Текст книги "Убийство в поезде Минск-Брест"

Автор книги: Анна Чиж-Литаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 8

В жизни нет ничего более

стоящего, чем правда.

Но, к сожалению, она

никому не нужна.

17:00

Полковник стоял в тамбуре и снова курил. Лица и факты злой вьюгой крутились у него в голове. Он по крупицам доставал из памяти части большой мозаики, которую планировал собрать до последней детали.

– Если я нигде не ошибся, то это гениальный план! – Виноградов нервно теребил усы. – Черт возьми! – он привычно вскинул руки. – Но этого просто не может быть! Это слишком большой риск! Они не могли так рисковать. На кону ведь стояла жизнь! – он так громко разговаривал, что проходящий вдалеке пассажир остановился и удивленно посмотрел на полковника. Александр Петрович махнул ему рукой, сообщая жестом, чтобы тот шел своей дорогой.

– Это гениально! – снова повторил Виноградов. Он был так возбужден, что не заметил, как истлела целая сигарета.

Не найдя поблизости урны, завернул окурок в носовой платок и положил в карман. Вошел из прокуренного тамбура в коридор и остановился у окна. Приятные глазу пейзажи продолжали мелькать перед глазами. Размытые краски не мешали наслаждаться видом. Полковник прислонился носом к стеклу, как любил делать это в детстве, частенько путешествуя на поездах с родителями.

Свежий воздух, разрываемый мчащимся поездом, все равно успевал ворваться в вагон. Полковник глубоко дышал, стараясь как можно дольше удержать в себе теплый запах земли, смешанный с ароматом свежескошенной травы, и, как кот, прикрывал глаза от наслаждения.

Елки в темно-зеленых платьях, березы в длинных шелковых сарафанах и высокие мощные дубы в строгих костюмах, взявшись за ветки-руки, кружились в задорном танце. Из-за глухой стены из листвы и кустарников то и дело выглядывали разноцветные крыши домов. Деревни были неаккуратно разбросаны по сторонам, как небрежно оставленные детали детского конструктора. Одинокие домики у дороги с покосившимися от старости заборами еле дышали.

– Как только люди выживают здесь? – вслух спросил полковник, разглядывая старый деревянный дом, готовый в любую секунду сложиться как карточный домик.

Поезд начал сбавлять ход, поскрипывая колесами и издавая предупреждающий зевак сигнал о своем приближении. Полковник отвернулся от окна и направился в сторону вагона-ресторана.

За столиком в конце вагона сидела Ольга Стравинская. Чашка кофе стояла нетронутая. Девушка смотрела в окно, не обращая внимания на снующих пассажиров.

– Вы позволите? – Виноградов осторожно сел напротив.

Она молча кивнула.

– Прошу простить меня за назойливость, но я хочу задать вам пару вопросов.

– Конечно, это ведь ваша работа, – еле слышно ответила Ольга. – Вы узнали, что произошло на самом деле?

– Почти. Есть еще несколько деталей, которые мне неясны. Но в целом я владею нужной информацией.

Ольга удивленно посмотрела на Виноградова:

– Вы хотите сказать, что знаете, как умер мой супруг?

– Да.

Она побледнела.

– И как же? – трясущимися пальцами отодвинула чашку.

– Его убили.

– Кто? Как? Зачем?

– Немного терпения. Совсем скоро мы все узнаем, – спокойно ответил полковник.

– Поезд прибывает через час!

– Поверьте, этого времени хватит, – полковник достал портмоне из кармана брюк. – Ольга, это ваша сережка? – он протянул ей золотую серьгу в форме маленькой ракушки.

– Нет, – сразу же ответила она.

– Вы уверены? Может, это одно из украшений, которые вы везли родственникам мужа?

– Я же сказала, что нет. Я помню все свои украшения. Это не моя вещь.

– Спасибо. Это все, что я хотел узнать.

Полковник встал и направился к выходу. Возле двери остановился, оглянулся и посмотрел на Ольгу. Она сидела на том же месте и неотрывно смотрела в окно. Издали она казалась еще более маленькой и хрупкой. Немного постояв в нерешительности, Виноградов быстрым шагом вернулся к ней.

