Текст книги "Тринадцатая королева (СИ)"
Автор книги: Анита Ильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Хитрость
– Да уж, влипла ты, сестрица, – Дженевра, одна из старших сестёр Лео, медленными размеренными движениями расчесывала её волосы, пока Лео сидела перед окном, печально глядя вдаль и рассказывала Джен истинную историю своего замужества. – Мама знает?
– Нет. И нельзя, чтобы родители узнали, – Лео опустила глаза и глубоко вздохнула. – За всё то время, что я знаю короля, единственное, чему он не изменил, это своей жестокости. Поэтому всё должно выглядеть так, словно у нас всё хорошо.
– Маму не так просто обмануть, – предупредила Джен, чуть склонив голову и пытаясь заглянуть сестре в лицо. – Она уже о многом догадывается, иначе зачем бы она оставила столько мази от ран, когда навещала тебя полгода назад?
– Пусть догадывается, – жёстко ответила Леонелла. – Абрэмо шантажирует меня, но я уже поняла, как правильно себя вести в этих условиях. Во всяком случае король не так часто выходит из себя, у меня получается вовремя распознать его настроение и принять меры. Я вообще последнее время поднаторела в изворотливости, обмене и хитрости при дворе. Иначе тут не выжить.
– Да, раньше ты была другая, – задумчиво проговорила Дженевра, мягко проводя гребнем по шелковистым волосам Лео. – Где моя отважная, но милая сестрёнка?
– Отважную, но милую тут, при дворе, сожрут заживо. И приходится быть другой.
– Знаешь, есть такое высказывание – долго на цыпочках не простоишь? – тихонько прошептала Джени Лео на ухо, положив ладошку на её плечо. – Рано или поздно всё равно твоя настоящая сущность выйдет наружу. Но надо отдать тебе должное, Лео, ты продержалась дольше последних королев.
– Если бы не ты, я, наверное, не смогла бы, – призналась Леонелла, потерявшись о руку сестры щекой. – Спасибо, что осталась…
Дженевра приехала в замок короля Абрэмо три месяца назад, через некоторое время после отъезда герцога и герцогини Плинайо. Родители Лео гостили у дочери недолго, и Леонелла не могла их винить в этом – привыкшие к открытости и дружелюбию, им трудно было выносить сплетни и интриги придворных особ. Лео старалась, как могла, ничем не выдать себя, но мама Норина всё равно смотрела тревожно и пыталась выспросить дочь, когда им удавалось остаться наедине. Но Лео держалась, и родители, тяжело повздыхав, уехали.
По всей вероятности, Норина Плинайо поделилась своими опасениями со старшей дочерью. А поскольку как раз в то время у графини Дженевры Миланьо Облачной умер муж – престарелый граф Отто, – она, скорбя и дождавшись, когда выйдет срок глубокого траура, попросилась погостить у сестры в Верховном замке Воддоуна, чтобы развеять тоску, ну и… присмотреть нового мужа. Король, понимая, что капитал графа весьма внушителен и помог бы казне при благосклонности нового владельца, не препятствовал приезду вдовствующей графини в надежде, что она выберет себе нового мужа из ближайшего окружения короля, и тем самым приумножит армию лояльных, а самое главное, состоятельных вельмож Его Величества.
Вот Джени и гостила в замке, всеми силами стараясь разделить с сестрой её нелёгкую участь и оказывая посильную помощь своим сочувствием и любовью.
Лео доверилась сестре далеко не сразу. Дико боялась, что её откровения дойдут до короля, и тогда не поздоровится всем – не только родителям, но и сёстрам. Выдавала информацию малыми порциями и так завуалированно, что Джен ничего не понимала. И только твердо убедившись, что в её собственных – королевских – покоях безопасно, Леонелла отважилась всё сестре рассказать. Потому что носить в себе такую тяжесть было уже невозможно.
– Чудо, что король тебе разрешил остаться, – смахивая слёзы продолжила Лео. – Мне уже начало казаться, что он хочет лишить меня любой возможности общаться с кем-то кроме него и подданных.
