Текст книги "Ты нам не нужен (СИ)"

Автор книги: Анита Кароль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 11

У меня в душе буря из чувств. С одной стороны, это очень приятно, когда кто−то заботится о тебе и помогает. Я впервые столкнулась с помощью в таком масштабе всего за пару дней. Вспоминается песенка про волшебника, который прилетит вдруг в голубом вертолете. А что будет, когда волшебник также «вдруг» улетит?

– Мам, я дома, – бросаю ключи на тумбочку у зеркала. В прихожую мама выскакивает, удивленно смотрит, но понимает, что просто так я не бросила бы работу. – Чудинов меня уволил.

– И что теперь? А как же мы жить будем? Как за квартиру платить? Моя зарплата мизерная… – запричитала мама, сразу слезы на глазах.

Обнимаю мою родную. Я ее понимаю, ведь каждую копеечку планируем на месяц вперед. Пытаемся накопить немного, на непредвиденные расходы. Таких расходов бывает больше, чем накоплений. Мы уже все более−менее ценные вещи продали.

– Мамуль, ну не плачь, как уволил, так и восстановит, – пытаюсь успокоить.

Меня постоянно чувство вины гложет, ведь это я влюбилась не в того человека. И детишек родила, сразу двоих, расходов стало втрое больше сразу. Я забыла, что хотела пойти учиться, смирилась с тем, что работать мне вечной официанткой. Больше никуда без диплома и опыта работы не возьмут.

Пока была жива бабушка, она успокаивала – вывезем. Она профессор на пенсии, преподавала в вузе историю, боевая была. Но потом все кувырком понеслось. Мама моя очень ранимая, всего боится и паникует сразу. Подбадривать меня некому стало. Наоборот, я настраиваю и подбадриваю, указываю на плюсы в нашей скромной жизни.

– Смотри, Макс дал карту и велел покупать все, что захочу, – вкладываю в хрупкую ладошку прямоугольник из пластика. – Поехали, купим нам наряды завтра? Забыла? У мальчишек послезавтра день рождения. Будем красивые. А потом пойдем в салон красоты, сделаем прически, массаж, макияж, – разглядываю свои ногти, которые сама лаком крашу.

– Фантазерка ты моя, – улыбается мама. – Это чужие деньги, и мы их тратить не будем. Вот потом как предъявит нам твой депутат счет, придется тебе к нему в рабство сдаваться. Да и некогда ходить по магазинам и салонам, Валюша попросила выйти за нее в ночь. Ее сын приведет невесту, знакомиться. Так что, я сейчас ухожу.

Мы пообедали и мама ушла. А я села на новый диван. Так мягко, и в то же время упруго. Тот, старый был у нас сколько я себя помню. Обновка – это классно. Пахнет изумительно, краской и деревом. Новым пахнет. Прошлась ладошкой по обивке цвета кофе с молоком.

Растягиваюсь на огромном ложе. Мне и раскладывать его не нужно. Валяюсь немного, вспоминая те дни, когда была счастлива с Максом. Он приводил меня в съемную квартиру, с хорошей мебелью и ремонтом. Обманщик. Прикидывался студентом, который подрабатывает в боулинге.

Он был очень красивым и веселым, невозможно было не влюбиться. А я мечтала выйти замуж за любимого, и прожить с ним всю жизнь. Мама моя в юности тоже так мечтала, но мой отец исчез в неизвестном направлении, как только узнал, что скоро я появлюсь на свет.

Так и жили, три женщины, три поколения. Бабушка, похоронив мужа в молодости, так и не вышла больше замуж, хотя могла, женихи имелись. Мама всю себя посвятила мне. Получается, у нас это семейное, воспитывать детишек без мужей.

Грустно…

А смогла бы я снова впустить Макса в свою жизнь? Не просто общение с детьми, а жить с ним, как с мужем? Задумываюсь. Я не хочу одна всю жизнь куковать, как мама и бабушка. Но и предательство любимого жжет до сих пор.

