Текст книги "Убийство в поезде Минск-Брест"

Автор книги: Анна Чиж-Литаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Ольга хотела что-то сказать, но полковник жестом остановил ее.

– Я думаю, вы действительно любили эту женщину. А она любила вас. Но так как ваш социальный статус был… – Александр Петрович пытался подобрать нужные слова, – недостаточно прочным, отец Ольги решил убрать вас из жизни дочери. Конечно, когда она узнала о краже, то сначала не поверила отцу. Но он быстро убедил ее, предоставив список ваших, так сказать, прошлых грехов. Мелкие кражи, хулиганство – у вас была насыщенная юность. Но я почему-то уверен, что к краже колье вы не имеете никакого отношения.

– Я не воровал его!

– Вы оказались на свободе и решили вернуть Ольгу. Но было поздно: Стравинская вышла замуж. К слову, тоже за человека далеко не своего круга. – Он повернулся к Ольге: – Я думаю, вам было нелегко. Даже слишком. Отец видел это и решил больше не заставлять вас страдать. Он смирился с вашим выбором и закрыл глаза на этот брак. – Полковник снова обратился к Николаю: – А вы не захотели отступать. Для начала решили встретиться с Ольгой, но боялись столкнуться с ее отцом, зная, что после этой встречи можете вернуться обратно в тюрьму. Думаю, вы лаже следили за ней какое-то время, но подходящего момента для разговора так и не нашли. Поэтому, узнав о предстоящей поездке, решили купить билет на тот же поезд, чтобы поговорить там. Сначала один из пассажиров видел вас рядом с Ольгой на перроне, но вы быстро ушли, заметив на горизонте Егора. Следующую попытку предприняли в вагоне-ресторане. Я не знаю, удалось ли вам поговорить с Ольгой и о чем был этот разговор. Да меня это уже и не интересует.

– Я хотел снова объясниться с ней.

– После этого разговора вы направились в купе к Егору. Здесь я тоже могу лишь догадываться о ваших намерениях. Думаю, разговор был бы не из приятных. Вы заходите в купе и обнаруживаете, что Егор мертв. Вы немедленно закрываете дверь и исчезаете.

– Так, может, это Николай и убил его? – ухмыльнулся Кот.

– На первый взгляд, версия идеальная. Мотивы у него есть. Возможность убить, в принципе, тоже могла быть.

– Так и есть! Он убивает Егора, и Ольга достается ему, а затем прихватывает с собой и драгоценности. Тем более что опыт в этом деле у него уже есть, – Кот, довольный собой, скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья.

– У вас хорошая фантазия, – стиснув зубы, процедил Виноградов. – Но дело обстояло не так. Николай не убивал Деменчука. Это сделал другой человек, – полковник выдержал паузу. – Этот человек сейчас находится среди нас.

Все начали переглядываться в надежде тут же увидеть убийцу, как будто у него на лбу была надпись, до этого момента никому не видная.

– Я его не убивал! – Николай старался перебить гул пассажиров. – Я хотел с ним поговорить! Хотел сказать, что люблю Олю, а она любит меня.

– Что за чушь! – Ольга резко повернулась.

– Я знаю, что любишь! То, что между нами было, невозможно просто взять и забыть!

– Возможно! После того, что ты сделал, возможно!

– Я этого не делал! – прокричал он. – Меня подставили! Ты же слышала, что сказал этот усатый!

Виноградов недовольно, нахмурил брови, привычно провел пальцами по своим роскошным усам. Невольная улыбка проскользнула по его лицу. «Все-таки они шикарные», – подумал он.

– Отец не мог так поступить, – в голосе Ольги сквозило отчаяние. – Это же… подло!

– Девочка моя, он желал вам добра, – сказал полковник. – По крайней мере, он так думал. Просто не разобрался в ваших чувствах и хотел уберечь вас от невзгод.

– Уберечь? – Ольга встала. – Это забота, по-вашему? Посадить любимого человека за решетку, оклеветать его! Да я думала, что сойду с ума!

– Порой родители в своем желании уберечь детей делают их несчастными.

