Текст книги "Осколки миражей (СИ)"

Автор книги: Анна Бессонная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Нейтин и теперь будет радоваться, что такой опасный колдун станет жить в замке постоянно? Пара недель таких вспышек – и все здесь превратится в древние развалины.

Придворные расположились на лестнице. Кто-то сидел прямо на ступеньках, кто-то оперся о высокие дубовые перила, кто-то беспокойно ходил взад-вперед. Элейн не прислушивалась к разговорам, но тема у них была одна. Нейтин повисла на руке у своего Беннела Джавера, кто-то плакал.

Задумавшись, Элейн не замечала суматохи. Смотрела куда-то вверх, куда уводили мраморные ступеньки, безразлично следила взглядом, как по ним торопливо спускается служанка и с недоумением моргает, обводя глазами столпотворение…

Внезапно задумчивость слетела напрочь.

Элейн показалось, что она видит призрака.

На голове служанки не было ни чепца, ни косынки, волнистые черные волосы растрепались, и ее лицо со вздернутым носом и неуловимо лукавым изгибом ярких правильных губ напомнило… да, до боли напомнило покойную сестру Софию. Черты были уже не пухлыми, как в детстве, пропорции лица немного изменились, щеки исхудали до впалости.

Но эта служанка, несмотря на форменное серо-коричневое платье, выглядела, как… Наверное, если бы Софию не убили тогда в горах, сейчас она была бы именно такой.

Или…

Элейн рванулась с места и бросилась к девушке, проталкиваясь сквозь толпу.

– Эй, лидинни, осторожнее! – крикнул кто-то, кому она наступила на ногу. – Что с вами?

Возглас "Что с вами?" привлек внимание тех, кто был рядом. Элейн участливо схватили за локоть, не обращая внимания на сопротивление:

– С вами что-то случилось? Вам плохо?

– Отпустите меня! – крикнула она в лицо пожилому придворному, сжимавшему ее руку.

Еще какое-то время ушло, чтобы доказать сочувствующим, что произошло недоразумение и с ней все в порядке. А когда удалось вырваться и пробежать те несколько шагов, что отделяли Элейн от лестницы, служанки там уже не было.

– Что такое, Эллин? Мне сказали, тебе плохо! – подоспела Нейтин.

– Я в порядке, большое спасибо, – злобно проскрежетала Элейн.

На часах было всего десять. Бал оборвался, не успев начаться.

И когда толпа у лестницы начала уже расходиться, из развалин, точно Хешшу из своей подземной берлоги, появился Л'Аррадон.

– Бала не будет, – заявил он. – Отправляйтесь в свои покои. Король глубоко сожалеет о случившемся. И старайтесь обходить стороной разрушенный участок. Я буду работать над его восстановлением. Произошел выброс сильной и опасной магии. Берегите себя.

"Как будто этот выброс исходил не от тебя", – раздраженно подумала Элейн. Сейчас, после разочарования со служанкой, ее бесило буквально все. А то, что большинство придворных относились к Л'Аррадону с почтением, выводило из себя. На него смотрели с такой надеждой, с такой любовью, сам он выглядел таким респектабельным и заботливым…

Неужели ни один идиот не догадывается, что на самом деле колдун держит короля и всю страну в кулаке? И даже после первого "Листка госпожи Вирузим"? Или для них скандал – просто приятное развлечение, привлекающее своей провокационностью, и они не принимают всерьез ничего из сказанного? Или им плевать, кто и как ими правит, лишь бы было относительное благополучие и развлечения в достаточном количестве?

Впрочем, если последнее предположение верно, такой элитой будет очень легко управлять. Главное – добраться до престола.

…Ночью Элейн долго лежала без сна. Слишком много вопросов нужно было задать Эреолу. Вопросов, в половине из которых ответ не решил бы проблему.

* * *

София тоже провела беспокойные несколько часов до утренней смены на кухне. Ее волновали загадки, к которым она не могла подобрать ключей.

Что произошло в замке – этот вопрос мерк для нее в сравнении с другим. Тем, что довелось видеть воочию. Как получилось, что на Итилеана не подействовал дождь?

