Текст книги "Бывшие. Возвращение в любовь (СИ)"

Автор книги: Анна Эдельвейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 12

Глава 12

Вспомнила, как мы встретились с Ольшанским…

Я в тот день прекрасным образом растопырив глаза искала в огромном аэропорту Франкфурта стойку регистрации на Москву. Толпа гудела как растревоженный улей, народ сосредоточенно вертел головами, стоял гул, в котором тонули звуки взлетающих самолётов.

Крышесносные запахи из дюти-фри ароматов духов, свежесваренного кофе из фаст фудов – очарование далёких горизонтов , мне 23 и весь мир в синем небе!

Я то и дело натыкалась на чужие чемоданы, спотыкались, чертыхались и об меня тоже. Мы все потерянными муравьишками беспомощно суетились в огромном царстве неразберихи, где собираются многотысячные толпы. Учитывая, что внутри здания ходила электричка, соединяя между собой терминалы, я вообще удивляюсь, как не потерялась там навечно.

Наверное, юность и беззаботная радость молодости частенько выручает таких девчонок, как я. Девочка из небогатой семьи, получившая образование вопреки всему – это отличная закалка. Никакой аэропорт не смог бы мне испортить настроение. Только что закончив двухнедельную стажировку, я, счастливая обладательница диплома, летела домой в надежде покорить мир в качестве переводчика.

Казалось, судьба улыбалась мне всеми перспективами, начиная с прохожих, до стюардесс, однако…

Мне были рады не все. Мадам, весом на пару центнеров, расположившаяся в кресле самолёта на моём месте не обращала внимания на моё вежливое приглашение подвинуться.

Дама яркой наружности рявкнула, что сидит на своём месте и чтоб я пошла вон, если мне что то не нравится. Может, она и сидела на своём месте, но её немалая часть сидела и на моём тоже, нахально подняв подлокотник. Стюардесса нашла идеальный выход: меня пригласили в первый класс!

Дворец внутри замкнутого пространства носовой части самолёта встретил принцем по фамилии Ольшанский ( это я уже потом узнала) на соседнем месте.

Мужчина встал, приветствуя меня, а я от растерянности потеряла дар речи. Села в кресло размером для трёх Оль, скукожилась, прижимая к себе сумку и привыкая к соседству.

Тем более, что сосед сидел с двумя телефонами возле ушей, а перед ним был открытый ноутбук, где постоянно набирались строчки на немецком. Сосед говорил по телефону на английском в один телефон, вставлял нецензурные слова на русском в другой. Вот он мой шанс спасти мир, – я быстро разобралась в ситуации, влезла со своей помощью и увязла в глубине малахитовых глаз.

Быстро писала на немецком всё что он диктовал на русском, синхронно переводила влетающие тексты с немецкого… Очарование мужчиной вылилось в круговерть вспыхнувших чувств, и вот. Итог. Судьба один раз свела нас с Ольшанским на небесах, развела в номере гостиницы и теперь свела снова, чуть не зарыв меня на той остановке под смятым железом. Как будто бы мы не отработали свою карму.

Кстати, на следующий день после развода мы с подругой сидели и говорили именно об этом. С кем ещё, как не с лучшей подругой можно было выплакаться.

Мы с Ленкой пили кофе в ресторанчике напротив городского парка. Это был первый день после моего увольнения и второй, когда я вышла прогуляться из своей квартиры, подаренной мне Романом после развода.

От квартиры (как и от машины), я не отказалась – маленькая двушечка в центре напротив того самого парка, где мы сейчас сидели с Ленкой. Зная, что скоро появится ребёнок, квартира и машина – единственное, что я приняла от Романа. Золото, бриллианты и денежное содержание тогда мне показались ни к чему.

Ленка пыталась вернуть мои мысли в рациональное стойло:

– Олька, всё таки ты дурында, вот ей Богу! Ну оттаскала бы ту ведьму, что приклеилась к Роману, поплакала, а потом жила бы припеваюче, каждый день ему тыкая в наглую рожу обвинения. Все так живут.

– Нет, – я потрясла головой,: – Мне так не надо. Я лучше одна, чем с таким. Я ушла не к кому то, а от предательства.

– Тоже мне предательство, – Ленка хмыкнула,: – Где бы я была, если бы после Гришкиных гулек каждый раз разводилась. У меня двое детей, няня, машина под попой, деньги и Гриша с вечно виноватой рожей. Уверена, он и сейчас кого то имеет, да и пусть. Все мужики такие. Домой приходит, деньги приносит, вечно виноват. Комбо!