– А то, что он мне жизнь сломал? Как мне теперь с этим жить?

– Все будет хорошо. Вот увидите. Я же вам обещал, Ольга.

Девушка села. Ее голова тяжело опустилась на руки. Волосы небрежно упали на стол, заслонив заплаканное лицо от посторонних глаз. Через минуту она заговорила. Голос был таким тихим, будто на самом деле Ольга разговаривала сама с собой. Полковник не стал перебивать, понимая, что сейчас ей нужно выговориться. И не важно, что слушатели – чужие люди…

Ольга познакомилась с Николаем в кругу друзей. После сдачи университетских выпускных экзаменов студенческая компания сняла загородный коттедж, чтобы отпраздновать важное событие. Владелец дома в это время был в отъезде и встречу гостей доверил своему другу – Николаю. Там молодые люди и встретились впервые.

– Я сразу обратила на него внимание, – Ольга, кажется, смотрела сквозь присутствующих. – Он проводил нас в дом, затем показал, где находятся баня и бассейн, и скрылся в гостевом домике, расположенном неподалеку, предупредив, что, если потребуется его помощь, он будет рядом. Николай заметил меня сразу: в его взгляде читался интерес. Позже я отогнала от себя эту мысль. В те годы, как и сейчас, я не была красавицей, терялась на фоне своих подруг, у которых горели глаза, а длинные волосы кокетливо развевались на ветру. Я была обычной девушкой: высокая, немного угловатая, с острыми чертами лицами и серьезным взглядом. Мужчинам редко нравится такой типаж. Особенно в столь юном возрасте, – она нервно улыбнулась. – Николай был старше меня на пять лет. Светло-русые густые волосы, добрые глаза, крепкое тело, спрятанное под мятой рубашкой, и синие джинсы, которые давно нужно было выбросить в мусорное ведро, – Ольга усмехнулась и опустила глаза. – Как будто вчера было, – тихо добавила она.

Пока девушка говорила, Николай не сводил с нее глаз, впитывая каждое слово, запоминая каждую морщинку, которая появлялась на ее лице от улыбки или тени печали, ложившейся на бледную кожу.

– Он не признался мне, что это не его дом. Сказал, что работает в сфере недвижимости, а сдача коттеджей и квартир – его дополнительный доход. Тогда я была впечатлена: такой молодой, а уже много успел достичь. В отношениях меня никогда не интересовали деньги, я просто всегда искала своего человека. Глубокого, тонкого, здравомыслящего. Не важно, насколько дорого он одет и есть ли у него своя квартира.

– Это потому что у вас были деньги, – фыркнула проводница. – Если бы вы были простой смертной, то, как и все, искали бы вариант получше и разглядывали бы не душу, а карманы.

– Возможно, – Ольга пожала плечами. – Я не могу говорить о том, чего не знаю, – и она переключилась с проводницы на свой рассказ: – Знаете, я ему сразу понравилась, – на ее губах замерцала улыбка. Так умеют улыбаться только влюбленные женщины. – Я увидела в его глазах интерес. Раньше я такого не замечала. Он смотрел на меня как мужчина, аккуратно и внимательно изучая каждый сантиметр моего тела, – Ольга прикусила губу, но не затем, чтобы остановиться. Воспоминания были настолько трепетными, что она полностью отдалась им.

После окончания праздника Ольга не могла уснуть. Выбравшись из кровати, она спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу. Вдохнув ароматы теплой июньской ночи, подошла к бассейну и, присев на край, опустила ноги в воду. Она была прохладной, но приятной. Девушка перевела взгляд от воды в сторону сада: в гостевом домике все еще горел свет. Позже, прокручивая в голове события этого вечера, она не могла объяснить себе, почему вдруг решила зайти в дом к незнакомому человеку, проговорила с ним до рассвета, позволила целовать себя и снять всю одежду, погрузившись в объятия чужого мужчины, который вместе с восходом солнца стал частью ее.