– Если всё, как ты говоришь, то оно и понятно. Чем меньше у тебя контактов, тем ему проще тобой управлять, держать тебя под контролем. А… – Дженни замялась, но все же осторожно заговорила дальше: – Как у тебя дела с наследником?
Лео усмехнулась.
– В башне я больше не сидела, если ты об этом. Что касается всего остального… Абрэмо сдержал обещание. Даже попытался как-то смягчить нашу с ним супружескую жизнь, если ты понимаешь, о чём я. Старался быть сдержаннее, но я уже поняла – лучше всего у него получается, когда он максимально жесток. Когда он пытается сделать это… без жесткости, у него… не получается, понимаешь?
– Эх, понимаю, сестрёнка. Бедная ты моя, – Джен прижала голову Лео к своей груди и легонько поцеловала в макушку. – А мы-то радовались, что ты будешь королевой…
– Знаешь, когда я поняла, что Абрэмо твердо вознамерился жениться на мне, я подумала – почему нет? Честно, мне плевать было на королевские регалии, но я видела, что король не отступится. Я ведь хотела семью, как у мамы с папой. Помнишь, они рассказывали, что папа ухаживал за мамой, но она не отвечала ему взаимностью, но их родители договорились, и она вынуждена была выйти за него замуж. Как она плакала на свадьбе, как не хотела… А потом у них всё получилось, потому что отец стал ей настоящим другом – верным, преданным, понимающим. Я думала, у меня будет так же, думала, что Абрэмо из таких мужчин, которые на первый взгляд не такие, как на самом деле. А оказалось, что именно первое впечатление самое верное. Я решила, что буду пытаться родить наследника, во что бы то ни стало, это основная причина того, что я здесь. И жить ради ребёнка.
Джен глубоко вздохнула, Лео тоже замолчала. Обе девушки перебирали свои печали – Дженевре было очень жаль сестру. Из всех шестерых дочерей герцога Лео не повезло больше всех, хотя внешне всё выглядело по-другому. Младшие сёстры даже не догадываются, как живёт Леонелла на самом деле, растят своих малышей и счастливы со своими мужьями. Старшие сёстры счастливы были меньше, но всё равно в их обществе, где вся жизнь женщины вертится вокруг замужества и наследников, они смогли устроить свою жизнь и заниматься тем, что нравится.
А Лео… Самая свободная и любознательная из всех, оказалась в буквальном смысле заперта в замке, с нелюбимым мужем без надежды, что когда-нибудь это изменится. Только и остается надеяться, что получится подарить свою нерастраченную любовь малышу. Единственное что…
– Почти год прошел, а забеременеть ты не можешь, – задумчиво протянула Дженевра. – Я, как видишь, тоже за семь лет наследником не обзавелась, и не потому, что мой муж пользовал молоденьких служанок и помер прямо на одной из них. Я тоже старалась, но по всей видимости, дело не во мне, потому что ни одна из чернавок тоже не понесла. Ты пила отвары, которые мама советовала?
– Пила, – кивнула Лео, – и питалась правильно, и… сама проявляла инициативу в положенное время. В общем, всё делала, Джен, поверь. Но нет, пока ничего.
– Когда ты только успеваешь, если король где-то все время пропадает? – пробурчала Джени сварливым голосом. – Будто сам не заинтересован в наследнике! Ты же… – она повернула к себе лицо сестры и погладила ее по щеке, – Лео, ты такая, красивая, просто чудо! Будь я на месте короля, я бы тебя из спальни вообще не выпускала!
– Так он и не выпускает! – грустно хохотнула Лео. – Сижу тут как привязанная и жду, когда он соблаговолит меня посетить. Если бы ты знала, Джен, как мне хочется туда, – Лео поднялась и подошла к окну ближе, – в лес, на полянку, вдохнуть этот ни с чем не сравнимый аромат. Послушать птиц, да просто подышать! Я же всю жизнь по лесам гуляла и не понимала, насколько мне это нужно, пока не оказалась в этом душном замке.
