Текст книги "Пёс, балбес и Я (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6
Если бы Барс не был Барсом, он бы, наверное, удивился.
Но ключевое слово здесь являлось именно «наверное»…
Артура Морозова всегда особенно не парили чужие проблемы. Он ставил сроки и требовал их соблюдения, давал задачу и спрашивал ее полное решение, не смотря на все катаклизмы, семейные неурядицы или чрезвычайные происшествия.
Словом, мужчину не очень интересовали жизненные обстоятельства кого бы то ни было.
Однако же, от робкого заявления собственной подчиненной его слегка тряхнуло. Правда, справился с потрясением он довольно таки быстро.
Мечеть? Что ж, почему бы и нет. Раз он сам вызвался извозчиком и самолично усадил свою подчиненную в свою же машину, значит, должен до конца соответствовать заявленному.
В конце концов – это нормально, что у девушки могли быть какие-то свои планы, в которые он, Морозов, не входил от слова вовсе. А прописная истина «накосячил – исправляй», была вдолблена мужчине еще с самого с детства.
И потому, невнятно пожав плечами, Артур просто довез Катерину до места назначения, не отвлекаясь от обледенелой дороги и утренних пробок. И лишь потом, когда Рябинина проворно выскочила из машины, пообещав вернуться минут через пятнадцать, закурил и задумался.
Да, соседка действительно скрылась за ограждением мечети… Но что-то тут не вязалось.
Особой набожностью девушка не обладала от слова «вовсе». Молиться она предпочитала пресвятому Ктулху, поминала всуе Азатота и Дагона, проклинала святыми покемонами и посылала всех желающих исключительно к кривожопым кузнечикам.
Иконостаса в уголке под кружевом, крестика поверх пижамки или хотя бы желтого халата с четками Барс тоже припомнить не мог.
Следовательно… Да хрен знает что там, следовательно.
И потому Морозов решил поступить проще. Нелогично, непривычно, но проще.
И потому он просто вышел из машины и обошел мечеть с другой стороны, невозмутимо осматриваясь по сторонам. Непонятно, какой черт подтолкнул его к тому, чтобы обойти дом за мечетью – может, простое любопытство, а может тот факт, что с территории мечети вела удобная тропинка аккурат в проход между панельными девятиэтажками.
Но за жилыми домами оказалась не менее интригующая картина.
Огромный, хорошо охраняемый комплекс. Высокие, новенькие корпуса и дорожки. Несколько указателей, пара карет скорой помощи и… знакомый вырвиглазно-бирюзовый пуховик, как раз скрывшийся в здании с огромной вывеской «Краевой онкологический центр».
Так-так-так.
Похоже, Катерина решила раз и навсегда порвать в клочья его многолетнюю установку невмешательства.
И так дальше продолжаться не могло. Лишний интерес ни к чему хорошему не приведет. Есть вещи, о которых лучше не знать – это, во-первых. А, во-вторых, есть и такие вещи, о которых люди и сами распространяться не горят желанием.
Да, Барс решил не вмешиваться. И честно молчал всю обратную дорогу до института…
Хотя, кому он нахрен врет?
Он все время кидал на сонную соседку задумчивые взгляды, чувствуя, как в голове вертятся десятки вариантов.
Сама больна? Анализы мужа или, не дай бог, сына забирала? Или у нее кто-то там лежит? Кто? Мать, отец, бабушка, дядя, тетя, подруга?
Собственно, наверное, в этот момент Морозов к собственному удивлению понял, что знает Рябинину и слишком хорошо, и одновременно до ужаса плохо.
Оставалось только понять, как это может быть, и на каком уровне это знание оставить.
Собственно, этим Барс и занимался весь оставшийся день, издалека наблюдая за девушкой.
Впрочем, для него это не составляло никакого труда, обстановка вполне позволяла. Впереди у них были скучные до безобразия занятия в условиях, которые сами студенты называли «попробуй выживи». Или «попробуй выдержи». Проще говоря, их снова ожидал мирный студенческий ад, в котором они уже бывали ни раз – почти весь поток заочников снова запихали в одну аудиторию.
