сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)
В 1924 году был создан Российский драматический театр, в 1926 году на сцене зала "Комедия" и на банкете в Большом русском клубе русский Париж отмечал 25-летие сценической деятельности выдающейся актрисы. Ее приветствовали Бунин и Мережковский, Бальмонт и Тэффи, Вас. Немирович-Данченко и Зайцев. Куприн благодарил ее "за те незабвенные часы, когда вдохновение золотыми лучами текло из ваших глаз в зрительный зал и когда чаровал нас ваш голос, подобный звукам драгоценной виолончели Страдивари, за сладкую и грозную власть вашего замечательного таланта над нашими покорными душами..."
Пришли телеграммы и из российских театров, на сцене которых она выступала. Называли ее "одной из наших самых тонких и пленительных актрис". Мережковский пожелал всем "увидеть ее опять на милой старой Александринской сцене в свободном Петербурге". Не увидели...
Дальнейшая жизнь этой выдающейся актрисы, первой актрисы русского зарубежья, полна трагизма, тоски по Родине. Играть было негде. Екатерина Николаевна участвовала в художественных вечерах с нашими поэтами и писателями, особенно с Надеждой Тэффи, с которой всю жизнь дружила. Давала уроки актерской игры для русских и французов. Даже открыла в Париже клуб игры в бридж.
Ее звали в Москву. Вера Пашенная, сестра Екатерины Николаевны, писала: "Ты должна или теперь, или уже поздно, так как ты вся вымотаешься и погибнешь, или теперь или никогда решить твою жизнь...".
Но Рощина не могла вернуться. Ее сын объясняет это тем, что она была "ярой антикоммунисткой". Провидение спасло ее от возвращения. Страшно даже представить, что ее ждало в 1937-м.
Возвращаться не захотела, а ассимилироваться не сумела: Франция осталась для нее навсегда чужой. В 1957 году Екатерина Николаевна сдала свою квартиру и переехала в русский дом в Кормей-ан-Паризи, находящийся в 20 км от Парижа.
Трудно сказать, знал ли о всех драматических перипетиях судьбы своей возлюбленной Иван Сергеевич Свищев. Он часто общался с ее сестрой Верой Николаевной. В его архиве хранится фотография актрисы: "...В память о наших недолгих занятиях в холодной школе Малого театра". И дата: 1920 год. Голодное время. "Громадные неуютные комнаты нашего школьного помещения,вспоминает актриса и педагог Надежда Александровна Смирнова,- в ту пору плохо отапливались. Мы часто не снимали с себя шуб и теплых платков, но работали с увлечением". Между учениками Смирновой и Пашенной началось соперничество. Одни стали называть себя "пашенцами", другие "смирновцами". Одним из "смирновцев" и был Иван Свищев. Совестью группы считали его друзья. А педагог Надежда Александровна позднее признавалась: "...Я любила вас за вашу любовь к справедливости, за ваше необычайно добросовестное отношение ко всякому порученному вам делу; вы были надежным помощником в нашей товарищеской работе, вы радовали меня исполнением ролей в "Марье Ивановне", в "Коварстве и любви", в "Днях нашей жизни", в "Грозе", в "Лесе" и т. д. ...Было много актерских удач". И далее: "Вы были верным другом". Это написано в 1948 году.
Иван Сергеевич уже актер Московского Художественного театра. Среди афиш, программок и фотографий сохранилось удостоверение от 27 октября 1958 года за подписью Книппер-Чеховой: "Дорогой Иван Сергеевич! В связи с исполнившимся 60-летием Московского орденов Ленина и Трудового Красного Знамени Художественного Академического театра Союза ССР им. М. Горького и на основании утвержденного ЦИК Союза ССР "Положения о нагрудном значке "ЧАЙКА", просим Вас принять прилагаемый жетон как выражение благодарности за Ваш ценный труд в течение 15 лет на пользу всем нам близкого и дорогого театра".
1958 год знаменателен для Ивана Сергеевича. МХАТ выезжает на гастроли в Лондон, и он в составе труппы. Обратный путь из Лондона лежал через Париж. Мог ли упустить такую возможность Иван Сергеевич?! Фотография, подаренная Екатериной Николаевной в 1913 году, была с ним. Куплен путеводитель по Парижу и билет 2-го класса на метро...
О чем думал он, когда ехал в Кормей-ан-Паризи? Что пережил?..
Сорок пять лет неизвестности и ожидания...
О божество души моей?!
Холодной жизнию бесстрастья
Ты знаешь, мне ль дышать и жить?