– А со свитой? – удивилась Джени. – Со свитой ты даже путешествовать можешь!
– Да уж, со свитой… – поджала губы Лео. – Выходила я со свитой пару раз, когда травы закончились. Знаешь, что доложили потом королю? Что его жена – ведьма и собирает ягоды, чтобы его отравить. Он запретил мне собирать травы и вообще даже близко приближаться к лесу, особенно со свитой. Даже не представляю, что буду делать, когда мамины запасы кончатся. Солдаты опять стали болеть, мне Матео рассказал.
– Что, даже родителей навестить тебя не пустит? – недобро прищурилась Джени.
– К родителям пустит, и даже сюда пригласит, но я ведь говорила тебе, чем он меня шантажирует. Он боится, что родители узнают, как мы тут живём на самом деле, что я пожалуюсь и герцог Плинайо поднимет бунт… Поэтому он ещё тщательнее велит своим людям следить за нами, а я не хочу давать ему повод свою угрозу привести в исполнение и избавиться от моих родителей путем объявления их еретиками. Так что… у мамы взять – опасно, самой набрать нет возможности.
Дженевра в задумчивости почесала щёку и, отойдя от окна, принялась ходить по комнате взад-вперёд.
– И ты уверена, что здесь, в твоих покоях, за тобой не следят? Не прослушивают?
– Нет. Насчет комнаты я уверена. И Матео мне сказал, что королевские покои – это практически единственное место в замке, которое не прослушивается. А он тут вырос и знает каждый закоулок…
– Матео?.. – лукаво улыбнулась Джен и пристально уставилась на сестру. – Ты частенько упоминаешь его. Ваша дружба всё теснее?
– Ах, Джен, – Лео снова уселась у окна и отвернулась, пытаясь скрыть свои заалевшие щеки. – Матео – это моя отдушина и одновременно моя боль.
– Та-а-ак, – протянула Дженевра и уселась рядом с Лео. – Вот с этого момента я хочу знать обо всем со всеми подробностями!
Лео почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она сложила руки на коленях, стараясь унять трясущиеся пальцы, и смежила веки. Что рассказать Дженевре? Что вот уже несколько месяцев Лео сходит с ума при одной только мысли о менестреле, о его руках, тонких чувствительных пальцах, его голосе. Как ей тяжело каждый день видеть его, разговаривать с ним и ничем не выдать своих настоящих чувств, более того, отталкивать его, потому что Матео с каждым днем всё преданнее и влюблённее смотрел на неё, и Леонелла больше всего боялась, что король заметит это. Как она обмирает всякий раз, когда он оказывается рядом, и чувствует, как по телу прокатывает дрожь от его близости, но она даже взглядом не может этого показать, потому что это поставит его под удар. Как она вынуждена демонстрировать к нему пренебрежение, когда хочется прикоснуться к его волосам, прижаться к груди, почувствовать его объятия… Как она всё чаще представляет на месте Абрэмо Матео, и тогда то, что происходит у неё с мужем становится даже… приятно. И вообще… Это мучение продолжается уже так долго, и сколько удастся это скрывать, Лео не знала.
Но она всё рассказала сестре, потому, что носить в себе эти чувства дальше не могла. Джени улыбалась, трепала её по щеке, а потом и вовсе принялась плакать вместе с Лео, настолько пронзительными были чувства молодой королевы.
– Милая моя сестренка! Да ты влюбилась! – сквозь слёзы прошептала Дженевра и бросилась обнимать Лео. – Я ужасно боялась, что ты так и проживёшь всю жизнь, даже не вкусив этого чувства! Ты всегда была такая… вся в себе, независимая, гордая, и я уже думала, что ты просто не можешь влюбиться. И твоё это решение выйти за короля, такое рациональное, альтруистичное, словно ты решила принять удар на себя! А ты во дворце нашла свою любовь!