Условия были воистину адские. Благо многие, заранее посмотрев расписание, не являлись на это веселее в принципе. Ибо восемьдесят человек на среднего размера аудиторию – такое себе удовольствие. Остальные же проводили время в стиле селедки в бочке, задолго до звонка пытаясь занять место либо поближе к преподавательскому столу, либо к вожделенным розеткам. Типа, не услышишь лекцию, так хоть в телефоне позалипаешь бесконечно. И такая схема имела определенные основания: в условиях, приближенных к нереальным, было не только душно, но и шумно. Естественно, даже при соблюдении студентами мертвой тишины, лекцию слышно было только первым двум-трем рядам.
Барсу с Катей достался почетный последний ряд. Ладно, хоть вообще мест хватило, иногда студентам приходилось таскать столы и стулья из соседних кабинетов. Правда, и этот вопрос был решаем.
Всего каких-то пара часов, и аудитория стремительно редела! Людей становилось все меньше. И меньше. И меньше…
До конца выживали не все. Но самое главное, что в таких условиях некоторые преподаватели любили завернуть подлянку – отметить всех присутствующих за пять минут до конца. Да еще и перекличку устроить, дабы никто не схитрил, и не внес своих сбежавших товарищей в список. Естественно, все это аукалось на зачете или экзамене.
Вот и приходилось, так сказать, мотать срок.
Тяжела студенческая доля… Для всех, кроме Катерины. Ибо Рябинина сегодня, забив на всех и все, изволила сладко дрыхнуть все лекции подряд. Ситуация это вполне позволяла, а ее состояние даже наоборот, заставляло. Она своих ягодных подруг-то не напугала своими синяками под глазами и синюшно-бледным лицом только ввиду отсутствия оных. Нет, не фингалов. А подруг.
Болтушки-неразлучницы на сегодня, похоже, взяли таймаут. Строгая медсестричка отсутствовала вовсе, а Вишенка, или как ее там, волей судьбы и расписания затесалась где-то далеко на передних рядах.
Так что тихо сопящую Рябинину никто не трогал, в том числе и сам Барс. И другим не дал, проявив неслыханное по его личным меркам участие.
Хрен его знает, почему. Наверное, потому что лично видел, как в три часа носи она нервно дымила на балконе, нетерпеливо ожидая приезда скорой помощи.
Барс хоть и болел здоровым эгоистом, но до звания равнодушного ублюдка ему было еще как-то далеко.
А еще он вполне осознал истинное проявление типичной женской дружбы.
Когда преподаватель объявил неожиданную награду в виде преждевременного зачета выжившим, никто из группы вообще не почесался разбудить Рябинину. И ее «ягодка» в том числе.
Усмехнувшись, Морозов просто схватил зачетку своей соседки и отнес на стол вместе со своей. От него не убудет, а Катерина может поспать еще полноценных сорок минут.
Мужчина печенкой чуял, что ей предстоит еще одна веселая ночь. Больной ребенок, шкодливый щенок, обычный быт, и куча заданий к завтрашним семинарам, информация о которых появилась только сейчас на общей почте группы.
А, ну еще, конечно, муж – инфантил, который, разумеется, за день задницу свою от компьютерного кресла не оторвал. И отрывать не собирается.
Уж в чем, а в этом Барс был уверен.
И почти хотел поинтересоваться, какого хрена она еще его терпит. Явно не ради ребенка – уж кто-кто, а Рябинина, как психолог, должна понимать, что лучше в неполной, но хорошей семье, чем в полной, но полной скандалов и резко отрицательного примера отца. Даже сам Морозов, будучи не слишком прилежным студентом, ярко понимал, что детско-родительские отношения со стороны отца в семье Рябининых нарушены полностью, да и вообще, отсутствуют как таковые. Модель семьи исковеркана, и если так пойдет дальше, ничего хорошего из пацана не вырастет.
Или тут как всегда, сапожник без сапог? Проблемы психолога вообще страшная штука.
Они все свои беды анализируют просто бесконечно… А к правильным выводам самостоятельно прийти не могут.
– Закинешь меня в магазин? – неожиданно нарушив тишину, поинтересовалась Катерина, когда до их дома оставалось всего ничего.
Естественно, после лекций он предложил ее подвезти. Ну, как предложил? Просто молча сунул зевающую, сонную и ничего не понимающую девушку в свою машину. Черт знает, почему.