Или начальник гарнизона под какой-то защитой, о которой то ли не знает, то ли не рассказывает, или дождь давно утратил свои свойства, а люди боятся по привычке.

Меряя шагами свою каморку в слабом свете лампы и не обращая внимания на обнаглевших крыс, София думала, что нужно непременно прочесть дневной выпуск газеты. Любой. Половина из них публиковала криминальные сводки. А Софию интересовали именно эти обрывки скупых данных на последней странице. Там писали, сколько людей за сутки пострадало от пожирающего разум дождя.

Если пострадавших не будет, то есть вероятность, что дождь был обычный.

Если же будут… Она затруднялась ответить, что дальше.

Утро с уймой черной работы пролетело в сонном дурмане. Разделать целую лохань еще живой, только что выловленной рыбы; подготовить петрушку – листик к листику, и так целая охапка; замесить тесто для круассанов – и попробуй положить на пару ложек больше муки, чем нужно, гнев Ириз будет страшен…

На кухне слышали и о ночном происшествии. Но выброс магии и разрушенный центральный грот волновали Софию мало. Да и для остальных это был лишь занятный эпизод, чтобы посудачить и перемыть косточки главному колдуну континента. "А правда, что это его выброс магии, госпожа Валсин?" – "А как вы думаете, стал бы король связываться с таким неуравновешенным колдуном, госпожа Ириз? Здесь что-то иное… Л'Аррадон наверняка защищал нас всех, а не ломал замок".

Наконец обязанности закончились, и Ириз забрала у почтальона дневной номер газеты. Софии хватило одного взгляда на рубрику криминальных новостей.

"От дождя в столице за ночь погибло двенадцать человек…"

Все, кого коснется хоть одна капля.

Что же спасло тебя, Грейсон Итилеан?

Глава 7. Вмешательство

Несостоявшийся бал помимо мистических последствий повлек за собой и самые прозаические. Например, необходимость дежурить при королеве с утра вместо возможности отоспаться.

Впрочем, фрейлинам было не до сна. В гостиной Вистарии велись не тихие беседы за вышивкой, а бурные обсуждения. Вчера, когда Л'Аррадон сказал всем разойтись, придворные лично обошли очаг разрушений, чтобы посмотреть, какие помещения пострадали. А так как вспышка магии была в центральном крыле…

Дворец лишился главного бального зала, Верхнего и Нижнего, тронного, всех прилегающих галерей и коридоров, а также части зимнего сада – там только одинокое пятно на полу, изъеденный временем участок пыльной плитки, резко контрастировало с серебристо-серым мрамором покрытия. Странным образом граница разрушений прошла там, где коридоры сворачивали под прямым углом. Словно по ним несся магический поток, который разбился о стену, не в силах повернуть.

После этой экспедиции все долго не могли успокоиться. Да еще странный запрет бывать в разрушенной части… Одним словом, делать вид, что все как обычно, оказалось для фрейлин выше их сил.

В конце концов королева Вистария решительно отложила в сторону пяльцы, вызвала служанку и приказала принести чаю с пирожными на всех десятерых фрейлин, которые коротали утро в Сиреневой гостиной.

– Не нужно домыслов, лидинни, – заявила она, обводя притихших девушек взглядом поверх расписанной палевыми узорами синей чашки из тонкого фарфора. – Все, что касается дворца, его повреждений и лично Л'Аррадона, вы можете обсудить со мной. Удовлетворите любопытство раз и навсегда.

Элейн насторожилась. Что задумала королева? Для чего ей нужен этот разговор? А она явно вызывала фрейлин на разговор. Или ей попросту надоели перешептывания?..

Некоторое время в гостиной стояла тишина. Такая, что слышно было, как хлопает плотная ткань штор при дуновении ветра. Потом ее нарушило тихое позвякивание чашек о блюдца и шорох бумаги, в которую были завернуты небольшие овальные пирожные.

