Текст книги "Охота (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Ив снял очки, с улыбкой рассматривая встревоженного мужчину. У Комати перехватило дыхание: на него смотрели глаза хищника. Глаза существа, живущего и питающегося за счет насилия и убийства. Глаза отрицающего все человеческие законы зверя. Глаза маньяка, с которым невозможно договориться, ибо действует он не ради вознаграждения, а ради удовольствия – которое получит, убивая тебя. Комати, будучи «помойной крысой», много чего повидал и испугать его было нелегко – не потому что он был так смел, а потому лишь, что от всей той грязи, низости и жестокости, с которыми он ежедневно имел дело – он очерствел душой и отчасти воспринимал прозу жизни как отморозок. Но сейчас он испугался.

– Сядьте, господин Комати.

Комати вновь опустился на стул, чувствуя, как холодный пот струится по спине. Под застёгнутым пиджаком у него был пистолет тридцать восьмого калибра – однако не могло быть и речи, чтобы воспользоваться им! Не понятно, что на уме у этого парня, но многолетний опыт подсказывал Комати, что действовать импульсивно сейчас не стоит – иначе ответная реакция будет столь же импульсивной.

– То, чем я занимаюсь, – начал он осторожно, – вынуждает меня придерживаться нейтралитета. С чего вы взяли, что я, выполняя заказ господина Мидзогучи, что-то сделал не так по приказу Коеси Мэриэмона?

– С того, что вы самая настоящая помойная крыса. Вы не упустите шанс подзаработать – тем более что Мэриэмон ворочает огромными деньгами и всегда щедр на вознаграждение. Я уверен, что когда Мидзогучи дал вам задание, вы тут же известили об этом его прямого врага. И неплохо на этом нажились, не так ли? Мэриэмон не глуп, он позволил вам собрать информацию для Мидзогучи – чтобы тот ничего не заподозрил – однако вы при этом упустили что-то важное, что могло каким-либо образом угрожать Акутагаве. И вот мой вопрос: что это было?

– Я н-не п-понимаю… – Комати начал заикаться. – Это в-ваши д-домыслы…

– Я повторяю свой вопрос в последний раз, – оборвал его Ив. – Что именно вы не включили в это досье?

Мужчина молчал с минуту, бессильно опустив голову и разглядывая свои руки. Когда он снова посмотрел на юношу, лицо его было искажено отчаянием:

– Сначала дайте мне слово, что, после того, как я скажу вам – вы позволите мне спокойно уйти.

– Я ни пальцем не пошевелю, даже если вы отсюда побежите, – усмехнулся Ив. – Но если только информация будет стоить того.

Комати взволнованно наклонился вперед, вперившись в него взглядом:

– Информации немного. Но она есть. Это связано со школой, той самой, где учился Акутагава – «Масару-Мидзухара». Коеси Мэриэмон потребовал, чтобы в досье не попала информация о том, что директор этой школы, его зовут Такеши Садзабуро, и он – были знакомы в молодости. Давным-давно Мэриэмон и Садзабуро состояли в одной анархистской группировке – «Бамбуковые стебли», несколько раз были подвергнуты аресту, слыли друзьями «не-разлей-вода». Потом их пути разошлись. Садзабуро приложил усилия, чтобы скрыть своё тёмное прошлое – получил хорошее образование, сделал карьеру, завел семью...

– Значит, много лет назад Мэриэмон и Садзабуро пошли по разным дорогам, – задумчиво проговорил Ив. – А потом вдруг Акутагава оказывается в школе, директором которой является старый друг отца… Если Мэриэмон не хотел, чтобы это стало известно, значит Садзабуро может быть что-то известно… Это всё, что вы знаете?

– Да, это всё, клянусь!

Ив с беспечным видом сделал глоток ледяного чая, затем очаровательно улыбнулся:

– Что ж, господин Комати, благодарю за потраченное время. Можете идти.

– Да? – вздохнул тот с облегчением.

– Всего хорошего.

Нервно оправляя пиджак, Комати поспешно покинул злополучную веранду и быстро зашагал прочь.