Но раз уж решил побыть ангелом-хранителем, так нужно доводить дело до конца.
По крайней мере, свои странные порывы Барс объяснял именно так, решив пока сильно не парится.
– Закину, – без вопросов мужчина свернул к местному супермаркету. Хотя все-таки один он решил озвучить. – У тебя же есть права. Почему не ездишь сама?
– Свят-свят-свят, – открестилась Катерина, от души зевнув. – Я за рулем год не сидела. Гололед, боюсь.
– Или муж боится за новую машину? – как всегда «тактично» в лоб спросил Барс, ухмыльнувшись.
– И это тоже, – не стала отрицать Катя, подхватывая свой рюкзак. – Ладно, Артур. Спасибо, что подвез. Дальше я сама.
И ускакала на темную улицу так быстро, будто боялась, что Барс станет настаивать.
Самостоятельная, блин!
Переключая рычаг коробки передач, мужчина ухмыльнулся. Нравится ей самостоятельность – ради бога. Непонятно только, зачем себя нужно так перегружать, если могла просто попросить. Или что, не хочет привыкать к хорошему?
А может, просто не привыкла. Или не хотела его нагружать еще больше.
Да вообще, какая к черту разница? Ее выбор.
А с самого Барса, на сегодня хватит. Слишком много Рябининой за последнее время.
Дурная, конечно, мысль, но вдруг он… привыкнет.
Хотя, кого он обманывает? Уже привык.
Настолько, что его ни капли не беспокоило отсутствие дома собственной подруги, но чрезвычайно интересовали детские вопли у соседей за стеной.
Мелкий Рябинин интенсивно звал папу. Папе, судя по всему, было не менее интенсивнее пофиг. Щенок, которому было не пофиг, громко подвывал маленькому хозяину, а соседи, обладевшие от этих звуков в десять вечера, тихо выли в подушки.
И только Барс с воистину буддийским спокойствием, привычно отдыхал на балконе с чашкой крепкого чая.
Его этими звуками было уже не удивить. Как и знакомой фигурой в бирюзовом пуховике, появившейся во дворе целых полчаса спустя. Даже с десятого этажа было прекрасно видно, как Рябинина прячет в воротнике нос от сильного ветра, едва переставляет ноги на обледенелых дорожках, устало сутулит плечи, но с ослиным упрямством тащит в руках штук так пять огромных пакетов.
Ну и какого, спрашивается, хрена, она перед ним изображала гордость?
Надрать бы задницу, да не поймет.
Убедившись, что девушка вошла в подъезд, Морозов решился все-таки на дела насущные, а именно хоть что-то подготовить к семинару. Налив еще чая, он удобно устроился за рабочим столом с ноутбуком, проверил почту, новости, открыл рабочий файл…
И из-за стены раздался злой и громкий женский вопль:
– Рябинин, ну еп твою мать!
Не выдержав, Барс ухмыльнулся, доставая электронную сигарету из ящика стола.
Интересно, связывать свою жизнь с мудаками – это у женщин России такое проклятие в крови?
Глава 7
– Ты расти, расти скорей, маленький, но гордый зверь, – в полголоса напевала сонная я, прыгая вместе с Локи по сугробам, пытаясь то ли согреться, то ли проснуться. – Лай, лай, в дом чужих не пускай… А лучше покусай кого-нибудь, поскорее. Точнее кое-кого!
Щенок, замерев перед очередным прыжком на мой ботинок, любопытно навострил уши.
И вот скажите после этого, что животные ничего не понимают, ага!
О да-а, мой личный маленький и гордый зверь прекрасно знал, о чем я и, кому, собственно, надо мстить.
Нет, ну надо было так провести день, чтобы не сделать ничего толкового?
Прихожу, я значит, вчера, теребя в зубах кучу пакетов… А дома швах. Посуда не мыта, собака не кормлена, ребенок голодный, в квартире бардак. И более того, мелкому даже лекарства никто не давал! Нормально, не?
А я еще себя корила за бессовестный дрых во время лекций, и купленный пакет чищенной картошки. Вот как чуяла, что сил на готовку не будет! И на сон тоже – всю ночь убила на беготню между комнатой со сопящим ребенком, и ноутбуком с чертовой презентацией к семинару.
