Текст книги "Убийство в поезде Минск-Брест"

Автор книги: Анна Чиж-Литаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Анна Чиж-Литаш
Убийство в поезде Минск-Брест

Я просто не могу не посвятить тебе эту книгу, мой дорогой

Сергей Васильевич Титовец.

Во-первых, обещала.

А я всегда держу слово.

А во-вторых, я не знаю человека,

более преданного букве закона.

Ведь только ты никогда не поедешь

на красный свет, если даже

в твоей квартире будет пожар.

Юристу, прокурору, эксперту

Никто не может знать,

на что способен решиться

из-за отчаяния.

Глава 1

Отправляясь в путешествие,

следует помнить: мы не

вернемся прежними.

Александр Петрович бежал сквозь толпу пассажиров, рассыпанных по перрону, словно семечки по рынку. Его густые усы развевались от порывов ветра, а круглый, похожий на пивной бочонок живот служил отличным орудием для расталкивания прохожих. Увидев надвигающегося здоровяка под два метра ростом, люди невольно расступались. Те же, у кого не получилось избежать столкновения, с нескрываемым раздражением поглаживали ушибленные места. Но полковник не обращал внимания на недовольные липа и громкие ругательства, летящие ему в спину. Белоснежная рубашка насквозь промокла, а по лицу катились ручейки пота, прячась в густых зарослях у губ.

– Стойте! Подождите! – он остановился и закричал из последних сил. – Вы не можете так поступить со мной!

В сердцах махнув рукой вслед уходящему новенькому скоростному поезду до Бреста, полковник, тяжело дыша, на заплетающихся от усталости ногах добрел до скамейки и рухнул на нее. За свои пятьдесят пять лег он ни разу никуда не опоздал, тем более на поезд. Билет заказывал предварительно, на вокзал всегда приезжал за час до отправления и традиционно в буфете выпивал рюмку армянского коньяка, затем покупал газету «Частный детектив», которую ненавидел всем сердцем, но при этом регулярно читал, чтобы мысленно раскритиковать и журналистов, и следователей, ведущих выдуманные дела. После этого он шел на перрон и минут пятнадцать сидел на скамейке, наблюдая за неспешными поездами и усталыми пассажирами.

Сегодня он повторил весь обряд поездки, лишь на шаг отступив от своих правил, точнее, на два шага: вместо одной рюмки коньяка тело и душу грело сразу пять, а созерцанию поездов на уличной скамейке полковник предпочел стоявший в кафетерии диван, на котором и задремал. Первое, что увидел, когда открыл глаза, – огромные часы в холле вокзала: до отправления поезда оставалось пять минут. Верным способом успеть было выпрыгнуть в окно и сразу же очутиться на нужной платформе. Но Виноградов решил рискнуть и побежал. Пыхтя, скрипя, кашляя и задыхаясь, он преодолевал ступеньку за ступенькой, один лестничный пролет за другим. Выскочил на перрон – поезд уже тронулся, а он все еще наивно надеялся, что проводник, заметив бегущего пассажира, опустит стоп-кран.

– Вот и что теперь делать? – обреченно развалившись на скамейке, спросил Александр Петрович сам у себя. – Меня же ждут!

В кармане брюк нащупал пачку сигарет. Проходящие мимо с любопытством рассматривали странного мужчину, с сигаретой во рту лежащего на скамейке и ведущего диалог с самим собой. Но Виноградов никого не замечал, он был слишком погружен в свои мысли, чтобы обращать внимание на десятки людей, снующих вокруг.

– Следующий поезд через час, – он достал из второго кармана расписание поездов, заранее распечатанное и сложенное в форме маленькой книжечки. – Сколько он идет? – полковник подпрыгнул на скамейке. – Шесть часов?! Да я пешком быстрее дойду! – от злости скомкал расписание и бросил в урну. Докурив сигарету и немного успокоившись, все же встал со скамейки и быстрым шагом направился в сторону вокзала за новым билетом.