Несколько раз он оглядывался, пытаясь определить, есть ли за ним слежка, но никого не заметил. Поплутав по кварталу немного – чтобы скинуть возможный «хвост», Комати направился к станции метро. В его голове уже созрел план: необходимо связаться с Коеси Мэриэмоном и сообщить, что ему известен убийца Киемори, а к этому прибавить, что теперь этот головорез всерьез занялся поисками Акутагавы! Таким образом, Комати убьет одним выстрелом двух зайцев – устранит этого маньяка и отхватит приличный куш.

«Да! – думал он мстительно. – Я еще отыграюсь! Этот сученок еще пожалеет…»

О чем именно пожалеет Ив, Комати не успел подумать. Когда он был уже рядом со станцией, и ему оставалось миновать несколько домов, и узкого переулка, мимо которого он проходил, раздался слабый хлопок. На виске Комати появилась дымящаяся дырочка, он замер с внезапно остекленевшими глазами, затем колени его подкосились и мужчина рухнул на тротуар.

Убийца – миловидная женщина с короткой стрижкой, одетая в аккуратный деловой костюм – не теряя времени отшвырнула пистолет в сторону и, на ходу стягивая с рук перчатки, вышла из переулка с противоположной стороны. Спрятав перчатки в сумочку, она через несколько секунд смешалась с идущими по улице людьми, ничем не выделяясь из серой массы одинаково строго одетых людей. Не замедляя шаг, женщина набрала номер на мобильном телефоне и коротко сказала:

– Дело сделано. Я чиста и ухожу.

– Ясно, – ответил Ив.

Женщина удалялась от места преступления лёгкой походкой. Под аккуратным пиджаком у неё скрывалась большая цветная татуировка змеи – знак принадлежности к якудза.

Ив положил мобильник на белую скатерть, неспеша допил чай и, вытащив из карманов несколько купюр, бросил их на стол. Подошла официантка, по виду – студентка, которой родители не дают достаточно карманных денег. У неё было простое лицо и худое тело, она смущенно улыбалась, когда забирала деньги и пустой стакан.

– Как дела, красавица? – Ив весело подмигнул ей, наблюдая, как девичьи щеки становятся пунцовыми. Ей нравилось его внимание. Он достал еще несколько купюр и протянул ей.

Девушка отрицательно замотала головой:

– Нет-нет! Нам не разрешают брать чаевые, господин!

Ив положил деньги на скатерть:

– Считай это платой за труд, – сказал он. – Будь добра, выброси в мусор эту папку. Там нет ничего ценного для меня.

Спрятав глаза за солнцезащитными очками, он встал и, прихватив телефон, ушел. Оставив папку – принесенную Комати – на столе.

Мидзогучи позвонил ему сам:

– Есть какие-нибудь сдвиги в деле?

– Возможно, – ответил Ив. – Я отправляюсь в Киото.

>>> 30 августа, воскресение.

– Юки! Не витай в облаках!

Юноша вздрогнул, хотя голос Наоми не был громким. Юки просто задумался. Склонившись над учебником и, в какой-то момент перестав воспринимать звуки со стороны, он полностью ушел в свои мысли. Приход Наоми нарушил его замкнутое в себе уединение.

– Сейчас последние дни каникул, а ты корпишь над учебниками! – продолжила девушка, она встала напротив и уперлась руками в лакированный стол. – А ну-ка бросай всё это и идём со мной! У нас там пикничок с ребятами.

Её голос странно звучал в библиотечной тишине. В этом месте, где пахло бумагой и книжной пылью, и во время учебного года было тихо, а сейчас – когда учебные дни еще не начались, здесь царила прямо-таки мертвенная тишина. Даже женщина-библиотекарь, пользуясь отсутствием посетителей, постоянно куда-то уходила: то выпить чайку с сослуживицами, то сидела в администрации под предлогом оформления каких-то документов и без конца сплетничала. Юки был доволен тем, что его никто не трогает – он мог сидеть незамеченным часами и ничуть не страдать от одиночества. Ему нравилось одиночество, так ему не мешали думать.

– Спасибо, но я не пойду, – ответил юноша. – Мне и здесь хорошо.

– Какой же ты бука! – воскликнула Наоми и бухнулась на стул с недовольным выражением на лице. – Я хожу по этим книжным катакомбам, ищу тебя, чтобы позвать посидеть с друзьями, а ты! Ты сидишь здесь словно книжный червь и ведешь себя как зануда!