– Лен, ну как ты с ним можешь в постель ложиться?

– А кто тебе сказал, что ложусь, – она вдругпогрустнела, лицо подруги стало блеклым,:– Ты, может, думаешь, что я дура циничная. Так и есть: циничная, но не дура. Я не дура дать этому козлу свободу и моё понимаешь, нет, моё бабло другой, которая подвернётся тут же. А так у меня полная чаша, дети в шоколаде и я постоянно плюю ему в еду. Придёт время, может тоже любовника заведу. Но чтоб из за этого мужика бросить – да не в жизнь.

– Лен, а ты раньше ничего такого не говорила.

– Скажи я раньше, ты бы меня поняла разве? Так что, пока не поздно, иди скажи Ольшанскому, что передумала.

– Лен,– я помолчала и вовремя прикусила себе язык, не решившись открыться даже лучшей подруге про беременность.

– Оль? – Ленка выжидательно смотрела на меня: – Ты что сказать-то хотела?

Я подняла глаза:

– Не знаю, как дальше жить.

– Я тебе так скажу, Олька. Женщины перед друг– дружкой чем хвастают? Правильно, мужиками. А мужики? Правильно, тем самым, что у них в штанах… Заметь, не жёнами, не детьми, а тем, что от мира спрятано подальше, в трусах. И вот это самое главное для них: быть лучшим. От их гулек ещё не одна женщина не спряталась. Так что поплачь и к мужу возвращайся.

Я вспомнила этот разговор, горько усмехнулась. У нас потом много было разговоров с Ленкой, а один запомнился особенно.

Тогда уже Мишка подрастал, мы говорили по телефону, Ленка сказала:

– Слушай, Оля, вот понять не могу. Каким бы властным и отпетым хозяином жизни твой ледяной орёл не был, но как Ольшанский мог так быстро тебя отпустить? Почему не пытался удержать?

Я горько усмехнулась:

– Ты же сама сказала – ледяной орёл, : – Не из того теста Ольшанский сделан, чтоб кого то уговаривать.

– Ты не кто-то, ты жена. Вообще, у вас такая пара красивая была. Он, этакий монстр-чудовище из диснеевской золушки и ты, лапочка. И вот вдруг взял да отпустил.

– Не вдруг. Был у нас разговор с мужем…– я подавилась воздухом, сама себя оборвала на полуслове.

– Один?

– Что один?

– Разговор у тебя с мужем был всего один? – Ленка возмущённо сопела в трубку.

– Одного хватило, – я кивнула, сама вспомнила тот разговор и чуть не завыла от обиды, вздохнула: – Не хочу вспоминать.

– Не обижайся, Оль, но ты может быть сама была виновата в том, что твой богач сейчас ездит на штучном роллс-ройсе, а ты бечики выметаешь после смены в своём магазинчике. Ты ведь даже говорить по душам с Ольшанским не стала. Может быть он повинился бы, а ты такому грозному мужику слова сказать не дала.

– Оля, не начинай. Столько лет прошло, даже имя его слышать не хочу.

– Так и не надумала про Мишу рассказать?

– Ди ни за что в жизни. Ольшанский права не имеет даже слышать об этом человечике, он как не знал о моей беременности, так и о сыне не узнает.

.

– Ну может, ты и права. Я, правда, считаю, что твой миллиардер обязан платить деньги и считаю, что ты не смеешь наказывать своего сына отсутствием финансов.

– Ленка, я брошу трубку, – в моём голосе проснулась угроза и Ленка сразу сдалась, обиженно засипела на том конце провода:

– Только потому затыкаюсь, что помню сколько сил ты положила на Мишку и как барахталась, плакала. Олька, я тебя люблю.

Помню я хотела возразить, а потом не стала. У каждого своя правда и как бы ты её другому не втолковывал, твоя правда в его глазах будет кривая и однобокая. Ну да. Наверное, все женщины делятся на два лагеря: те, которые стерпят и те, которые ни за что терпеть не будут.