Время, наверное, остановилось для него в тот момент, когда он переступил порог пансионата и спросил о Рощиной. Послушаем его племянницу.
"Послали за Екатериной Николаевной. И вот навстречу выходит старушка с седыми букольками и вопросительно смотрит на Ивана Сергеевича. Конечно, узнать друг друга через 45 лет оказалось сложно. Тогда Иван Сергеевич протянул ей фотографию. Дрожащими руками Екатерина Николаевна взяла фотографию, взглянула на нее и заплакала". Слух о том, что приехал старый артист из России, мгновенно облетел пансионат. Его пригласили к ужину. Иван Сергеевич рассказывал о России, о театре. Слушали затаив дыхание. Никто не скрывал слез. Для многих это была последняя весточка с далекой Родины. Только к полуночи Иван Сергеевич добрался до гостиницы, а утром МХАТ возвращался в Москву".
Невозможно даже представить потрясение этих двух людей. Екатерина Николаевна написала на той же фотографии: "Верному другу через 45 лет. Все та же Рощина. 1958 г.".
"Верному другу"... Это было для нее самое дорогое. Ей ли не знать цену верности, когда ее предала сестра, оскорбительно отозвавшись в своих мемуарах. Екатерина Николаевна долго не верила этому, поверив, перекрестилась и неожиданно сказала: "Сестра Вера стала коммунисткой. Зачем это ей? Ведь она была талантлива". Узнав о смерти Пашенной, горько плакала.
Последние годы жизни Иван Сергеевич провел в Доме ветеранов сцены на шоссе Энтузиастов. Был одинок. Семьи не создал. Его домом стал театр. Умер Иван Сергеевич в 1976 году в возрасте 85 лет и похоронен на Введенском кладбище в Москве рядом с матерью.
Возможно, перед смертью он часто брал в руки ее фотографию, подолгу всматривался в нее, вспоминал последнюю встречу. О чем он думал, когда написал на обороте: "Та же, да не та"?
А Екатерина Николаевна и в своих преклонные годы была красива. Тоненькая, очень стройная. Слегка удлиненный овал чуть смугловатого лица, тонкий прямой нос и огромные глаза. Одета всегда скромно и просто, ничего старомодного в облике, разве что шляпка с вуалеткой.
Была очень энергичной, деятельной. Последние годы много занималась перепиской с друзьями и даже начала было писать мемуары, но не закончила.
Екатерина Николаевна скончалась в марте 1970 года в возрасте 87 лет в парижской больнице. Ее слабые легкие не выдержали простой операции под анестезией.
Отпевали Екатерину Николаевну при огромном стечении народа в соборе Александра Невского на рю Дарю в Париже, похоронили на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. На могиле - простой деревянный крест.
...Ты веришь, милый друг,
Что за могильным сим пределом
Душа моя простится с телом
И будет жить, как вечный дух,
Без образов, без тьмы и света,
Одним нетлением одета.
Занавес опущен. Погашен свет. Действие окончено.
А жизнь... жизнь продолжается.
6. "Моя маленькая..."
(Сонечка Голлидэй)
Забытое имя - Сонечка Голлидэй. Его воскресила и обессмертила Марина Цветаева в "Повести о Сонечке". "Это было женское существо,- писала Марина,- которое я больше всего на свете любила. Это просто была любовь - в женском образе".
"Повесть о Сонечке" - "посмертный подарок" подруге молодости. Известие о ее смерти всколыхнуло самые глубинные воспоминания Цветаевой: "...Я спустилась в свой тот вечный колодец, где все всегда - живо. Словом, это лето я прожила с ней и в ней... Писала все утра, а слышала, слушала ее внутри себя - целый день". Так в 1937 году был создан реквием Сонечке Голлидэй.
Софья Евгеньева Голлидэй, актриса, талантливейшая ученица Евгения Вахтангова, родилась 2 декабря 1894 года в Москве и была крещена во Владимирской церкви, что в Свечном переулке.
Отец Сонечки, обрусевший англичанин, Евгений Георгиевич Голлидэй, ученик Антона Рубинштейна, известный пианист, был почетным гражданином Петербурга. Ее мать - Вера Павловна Риццони, дочь известного художника Павла Риццони, преподавала фортепиано в Павловском институте. Была знакома с семьей Скрябиных и Софроницких. Близкими подругами самой Сонечки была Алла Тарасова и Анастасия Зуева. Что ни имя, то легенда.
В воспоминаниях современников Сонечка - необыкновенно талантливая, одаренная... но трагически несостоявшаяся...