«Свали отсюда, я женюсь на той, которую люблю» …

Эти слова каленым железом выжгли в моем мозгу, на долгую память. И я не верю в развод с обожаемой Снежкой. Уж она придумает что−то, чтобы удержать будущего депутата. С такими, как Чудинов, не разводятся.

Скорее, снова разведут меня. Как пять лет назад. Надо собрать все силы для отпора и дать Максу от ворот поворот. Вот только, он и правда может в суд обратиться.

Дома такая тишина, что давит на нервы. Ищу глазами пульт, чтобы включить телевизор, и слышу, как открывается входная дверь. Причем, ключами. Мама вернулась?

Но, когда я выскакиваю в прихожую, вместо мамы вижу Макса. Открываю и закрываю рот, не зная, что и сказать.

– Поль, прости… я ключи себе сделал, чтобы…

– … чтобы не через форточку влезать? Третий этаж, все−таки, – строю предположения. – А, нет. Ты же волшебник у нас, пришел чудеса делать. Но недоделанный волшебник, в замочную скважину не можешь просочиться. Ты уж научись, чтобы не воровать чужие ключи, господин будущий депутат.

– Поль… – топчется виновато.

– Что «Поль»? Макс, ты не находишь, что тебя слишком много в нашей жизни? – завожусь, наступая на мужчину. – Пойми, наконец, ты нам не нужен! Мы вполне справлялись без тебя. Вспомни, что ты мне сказал? Свали, ты женился на любимой. Вот сейчас я тебе говорю – свали к своей любимой. Вали!

Отбираю ключи и ухожу в комнату. Пока его бесстыжие глазищи не повытыкивала. Депутату без глаз нельзя никак, надо присматривать за народом. Можно, конечно, руку сломать, чтобы неповадно было ключи подделывать. Но тогда надо обе сразу. Только боюсь, что меня привлекут за порчу государственного имущества.

– Поль, я тогда солгал. Я только тебя любил. Отец вышел, он смотрел на нас. Я был вынужден… иначе он…

– … закатал бы меня в асфальт. Я в курсе. Она не даст тебе развод, даже не надейся.

Смотрю, как Макс в домашних тапочках шлепает к своему дивану и растягивается на нем. Вид усталый, не высыпается вторые сутки. Надо же, даже тапочки притащил.

– Давай не будем ссориться, надо мирно поговорить. И скоро в детсад ехать. А потом поедем квартиру смотреть. Здесь вы жить не будете. Ну, иди сюда. Классный диван, скажи же?

Я устраиваю свою пятую точку на кровати Андрейки. Не надо мне его ласковых «иди сюда». Просто в футболке и спортивных штанах он сразу становится тем моим Максом, от ласк которого сходила с ума, забывая обо всем на свете. Дышать сразу тяжело, и сердце вскачь пускается.

Да кого я обманываю? Мне хочется снова забыться с этим наглецом, так и манит меня его близость. Но я не сдамся. Мне нужно с кем−нибудь сходить на свидание. И чтобы Максим увидел, что я интересна другим мужчинам. Может тогда отступится.

– Я не поеду квартиру смотреть, – категорически отрезаю и иду в ванную, там вещи замочила, нужно выстирать. На пороге останавливаюсь. – Слушай, у тебя нет других дел? Ты же вроде кандидат, надо публику подогревать, рекламные ролики снимать и обещания раздавать. А ты здесь отираешься.

– Да все сделано уже, скоро выборы.

– Не боишься проиграть из−за нас? Дети на стороне, развод – это тебя может показать с негативной стороны.

– Раньше меня это волновало, – вдруг Чудинов оказывается возле меня. Моей щеки касается его теплое дыхание, вызывая мурашки по рукам. – Но с некоторых пор меня только ты и дети волнуете. Политика не самая главная карьера, поверь. Есть еще концерн, где я гендиректор. Там меня никто не осудит за то, что я стал отцом.

– Ого… гендиректор… – смотрю в его глаза и дыхание сбивается. – А владелец твой отец?

– Да.