Ленка моя давным давно уехала со своим Русланчиком в далёкую Монголию. Там её мужу предложили денежный контракт и Ленка, не задумываясь, помчалась в пустые степи за высокий забор в какое то поселение, где жили семьи сотрудников. Фотографии унылых степей и кружок из пяти подруг вот и всё куда он забрела в своём “смирении” отжать у нелюбимого мужа побольше денег. Сколько раз спрашивала её вернётся ли, Ленка только отмахивалась, говорила что она в дозоре за мужем. Вот так то. Кому что.

Не знаю уж, какие планы были у судьбы на меня теперь, только вот я решила форсировать собственные.

Мне надо было выбираться из больницы, чтоб не попасть в новую ловушку моего бывшего мужа. Его поцелуй у меня на лбу всё ещё горел печатью: я обязана Ольшанскому за Мишу. А главное, я до озноба боялась, что отец и сын находились рядом. Не хотела, нет, нет, ни за что не хотела, чтоб Роман узнал о сыне. Я так долго, так трудно строила наш с Мишкой мир. Жили без Ромы и дальше проживём.

Неожиданно в дверь палаты постучали. Она открылась, сначала я увидела огромный букет белых роз, потом мужчину из охраны Ольшанского, за ним медсестру с очередной вазой под цветы.

– Роман Яковлевич передаёт вам цветы и вот это, – мужчина положил на столик конфеты. Медсестра завистливо скользнула по мне взглядом, поправляя цветы и меняя поднос с фруктами.

Я вздохнула. Роман расставлял сети заботы, в которые я попадать не собиралась. Слова “Приползёшь за помощью” из раны в сердце никуда не делись и снова кровоточили.

Дождалась пока все вышли из палаты , вцепилась в бортики кровати и аккуратно поползла ногой вниз, считая сколько искр высыпается из глаз. Примерно через минуту меня стянуло болью, я не могла двинуться. Нога сразу стала тяжёлой, я глотала воздух не в силах сменить позу. Пискнула:

– Пожалуйста, есть кто нибудь?

Вспомнила, что есть кнопка над головой, давила на неё, глотая слёзы. Вбежала медсестра, тут же исчезла, а через минуту в палату вошёл он…

Глава 13

Глава 13

Дождалась пока все вышли из палаты , вцепилась в бортики кровати и аккуратно поползла ногой с кровати, считая сколько искр высыпается из глаз. Примерно через минуту меня стянуло болью, я не могла двинуться. Нога сразу стала тяжёлой, я глотала воздух ге в силах сменить позу. Пискнула:

– Пожалуйста, есть кто нибудь?

Вспомнила, что есть кнопка над головой, давила на неё, глотая слёзы. Вбежала медсестра, тут же исчезла, а через минуту в палату вошёл он…

– Ух ты, какая резвая пациентка у нас завелась!

Ко мне в палату вошёл мужчина в синей медицинской форме, похожий на Синюю бороду. Синеглазый атлет с аккуратной бородкой светился задором и энергией. И хотя борода у него была обычного цвета, тёмная, от мужчины исходило столько синего, что сравнение с Синей бородой вспыхнуло само-собой.

Я криво сидела на кровати, пыхтела, чтоб не стонать чуть откинувшись на подушку спиной и свесив ногу в своей неудачной попытке встать.

Сдерживая стон всхлипнула, крепко вцепившись в бортик кровати, как альпинист, зависший над пропастью. Боль не давала шевельнутся, я зависла одноногой цаплей. От натуги, чтоб не заорать, я уже не дышала, лоб покрылся испариной.

Мужчина в синем ловко подхватил меня. Ничего не переломав и совсем не больно профессионально сложил мои ноги-руки, через мгновение я лежала оловянным солдатиком в правильной позе выжившего.

– Выдыхайте, Ольга. Помните: самоуправство в больничной палате плохо заканчивается, иногда моргом. – он перевёл глаза на штатив капельницы, читая названия на флаконах: – Классные у вас тут коктейли. Поделитесь?

Озорные слова скрывали его проницательный, очень серьёзный взгляд:

– Давайте знакомиться. Меня зовут Марат, я ваш физиотерапевт. Буду учить вас, Оля, ходить. Когда научу, сможете сбежать далеко и навсегда. И что немаловажно – быстро. А пока меня надо слушаться, хорошо?

Он сел возле моей кровати, внимательно посмотрел на цветы, повертел в руках коробку с шоколадом, прочитал “мармелад в шоколаде”, подмигнул:

– Вас сейчас только обезболивающие радуют, да?

