Текст книги "Профессия: королева (СИ)"
Автор книги: Анна Стриковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Глава 13, в которой героиня пьет без закуски и посещает оперу
Дверь, о которой шла речь, отделяла мои покои от комнат короля и находилась как раз в самой спальне. Можно себе представить, что мы с ним спали за стеной друг от друга, но выходила она в небольшой коридорчик, вернее тамбур. Днем там обычно дежурила пара гвардейцев. Напротив двери в мою находилась дверь в спальню Таргелена. А еще оттуда можно было попасть в ту парадную опочивальню, в которой мы проводили ночи свадебных торжеств.
Отличное местечко. Если убрать под каким-либо предлогом стражу, то прямо из спальни можно незамеченным выбраться в город: задраенная наглухо дверь парадных покоев выходила на площадь перед дворцом. Вернее, на высокое крыльцо. Но это я к слову, сбегать отсюда смысла не имеет.
Так что я отперла дверь и улеглась в кровать, ожидая продолжения разговора. Успела уже задремать прежде чем мой супруг изволил появиться. На этот раз под тот же лиловый бархатный халат он надел сорочку и штаны. Хочет показать, что не собирается на меня посягать?
Таргелен сел в кресло, достал из кармана бутылку и два бокала и предложил:
– Алиенор, не хотите выпить со мной? Я чертовски устал, моя дорогая, а нам предстоит непростая беседа.
Он решил ее упростить с помощью алкоголя? Неглупо, если мы сумеем вовремя остановиться. В любом случае поговорить надо, а выпивка сделает его менее осторожным.
– Хорошо.
Я вылезла из-под одеяла, надела свой халат, сунула ноги в тапочки. Села во второе кресло и приняла полный бокал из рук короля.
– За что будем пить?
– За взаимопонимание.
– Ну, за это выпить не грех.
Вино оказалось не легким столовым, к которым я привыкла здесь, а весьма крепким, чем-то похожим на портвейн очень хорошего качества. Я такое не люблю, но выбора не было. Пригубив бокал, отставила его в сторону и произнесла с вопросительной интонацией:
– Итак?...
– У меня есть три темы для разговора, Алиенор. Не знаю, с какой начать. О наших супружеских отношениях, от которых вы наотрез отказываетесь... Сейчас это не очень своевременно. Герцог торопит с рождением наследника, значит, наша близость не в моих интересах. А потом... Вы точно были женщиной в своем мире, Алиенор?
Ну ни фига себе заявочки.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, если не считать прекрасного тела, доставшегося вам от герцогини, я не вижу в вас женских качеств, если только не считать таковыми коварство и умение притворяться.
Эй, стоп, стоп. Он что, хочет сказать, что не видит во мне женщину? Убью гада.
– Что же по-вашему относится к таким специфически женским свойствам?
Король пожал плечами и начал перечислять:
– Чувствительность, доброта, терпение, кротость, послушание. Ничего похожего я перед собой не вижу. На их месте властность, холодный ум и трезвый расчет. Вы подчиняетесь только доводам собственного рассудка, Алиенор, и стремитесь подчинить этому всех окружающих.
Это он мне мстит за то, что я ему отказала. Главное, так обидно, что не соображу, как сейчас его переиграть. А, была не была... Маленькая провокация не помешает.
– А как согласовать с этим мой отказ исполнить супружеский долг? По сути мне это было выгодно.
На его месте я бы воспользовалась ситуацией и перевела нашу беседу в горизонтальную плоскость. Уже была готова уступить, сдаться, но король неожиданно ответил по существу.
– Теряюсь в догадках. На мой взгляд вы все же не смогли до конца подавить в себе эмоции, только что это за чувства? Не любовь, это я уже понял. Наверное все же страх, хотя я, поверьте, совершенно безобиден. Для вас.
То есть он видел и понял, что я его боюсь? Это плохо. Это очень плохо. Это неправильно.
– Давайте спишем это все же на мою женскую натуру.
