Текст книги "Его загадочная соседка (СИ)"
Автор книги: Анна Долгова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 22
– Привет, мужики!
В отделе уже все собрались. Вадик выглядел не лучшим образом. Впрочем, как всегда после бурной ночи с очередной красоткой. Леха пил воду, страдая от сушняка. И только я был окрыленным. Во-первых, я вчера не пил и не кутил до утра, а проводил своих друзей с их спутницами еще до полуночи. Во-вторых, хоть я и не спал полночи, проведенное с Машенькой утро давало мне сил. Только флешка в кармане лежала тяжелым грузом.
– Пацаны, мне нужен совет, – сам не ожидал, что начну с этого.
– Валяй, – выдохнул Леха.
– Только негромко, – пролепетал Вадик, растирая лоб.
Я отдал флешку, чтобы они посмотрели видео с парковки. Леха крутит его уже минут пять, постоянно начиная с начала. Они как два барана смотрят в монитор и молчат.
– Ну и? – уже не выдержал я.
На меня уставились четыре глаза. Было понятным, что от увиденного их мысли встали на место. Голова начала соображать. Даже Вадик перестал стонать от головной боли.
– Она случайно не в пятницу тринадцатого родилась? – вдруг спросил Вадик. – Может на нее порчу навели?
– Понимаю, это край. Два покушения в один день. Нечасто такое встретишь в криминальных-то кругах, – стал рассуждать я, но Леха меня перебил.
– Как она вообще сейчас? В истерике не бьется?
– Нет. И меня это раздражает, – начал опять заводиться я.
– Ага, будто это ее обычный день, – подытожил Вадик моими мыслями, в которых я сам боялся признаться. – Она вчера головой не ударилась?
Я посмотрел на него с ненавистью. Хотел уже было ответить, но меня прервали.
– О, вы все здесь! Очень хорошо, у нас опять труп, – проголосил Василич, едва войдя в отдел.
– В парке, в кустах, задушенная бегунья? – вдруг спросил Леха, глядя на начальника.
– Сплюнь! – сердито гаркнул полковник. – Зря мы что ли его соседку вчера чуть не придушили? – кивнул он в мою сторону. – Ладно хоть все обошлось. Да, кстати. Сергей, как она?
Я замешкался. С одной стороны, его совет я бы тоже не отказался послушать. Но у меня было превышение полномочий. Изъятие записи прошло без постановления. Я вообще удивился, что охранник мне так легко ее отдал.
– Ну?! – не выдержал Василич.
Леха молча развернул монитор в его сторону.
– Это чего такое? – полковник немного наклонился к монитору и надел очки, чтобы лучше разглядеть.
– Ну-ка еще раз запусти, – попросил начальник сразу по окончании видео.
Он так же, как и пацаны посмотрел ролик несколько раз. Только после этого выпрямился и снял очки. Лицо его было хмурым, между бровями появилась глубокая морщина.
– Мда, значит, на этой неделе мы ее вызывать не будем. Ничего страшного. Посидит это чучело лишку. Спрашивать, откуда у тебя эта запись, я не буду, – проговорил полковник, посмотрев на меня сурово. – А вот что теперь с этим делать, нужно решить. Что твоя соседка говорит?
– Просит меня не лезть в это дело и не использовать служебное положение.
Возникла пауза. Только сейчас я заметил, как на меня смотрят с удивлением два друга.
– Да, а я ослушался! Пообещал ей и ослушался! – воскликнул, не сдержавшись.
Слишком много всего произошло за эти дни, как я узнал, что у меня по соседству проживает такая очаровашка. И не смотря на проблемы, которые возникли, я был рад случившемуся. Даже не представляю, как раньше жил без ее улыбки и смеха.
– Не кипятись, – отрезал начальник. – Как ее настроение вообще? Эмоциональное состояние?
– Спокойна, как удав, – уже сдержаннее ответил полковнику.
– Странно. Она головой вчера не ударилась? – ничего не подозревая, брякнул Василич.
Вадик захихикал.
– Чего я такого спросил? – с изумлением обвел взглядом нас всех начальник.
Ему, конечно, я ничего грубого бы и не ответил. Да и Вадику выпалил и тут же забыл бы. Но сейчас хотелось конкретики:
– Чего делать-то?! – не выдержал я.