Юки не знал, что ей сказать. Сказать, что он не хочет никого видеть? Это грубо, а он всё-таки не хотел Наоми обидеть... Сказать, что нужно заниматься? Но на это Наоми ответит, что он итак занимался все каникулы – куда же еще больше?! Наоми уезжала на летние каникулы, но вернулась две недели назад – раньше, чем кто-либо ожидал, и с тех пор словно поставила перед собой цель – не дать ему заскучать. Он тяжело вздохнул.

– Наоми, почему ты так беспокоишься об этом? – прямо спросил он.

– А почему бы и нет? – пожала плечами девушка, которую по праву считали первой красавицей «Масару-Мидзухара». – Мне нравится твое общество. И… И ко всему прочему я…

Наоми помрачнела и, помолчав, продолжила:

– Отец всё по командировкам, мать вечно занята на ТВ. Им не до меня. Вот они и отправили меня в школу раньше времени. Ты представляешь, каково мне? Я не динозавр, я хочу жить полной жизнью, общаться! Я думала ты мой друг, думала, что ты меня поддержишь…

Черт… – подумал Юки обреченно. В этот момент она могла бы растрогать кого угодно, даже Годзиллу. Юки помнил о том, что она встречалась с Акутагавой и плясала под его дудку, но уже давно простил её. Простил притворство и лживый поцелуй – на который она пошла ради Акутагавы. Все совершают ошибки, решил он, нельзя вечно винить людей – нужно уметь и прощать. И он простил Наоми… После внезапного отъезда Акутагавы, она не отдалилась от Юки, как бы стараясь подчеркнуть, что общалась с ним не из-за корысти.

– Хорошо, идём, – пробормотал Юки, захлопывая книгу.

– Отлично! – обрадовалась Наоми, и, когда они выходили из библиотеки, фамильярно взяла его под руку.

Несколько ребят – юношей и девушек – ожидали их в парке. Они расстелили под деревом плед, принесли корзинки с едой и портативный радиоприемник.

– А вот и мы! – еще издалека крикнула Наоми, ребята приветственно замахали руками. Она усадили Юки на самое лучшее место и пристроилась рядом, пододвинув ему корзинку: – Юки, угощайся, чего тут только нет!

Юки взял сэндвич и банку кока-колы, ему не хотелось есть, но если он откажется – Наоми его запилит.

– Смотрите, очередной автобус! – воскликнул один из юношей, показывая рукой в сторону школы. Юки оглянулся в указанном направлении и сквозь густую листву деревьев и паркового кустарника действительно увидел школьный автобус.

– Нда, народ возвращается, – весело сказала одна из девушек.

В последние дни летних каникул дети постепенно возвращались в «Масару-Мидзухара», по традиции приезжая в школу группами на автобусах, а не на автомобилях родителей. По мнению дирекции, это сбивало спесь с избалованных детей и помогало им понять, что такое коллектив. Юки помнил, как сам полгода назад так же ехал в школьном автобусе сюда, в «Масару-Мидзухара», и стоял у крыльца, слушая приветственную речь директора… Но на этот раз детей встречал не директор. Уже несколько дней вся школа обсуждала ужасную автомобильную аварию, в которую попал Садзабуро: он ехал из Киото по загородной дороге, не справился с управлением и его машина сорвалась с моста. В крайне тяжелом состоянии его госпитализировали.

– Кто-нибудь слышал, что там с Садзабуро? – спросил Юки.

– Говорят, что он в коме, – ответил кто-то из ребят. – У него, говорят, повреждения, не совместимые с жизнью и только техника держит его на этом свете. Впрочем, чего беспокоиться о взрослом, тем более, что этот взрослый – директор школы? Ха, чем меньше школьных директоров будет на этом свете – тем лучше!

– Ты придурок, – возразила Наоми рассержено. – Если Садзабуро умрёт, кто знает, не назначат ли на его место какого-нибудь козла, который так начнет руководить, что все взвоют? Ты хочешь, чтобы в «Масару-Мидзухара» появился новый директор и начал мутить воду?!

– Ну… нет… – промямлил пристыженный парень

– Вот и молчи тогда, – подытожила Наоми. – Лично я хочу, чтобы Садзабуро поправился.