Думала, он будет возражать, но король твердо гнул свою линию и не давал себя увести в сторону.
– А в целом у вас интересный подход к жизни. Вы равнодушны к людям, но вам интересны дела.
Он меня хвалит или ругает? Будем думать что хвалит.
– Если вы хотите этим сказать, что я сужу о людях по делам, то вы абсолютно правы. А люди вообще... В этом мире у меня нет друзей, только временные союзники. Пока.
Король налил себе еще вина.
– Приятная оговорка. Получается, на сегодня я ваш временный союзник, но имею шанс стать другом. Мне нравится такой ход нашего разговора. Союзник. Но... Вы верный союзник, Алиенор?
На этот вопрос я могу ответить не кривя душой.
– Верный. И гарантией может служить то, что мне очень невыгодно играть против вас. Во-первых, мы с вами король и королева одного государства, и в этом я вижу общность интересов. Но кроме того вы единственный, кроме вашего мага, кто знает, откуда я взялась. С вами я могу ничего не изображать, быть самой собой. Это очень дорогая возможность, я не могу себе позволить ее потерять. Так что в моей верности вы можете быть уверены.
– Меня беспокоит только одно. Несмотря ни на что вы женщина, Алиенор. Красивая женщина. Мужчины всегда будут виться вокруг, это неизбежно. А если вы вдруг влюбитесь?
Этим вопросом он застал меня врасплох. Никогда об этом не думала. И, да, влюблялась я последний раз в далекой юности. Тот парнишка о моих чувствах так и не узнал. Для того, чтобы объясниться, я слишком стеснялась своей малопривлекательной внешности. Затем я мужчин только использовала. А сейчас... Не знаю.
– Если честно, сомневаюсь, но... Всякое бывает. Клянусь, что в этом случае вы узнаете об этом первый и поможете мне решить, что с этим делать. Я стала королевой Ремирены не для того, чтобы ставить под удар интересы этой страны.
– Тогда предлагаю выпить за наш союз.
Я отпила еще глоточек, Таргелен выпил пол бокала.
– Насколько я понял, вам не нравится, как управляют страной?
Вот-вот, правильно. Сменим тему на безопасную, но животрепещущую.
– Верно. Совсем не нравится.
– А сама страна?
– Я видела немного, но то, что узнала из уроков и книг... Ремирена прекрасна и достойна самого лучшего. В том числе и управления.
– Герцог Истар спит и видит, чтобы подмять под себя наши земли.
То ли вино подействовало, то ли еще что... Я вдруг принялась изливать королю душу.
– В таком случае я сплю и вижу, чтобы подмять под себя земли герцогства. Объединение под общим управлением логично с точки зрения географии и выгодно всем. Я имею в виду жителей, а не правителей. Но могу сказать, что герцогу я наши земли не отдам. Не стоит он того, гаденыш. Предпочту забрать герцогство себе.
В глазах короля играло веселье пополам с изумлением.
– Вы пугаете меня, Алиенор.
Пугаю? Это даже хорошо, потому что я тебя, милый мой, боюсь до трясучки. Но к делу это отношения не имеет. Так что я поперла на короля как на кассу:
– Напрасно. Бояться уже поздно, надо взаимодействовать. Вы же хотите править объединенным королевством, Таргелен?
– Ну, если вы прямо так ставите вопрос... Хочу. И давайте за это выпьем.
За объединенное королевство я допила бокал, и мне тут же налили второй. Потом король спросил меня, с чего я думаю начать. В смысле, объединять земли. Когда я заявила, что прежде всего надо навести порядок в Ремирене, он удивился.
– А что вы так удивляетесь? При том бардаке, который тут царит, не то что присоединять что-то, последние штаны можно потерять. С нашим кабинетом министров мы обречены.
– По-вашему, все настолько плохо?
– Все еще гораздо хуже. Это просто катастрофа. Неудивительно, что герцог Истар видит в Ремирене легкую добычу.
Еще один бокал вызвал Таргелена на откровенность.