– Ничего! – строго приказал Василич. – Если заявление твоя соседка не напишет, мы ничего сделать не можем. Да и по заявлению, это не наша территория. Поэтому принимать в этом участие нет возможности. Да и вообще, не мне тебе говорить, что нужно медицинское заключение о нанесенном вреде здоровью. Оно есть?!
– Нет, – уже тихо ответил я, понимая, что по закону, действительно, ничего сделать я не смогу. Мы не сможем.
– Вот то-то же, – подвел итог полковник. – Другое дело, действовать в обход, – добавил Василич после секундной паузы.
Теперь мы уже втроем смотрели на него с удивлением. У пацанов даже шея вытянулась из-за монитора.
– Что?! Что вы так на меня смотрите? Я может и представитель государственной власти, но тоже человек, – начал объясняться начальник. – Понимаю, что оставлять все это дело нельзя. Разрешить копаться в документах я тебе не могу, Сергей. Не обижайся. Да и времени у тебя свободного не будет. У нас не заскучаешь. Но вот крутиться рядом с ней ты сейчас обязан! Поэтому, если вдруг возникнет какое-то ЧП, у нее – уточнил полковник, – можешь отправляться на помощь. Даже в рабочее время. Но так, чтобы это не срывало важную операцию на службе. Одним словом, аккуратненько линяешь, ставя меня в известность. И в целом, держи меня в курсе. НАС держи в курсе. Своих не бросим.
– Надо бы еще выяснить, что это за женщина. Твоя соседка, определенно, ее знает, – добавил Леха.
– А это уже капитан Дрозд будет выяснять допросами потерпевшей. Еще раз повторяю, никакого самовольничества. Хватит с тебя и этой записи, – отрезал полковник.
Глава 23
Все-таки вид за окном у меня потрясающий. Даже сейчас днем он будоражит сознание. Несмотря на огромное количество домов и гул машин, врывающийся в открытое окно, мне кажется, будто я парю в облаках. Они настолько низко сейчас, что хочется окунуться. Укрыться, будто теплым одеялом. Я помню свою первую покупку, когда получила первые заработанные деньги. Это было одеяло. Настоящее, объемное и очень теплое. По факту, это была обычная синтепоновая разновидность. Но после колючих шерстяных мне показалось, будто я упала в облака. С тех пор я полюбила небо. И квартиру эту выбрала из-за панорамного окна, в которое любила смотреть.
Помню, как с неделю спала в общаге в купленном одеяле, прямо без пододеяльника. Настолько не хотелось терять чувство воздушности и тепла. Заворачивалась в него, как в кокон и спала крепко.
На тот момент все мои мучения закончились. Более того, виновные получили по заслугам. Десять лет. Тогда мне казалось, что это очень много. Что я никогда больше не почувствую животного страха. Угрозы были сказаны сразу. Еще в зале суда. И я о них помнила. Вот только не понимала, что десять лет пролетят, словно один день. Что потом мне предстоят не просто привычные мучения, а я серьезно буду опасаться за свою жизнь. И за жизнь близких.
А близкий кто? Ну, признавайся уже, Маша. Да-да, этот самый Сергей. Как?! Как человек, который отравлял мне жизнь целых семь лет, смог стать близким всего за пять дней?! Я опасалась за себя, и за него тоже. Причем не меньше, чем за себя. Маришку с Генкой Спиридоновы не тронут. Но вчера посетила мысль, что поджоги приюта могут быть их местью. Глупо, конечно. Они не давали показаний против них десять лет назад. Хватило других свидетелей и заключения моего медицинского обследования.
Другое дело я. Меня могут зацепить вместе с соседом, если вдруг он окажется рядом. От этого становилось страшно. Наверное, впервые с момента состоявшегося звонка из прошлого. Что делать? Отказаться от его дружбы? Не так-то просто это сделать…
Он не отступится. Потому что в его понимании «стать другом» – это нечто большее. Да и я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Генка в моем случае не в счет. Я его с пеленок знаю. Его при мне воспитатели в кусты пописать водили. А вот Сергей…
Из размышлений вырвал звонок. Номер потенциальных покупателей квартиры. Долго раздумывать мне не пришлось: сбросила и заблокировала номер. Через ноутбук нашла свое объявление о продаже. Перечитала. Удалила.