– Тогда беги отсюда, пока не лишился своей главной карьеры. Ведь папочка тебя выкинет из концерна, когда узнает о разводе. Сантехником работать пойдешь?

– Не бойся, найду себе занятие. А вы больше ни в чем нуждаться не будете.

Его пальцы на моей руке. Губы в сантиметре от моих губ. Как удав гипнотизирует кролика, так и Макс завораживает меня. Любуюсь голубой глубиной его глаз. Эта бездна лишает меня воли, боясь рухнуть на пороге, хватаюсь за футболку соблазнителя.

Я хочу его поцелуя и Макс четко это понимает. Склоняет голову ниже. Инстинкт самосохранения заметался в испуге, заскулил. А потом забился куда−то под ребра и затих, свернувшись клубочком.

Макс почти коснулся моих губ, как звонок в дверь заставил нас отскочить друг от друга. Он пошел открывать, а я юркнула в ванную, склонилась над тазиком, позволяя совести грызть себя нещадно.

Глава 12

Слышу несколько чужих голосов и закрываюсь в ванной. Наконец−то пожаловали родственнички, вот пусть Максик сам с ними и разбирается. В прихожей шум, что−то роняют, топают как слоны. Наверное, до драки дошло.

Я делаю свое дело, стираю детские трусишки и маечки. Меня не касаются разборки Чудинова. Сам кашу заварил, пусть хлебает теперь. Развесила вещички и смотрю в корзину. Она почти полная белья. Стиральная машина сломалась давно, и мы стараемся не копить белье, сразу стирать, руками.

– Дорогая, нам срочно ванная нужна, – стучит в дверь Чудинов. Хочу съязвить, что в кухне тоже кран есть, но так интересно, что же происходит в моей квартире. Открываю, на пороге Макс, а за ним двое в рабочих комбинезонах. – Тебе придется выйти, не будем ребятам мешать.

Он приобнимает меня за плечи и выводит из ванной. В кухне погром какой−то, бегу туда и вижу, как наши невзрачные шкафчики летят на пол, разломанные и разбитые.

– Чудинов?! Что происходит? – тащу Макса на балкон, потому что в гостиной тоже хаос. Всю мебель выносят, а девушка с планшетом в руках командует. – Что это все значит?!

– А вот для этого я взял ключи у будущей тещи, и сделал дубликат.

Он оглядывает балкон, а мне страшно, что он еще придумал. Вдруг снесет.

– Про балкон не подумал. Надо Аллочке сказать, пусть покумекает, что можно сделать. Да, ночевать сегодня у меня будете, а то здесь краской воняет.

Принюхиваюсь, реально краской прет. Как оперативно ремонт начался, я даже вякнуть не успела.

– Как ты можешь? Вот так, без спроса, взять и разбомбить чье−то жилье? – наезжаю шепотом на наглеца, он ловит меня, стискивает и пытается поцеловать. – Я сейчас врежу тебе, будет морда полыхать три дня.

– Я спросил. У твоей мамы. Она дала добро, выкинуть всю эту рухлядь и поменять технику на современную и, что немаловажно для семьи с малышами, безопасную. Я в курсе, про взрыв вашей допотопной газовой плиты. И про холодильник знаю, на себе испытал удар током.

– Да уж прям удар… так, щипается помаленьку, – отталкиваю парня. – Все равно, у меня надо было спросить.

– А толку? Я понял, что от меня ты не примешь ни квартиру, ни ремонт здесь. Поэтому, договорился с твоей мамой. Он же здесь тоже хозяйка. Возьми ценные вещи, смену одежды для себя и мальчишек, и поедем ко мне на пару дней. Пусть люди работают спокойно, да и краска выветрится.

Я молча иду в комнату и складываю в сумку документы и деньги. Собираю вещи. Толку нет, спорить с этим командиром. И выхода нет. Детей травить краской не будешь. Загнал в ловушку и радуется.