– Понимаете, Алиенор, я ведь молодой король. Не очень опытный, всего два года на троне. А до этого управлял всего лишь кораблем, да и то… Хозяйственной частью заведовали боцман и первый помощник, я в их дела не лез. Неправильно, конечно, сейчас этот опыт мне бы очень пригодился, но тогда я думал по-иному. Мой прадед, говорят, был великим королем. Он много воевал, и тогда герцогство было частью нашей страны. Но уже мой дед все потерял. А мой отец был откровенно слабым. Больше всего он боялся, что потеряет трон в результате заговора. Даже меня держал подальше от дворца, чтобы не давать возможным заговорщикам козыря в руки. Запрещал преподавать мне политические науки. А в результате все равно проиграл. Была война с герцогством... Он с трудом удержал власть, а для этого подписал договор с Истаром. Тот самый, о нашем браке. Отец умер два года назад и оставил мне непростое наследство. Страна наша богатая, по идее всего много, но почему-то мне ничего не удается сделать из того, что хочется. Деньги просто между пальцев утекают, все начинания идут прахом. Наверное, я просто не знаю, как правильно действовать, и мне особо не на кого опереться. Ангер хороший друг и честный человек, но он ничего не понимает в хозяйстве, а больше я никому не могу доверять. Да еще эта история с герцогством отнимает столько времени и сил.
Этот сильный мужчина выглядел таким потерянным, что хотелось прижать его к сердцу и пообещать весь мир и серебряные коньки в придачу, чтобы не плакал. Но, вспомнив, что он не видит во мне женщину, я только сказала:
– Ну, это не беда. Не боги горшки обжигают. Главное, что вы осознаете проблему и готовы трудиться, чтобы с ней справиться. Вы неглупый человек, всему научитесь, во всем разберетесь. Я поддержу, помогу чем смогу. А людей мы найдем... Не может быть, чтобы в такой большой и богатой стране не нашлось двух десятков честных профессионалов.
Кажется, король благодарен мне за поддержку. Он салютовал мне бокалом и сообщил:
– Я обещал вам учителя по законодательству и двух счетоводов. Я помню. Учитель есть, но надо придумать, как вам с ним заниматься, не привлекая всеобщего внимания. А свод законов я приказал доставить в ваш кабинет, завтра увидите. Счетоводов придется поискать.
С бухгалтерами я работала и все про них знаю. Поэтому сказала:
– Нужны независимые, те, кто не служил до этого короне. Мне все равно откуда вы их возьмете: у купцов или еще где. Главное опыт и знание.
– Вот! Как Вы правильно сказали, Алиенор! Главное опыт и знания. Давайте за это тоже выпьем!
Бокал пошел у меня на «ура», а король извлек откуда-то еще бутылку. Присмотревшись, я поняла, что она уже третья. Таргелен прилично набрался, но держался великолепно. Кроме повышенной живости и умягчения духа ничто не говорило об опьянении. Я уже тоже расслабилась и стала развивать перед ним идеи о разделении властей и контроле общества. Выпили за общество. Потом мысль плавно перетекла к подбору кадров по личностным качествам и квалификации, а не по родовитости и семейным связям. Выпили за достойных людей. Дальше меня понесло в сторону образования и культуры. За культуру тоже выпили.
Утро застало нас в одной постели, но не под одеялом, а на. Таргелен спал рядом, обхватив меня руками и ногами. Судя по тому, что он так и остался в сорочке и штанах, ничего между нами не случилось. Я, кстати, тоже была в полной выкладке: даже халата не сняла. Шуршание под дверью намекнуло, что скоро в спальню ворвется нянюшка. Пришлось растолкать короля и загнать под одеяло.
Когда он открыл глаза, то на лице его было такое мученическое выражение, что мне его даже жалко стало. Головка бо-бо? А пить надо меньше! И мне, между прочим, тоже.