Юки уже снова перестал прислушиваться к разговору. Кто-то сделал музыку на приемнике громче и песня модной американской соул-певицы полился из динамика.

Вечером он вернулся в комнату, которую когда-то делил с Акутагавой. Он не стал включать свет. Распахнув окно, он сел на подоконник – с тоской прислушиваясь к шелесту листьев в кронах деревьев. Его мысли скакали с предмета на предмет.

Он подумал о бабушке. Два месяца назад её депортировали из Индии, перед этим решив не предъявлять обвинений – следствие пришло к выводу, что бабушка: во-первых – жертва махинаций псевдо-гуру, который заморочил головы сотням людей, и, во-вторых – в связи с неустойчивым психическим состоянием, она нуждается в лечении. Как только бабушка Мика оказалась на японской земле – её положили на обследование в одну из психиатрических клиник. Юки её так и не видел с тех самых пор, как она отправила его сюда учиться. Оставалось надеяться, что в клинике её вылечат – и она впредь не будет столь фанатичной и слабовольной, каковой была раньше…

Потом Юки стал размышлять о том, что школа и общежитие медленно наполняются учениками, послезавтра начинаются уроки. Как странно течет время. Ему казалось, что осень никогда не наступит – но вот она, на пороге!... Но, в свою очередь, что принесет ему эта осень? Облегчение? Возможно… Если Юки окунётся с головой в учебу, то сейчас ему удастся забыться – и не страдать так…

Акутагава!

Несмотря на то, что Юки обещал себе не терзаться об том юноше – он всё равно думал о нём. Днём и ночью, сутками!... Прошло три месяца с те пор, как они расстались. Сейчас, кажется, уже не так плохо, как раньше… В первые дни Юки думал, что умрёт – так всё было плохо. Он сходил с ума, плакал, бил стены кулаками в бессильной злости…

Привязанности по настоящему взвешиваются только на весах разлуки.

Юки и не думал, что ТАК привязался к Акутагаве, что ТАК хотел быть рядом с ним. Тот был той личностью, которую невозможно в этом мире встретить дважды. Поэтому, либо ты с ним, либо – всю оставшуюся жизнь жалей, что не удержал его подле себя…

– Акутагава! – прошептал Юки в пустоту.

Он вспомнил, как они целовались. Вот здесь – Акутагава сидел на подоконнике, а Юки приблизился к нему и так неумело и порывисто прижался к его губам… Бог мой, какие сладкие у него были губы! А потом… Потом, вот на этой кровати… Юки непроизвольно застонал, когда горячая волна желания накатила на него. Акутагава, где же ты?!

Юки поспешно слез с подоконника, опасаясь, что в какой-то момент не справится с собой, и выбросится из окна. Поколебавшись немного, Юки подошел к письменному столу и, порывшись в тетрадях, извлёк небольшую открытку – спрятанную между листами в одной из них. Эта открытка была для него самой большой драгоценностью теперь!...

Акутагава ушел и его жизни и Юки решил, что должен заставить себя смириться с этим. Он решил, что рано или поздно победит эту боль. Он не ждал весточки от Акутагавы, не хотел тешить себя этой иллюзией – но весточка пришла! Он получил открытку месяц назад – та была без почтовых марок, штампов и отметок, без каких либо намёков на то, где и когда она была куплена и откуда отправлена. На этой грошовой открытке – мужчина и женщина в старомодных кимоно, глупая цветная картинка. С другой стороны – написанный от руки текст…

Юки, конечно, сразу узнал почерк Акутагавы!

«Скучаю, Юки. Думаю о тебе всё время. Ты так далеко. Ты еще помнишь меня? Целую тебя. Целую. Целую. Целую…»

Боже, что чувствовал Юки в тот момент, когда прочитал эти слова!... Акутагава думает о нём, он не забыл Юки!

Юки поднес открытку к лицу и поцеловал строки, написанные рукой Акутагавы. Раздался гудок, извещающий об отбое. Юноша в темноте подошел к шкафу и открыл его – в нём по прежнему лежали вещи Акутагавы, Юки до сих пор не мог заставить себя их убрать. Так же за дверью, на вешалке, все еще висел его школьный пиджак, в столе лежали тетради Акутагавы – так Юки пытался удержать призрака в этой комнате. Так иногда Юки – когда ему было особенно плохо – казалось, что Акутагава никуда не уезжал, а по-прежнему находится здесь. Так казалось, что он вот-вот откроет дверь и войдёт в комнату – словно ничего и не случалось...

