Текст книги "Дочь монстров (СИ)"

Автор книги: Анна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Лера послушно перелезла перегородку и, вцепившись в импровизированный канат, заскользила вниз. Она хорошо успела выучить, что происходит, когда не слушаешься старших. Руки жгло даже через натянутую до кончиков пальцев кофту, а глаза разъедали слезы. Нет времени для споров, если находишься на волосок от смерти. Как только ноги коснулись твердой земли, девушка отпрянула в сторону, давая возможность Вениамину спуститься, но вместо директора к её ногам упал отвязанный шланг. Звуки выстрелов, идущие с третьего этажа, заставили сердце ухнуть в пятки и похитили дыхание. Лера изваянием замерла в непроглядной темноте сада, надеясь на невозможное чудо, но дом вновь погрузился в тишину. В окнах особняка вспыхнул свет, и уличные фонари начали медленно, словно нехотя разгораться, ярко освещая замершую под балконом фигурку. Девушка, повинуясь инстинкту самосохранения, отступила в тень садового лабиринта. Все ясно встало на свои места. Вениамин, раненный в плечо и потерявший много крови, не собирался бежать вместе с ней. Он понял, что дом не отстоять, и спас её. Так просто пожертвовал собой, без всяких «прости», «прощай» или «люблю тебя». Потому что знал – она после этого не уйдет. Жизнь потеряла свой прежний смысл и ценность. Лера словно воочию видела: Олег, с ног до головы перепачканный кровью, изрешеченный пулями, наконец-то спокойный мертвый зверь, загнанный охотниками; Алина – неотразимая, как и всегда, её пышные волосы ореолом обрамляют прекрасное лицо, а вокруг растет и ширится багрово-черное глянцевое пятно; Вениамин – мертвенно бледный, до последнего сжимающий в руках пистолет, всю жизнь так самоотверженно глупо защищавший и оберегавший тех, кого любит. Самое простое – выбежать из спасительной тени и схватить пулю. Прекратить мучения раз и навсегда. Но Лера продолжала недвижимо стоять в своём убежище. Алина погибла из-за неё, Вениамин – ради неё. Трусливо убегать от собственной боли, жертвуя выстраданной любимым человеком жизнью. Свет загорался в комнатах, в одной за другой мелькали чьи-то тени. Солдаты переворачивали дом вверх тормашками в поисках только им ведомой цели. Стараясь не покидать тени, девушка смотала и забрала шланг. Не стоит подкидывать отряду идею, что кого-то можно найти в саду. Двигаясь скорее на ощупь и по памяти, чем полагаясь на глаза, Лера на негнущихся ногах направилась к выходу с территории. У распахнутых ворот стояло четыре абсолютно белых минивена неопределяемой марки. К ним от дома уже спешили вооруженные люди, сноровисто перетаскивая одетые в камуфляж мертвые тела. Несмотря на то, что фонари вдоль дорожки давали мало света, можно было различить, что у некоторых трупов отсутствуют конечности. Ненавистные фигуры сновали туда-сюда: одинаковая форма, глухие шлемы, автоматы. Лера с какой-то задушенной радостью подметила, что на одного выжившего приходилось где-то два истерзанных, искалеченных мертвеца. Ей не было дела до того, кто прав, а кто виноват, во внутренней пустоте по черным стенам безысходности сочилась кислотная, обжигающая жажда мести. Пятнадцать. Выжило всего пятнадцать вооруженных мерзавцев. А у неё еще есть пистолет. Интересно, сколько в обойме патронов? Даже если достаточно, она не попадет с такого расстояния. Удача может направить пулю, но ответная не заставит себя ждать. Автомобиль, нагруженный скинутыми вповалку трупами, отъехал от ворот, а из коттеджа показались последние солдаты. У одного на плече безжизненной куклой висело обнаженное девичье тело, двое других тащили носилки. Лера, до крови прикусив губу, начала пробираться вперед, оставив всякую осторожность. В душе все бушевало и рушилось, она не могла позволить забрать Алину, и неважно, жива та или нет. Но не только это чувство с сумасшедшей силой толкало девушку вперед: потребность узнать, кто именно лежит на носилках, перебарывала здравый смысл. Плененный может оказаться жив, а тот, другой, за ненадобностью брошенный в особняке, убит. Она любит и жалеет Олега, привязалась к