Вошедшая Терина поняла, что происходит, стоило ей только бросить взгляд на бутылки под столом. И где король их прятал? Когда пришел, у него была только одна, а сейчас их там валялся пяток. Ну хорошо, четыре. Надо же было столько выжрать практически без закуски! Хотя... У меня в спальне всегда стояло огромное блюдо с фруктами. Просто так, для красоты. Так вот сейчас на нем ничего не было!
Опытная нянюшка не стала ничего говорить, просто притащила каждому по огромной чашке крепкого горячего бульона. Мы, не сговариваясь, припали к этому волшебному источнику. Сидели как два птенца на жердочки и дружно пили бульон. Испыианное средство помогло. Почти сразу стало легче. По крайней мере мне, но, судя по тому, что мученическое выражение оставило королевскую физиономию, ему тоже. Затем король удалился к себе, а я пошла в ванную.
Барон в это утро меня похвалил за то, что ответственно отнеслась к своим супружеским обязанностям. То есть о том, что король меня посетил, ему сообщили, а вот про пьянку, что угодно даю, нет.
***
Наконец настал день, когда мы должны были пойти в оперу. Я выбрала совершенно умопомрачительное платье цвета лаванды и убор из бриллиантов, сапфиров и аметистов. Оглядевший меня перед выходом король заметил:
– Госпожа Ормера будет в ярости. На нее никто и не глянет, все будут любоваться Вами.
– Она же оперная дива. Пусть радуется, что ее станут слушать.
В театре мне понравилось. Похоже на то, как это устроено у нас, но скорее в театрах современных, нежели старинных. Помесь древнегреческого амфитеатра и киноконцертного зала. Ложи всего три. Одна королевская по центру, а кроме того директорская и для специальных гостей с двух сторон от сцены. Когда мы с Таргеленом вошли, все встали, приветствуя королевскую чету, и не сели, пока мы не опустились на свои места. Наши гости заняли кресла у нас за спиной, причем барон поместился за мной чуть справа, так, чтобы быть подальше от короля.
Я люблю оперное искусство, но совершенно не способна разобрать слова, а хотелось бы понять про что поют. Как будто по заказу нам подали либретто. Здорово, в моем мире либретто обычно бывает только в балете, в опере я видела его только в случае если произведение исполняется на языке оригинала. А здесь о слушателях заботятся.
Таргелен любезно зачитал мне содержание первого акта. Какая-то несчастная сиротка потеряла и ищет свою мать. Естественно не находит, но попутно влюбляется в какого-то типа. И поет.
Надо сказать, пела эта Ормера превосходно. И из себя очень красива той красотой, которую я ценю больше, чем тип Алиенор. Черноволосая и черноглазая, огневая, яркая, чем-то похожая на Сальму Хайек, она одним движением бровей заводила зал, выплескивая в него мощь своего темперамента. Сиротка у нее получалась не столько бедная, сколько сексуальная.
Зря Таргелен сказал, что все будут глядеть на меня: на ее фоне я кажусь бледной, холодной, невыразительной. Смотрю, и король загорелся, он не сводит глаз с певицы, просто из штанов готов выскочить и перелететь к ней на сцену. Так бы и дала в тот самый глаз.
С другой стороны, сама виновата. Но все равно... А он... Лгун проклятый! Комплименты делает мне, а хочет эту куклу черномазую. Сегодня ночью я совсем была готова несмотря на страх... А теперь фиг! Птичка обломинго пролетела! И с певичкой ему не светит, и меня не получит.
Ормера тем временем приступила к своей главной арии. Гадает, что же ей бедняжке делать, то ли мать искать, то ли с любовником миловаться. Содержание дурацкое, но музыка... Музыка меня просто захватила, и не только меня, весь зал замер от восторга. И эту самую минуту барон выбрал, чтобы взять мою руку, задержать в своей и поцеловать. Меня так тряхануло, что я чуть с кресла не сверзилась.