С той ночи они были вместе почти год. Николай мало говорил, но обожал слушать Ольгу, и она охотно делилась с ним всем: и сокровенным, и бытовым. Позже он рассказал ей, что не имеет никакого отношения к сфере недвижимости, а зарабатывает на жизнь, ремонтируя автомобили в гараже у друга. Ольга не разозлилась, она давно подозревала, что это был не его дом. Но сказать это сама не решалась, боясь ошибиться.

– Мне всегда казалось, что у меня мало времени. Мне хотелось все время разговаривать с ним, дотрагиваться, целовать, чувствовать его теплые ладони на моей коже. Я ценила каждое мгновение. И я знала, что оно столь же ценно для Николая. Хотя он об этом не говорил. Все было написано в его глазах, ощущалось в его прикосновениях. И я единственная, кто знал об этом. А вот папа… – ее тон резко сменился, когда она заговорила об отце.

Владимир Яковлевич был властным человеком, знающим, кого нужно подчинять и как это делать. Он не терпел отказов или компромиссов. Его слово всегда должно было быть решающим. Это правило действовало не только на работе, но и дома.

Ольга обожала отца. Она всю жизнь делала так, какой говорил. Училась, где хотел папа, играла на тех музыкальных инструментах, которые нравились ему, дружила с теми людьми, кого он ей советовал. У него был непоколебимый авторитет. Но все изменилось, когда Ольга встретила Николая. Она не сразу рассказала отцу о нем. Владимир Яковлевич полностью доверял послушной дочери, поэтому никогда не спрашивал, куда она идет и во сколько вернется домой.

Правда вскрылась внезапно. Николай решил сделать Ольге сюрприз – встретить ее с работы. В тот момент, когда он подошел к ней и обнял за талию, сзади показался ее отец.

– Кто это? – металлический голос раздался совсем рядом.

Ольга растерялась, но, собравшись с духом, решила сразу сказать правду.

– Папа, это Николай, мой молодой человек.

Пренебрежительным взглядом окинув мужчину, который уверенно смотрел на него, Владимир Яковлевич, не говоря ни слова, развернулся и пошел в сторону парковки, жестом показывая водителю, чтобы заводил машину.

В этот вечер Ольга избежала встречи с отцом, он задержался на мероприятии. Но понимала, что разговора не избежать. Весь следующий день она была как на иголках, мысленно репетируя их диалог.

Вечером он долго не шел спать, сидя в своем кабинете и дожидаясь возвращения Ольги. Разговор был коротким и жестким. Строгий отец не хотел слушать доводы о любви, уважении и судьбе. Он просто сказал четкое «нет».

– Ты даже не знаешь, с каким уродом ты встречаешься, – он достал из письменного стола файл с бумагами и бросил перед дочерью.

– Ты видел его всего одну минуту! Что это? – Ольга стояла, скрестив руки на груди.

– Поверь, мне было достаточно минуты, чтобы понять, что он оборванец. Тебе нужен мужчина твоего круга, а не этот нахлебник!

– И когда ты только успел узнать его данные?

– Для меня это не вопрос. Почитай перед сном. Думаю, твои взгляды быстро изменятся, а любовь выпорхнет в открытое окно, – он ухмыльнулся и вышел из кабинета.

Ольга несколько секунд постояла в нерешительности, разглядывая папку, затем не выдержала и, схватив ее, начала бегло читать.

– И что там было? – Кот в нетерпении заёрзал на стуле.

Стравинская устало посмотрела на присутствующих, которые с нескрываемым любопытством не сводили с нее глаз.

– Там были распечатки его административных и… – она сделала паузу и посмотрела на Николая, – уголовных правонарушений.

– Тьфу, одни уголовники, – проводница забросила ногу на ногу и повернула голову к окну, делая вид, что это сказала вовсе не она.

– Там не было ничего серьезного, – будто оправдываясь, тихо сказала Ольга. – Мелкие административные правонарушения, хулиганство и кража. Все преступления были совершены в юности…

– И что? Это его оправдывает? – ухмыльнулась Елена, продолжая смотреть в окно.

– Нет, не оправдывает. Но для меня это не имело никакого значения. Конечно, мне было неприятно, что Николай не рассказал мне. Но, с другой стороны, я его понимаю: кто захочет говорить о таком прошлом…

Николай сидел неподвижно, опустив голову. Он изредка поднимал глаза и смотрел на Ольгу.