«Уважаемые пассажиры, поезд отправляется через пять минут. Провожающих просьба покинуть вагоны», – приятный женский голос нарушил тишину в купе. Полковник аккуратно сложил вещи в отсек для багажа и, расположившись на своем месте, придвинулся к окну. Виноградов был недоволен: губы шевелились от бурного потока слов возмущения, а кончики усов то поднимались, то опускались, поддерживая грозный вид пассажира.

– Подумать только, какие деньжищи за билет! Я бы на машине дважды съездил туда и обратно! – пробубнил он. – Если бы, конечно, чертова колымага не сломалась!.. Видите ли, у них нет билетов в плацкарте!.. Ладно, сам виноват. Нечего было спать на вокзале…

Полковник наклонился к окну, кончиком носа коснувшись грязного стекла. Спешащие пассажиры тащили за собой тяжелые сумки на колесах. Александр Петрович зевнул.

– Ну, ничего, – успокаивал он себя, – сейчас лягу спать и проснусь только в Бресте, – он крепко потянулся и снова зевнул, прикрывая рот ладонью. – Главное, чтобы ко мне никого не подселили. Здесь просто не хватит кислорода на еще одного человека! – он огляделся и нервно рассмеялся: – Они шутят? Четыре человека на три квадратных метра? Надеюсь, я все-таки буду один.

Поезд резко дернулся, как будто сзади в него что-то врезалось, и, скрипя колесами, стал медленно набирать скорость.

– Ну, просто колыбельная! – полковник прикрыл глаза и стал вслушиваться в тихую музыку колес. – Классика!

Он достал с верхней полки матрас с бельем и постелил себе на нижней полке. Снял брюки и рубашку и аккуратно повесил их на вешалку, которую предусмотрительно взял с собой, надел спортивный костюм. Через несколько секунд он уже лежал под одеялом, укрывшись по самые усы.

Поезд набрал скорость и ритмично покачивался на волнах железнодорожных путей. Полковник улыбался. Сон словно взял его за руку и медленно увел за собой.

Александр Петрович не знал, сколько именно он проспал, прежде чем услышал громкий стук в дверь. Не дождавшись ответа, проводница открыла купе и торопливо бросила:

– Мужчина, просыпайтесь, немедленно! Труп! Мертвый мужчина! – так же стремительно захлопнув дверь, она побежала дальше по коридору, разнося страшную новость по всему вагону.

Полковник не сразу понял, что произошло. Он недовольно нахмурил брови и мысленно закрыл уши ладонями, чтобы не слышать писклявый голос проводницы. Снова попытался уснуть, но страшная новость наконец добралась до его сонного мозга.

– Где труп? Какой труп? – Александр Петрович подпрыгнул на полке и начал быстро переодеваться.

Через минуту Виноградов вышел в коридор. У окон стояли взволнованные пассажиры и тихо перешептывались. Проводница, женщина лет тридцати пяти с большими испуганными глазами, продолжала сеять панику. Полковник решительно направился к ней, аккуратно обходя соседей по вагону.

– Елена, – он наклонился и прочитал ее имя на маленьком бейдже. – Можно поговорить с вами?

– Мужчина, подождите! Вы не видите, что я занята?

– Я вижу, что вы заняты… Ерундой! – его суровый тон заставил женщину замолчать.

– Что вы хотите? У нас ЧП!

Полковник достал из кармана брюк пенсионное удостоверение милиционера и протянул проводнице.

– Вы же пенсионер! – ухмыльнулась она. – Вот и отдыхайте!

Полковник от возмущения потерял дар речи. Он явно не ожидал такого отношения к своей персоне, тем более нескрываемой наглости. «Профессия накладывает неизгладимый след на человека, – размышлял полковник, рассматривая собеседницу. – Длинная дорога, как следствие – продолжительное одиночество, как результат – желание много и бездумно болтать, – Виноградов нахмурил брови. – Интеллект как инструмент мышления тоже не основной ключ в работе». Полковник прервал свои размышления, так как чувствовал, что его мысли могут обидеть Елену, даже несмотря на то, что она никогда о них не узнает.