Если прикосновения Таргелена вызывали дикий неконтролируемый страх, то сейчас меня накрыло волной отвращения. А еще я узнала чувство, которое подвигло меня на этот эксперимент, и смогла его классифицировать. Такие вещи ни с чем не спутаешь: барон прикасался и целовал руку не как робкий поклонник, а как хозяин и признанный любовник. Я уже готова была вскочить и заорать, но король поинтересовался, не стало ли мне дурно, и барону пришлось отпустить несчастную конечность.
Когда моя рука оказалась на свободе, трясти перестало и я смогла нормально соображать. Значит, этот урод был любовником Алиенор? Похоже что так. Вот тебе и невинная девица. И как теперь о таком рассказать Таргелену? А ведь придется. Зря что ли он устраивал нам этот культпоход?
Дальше музыка была сама по себе, а я сама по себе. Не обращая внимания на сцену, прикидывала, что сказать королю и в какой форме это подать.
Об этом неприятнейшем обстоятельстве надо будет сообщать как о том, что приключилось с третьим лицом. Вроде изложения истории болезни. Наедине говорить не стану, не смогу выдержать правильный тон.
Мне нужен союзник, и им может стать только Ангер. Потому что тут важно не только факты изложить, но и выводы правильные сделать. Правильные – это которые в мою пользу.
Ну что за дура эта Лиена! Барон, на мой вкус, слова доброго не стоит. Моя бабка про таких говорила: чтобы с ним жить, кожаные глаза надо иметь. Наверное в молодости он был на мордочку очень даже ничего, черты лица и до сих пор красивые, тонкие, породистые, но сейчас оно заплыло жиром, причем как-то странно. Все эти черты скучковались в середине, а вокруг расположились многочисленные жирные складки, в которых вся красота утонула.
Рост у барона хороший, чуть ниже высокого короля. Но подбородок плавно переходит в грудь, тело как бочонок, а ноги длинные и худые, как будто от другого человека взятые.
Чем же он мог купить юную, красивую, знатную и богатую, притом стоящую гораздо выше него на социальной лестнице? Будь я в моем старом мире в моем старом теле, на такого бы и не позарилась. Не мужик, а рвотная настойка. Да, я корыстная стерва и в свое время готова была лечь с кем надо ради дела. Но не до такой же степени!
С таким как барон я не стала бы связываться даже ради многомиллионного контракта. Я себя не на помойке нашла! Тем более что полученный опыт подсказывает: продавать надо свои знания и труд, продажа тела в стратегическом плане себя не окупает.
Я скосила глаза на Лизаменда и меня опять передернуло. Хорошо, что не стошнило. А он выглядел фантастически довольным жизнью. И чего радуется? Мои вздрагивания привлекли внимание Таргелена, он наклонился ко мне и спросил:
– Дорогая, Вам дурно?
Не знаю что ответить. Сказать «да» – привлечь ненужное внимание, сказать «нет»... Он все равно уже заметил. Если бы мы были одни, сказала бы как есть, а прилюдно придется говорить нечто среднее.
– Нет, Ваше Величество, все в порядке. Это на меня музыка сильно действует.
– У Вас чуткая душа, Алиенор.
Ну и комплимент он мне отвесил. Чуткая душа, надо же! Мне прежней такое никто бы не сказал даже с большого бодуна.
Единственное, чего я в результате добилась, это что король перестал пускать слюни в сторону сцены и сосредоточил свое внимание на мне. Поглядывал искоса в мою сторону и все время норовил что-то поправить: то шарф, то подол, то рукав. При таком внимании со стороны мужа гипотетический любовник был вынужден отвязаться.
Первое действие закончилось, а в антракте Таргелен услал всех по разным поручениям и приступил к допросу:
– Алиенор, что-то случилось?
– Можно и так сказать. Я поняла, что меня тогда напрягло.
– Вы можете мне сказать?
– Не здесь и не сейчас.
Король понятливо кивнул и сообщил, что в таком случае сегодня я ночую у него. Ну и ладно. Просить сразу о присутствии мага я не решилась. На месте как нибудь устроится.