Не буду я бегать от проблем! А буду решать! Как всегда!
Только вот сейчас способ мелькает немного удручающий. Совестливый.
Тут же зазвонил телефон опять. Ну да, так и есть. Маришка. Ее всегда достаточно было вспомнить.
– Привет, подруга! – проворковала в трубку Мариша и, не дожидаясь моего ответа, перешла в наступление. – Ну как с Сергеем? Он уже к тебе переехал?!
– А, то есть даже так нужно?! – воскликнула я от удивления.
– Конечно! А какой смысл, что он будет у себя жить?! Охрана в течение двух часов по вечерам тебе не подойдет!
Почему она говорит так о живом человеке?! Он же не работает в сфере услуг!
– Угомонись. Я еще думаю над этим способом, – стараясь не раздражаться, ответила подруге.
– Пока ты думаешь, Спиридонова к тебе не просто поругаться придет, а кое-что и похлеще натворит!
Ох, Мариш, да твои бы слова. Да вчера. Хотя… А что бы изменилось?
– Мариш, я буду держать тебя в курсе своей личной жизни, – ответила уже с улыбкой.
– Э, постой! Я же тебе не про личную жизнь говорю, а просто про охрану. Но… Ты права! Одно другому не мешает! – выпалила Мариша и отключилась.
Мотнув головой, стараясь привести мысли в порядок после разговора с неугомонной подругой, нечаянно смахнула чалму из полотенца. Еще пять минут и можно смывать. Завтра опять нужно будет нанести, а то поврежденные волосы стали настоящей соломой. Может хоть чуток маской получится их восстановить.
Потеплее укуталась в плед. Вот он. Мой кокон. Кокон и небо в панорамном окне. Чай с ромашкой. Хорошо. Свежий воздух. И нет никаких проблем. Тягот. Дум.
Кого ты обманываешь, Маш?! Да ты, как последняя влюбленная дура, думаешь о своем соседе! О Сергее. Да, думаю. Но думаю, не о любви.
Думаю: воспользоваться предложением Маришки или нет? Это сложно. Сложно переступить через себя. А еще сложнее воплотить совместное проживание с ним. Сегодня я так и не смогла позволить ему себя поцеловать. Хотя и сама попросила. Попробовала. Проверила. Не мо-гу…
Хочу. И не могу…
А, наверное, должна… Да! Должна! И Сергея должна использовать… Иначе мне крышка. А так, может хоть немного дольше поживу. С таким-то мужчиной и помереть не страшно! Смешно, блин.
Красавчик. С крепкими руками. Прикосновения мне его приятны. Вот только сознаваться в этом страшно даже самой себе. Мне безумно нравится, когда он обхватывает мое лицо своими ладонями. Сколько в них тепла и заботы… Да я за всю жизнь столько заботы не получила, сколько за сегодняшнее утро от него. Все сама да сама.
Я бы еще раз с удовольствием притащила сбитую псину. И ОБЯЗАТЕЛЬНО попросила о помощи своего соседа. Он же велел обращаться к нему.
Помню его скольжение по моему бедру. Эх, повторить бы… Только без собаки на руках. Иначе могу не устоять в этот раз из-за подгибающихся коленок. Тогда-то еле выдержала, чтобы не грохнуться.
Руки. Прекрасные и сильные руки. Которые подхватили меня вчера, когда я в обморок плюхнулась. Его прикосновения ко мне – последнее, что запомнила в тот момент.
Шрамы его так и стоят перед глазами. Небрежно зашитые раны, которые хочется залечить. Интересно: а они у него ноют на погоду, как у меня? Помню, как один паренек пытался мне их «залечить». Положил на живот и начал целовать. Прикосновения его были не противными, но вот неприятное покалывание не ушло. А у Сергея получится? Ой, Машка, чего-то ты совсем замечталась…
Стук в дверь. Я вздрогнула от неожиданности. А еще больше от страха.
Попутно кинув полотенце на диван, побрела к двери. В своем коконе. Какой-то парнишка в красной футболке с логотипом. Я же ничего не заказывала.
– Здравствуйте! Мария Ивановна? – спросил парень лет двадцати, стоило мне открыть дверь.
– Да, я, – голос мой был неуверенным.
