именно эту фразу буду произносить на протяжении еще многих лет...

После чего я завернулась в спальник и уснула.

5. Зомби

Вечером мы наконец-то отправились в гости к той группе, что на Алтае пыталась создать общину. Это были молодые ребята, какие-то немножко пришибленные. Хотя они улыбались, рассказывали, были общительны и приветливы, но среди них витал призрак депрессии.

Мы сидели у костра в лагере "алтайцев" на длинных бревнах, словно воробышки на жердочках. Вечерело. Народ вел какие-то скучные разговоры о том, как добираться до Алтая, и что там интересного (хотя ничего интересного сказано не было), да какие у них отношения были с местной публикой. Я, наверное, была чересчур переполнена впечатлениями Зоны, и на новое мне пока не хватало места в чувствах и мыслях. Этих ребят я как бы пропускала сквозь себя, почти не замечая, впала в ступор. Однако, как оказалось, они уже чего-то обо мне слышали. Оказывается, у меня уже сложилась репутация сугубо мистичной "девочки".

Алик обратился ко мне неожиданно, в середине какого-то унылого, на мой взгляд, разговора.

– Аня, – сказал он мое имя так, словно не обращался, а высекал на скале, плавящейся под лазерными лучами. Это был не зов, а утверждение. Я вяло подумала, откуда же могла у обычного человека появиться столь странная манера общаться, и даже не повернула головы – он сидел через двух человек от меня.

– Аня, скажи, а что это может быть за мантра... – И произнес несколько непонятных слов.

Меня словно ударило в живот – с такой силой, что я едва слышно охнула и согнулась. Вся моя отрешенность прошла, как ни бывало. Мир приобрел странную резкость и поплыл, меняясь с позитивного изображения на негативное и обратно, причем не целиком, а отдельными большими кусками. Я зачем-то вытянула вперед руки и напрягла их, как будто притягивая к себе куски мира. Мир приобрел обычные очертания, словно я ухватила его.

Первое мое желание было сказать: "Никогда не говори этого при мне!" И опять словно кто из-за плеча подсказал "Будь осторожнее".

Второй была странная мысль о том, что сказал... как бы и не Алик. Голос его исходил откуда-то из самого чрева, словно из бочки. "Не он это сказал, – безумно подумала я, – а нечто в нем!" Пришла жесткая мысль, что следует тщательно выбирать слова, дабы не подставить – не столько всех нас, сколько его самого. И появилась мгновенная ясность, что у этого человека не все порядке с психикой.

– Это защитная мантра, – сказала я, тщательно выбирая слова, – данная тебе кем-то умнее тебя.

Мне очень хотелось встать, как это делал обычно Странник, и уйти. Умчаться. Я чувствовала рядом с собой настороженное молчание Алекса и Витьки – последний собрался, словно перед прыжком. Это поддерживало. Состояние боя – вот что это было.

– Анечка, помоги ему! – вдруг сказала Оксана почти жалобно. Я подумала, что они слишком много от меня хотят, и что я вроде не давала повода считать себя спасителем или еще кем-то, за кого они меня принимают. А они принялись наперебой рассказывать об Алике.

– Он ходил в одну группу, хотел учиться экстрасенсорике. После этого ему стали сниться странные сны, и он стал бояться спать, – сказала Оксана. – А потом... скажи, Алик!

Алик глубоко задумался, а затем сказал, мучительно подбирая слова:

– Мама привела меня в эту группу... Подозреваю, что меня как-то закодировали...

– Он постоянно мерзнет, он какой-то заторможенный с тех пор, – добавила Оля.

– После этого она меня таскала еще в некоторые места, – продолжал Алик. – Всякие школы для экстрасенсов... Везде на меня смотрели странно...

– Его отовсюду просили уйти, они его боялись! – воскликнула Оля.

– В одном месте был такой сильный Учитель... У него был магический предмет...

– Такой большой хрустальный шар! – перебила Оксана.

– Говорят, он им очень дорожил...

– И никому не позволял даже прикоснуться!

– ...Он посмотрел на меня, а затем взял этот кристалл и отдал мне... И сказал: "Возьми это, потому что в тебе есть Сила, и больше никогда не приходи сюда!"

– И что? – спросила Наташа с величайшим интересом. Она, как губка, впитывала в себя подобные истории. Кого, когда и где закодировали, почему умные трезвые люди верят во всякую ерунду – вот что ее всегда интересовало.

– Ну, ничего... Кристалл лежит у меня дома...

– Он какой-то совсем замученный, на человека стал не похож! – воскликнул опять кто-то из девочек его группы.

– Просмотри, Аня, что можно сделать! – и их лица с надеждой обратились ко мне.