Второй акт начался с того, что красотка отдалась-таки возлюбленному. И тут выяснилось, что он, во-первых, собирается жениться на другой, а во-вторых нашлась мама, и она у них с возлюбленным общая. Любовник оказался братом, причем младшим.
Музыка, конечно, прекрасная, но что за идиотское содержание? Не могли что-то повеселее сочинить? Я сунула нос в либретто и прочла, что в конце все умерли: кто самоубился, кто скончался от горя. Вот бред-то! Может, мы лучше домой пойдем? Композитора с успехом можно и после поздравить. И я продемонстрировала текст Таргелену.
Глядя на мою несчастную моську, он все понял и прямо во время очередной арии дивы поднялся, подал мне руку и вывел на свежий воздух. Все из нашей ложи потянулись за ним, никто не остался. Представляю, как потом рвала и метала Ормера. Король ушел с ее премьеры.
Глава 14, в которой героиня находится в затруднительном положении
Во дворце Его Величество торжественно препроводил меня в свои покои. У него я еще не была. От моих комнаты короля отличались колористикой, более суровой и сдержанной, и каким-то неуловимым чисто мужским стилем. Мне здесь очень понравилось, гораздо больше, чем в моих собственных. Уют создавался не мелкими аксессуарами, а за счет комфортной организации пространства. Вероятно Таргелен прав, и я больше мужчина, нежели женщина.
Мы прошли через несколько комнат прежде чем попали в спальню. К моему удивлению, там меня уже ждали ночные принадлежности: халат, ночная рубашка и тапочки.
– Может, вам неизвестно, Алиенор, но если король с королевой проводят вечер вне дворца, то они по умолчанию ночуют вместе в покоях короля. Это не правило этикета, это традиция. Поэтому вам и принесли все сюда заранее. Вам надо как можно скорее изучить то, что вы пока не знаете.
Его голос звучал холодно и жестко, как будто он упрекал меня за нерадивость.
Тут меня сорвало со стопора. Сказалась нервная нагрузка последних дней. Я, как была, в роскошном платье и драгоценностях, рухнула ничком на кровать и зарыдала. Меня и так все достало: необходимость притворяться этой проклятой Алиенор, невозможность побыть наедине с собой, вечная боязнь сказать не то или сделать не так, а еще оказалось, что эта дурища – хозяйка тела, в которое меня заселили, трахалась с мерзотным бароном.
Да меня как будто в дерьмо с головой макнули! Я ни сном ни духом не виновата, а отдуваться мне! А еще этот муж, будь он неладен! Морочит голову как записной ловелас десятикласснице. Была бы в своем родном теле, послала бы далеко и надолго. А в этом не получается. Я полностью от него завишу, хоть и изображаю свободную личность. И этот гад еще меня упрекает, что я не все выучила! Это за четыре месяца я должна была освоить то, на что местным всей жизни не хватает?!
Мой рев застал мужика врасплох. У него, как у большинства представителей сильного пола, перед такими истериками возникает чувство полной беспомощности. Подошел, погладил по плечу, сказал что-то вроде «Ну, дорогая, ну успокойся» и замолчал. Ему бы обнять несчастную жену, приласкать, но я сама так дело поставила, что он теперь меня как огня боится.
Король не решался активно меня успокаивать, но и выносить женские слезы тоже не мог. В конце концов выскочил в соседнюю комнату, оставив меня одну. В сущности правильно, но очень обидно. Почему Таргелен всегда выбирает тот образ действия, который по идее должен меня обижать? Хотя я не слишком-то обижаюсь, слишком хорошо все понимаю.
И как меня угораздило разреветься при свидетеле? Нельзя сказать, что в своей прошлой жизни я никогда не плакала, но всегда это делала в гордом одиночестве, за закрытыми дверями. А тут что-то расслабилась. Или это тело Алиенор так на мою сущность влияет? Размягчает, расслабляет…
Тогда прав был Ангер, я становлюсь кем-то третьим, женщиной, не похожей на исходных. Я больше не глупое взбалмошное “блондинко” Алиенор, но и не холодная акула Элеонора. Может, мне стоит имя поменять?