Опять не ложилась спать, но это уже привычно.
Осталось только подсунуть ботинки мужа шкодливому Локи, и дело в шляпе! Хотя, их даже подсовывать не нужно будет, мой благоверный один фиг их вечно бросает где попало. Главное, чтобы бедному песику не досталось за его искреннее желание почесать режущиеся зубы – моя вторая половинка мою живность терпеть не может, от слова вовсе.
Он вообще немца хотел. И вообще! Мы не собирались брать собаку, правда. Мы просто поехали на выставку животных, показать ребенку братьев наших меньших… Как-то незаметно добрались до собак, как-то случайно решились на щенка. Потом уже целенаправленно пошли брать девочку-немца…
А тут из соседнего ряда вопль «покупайте хаски!». Ну и всё.
Ребенок верещит от счастья, у меня эффект «ми-ми-ми», и возражения мужа пролетают мимо. И вот мы уже тащим домой пушистое чудо с разными глазами, серой шерстью и хитрой мордой. А имя пришло само, ровно через два дня, когда этот прохвост вытащил из закрытой корзины с грязным бельем носки и чуть их не сожрал…
Сей маневр, кстати, он проделывает с завидной регулярностью.
– Ладно уж, мини-грейдер, пошли домой, – скомандовала я, заметив как темная улица начинает потихоньку наполнятся голосами, автобусами и выхлопными газами.
Локи нехотя влез из порядком притоптанного сугроба… и резко рванул в сторону, чуть не оторвав мне руку. Тьфу ты! Мне такими темпами скоро придется или ездовые сани покупать, или железное предплечье ставить!
Моя животина, просидевшая львиную доли своего детства в карантине после прививок, еще банально не научилась себя вести. Кошка, собака, человек – всем рад, без разбора. А вот с машинами, наоборот – страх, буря, безумие!
Настолько, что около самого дома его приходится на руки брать, чтобы он не облизал прохожих и не покусал многочисленные отъезжающие авто. Ну, или наоборот.
Естественно, без нашествия местного фанклуба не обошлось. И, пока мы поднимались на родимый последний этаж, соседские ребятишки, спешащие кто в школу, кто в садик, облапали Локи где только можно. И где нельзя. Только сказать честно, чхать хотела ребятня на строгие просьбы родителей чужую собаку не трогать…
– Вот и как тебя одного дома оставлять? – шутливо ворчала я, поднимаясь по последнему пролету по лестнице. – Ты не только воров не отпугнешь, но еще и откроешь, оближешь, и покажешь, где и что спрятано… А-А-А-А!!!
– Не кричи, смертная, – раздался полный вселенский скорби вздох из темноты коридора. – Страшиться нужно Лучезарного, а не слабую посланницу его воли.
– За чтоб вас вместе с Лучезарным Ктулху сожрал! – от души ругнулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Баранова, ты обалдела? Восемь утра!
– Смерти не ведомо времени суток, – клыкасто улыбнулась мне черная тень около моей же входной двери.
– Заколебала, юродивая, – не сдержавшись, фыркнула я на нее, трясущимися руками доставая из кармана ключи. – Что за маскарад с утра пораньше?
– У меня есть к тебе дело, о сме…
– Давай без фальши, – сердечно попросила я, подхватывая под брюхо напугавшегося щенка. – Я не твоя фанатка. Да и актриса из тебя так себе.
– Я не актриса, – гордо заявила эта чернильная каракатица, вплывая в мою квартиру в черном пальто и лакированых ботфортах. – Я – честный блогер!
– Эм… а можно я отвечу в рифму? – не сдержавшись, прыснула я.
– Прокляну, – ласково пообещала подруга, зыркнув на меня черными глазами с линзами а-ля оливки.
– Чем? Новой шваброй? – искренне удивилась я, сноровисто протирая лапы вертевшегося на месте щенка заранее заготовленной тряпкой. Морду Локи при этом надо было видеть… И, вроде, смыться хочется, шило в попе играет, и в тоже время какое-то злобное черное чучело на него темным глазом косит.
А сколько у этого лохматого чудовища воланов и рюш на черной длинной юбке, у-у-у!