– Я посмотрю, – мрачно сказала я. При этом было четкое ощущение, что ничего не смогу сделать. Просто совсем ничего. Я не рассуждала, не думала, я просто видела, что тут нет никого, кто бы мог ему помочь. Несмотря на очевидную угрозу с его стороны (или со стороны того, что в нем) я не испугалась и не злилась. Я просто пропускала это сквозь себя, и ему не за что было зацепиться.

Видя мою некоммуникабельность, народ вернулся к нудным своим разговорам. Я устало смотрела в костер. На фоне темнеющего неба и леса, в пятнах костра, на лицах ребят зыбко проступал иная реальность – неоформленная, таинственная, чужая. И в этой зыбкости над головой Алика мне привиделась некое сгущение – словно бы мешочек в воздухе висел, темный на фоне светлого пространства, и странный... С первого же мысленного прикосновения он вызвал во мне неприязнь. Я задумалась, что бы это могло быть, но надолго меня не хватило. Почему-то эта малореальная деталь казалась мне очень подозрительной и крайне нежелательной в данном месте. И поступила не очень умно, повинуясь импульсу – мысленно схватила это и сунула в костер из предположения, что костер все очистит, а если я слегка шизанулась уже, что вполне вероятно, то тем более не повредит.

И вот я вижу, как это зыбкое нечто падает в костер. Костер как раз в этот момент сыпанул во все стороны горстью искр, что мне показалось вполне логичным. И вдруг – я вижу, как в костре что-то движется. Это была всего лишь секунда, но за эту секунду я успела увидеть многое, а что не увидеть то, наверное, довоображать. Там была ящерица. Трудно было увидеть границы ее тела, но ясно видна была ее кожа, похожая на поверхность остывающей лавы, и яркие, рельефные глаза – черные, словно ягодки, подвижные, живые. Ящерица появилась непонятно откуда и с какой-то непонятной яростью ударила хвостом, и то нечто, что я так неосторожно сунула в костер, вылетело оттуда, словно отпасованный мяч. После чего она внимательно посмотрела на меня и исчезла.

Мне сразу же вспоминается одна из легенд про Леонардо да Винчи, который в детстве увидел ящерицу в очаге, и после его возгласов "Ящерица в огне!" отец больно стукнул сына по голове со словами "Чтобы ты никогда не забыл этот день!" Нам кажется где-то в глубине разума, что мир должен быть стабильным в наших глазах, и чудесам в нем не место. Я промолчала, однако глядя в огонь, поняла, что никогда в жизни не забуду этот день.

Но почему-то пробормотала себе под нос:

– Спасение зомбей – дело рук самих зомбей!

На следующий день после обеда, когда Наташа и Алекс ушли куда-то, "алтайцы" втроем зашли к нам в гости. Алик был тоже. Они подробно повторили его историю, особенно упирая почему-то на магический кристалл. В какой-то момент я отвлеклась – ушла на речку набрать воды для чая.

И вдруг вижу – вихрем мчится Странник и сворачивает прямо в наш лагерь. Видеть в лесу бегающего с такой скоростью человека было странно и необычно, а бегающий Странник – это что-то вообще тревожное. Я быстрее вернулась. Странник сидел у костра, словно был тут всегда, и пронзительно смотрел на Алика.

Пожевав еще минуты три какую-то тему, "алтайцы" быстро смешались и ушли. Странник молча ковырял землю палочкой.

– Не того они хотели, за чем приходили, – сказал он задумчиво. Оживился: – Что у вас тут произошло?

– Да вроде и ничего, – сказала я. Однако ребята, как оказалось, думали по-другому.

– Алик этот, – строго сказал Сергей, – начал без причины выспрашивать о способах защиты. Какие, мол, у тебя способы энергетической защиты...

У меня мелькнула мысль, что для человека, считающего себя закодированным, это логичные вопросы, но кто бы меня стал слушать?..

Странник очень долго молчал, бросив несколько острых взглядов в лицо каждому. Наконец сказал:

– Я тут у вас "маячок" оставил, – он наклонился и откуда-то из-за чурбачков вынул перочинный ножик – тот был воткнут в деревяшку. – Вот. – Показал его, сложил и убрал. – Меня аж просто выдернуло с места, так я помчался... Чего он тут вам нес?..

Сергей пересказал примерно наши разговоры.

– Странный он какой-то, – рассудительно сказал Витька про Алика. – Наверняка его подставили под удар, и теперь он как бы не совсем человек. Я его сегодня на поляне видел. Поставил в качестве эксперимента вокруг него силовое ограждающее кольцо. Он сразу начал шарахаться, этак озираться.

Я решила не ударить в грязь лицом, подтянуться, так сказать, до старших товарищей, и рассказала, какое действие на меня оказала его мантра.