Посмотрю, как он скалиться будет, когда родители возьмутся за дело. Мы оставляем квартиру на эту самую Аллочку, которая так любезно улыбается Чудинову, обещая, что все будет сделано до завтра. Наблюдаю, как вся наша одежда и постельное белье пакуется в новые картонные коробки и запечатывается надежно. Хорошо, хоть копаться в наших вещах никто не будет.

Да уж, шум подняли такой, что соседи мне косточки перемывают. Девушка сует мне планшет, пытаясь показать план ремонта. Но мне становится все равно. Будет так, как Чудинов захотел. Я проиграла этот бой. Но не войну. Отступлю пока.

– Мне все равно, – даже не заглядываю в планшет. Максима это очень огорчает. Он сам берется мне все показать и объяснить. Но я отталкиваю его руку. – Сказала же – мне все равно. Ты же решил уже, за меня. За маму мою, и даже за детей. Они любили свою кровать и будут плакать, ведь ее сломали и уже выкинули. Знаешь, Максим, у всех есть любимые вещи, пусть и старые. Поехали отсюда, а то мне плакать хочется.

Ухожу на лестницу. Мне не особо жаль все это старье, зато Чудинов призадумался и опечалился. Ему невдомек, что вещи можно любить. Но в нашем случае, любимых нет. Просто необходимые. Разве что железная дорога детям нравится, пока новая. Но ее собрали в ящик, пообещав разложить так же к нашему приезду.

Я больше ничего не говорю, сразу иду к иномарке Чудинова и сажусь на переднее сиденье. Пристегиваюсь сама, хотя хозяин авто пытается помочь. Строю из себя глубоко обиженную дамочку.

– Поль… ну прости. Я не подумал, что это барахло может быть вам дорого. Я верну все, что скажешь. Шкаф принести обратно? Или кровать… но для мальчишек будет отдельный уголок, и кровать двухъярусная, только круче… и места меньше будет занимать.

Молчу, отвернувшись к окну.

– Ну не молчи, – психует наглец. – Я же как лучше… ну скажи, что сделать, я все сделаю для тебя.

– На Багамы хочу, – дую губы капризно, а у самой смех пробивается, такая удивленная физиономия у будущего депутата. – И шубу за миллион! И машину… красненькую. Нет, лучше беленькую.

– Да я с радостью… – произносит неуверенно, косится на меня. – Поль, ты серьезно или прикалываешься? Ты же не такая, как…

– Как кто? Твоя меркантильная Снежана?

– Да, на нее похоже, – смеется с облегчением, поняв, что я пошутила. – А вообще, в отпуск не помешало бы, с мальчишками. На море куда−нибудь.

– Ага, мечтай. Еще бы я детей не таскала по заграницам, – фыркаю, разглядывая город. Я здесь еще не была. – Куда ты меня везешь?

– К нотариусу. Я выплачу тебе все до копейки за четыре года, и это не обсуждается. А там сама смотри, или на будущее оставишь, или купишь квартиру. И соглашение на алименты подпишем.

– А что, жениться на мне передумал? Или разводиться раздумал?

– Нет, все в силе. Но, зная своих родственников… лучше подстраховаться. Я хоть уверен буду, что вы не нуждаетесь в деньгах. И поженимся сразу, как разведут. Это нужно было сделать пять лет назад.

Ну да, позднее зажигание сработало. Только мне уже не надо. Тот налет наивности и доверия слетел, от которого крылья вырастали. И я не в праве лишать детей денежной помощи от отца. Вдруг понимаю, что Чудинов не станет судиться со мной, пугает только.

Он до сих пор меня любит, вижу по его взглядам и поведению. Он ни за что не обидит меня снова. Я пугаюсь слова «суд» и он с радостью пугает. Вот уже сколько сделал для нас, паразит заботливый.

В кабинете нотариуса подписываем соглашение. Ну теперь хоть мама не будет плакать, считая последние копейки. А я не буду чувствовать себя виноватой, за то, что родила близняшек, повесила на ее шею обузу неподъемную.