– Это вам, – только сейчас я заметила, что в руках он держит огромный букет желтых тюльпанов. – Распишитесь здесь.
– От кого? – я даже отпрянула от протянутого мне букета, не решаясь взять.
– Отправитель попросил не разглашать своего имени. Но там есть открытка, – уже настойчивее парень протягивал мне букет и лист в папке с зацепленной за край ручкой.
Также неуверенно расписалась и взяла букет.
– Привет! – услышала я знакомый и приятный уже мне голос.
– Здравствуйте, Сергей, – произнесла я, готовая провалиться сквозь землю.
Я, укутанная в плед, и с шапочкой для душа на голове. Маску-то я еще не успела смыть! Одно дело курьер. А тут стоит целый Сергей!
– Прекрасно выглядишь, – сказал он с добродушной улыбкой.
– Я старалась, – в любой неудобной для себя ситуации лучше пошутить.
Мда. В таком виде мужика в постель не затащишь. О чем я думаю…
– Очередной ухажер? – спросил сосед, кивая на букет.
Немного подумав, все же призналась:
– Первый и единственный.
Глава 24
День шестой
Впервые за последние дни я хорошо спала. Наверное, потому что приняла для себя решение. А к цели я идти умела. Правда, по головам еще не приходилось. Но всегда знала, что если и так придется, пойду. Мне рассчитывать не на кого. Все сама.
Первое, что я увидела, когда открыла глаза, это яркий свет за окном. Подскочила. Сколько времени? Бегать же собирались! Еще же себя в порядок привести надо!
Маш, ты становишься похожей на тех расфуфыренных куриц, которые постоянно тусуются в соседней квартире. У них же задача: затащить мужика в постель и привязать к себе покапитальнее. А в принципе… Чем моя задача отличается от их намерений? Такое же желание.
Нет. О желаниях и пожеланиях мы подумаем позже. А сейчас нужно быстро привести себя в порядок, потому что у меня всего десять минут.
Радует то, что мне не приходится пользоваться косметикой в больших количествах. В конце концов, на меня сосед обратил внимание, когда я была практически без косметики. Вот и сейчас будем выглядеть естественно.
Умывшись и причесавшись, я не выдержала и схватила яблоко. Думала, что не успею, но Сергея не было, а уже начало восьмого.
Плевать. Плевать на гордость. На принципы. Пойду сама. Сама звать на пробежку.
Так, я дама воспитанная и вежливая. Вернулась и взяла еще одно яблоко.
Чуть ли не как вор-домушник приоткрыла свою дверь. Страшно. Решилась охмурять. Но страшно, блин. Я тетка закомплексованная, поэтому в лосинах обтягивающих сейчас выйти постеснялась. В шароварах вряд ли получится. Но я же не собираюсь прям на пробежке его в кусты тащить!
Мне кажется я не справлюсь…
В коридоре никого. Радоваться или плакать? Вроде вчера к нему никто не приходил. Ну если только не Наталья Александровна. Она-то всегда приходила тихо. А что если так? Чего дальше-то делать?
Нет, я разумеется, сделаю вид, что ее не знаю. Да и мимо соседа пройду, не здороваясь. Но дальше-то потом что? Охмурять?!
Что-то как-то тоскливо стало от этой мысли… От мысли, что он может быть не один. Наверное, в этом случае я точно не решусь завлечь его к себе в охранники. Но меня же не только это волнует…
Подойдя к двери соседа, встала как вкопанная. Дверь приоткрыта, за ней тишина. На несколько секунд перестала дышать. Кажется, будто сердце остановилось на мгновение, а потом застучало с бешеной скоростью.
Вот к этому меня жизнь не готовила. Маришка тоже.
Сразу в голову полезли нехорошие мысли и картинки. Сергей к этому привыкший. Но я нет.
Ладони стали влажными, сердце упало в пятки. Причем так натурально, что левая пятка заныла.
Чего делать?
Ментам звонить? Так он сам мент.
А это здесь при чем? Мент не может быть в опасности? Или быть убитым?
Маш, заткнись и иди!
Да, надо зайти. Если что, буду звонить его друзьям. А как их звать? Он мне так и не сказал. Всегда только «пацаны», «друганы». А для меня они всего лишь брюнет и блондин.