нему, но хотела убедиться только в одном – в белом саркофаге носилок лежит Вениамин. Глухое леденящее кровь рычание раздалось с тесного ложа плененного, и идущий впереди солдат дрогнул, роняя свою ношу. Этого хватило, чтобы Лера увидела окровавленного рвущегося на свободу спеленатого непонятными белыми ремнями Олега. Дальше все было смутно и безразлично. Тела загрузили, солдаты расфасовались по машинам, последний вооруженный караул, отступая спиной вперед, забрался в кузов, тихо хлопнули дверцы, и машины, не задерживаясь, рванули с места. Обдираясь колючими ветками, Лера миновала живую изгородь и медленно подошла к дому. У парадного входа валялись первые гильзы. Солдаты расстреляли электронный замок. В холле мирно горел свет, ярко и беззастенчиво позволяя рассмотреть картины бойни и разрушения. От прежнего, знакомого Лере дома уже ничего не осталось. Повсюду: на стенах, на поломанной мебели, на закиданном гильзами полу, даже на потолке – была кровь. Черные мерзкие сгустки дёгтем пачкали плитку, неестественно алые брызги нарядно расписали светлые стены гостиной, что-то зеленовато-желтое, источающее омерзительный запах, растянулось по трем нижним ступеням лестницы. Медленно и очень аккуратно, как босиком по битому стеклу, Лера стала подниматься на второй этаж. Белые дрожащие пальцы легли на выключатель, погружая гостиную во тьму. Говорят, в темноте страшно, нет, в темноте куда проще. Проломленные перила скалились острыми зубьями расщепленного дерева, а по стенам до сих пор медленно стекала чья-то кровь и везде, везде, куда только ни упирался взгляд, виднелись дыры от пуль. Единственный во всем доме человек нашелся на втором этаже. Он лежал, раскинув руки, на пороге гостевой спальни, мертвый, недвижный, медленно остывающий. Лера подбежала к нему сразу, ухватившись за тень напрасной надежды. Трясущимися руками она стягивала изрешеченный бронежилет с послушного мертвого тела, зачем-то рвала рубашку на лоскуты. Делала бинты, чтобы остановить кровь, но в этом не было необходимости. Кровь сочится из ран, пока бьётся сердце. Словно со стороны девушка смотрела на себя – дрожащую, жалкую и заплаканную, вцепившуюся в алую, кумачовую рубаху, свернувшуюся на простреленной груди, задыхающуюся от глубокой внутренней боли. Как может быть так, если только днем все было совсем по-другому?! Время остановило свой ход, замерло в ярком электрическом свете, отраженном в мертвых серо-стальных глазах. Его можно было собрать по каплям прозрачных слезинок в изящный сосуд в форме опрокинутой восьмерки, но оно бы не сдвинулось с места. Бесконечность в ярко освещенном коридоре, в оседающей после недавней стрельбы пыли, на холодном полу, рядом с алым от крови неподвижным мужчиной. Бесконечность клубочком на безжизненной, начиненной свинцом груди. Бесконечность с любимым в руках. Бесконечность – несбыточная мечта, просто мгновенье, по чьей-то злой воле показавшееся вечным. И это, наверное, даже к лучшему, ведь время идёт и лечит раны. Все, кроме смертельных. ========== Политика невмешательства ========== Лера находилась в особенном, редком состоянии полного отупения. Такое бывает, когда мозг наотрез отказывается принимать какую-то информацию. Она слышала чьи-то торопливые шаги на лестнице, шум голосов, но продолжала цепляться за изорванную рубаху Вениамина, поскуливая тихо и отчаянно, как побитая собака. - Девушку осмотрите, вколите успокоительное и приведите в норму, - бархатный властный голос ножом резал тяжелый пахнущий кровью воздух. – Аргоса в морг. Все было совершенно неинтересно Лере ровно до этих слов. Дикой кошкой она бросилась на первого же склонившегося к ней человека, с силой ударив его в челюсть. Внутри вместо черной воронки пустоты появилась материальная, ощутимая цель не дать посторонним прикоснуться к любимому телу, запаковать в черный мешок, засунуть в холодильник, засыпать трехметровым слоем земли… - Тихо! – Приказ оказался действенней любой оплеухи. Лера замерла и медленно осела на пол, снизу вверх смотря на говорившего. Наталиан ничуть не изменился с их последней встречи, педантичная