Поревев в свое удовольствие, немного успокоилась и, взяв с собой ночную одежду, перебралась в ванную. Умылась, ополоснула лицо холодной водой, приняла ванну, еще раз окунула лицо в холодную воду и убедилась, что следов слез практически не осталось. Упаковавшись в теплый халат, вернулась в спальню и застала там короля в компании с магом. То, что доктор прописал.
– Ну вот, Ее Величество уже успокоилась. Даже и не догадаться, что плакала. А ты поднял целую бучу, – успокоительно-насмешливо проговорил маг.
– Хорошо, что ты пришел, Ангер, – сказала я и удостоилась удивленного и не слишком довольного взгляда короля. Пришлось практически сразу объясняться, – Мне нужна твоя консультация.
Маг заволновался:
– Что случилось? Я заметил, что в опере что-то произошло, только не понял что именно.
Таргелен решил подбросить дровишек и плеснуть керосина:
– Вот именно, дорогая, я тоже хочу узнать в чем дело. Ради этого я бросил театр, хотя в моей жизни и так не слишком много развлечений, а ты вдруг устроила истерику. Это как-то связано и бароном?
Слезы были выплаканы, но запал во мне еще не прошел:
– Знаете, ребята, хватит тут цирлих-манирлих разводить. Вы все про меня знаете, так что давайте хоть наедине не валять дурака! Я до чертиков устала изображать эту Алиенор, бояться сделать что-то не так и не промахнуться с этикетом. Эти фрейлины дурацкие ни на минуту не оставляют меня одну. Просто пытка какая-то! НЕНАВИЖУ! Я не могу побыть одна, а это мне необходимо! Иначе я сойду с ума! А тут еще этот барон! Если мне сейчас кто-то собирается предъявлять претензии, пусть выбросится из окна заранее, пока я этого не сделала собственноручно!
Слова вылетали из меня с такой энергией, что если бы это были камни, они пробили бы стену. Оба мужчины испуганно попятились. Первым собрался с духом Ангер:
– Лиена, никто не собирается ни в чем тебя упрекать. Не в этом дело. Просто... Тарг пришел ко мне, чтобы я помог тебя успокоить, а я как раз получил копию письма, которое только что отослал барон. Ему кажется, что его магическую почту невозможно засечь, и пишет довольно открыто. Но письмо действительно странное. Ты должна с ним ознакомиться.
Спокойный рассудительный тон мага подействовал на меня лучше валерьянки. Он нашел самый правильный способ меня успокоить: заинтересовать. Если в письме есть намек на то, о чем я должна рассказать этим двоим, тем лучше. Ангер тем временем достал из кармана листок странного вида и начал чтение:
«Дорогой друг, спешу сообщить, что пока все идет по плану. Наша девочка послушна и ведет себя так, как я ей подсказываю. К сожалению, Ари прокололась: залезла куда не следует и выдала себя с головой. Думаю, это отработанный материал. Для службы при здешнем дворе нужна более ловкая особа”.
– Это предыдущее письмо, я прочитал его для того, чтобы было понятно последнее. Оно ушло только что.
“Дорогой друг, девочка меня немного тревожит. Она все еще послушна, но понемногу воздействие ослабевает. Сожалею, я надеялся на более стойкий эффект. К счастью, наша куколка все еще ничего не помнит, но я боюсь, что она может выйти из повиновения. Постараюсь повторить воздействие, хотя это будет очень трудно организовать. Но трудно не значит невозможно, тем более для меня. В глубине души она знает, кто ее хозяин, и поможет мне. Зато ее новое состояние дает мне шанс усилить привязку и сделать изменения постоянными. Сообщи, если ты не против.”
На меня уставились две пары глаз, голубые и черные. В голубых сиял знакомый мне научный интерес, а вот в черных... Злость, страх, подозрительность и еще что-то вроде жалости. Тот еще коктейль. Но чего там не было, это обычной мрачной уверенности и спокойствия. Наконец Таргелен прервал паузу:
– Хорошо, без церемоний. Лиена, скажи нам, ты что-то понимаешь в этом письме?