– Тш-ш… – приложила пальчик ко рту Джен Леонелла. – Не проговаривай этого вслух. Я даже себе признаться боюсь, потому… что боюсь выдать себя, если…
Джени закивала и снова обняла сестренку. Сама Джен тоже не пылала особенной любовью к мужу, но старалась стать ему другом и верным соратником, вела немалое хозяйство в Сумеречном поместье графа и закрывала глаза на его «проделки» со служанками, а граф был благодарен ей за это и исполнял любой каприз. Джени любила дамские романы и зачитывалась чужими чувствами и всем вокруг желала похожего. А теперь, когда стала вдовой, через положенное время и сама могла себе позволить испытать что-то подобное.
– Ну, а ты? – попыталась перевести разговор на другую тему Леонелла. – Сама-то думаешь выходить замуж?
– Да я-то выйду! Не обо мне речь, мне ещё год сидеть в трауре! Надо думать как тебе помочь, а то зачахнешь ты тут, запертая в замке.
– Ты со мной, и от этого мне уже легче. Так что не надо ничего выдумывать, иначе доложат королю и нам с тобой тогда обеим несдобровать!
– Да ладно тебе меня пугать! Тут в лоб нельзя, тут хитростью надо брать. – Дженни задумалась, перебирая длинные пряди Лео и закручивая их в причудливую прическу. – Слушай! Я читала в одном романе, как одна знатная дама сбегала к любимому, который был в опале.
– Тихо! – шикнула на неё Леонелла и огляделась. – Хоть комната и не прослушивается, но такие вещи все равно лучше не обсуждать в полный голос. Давай, на ушко мне говори, что ты там читала!
***
Опустив тёмную вуаль на лицо, Лео вышла из покоев, полностью облаченная для посещения храма. Она прикрыла глаза, выдохнула и, окинув взглядом свою свиту, готовую сопровождать королеву на мессу, чинно отправилась в сторону собора.
План Дженевры был, как и все гениальное, прост в теории, но вот насчет лёгкости его исполнения Леонелла сомневалась. Джени, внимательно оглядев сестру и себя заявила, что они смогут поменяться местами, только нужно выбрать место, где королева сможет быть у всех на виду, запираться в комнате не выход.
– Все должны видеть, что ты занимаешься чем-то подобающим для королевы, но вместе с тем, чтобы никто не понял, что вместо тебя – я. Мы с тобой почти одного роста, тебе нужно будет только надеть туфли на высокой колодке. И обязательно темную вуаль. Никого не удивит, если я или ты, вместе или по отдельности захотим помолиться за упокой души моего мужа в трауре. Придешь в храм, сядешь у алтаря, и через некоторое время выйдешь, якобы в туалет. Мы с тобой меняемся одеждой – принесу тебе простое платье, а сама надену твоё и пойду вместо тебя молиться. За молитвой никто не потревожит королеву и никто не поймет, что вместо тебя я. Так сможем выгадать для твоей свободы час или два, пока идет месса, может, и побольше. Я буду периодически выходить в укромное место и ждать тебя, как появишься – меняемся снова.
– И ты пойдешь на это ради меня? – удивленно спросила Лео, не веря, что егоза Дженевра сможет просидеть в соборе так долго.
– Ради того, чтобы ты вздохнула свободно – что угодно, Лео. Или ты совсем зачахнешь без своего леса, да и лекарства нужны. Сможешь время от времени навещать своих подопечных, а там – кто знает, как обернется, – улыбнулась Джени и лукаво подмигнула Леонелле.
И вот сегодня наконец сёстры решились на воплощение своего плана в жизнь. Конечно, всякое могло произойти, но пока король снова был в разъездах, Джени и Лео надеялись, что всё пройдет гладко.
Так и вышло. Когда Леонелла в простом платье, вся вымазанная сажей для ещё более серьезной маскировки, оказалась на своей излюбленной полянке в полном одиночестве, она просто… завизжала от восторга и, подобрав юбки, вприпрыжку побежала по траве, а потом упала, раскинув руки, вдохнула пряный запах лесных растений и уставилась в чистейшее прозрачное небо.