Полковник тоже слушал молча, облокотившись о стенку вагона и разглядывая мелькающие картины за окном. Он ни разу не перебил Ольгу, понимая, что ей нужно выговориться. И не перед присутствующими, а перед самой собой.

– А потом произошла кража колье. Заметить его пропажу было несложно: оно всегда лежало на моем столике перед зеркалом, разложенное на бархатной подушечке. Отец купил его мне, когда я получила диплом. Я редко надевала этот подарок – боялась потерять или привлечь к себе лишние взгляды. Оно было очень дорогим, – Ольга сделала глоток воды. – Продолжение истории вы знаете.

Виноградов громко закашлял, специально привлекая к себе внимание.

– Продолжение этой истории, возможно, знаю я, но не вы, – он бросил взгляд на Стравинскую. – Николай получил наказание, провел два года в местах лишения свободы и сейчас пытается вернуться к жизни. Казалось бы, зачем ворошить прошлое? Но нет! Его просто необходимо ворошить, когда ты прожил не свою жизнь, – он загадочно обвел глазами присутствующих. – Но вам повезло, – он перевел взгляд на Николая. – Вы встретили меня! И я помогу вам вернуть вашу жизнь, хотя бы на словах.

– Можно чуть быстрее? – заёрзала Елена. – Поезд скоро прибывает, а у меня еще уйма дел! Может, вы обойдетесь без моего присутствия?

– Без вас, к сожалению, я обойтись не смогу. Вы очень важный человек в этой истории! Фактически ключевое звено! – полковник поднял указательный палец.

Проводница внимательно посмотрела на Виноградова, пытаясь разгадать, шутит он или говорит серьезно. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Ольга, почему обвинили Николая? – полковник резко вернулся к разговору.

– В день кражи он был у нас в доме.

– Он впервые был у вас в гостях?

– Да.

– Кто его пригласил? Вы?

– Не совсем. Я, конечно, давно хотела, чтобы он пришел ко мне, но отец был категорически против.

– А потом резко поменял свое решение? – оборвал ее полковник.

– Да. Это действительно было неожиданно.

– Сколько времени прошло после первой встречи Николая и вашего отца до того визита?

– Два месяца.

– Что произошло за эти два месяца? Отец больше не настаивал, чтобы вы расстались с Николаем?

– Что вы говорите, конечно, настаивал! Каждый день! Все наши разговоры были только об этом. Он постоянно говорил, что Коля мне не пара, что он преступник и что использует меня исключительно в своих интересах.

– Каких?

– Удачно жениться на богатой девчонке.

– Это слова вашего отца?

– Дословно.

– Тогда почему он решил сжалиться над вами и разрешить привести Николая в дом?

Ольга пожала плечами:

– Думаю, ему стало жаль меня. Он видел, как я мучаюсь. Он все-таки мой отец. Любящий отец.

– А ваша мама как относилась к Николаю?

– Моя мама хотела, чтобы я была счастлива!

– Отец, бесспорно, тоже любил вас в тот момент и любит сейчас, но, думаю, соглашение между вами было заключено не на почве любви. Вы не задумывались о совпадении? – полковник облизал пересохшие губы, глазами пытаясь найти бутылку с водой.

– О чем вы?

Виноградов громко цокнул языком и слегка повысил тон:

– Ольга, вы слишком наивная для своих лег! Ваш отец согласился принять в своем доме человека, которого заочно ненавидел, о чем каждый день на протяжении двух месяцев говорил вам. И вдруг – о чудо! – он соглашается! Николай приходит к вам, вы, наверное, чинно, мирно, благородно ужинаете за круглым столом, накрытым шелковыми расписными скатертями, на которых стоят благоухающие блюда, которые Николай до этого мог видеть только в кино. Вы общаетесь, скорее всего, обсуждаете погоду и последние новости, которые увидели по телевизору, натянуто улыбаетесь, стараясь выдать лжеулыбку за подлинную, и передаете друг другу блюда, стоящие на разных концах стола.