– Когда все по закону решится, на ваш счет поступит эта сумма, – нотариус придвигает ко мне розоватый листок с печатью. Потом еще один лист подает. – А эту сумму будете получать ежемесячно, до тех пор, как ваши дети достигнут совершеннолетия.

У меня рябит в глазах от обилия цифр. Не могу поверить в то, что вижу. Я даже подумать боялась о такой сумме на своем счете. Даже моя часть от продажи бабушкиной квартиры была в разы меньше. Чуть не наорала на Чудинова прямо при нотариусе.

– Ты сдурел? – сразу в коридоре наскакиваю на мужчину. – Там столько… ты себе−то хоть денег оставил?! И когда ты успел столько заработать?! Так, если это деньги твоего отца, то давай вернемся и все аннулируем. От него мне денег не надо вообще.

– Успокойся, мои это деньги. Это для тебя сумма огромная, а для меня… у меня тачка стоит дороже. Я работаю в концерне, скопил. Еще от деда наследство получил. Зато теперь я спокоен.

Зато я загрузилась. Хожу вокруг иномарки и прикидываю, за что же тут столько деньжищ потрачено? Железяка с фарами. Ну да, красивая. В салоне так хорошо отделали и пахнет приятно. Ход плавный. Но все равно… за что?

– Поль, да поехали уже, – берет меня за руку и усаживает на переднее сиденье. – Привыкай, детка, ты теперь богатая дамочка. Иногда детишки, это выгодное капиталовложение. Главное от нужного мужика родить.

– В смысле? Ты думаешь, что я нарочно залетела от тебя?! – взвиваюсь моментально, толкаю папашку в плечо. – Да пошел ты, нужный мужик! Забирай все обратно, без тебя жили и дальше проживем. Открой дверь, я домой на автобусе доберусь!

Дергаю то ремень безопасности, который не хочет отстегиваться, то ручку на дверце, а она не открывается.

– Поль, успокойся, – обхватывает меня за плечи, стискивая до боли. Шепчет в шею куда−то, касаясь губами. – Ну прости… я не тебя имел в виду. Я знаю, ты случайно забеременела. Ты меня любила и доверяла. Это я тогда накосячил. Прости…

Он целует мою шею, потом мочку уха. А я двинуться не могу, крепко держит. Добирается до губ.

– Только попробуй… – шиплю как змея. – Откушу твою губищу. А заодно и язык, который брешет что попало.

Сразу дышать легче. Будто оковы сняли. Усмехается, заводя машину.

– Полиночка, ты смирись. Поженимся по−настоящему. Делить одну постель будем. По−настоящему. Я еще ребенка хочу. И ты мне родишь дочку.

– Ага… или двух, – усмехаюсь.

Посмотрим, как получится все по−настоящему. Пока все это цирк напоминает.

Глава 13

Глава 13

Максим

День сегодня продуктивный, столько дел сделал, за несколько лет сразу. А это родителям спасибо огромное, зарядили с утра пораньше. Отвез мальчишек в детсад и решил к своим съездить. Мне прямо интересно, что они собирались сделать с моими детьми, если бы Полина продала их им.

Полина… полюбовался, она так сладко спала на старом продавленном диване, что не захотел ее будить. Красивая такая, расслабленная, улыбается во сне. Пока стоял в небольшой пробке, заказал хороший диван. Пусть еще слаще спит.

Я ее знаю, мою квартиру не примет. Значит устрою удобства в этой мизерной квартирке. Позвонил Аллочке, дизайнеру, которая у меня делала ремонт. Но вот засада, ключей нет, а надо как−то впустить рабочих в квартиру. И доставку мебели с техникой принять.

Заехал на работу к будущей теще, сделал слепок с ключей. Взял разрешение на то, чтобы выкинуть всю старую рухлядь и заменить все на новое. Женщина с радостью согласилась. Это не Полина, не фыркает.

Ну, девушка имеет право злиться на меня. Но сдастся скоро, вижу любовь в ее глазах, в самой глубине мелькает. Все равно вылезет и сделает свою хозяйку нежной и ласковой, как раньше.