Юноша взял свитер Акутагавы и крепко прижал его к груди.

– Акутагава!

Продолжая прижимать свитер к себе, Юки упал на кровать, чувствуя, что щеки становятся мокрыми от слёз.

Утром он проспал завтрак. Проснувшись, Юки взглянул на часы и увидел, что спал аж до одиннадцати! В каникулы, конечно, в этом не было ничего страшного – никто не возражал, если ученик хотел выспаться, но вот когда начнётся учеба! Плохо, если он будет оставаться такой соней!

Юки неспешно сходил в душевую, затем, выпив в комнате сока, решил, что не голоден и в столовую не пойдёт. Лучше он наведается в библиотеку – почитает немного, потом, быть может, погуляет по парку. Когда он спустился в холл общежития, то увидел, как бабушку Ло обступили несколько юношей в ожидании пропусков.

«Значит, сегодня с утра приехал еще один автобус» – подумал Юки, проходя мимо.

Прогулочным шагом он миновал школьный парк, свернул в сторону школы – и тут увидел юношу, сидящего на ступеньках. Не заметить этого юношу вообще было бы сложно: у его ног лежала большая дорожная сумка, одет он был в салатового цвета футболку с надписью «Гринпис» от которой рябило в глазах, драные синие джинсы, а голова была повязана банданой с ухмыляющимися черепами. Мало того – лицо у него было европеоидное и очень красивое. В одном ухе у него торчал наушник, сам он нажимал кнопки на Ай-Поде, а рядом – на крыльце – лежал листок с распределением.

Юки приостановился, чувствуя желание грустно улыбнуться. Этот юноша чем-то напоминал его самого – полгода назад, когда он оказался в «Масару-Мидзухара» с гигантской дорожной сумкой, растерянный и подавленный…

В этот момент юноша поднял глаза и Юки увидел, что они у него изумрудно-зеленые.

– Эй, привет! – тут же довольно нахально сказал юноша, обращаясь к нему. – Слушай, где здесь чертово мужское общежитие? На карте ни черта не понятно!

– В той стороне, – указал направление Юки, дивясь его чистому японскому произношению. Потом, помявшись немного, он все же спросил, заинтригованный его необычным видом: – Выходит, ты новенький?

– Нет. Я только что ограбил дирекцию и хочу отсюда свалить. Вон, видишь сколько денег? – незнакомец кивнул на дорожную сумку.

Юки не смог удержаться от улыбки – какой забавный парень! Откуда он такой? Подумав, он предложил:

– Я… я могу проводить тебя до общежития, если хочешь. Ну, чтобы ты не заблудился…

– Да? Отлично, заодно поможешь мне дотащить чертову сумку. Она зверски тяжелая! – юноша обрадовано хмыкнул, затем легко поднялся на ноги. Он была такой же высокий, как и Акутагава – и Юки пришлось смотреть на него снизу вверх.

– Меня зовут Кимитаки Юки, – представился Юки, с лёгким поклоном протянув ему руку для пожатия.

Незнакомец не поклонился ему в ответ, а только крепко сжал его ладонь со словами:

– Ив Кемаль, будем знакомы.

3

Пожав юноше руку, Ив взялся за одну ручку сумки, жестом приглашая его взяться за другую. Подняв багаж, они направились в сторону общежития. Ив, недовольно морщась, проворчал:

– Я не понял, я один такой придурок, который притащил вещи с собой?

Юки хотелось рассмеяться – так это ему что-то напоминало!

– Дети едут на автобусе, а их вещи обычно везут следом – такая традиция, – ответил он. – Если тебя это утешит, полгода назад я тоже был этакой белой вороной, приехавшей сюда с сумищей наперевес.

– Да?

– Да, – кивнул Юки. – Я не знал, что с вещами можно поступить как-то иначе.

Помолчав, он решил, что вправе удовлетворить свое любопытство:

– Ты так хорошо говоришь по-японски. Ты, наверное, долго жил в Японии?