– Ольга, я понимаю ваше горе, но все же хочу сказать вам. Правда – очень сложная штука. Иногда она может убить, а порой – спасти. В вашем случае это будет спасением.

Он развернулся и стремительно вышел из вагона. В тамбуре замер перед дверью, связывающей вагоны. Спустя какое-то время все же открыл ее и с ужасом уставился вниз, на мелькающие шпалы.

– О Господи, дай мне сил снова проделать этот путь!

Полковник аккуратно поставил ногу на дрожащий железный мостик. Одной рукой продолжая держаться за ручку двери, второй пытался дотянуться до ручки на противоположной стороне. Ноги предательски подкашивались и дрожали.

– Вот какого черта я пошел в этот ресторан! – прокричал в сердцах. – Можно было и потом спросить!

Все-таки ухватившись за дальнюю ручку, сделал шаг вперед и перепрыгнул трясущийся и, казалось, готовый обвалиться в любой момент мостик между вагонами. Оказавшись в тамбуре другого вагона, громко выдохнул и закурил.

– Еще два прохода – и я дома, – он крепко затянулся. – Черт, целых два!

Виноградов быстро выкурил сигарету и зашел в следующий вагон. Продолжая недовольно бубнить, преодолел узкий коридор общего вагона, который был заполнен людьми, внимательно изучающими странного усатого пассажира.

17:20

Оказавшись в своем вагоне, полковник аккуратно, будто боясь потревожить чей-то сон, открыл дверь в купе Стравинской и вошел внутрь. Тело Егора по-прежнему было накрыто пожелтевшей от старости простыней. В воздухе все еще витал едкий запах лекарств. Полковник взглянул на часы.

– Смерть наступила четыре часа назад, – констатировал он. – Странно, – ухмылка пробежала по его лицу.

Александр Петрович склонился над Егором, взял его руку и несколько секунд простоял не двигаясь.

– Как я и говорил! – его губы разъехались в улыбке. – Это гениально!

Продолжая повторять эти слова, он вышел в коридор, направился к купе проводницы и резко открыл дверь. Дементий и Валера сидели на своих местах.

– Почему я не удивлен?

– Чему? – спросил Валера.

Виноградов несколько секунд сканировал их равнодушные лица, а затем, обреченно махнув рукой, сел за стол и открыл свои записи.

– Значит, так, – он торопливо листал страницы и делал небольшие пометки. – Вы оба идете к пассажирам нашего вагона и приглашаете их в вагон-ресторан. На все про все у вас две минуты. А через пять я жду всех в назначенном месте, – он опустил глаза и продолжил писать.

Дементий и Валера не сдвинулись с места.

– Вы оглохли? Или я что-то непонятно сказал?

– Зачем? – спросил Дементий.

Полковник чувствовал, как внутри рвутся тонкие нити его нервов; как сердце, словно мощный нанос, начинает все быстрее и быстрее качать кровь; как живот сводит от постоянного напряжения. Он набрал полные легкие воздуха и медленно, концентрируясь на дыхании, выдохнул.

– Если через секунду вы будете еще здесь, я за себя не отвечаю! – сквозь зубы процедил Виноградов. В его тихом голосе зазвучали металлические ноты.

Не говоря ни слова, молодые люди вышли из купе. Полковник подождал, пока дверь закроется, и громко рассмеялся. Через минуту, вытерев слезы от смеха, встал, поправил перед зеркалом одежду, расчесал волнистые волосы и идеально подстриженные усы, взял блокнот и вышел следом за парнями.

– С Богом, – сказал он и уверенно зашагал по коридору.

Глава 9

У благородства нет скрытой

цели.

Люди толпились у входа, шумно переговаривать и громко высказывая недовольство. Молча стояли в стороне лишь супруги Елизавета Петровна и Архип Георгиевич Собаки. Женщина держала на руках дрожащего всем своим маленьким телом пуделя и ласково гладила его за ухом.

– Не бойся, мой мальчик, это хорошие люди. Они не причинят тебе вреда, – шептала она.

Полковник так резко открыл дверь вагона, что все присутствующие вздрогнули от неожиданности и повернулись. Толпа расступилась, пропуская его. Александр Петрович грустно усмехнулся, увидев Ольгу за тем же столиком с так и не тронутой чашкой кофе. Она по-прежнему смотрела в окно, не обращая внимания на шумную компанию пассажиров у входа.