Пока я открывала дверь, я еще провертела в голове тысячи мыслей. Все-таки человек в незнакомой ситуации ведет себя непредсказуемо.
Прошла вперед. Я впервые в квартире Сергея, но она схожа с соседней. А у Генриха Альбертовича я бывала часто. Только вот перегородка, отделяющая кухню от гостиной. Неплохо. Я бы также сделала в этой планировке.
Пошла в сторону предполагаемой гостиной.
Вот он.
Лежит.
Я уже окончательно умирала от страха, как мой сосед громко и со смаком храпанул.
Фуууу… Пронесло…
Подошла ближе. Да, спит. В спортивном костюме и даже в надетых кроссовках. Видимо, ждал и не дождался. Усердно, наверное, собирался на пробежку.
Громко и судорожно выдохнула. Потом пригляделась к нему.
Ангелок. Спит как младенец.
И вот это вот великовозрастное дитё устраивает вечер встреч, кому за сорок. Хотя… Мне никто не поверит, если я кому скажу об этом. Ну как такой мальчик может гадить соседям?!
Ладно. Спи. У тебя работа нервная.
Положила на стеклянный журнальный столик яблоко и ушла. На пробежку. Одна.
Стоило мне ступить на свой этаж, как на меня накинулся Сергей. Я так напугалась, что чуть ли не полетела кубарем вниз по лестнице. Ладно перила были рядом.
– Ты почему меня не разбудила?! – он был злым. Почему?
– Я…
– Я проснулся пораньше, подготовился, и уснул! Но ты же была у меня! Почему не разбудила?!
Мне кажется, или в его наезде на меня нет злости. Той злости, которая была тогда на пробежке и в парке. Просто нервничает человек. А чего нервничает-то?
Все это время мы с ним шли рядом в сторону нашей площадки. Я повернулась к нему и сказала первое, что пришло в голову:
– Вы так сладко спали, вот я и не стала вас будить.
Это Я говорю? Да еще и улыбаюсь как дура… Еще раз убеждаюсь, что в гневе он еще красивее.
Мой ответ его обескуражил, потому что прошел весь запал отчитать меня как первоклашку.
– Спасибо за яблоко, – сконфузившись и опустив глаза, произнес Сергей тихо, будто провинившийся школьник.
Мда. Все-таки мы – женщины – при правильном подходе можем развернуть ситуацию в свою сторону.
– Выспались? – продолжала я улыбаться, словно полная идиотка. Но улыбка сама шла.
– Да, честно скажу.
– Кофе будете? У меня сырные булочки есть. Это единственное, что я могла сделать вот этими вот руками, – показала я ему свои руки в медицинских перчатках.
– С удовольствием, – произнес Сергей.
Он хотел сказать еще что-то, но его прервал звонок телефона, который находился дома. Он скрылся в квартире и тут же возвратился назад, на ходу отвечая на звонок.
– Понял, – ответил он собеседнику. – Ехать надо, срочно, – уже обращаясь ко мне.
– Работа превыше всего, – с добродушием ответила я, не возражая и не злясь.
Уже шесть вечера. Мы договорились с Сергеем, что он придет ко мне вечером на ужин. Я волновалась и не паниковала одновременно. Не искала в ящике сетчатые чулки и не готовила сексуальные стринги для встречи. Почему-то сидела спокойной за ноутбуком и старалась немного работать. Мой больничный был неполноценным. Все равно приходилось быть в курсе всех дел. Но ужин я все-таки приготовила.
Уже в девять вечера постучали в дверь.
– Мария Ивановна? Вам доставка, – весело и поставленным голосом проговорил парень в футболке с логотипом и букетом малиновых тюльпанов в руках.
Глава 25
День седьмой
Чувствую себя совсем разбитым. Ночка выдалась тяжелой. Пришлось всю ночь проторчать в засаде, а потом еще и брать беглеца. В этот раз немного неудачно получилось. С начальством объясняться придется. Но это все завтра.
А сегодня у нас выходной. Василич наш расщедрился что-то в последнее время. Но мне не до отдыха.
Время почти шесть. Скоро нужно выдвигаться на пробежку. Не хочется пропустить все, как вчера. Вот только как бегать буду, даже не представляю. На ногах еле держусь. Но если лягу, не встану. Как быть?