Мне повезло, отец был дома и работал в кабинете. В последнее время часто дома работает, в компании я руковожу. Но уже третий день отлыниваю от работы. Налаживаю свою жизнь.

– Ма, идем к отцу, разговор есть, – зову мать, отрываю ее от важного дела – просмотра модного журнала.

– Случилось чего, сыночек? – сразу начинает переживать. Для вида.

– Мам, скажи, ты бы сильно огорчилась, если бы я заболел, например? – спрашиваю, пока поднимаемся на второй этаж.

– Что за вопрос? Я бы сошла с ума от страха.

– А ты желаешь мне счастья?

– Конечно, – у матери круглые глаза становятся, когда я толкаю дверь в кабинет отца, и вхожу без стука. Мать следом, просит прощения за наш неожиданный визит.

– Ничего, отец переживет вторжение в личное пространство. Присядьте, разговор есть.

Родители переглядываются, ведь я так себя еще никогда не вел.

– Итак, дорогие мои… начну с того, что я отец двух чудесных мальчишек. И вы в курсе. Вы знали, что Полина беременна была, что потом родились близнецы… Вопрос – почему я об этом не знал?

Пристально смотрю на родителей, они виновато переглядываются, ведут немой диалог. Будто обвиняют друг друга. Интересно, чья идея была утаить, что я стану отцом?

– Признавайтесь, зачем вы хотели купить малышей у Полины? Что вы хотели с ними сделать?

– Как ты узнал, сынок? – тоже задает вопрос мать.

– Неважно. Важно то, что я предал любимую девушку, когда она носила под сердцем моих детей! – срываюсь, ору от ярости. – Я даже представить не могу, через что ей пришлось пройти! А тут вы еще… куда детей хотели подевать?

– Да в деревню отправили бы. Эта дрянь брюхатая испортила бы тебе жизнь, – вступает отец. Задирает голову, этот жест показывает, что он прав. – Что, за алиментами примчалась? Меркантильная тварь.

– Заткнись! Ты не имеешь права оскорблять мать моих детей!

– Сынок, она не нашего круга, нищенка, – всхлипывает мать, а мне так наказать ее хочется.

– Ты тоже нищенка. Не из богатого рода. Что ты лично сделала для того, чтобы быть леди? Ходишь по салонам красоты и показам мод? Командуешь прислугой? И лезешь в мою жизнь. Значит так – я подал на развод. Не хочу жить с такой же, как ты. Холодной, безразличной и бесчувственной.

– Развода не будет, – категорично заявляет отец, а я усмехаюсь.

– Не тебе решать, это моя жизнь, – рычу на зарвавшегося родителя. – Только попробуй влезть.

– Если разведешься, то Захаров не станет поддерживать наш бизнес. Он говорил – обидишь его дочь, он тоже уйдет.

– Пусть валит, мы можем сами разобраться со своим бизнесом. А я, как только разведусь, женюсь на Полине. Я хочу сам воспитывать своих сыновей.

Разворачиваюсь и иду к двери. У меня много дел сегодня.

– Я сегодня же соберу совет директоров и поставлю на обсуждение вопрос о твоем исключении из концерна, – повышает голос отец.

Но мне есть, что ему сказать.

– Ладно, собирай. Значит пришло время мне свой бизнес строить. Без тебя. Без ваших подлых штучек, дорогие родители. Я поставлю всех перед фактом, что все уволены. Буду набирать другой штат.

– Да что ты себе позволяешь, щенок? – бросается следом отец.

– Ты забыл, кому концерн принадлежит? Не тебе. Его дед основал, он меня наследником сделал. Думаешь, смог и это утаить от меня? Документы на концерн хранятся в надежном месте, дед отдал мне ключ, когда умирал. На них стоит мое имя. А у тебя копии.

– Почему же ты молчал и мирился с место генерального? – отец думает, что я блефую.

– А мне не хотелось рулить таким огромным кораблем. Не интересно было. Но ты и мама поступили подло со мной. Думаю, пришло время уйти из семьи и забыть вас. Значит, ты желала мне счастья, ма?