Виноградов медленно прошелся по узкому проходу, где-то посередине вагона остановился и повернулся лицом к присутствующим. Взгляды были пропитаны любопытством, волнением, спокойствием, недовольством… Полковник мысленно улыбнулся, так как увидел именно те эмоции, которые и предполагал рассмотреть на лицах определенных людей.

«Как бы мы ни старались спрятать свои истинные чувства, в момент страха они невольно выползают наружу», – полковник любил повторять эту фразу своим подчиненным.

– Мы все стали свидетелями трагедии! – начал Виноградов.

В вагоне наступила мертвая тишина. Ее нарушали лишь стук колес и тяжелое дыхание пуделя Барона, изнемогающего от жары.

– Смерть – это всегда трагедия, – продолжил Александр Петрович. – А тем более смерть молодых, – он выдержал многозначительную паузу. – Смерть – удел стариков. Но даже они хотят жить еще долго и не думать о дне «X». Что же говорить о молодых!

– Значит, судьба такая, – ухмыльнулся Николай.

– Су-у-удь-ба-а-а… – растягивая звуки, повторил Виноградов. – Не всегда судьба распоряжается нашей жизнью. Порой кто-то, одержимый своими целями, вмешивается в нашу жизнь и разрушает ее. Из опыта скажу, что часто эти цели наполнены алчностью, цинизмом и бездушием.

– Вы собрали нас здесь, чтобы пофилософствовать? – с напускным пренебрежением спросил Николай.

Полковник бросил на него взгляд. Парень волновался: лицо стало красным, пальцы нервно сжимались и разжимались, голос, наполненный мнимой уверенностью, моментами предательски проседал или менял эмоциональный окрас. Виноградов продолжал смотреть на молодого человека.

– Что? – не выдержав, дерзко спросил Николай.

– Знакомлюсь с вами, – спокойно сказал полковник и перевел взгляд: – Я собрал вас здесь, чтобы рассказать подробности убийства Егора Деменчука, покойного супруга Ольги Стравинской, – он кивнул в сторону женщины, сидящей за столиком возле окна.

– Убийства? – удивленно спросил Кот. – Но он же умер сам…

– Нет, не сам. Его убили, – полковник отвел глаза, старательно пряча свои эмоции.

– Тогда как его убили? Следов насилия нет! – в голосе проводницы звучало презрение.

– Вот именно поэтому я вас всех и собрал. Пожалуйста, занимайте места за столиками. Рассказ будет долгим, – полковник сделал несколько шагов назад, уступая дорогу пассажирам, – они не спеша рассаживались на свободные места.

Виноградов улыбнулся: присутствующие расселись так же, как ехали в своих купе. Справа – семья Котовских с дочерью, впереди них Архип Георгиевич и Елизавета Петровна Собаки вместе с псом. Слева расположилась компания из двух друзей – Вадима Осипова и Дмитрия Гузенкова. Напротив, за этим же столиком, сидел Николай Шарапов, чуть дальше – Павел Сергеевич Иванов. Место Ольги Стравинской оказалось слева от полковника. Он удивленно приподнял бровь, когда к Ольге подсела Вероника Сергеевна из купе номер девять.

Виноградов собрался уже начать рассказ, как увидел стоящую напротив него проводницу. Ее поза выражала протест: руки были сложены на груди, тело чуть наклонено вперед, на лице читалось явное презрение и недоверие.

– Елена, присядьте, – спокойно сказал он.

– Я постою.

– Я все же настаиваю! – полковник чуть повысил голос.

Несколько секунд она не отводила от него взгляда. Александр Петрович в ответ тоже сверлил ее глазами. Проводница, не выдержав немой схватки, присела на край сиденья, вызывающе вытянув ноги вперед.

Полковник проглотил ком ярости и, слегка улыбнувшись, вернулся на свое место в центре вагона. Дементий и Валера уселись позади него. На их лицах впервые за весь день читался живой интерес.