И лишь спустя продолжительное время Аэлли Сарт, дочь герцога Сарта, решилась:

– А что произошло вчера? Вы знаете точно, ваше величество?

– Вы видели драку, Аэлли. Она произошла не просто так. У меня было такое чувство, что на наших уважаемых министров нашло помрачнение рассудка. Позже оказалось, что так оно и есть. Кто-то из них – изменник. Возможно, их целая группа. Похищение бумаг короля – дело рук этих изменников, появление той гнусной листовки, "Листка госпожи Вирузим" – тоже. Теперь, похоже, изменники научились влиять на разум остальных. Скорее всего, с помощью какого-то контрабандного зелья из Орталина. Л'Аррадон противостоит всему этому, как может. Поэтому нужно выполнять все его распоряжения и не мешать ему. Вот и все, – произнесла Вистария, наливая себе еще чая.

Элейн вздохнула и украдкой облизала с пальцев вкусные крошки. Еще бы. Конечно, королева будет говорить то, что требуется. Не стоит ждать от нее правды. Лично запустить в оборот нужную версию событий – решение правильное и логичное, если бы не…

Если бы не то, что осталось в прошлом. Если бы не утро побега и гибель Софии, поражение в войне и унижение – все то, о чем Вистария словно забыла.

Нейтин говорила, что брак бывшей королевы с Кервелином был необходим для сохранения мира. А для чего необходима такая вот собачья преданность?

И как можно увидеть родную мать в расчетливой королеве, подыгрывающей Л'Аррадону? Супруга его благословенного величества Кервелина Четвертого, во всем поддерживающая мужа, живущая в праздности, наслаждающаяся благоденствием, любительница шитья и вышивания, поэзии Морского века и исторических романов… И больше ничего. Пустая оболочка, искусственно заполненная правильными увлечениями и нужными интересами. Что же стало с ее настоящей личностью? И существовала ли эта личность хоть когда-нибудь?

Все это выводило из равновесия.

Когда дежурство закончилось, Элейн бросилась прочь из дворца, даже не оставшись на обед. Ее ждал Эреол. Пришло время делать второй выпуск "Листка госпожи Вирузим".

– Л'Аррадон, скорее всего, уже позаботился о защите редакций, – мрачно заметила Элейн, перебирая тонкую кремовую бумагу писем. – Об этом ничего не говорят, но… Думаю, вадриты-ловушки уже охраняют каждый вход.

– Я в этом уверен, – сказал Эреол. – Но вчера после выхода вечернего выпуска я успел пройтись по городу, посмотреть и на реакцию людей, и кое на что еще. В Кадмаре есть много мест, где можно оставить листовки и не сомневаться, что их найдут и прочитают.

– И нас поймают еще при раскладывании, – буркнула Элейн. Она наконец выбрала нужное письмо на сегодня. Хватит с горожан пока громких разоблачений, пора показать, с кем советовался Кервелин, заключая политический брак сына. С чего же начать текст? А если так: "Политика, политика… Ваша покорная слуга все же женщина и больше интересуется делами сердечными"?

– Насчет этого не беспокойся. Печатай лучше листок, и прогуляемся, – усмехнулся Эреол.

Солнце уже повернуло к западу и заливало улицы насыщенным багрово-оранжевым светом. Кадмар пробуждался от послеобеденного ленивого полусна. По улицам проносились запряженные сливочно-желтыми миспардами повозки и кареты, тротуары были полны людей – рабочих, спешащих домой со смен, отправленной за покупками к ужину прислуги… Сотрудники торговых домов, обширно представленных в столице, покидали свои учреждения – вечером никаких встреч и сделок быть не могло. Только магазины и харчевни работали, пока не садилось солнце.

Откуда-то доносился лязг металла, стук молотков и резкие восклицания, отдающиеся эхом в узких промежутках между домами, – некто Марвен, коммерсант, начал возводить над одним из скверов стеклянный купол, чтобы после создать под ним ночной ресторан-аттракцион. Покинуть такой ресторан во время дождя было бы невозможно, но развлечений посетителям хватило бы до утра. И многие при дворе уже с нетерпением ждали открытия.