– Елена, я не просто пенсионер, я ОЧЕНЬ известный пенсионер в правоохранительных органах. Находясь на пенсии, я не сижу дома, а раскрываю громкие преступления, даже за пределами нашей страны. Со мной советуются высшие должностные лица! – он поднял вверх указательный палец буравя взглядом лицо проводницы, которое выражало прежние эмоции.

– Что вы от меня хотите? – спросила она, цокнув языком.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно.

Елена еще несколько секунд смотрела на него сверху вниз, но затем все же сменила гнев на милость, предвкушая новый интересный поворот в необычной истории.

– Пойдемте со мной.

Проводница грубо растолкала возбужденных пассажиров, которых сама же и довела до такого состояния.

– Займите свои места согласно купленным билетам! Чего вы здесь столпились?

Открыв дверь своего купе, женщина пригласила полковника войти.

– Значит, так! Я уже сообщила в милицию и скорую помощь. В Столбцах к нам подсядут следователи. Так что теперь можно успокоиться и попить чая, – она взяла со стола кружку, небрежно бросила в нее чайный пакетик и вышла в коридор, чтобы налить из бойлера горячей воды. Вернувшись обратно, уселась на полку и начала громко отхлебывать. Каждый ее глоток для Виноградова был равноценен смерти. Отвратительный звук чередовался с постоянными попытками остудить напиток: женщина дула на горячий чай, заплевывая и содержимое кружки, и стол слюной. Полковник, скривив губы, наблюдал за этой картиной.

– Может, вы мне все-таки расскажете, что случилось?

– В общем, так, через четыре купе от нашего на скамейке лежит труп мужика.

Полковник подскочил с места.

– И вы молчите? Я думал, это какая-то ошибка!

– Куда вы собрались? Подождите меня, я хоть чай допью, – она снова издала ужасный звук, но полковник уже вышел в коридор. Оставив чашку, проводница устремилась за мужчиной.

– Это купе? – полковник показал пальцем на дверь.

– Да. Подождите, мужчина, я войду первая и предупрежу о вас!

– К черту предупреждения! – Виноградов громко постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

У окна сидела девушка, закрыв лицо ладонями. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. На соседней полке полковник увидел молодого мужчину. Его ноги лежали ровно, руки свисали, как плети, а лицо было неестественно бледным. Не было сомнений: он мертв.

– Позвольте войти, – тихо, стараясь не испугать девушку, сказал Виноградов.

Она подняла голову и вперилась в посетителей отсутствующим взглядом.

– Меня зовут Александр Петрович Виноградов, я сотрудник милиции, – полковник решил не вдаваться в подробности, опустив детали своей милицейской карьеры. – Я пришел, чтобы помочь вам, – он осторожно присел рядом с девушкой.

Она отвернулась к окну.

– Я тогда пойду, – сказала проводница, пятясь к выходу. – Боюсь мертвяков.

Полковник укоризненно посмотрел ей вслед, мысленно радуясь, что эта несносная женщина наконец исчезла.

– Вы можете рассказать мне, что произошло? Я хочу помочь вам.

– Уже ничем не помочь, – девушка повернулась к Виноградову. Александр Петрович рассматривал ее: бледное лицо, отсутствующий взгляд, подрагивающие пальцы. Девушка была высокого роста, но сейчас, казалось, уменьшилась вдвое, превратившись в худенького мальчика-подростка.

– Вы сейчас в состоянии разговаривать?

– Я вышла в ресторан пообедать, а когда вернулась, он был уже мертв, – она проигнорировала его вопрос.

– Сколько времени вы провели в ресторане?

– Минут сорок.

– Я так понимаю, это ваш супруг?

– Да. Мы поженились месяц назад.

– А почему он не пошел с вами обедать?

– Сказал, что не хочет. Нет аппетита.

– Раньше он жаловался на отсутствие аппетита?

– Никогда.

– Хорошо. Когда вы уходили в ресторан, он вам что-нибудь еще говорил?

Девушка задумалась:

– Сказал, чтобы я не торопилась: он собирался немного поспать. Вот я и не спешила, чтобы не потревожить его сон.

– Простите, мне ваше лицо кажется знакомым. Я мог вас встречать раньше?

– Я дочь Стравинского Павла Андреевича, Ольга Павловна.