– Знаете, а я ведь не должен был ехать в этом поезде. Но нелепое стечение обстоятельств заставило меня стать пассажиром этого вагона, – полковник замолчал, вспомнив, как он уснул на диване после дозы коньяка. – Будь я чуть расторопнее, уже находился бы в Бресте у своего друга, к которому так спешил на помощь. Но, видимо, это была судьба. Да, Николай, именно судьба! Она все же направляет по нужному маршруту, иногда безжалостно разрушая наши планы.

– Давайте ближе к делу! – буркнул Николай.

– Поверьте, мой друг, все, что я говорю, имеет прямое отношение к делу! Итак, я оказался с вами в одном вагоне. На протяжении шести часов путешествия я планировал спать, но мой сон был потревожен Еленой, которая безжалостно разбудила меня, сообщив прискорбную новость!

– Это моя работа! – недовольно отозвалась проводница.

– Вас никто и ни в чем не обвиняет. По крайней мере, пока.

– Что значит «пока»? – она вскочила с места.

– Сядьте, пожалуйста, и внимательно послушайте! – голос полковника был спокоен, но скрытая угроза читалась отчетливо.

Она села обратно, не переставая бубнить себе под нос ругательства и метать глазами молнии в сторону полковника.

– Я продолжу, – Виноградов сложил руки на груди. – На что я обратил внимание, как только переступил порог купе, где находилось тело Егора Деменчука? – он пробежался глазами по присутствующим, надеясь, что кто-то вступит с ним в диалог. Убедившись, что никто не знает ответа, продолжил: – Запах! Это был едкий запах какого-то лекарства! И – о беда! – моя память в тот момент как будто стерлась! Я не мог вспомнить, что это за лекарство. Но я точно знал, что, как только вспомню, получу ответ на вопрос, что произошло с Егором, – полковник выдержал паузу. – И я вспомнил!

– И что это за лекарство? – спросил Кот, который не сводил глаз с Виноградова.

– Не спешите, мой друг. Всему свое время. Если я сейчас расскажу, то наша беседа потеряет интригу.

Кот поднял руки вверх, показывая, что больше не намерен мешать полковнику.

– Далее. Помимо запаха, в купе я обнаружил одну весьма странную деталь. Можно даже сказать, улику. На оконном стекле сохранились следы женской губной помады. Точнее, следы надписи, стертой так же быстро, как она, видимо, и была оставлена. Тот, кто это сделал, не думал о последствиях. Он не рассчитал, что милиция придаст этому значение (а если и обратит внимание, то спишет на плохую уборку)…

– При чем помада и запах лекарств к смерти Егора? – спросила проводница, явно возбужденная заявлением усатого таракана, как она мысленно называла полковника.

– Сейчас вы все поймете. Всем вам известно, что у Ольги Стравинской, супруги жертвы, украдены банковские карты и ювелирные изделия на сумму около пятидесяти тысяч долларов.

– Ничего себе! – проводница присвистнула. – Зачем возить брюлики в поезде? Сама виновата!

– А откуда вам известно, что там были бриллианты? – спросил полковник, в упор глядя на Елену.

– Я просто предположила, – уже спокойнее ответила она. – Ну а что еще может столько стоить?

Полковник решил закончить на этом диалог с проводницей и продолжил свой рассказ:

– Если честно, то сначала я задал себе такой же вопрос. Зачем везти в поезде драгоценности? Но Ольга объяснила мне, что везла украшения матери и сестре Егора, – Виноградов повернулся к Ольге. – Напомните мне, пожалуйста, это была ваша идея?

– Не совсем. Егор попросил меня взять их с собой, чтобы показать родственникам, так как они никогда в жизни не видели таких вещей.

– А кто был автором идеи столь дорогого подарка?

– Я, – голос девушки был уставшим, а лицо осунулось, будто она не спала трое суток. – Я решила, что подарю украшения, которые им понравятся.

– Вы очень щедры, Ольга. Люди могут использовать вашу доброту вам во вред. Будьте осторожны!

Она слегка кивнула.

– Итак, что мы имеем… О том, что Ольга везет в сумке драгоценности, было известно только ей и ее супругу. Все верно? – полковник снова повернулся к ней.

– Да.

– Мог ли кто-нибудь еще знать об этом?

– Нет.

– Допускаете ли вы мысль, что ваш супруг мог поделиться с кем-нибудь этой новостью?