– Одумайся, идиот. Девка не стоит того, чтобы все разрушить… Ну спи с ней, воспитывай детей. Зачем разводиться?

– Советуешь поступить как ты, отец? – он выводит меня из себя, если не уйду сейчас, то подеремся. – Я знаю, что в деревне, куда ты и моих детей хотел отвезти, выросли и твои. Я знаю, что у меня есть сестра и брат. А может, их больше?

Мать склонила голову и молчит, мнет мягкий подлокотник кожаного кресла. Она знает о грехах мужа, раз не удивляется. Мне тошно среди этой грязи. В старенькой «однушке» Полины намного уютнее, чем здесь, где столько роскоши. Один этот шкаф из эбенового дерева может прокормить ее маленькую семью целый год.

Я выхожу из кабинета, хлопнув громко дверью. Она отскакивает, оставляя щель, и я слышу, как кричит мать. Она рыдает, я ни разу не слышал ее плача.

– Что ты наделал Альберт! Я тебе говорила… а теперь мы потеряли нашего мальчика… а у нас могли бы быть внуки! Снежана после аборта не сможет никогда родить нам внуков…

Еще новость. Но меня она не касается. Если жена и сделала аборт, то не от меня. Я еду в свой депутатский комитет, хочу снять кандидатуру с выборов. Все равно с такой хреновой репутацией мне не светит стать депутатом.

Я не жалею. Полине все равно, стану я политиком или нет. Это Снежана хотела, толкала меня.

– Ну послушай, так нельзя, – уговаривает Анжела, пиар−директор. – Пролетишь, тогда ладно. А может быть тебя выберут. Ты нравишься людям.

– Каким? Бабулькам−дедулькам в доме престарелых, куда вагон лекарств вкусняшек привез? Или детдома, столько игрушек с одеждой туда отправил. Подкупил будто, – упираюсь, крутясь в своем кресле.

– Все отправляют, это так заведено. Но ты собрал больше вещей. Тебе не жаль на них денег, я все вижу. Ты и сам возил вещички в дома малютки, я в курсе.

Да, было дело, возил. Деньги еще придут, а подгузников и пеленок не хватает. Увидел объявление по телевизору и сам купил, отвез по адресу.

– Ладно, уговорила. Все равно пролечу на выборах. Я развожусь, у меня близнецы, о которых не знал, и я предал свою любимую женщину. Хорош депутат.

Смартфон запел в кармане. На экране высветилось – «любимая». Полинка моя! Злая, как пантера. Я ведь уволил ее из ресторана, и она только что об этом узнала. Она выплескивает на меня свою злость, а я только смеюсь. Мне даже такое ее настроение приятно.

В этот чудесный день много чего хорошего было. Мы чуть не поцеловались. Рабочие помешали. Я теперь уверен, что крепость скоро рухнет. Потом без проблем отдал любимой часть своего капитала. Удивил малышку. А вечером мы забрали детей из детского сада, и я повез семейство к себе в квартиру.

– Останьтесь, – прошу Полину, когда мальчишки напрыгались в детской, накупались в огромной ванне с веселыми струйками и пузырьками, и теперь спят, каждый в своей кроватке, сделанной под мультяшный персонаж. – Я все для вас сделаю.

– Вижу… успел даже комнату игрушками забить. А эти звезды… я хотела им такой ночник.

Да, потолок и стены в проекциях. Целый мир. Море с дельфинами, мальчишки делали вид, что плавают вместе с ними. Визгу было! Потом звезды включил.

– Ну так как? Останетесь?

– Я не знаю, что мне делать, – вдруг признается девушка. – Я не хочу всего этого. Для себя. Но в праве ли лишать детей? Знаешь, я всегда мечтала, что ты нас нашел, и мы вместе воспитываем детей. Но это фантазия. Реальность другая. Есть твои родители, которые против нас.

– С родителями я поговорил.

Рассказываю Полине пру трений разговор, а она качает головой.

– Ты их только разозлил. А виновата снова я буду.