– Зачем вы так? – в голосе Ольги сквозила обида.

Полковник не отреагировал на ее слова и продолжил:

– Николай встал из-за стола всего один раз, чтобы воспользоваться уборной. Он не планировал это делать. Ему было жутко неудобно даже спрашивать об этом. Но ваш отец сам предложил гостю воспользоваться ванной и, скорее всего, даже проводил до двери. Так?

– По-моему, да, – растерянно сказала Стравинская, еще сильнее впиваясь глазами в полковника.

– И тут – бах! – полковник хлопнул в ладоши. – Пропало ожерелье, – он выпустил воздух изо рта, издав звук, напоминающий сдувающийся воздушный шар. – Какое совпадение, не правда ли? Кто же его мог взять? Давайте подумаем! – Виноградов театрально подпер кулаком подбородок и поднял глаза к потолку. – Может быть, ваша мама? Нет, какие глупости! Или ваша горничная? Как вариант, но почему она этого не сделала раньше? Ведь вы сами сказали, что ожерелье лежало на вашем столике всегда! Кто же остается? Ах да! У вас накануне, были гости! Николай! Бедный провинциал с сомнительным прошлым! Прошу прощения, юноша, это всего лишь часть спектакля, – полковник одарил Николая доброй улыбкой. – Подключается милиция, прокуратора, возможно, даже КГБ, учитывая связи вашего отца, и пропажа обнаруживается в кармане куртки Николая. Именно той куртки, в которой он накануне был у вас дома! Дальше задержание, арест, уголовное дело и два года лишения свободы. Два чертовых года, стертых в порошок! – полковник говорил так эмоционально, что чуть не плевался от злости. – Николай, я все правильно сказал? Я могу ошибаться, это всего лишь мои логические умозаключения.

– Все верно, – тихо ответил он. – Только без КГБ, – на его лице играла грустная ухмылка.

– Он сказал, что туалет на первом этаже не работает, – Ольга говорила тихо, спокойно, будто боялась потерять какую-то важную мысль, которую только что обнаружила в памяти. – Я еще удивилась: он никогда прежде не ломался. В тот момент я не придала этому значения. Я была так счастлива, что мы все сидели за одним столом. Я так долго об этом мечтала. Отец проводил Николая наверх. Ванная была расположена рядом с моей комнатой. Папа спустился к нам через минуту, а Коли не было около десяти минут. Отец потом говорил мне, что Коля воспользовался моментом, зашел ко мне в комнату, увидел колье и украл его, – у девушки был такой вид, словно она вот-вот потеряет сознание.

– Принесите воды, – обратился Александр Петрович к проводнице. Та не сдвинулась с места. – Вы меня слышите? Принесите воды!

Пыхтя от негодования, Елена поднялась и прошествовала к стойке с напитками. Взяв бутылку, вернулась и с грохотом опустила ее на стол перед Ольгой. Стравинская сделала несколько глотков и снова заговорила:

– Как я могла поверить во все это? Как?! – Ольга закричала во весь голос. – Почему я не поверила тебе? Почему ты не убедил меня? – она резко встала и подошла к Николаю. – Почему разрешил поверить ему? – вцепилась в воротник его рубашки и трясла что есть силы. Ее худое тело изгибалось, как стебли высокой травы от порывистого ветра.

Николай, молча смотревший на Ольгу, схватил ее ладони и притянул девушку к себе.

– Я говорил тебе, – прошептал он.

– Два года! – Ольга не могла сдержать эмоции. – Семьсот тридцать дней и ночей! Это нечестно! Это подло!

– Все хорошо, – он еще сильнее прижал ее к себе.

Как будто придя в себя, Ольга резко отстранилась, от мужчины и сделала несколько шагов назад.

– Извини, – тихо сказала она. – Извини, – развернулась и села на свое место.

В вагоне на минуту воцарилась тишина. Даже полковник не сразу собрался с мыслями.

– Так вы знаете имя убийцы или нет? – Кот в нетерпении ёрзал на сиденье. – Просто если не знаете, то, мне кажется, что это все-таки дело рук этого Николая.