– Умираю от голода, – пробормотала Элейн, подумав об этом ресторане. Эреол не без снисходительности хмыкнул – еще бы, за свои сотни лет наверняка научился не обращать внимания на отсутствие еды, – и увлек ее за собой в харчевню в полуподвале.

– Думаю, в ресторанах лучше не показываться. Ни к чему, чтобы Эллин Тамеан видели в обществе полунищего выходца из Детей моря, – заметил он, отодвигая перед ней грубо сколоченный деревянный стул. Здесь все буквально кричало об экономии. Никаких вадритов, только обычные лампы на дешевом масле, неполированное дерево, засаленные дорожки на полу, крохотные окна с мутными стеклами и печи на дровах и угле, а не на миниатюрных магических амулетах… Элейн вскинула брови:

– Так вот под кого ты маскируешься!

– Сегодня – да. Каждый раз другая личина, не считая тех моментов, когда я вхожу в дом или покидаю квартиру. Так надежнее, а магии расходуется одинаковое количество.

Задерганная служанка поставила перед Элейн блюдо с жарким. Простонародный способ приготовления, популярный среди рабочих – много подгоревшего лука, сильный огонь, решетчатая жаровня, позволяющая сэкономить масло… При дворе таким не побрезговали бы разве что лакеи и обиходчики миспардов. Элейн с наслаждением вонзила зубы в жесткое сухое мясо.

– Так какой там способ распространения листовок? – напомнила она.

– Демонстрировать лучше не здесь. Хозяин заведения может не оценить идею, – Эреол похлопал ладонью по большой сумке из жесткой шкуры океанического вапраса, какие носили Дети моря. – Но если менять личины каждый раз, можно спокойно раздавать листовки в открытую. Или не совсем в открытую… "Смотрите, кто-то оставил здесь целую стопку листков госпожи Вирузим!" – вполголоса продекламировал он.

– Ты с ума сошел? – Элейн чуть не подавилась мясом. – Думаешь, кто-то поверит?

– А думаешь, что-то докажут? Особенно если начнут искать человека с одними приметами, а он уже обзаведется другими, – отмахнулся колдун. – Скоро в этом затхлом городе станет весело.

Весело, значит… Элейн бросила на Эреола пытливый взгляд исподлобья. Она примерно представляла, как он понимает веселье. Наслушалась рассказов за десять лет. В хорошем настроении он охотно делился воспоминаниями о резне в орталинском Фар-ах-Фаше, о голодных бунтах в Угларе времен Кервелина Второго, о единственной в истории Детей моря пиратской войне трехсотлетней давности, об отчаянном восстании группы магов против гегемонии двух сильнейших производителей вадритов… Все это, по его словам, было отличным развлечением. Повод задуматься…

– Считаешь, из-за листовок в Кадмаре дойдет до беспорядков?

– Не дойдет. Но атмосфера здесь скоро станет та еще, – откликнулся Эреол. – Попробуй предсказать действия короля. Любой нормальный король будет пытаться тайными и явными способами поймать распространителя листовок. Чем дольше будут идти поиски, тем напряженнее станет обстановка. Рано или поздно гвардия и Теневая охрана запугают здесь всех, а в каждом встречном начнут видеть госпожу Вирузим.

– Тебя с твоим наивным "кто-то оставил листовки" поймают раньше, – пасмурно предсказала Элейн.

– Ну так я со временем сменю стратегию. Так или иначе, листовки на мне. Ты можешь пока отдыхать. Побудь фрейлиной, послужи королеве… И наблюдай. Особенно за Л'Аррадоном, разрушениями замка и королем. Постарайся обратить внимание на то, по какой причине Л'Аррадон так бесится, когда в Кругу Кервелина случаются распри и подозрения. Знаю, у тебя ограниченные возможности, но их все равно больше, чем у меня, – Эреол был невозмутим.

Ну конечно. Это же его план. И в его жизни подобных приключений было множество.

Человеческая жизнь – всего лишь один день из жизни второго по силам колдуна. Просто это бывает сложно постичь.