Не дожидаясь моего ответа держал моё запястье, уставившись на настенные часы.

– Интересно, Оля, у вас так пульс колотится почему? Куда сердце спешит? Пульс такой, будто сердце хочет от вас сбежать.

– Мне домой надо. У меня ребёнок без присмотра, – брякнула единственное, что пришло в голову.

Марат скользнул глазами по букетам цветов и вазе с фруктами:

– А муж где? Тоже без присмотра?

Я возмущённо открыла рот, ну надо же, какой наглец!

Собираясь дать отпор подбирала слова, “Синяя борода” не дал мне высказаться:

– Я потому спрашиваю, Ольга, что за вами за самой нужен присмотр. То есть вставать мы начнём завтра, сегодня слишком рано. Надо дать возможность восстановиться тканям во избежании отёка. Дома надо будет поберечься, выполнять упражнения. Есть кому помочь?

Мы встретились с мужчиной глазами. Я от смущения почувствовала, как к щекам рванул румянец. И конечно, в носу защипало – помочь мне некому. Мало того, надо работу искать. Мишу в садик водить, на тётку тут совсем никакой надежды. Вместо ответа Марату, я опустила голову.

– Партизанка вы наша. Минздрав таких ценит. Вам пришлют домой специалиста, о вас позаботятся.

– Да я скоро поправлюсь. Может, всё же прямо сейчас делом займёмся?

– Предложение более чем заманчивое. Каким? Предлагаете мне угоститься своими каплями из капельницы?

Я прыснула. Весёлый “Синяя борода” доверительно шепнул:

– Мне в каждой палате предлагают поделиться лекарствами. Я не соблазняюсь.

Марат встал, что-то записал в планшете, повернулся ко мне:

– Всё, Оля, сегодня лежим, готовимся к завтрашнему старту. Завтра я весь ваш.

– Спасибо, доктор, – еле прошелестела губами.

– Из “спасибо” лыжи не смастеришь, а вот приглашение на чашечку кофе вместо спасибо, самое то!

Я снова возмущённо вскинула голову – вот же нахал попался, даром, что врач.

Врач вышел, а у меня осталось стойкое впечатление, что он флиртовал со мной. Ну да. Или я спятила от того, что у меня пять лет не было мужчины, а сейчас бывший дарил поцелуи в лоб, умудряясь между нотациями заваливать цветами и заботой, так и вот этот, как его, физиотерапевт “Синяя борода” смотрел на меня по-особенному. Мужским взглядом.

Ёлки, неужели это моё голодное сексуальное либидо теперь любую жалость будет принимать за флирт.

В такой ситуации, особенно, когда ты не можешь от нее сбежать в прямом смысле, не можешь занять руки стиркой, а мозги высчитыванием копеек что купить: кефир или яблоки ребёнку – спасает телефон.

Сначала я разместила объявление о поиске работы. Потом стала проверять все сообщения от Миши.

Мне уже пришло два уведомления от няни с фото как себя чувствует Мишаня. Я нацеловала фотки. Договорились с няней, что буду звонить сынишке вечером перед сном, рассказывать Мише сказку. Так малышу будет проще, потому что после вчерашних моих звонков он расстроился, не выпускал телефон из ручонок и проплакал полдня почему мама не звонит каждую минуту.

Примчалась медсестра – уверена, всем коридором она с подружками обсуждала нашу Санта-Барбару. Красивые мужчины плясали хороводом вокруг моей палаты, не говоря уже о том, что лечащий врач навещал меня каждые два часа, а Кирилл спрашивал что надо каждые три часа, а я этакой плаксой не просыхала от слёз.

Сама себе была не рада. Наверное, я себя нервами довела окончательно. Медсестра дважды померила мне давление, тревожно подскочила и умчалась за доктором. Усатый филин в очках – мой лечащий врач настойчиво и долго слушал моё сердце, будто вслушивался в шепот моих сердечных тайн ему на ушко. Потом погрозил мне пальцем:

– Будете нервничать, Оля, не пущу домой.

Чего-то наговорил медсестричке, та стояла навытяжку. Потом примчалась с уколом. И если мне хотелось пострадать, ничего не получилось. Мне сделали укол, меня просто унесло в царство сна. Перед глазами мелькали лица, тени и я на боевом скакуне летела к сыну…

Глава 14

Глава 14

Внутренний голос подбешивал с самого утра, как только я проснулась. Без сомнениий, я сейчас смотаюсь из больницы.