О ее жизни не сохранились подробности, даже дату рождения установили с трудом. Все, что о ней известно, кажется нереальным, убегающим. Ее "маленькое темноглазое лицо горело, как непогашенный розовый фонарь на портовой улочке". А глаза "карие, цвета конского каштана, с чем-то золотым на дне, темно-карие с - на дне - янтарем: не балтийским: восточным, красным.. Еще скажу: глаза немножко жмурные: слишком много было ресниц, казалось - они ей мешали глядеть... И еще одно: даже когда они плакали эти глаза смеялись".
Известно, что Сонечка училась на словесном отделении Мариинской гимназии. Сохранился журнал с отметками учениц. Цветаева импровизирует:
О том, как редкостным растением
Цвела в светлейшей из теплиц:
В высокосветском заведении
Для благороднейших девиц...
Она, Сонечка, не из нашей жизни, она - видение поэта. Еще в 1919 году Марина Цветаева подумала: "Ах, Сонечка, взять бы вас вместе с креслом и перенести в другую жизнь. Опустить, так и не сняв, посреди осьмнадцатого века, вашего века".
Она была другая всем, талантливая, яркая, беспомощная... В театре ее не любили. Почему? "Женщины - за красоту, мужчины - за ум, актеры - за дар, и те, и другие, и третьи - за особость, опасность особости". Может быть, Марина Ивановна излишне категорична? А вот что говорит Вахтанг Мчеделов, ее режиссер, открывший Москве Сонечку: "Она - вся - слишком - исключение, ее нельзя употреблять в ансамбле: только ее и видно. Знаете станиславское "вхождение в круг"? Так наша с вами Сонечка - слишком выхождение из круга. Или то же - сплошной центр".
Ее любили дети. И старики. Ее любили животные. И совсем юные девы. У нее было все, чтобы быть любимой, но она хотела любить сама. И любила. И была несчастлива.
Цветаева написала цикл стихов о Сонечке. На одной из книг, подаренных подруге, сделала посвящение: "Сонечке! Ничего не случайно. Будет Вам большая сцена Театра, как уже есть сцена Жизни. М. Ц. Москва, 2 июня 1919 г.".
Но судьба актрисы не состоялась... Школа драматического искусства при МХАТе. Константин Сергеевич считал Сонечку очень одаренным человеком. 2-я студия МХАТа. Но Сонечка "стремительно, вдруг, закутавшись в старый платок, уехала за каким-то красным командиром, бросив МХАТ и Станиславского... Ветром сдуло и унесло Сонечку Голлидэй в далекий Симбирск, и как ни звал ее обратно Станиславский, она не вернулась... Спустя годы Яхонтов встретил ее в провинции; она любила по-прежнему своего комбрига, но плакала, вспоминая Москву и Вторую студию".
Непредсказуемая Сонечка сама выбрала свой путь. Большой сцене предпочла любовь. В ее письмах к Евгению Вахтангову горькое смятение: "Боже, какая бездарная жизнь - Боже, какая она может быть ослепительно-волшебная". С тоской вспоминает Москву, где ее все знали. "На Сонечку - ходили. Ходили - на Сонечку.- "А вы видали? Такая маленькая, в белом платьице, с косами... Ну прелесть!" Имени ее никто не знал: "Такая маленькая..."
16 июня 1919 года Марина пишет Сонечке:
Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
"Моя маленькая".
Она и осталась в памяти современников актрисой одной роли - Настеньки в "Белых ночах" Ф. Достоевского. "Сонечка Голлидэй очаровала меня в роли Настеньки",- вспоминал Яхонтов.
Сонечка предчувствовала свой ранний уход. Однажды попросила Марину: "Когда я умру, на моем кресте напишите эти ваши стихи:
И кончилось все припевом:
Моя маленькая!.."
Она знала, что у нее рак печени. Умерла без страданий, во сне. Ее кремировали... Урна утеряна. Могилы нет. Негде поставить крест, чтобы исполнить просьбу Сонечки. Но живы наши сердца, наша память, и в ней всегда найдется место для Софьи Евгеньевны Голлидэй... Сонечки Голлидэй. Ее так все звали - Сонечка.
Глава 6
МГНОВЕНИЯ ИСТОРИИ
Что опыт? Вздор! Нет опыта любви.
Б. Ахмадулина
1. Разве это - любовь?!