– Нет, – неуверенно сказала она. – Скорее всего, нет. Я не знаю…

– Раньше вы не сомневались в своем ответе. Что изменилось?

– Не знаю. Ничего. Я не могу вам точно ответить.

Полковник увидел, как в глазах Ольги заблестели слезы. Он на секунду по-отцовски ласково дотронулся до ее руки, а потом продолжил рассказ:

– В любом случае третье лицо знало о драгоценностях. Даже если Егор никому не говорил, информация каким-то странным образом дошла до преступника, – полковник сел на край сиденья. – С драгоценностями все понятно, но зачем воровать банковские карты? Они ведь защищены ПИН-кодом.

– Во многих магазинах он не требуется, – сказал Вадим Осипов.

– Я знаю. Но на карте выбито имя владельца.

– Никто на них не смотрит! – снова встрял Вадим, ёрзая на сиденье.

– Вадим, возможно, на вашу карту никто не обратил бы внимания, но у Ольги – VIР-карты, которые сразу же бросаются в глаза. Поэтому вариант здесь один: тот, кто украл карты, знал пароль от них и должен был быстро снять деньги, пока хозяйка не забила тревогу, – Александр Петрович снова подошел к Ольге: – Кто знал ПИН-коды ваших карт?

– Мой муж.

– И всё?

– Да.

– Сколько денег было на картах?

– Точно не скажу, но сумма внушительная.

– Приблизительно, – настаивал полковник. – Это важно.

– Если суммировать средства на всех трех картах, то около тридцати тысяч долларов. Возможно, даже больше.

– Почему вы не храните такие деньги в банке, ну, или хотя бы дома?

– Егор предложил взять с собой сумму побольше. Мы думали помочь его семье с ремонтом и покупкой кое-какой техники, – не поднимая глаз на полковника, ответила Ольга.

– Так, может, это муж и украл? – на лице Кота играла улыбка.

– Украл и умер! – усмехнулась проводница. – Сердце не выдержало такого счастья!

– На мой взгляд, подобные шутки не совсем уместны, – укоризненно сказал Виноградов, кивнув в сторону Ольги.

– Извините, просто ответ напрашивается сам собой, – Кот стыдливо потупился.

– Ваша версия имеет право на жизнь, но у вас нет логического объяснения. Давайте размышлять дальше. Значит, неизвестное нам лицо знало, что у Ольги в сумочке хранятся драгоценности и банковские карты с внушительной суммой денег. Этот человек (давайте условно обозначим его буквой «X») видит, как Ольга в 12:40 уходит в ресторан, и проникает в купе. Что в купе находится ее супруг, «X» знает, но это его не останавливает.

– А может, он не знал, что в купе кто-то есть! – проводница продолжала провоцировать полковника.

– То есть убийца знал про деньги, драгоценности, скорее всего, следил за Ольгой (возможно, даже долгое время) и не знал, что в поезде она едет с супругом? Бред!

Елена громко фыркнула.

– Убийца проникает в купе и встречается там с Егором, – продолжил Виноградов. – Он видит сумку и не хочет отступать от своей цели.

– И он убивает Егора! – Кот подпрыгнул на месте.

– Да, но и нет, – полковник начал злиться от постоянных комментариев, которые сбивали его с мысли. – На теле не обнаружено следов насильственной смерти. Значит, остается лишь один вариант – отравление. Но вы сами подумайте! Егор впускает к себе постороннего человека, пьет с ним чай, мило беседует и умирает. Абсурд!

– Ерунда какая-то, – Кот сел на место.

– Другое дело, если Егор знал убийцу! Он впускает его в купе, мило общается с ним, ну а дальше вы и сами знаете. На все действия у него было сорок минут. Он рисковал, так как не мог знать, когда вернется Ольга. Но успел.

– Что вы имеете в виду? – Стравинская повернулась к Виноградову. Испуг и возмущение звучали в ее голосе.

– Вы должны были сами это понять.

– Вы хотите сказать, что все это подстроил Егор?

– Не он один.

– Этого не может быть! – в ее глазах читалась паника. – Он не мог так со мной поступить!

– Не мог, но, видимо, поступил.