А увидеться с очаровашкой хочется. И так вчера кинул ее. Так и не пришел на ужин. Обиделась, наверное. А может и не придала значения моим обещаниям. Вдруг еще не так поняла. Не хотелось бы оставлять о себе негативное впечатление. Только вроде все налаживаться началось.
Она улыбается мне. Искренне. А это дорогого стоит.
Да и я стал каким-то сентиментальным. Вот вчера расстроился, что не смогу прийти к ней. Хотелось ее увидеть, не обманывать ее надежд, да попросту не врать ей. Надеюсь, что цветочки хоть немного подняли ей настроение.
За своими мыслями не заметил, как разделся. На автомате. Ладно, раз уж так, лягу пока. Лишь бы не вырубиться.
Стоп! Надо дверь открыть. А то убежит моя очаровашка, даже яблока мне не оставив. Такая мелочь, а так приятно было вчера. Да и сегодня вспоминается с теплом и трепетом. Я бы не отказался от ее заботы… Еще больше хочется заботиться о ней самому.
Пока думал, начал проваливаться в сон. Но не успел.
Дверь входная приоткрылась. Тихие шаги. Да… Машенька.
Забравшись под одеяло с головой, притворился спящим. Оставаться в таком положении было сложно. Хотелось вскочить и кинуться навстречу. Обнять. Я соскучился.
Но она же убежит. Опять.
Поэтому лежим и не двигаемся. Ловим уже здесь. А там видно будет.
Слышу, как Машенька заглядывает в спальню. Войти не решается. Боится? Чего? Плохого я ей не сделаю, не обижу. Вот только в моем понимании «обидеть», значит, ударить или еще чего большее. А ей достаточно просто в чувствах своих признаться, как она уже бежит от меня с надутыми губками. Черт… а губки-то прелестные.
Шаги приближаются. Сердце мое стучит с неимоверной силой. Со мной что-то происходит в эти дни. И, кажется, я уже понимаю что.
Чувствую, как до одеяла дотронулись. Да, так и есть. Машенька, ухватившись за верхний край, у самой моей макушки, немного спустила его. Лицо мое теперь открыто, но я держусь из последних сил. Глаза закрыты. Напрягся.
Почувствовал, что она обернулась и также тихонько двинулась к выходу. Ну нет! Не сейчас!
Резко подскакиваю и хватаю ее за запястье:
– Попалась! – улыбаюсь ей своей дружелюбной улыбкой и с ужасом для себя понимаю, что напугал.
В глазах Машеньки все тот же страх. Но, как всегда, лицо серьезное, без лишнего напряжения мускул. Старается держаться. Маска. Маска непринужденности и отсутствия эмоций. А они есть. Держу за запястье и чувствую, как ее пульс учащается. Кровь так и бурлит в венке под моим большим пальцем. Заметил, как очаровашка делает глубокий вздох, стараясь не двигать плечами. И вообще, вздох получился будто «про себя». Аккуратно, но довольно судорожно сглотнула.
– Я думала, что вы спите. Хотела поправить одеяло. Так нельзя спать, – начала говорить Машенька, не выдавая своего испуга.
Но я вижу, как кровь прилила к лицу. Щеки и даже лоб покраснели. Сердце стало колотиться, что вот-вот выпрыгнет. Оно гудело так, что его было слышно в образовавшейся тишине.
– Я напугал тебя? – с не меньшим испугом в голосе проговорил я.
В отличие от нее, я не пытался скрыть своих эмоций. Сейчас мне хотелось кричать. Кричать на нее и для нее. Кричать на нее, требуя всей правды. Кричать для нее, что я всегда буду рядом.
Но я молчал. Только лишь потому, что она не просто убежит от меня к себе. Она, наверное, в другую страну переедет, лишь бы подальше от меня. Этого я не мог допустить.
– Нет, – голос Машеньки был сдавленным, как бы она не противилась своим эмоциям и чувствам.
– Извини. Шутка не удалась, – она может говорить все, что угодно, но вот глаза ее выдают всю сущность.
Слегка потянул ее за запястье вниз, приглашая присесть. Да, черт возьми! Присесть на мою кровать! Надо же с ней доверительный контакт вырабатывать!
Ой, Серега. Не доверие ты с ней выстраиваешь… Далеко не доверие…
Очаровашка, видимо, была настолько напугана, что без возражений села.