Виноградов мысленно сделал глубокий вдох и выдох, чтобы не сорваться на Котовском, который уже изрядно надоел ему глупыми репликами и ненужными комментариями. Надев одну из своих лучших улыбок, он повернулся к Коту:

– Вы очень нетерпеливы. Всему свое время, – он подошел к окну, взглядом провожая проносившиеся мимо пейзажи Западной Беларуси. – В ходе расследования я обнаружил один интересный факт. Билеты в купе номер восемь и номер девять были проданы, – Виноградов повернулся, ища глазами нужных пассажиров.

Вероника Сергеевна спокойно смотрела на полковника. У Иванова эти слова также не вызвали никакой реакции. Хотя полковник заметил, что он стал выглядеть еще хуже, чем во время их разговора в купе. Его лицо было мертвенно-бледным, а глаза устало смотрели сквозь людей.

– Четыре билета в каждом купе. А пассажиров – по одному. Не правда ли, странно? – он снова перевел взгляд на Веронику Сергеевну.

– Вы хотите, чтобы я как-то прокомментировала это?

– Да.

– Возможно, люди передумали ехать или опоздали на поезд, – она пожала плечами.

– Шесть человек?

– Я не знаю, – она была спокойна.

– Допустим, – ухмыльнулся полковник. – Но ведь это очень легко проверить. Вы об этом не подумали, наверное. А жаль. Вам всего лишь нужно было купить билеты не на свою фамилию. И, возможно, я бы не так заинтересовался вашими персонами.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что это вы, Вероника Сергеевна Кочевникова, выкупили все билеты в купе номер восемь и девять.

– Зачем мне это нужно? – она нервно усмехнулась.

– А вот это уже разговор по существу. В глобальном смысле ваш план был безупречен, но детали вы проработали очень слабо. Хотя я вас понимаю. Вы думали, что сюда прибудут представители местных правоохранительных органов, которые зафиксируют смерть Деменчука и не будут досконально разбираться в этом деле. Не так ли?

– Я не понимаю вас.

– Все! Хватит! Я выхожу из игры! – Виноградов резко аукнул кулаком по столу. – Вы не могли знать, что я буду ехать в этом же вагоне, – снова спокойным тоном сказал он. – Вы не могли знать мои принципы: я всегда довожу дело до конца, даже если для этого мне потребуется много времени.

– Так это она убийца? – Кот подорвался с места, от удивления громко хлопнув в ладоши. От резких движений его огромный живот затрясся, как свежий холодец.

– Еще одна ошибка, которую вы допустили… Ваша профессия… Зачем вы соврали мне?

Кочевникова молчала. Ее лицо было спокойно, но в глазах таилась угроза. Она была похожа на затаившуюся рысь, готовую в любую секунду сорваться и броситься на жертву.

– Учительница. Неужели вы думали, что я настолько глуп, что не проверю эту информацию? Мой интеллект и опыт-главное оружие, и я всегда проверяю слова свидетелей. Как оказалось, вы представитель не менее благородной профессии. Врач. Точнее, заведующая одним из отделений психиатрической больницы Бреста. Как только я узнал, кем вы работаете, все сразу встало на свои места. Я понял, как умер Деменчук, откуда в купе запах и что это за лекарство. Тот, кто хоть раз нюхал его, запомнит навсегда.

– Повторяю, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Поражаюсь вашему самообладанию. Хотя, учитывая место, где вы работаете, это не удивительно. Держать эмоции под семью замками – это ваша профессиональная необходимость.

– Я не сказала вам, где работаю, лишь потому, что не хотела афишировать свое положение.

– Ерунда, – Виноградов недовольно махнул рукой. – Даже не усложняйте свое положение оправданиями, они уже ни к чему. Вы, конечно, уже давно избавились от улик, выбросив их в окно поезда, но я и так в два счета докажу вашу вину.

– Доченька, а зачем ты это сделала? – Архип Георгиевич устало посмотрел на нее.

Кочевникова не ответила. Она не сводила глаз с полковника, с каждой секундой взглядом еще глубже забираясь к нему под колу. Александр Петрович поежился от неприятных ощущений.