Чувствую, любовь к носкам с этого времени у верного хася будет полностью исчерпана.
– Ну-у, – внезапно вспомнив о совести, единственный псевдо-гот в моей квартире виновато задвинула ногой под банкетку набитый до верху пакет. – Не совсем!
– Ясно все с тобой, посланник преисподни. Чеши на кухню, будем разбирать твое барахло. Заткни, кстати, уши… РОТА, ПОДЪЕМ!!
– А предупредить могла?! – тут же вскинулась контуженная на оба уха нечисть, не успевшая утечь из коридора.
– А я предупреждала. Мелкий, подъем! Тетя Катя приехала!
В ответ, из далекой детской комнаты, ласково именуемой мною «сынарником», донеслось что-то вроде или «ну еще пять минут, мам», или «идите вы все нафиг». А, может, последнее послышалось уже из ванной, где пытался умыться Сашка. Он же муж.
На работу в кой-то веки собирался, бедный.
– Злая ты, – обиженно пыхтя, тощие два метра в кружеве, рюшах и латексе плюхнулись за мой обеденный стол, обиженно выставив напоказ накладные клыки. – Я к тебе с подарками, а ты?
– Знаем мы твои подарки, – закатила я глаза, насыпая Локи корма, и доставая из холодильника яйца и молоко. И сковородку. Что она там забыла, чистая и умытая, без остатков еды – умоляю, не спрашивайте…
И да, у меня был повод злиться. Нет, не на рутинное и доставшее до печенок приготовление завтрака. А на единственную подругу, оставшуюся со школьных времен. Знакомьтесь, этот Ксения Баранова, известная в широких кругах как Злобная Ксю. Она же «первая гот-мама инстаграмма» и «прародитель НЕ святой троицы». Это, кстати, цитаты. Она так сама себя называет. А народу нравится.
Ксюха с упорством мамонта доказывает, что готы не чем не отличаются от обычных людей, куча народа восхищается ее смелостью, еще большее количество ее ненавидит. А Ксюхи пофиг.
Хейтеры кипятят комментарии, посещаемость блога растет, число подписчиков тоже, предложения на рекламу летят пачками… А эта зараза цвета Воронова крыла довольно потирает руки, гребет бабло, и упорно не собирается выходить из декретного отпуска. Не смотря на то, что пацаны ее давно уже ходят в детский ад… в смысле, в сад! И что она вообще, по сути, полноценная мать одиночка.
Муж ее родимый честно обменял ее тест с двумя полосками на свой штамп в паспорте, свою новенькую машину на конвертик с УЗИ… И не менее честно свалил на третий месяц после рождения тройняшек, оставив трехкомнатную квартиру.
Ксюха тогда от души прокляла циферку «три». Но детей любить меньше не стала. Ничего, выбралась, выкарабкалась, раскрутилась, и живет себе припеваючи.
И мальчишек ее зовут, кстати, ни разу ни Люцифер, Асмодей и Сатана. А просто: Данил, Кирилл и Вадик!
О, а блог ее вообще отдельная история. Я вот честно вам скажу, никогда не верьте блогерам! Станут они вам всю свою жизнь показывать, ага. Да вы приглядитесь, они даже когда показывают свой якобы беспорядок, у них там все обязательно аккуратненько и прилично, по художественному раскидано!
Сама видела, как это исчадье ада, высунув язык и роняя не каноничные розовые шлепанцы, пытается покрасивее сделать складки на постельном белье. Черном, естественно. Только что застеленном!
Она ж не дура, на подобном спать. Я вас умоляю, у нее целая комната сделана в истинно-готическом стиле, специально для съемок, и куда детям вход строго-настрого запрещен. Да и вообще, вся ее жизнь состоит из оперативной смены шмоток и деталей интерьера. Нужно утреннее сторис – быстренько достаем черное белье и кружку с черепом. В машине? Весим паука на зеркало заднего вида! Нужны кадры с магазина? Пф-ф, всегда пожалуйста. Себя не снимем, а маникюр там черный на пожизненной основе, как и брюкис ботами. А что у нее макияжа нет, и клыки на полке оставила – это уже никто не увидит.