– Все это связано, – пробормотала Элейн.

– Конечно, связано. Нужно понять, как именно. Тогда мы сможем нанести удар по Л'Аррадону. И то, что Л'Аррадон так явно принимает близко к сердцу неурядицы Кервелина, нам очень на руку, – подтвердил Эреол.

Элейн смотрела на него. Ей хотелось сказать о многом в ответ на подобное напутствие. Побудь фрейлиной, наблюдай… И о том, что жизнь при дворе не шла ни в какое сравнение с изгнанием в нише мира, и что ей отчаянно не хватало общества воспитателя – хотя бы в качестве нормального собеседника, которых во дворце, похоже, вообще не водилось… И о том, что цель их комбинаций – возвращение престола – казалась все более эфемерной по мере того, как росло понимание всей сложности государственной системы. Даже несмотря на уже достигнутое.

Но вместо этого она только медленно произнесла:

– Ты уверен, что София погибла тем утром, когда пал Кадмар?

– Я узнал обо всем из газет, – Эреол насторожился. – Ты слышала что-то о Софии?

– Мне кажется, я ее видела. Но почему-то в наряде служанки. Не знай я точно, что она умерла, я бы не сомневалась, что это она.

– Может, и она. В архивах ты ничего не найдешь, так что единственный способ что-то узнать – это поискать среди слуг. Здесь я не помощник, – вынес вердикт колдун. – Только если это действительно София, не спеши бросаться к ней с объятиями. Сначала понаблюдай, выясни, зачем она приехала.

– Я когда-нибудь на кого-нибудь бросалась с объятиями? – возмутилась Элейн. – И кроме того… Я не ощущаю их своей семьей. Ни Софию, если она жива, ни королеву. Королеву я даже матерью не могу назвать. Даже про себя. Моя семья – это…

Она осеклась, чуть не сказав "ты". Лишнее: Эреол и так все отлично понял.

– Привычка, – кратко сказал он. – Люди думают, что их держат кровные узы, но на самом деле в большинстве случаев причиной привязанности служит привычка. Этакие домашние туфли, спутник в беде и в победе… Ты в любом случае старшая. Не Софии спорить с тобой за престол. – Он поднялся и подал Элейн руку. Какие-то рабочие, проходя мимо, посмотрели на это с недоумением.

– Постоянное напряжение на пользу не идет. Отдых, Элейн. Ты достаточно сделала, теперь предоставь все мне. А когда город дойдет до нужной степени накала, займемся следующим этапом.

* * *

София давно не чувствовала себя такой беспомощной и растерянной.

Нет, откровенно говоря, беспомощной и растерянной она чувствовала себя с тех самых пор, как прибыла в Кадмар. Но задание на сегодня поставило ее в тупик. И это выводило из себя.

Тем более что и задание-то было бы легче легкого для кого угодно, кроме нее. С вечера бала-катастрофы прошло несколько дней. Сезон развлечений отменять не стали, и на сегодня планировался пикник в Дагмарском лесу. Пикник – значит, куча хлопот для кухни, это София уже уяснила, а кроме того – дополнительный фургон с готовыми и частично готовыми яствами. Их следовало развернуть, распаковать, разложить по легким дорожным тарелочкам из тростника, сервировать подносы… С кухни в сопровождение отправляли несколько десятков работников. В основном многочисленных помощниц.

И Софии выпало быть одной из них.

А пикник – это не кухня, где можно повязать косынку, испачкать щеки мукой, и никто не обратит внимания. Это яркое солнце, десятки придворных лицом к лицу – а среди них осталось немало тех, кто присягнул на верность Кервелину, но застал еще династию Молионов. И если Итилеан так легко узнал в прислуге принцессу… На кухне к помощницам кухарок вряд ли присматриваются, а если и замечают сходство – и подумать не могут, что это нечто большее, чем совпадение. На пикнике тоже, наверное… но солнце… множество старой знати так близко… Опасения медленно перерастали в панику.