– Понятно, для чего вы выкупили места в своем купе. Думаю, это даже не стоит комментировать. Но зачем было это делать и с соседним?

– Думайте, товарищ милиционер. Я не буду ничего комментировать.

– Да тут и думать нечего. Я это сразу понял, еще после первой встречи с вами и вашим братом.

– Братом? – снова раздался голос Котовского. Он быстро поймал взгляд Виноградова и сел на место. – Лучше, чем в твоем театре, – прошептал он жене.

– Эту информацию было столь же легко проверить, как и то, кем вы работаете. Но я понял это гораздо раньше, чем взял в руки телефон, чтобы позвонить, – он подошел к Веронике Сергеевне и взял ее за руку.

– Что вы себе позволяете? – она попыталась вырвать руку.

– Родимое пятно. У вашего брата точно такое же на этом же месте! – он развернулся и подошел к Павлу, который молча смотрел в окно. Полковник бесцеремонно взял его руку и продемонстрировал всем родимое пятно. – Вы будете утверждать, что это совпадение?

Вероника Сергеевна молчала. Волевой подбородок был вздернут, губы слегка растянуты в улыбке, а в глазах заметен непонятный блеск. Она всеми силами старалась сохранять самообладание.

– Это не совпадение, тем более, повторю, я проверил вас по базе. Иванов Павел Сергеевич – ваш кровный брат.

– Допустим, – сухо ответила она. – И в этом мое преступление? В том, что я вас обманула? Я забрала брата из столичной клиники и везла домой, в Брест.

– Нет. Ваше преступление иное. В краже драгоценностей и денежных средств Ольги Стравинской. Именно вы проникли в купе, пока Ольга выходила обедать, и украли драгоценности.

– А как же Егор? – тихо спросил Кот. – Это она его убила?

– И да, и нет, – ответил Виноградов, пальцами разглаживая усы. – Егор изначально был сообщником Вероники Сергеевны. Точнее, ее… – полковник задумался, стараясь подобрать нужное слово, – любовником, возлюбленным. Я думаю, эта связь длилась долгие годы. Гораздо дольше, чем ваш брак, Ольга… Прошу извинить меня, – он бросил взгляд на бледное лицо девушки, которая безмолвно смотрела ему в глаза. – Если мужчина решился на такой шаг, очевидно, он был очень привязан к этой женщине, даже зависим от нее. Эмоционально зависим. Предан, как мой старый верный пес…

– Откуда вам это известно? – еле слышно спросила она.

– Мне известно все. Это был не его план, а ее. Он лишь воплощал в жизнь все, что она говорила. Есть такой тип мужчин. К сожалению, есть. Именно вы, – он повернулся лицом к Кочевниковой, – придумали идею знакомства, женитьбы и сам план кражи. Исключительно женский план. Грациозный, хитрый, тонкий. Лишенный жестокости, насилия и грязных нюансов. В общем, чистая работа. Такое ощущение, что вы проделали всю работу в своем белом врачебном халате и медицинских перчатках, ни разу не испачкав одежду. Но самый главный вопрос: зачем? Зачем вы это сделали? Я уверен, что вы не из тех женщин, которые совершают мошенничества и кражи исключительно ради денег или удовольствия от процесса. За всем этим стояла цель! И это была цель помочь вашему больному брату.

– Я же говорил тебе, Ника, зря все это, – хриплый голос Павла нарушил тишину.

– Я узнал, что недавно вы продали квартиру и машину, но денег все равно не хватало, чтобы покрыть расходы на лечение брата. У Павла, если я не ошибаюсь, лейкемия. Второй рецидив. Шансы фактически равны нулю.

– Шанс всегда есть! – она подскочила с места. – А что, по-вашему, я должна была делать? Сидеть и смотреть, как он умирает? Или ходить с протянутой рукой по улицам? Я и так слишком долго просила у государства денег, но тот мизер, который мне дали, не покрыл даже расходы на лекарства! Я не говорю уже о лечении в нормальных клиниках за границей. Егор был моим последним шансом. Сумма от продажи драгоценностей покрыла бы все расходы на операцию и дальнейшее лечение в Берлине. Если бы не вы, у меня бы все получилось!