– Знакомая фамилия…

– Он известный банкир. А мои фото вы могли видеть в газете, раньше я часто посещала светские мероприятия.

– Точно! Вспомнил! – полковник достал из кармана брюк дежурный блокнот. – Позвольте, я буду помечать кое-какие факты?

Ольга пожала плечами.

– Я просто не понимаю, к чему все эго? Он мертв. Его не убили. Скорее всего, сердце остановилось.

– А у него были проблемы со здоровьем?

– Он не жаловался на здоровье. Но месяц назад начал говорить о болях в области сердца. Я ему советовала обратиться к врачу, но он не пошел. Сказал, мол, нервы, все пройдет. Я тогда не придала этому особого значения. Видимо, зря.

– А как давно вы познакомились?

– Полгода назад. Он несколько месяцев ухаживал за мной, а потом сделал предложение. Я согласилась. Не с моей внешностью женихов перебирать, – девушка грустно улыбнулась.

– Вы очаровательны! – галантно отметил полковник.

– Давайте честно. Мне тридцать три года. Я не красавица, меня даже сложно назвать симпатичной. Все мои кавалеры ухаживали не за мной, а за папиными деньгами. Таких отношений я не хотела. А Егор, – она кивнула в сторону мужчины, – другой. Хотя и знал, что у меня обеспеченная семья, но полюбил не за это. Сам он из деревни под Брестом. Мы как раз ехали проведать его родных, – она всхлипнула и снова спрятала лицо за ладонями. – Не знаю, как я им теперь в глаза посмотрю!

– Вы же не виноваты. Такова судьба, – Виноградов постарался утешить девушку и сделал пометку в блокноте:

«Отсутствие аппетита

Проблемы с сердцем»

– Егор из бедной семьи. Родители всегда очень скромно жили. У них четверо детей – попробуй всех прокорми и одень. – Ольга снова вернулась к разговору. – Но он так мило ухаживал за мной. Дарил мелкие побрякушки, цветы и дешевые сувениры. Мне это нравилось даже больше, чем охапки роз или ювелирные украшения. Потому что это было искренне. А раньше – сплошная фальшь! Я буквально сразу поняла, что это мой человек. А теперь его нет…

– Крепитесь, мое дитя, – полковник ласково погладил ее по руке. – Позвольте мне задать еще несколько неприятных, но очень нужных вопросов?

– Задавайте.

– Почему вы поехали поездом? Ведь на машине гораздо быстрее и комфортнее.

– Да, вы правы, но Егор считал поездку на машине менее романтичной. К тому же я ни разу не ездила на поезде, поэтому сразу же согласилась.

– Понятно. Так это была ваша идея?

– Нет, Егора.

– Ольга, вы проверили свои вещи? Может быть, у вас что-нибудь пропало? Деньги, драгоценности, кредитные карты?

– Я не проверяла. Зачем? Он же покойник, а не беглец.

– Но все же. Я прошу вас, проверьте…

– Хорошо. У меня всё в сумочке. Я взяла с собой все банковские карты и украшения.

– Украшения? А зачем вам в дороге украшения?

– Егор попросил захватить, чтобы показать родным, ведь они никогда не видели ничего подобного. Сначала я отказалась, но он убедил меня. Я решила, что подарю его маме и сестре все, что им понравится: мне столько украшений ни к чему.

Ольга открыла маленькую кожаную сумочку и вывалила ее содержимое на стол. Вещей было немного: компактная пудра, помада, зеркальце, билеты на поезд, паспорт, салфетки. Кошелька и драгоценностей не оказалось. Ольга быстро проверила карманы джинсов. Затем достала дорожную сумку и начала растерянно перебирать вещи, выбрасывая их прямо на пол.

– Не понимаю, – она испуганно огляделась по сторонам. – Я точно помню, как положила деньги и кредитки в сумку, а драгоценности сложила в бархатный мешочек и спрятала его в одежду. Нас обокрали!

– Может, это произошло до того, как вы сели в поезд?

– Исключено. Я проверила, все ли на месте, когда поезд уже тронулся, – девушка посмотрела на золотые часы на тонком запястье.