София поймала себя на мысли, что не может сосредоточиться на том, что ей рассказывает Итилеан. Утром перед пикником он снова вызвал ее из кухни запиской, на сей раз – на ту площадку на вершине горы, где не так давно требовал раскрыть ему планы, угрожая ножом. И рассказывал теперь о… кажется, о том, как отреагировала королевская гвардия и дворцовая стража на его попытку пропаганды реваншизма. Зелье он подлил в их утреннюю похлебку, а дальше… дальше София слушала через слово. Отметила только, что он все-таки делится с ней информацией. И о планах, и о процессе их воплощения, хотя совсем недавно заявлял, что она нужна реваншистам исключительно в качестве знамени. Лживость? Лицемерие? Скорее всего, да, как и его неуравновешенность, которая оказалась просто удобной маской…

– Вы меня слышите? – вдруг гаркнули прямо над ухом. Итилеан бесцеремонно встряхнул ее за плечо – не больно, но неприятно. София очнулась и обиженно вырвалась.

– Повежливее, – недовольно буркнула она. Эта реплика вызвала у странного собеседника довольную усмешку. – Отвлеклась… У вас не найдется шпионского вадрита? Я должна прислуживать на пикнике сегодня днем. Боюсь, что меня могут узнать.

– Да, нам не помешают шпионские вадриты. На будущее – точно, – Итилеан снова был само спокойствие, точно это не он секунду назад прикрикнул на Софию таким тоном, каким разговаривают разве что на плацу. – А что до пикника… Я так понимаю, вы не бывали на подобных мероприятиях раньше?

– Нет, – неприязненно подтвердила София.

– Значит, сами увидите. Среди всей этой кухонной прислуги, помощниц кухарок, которых туда отправляют, – он брезгливо скривился, – чуть ли до драк не доходит за право подносить еду. Знать, титулы, блеск, сплетни о тайных романах герцога и кухарки… дальше выстроите цепочку сами. Просто останьтесь в фургоне в компании корзин, которые нужно распаковывать, тарелок, которые нужно наполнять, и вадритов для придания выпечке хрустящей корочки. И успокойтесь.

София на минуту даже позабыла о том, что он так и не извинился за непочтительное поведение.

– Правда? Там такое творится? Кстати, вы откуда знаете?

– Когда начинаются ссоры, этого трудно не заметить, – снова поморщился Итилеан. – А теперь еще раз. Подумайте, что вы скажете страже, когда будете выступать перед ними с обращением. Я вас об этом уже просил, но вы не услышали.

– Что?! – дернулась София. Не услышать такое?

Выступать перед стражниками? Значит, зелье подействовало на них всех? Упоминание имени принцессы Софии Молион вызвало заочную поддержку и симпатию? Быстро, слишком быстро! А потом что – свержение короля, убийства, война, хаос? О нет…

– То есть зелье все-таки работает?

– То есть вы не услышали ни слова из того, что я пытался рассказать, – констатировал Итилеан. – Зелье работает ровно в половине случаев. И удивительно избирательно по классам. Стража попала под его воздействие в полном составе. В гвардии таких единицы. Феретти говорит, что в армии картина тоже не радует – то же самое, единицы. Все, как я и думал. Стража пойдет за любым вожаком. Это мясо, не способное даже на верность короне.

– Вы сомневаетесь в действенности зелья? – догадалась София. – Ну конечно… Думаете, что все закономерно и без него. Да вы просто не видели, что делалось, когда я только угостила им тех стражников! И прислугу! Даже Ириз меня теперь обожает, а она…

– А может, все они вас обожают исключительно из-за вашего безмерного обаяния, вы не задумывались? – без улыбки поинтересовался Итилеан. – Так или иначе, переворот усилиями прислуги и стражи не совершить. Хотя и те и другие могут, несомненно, очень помочь. Мы разработали новый план, отталкиваясь от той же идеи с зельем. Оно определенно как-то действует, но этого недостаточно. Мы его заменим.