Вот оно. То самое оцепенение жертвы перед маньяком. Когда чувствуешь угрозу жизни, не в силах пошевелиться, не в силах заорать. А я и был сейчас этим маньяком.
Ее страх в глазах меня заводит. Хочется прижать к себе и не отпускать. Дарить тепло и ласку. Целовать милое личико. Быть рядом. Защищать.
Любая бы другая уже была распластана здесь подо мной и пищала бы от восторга. А потом? А потом я бы ее выпроводил, сразу забыв имя.
С Машенькой хотелось другого… Эмоциональной близости.
– Не бойся меня, – прошептал я ей почти на ухо, когда она выпрямила спину и перестала дышать.
Это она так отреагировала на мое приближение к ней. Почему она меня так боится?
Я все так же держал ее за запястье, боясь отпустить. Убежит.
И что-то большее боялся сделать. Тоже убежит.
А так хотелось…
Я поднял свободную руку и легонько дотронулся до ее спины в области лопаток. Машенька подала лопатки назад. Напряжена. Боится. Натянулась, словно струна. Взгляд в стену. Не дышит.
Хотел уже было отпустить ее, как она вдруг закусила нижнюю губу. Это у нее нервное. Но на меня сработало призывом. Звериным вожделением.
Легкое прикосновение спины стало более уверенным. Я прижал ладонь. Чувствую ее позвонки. Какая же худенькая. Спускаюсь вниз. Приближаюсь к ней. Дотрагиваюсь губами до ее уха…
А дальше…
Дальше самобичевание на весь день!
От моего прикосновения Машенька вскочила с криком:
– Мне пора!
Молниеносно выбежала из спальни и … Черт! Слышу грохот и звон битого стекла. Вскакиваю с кровати, бегу за ней.
Лежит моя очаровашка на животе на полу среди разбитых осколков от журнального столика. Как умудрилась, не понимаю…
– Маша, ты в порядке?! – кидаюсь к ней.
Но девушка чуть ли не в истерике бьется:
– Отойдите! Не подходите ко мне! Не надо! Не трогайте! – кричит, оглушая.
Испугался за нее еще больше, потому как она перевернулась и старается отползти от меня, опираясь руками в пол. Попадает ладонями на стекла, но боли не чувствует.
– Тихо, Машенька! Я тебе ничего не сделаю! – кричу, злясь на себя.
Напугал. Дурак я! Нельзя так с ней.
Подбегаю к ней, сам не замечая стекол под босыми ногами. Присел рядом, чем напугал еще больше.
Девушка закрыла лицо руками и сжалась, буквально втянула голову в плечи. Что это? Она боится, что я ее ударю?!
Хотел дотронуться до нее, но вовремя спохватился. Вместо этого, наоборот, поднял руки, словно преступник:
– Маш, я тебя не трогаю!
На этих словах Машенька начала приходить в себя. Открыла лицо.
В глазах ужас. Бешеный. Смертный. Смотрит на меня. Не верит. От ее взгляда внутри все перевернулось. Злость на самого себя только увеличилась. Как же я так неаккуратно!
Но ведь дело не только в моей неаккуратности. Ее что-то напугало. Мои прикосновения напугали?
Спохватился сразу, как она отстранила руки от лица еще дальше. Посмотрел на ладони. Порезов нет. Тут же вспомнил, что столик этот сделан из специального стекла, который в случае образования сколов или вот таких эксцессов не порежет срезом. Прислушался к себе и не почувствовал боли в области ступней, хотя я сидел перед ней на корточках в тех же осколках, что и она.
– Осколки не режут. Это специальное стекло, – произнес первое, что пришло на ум. Главное, чтобы ее успокоить.
Посмотрел ей в глаза еще раз. Пристально. Страх начинает проходить, но прибавляется отчаяние. Что же с тобой приключилось, девочка моя? Что было с тобой?
– Давай помогу встать, – заговорил я вновь после непродолжительной паузы, боясь прикасаться к ней.
Я еще к ней не притронулся, а она уже отстранилась от меня.
– Штаны сначала наденьте, – выдавила из себя девушка.
Тут только до меня дошло, что я в боксерах. И в таком виде я хотел к ней еще раз притронуться?! Помочь подняться?! Ну ты и придурок, Дрозд!