– Получается, что вас обокрали, пока вы находились в ресторане. Вы выходили еще куда-нибудь из купе?

– Нет.

– А супруг?

– Тоже нет. Получается, Егора убили? – Ольга содрогнулась от неожиданной страшной догадки.

– На этот вопрос мне придется найти ответ, – полковник посмотрел на соседнюю полку. – А где работал ваш супруг?

– Он охранник в банке моего отца.

– А до этого где он трудился?

– Я точно не знаю…

Полковник вопросительно приподнял брови.

– У него было свое небольшое дело по ремонту телефонов и еще чего-то. Он не любил говорить дома о работе, а я и не спрашивала.

– Понятно. Ольга, можно вас попросить покинуть купе, мне нужно осмотреть тело. Просто не хочу лишний раз травмировать вас.

– Конечно. Я подожду в вагоне-ресторане.

– И еще, – полковник остановил ее в дверях, – можно посмотреть паспорт вашего супруга?

Ольга молча взяла сумку, достала из нее документы и протянула их полковнику.

– Извините, еще один момент, – полковник снова остановил девушку. – Вы не знаете, что это за запах? Как будто разлили бутылку с каким-то знакомым лекарством, правда, не могу вспомнить, с каким именно.

Ольга принюхалась:

– Не знаю. Я приняла успокоительное, но особенного запаха не слышу, – она развернулась и, наконец, вышла из купе, закрыв за собой дверь.:

– Что же это за запах? – полковник, как собака-ищейка, втягивал носом затхлый воздух купе. – Старость, черт возьми! Память подводит.

Виноградов придвинулся к трупу и внимательно осмотрел его с головы до ног. На вид мужчине было около тридцати лет. Александр Петрович открыл паспорт, быстро сканируя глазами информацию. И снова пробежался глазами по телу погибшего.

– Смерть явно старит, – тихо сказал он и, склонившись над бледным лицом, начал тщательно изучать каждую морщинку. – Еще теплое, – он дотронулся рукой до запястья Егора. – Смерть наступила совсем недавно, – Виноградов взглянул на часы. – У меня есть десять минут до остановки в Столбцах. Не факт, что провинциальные представители силовых структур будут рады моему присутствию здесь.

Полковник засучил рукава рубашки и начал исследовать каждый сантиметр кожи мужчины.

– Следы от шприца, ножа, веревки… Ничего нет, – спустя несколько минут Виноградов опустился на скамейку. – Неужели он действительно умер сам? Может, так оно и есть, а я опять придумываю себе убийство. Ну, нет же! – он резко встал и хлопнул в ладоши. – Ну не может здоровый двадцатидевятилетний парень взять и просто умереть, пока его жена ест суп в ресторане! Здесь точно что-то не так! Либо Ольга что-то скрывает, либо…

Полковник снова стал нюхать воздух, вплотную приближаясь к телу. Склонился над лицом мужчины.

– Вот источник запаха! – он радостно потер руки. – Только что это? Может, бедняга переборщил со снотворным или антидепрессантами? Надо уточнить у Ольги.

Александр Петрович резко присел на корточки и начал ползать по узкому проходу купе, впиваясь глазами в каждый миллиметр пола. Он не знал, что ищет, но интуиция подсказывала, что нужно действовать.

– А это еще что? – он засунул руку глубоко под сидение и достал золотую сережку. Отряхнув ее от пыли, полковник с интересом рассмотрел находку. – Может, это Ольги? – он положил серьгу в карман брюк.

Осмотрев купе еще раз и больше ничего не обнаружив, полковник подошел к окну, за которым мелькали привычные пейзажи. Он нервно покусывал кончики усов, недовольно бурча себе под нос.

– Интересно, – Виноградов, прямо с ногами забравшись на сиденье, снова посмотрел на окно. – И что это значит?

Он взял со стола салфетку и провел ею по стеклу.

– Как я и думал! – Александр Петрович громко хлопнул в ладоши. – Это губная помада. Красного цвета. Причем она размазана по стеклу. Очевидно, кто-то очень спешил, стирая ее с окна. Но вопрос не в этом… Зачем нужно было что-то писать или рисовать?