Двойной, блин, агент на службе Дьявола!
А ее рекламные вставки, так это вообще история. Будет она тестить всякое барахло с подробным отчетом на видео… я вас умоляю, у матери тройняшек времени на такую ерунду нет! Она материал для блога-то снимает за один день, в разных локациях, и на неделю вперед. А всякие штучки-вкусняшки-приблуды для дома она успешно испытывает на друзьях-знакомых.
В основном, конечно, на мне. Думаете, я про швабру пошутила?
Да три ха-ха! Мне ее последние эко-тряпочки для уборки, ну те самые, которые без химии все отмывают, до сих пор в печенках стоят. Я после той чудодейственной марли три часа зеркальный шкаф в коридоре перетирала! И пользуясь случаем, накатала ей пару десятков различных проклятий. Для блога, угу.
Всегда рада помочь друзьям!
– Эй, ходячий тест Роршеха, – искренне возмутилась, приложив нежить кухонным полотенцем, при попытке стырить готовый, пышный омлет со стола. – Это не тебе!
– Жалко, что ли? – изумилась костлявая, делая жалобные глазки. – Я свой мини-фестивать «Нашествие» уперла в сад, боевой раскрас нанесла и сразу к тебе. Пожрать не успела толком. Сроки горят. Ты же мне расскажешь подробно, что ты там натестировала, а? А я потом запишу, кратенько…
– Расскажу, – хмыкнула, выставляя две кружки кофе. И, опираясь ладонями в край столещницы, ухмыльнулась от всей своей черной, хоть и не готичной душонки. – Сразу после того, как сфоткаю живого представителя Лучезарного за поеданием омлета из веселой голубенькой тарелки с Микки Маусом. Сойдет?
– Э-м-м… – «глубокомысленно» изрекла чернильная пакость.
Блин, какой кадр упустила!
Надо было сразу фоткать. Хотя…
Пользуясь внезапно напавшим ступором, я этот затупивший пассаж все-таки запечатлела. Кто бы видел эту картину, под названием «что в Суровой России смертушке на завтрак подают!».
– Эй!
– Меняю компромат на что-то новое, – кровожадно хмыкнула, глядя на обиженную летучую мышь. – Колись, что притащила.
– О-о-о, – сразу ожила Баранова, зашуршав своим пакетом. – Тебе понравится. Мне наконец-то прислали вафельницу!
– М-м-м… вафельницу?
– Ага. Вафелиницу!..
– Вафельницу, говоришь… Ту самую?
– Ага. Ту, самую!
– Блин, где мои ключи? – раздался вопль из коридора, мигом разбавив невнятное мычание двух довольных заговорщиков.
– Где бросил, там и ищи, – парировал я в ответ, нетерпеливо ожидая, пока мне, наконец, откопают новый девайс в куче всего остального.
Ага, вот такая продажная я. За это, собственно, и работаю – среди прочего хлама, мне в постоянное пользование достается и всякая прелесть!
– А где мой телефон? – снова послышалось из коридора.
Да ема-е, каждый раз одно и тоже! Так и хочется, спросить, как в школе: а голову свою ты нигде не оставил?
Уже и тоска бледная, моего мужа активно не переваривающая, закатила глаза:
– Где бросил, там и ищи, Рябинин. Блаженная моя, ты точно тряпки протестировала?
– Да точно, точно, женская пародия Бэтмена. Я тебе не только фотки «до» и «после» покажу, ты сама у меня зеркало в ванной отмывать пойдешь. А…
– Блин, а ботинки-то мои где?!
– Где бросил, там и ищи, – отчаянно зевая, в одних трусах и на цыпочках, меланхолично продекламировал мелкий, невозмутимо пересекая пространство коридора...
Откуда сразу, ну, почти сразу, прогремел обиженный мужской вопль:
– Да вы чё, сговорились?!
– Это не мы, оно само, – гаденько захихикала я, попутно хватая ребенка за лохматую маковку и разворачивая его в сторону ванной.
– Что, опять? – горестно вздохнул сын, шлепая босыми пятками по линолеуму. Правда, на месте, особо никуда не торопясь. – Ну сколько можно-то?