(Наполеон)
Франция не чтит Марию-Луизу. Вы не найдете ее сувенирных портретов. Гиды недружелюбной скороговоркой расскажут вам об этом этапе жизни Наполеона. Французы не простили императрице предательства своего кумира. А то, что Наполеон - кумир, не оставляет никакого сомнения. И нет им дела до объективных обстоятельств жизни Марии-Луизы, мотивов ее поступков. Для Франции императрица Мария-Луиза - неприятное воспоминание, как и поражение Наполеона в России. Предательница-жена, плохая мать - таков приговор истории. Но давайте на это посмотрим с другой стороны. И поможет нам в этом Лука Гольди, автор исторических хроник, в том числе и о Марии-Луизе.
Итак, действующие лица драмы. Она - дочь австрийского императора Франца I. Он - император Франции. Начало событий - 1810 год.
Наполеон в зените славы. Поверженная Европа у его ног. Но что так омрачает радость императора? Отсутствие наследника. Конечно, у него есть внебрачные дети, в частности от графини Марии Валевской. Но то бастарды, незаконнорожденные. А он хочет легитимного наследника. Сам пришедший из социальных низов, он мечтает о знатности своего сына. После развода с Жозефиной Наполеон занялся поисками невесты, точнее матери для будущего Римского короля (такой титул ждал сына Наполеона). И в поисках этих обратил свой взор Наполеон на Россию.
Сестра императора Александра I, великая княжна Анна. Возможно, и избежала бы Россия войны 1812 года, будь Александр I более сговорчивым. Но Наполеону отказали. Холодно поблагодарив за честь, сослались на юный возраст великой княжны, которой едва исполнилось 16 лет. Корсиканец был оскорблен, но поиски продолжил.
Вот тогда-то он и обратил внимание на эрцгерцогиню австрийскую Марию-Луизу. Почему? Объяснение замечательное: австрийские императрицы были очень плодовиты - 13 или даже 16 родов были не редкость. "Вот нужная мне утроба!" - в восторге изрек Наполеон.
Узнав о притязаниях Наполеона, Мария-Луиза была уверена, что "папа добр, он не принудит меня". Увы, согласие императора Франца I последовало незамедлительно. Австрия находилась в затруднительном положении, и Меттерних рассчитывал с помощью брака превратить поражении Австрии в победу. Францу I ничего не оставалось, как согласиться со своим министром.
Мария-Луиза ошеломлена вероломством отца: ее отдают в жены "проклятому корсиканцу", ненависть к которому росла в ней с детства. Еще ребенком она играла в Наполеона: так называли они с братом деревянную куклу, которую пинали ногами, обзывали обидными словами, а однажды даже подожгли, чуть не устроив настоящий пожар.
И вот отец отдает ее, "грациозную дрезденскую фарфоровую статуэтку", в руки врага, варвара. Трудно представить более непохожих людей. Искушенный в любви, грубый солдат - и милая девочка, выросшая в тепличных покоях Хофбурга. Он ведет блистательные сражения - она вышивает, плетет тесьму и музицирует. У нее светлые волосы, пленительная ямочка на пухлых щечках - он некрасив, темноволос, "с магнетическим взором и волевым подбородком". Он победитель, а ее удел - подчиняться. Много лет спустя Мария-Луиза напишет: "Чего же вы хотите, мы, принцессы, были воспитаны не так, как другие женщины, мы не знали равенства в семье и равенства в чувствах, нас всегда готовили к событиям, прерывающим все отношения и связи, переносящим нас далеко от родителей и создающим для нас новые, иной раз прямо противоположные интересы..."
Судьба эрцгерцогини решена: 11 марта 1810 года в Хофбурге заключается брачный договор. Толщина пальцев супруга неизвестна, поэтому освящаются сразу 11 обручальных колец. Какое-нибудь да подойдет! А 13 марта Мария Луиза покидает Вену. Предстоит долгий путь в Компьен, где она встретит Наполеона. Две недели в карете. В этом, возможно, и спасение?! Представьте, что она будет в Париже через час! Тут и до нервного срыва недалеко. А так путешествие, похожее на театрализованное представление, перестраивало психику будущей императрицы.
Нескончаемый кортеж, аристократы, предоставлявшие в распоряжение невесты свои замки, народ, толпившийся вдоль дорог. У кого не закружится голова? А свадебные подарки! "Сатрап" был изысканно щедр. И менялось постепенно отношение Марии-Луизы к предстоящему событию: молодость, любопытство, жажда жизни брали свое.
И вот первое знакомство. 16 марта в Брунау свадебный кортеж австрийцев переходит под охрану французов. На поляне устроен маленький трон, будущую императрицу представляют двору. Невеста одета по канонам австрийской элегантности, чем вызвала насмешку свояченицы, сестры Наполеона Каролины: "Милочка, вы похожи на цветочную корзину"