Народ многозначительно промолчал, переглядываясь. Так многозначительно, что я даже преисполнилась уважительного испуга, и прислушалась – здорова ли? Может, я уже тут умерла от всяких воздействий, а они по мне скорбят?.. Затем Витька сказал:

– Дай-ка руку.

Я сразу успокоилась и протянула руку, уже зная заранее, что последует. Он достал свой таинственный талисман и, подвесив его над моей ладонью, замер. Через некоторое время удовлетворенно спрятал. Молча.

– Нормально, жить будешь, – с хищным весельем сказал Странник.

Затем как-то вспомнили о Волке. Мне совсем не хотелось о нем говорить. Человек ушел, и было жаль. Ну что такое вообще – полдня знакомства? Да ни о чем. Но вот нож...

Я помялась, а затем подробно рассказала почти все из ночных событий. Странник изредка ухмылялся, а Витька внимательно слушал. Когда я закончила, он картинно обхватил голову руками и сказал восхищенно:

– Ну, совсем загнался мужик!

Что уж он там себе подумал, не знаю. Мужчины – это какая-то непонятная раса, какие между ними взаимоотношения, хрен поймешь. Сперва бьют друг другу морду, злые как черти, потом довольные идут пить пиво вместе, и светятся при том, как ангелы. Да ну их.

– Ой, – сказала я Страннику, меняя тему, – а я вчера что видела! Когда мы сидели ночью и спорили, помнишь, ты еще на всех наезжать начал?.. Так вот ты мне что-то пытался упорно сказать, а я никак понять не могла, что же ты от меня хочет. И вдруг, представь себе, ВИЖУ, как от тебя, изо лба, ко мне летит быстро такой шарик беленький. Этот шарик мне в лоб и внутрь, в голову. И, что самое смешное, я сразу как-то поняла, что же ты всем нам пытался сказать. Это что было?

Странник вдруг очень странно посмотрел нам меня, встал и быстро ушел – стремительно унесся гибкими движениями хищника.

Ребята глубокомысленно покивали. Когда Странник вот так вставал и уходил, никто его никогда не останавливал – просто в голову не приходило, настолько сосредоточенно он это делал.

– Да, Странник, конечно, загоняется иногда, – рассудительно сказал Витька, – но прислушаться к нему стоит.

– Он очень продвинутый, – глубокомысленно изрек Сергей. – Аня, ты при удобном случае, посмотри, какие знаки вокруг него увидишь. А шарик этот, беленький, – в его голове отчетливо прозвучала ирония, – был информационный шар.

Похоже, Сергей видел меня насквозь, и вся эта маска глупой недалекой девочки не помогала. Потому что под маской он видел еще маску, а под той маской – уже реально маленькую недалекую девочку без всяких масок... Да елки ж палки!

– И ты молодец, что его увидела. Это говорит о твоем развитии, – закончил он учительским тоном.

– Я уже смотрела, – сказала я. – Только ничего не поняла. И тут же снова перевела тему: – А что мне с этим Аликом делать?

– А что делать? Ты же верно сказала – спасение зомби – дело рук самих зомби, – рассудительно ответил Витька, оказывается, слышал вчера, что я себе под нос бормотала.

– Но как же... – растерялась я. – Они же вон ходят ко мне, просят чего-то.

Наташка с ласковой улыбкой посмотрела на меня и молча стала расчесывать массажной щеткой свои светлые длинные волосы. Витька тут же забыл про зомбей и уставился на нее. Может, он что-то в ее ауре увидел?

– Витька, ты у Наташи что-то в ауре нашел? – спросила я с любопытством. Витька смутился, а мужики все засмеялись как-то странно. Витька вздохнул глубоко и сказал:

– Я вижу там обещание рая, но пока мне говорят, что ключ не тот.

Наташка почему-то захихикала, а я только сидела и хлопала глазами. Ух, совсем с этими зомбями и шариками у меня в голове бардак.

6. Клетка

После обеда мы пошли купаться. Немного позагорали на берегу реки, а потом пришел Странник, и народ стал обсуждать, как сделать баню. Странник показал лежащие на берегу ржавые пластины и такой же ржавый круглый кусок то ли от колеса, то ли от турбины. Там же лежала небольшая кучка закопченных камней. Я ходила мимо и видела их прежде, и даже задавалась вопросом – что это и зачем тут лежит. И вот теперь выяснилось – это остатки бани, которую весной Странник с другом делали.

Прикинули количество пленки, и решили, что получится. Затем Странник увидел, что я верчу в руках подаренный нож, и вдруг спросил:

– Так ты решила, что с ним делать будешь?

Я растерялась и пролепетала что-то невнятное. Он протянул руку:

– Дай!