– Не будешь чистить зубы, потом будешь, как тетя Ксюша, накладные таскать! – подбодрила его бывалая маман всея нечисти, ловко брякнув на стол свою пластиковую вставную челюсть с неестественно длинными клыками.
Локи, сидящий где-то под складками ее необъятной кружевной юбки лукаво прищурил оба голубых глаза сразу…
– Э-э-э, – ребенок выпучил глаза. И, не долго думая, ткнул пальцем в сторону. – Ну, я пошел?
Не выдержав, я расхохоталась снова, не обратив внимания на то, что где-то в коридоре злобно брякнула входная дверь.
Нет, он что думал, что я его как любящая примерная жена провожать пойду на работу. Ага, сейчас. Бегу, и тапочки теряю! Я до сих пор на него злая, и пускай спасибо скажет, что вообще на эту самую работу разбудила.
– Что, благоверный не в духе? – поинтересовалось тут же всевидящее око, как-то сразу отложив распаковку барахла на потом.
– Не спрашивай, – махнула я рукой, выдавая на растерзание печеньки. – Как только сессия, так размышления о разводе нападают прям волной.
– Ну, будем честны, они у тебя как в той цитате: «Рядом нет, но в мыслях постоянно»…
– Слышь, блогер, – я погрозила черной дыре в кожаном лифчике уже знакомым полотенцем с веселыми коровками. – Давай без этих твоих картинных соплей. И так тошно. Уже нервы на пределе, серьезно.
– А я тебе давно говорила, нафиг… – начало было подруга, но осеклась на полуслове, поймав мой взгляд. – Ладно, проехали. Хочешь, повеселю сказочкой?
– Давай. Снова твои блогерские сплетни? Или на нашем кладбище прошла офигенная тусовка?
– Да ну тебя. Знаешь же, что из меня на самом деле гот, как из твоего мужика примерный семьянин… ладно-ладно, молчу-молчу. Ну вот. Я теперь не блогер. А блогерка!
– Кто?! – я чуть не села мимо табуретки.
– Блогерка! – некультурна заржала Баранова. – А еще авторка и писателька! Новый тотальный сдвиг современного общества – феминитивы. Не, не слышала?
– Да что б мне сделали ихний экспрессо, да после евоного глиссе, – ошеломленно пробормотала, все-таки уронив свое туловище на ближайшую удобную седалищную поверхность. – Признайся честно, ты решила создать наглядное пособие «как одной фразой убить филолога»?
– Типа того, – пакостливо хихикала Баранова, с удовольствием потягивая остывающий кофеек. – Но я тебе серьезно говорю, феминистки снова взбунтовались. Вот вводите такие слова, и все тут!
– Принцип «все должны быть равны, а мы равнее» цветет и пахнет? – вскинула я брови. И, в ответ на удивленный взгляд чернильной каракатицы, пояснила. – Ну, смотри сама. Раньше профессии типа «менеджер», «столяр» или «юрист» были чисто мужскими, так? Так. Теперь эти предрассудки давно канули в Лету. И все знают, что это исключительно название, отражающее суть работы, а не половую принадлежность. Проще говоря, у профессии нет пола. Ну, ты помнишь: «врач – существо бесполое». А феминистки, горячо мною любимые, пытаются наоборот, выпятить свое женское начало путем применения феминитивов. А… зачем? Они ж против всего этого, не? Не хотят, чтобы к ним относились, как к слабому полу и все такое. Так зачем выпячивать, что в первую очередь ты не специалист, а, извиняюсь, баба?
– Вот за что я тебя люблю, Рябинина, – ухмыльнулась Ксю. – Так за глубинный взгляд в суть. Хотя ты зануда редкостная.
– Эй, это почему я зануда?!
– Потому что вместо того, чтобы просто поржать и покрутить пальцем у виска, ты сразу устраиваешь подробный разбор полетов, – развела та руками.
– Я не зануда. Я – психолог!
– Слышь, психолог, – вдруг вскинула чернильные брови эта ехидна. – А тебе не кажется, что как-то слишком тихо?
– Есть такое, – я насторожилась. – Миша-а-а! Ты чего там делаешь?
Вместо ответа сын явился сам. Молча. Прошел по коридорчику, зашел на кухню, взял с батареи тряпку, и пошел обратно. Все так же молча.