– Нет. Я здесь меньше года, – ответил Ив. Заметив удивленный взгляд, он пояснил: – Мой отец лингвист, он работает сейчас здесь переводчиком, я его сопровождаю. Я тоже очень быстро запоминаю языки, вот всё.

Юки был поражен:

– Ты выучил японский меньше чем за год? Классно…

– Да, классно, когда можешь послать человека нах на пятнадцати языках попеременно.

Юки не выдержал и рассмеялся. И это удивило его самого – он знал этого молодого человека несколько минут, а тот сумел развеять его грусть, одолевавшую Юки на протяжении нескольких месяцев!

– Ты, конечно, покажешь мне здесь всё? – продолжил Ив самоуверенно. – У меня ведь, кроме тебя, здесь друзей пока нет. Так что будешь моим гидом.

Юки открыл было рот, потом его беззвучно захлопнул. Напористость этого парня просто потрясала – он уже, не поинтересовавшись мнением Юки – записал себя в его друзья, и, помимо этого, обязал его быть экскурсоводом!

Не прошло и трёх секунд с того момента, как Ив оказался у стойки администратора, как бабушка Ло уже строила ему глазки через толстые линзы очков. Улыбаясь морщинистыми губами, она с откровенным удовольствием оглядела юношу с ног до головы:

– Какой красавчик!

Ив, опершись локтями на стойку, нахально ей улыбался:

– Так это вы приглядываете тут за мальчиками? Предупреждаю, я очень плохой мальчик.

– Да ну? – вовсю кокетничала бабушка Ло. – Значит, мне придётся тебя наказывать?

Юки растерянно моргал, наблюдая эту сцену. Ив – пришел он к выводу – из того типа компанейских людей, которые везде и всюду чувствуют себя как дома, никогда не теряются и в мгновение ока заводят друзей на новом месте. Сейчас Ив походил на шаловливого котенка, и Юки вынужден был признать, что не поддаться его очарованию было невозможно. От Ива исходили волны непринужденного дружелюбия и невинной игривости.

Комнату Иву определили на втором этаже. Когда они поднимались по лестнице, Ив обратился к Юки:

– А ты живёшь один?

– А какая разница? – на автомате ощетинился Юки. Комната в его сознании была неразрывно связана с Акутагавой, а всё, что касалось Акутагавы – он охранял от чужого любопытства.

– Да никакая, – несколько озадаченно пожал плечами Ив. – Просто вопрос.

– Я живу один, – сказал Юки твердо. – Но обсуждать это не собираюсь.

Ив снова пожал плечами.

Из-за нужной Иву двери доносилась громкая рок-музыка. Когда юноша толкнул дверь, то взору открылась типичная мальчишеская комната: грязный пол, стены в порноплакатах, везде валялись комки одежды, мебель была расставлена кое-как, а для полноты впечатления в воздухе плавали ароматы табака и переполненного гниющего мусорного ведра, что стояло в углу. Посреди всего этого бардака сидел юноша, ритмично двигающий головой в такт музыке, в ушах которого было столько сережек, что стоило подивиться – как те не отвалятся от тяжести всего в них вдетого.

«Нда, не повезло Иву», – подумал Юки, заглянув в комнату.

– Чё приперлись?! Кто такие?! – гаркнул парень, когда оглянулся. Заметив сумку и догадавшись, что к нему подселяют соседа, он, ухмыляясь, поднялся с постели и направился к юношам. Он был грузен, кожа на его щеках лоснилась, словно из только что облизала корова. – Чё, типа сосед, да? Ты чё одет как лох – типа хиппи и пацифист?

– Меня зовут Ив Кемаль, очень приятно познакомится, – так же невинно улыбнулся Ив. Затем, пока сосед приближался к нему, повернулся к Юки: – Подожди меня в коридоре, я через полминуты выйду и ты покажешь мне, что здесь к чему. Договорились?

– Ты уверен… – начал было Юки, видя угрожающее выражение на лице его соседа, но Ив уже захлопнул перед его носом дверь.

Юки сложил руки на груди, прислушиваясь к тому, что происходит в комнате. Он решил, что, если услышит шум драки, то тут же откроет дверь и вмешается. Но за дверью было тихо.