Я послушно отдала свою цацку. Странник подошел к обрыву, который отделял пляж от поляны, где мы поставили лагерь, и прямо между тонких сосновых корней воткнул его в сыпучую сухую глину. Что-то поколдовал над ножом. Затем внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Это чтобы ты быстрее решила.

Витька почему-то одобрительно закивал головой, ничего не говоря. Я сидела, абсолютно ничего не понимая. Что решать? Зачем решать? Что, вообще, происходит? Мне Волк ножик подарил или чего?

Наташка в купальнике лежала на животе, опираясь локтями на пенку, постеленную на камнях, и с любопытством переводила взгляд с одного лица на другое. Мне показалось, она тоже не понимает, что происходит, но ее больше интересовала реакция людей, чем смысл действий Странника.

Странник ушел, и парни стали собираться. Надо натаскать камней для бани, нарубить стволов для каркаса.

– Анечка, ты подумай хорошо, – сказал Витька, отворачиваясь. Наклонился, поднимая полотенце. На его голой спине выступили позвонки. Я перевела взгляд на нож, торчащий из берега. Зачем он так сделал?

Над рекой сияло яркое солнце, тихонько шумел ветер в ветвях, над галечным пляжем вились мухи и редкие слепни. По листьям густой высокой травы, росшей прямо из воды, прыгала какая-то крохотная птичка. Наташка захлопнула книжку и села. Мужики поднялись по тропе на обрыв.

Нож торчал из глины среди тонких корней. Среди режущих глаз солнечных лучей я вдруг увидела, как над ним словно марево цветное проявляется в воздухе. Похлопала ресницами. Марево проступало все четче, прорастая линиями, рисующими каркас в виде опрокинутой клетки. Широкие светящиеся ленты светло-желтого и красного цветов на расстоянии примерно с ладонь охватывали нож и уходили в землю.

А в рукояти ножа билось и пульсировало светящееся облако. Клетка словно вытягивала это свечение – капля за каплей, медленно и неотвратимо. Я кинулась вынимать нож, но не успела даже поднести руку, как сверху с берега раздалось жесткое:

– Не тронь!

Подняв глаза, я увидела сперва босые пальцы, между которыми торчали травинки и крохотная ромашка, а затем и лицо наклонившегося ко мне сверху Странника. Встретившись со мной взглядом, он весело ухмыльнулся по своему обыкновению, и лукаво спросил:

– Что, очень хочется?..

– Чего.. хочется?.. – недоуменно переспросила я.

– Кольцо всевластья, – он уже откровенно ржал. И погрозил пальцем: – Не трогай!

Я отошла в смятении.

Причем тут кольцо всевластья, о чем он?..

И стала думать, невидяще глядя куда-то сквозь дальний берег, заросший густым ельником.

Будем исходить из того, что нож это предмет силы. О предметах силы я читала у Кастанеды и еще во всяких шаманских книгах. А кольцо всевластья – это из книг Толкина, где Черный Властелин создал пачку колец, раздал их всяким правителям, которых хотел подчинить, и сковал еще последнее кольцо, которое объединило их всех под своей властью. Кольцо было потеряно в минуту слабости Черного, и Саурон стремился вернуть себе это кольцо, тянул его издалека. А Гэндальф говорил, мол, нельзя этого допустить, тогда Саурон станет сильнее в сто раз.

Если прикинуть, что все эти кольца и Кольцо Всевластья были предметами силы, какие описываются шаманами, то получается следующая картина. Черный Властелин вложил в свое кольцо часть своей силы, причем часть очень значительную. Поэтому когда кольцо было расплавлено в жерле вулкана Ородруин, где и ковалась, то сила кольца ушла в никуда. Почему она не вернулась к хозяину? Потому что, видимо, предмет силы должен находиться в непосредственной близости к хозяину, чтобы тот мог эффективно распоряжаться своей же вложенной туда силой.

Дон Хуан говорил Кастанеде, что, мол, в древности были индейские маги, которые также много сил уделяли предметам силы, но новые поколения магов, глядя, чем это окончилось, совершенно отказались от владения такими предметами. Во-первых, предметы силы зачастую очень капризны и стремятся влиять на волю владельца. Во-вторых, они становятся сильнее с увеличением силы хозяина, тем самым ослабляя его. То есть как временное хранилище это было бы ничего, но когда хранилище вдруг приобретает свои личностные черты и волю, это создает весьма неприятные проблемы. Чем постоянно попадать в противостояние со своим же помощником, лучше вообще не иметь такового, а надеяться только на себя.

Итого, Странник намекает мне, что нож – это предмет силы, и что мне не нужно им владеть. Он несет в себе неизвестные угрозы и неизвестный характер.