Естественно, я ломанулась следом! Ибо простая истина «чем тише ребенок сидит в соседней комнате, тем страшнее туда заходить» известна если не всем, то многим.
Но не тут-то было. Ребенок остановил меня на полном ходу, решительно выставив вперед мокрую ладошку:
– Мам, не ходи. Я – сам!
И ушлепал обратно, оставляя мокрые же следы на полу.
– Так, уже интересно, – заинтригованно протянула Ксю, поднимаясь из-за стола. И мы уже вдвоем, аккуратно, как могли, заглянули в ванную. А там…
Легкий потоп. Мелкое цунами. Чуть-чуть водопад… Короче, пол был залит водой. Не настолько сильно, чтобы залить соседей снизу, но достаточно, чтобы в ней уныло плавал мой любимый нежно-кремовый коврик. Правда, и его почти не было видно, из-за обильной пены – упавший флакон с шампунем вытек туда же. И не просто упал, а был авторитарно захвачен и тотально погрызен вездесущим Локи. Щенок, невесть когда успевший слинять с кухни, теперь возлежал посреди всего этого безобразия, безостановочно икая и выпуская в воздух мыльные пузыри…
Мелкий, пытающийся всё это убрать, прижал к голому пузу мокрую тряпку, тихонько вздохнув:
– Екарный бабай, да?
– Угу, – мрачно согласилась я.
И вот так, с легкой руки ребенка, мое любимое ругательство стало девизом дня. Нет, потом мы убрали довольно быстро, напрочь лишив соседку снизу возможности постучать шваброй в потолок. Но в остальном… Да и в остальном, в принципе, тоже все прошло как по маслу. Уши у Мишутки, благодаря каплям уже не болели, температура не беспокоила, и он спокойно себе играл в комнате. Мы с Ксю успели перебрать все новинки, половину из которых я тут же отбраковала, всучив обратно, естественно, отжав вожделенную вафельницу. Ее мы тут же протестировали, состряпав на обед картофельные вафли с беконом и сыром. И отсняли все, и поели. Я уже и с Локи успела сбегать погулять…
А мужа все не было.
И нет, я не слишком к нему требовательна – я-то его рабочий график и должностные обязанности знаю прекрасно! Не царское это дело, вкалывать как простые смертные, и работал он там, куда его папенька устроил чисто номинально. А потому, за немалые деньги, у моего благоверного было очень мало трудностей, всего-то бумажки в бухгалтерию отвезти, да еще в пару мест сгонять. Сама с ним ездила не единожды, знаю, что там дел на час-полтора максимум! Да при самых плохих погодных условиях это три часа. Но больше пяти?
А самое обидное, что трубку он не брал.
– Может, случилось что? – поинтересовалась Ксю, заботливо подкармливая моего покемона, пока я мрачно крутилась у плиты, пытаясь наготовить еды впрок. – Или пробки. Пятница же.
– Ну не настолько!
– А у тебя что? – поинтересовалась подруга, ловко вытирая рот Михи полотенцем, одновременно заботливо подавая ему кружку с водой.
Вот, поражаюсь я этой женщине – по ее рассказам, от совместных приемов пищи в кругу своей семьи, она вздернуться хочет. Мальчишек своих иначе, чем Армагеддон, Апокалипсис и Пипец она не называет, утверждая, что их обед больше всего напоминает пьяное пиршество диких древних викингов…
А тут – такая тихая лапочка. И один. И маленький. Ну, как не покормить?
– Семинар у самой вредной бабы деканата, – еще мрачней отозвалась я, постукивая лопаткой по доске. – На который я опаздываю безбожно… Ох ты ж блин, ну наконец-то!
– А чего это он в дверь звонит? – задала логичный вопрос Ксю, пока я летела в коридор, роняя тапки. И летела, кстати, совершенно напрасно, стягивая фартук с теми же веселыми коровками на ходу.
Видать, у мамы-готессы все-таки был какой-то потусторонний дар, потому что за дверью оказалась не совсем моя потеряшка. Точнее, совсем не она!
Я даже запнулась от неожиданности, подавившись заранее заготовленной гневной тирадой:
– Морозов? Ты-то что тут забыл?