– Нет! – крикнула Стравинская. – Вам нужно раскрыть это дело! Вы не нашли виноватого и решили оклеветать моего мужа!

Полковник предполагал, что реакция Ольги будет именно такой. Он не отреагировал на ее слова и продолжил:

– Это был не его план. Он лишь выполнял указания другого человека, от которого очень сильно зависел.

– Что это значит? – Ольга села, продолжая с вызовом смотреть на полковника.

– Я не могу сейчас ответить. Наберитесь терпения, – полковник пальцами крутил в кармане брюк сигаретную пачку, мысленно уже докуривая сигарету.

– Вы хотите сказать, что у Егора был сообщник? – важно спросил Кот, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку сиденья.

– Я восхищаюсь вашей проницательностью, – серьезным тоном сказал Виноградов, стараясь спрятать нарастающее раздражение.

Кот все время встревал в разговор, сбивая полковника с мысли. Виноградов смотрел на него в упор и улыбался, представляя, как заклеивает ему рот скотчем.

– Человек «X», как мы его обозначили, был близко знаком с Егором. Покойный доверял ему, впуская в купе. Все подробности кражи были оговорены заранее. Оставалось лишь реализовать план, – полковник повернулся к Ольге. – Я не думаю, что все это придумал Егор. Он просто был исполнителем. Именно поэтому, Ольга, вы поехали на поезде, а не на машине, что было бы гораздо удобнее и безопаснее. Ни о какой романтической составляющей поездки в поезде нет и речи. Это было нужно для того, чтобы обеспечить беспрепятственный доступ вора к драгоценностям. Я попрошу вас вспомнить с самого начала разговор с вашим мужем. Взять в поездку украшения – это все-таки было ваше решение или вас к этому подтолкнули? Не спешите. Подумайте.

– Я не помню точно, как все было. Однажды вечером…

– Когда именно?

– Неделю назад, может, чуть раньше, Егор завел разговор про поездку. Сказал, что нужно познакомиться с его родственниками.

– Разве вы не познакомились с ними на свадьбе?

– Нет. Мы не организовывали торжество. Просто расписались, и все.

– Вы не хотели красивую свадьбу?

– Хотела.

– Тогда в чем дело?

– Егор сказал, что не хочет собирать гостей. Ему было неудобно перед моей семьей. Ведь за все платил бы мой отец. У Егора не было таких денег.

– Этот поступок вас удивил? – полковник продолжал крутить сигареты в кармане.

– Я бы сказала, покорил. Это было так честно и искренне. И я пошла ему навстречу. Я привыкла, что мужчин всегда больше интересовали мои деньги, а не я. А Егор оказался другим. Честным.

– Че-е-е-естным, – повторил Виноградов, растягивая слово.

– Да! Честным!

– Ольга, сколько вы были знакомы до свадьбы? Напомните мне.

– Полгода.

– Полгода – небольшой срок.

– Да, небольшой. Но я полюбила его и сразу поняла, что это мой человек.

– А как вы познакомились?

– Он работал в банке моего отца. Охранником, – выдержав паузу, сказала она.

– То есть он знал, что вы дочь банкира?

– Конечно. Мы познакомились случайно, на новогоднем корпоративе. Он пригласил меня потанцевать, – Ольга прикрыла глаза. – В следующий раз мы встретились через неделю. Егор предложил выпить кофе после работы. Я согласилась. В нем было такое очарование, что я влюбилась, как шестнадцатилетняя девчонка. Но, самое главное, он показался мне искренним и честным. Да, он был простым парнем, без особого образования и выдающейся карьеры, но я увидела в нем человека. Все остальное было для меня не важно.

– Вы никогда не думали, что он мог вас обманывать? Что на самом деле он не тот, за кого себя выдает?

– Это глупо, – она растерянно посмотрела на Виноградова. – Зачем ему тогда нужно было врать?

– Вот и я думаю о том же. Зачем?

Она наклонила голову и внимательно посмотрела на полковника. Молчание длилось несколько секунд, но оно было утомительным. В воздухе чувствовалось напряжение.

– Вам не кажется, что вы переходите черту?

– Нет, – спокойно ответил полковник.

– Вы считаете, что он заранее продумал план знакомства со мной. То есть он все это подстроил. Никаких чувств у него ко мне не было, лишь холодный расчет. Так?