аккуратность и идеальность во всем. На его свежем холеном лице не отражалось ни единой эмоции, даже в магически притягательных глазах сквозило полное безразличие к происходящему. Поодаль, еще более хмурый, чем обычно, маячил Виталик. Он горбился, крутил головой и постоянно сжимал-разжимал кулаки, словно ожидая соперника для драки. Вокруг сновали вооруженные, одетые в черное люди. А Вениамин говорил, что у него нет армии, и что никто не станет вмешиваться. Оказывается, надо было только немного продержаться, и от этого становилось еще больнее. - Пошли, Лера. – Виталик бережно приподнял ослабевшую от рыданий девушку на руки. – Я отвезу тебя в приют, отоспишься, отдохнешь. Парень говорил запинаясь, сбивчиво и прерывисто, так, будто сам был готов заплакать. Его изуродованное шрамом обычно неподвижное лицо сейчас кривилось и болезненно дергалось. - Вы не успели совсем чуть-чуть, – неродным надтреснутым голосом прошептала девушка. Виталик покачал головой и медленно с непередаваемо горьким чувством отчеканил: - Политика креста – политика невмешательства. Группа прибыла через десять минут после твоего звонка, - а после спросил совсем тихо: - Но ведь директор тогда был уже мертв? На осознание жестокой правды понадобилось всего несколько долгих секунд, после которых Лера выгнулась дугой, вырываясь из крепких рук Зека. Злость помогла обрести телу новые силы, и девушка в несколько скачков миновала лестницу, чтобы вновь предстать перед холодным, погруженным в какие-то свои думы Наталианом. - Вы! – Слова срывались с губ с яростным шипением, а глубокий животный страх перед мужчиной превратился в еще большую по силе ненависть. – Политика невмешательства! Дальнейшая реплика застряла в горле, чтобы затем обжигающе горьким комом обратно провалиться в душу. Ярко освещенный коридор вокруг исчез, Леру вновь затягивал, парализуя тело и волю, бескрайний мерцающий космос. Голос Наталиана звучал сквозь торжественную музыку звезд, развеивая вакуум, образовавшийся в мыслях. - Люди такие странные и забавные. Каждому от рождения даны руки, ноги, тело и голова. Это естественно – страдать, теряя часть себя, но зачем делать частью себя другого человека? Это нерационально и глупо. О потере руки будешь помнить вечно, но пройдет лишь пара лет, как ты забудешь того, над кем так убиваешься. Ну, может, пара десятков лет, – с легкой издевкой закончил мужчина. Вокруг вновь появились люди. Мимо в черном закрытом на молнию мешке пронесли мертвое тело. Лера хорошо знала, чьё это тело, но продолжала стоять, тупо уставившись в пустоту. Все забудется и сотрется. Ехидная улыбка, вечная насмешка в любимом голосе, искристость серебряных глаз, обрамленных паутинкой тонких морщинок. Её Вениамин канет в Лету. Наталиан уже потерял интерес к минутной беседе. Он отвернулся от девушки и молча выслушивал рапорт. - Мразь! – Лера дернула брюнета за полу дорогого, идеального ониксово-черного пиджака, заставляя мужчину развернуться, и плюнула на отполированные до зеркального блеска ботинки. В коридоре повисла гробовая тишина, замер изваянием Виталик, и впервые за всю свою жизнь девушка увидела страх на его лице. - Хм, любопытный, крайне занимательный способ мщения. – Наталиан с новым интересом изучал напряженную, готовую ринуться в бой Леру. Его голос источал яд, давил и угнетал так, что все находящиеся вокруг от греха подальше сделали пару шагов назад. Все, кроме неё. – Я как раз обдумывал вопрос, тратить ли на реанимацию вашего драгоценного директора ресурсы компании или не тратить. Он ведь в коме от потери крови, но сердце и мозг целы… Девушка беспомощно хватала ртом воздух, готовая поверить в зыбкую призрачную надежду, смешную на фоне недавних указаний про морг и такую хрупкую после её сумасбродного поступка. - Пожалуй, наши врачи попробуют совершить чудо, если ты искупишь свой поступок, – скучающим тоном закончил мужчина. - Что нужно сделать? – на удивление осмысленно произнесла Лера. - Все просто. - Впервые на бесстрастном лице появилось подобие улыбки, кривой, хищный оскал, обнаживший идеальные ненатурально белые зубы. – Оближи