– Мне не нужны здесь неприятности и лишний шум, приятель. Ты понимаешь? Поэтому, сделай одолжение: заткнись и сиди на своей жирной попе смирно. В таком случае ты не пострадаешь. Но если ты вздумаешь донести на меня в дирекцию – если скажешь им хоть что-нибудь, я обещаю тебе, что домой ты вернешься изрядно похудевшим. Потому что я тебя выпотрошу, как свинью. Итак, мы договорились, друган? – громким шепотом говорил Ив тем временем, не ослабляя хватки. Его пальцы лежали на шее парня, сдавливая её так, что тот не мог и пискнуть. Когда сосед судорожно кивнул в знак согласия, Ив отпустил его.

Тяжело дыша, парень добрёл до кровати и с трудом сел на неё. Ив отвернулся, открыл дверь и вышел в коридор.

– Всё нормально? – счел своим долгом поинтересоваться Юки.

– Как сказать, – ответил Ив, пока они шли по коридору. – По-моему, у парня проблемы с адаптацией в социуме. Кажется, он меня ненавидит за то, что я его сосед. Не понимаю этой агрессивности по отношению к окружающим – разве не будет всем лучше, если люди будут дружить, а не драться? Неужели людям так сложно быть счастливыми?

Раньше, где-нибудь год назад, Юки бы согласился с этими словами. Потому что раньше он был идеалистом – раньше он стремился видеть мир только в двух цветах, черном и белом, но все изменилось после встречи с Акутагавой.

– Нельзя всех сделать счастливыми, – сказал Юки с грустной улыбкой. – Ведь все счастливы по-разному.

– Ты просто пессимист, – рассмеялся Ив. В его животе заурчало и он тут же обратился к Юки: – Первым делом покажи мне столовку. Я умираю от голода!

Юки повел его к столовой, стоящей в стороне от школы и общежитий. Это было безликое двухэтажное здание, максимально простое и удобное – в отличие от прочих школьных построек. Внутри было очень уютно: стеклянные стены пропускали много света, в залах были расставлены элегантные столики, на каждом из этажей было несколько стоек раздачи блюд, а так же бар – где за наличные деньги можно было выбрать сорта дорогих кофе и чая, изысканные деликатесы и десерты.

Ив присвистнул, оглядевшись по сторонам. Юки объяснил ему: чтобы получить еду на кухне или купить её в баре – необходимо было предъявить работнику столовой школьный пропуск, на магнитной полосе которого содержалась вся информация об ученике. Ив, недолго думая, сначала взял еду на раздаче, а затем купил в баре гору пирожных и шоколадных трюфелей.

Юки обошелся только зеленым чаем. Он, расположившись напротив Ива, с легким интересом наблюдал за тем, как тот расправляется с пищей. Неужели вся эта еда, которую он набрал, влезет в него?

– А почему ты ничего не ешь? – поинтересовался Ив.

– Я не голоден, – покачал головой Юки.

– Тебе нужно больше есть. Ты такой худой.

Юки – к своему стыду – почувствовал, что краснеет.

Да, он похудел за последние месяцы: занятый мыслями об Акутагаве, Юки плохо ел. Первые дни после отъезда Акутагавы он вообще не ходил в столовую – боль притупила голод, но это быстро заметили «наблюдатели» и Юки вызвали в дирекцию, где строго отчитали. Пришлось Юки исправно наведываться в столовую и отмечать свой пропуск там, чтобы к нему не было претензий. В каникулы внимание «наблюдателей» слегка ослабло – оставшимся в школе детям разрешали спать, сколько им хочется – и есть, что и когда им хочется; и Юки вновь перестал регулярно питаться, иногда даже сутками не замечая, что во рту у него не было ни крошки.

– Держи, – Ив непринужденно пододвинул к нему вазочку с шоколадными трюфелями.

– Я… Спасибо, – Юки взял конфету. Он попытался оправдаться: – Я никогда не был особенно полным…

– Парень не должен быть полным или тощим, парень должен быть мускулистым, сильным, – сказал юноша на это. – А у тебя какая-то нездоровая худоба, будто ты сам себя до неё довел.

«В точку!» – подумал Юки удивлённо.

– Наверное, неразделённая любовь? – невинно продолжил Ив, набивая рот рисом и рыбой.

Юки покраснел еще гуще.