– Почти. Я понимаю, что вам неприятно это слышать. Правда часто неприятна. Очень. Для одних она спасение, для других – виселица. Простите меня, но сейчас я обязан говорить правду.

– Я вам не верю!

Полковник ничего не ответил и отошел в сторону. Его брови были нахмурены, а тубы сильно окаты. Каждая мышца лица была напряжена.

– Вы не ответили на мой вопрос о драгоценностях. Чье это было решение?

– Егора. Он попросил взять их с собой, чтобы показать матери и сестре. Сказал, что они никогда не видели такой красоты. Я же уже говорила вам!

– Как вы на это отреагировали?

– Спокойно, – она слегка пожала плечами. Мне понравилась эта идея. Я решила, что подарю им то, что они захотят.

– Это очень благородно с вашей стороны. Еще раз повторите, во сколько вы оцениваете украденное?

– Точно не могу сказать, но думаю, что около пятидесяти тысяч долларов.

Кот громко присвистнул.

– За пятьдесят штук можно и убить, – усмехнулся Николай.

– А вы смогли бы? – резко спросил Виноградов, не сводя с Шарапова глаз.

– Я тут при чем?!

– Пока ни при чем. Я просто задал вам вопрос. Так смогли бы?

– Конечно, нет. Из-за денег марать руки?

– А из-за женщины? Любимой женщины?

Улыбка мгновенно исчезла с его лица.

– Вы хотите познакомиться со мной поближе?

– Нет. Я и так все про вас знаю, – Виноградов сделал шаг ему навстречу. – Так смогли бы?

– Я не буду играть в ваши игры, – Шарапов посмотрел на часы. – У вас осталось не слишком много времени, может, вы потратите его с пользой?

– Именно этим я сейчас и занимаюсь, – Виноградов смерил его взглядом и вернулся на свое место. – Ольга, насколько мне известно с ваших слов, у Егора не было проблем со здоровьем.

– В последнее время он жаловался на боли в области сердца.

– Он вызывал скорую? Или обращался к врачу?

– Нет. Я предлагала, но он сказал, что все само пройдет. Нужно было не слушать его! – она провела ладонью по лицу.

– Это бы все равно ему не помогло, – тихо сказал полковник. – Но сегодня в поезде он жаловался не на боли в сердце?

– Он сказал, что у него болит живот. Поэтому и не пошел обедать со мной.

– Что он еще сказал?

– Сказал, чтобы я не спешила, а он постарается уснуть. Я и не спешила, не хотела его беспокоить.

– Вас не было в купе сорок минут.

– Да.

– Что вы увидели, когда вернулись?

– Увидела, что Егор лежит на своей полке. Я сначала подумала, что он спит, и села у окна.

– Через какое время вы заметили, что он не подает признаков жизни?

– Минут через пятнадцать. Меня что-то смутило, и я подошла к нему, начала будить… Ну а дальше вы все сами знаете.

– Я напоминаю вам, мои друзья, что на теле у Егора не обнаружено следов насилия. В этом была главная ошибка столь гениального плана! Я повторю – гениального! Потому что, когда узнаете развязку, вы будете аплодировать стоя, как на лучшем спектакле. Но нужно немного подождать. Я только начал гримировать актеров. Уже совсем скоро они выйдут на сцену и поразят вас своей безупречной игрой. Почти безупречной.

– Я как будто оказался в театре, – Кот в предвкушении потер руки.

Виноградов едва заметно улыбнулся.

– Подождите, – Ольга встала. – Вы не можете так говорить! Почему вы сейчас при всех унижаете моего покойного мужа? Что вы вообще хотите?

– Я хочу правды. Я хочу, чтобы виновные понесли наказание, и не более того.

– Он умер своей смертью!

– Нет.

– Тогда где ваши улики? Где доказательства?

– Уважаемый Архип Георгиевич, – полковник обратился к пожилому мужчине. – Расскажите нам, что вы знаете.

Архип Георгиевич растерялся от внимания к своей скромной персоне, но быстро взял себя в руки. Откашлявшись, он начал говорить:

– Я слышал стук двери вашего купе, – он посмотрел на Ольгу. – Слышал, как вы вышли. Но после этого дверь открывалась еще несколько раз.