ботинок. Он играл и издевался, не смущаясь невольных зрителей, не переживая о том, что они могут подумать. Девушка понимала, что этот сильный, жестокий и властный тип просто хочет растоптать и унизить, что директор мертв и все разговоры о его возможном спасении дешевая уловка. Она отлично знала это, трезво мыслила, но все равно упала на колени, наклоняясь к сверкающим ботинкам. Что стоят все унижения мира, пока есть надежда? Не сдаться обстоятельствам? Каким обстоятельствам? Как можно не сдаться, если надо всего лишь вылизать чужую обувь, чтобы надежда просуществовала лишние пару минут… ========== Надлом ========== Бледная изящная ладонь с легкостью вздернула Леру в воздух, подвесив её за шкирку, как несмышленого котенка. Вторая рука легко придерживала за ремень, чтобы ворот кофты не очень впивался шею. Девушка очутилась лицом к лицу с Наталианом. Она могла бы разглядеть каждую морщинку, каждое пятнышко на его коже, если бы они, конечно, имелись. Идеальный во всем, как фото после графического редактора. - Похвально, - медленно проговорил мужчина, обдав Леру острым дурманящим запахом тмина. – Аргос был бы тобой доволен. Хлестко, как по нервам. Так, что злые слезы брызнули из глаз. Вениамин лебезил и унижался перед этим человеком, от чего было непередаваемо гадко, и её теперь легко поставили на колени. Воспитывает достойную замену… Опустив трясущуюся девушку на пол, брюнет как ни в чем не бывало обернулся к работающей на заднем плане команде. - Вениамина к Максу, свидетельницу в Центр. На зачистку и сбор информации еще семь минут. Сегодня в каком-то другом мире, пахнущим солнцем, среди кружащегося мягкого тополиного пуха Лера была беззаветно счастлива, верила в скорое решение всех проблем и, смущенно пряча взгляд, со скрытым восхищением ловила каждый жест Вениамина. Теперь этот мир пятнали темные капли крови. Он стремительно стирался, засасываемый жадной воронкой прошлого. Всего одни сутки, чтобы узнать всю правду, чтобы принять решение быть счастливой, чтобы любить, не оглядываясь ни на что. Часы давно пробили двенадцать, срок, отведенный для сказки, закончился. - Удивительно длинный день… - тихо пробормотала девушка, направляясь к лестнице мимо удивленно замершего Виталия. Тонкий пальчик слепо чертил по стене, оставляя за собой размазанный алый след. На первом этаже завершала работу оперативная группа Креста. Сноровистые молчаливые одетые во все черное люди брали пробы крови со стен и складывали в специальные папки разметанные по всему дому после первого обыска документы. Черный мешок уже исчез из холла. Его не было ни на крыльце, ни на улице. Лера заторможено озиралась, силясь понять, куда так быстро делось тело. - Его уже увезли. - Зек неслышно подошел со спины, хотя девушка сейчас ни на что не обратила бы внимания. – Нам тут тоже нечего делать. К Виталику вновь вернулось самообладание и мрачная замкнутость, с которой он встречал любые неприятности. Эта хмурая суровость заставила Леру послушно следовать за парнем. - Наталиан часто недоговаривает и лжет, но никогда не даёт напрасных надежд и не нарушает обещаний, – задумчиво проговорил Зек, усаживая девушку в машину. – Значит, они и вправду сделают все возможное. Устало кивнув, Лера отвернулась к окну. Она не верила. Может, потому что с детства привыкла немедленно терять то, что успело стать дорого. Будь то яркая тетрадка с картинками или надежда на счастье. Наверное, в глубине души девушка даже радовалась, что Наталиан устроил эту показательную, нелепую экзекуцию. Унижение разбудило ненависть, жажду мести, а с ней и желание жить. Месть непонятным захватчикам, превратившим уютный дом вместе с его обитателями в склеп, виделась эфемерной и недостижимой, не то что злоба на вполне досягаемого, пусть и наделенного властью Наталиана. С горькой усмешкой Лера вспомнила, как когда-то мстила Вениамину неприкрытым хамством и вечным нарушением режима. Мстила за своё одиночество, за всю пережитую боль, за страхи, терзавшие с детства, за несбывшиеся мечты, считая его источником всех зол в маленьком насквозь горьком мирке детдома.