– Понимаю. Не могу сказать что мне это нравится, но тут загадок нет. Кроме магии, естественно, в ней я не разбираюсь.
– Это как-то связано с тем, что произошло с тобой в опере?
– Напрямую. Барон позволил себе взять в темноте мою руку и ласкать ее.
– И на тебя это произвело такое сильное впечатление?
Сильнее некуда, это уж точно. А эти красавцы смотрят на меня, как ястреб на мышь. Я хотела сдержать эмоции и ответить максимально сухо, но затем подумала: какого черта… И только что не заорала:
– Да меня чуть не вырвало! Такого отвращения я сроду не испытывала! И сразу поняла, что меня смущало по отношению к барону. Он и Алиенор были любовниками. Причем он ее подчинил и держал на коротком поводке. Вот только как это могло произойти... Он такой отвратный. Меня от него тошнит, причем не фигурально. Вряд ли он мог нравиться молоденькой девушке.
Маг тут же влез с разъяснениями:
– В этом нет ничего невозможного. В ментальной магии есть практики полного подчинения, при которых жертву подчиняют во время полового акта. И даже не во время, а с помощью. При этом привлекательность хозяина скорее мешает, потому что подчинение замешивается на страхе и отвращении. Теперь я понял, как уничтожили ее сущность. Но я не понимаю, как такое возможно... Лиена... Алиенор ведь была девственна! Это засвидетельствовала врачебная комиссия во время помолвки. Ошибки быть не могло. Да и ты сам, Тарг, доказал всему миру ее чистоту!
Неужели маг не знает, как дело было?! Ну Таргелен, ну партизан! Я схватила короля за запястье и сжала пальцы, намекая, чтобы он промолчал. Удивительно, но его пальцы в этот миг сжались на моем плече. Он тоже не собирается меня сдавать? Значит, магу он так ничего и не рассказал? Так, напряжем мозг...
– Мальчики, а вы правда не знаете таких способов, хм, скажем, плотского общения, при которых девица сохраняет невинность?
При этих словах на лице мага появилось понимание и растерянность, а Таргелен зарычал. Я разозлилась:
– Парни, если вы думаете, что мне приятно с вами это обсуждать, то вы сильно ошибаетесь. Это теперь мое тело, и мне даже думать мерзко, что с ним сделали. Сейчас я жалею, что не погибла в той автомобильной катастрофе. Если честно, не знаю, как жить дальше.
Ангер чуть слышно прошептал:
– Потому он и написал о твоем новом состоянии...
Сообразил, молодец. Из нас троих только этот красавчик все время думал о деле. Уважаю. Молчавший Таргелен вдруг выплюнул:
– Я убью его... Я его убью! Разрежу на мелкие кусочки. Собственноручно. Этот подонок не будет жить. И мне плевать на войну и на герцога. Надеюсь, когда он умрет, нам всем станет легче.
Ага. С полным развалом в стране и войной на носу нам будет очень легко. Здорово придумано, а еще король. Но от барона действительно надо избавляться как можно скорее. Убить было бы лучше всего. И не надо мне говорить, что я кровожадная. Просто практичная. Только от герцога Кавринского придется его смерть скрыть и хранить эту тайну как можно дольше. Я никак не прокомментировала рык своего мужа. Вместо этого обернулась к Ангеру и задала вопрос:
– А можно подделать письмо барона так, чтобы адресат не догадался? Ну, такое, какое он посылает магической (чуть не сказала «электронной») почтой?
Маг сразу понял мою идею, оживился:
– В принципе можно. У меня есть неплохие слепки его ауры и образцы подписи. Проблема в том, чтобы получать адресованные ему письма. Хотя и это решаемо, особенно если посадить барона в специальную камеру, где его магические способности будут блокированы. Тогда можно наложить слепок на любой предмет, например на стол. Письма, не найдя самого барона, будут приходить туда.