– Сколько именно? – уточнил Виноградов.

– Я насчитал пять. Первый раз это была Ольга. Я узнал ее по звуку каблуков.

– Вы чрезвычайно внимательны, – улыбнулся полковник. – Я поясню. Архип Георгиевич слышал, как Ольга выходила из купе. Минут через десять-пятнадцать дверь снова хлопнула, а спустя еще десять минут кто-то вышел из купе.

– Я насчитал только три, – ухмыльнулся Николай.

– Не перебивайте меня! – полковник недовольно покосился на него. – Вскоре дверь снова открыли, и буквально через минуту посетитель покинул купе. – Виноградов повернулся к Ольге: – Теперь вы мне верите?

Она растерянно смотрела по сторонам, готовая вот-вот расплакаться.

– Вы уверены, что старик не ошибся? – Николай встал с места. – Может, он перепутал? Вы допускаете такую мысль? Пожилой человек мог и ошибиться.

– Нет, не мог. Когда люди долго сидят в тишине, как старики, то они слышат, как трещит морозный воздух или как падает снег. Понимаете, о чем я? – он приподнял брови. – Вот вы не услышали бы. И ваши товарищи по купе тоже. Ваши головы забиты ненужным мусором, и постоянные мысли не дают вам слышать окружающий мир. А они слышат. Потому что живут в тишине.

– Это не доказательство.

– Еще какое доказательство! – поднял указательный палец полковник. Он стоял и молча смотрел на Николая. Затем сделал несколько шагов в его сторону: – Николай, мне понятно ваше возмущение. Нет, я бы сказал по-другому. Мне понятно ваше волнение.

– Я не понимаю вас.

– Понимаете. Ведь вы узнали о смерти Егора раньше всех!

– Что за чушь!

Полковник следил за каждым его движением:

– Вот видите, я говорю правду. Посмотрите, как вы побледнели. А кончики ваших пальцев дрожат. Хотя до этого вы излучали спокойствие. Или тщательно старались это делать.

– Повторяю: я не понимаю, о чем вы говорите!

– Всё вы понимаете, – полковник развернулся и подошел к своему месту. – Вы приходили в купе Егора, когда Ольга ушла в ресторан. Сначала вы пытались поговорить с ней здесь, в ресторане, но она не захотела вас слушать, и вы решили идти ва-банк. К Егору. Но когда вы вошли в купе, то увидели, что он мертв, и испугались. Сначала вы наверняка подумали, что мужчина спит, и попытались разбудить его, чтобы поговорить. Но, когда поняли, что он не дышит, просто сбежали! Можете не отрицать, вас видели в ресторане с Ольгой, а ваши соседи по купе сообщили, что вы выходили как раз в это время.

– Я выходил в туалет.

– Нет.

– У вас нет доказательств!

– Я не понимаю, почему вы волнуетесь? Я же не обвиняю вас в убийстве. Я просто констатирую факт. Вопрос в другом: зачем вы пошли к Егору?

Николай молчал.

– Тогда, если вы позволите, я сам расскажу. В любом случае расскажу, – поправил себя полковник. – Дело в том, что Николай – возлюбленный Ольги. Бывший возлюбленный, – Виноградов бросил быстрый взгляд на Ольгу, затем на Николая. Ольга устало подняла глаза, но промолчала. – Можете не отрицать, Николай. Поверьте, я рассказываю это не для того, чтобы как-то унизить вас, а чтобы разложить все по полочкам. Я не могу утверждать, но мои предположения таковы, – он продолжал крутить пачку сигарет в кармане, мысленно крепко вдыхая легкими никотин. – Вы встречались несколько лет назад, так как Николай последние два года провел в местах лишения свободы. Его осудили за воровство. Речь о золотом колье, которое он якобы украл у Стравинской. Это было несложно узнать. Всего несколько минут.

– Вы не знаете всей правды, – тон Николая стал другим – без злости и раздражения.

– Я могу предполагать, что знаю, – мягко ответил полковник. – Вы не воровали, вас подставили. Скорее всего, отец Ольги, который был против этих отношений, считая вас недостойной партией для своей дочери.