За два последних дня я много занималась, худо-бедно с ходунками могла бы пешком добраться до Миши. Но, к счастью, можно вызвать такси и приехать за сыном без проблем. Главное, я уже хожу.

Конечно, я знала, как надо будет сделать правильно. Во-всяком случае мне так мечталось. Надо будет приехать в мой бывший дом, опустить глаза в пол, сказать огромное спасибо , схватить ребёнка и бежать от Ольшанского за тридевять земель. А потом перекрасить волосы, сменить имя, фамилию, город, страну и провалиться в колодец, спрятаться и больше никогда не видеться с бывшим мужем.

Потому, что забыть мужчину, предавшему меня – я не могу до сих пор. Думала, что могу, а выяснилось, что нет. Стоило Ольшанскому оставить на мне свой запах парфюма и во мне проснулось всё разом: обида, недопонимание и ужасное, свирепое и беспощадное желание быть с ним вопреки всему. Вопреки опыту и гордости.

Может быть сегодня случиться так, что я познакомлю отца с сыном? А дальше трава не расти? Что, собственно, мешает мне после этого забрать Мишу и отправиться восвояси, если Ольшанский мне не поверит? Или, если окажется, что Мише он не рад. Меня лихорадило, последние дни я постоянно взвешивала: знакомить или нет?

А может быть я приеду, Роман ещё не вернулся , это будет судьба, знак – незачем ему знать про Мишу.

Так, для начала мне надо было выбраться из больницы. Насколько я понимала, Роман вернётся сегодня и надо поторопиться. Поэтому я решила ехать немедленно, прямо сейчас, с утра.

Села, оглядела палату. Представила себе, что бегу из плена. Поднялась и алчно глядя на дверь, подтянула к себе ходунки. Надела поверх ночной рубашки вафельный халат с синей печатью на воротнике. Ничего, потом всё верну в больницу. А пока… выглянула за дверь.

На меня никто не обратил внимания. В больничном коридоре ходили по стеночке другие пациенты, я от них ничем не отличалась. Выглянула в окно , увидела, что помощник мужа Кирилл сидел в машине на стоянке. Мой план был спуститься на первый этаж, выскочить в фойе, вызвать такси и незаметно для Кирилла улизнуть. Что будет дальше не думала. Главное, сбежать. Не успела доковылять до лифта, навстречу мне вышел Марат. Нет! Ну вот откуда он взялся!

– Оля? Убегаем или догоняем?

– Не останавливайте меня, – я угрожающе смотрела на него исподлобья.

– Мне бы и в голову не пришло. Но я с тобой!

– Я не шучу.

– Едем. А куда?

– Не знаю, куда вам надо доктор, а мне за сыном.

– Так, Ольга. Теперь на полном серьёзе. Я понял, что решение твоё принято на смерть. Я помогу тебе. Просто ты можешь упасть снова, опять привезут сюда, снова возись с тобой. А толку от тебя – только капельницы. Поехали, подвезу.

Благополучно я сбежала на лифте до фойе, стояла в толпе людей, как обычно бестолково толкающихся между регистратурой и другими окошками. Все что-то спрашивали друг у друга, обходили меня, поглядывая на ходунки. Я вытягивала шею, высматривала где Марат, дрожала от нетерпения, переживая, что меня вот-вот остановят.

Через пять минут Марат подъехал к ступеням, не смотря на моё сопротивление на руках посадил меня к себе на переднее сидение. Кто то в белом халате спросил его:

– Марат, что происходит?

Он что то ответил, загружая мои ходунки в багажник. Я глохла от адреналина. толчками прыгающим у меня внутри, мечтала только о том, чтоб уехать прочь.

Наконец, мы выехали. Я вжалась в сиденье, когда проезжали мимо машины Кирилла, (к счастью, водитель Романа долбился в телефоне и не обратил на нас внимания).

– Оля, говори адрес – Марат окинул взглядом мой внешний вид, промолчал. Ну да, выглядела я не очень.

На мне был идиотский халат с печатями, я не расчёсана. В таком виде прислуга в доме Ольшанского может меня на порог не пустить, тем более самого хозяина дома нет. Он же только вечером должен приехать.

Повернулась к Марату, неуверенно промямлила:

– Мне, наверное, сначала надо домой. Переодеться.