Полковник провел пальцами по стеклу, затем поднес их к носу.

– Следы свежие. Совсем свежие. Надпись была нанесена недавно. Помада еще оставляет следы, и запах осязаем, – вслух размышлял он.

Виноградов спрятал салфетку в карман и, еще раз внимательно окинув взглядом купе, вышел в коридор.

– Теперь нужно подумать и все систематизировать.

Быстрым шагом он направился к своему купе. Войдя, закрыл дверь на защелку и закурил в открытую форточку.

– Итак, полковник, что ты имеешь? – он достал свой блокнот и просмотрел свежие записи.

– Поезд отправился со станции ровно в двенадцать дня. Через полтора часа Стравинская Ольга Павловна обнаруживает в купе труп своего мужа без явных признаков насильственной смерти. Женщина утверждает, что в момент смерти супруга находилась в вагоне-ресторане. Время ее отсутствия – сорок минут. Ныне покойный Деменчук Егор Викторович отказался идти на обед, сославшись на отсутствие аппетита, хотя раньше подобных жалоб не высказывал. Зато не так давно он упоминал о болях в области сердца; раньше подобные недуги мужчину не беспокоили. Обратиться к врачу он не захотел, объясняя ухудшение состояния здоровья стрессом, – полковник старался упорядочить мысли, он крепко затянулся сигаретой, выпустил столб дыма и словно подтолкнул его рукой к окну. – Идем дальше. Сам Деменчук – выходец из деревни, где по сей день живут его родители и многочисленные братья и сестры. Со Стравинской познакомился в банке, ухаживал всего полгода, окончательно покорив ее своей простотой и открытостью, после чего сделал предложение руки и сердца. Он знал о ее статусе и материальном положении, – полковник потушил окурок о самодельную пепельницу – кусочек картона, валявшегося за сиденьем, и снова закурил.

– По результатам предварительного визуального осмотра тела следов насильственной смерти не обнаружено. Очевидно, он умер либо своей смертью, либо от употребления каких-то медицинских препаратов, что можно выяснить лишь путем вскрытия. Что касается улик, – полковник запустил руку в густую шевелюру, – то их практически нет. Но от этого дело становится еще более увлекательным. Следы женской губной помады на окне. Судя по запаху и свежему отпечатку, нанесены час-два назад. Дальше. Женская золотая сережка, возможно, ее обронила Ольга или какой-либо другой пассажир, ехавший до них в этом купе. И самое главное – это запах! – полковник встал и нервно, как тигр в клетке, заходил по купе. – Ольга утверждает, что не пила успокоительное, способное вызвать подобный аромат. Тем более запах, скорее всего, исходил от Егора. А что он пил, пока останется для нас загадкой! – полковник снова сел за стол и, открыв блокнот, записал:

«Сережка

Следы помады

Запах».

– Три главных ребуса, которые я должен решить в течение следующих… – полковник посчитал, сколько времени осталось до прибытия поезда, – следующих трех с половиной часов. Как только я отвечу на эти вопросы, то сразу выясню причину смерти Егора Викторовича. Что-то мне подсказывает, что он умер не сам. Ах, да! Совсем забыл! – Виноградов хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, и найти вора, если он, конечно, не сошел с поезда. Хотя интуиция говорит, что он еще здесь. Нужно взять у Ольги полный список украденного и узнать примерную стоимость этих драгоценностей.

Колеса заскрежетали, и поезд, издав громкий гудок, начал резко тормозить. Полковник, погруженный в размышления, от неожиданности подался вперед и упал лицом прямо на стол, на который высыпалось содержимое самодельной пепельницы. Виноградов подскочил, стряхивая с лица остатки табака и выплевывая изо рта пепел любимых сигарет. Ругательства хлынули из его рта, как ливень из грозовой тучи.

– Я лично ткну начальника поезда лицом в эту пепельницу! – полковник продолжал ругаться, переодеваясь и намереваясь совершить визит к руководству. Но потом, вспомнив, что курение в купе запрещено, сел на место и аккуратно собрал остатки пепла в пакетик.