София опять вздрогнула. Эти слова прозвучали зловеще – несмотря на светский тон и мягкость, с которой Итилеан обращался с ней теперь почти все время, за исключением тех редких эпизодов, когда этот обманчивый флер слетал с него, обнажая прежнюю непредсказуемую суть. Веселые оранжевые лучи солнца, заливавшие площадку и заставлявшие листья плюща на ограде играть красноватыми бликами, вдруг показались огненным заревом. Заревом от грядущего кровопролития…

– На что? – тихо переспросила она.

– На хороший орталинский яд. Идея Феретти, – буднично сказал Итилеан. – Не спешите падать в обморок. До яда дойдет не скоро. Пока у нас сплошные препятствия.

– Так. – София почувствовала, что теряется в потоке информации. Как там казалось всего полчаса назад – начальник гарнизона все-таки советуется с ней по поводу реваншистских планов и принимает ее мнение в расчет? Напрасно казалось. Итилеан, Феретти и прочие распланировали все за ее спиной. От того, что ее поставят в известность, ничего не изменится. Объект, а не субъект. Не стоило обольщаться.

София невесело уставилась на побитый каменный пол. Ветер шевелил листья плюща, а солнечные лучи меняли окраску с нежно-оранжевого на насыщенный. Времени мало. Пора закачивать эту беседу.

Она сама не знала, отчего вдруг так испортилось настроение. Как будто раньше кровожадные намерения реваншистов оставались загадкой.

– Во-первых, я никогда не соглашусь на использование яда, – заявила София, уже чувствуя бесплодность этого протеста. – Во-вторых, вы говорите о своем плане, как о чем-то, с чем я давно знакома. Начните-ка с начала, а не с середины.

– Подробности вам ни к чему, и мы еще многое поменяем. Но если вкратце – мы собираемся подчинить себе стражу, прислугу и всех, на кого подействует ваше зелье, и убрать гвардию, потому что с ними невозможно договориться. После чего выставить баррикадные сооружения дворца, которые остались со времен войны, уничтожить королевскую семью, при помощи стражи заставить знать присягнуть вам, а если армия попытается помешать или отомстить – использовать против нее другой вид яда. Распылить с высоты баррикад – в нормальной войне это нельзя себе позволить, потому что страдают обе стороны, а вот в случае подобной осады…

– Нет, – быстро перебила София. – Ни за что.

– Да успокойтесь вы! – нетерпеливо буркнул Итилеан. – Это пока просто умопостроения. В плане куча пробелов. Начиная с возможности народного восстания, против которого нецелесообразно бороться с помощью яда, и заканчивая тем, что на обучение новой армии вместо уничтоженной уйдет много времени и ресурсов, которых у нас нет. И еще Л'Аррадон – его силы сложно переоценить, а он на стороне короля. Ваше выступление перед стражей – просто затравка. И стража будет не вся, а только главы отрядов. Мы просто хотим начать расширять наш узкий реваншистский круг, только и всего… А с чего вы так помрачнели? На вас лица нет!

– Вы сами хоть задумывались, насколько бесчеловечен такой план? Это называется "утопить страну в крови!" – воскликнула София. – А я с самого начала говорила, что не приемлю насилия.

– Без насилия вы можете завоевать разве что кухню, но не угларский престол. И разве не то же самое мы делали под началом Кервелина десять лет назад? – отмахнулся Итилеан. – План будет меняться, не паникуйте. Но не надейтесь, что все обойдется миром.

София молча смотрела на него. Обыденный тон и жуткие слова. Вдохновенные мечты о резне, которая не оправдывается никакими благими целями.

"Мы под началом Кервелина"…

Вдруг вспомнилось многозначительное молчание стражников в ту ночь, когда она только приехала сюда. Испуганное лицо Фирта, сплетничающего о бешеном Грее. "Это если не вспоминать, что было на войне, когда мы брали Кадмар"…

– Грейсон, – нейтральным тоном сказала она, – а что особенного было во время взятия Кадмара?

– Ничего. Исключительно удачная операция, – отрезал Итилеан, поднимаясь со скамейки. – Нам пора, процессия скоро отправляется.