– Получилось? – голос Ольги дрожал. – Зачем нужно было убивать его? Если вы и так договорились?

– Никто никого не убивал! – прокричал полковник.

– Что значит «не убивал»? – Ольга растерянно села. – Но я же своими глазами видела, что Егор мертв.

– Пока мертв, но через несколько часов снова будет живее всех живых, – полковник обвел взглядом присутствующих, которые сидели не двигаясь.

– А что, так можно? – спросил Кот.

– Клофелин. Всем известный лекарственный препарат, обладающий мощнейшим действием на человеческий организм. У него весьма широкий спектр применения, но в первую очередь это сильное болеутоляющее, – он повернулся к Веронике Сергеевне. – Я не представляю, как вы уговорили Егора пойти на такой рискованный шаг, но он согласился. Согласился, понимая, что может и не проснуться. Хотя вы вряд ли рассказывали ему о самых печальных последствиях. Думаю, он верил вам настолько, что проглотил каждое ваше слово, ни на секунду не усомнившись ни в чем. Вы сказали ему, что он просто уснет, а очнется в безопасном месте. Я все верно говорю?

– Ну ты и дрянь! – проводница плюнула в ее сторону.

– Не стоит никого оскорблять! – сказал полковник. – Мы здесь никого не судим. Этим будут заниматься другие органы, – полковниц достал из кармана блокнот и открыл его на нужной странице. – В 12:40 Ольга уходит обедать в ресторан. Егор сообщает вам об этом, и вы тут же направляетесь к нему. Вы разбавляете нужную дозу клофелина в стакане с водой и даете ему выпить. Все происходит очень быстро, без лишних разговоров. Нужно время, чтобы клофелин подействовал. Именно поэтому Егор попросил Ольгу не спешить с обедом, сказав, что хочет отдохнуть. Лекарство полностью подействовало через полчаса. Возможно, если бы у меня был стетоскоп, то я смог бы уловить тихое сердцебиение. Но я его не уловил. Последние сомнения были развеяны, когда я заглянул мужчине в глаза. Они были обездвижены. Это были глаза мертвого человека. Я видел такие глаза много раз, поэтому сначала и не мог подумать, что все это обман, спектакль! К слову, это тоже эффект действия клофелина. Даже при употреблении меньшей дозы глаза человека закатываются, создавая иллюзию сна или даже смерти. Но этот запах! Меня сразу смутил запах! Когда я во второй раз зашел в купе Егора и снова осмотрел тело, то все понял.

– Что вы поняли? – спросил Архип Георгиевич, с уважением рассматривая полковника.

– Во-первых, меня смутила температура тела. Кожа была слишком теплой, даже несмотря на то, что прошло не слишком много времени. А потом я наклонился к груди, долго прислушивался, – он сделал паузу, – и услышал стук сердца. Тихий, еле уловимый. Но оно стучало! Все сразу встало на свои места. Это было так просто и одновременно гениально. Если бы я не ехал в этом поезде, никто бы ни о чем не догадался. Но увы.

Вероника Сергеевна тяжело опустила голову на стол. По ее худым, чуть дрожащим плечам было понятно, что она плачет.

– Где драгоценности? – сухо спросил Виноградов, всеми силами сдерживая свои истинные эмоции.

– У меня в купе, в сумке. Потайной карман на дне, – не поднимая головы, ответила женщина.

– Хорошо, – полковник повернулся к Валере и Дементию, которые все это время сидели в конце вагона. Их глаза были наполнены таким уважением, что полковник невольно улыбнулся. – Принесите сумку, – негромко приказал он.

Парни, не говоря ни слова, поднялись и вышли.

– Меня интересует один вопрос, Вероника Сергеевна, – полковник достал из кармана пачку сигарет, затем открыл ее и поднес к носу. Всеми легкими вдохнув запах табака, он быстро спрятал ее в карман. – Что вы собирались делать потом? Куда бы увезли тело? В принципе, я предполагаю последовательность вашего плана, но все же хочется услышать подробности от вас.