Назвала адрес, а когда подъехали к подъезду, Марат присвистнул:

– Какой этаж?

– Третий. Но у нас лифт.

– Идём уже. Лифт. А до лифта? Не бойся, в гости не напрашиваюсь. У двери подожду.

– Спасибо.

Это было самое искреннее “спасибо” за всю мою жизнь. К счастью, тётки, как всегда по утрам дома не было, она в это время обходила подруг или отправлялась в ближайший универмаг цепляться к продавцам.

Конечно, дома я натягивала на себя брючный костюм с крейсерской скоростью. Посмотрела на себя в зеркало, наскоро умывшись. Да уж. Бледная, круги под глазами. Торопилась, волосы нещадно продрала щёткой, скрутила в хвост. Потом, всё потом. Заберу Мишу, потом буду красоту наводить.

Вышла к Марату, мужчина окинул меня взглядом. Не скрывая, любовался мною, у меня от стеснения рванул румянец по щекам. Я прерывисто вздохнула, Марат взял меня под локоть:

– Всё хорошо?

– Да…

Мы уже выезжали, Марат аккуратно выруливал из лабиринта между домами, у меня неожиданно зазвонил телефон, незнакомый номер.

Схватила трубку, прижала к уху. По объявлению о работе. Я с придыханием слушала слова в трубке и с каждым новым словом надежда заработать деньги таяла. Искали репетитора великовозрастному балбесу.

Я с сожалением отложила трубку с досадой закинула телефон в сумку. Чуть не заревела, кто бы знал как отчаянно мне сейчас нужна была работа.

– Не понял, – Марат вглядывался в дорогу на шумном перекрёстке: – Ты работу ищешь?

– Ищу, – обречённо кивнула.

Он искоса посмотрел на меня:

– Оля, ты в таком положении трудном, работа тебе сейчас навредит.

– Когда ребёнка надо кормить и счета за квартиру оплачивать, не важно кто кому навредит.

– У женщины всегда есть возможность принять помощь от мужчины.

Я горько усмехнулась, вздохнула:

– Марат, не обижайся, но лучше не продолжай.

– Почему?

Я прикусила язык, чтоб не нагрубить. Да потому, что я не верю в безвозмездную помощь. Даже то, что я еду в его машине, что он помог мне сбежать из клиники, что ждал, пока я переоденусь – за всё это я ему уже обязана и он вправе попросить сдачу.

Посмотрела на Марата. Очень симпатичный, физически просто красавчик. Одет довольно дорого, в чём-в чём, а в мужском гардеробе я знала цену вещам. Всё зависело от качества ткани и от бренда. У Марата в одежде было и то и другое. Не настолько помпезно недосягаемое, как у Ольшанского, но мужчина явно занимался своим имиджем. Вслух только пролепетала:

– Марат, я не люблю быть обязана.

– Если тебе не повезло однажды обжечься об одного мужчину, не значит, что все такие.– Марат плавно выворачивал руль, я вздохнула.

– Оля, ты говорила, малышу твоему сколько?

– Четыре. Почему спрашиваешь?

– Потому что мне надо найти детское кресло в машину, чтоб вас обратно везти.

– Марат, что ты, спасибо большое. Нас обратно везти не надо. Я вызову такси в комплектации с детским креслом. Спасибо тебе.

Мужчина покачал головой:

– Ну вот что. Давай, я сам решу, как твой физиотерапевт, как и когда тебе можно будет подниматься на третий этаж с ребёнком. Сегодня ещё рано.

Я смотрела в окно.

– Оль, я так и не понял, ты кто по профессии?

– Переводчик. Но не учитель.

– Серьёзно? Ты можешь делать курсовые, или как там называется, толком и не знаю. У меня сестрица учится на втором курсе романо-германской филологии. Они там с ног сбились, ищут кто им поможет с иностранным. Можно, твой телефон дам?

– Дай, – я кивнула.

– Давай, обменяемся номерами?

Для меня это был бы сказочный выход. Не выходя из дома работа онлайн и Мишенька на глазах. Конечно, придётся перелопатить тонну литературы для такой ответственности. Другое дело, что сама работа стоит копейки, и студенты часто не платят, просят в долг, а потом забывают… Ну, на первое время хоть такую работу. Благодарно взглянула на Марата.

– Чувствую, работы у тебя будет не перелопатить. – Марат потрепал меня по руке, а я задохнулась от радости.