Вскочил и широкими шагами прошел в спальню. Пока я натягивал штаны, Машенька начала вставать, делая это аккуратно, будто боясь порезаться. А может и действительно боялась. Инстинкты и подсознание никто не отменял.
Подошел к ней еще раз и уже без опаски подхватил за локоть. Я не сделаю ей ничего плохого! И она должна это понять!
На мое счастье девушка не стала отпрыгивать. Встала в полный рост. Я молча потянул ее легонько в сторону дивана. Ей нужно сесть и успокоиться.
– Ай, блин! – воскликнула Маша, стоило ей сделать шаг.
– Что такое?!
– Нога… – сдавлено и морщась, ответила очаровашка.
Усадив ее на диван, сел рядом и бесцеремонно закинул ее ногу к себе на колени. «Я сама» Машеньки не заставило себя ждать.
– Не надо, – неуверенно, но все же возразила, пытаясь опустить ногу.
– Хотя бы сейчас сиди смирно, – сказал строго, но без злости.
Не спрашивая разрешения и, вообще, не интересуясь мнением девушки, снял с нее кроссовок и начал ощупывать щиколотку. Когда надавил на участок чуть выше костяшки, она инстинктивно дернулась. Значит, больно.
– Перелома нет, но растяжение присутствует, – сказал я сухо и без эмоций.
Я вообще боялся проявлять сейчас эмоции. Они были неуместными сейчас. Уже нагрешил сегодня. Сидит сейчас передо мной. Встать на свои двои не может.
– Нужно будет наложить тугую повязку и не нагружать ногу. Если будет совсем больно, примешь обезболивающее.
– Хорошо, спасибо, – выпалила быстро Маша, не глядя мне в глаза и тут же забирая ногу.
– Тише, – я ухватил ее в области коленки, не давая осуществить задуманное. – Куда ты собралась уже бежать. Хватит. Набегалась.
Старался говорить спокойнее и менее строго. Не хотелось давить на нее, пугать еще больше.
– Сейчас все принесу, – аккуратно переложил ее ногу на диван.
Девушка сидела смирно. Наконец-то!
Я достал из шкафа на кухне эластичный бинт, обезболивающую мазь и широкий пластырь. Весь мой джентельменский набор, который часто используется после очередного задержания. Сегодня ночью в отношении меня все обошлось. Но вот пострадала Машенька. Очаровашка моя.
Увидев у меня в руках весь набор, девушка дернулась:
– Не надо, что вы. Я сама все сделаю.
– Мне связать тебя? – опять приходится говорить строго.
Она как послушная ученица. Строго скажешь – послушается. Начнешь заискивать, начинает «я самакать».
Принял прежнее положение. Опять положил перед собой ногу Машеньки и стянул носок. Старался делать движения машинально и без всякого дурного подтекста. Получалось, хотя и давалось с трудом.
Кожа мягкая, бархатная. Пяточки нежные и ухоженные, как у младенца. Пальчики длинные, разделенные друг от друга. Такие ножки целовать надо, а не перебинтовывать.
Забинтовав ногу, посмотрел ей в глаза. Я не отпускал ее. Наоборот, легонько поглаживал больное место. Хотелось понять, о чем она думает сейчас.
– Вас этому на войне научили? – задала неожиданный вопрос очаровашка.
Несмотря на то, что ногу она не дергала, все ее тело было в напряжении. Сидя со мной рядом на диване, она никак не могла успокоиться. А я не могу ее отпустить.
– Да. Оказание первой медицинской помощи. Только там было не до эластичных бинтов, – посмотрел еще раз на ногу, с которой так и не убирал руки. – Ногу нужно держать в горизонтальном положении в первые пару дней. Пробежки наши накрылись.
Машенька тяжело вздохнула. Изредка она кидала на меня взгляд. Боялась посмотреть или стеснялась. Даже не знаю.
– Кофе будешь? – спросил я с улыбкой. – Я хочу за тобой поухаживать, раз уж такое натворил.
– Буду, – голос ее так и оставался неуверенным.
– Сейчас. Только уберу все это.
Быстро собрав осколки метлой, я отправился на кухню. Маша все это время наблюдала за моими движениями. Без слов. Смущенно отворачиваясь, когда я смотрел в ее сторону.