– Привет, Юки-сан! – появление Наоми рядом с их столиком спасло Юки от неловкости. Девушка подошла к Иву со спины и не сразу увидела его лицо – ну а когда разглядела внешность юноши, то смутилась. Чинно сцепив руки, она легонько поклонилась в знак приветствия, а затем покосилась на Юки – явно ожидая, что он её представит Иву.

– Ив, познакомься, это Наоми Дордже, – сказал он. – Наоми, это Ив Кемаль. Ив только что приехал в нашу школу.

– Привет! – улыбнулся голливудской улыбкой Ив, сразу же ослепив ею Наоми. – Здесь все девушки такие красивые?

– Нет, не все! – без ложной скромности ответила Наоми и, отодвинув стул, села рядом с Ивом. – Так что тебе повезло, что самая красивая девушка «Масару-Мидзухара» сейчас прямо перед тобой. Какие у тебя зеленые глаза! Ты европеец?

– Время от времени, – ответил Ив, продолжаю улыбаться. – Я много езжу по миру.

– А в каком ты классе здесь? – продолжала допрашивать его Наоми. Когда юноша назвал класс, она захлопала в ладоши: – Это же мой класс! Вот здорово! Будешь сидеть за моей партой, хорошо?!

Тут её окликнула группа девчонок, с которыми она пришла в столовую. Но уходить от Ива Наоми не хотелось, поэтому она замахала им рукой, подзывая их. Девушки всей гурьбою подошли к столу, не сводя глаз с Ива.

– Давайте сдвинем столы и посидим вместе! – предложил кто-то, и ребята тут же сдвинули столы и подтащили стулья.

Юки чувствовал себя неуютно в этой галдящей толпе, да и смотреть на Наоми, которая буквально вешалась на Ива, ему не хотелось. Он хотел поскорее остаться один.

– …Короче говоря, – щебетала Наоми, обращаясь к Иву, – ты здесь никого еще не знаешь!

– Я уже знаю Юки, – сказал Ив просто.

– Юки это другой разговор! – рассмеялась девушка. – Ты просто обязан подружиться с Юки, он очень хороший человек. Немного грустный, но хороший.

– Да, я заметил, – зеленоглазый юноша бросил короткий взгляд на него.

– Юки должен стать более общительным. С тех пор как Акутагава-сан уехал, он ведет себя как затворник, почти ни с кем не общается, – выпалила Наоми, потом пояснила: – Акутагава-сан был его соседом по комнате и, кстати, моим парнем.

«Дура!» – подумал Юки, его терпение было на исходе.

– И как он мог расстаться с такой чудесной девушкой? Я бы ни за что не уехал, – изумрудные глаза Ива разглядывали слегка раскрасневшееся лицо Наоми.

Она вдруг пододвинулась к нему, почти интимно наклонившись вперед, и с придыханием произнесла:

– Ты слышал о Коеси Мэриэмоне? Ну, о нём много в последнее время говорят. Так вот, Акутагава его сын! Да-да!

Юки не мог поверить своим ушам. Зачем она всё это рассказывает, кто тянет её за язык?! Он поспешно встал, громко отодвинув стул. Юноши и девушки удивленно посмотрели на него.

– Я забыл, что у меня есть дела, – сказал Юки негромко. – Я… Думаю, что тебе, Ив, Наоми устроит замечательную экскурсию. Всего хорошего.

Он быстро ушел, стараясь не думать о том, какое впечатление только что произвел на присутствующих.

– Не обращай внимания, – вдохнула Наоми. – Юки парень со странностями.

Ив, ничего ей не ответив, задумчиво смотрел Юки вслед.

Рабочий день клонился к концу, когда дверь офиса Мидзогучи Табито резко распахнулось, и на пороге появился его злейший враг.

– Ну здравствуй, Табито, – с холодной улыбкой поздоровался Коеси Мэриэмон.

Мидзогучи, занятый чтением деловых бумаг, непроизвольно вздрогнул от звука его голоса. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что: во-первых – это не сон и сам Коеси Мэриэмон осчастливил своим присутствием его скромный офис; во-вторых – раз он пришел сам, убивать Мидзогучи сейчас не будут. Придя к таким выводам, мужчина заставил себя расслабиться и придать своему лицу насмешливое выражение.