– Конечно. Кто бы сомневался, что с живым знаменем не разговаривают, от него требуется только развеваться на штандарте. А еще вы оставили мне синяк на плече и так и не извинились, – обиженно подытожила София.

И тут же Итилеан одним прыжком снова оказался рядом с ней.

– А об этом, – негромко сказал он, – мы уже говорили. Не вам плакаться, что кто-то отказывается делиться информацией. Если вам дано право приказывать, нет смысла просить.

Он снова опустился на скамью, глядя на Софию немигающим взглядом.

– Ладно. Что произошло при взятии Кадмара? Я приказываю вам ответить.

Она не могла вспомнить, что ей напоминает это замершее выражение лица и настороженное ожидание в глазах. Что-то знакомое… и, как обычно, навевающее мысли о животных. Животная жестокость – эти их политические и военные игрища, в которых целые армии планируют пускать в расход только потому, что те создают неудобства.

– Армии удалось подойти к Кадмару со стороны горного ущелья, неожиданно. Город обороняли с другой стороны против других соединений, мы застали тыл врасплох. Шпионы Кервелина воспользовались просчетом при проектировании казарм городской стражи – там окна-бойницы, в этих сторожевых башнях, где городской гарнизон квартируется, не отходя от места службы. Сняли часовых, закупорили бойницы и напустили в здания дыма. Потом пришлось прерваться на ночь из-за дождя, а к утру путь был свободен. С того дня, кстати, начался мой карьерный взлет. Попасть в часового из бесшумного арбалета, когда силуэт освещен только отблеском костра на стене, – это очень повышает уверенность в себе, знаете ли. Помогает уверовать в собственное мастерство.

София смотрела на него, не в силах шелохнуться. Звучало обыденно. Обычная военная хитрость. Если не вдумываться. А если представить себе эту картину в реальности? Стражники, задыхающиеся от чадной вони, но не способные выбраться из ловушки, мертвецы, приникшие ртами к закупоренным окнам и дверям в безнадежной попытке глотнуть хоть каплю воздуха, и смола, пылающие головешки, как фонари-химеры…

И карьерный взлет. Как награда тому, кто первым додумался до такого хода.

Лартаур. Вот что ей напоминал этот взгляд. Так морские лартауры смотрели на корабли. Возвышались на целые мили над водой, косили на палубу немигающим черным глазом, держали судна крупными щупальцами, а потом начинали вылавливать моряков щупальцами поменьше. Она видела это всего раз в жизни. Издали.

Теперь могла лицезреть вблизи…

– А синяк я вам не мог оставить, – как ни в чем не бывало продолжал Итилеан. – Я всегда контролирую себя.

И, прежде чем София успела вырваться, он аккуратно расстегнул серо-коричневое платье прислуги, обнажая плечо, и медленно огладил пальцами, точно проводя черту. Подчеркивая нетронутую золотистую кожу, с которой до сих пор не сошел океанический загар.

– Видите? Все в порядке.

– Вам не кажется, что вы слишком много себе позволяете? – возмутилась София, возвращая на место воротник.

– Ну так прикажите мне прекратить, – последовал ответ.

Приказывать она не стала. Происходящее все сильнее напоминало прошлый раз. Тоже начали с делового разговора, а закончили… Не стоит проводить в компании Итилеана так много времени. На него это дурно влияет.

София вскочила со скамьи, поспешно попрощалась и направилась на кухню.

* * *

В этом лесу даже солнечные лучи были не обычного оранжевого оттенка, а казались нежно-золотистыми. Как рассеянное желтое сияние с вкраплениями искр. Лучи пробивались сквозь ажурные шапки деревьев, делая листья полупрозрачными. Ярко-салатные, бледно-салатные, болотно-зеленые, насыщенно-зеленые, аквамариновые… Кажущийся хаос красок на самом деле был тщательно выстроен. Над этим лесом трудились лучшие королевские садовники. А потом, разбив и замаскировав аллеи под нехоженые тропы и добившись плавных цветовых переходов, они заставили деревья и кусты вырасти за одну ночь при помощи вадритов.