Думать ни о чем не хотелось, Лео была так счастлива сначала, словно ей удалось избежать смерти. Только сейчас она поняла, как ей плохо было сидеть в четырех стенах без возможности просто погулять, наслаждаясь природой. Весна уже полностью вступила в свои права, в лесу пахло едва пробивающейся листвой, весело журчащими ручейками, слышно было переливчатые голоса птиц. Так пахнет свобода и счастье, подумалось Леонелле, и она пыталась напитаться этими эмоциями впрок, если это было возможно.
В этот раз, когда подмена сестёр удалась, Лео постаралась сделать максимум вещей, которые последние полгода ей были недоступны. Быстро набрала необходимые травы, какие смогла в это время года, заглянула в казармы, снова закрыв лицо и надеясь, что её никто не выдаст, раздала указания солдатам напрямую, надеясь, что они всё поймут и хотя бы открытые раны перестанут у них гнить.
И вот, когда она уже собиралась потихоньку проникнуть в храм, чтобы поменяться с сестрой обратно, проходя мимо конюшен, она неожиданно для себя оказалась в крепких объятиях. Сначала она успела даже слегка струхнуть – а ну кому придёт в голову зажать маленькую хрупкую чернавку в стойле, – но уже через мгновение она узнала эти объятия. И ноги её буквально подкосились.
– Моя королева… – выдохнул ей в макушку знакомый голос, и Лео доверительно прижалась к широкой груди, не решаясь обнять мужчину в ответ. Не потому что не хотела, с потому что боялась дать ему ложную надежду.
– Матео… – прошептала она, наслаждаясь мгновением, потому что должна, обязана его оттолкнуть. – Ты опять следишь за мной?
– Я не переставал следить за вами, – тихо поговорил Матео, медленно сползая на колени и обхватывая Леонеллу за талию руками, не желая выпускать её из объятий. – Я умираю, не имея возможности быть подле вас, и видеть вас – единственное, что заставляет меня просыпаться по утрам.
– Прошу, Матео, не надо, – пролепетала королева, молясь, чтобы эти мгновения никогда не прекращались. – Это опасные разговоры…
– Иногда мне хочется обменять свою жизнь за мгновение рядом с вами. За одно прикосновение, – вымолвил Матео куда-то ей в живот. – Прошу, моя королева, не гоните меня.
Лео чувствовала, как колкие мурашки покрывают её руки и ползут по спине от его слов. Сколько она готова отдать, чтобы сказать ему то же самое, ответить взаимностью, коснуться губами его кожи, всё равно где. А уж дотронуться губами до его губ… Кажется, это может стать её последним прикосновением, потому, что она просто сгорит, и останется от неё только маленькая горстка пепла.
– Матео, – Леонелла, стараясь унять дрожь в пальцах, невесомо погладила его по русым волосам, – ты ведь не выдашь нас? Мне так нужны эти отлучки, без этого я просто…
Матео замер, даже, кажется, задержал дыхание. Отстранился, медленно поднялся на ноги, и Лео сразу же почувствовала себя такой маленькой рядом с ним, несмотря на высокие колодки. Матео облокотился о стену конюшни одной рукой, немного наклонившись так, чтобы заглянуть Лео в глаза.
– Вы так ничего и не поняли, Ваше Величество? – Она смотрела в его синие глаза, которые словно обволакивали её, дыхание щекотало кожу, а губы были так близко, что Лео казалось, она ощущает их тепло на своих губах. – Я скорее откушу себе язык, чем хоть словом обмолвлюсь о ваших прогулках. И никому не позволю рта раскрыть.
– Просто, если ты узнал, то и другие могут, – пролепетала Лео, чувствуя, как у неё подгибаются ноги, потому что не имела ни малейшей возможности отвести взгляда от этих гипнотизирующих её глаз.
– Никто, даже королевские ищейки и вельможи не следят за вами так же пристально, как я. Никто не засыпает с вашем именем на устах и не просыпается с мыслью о вас. Никто так не восхищается вами. Нет ни одного другого человека, для которого вы – вся жизнь.
Пока Матео говорил, его лицо оказывалось все ближе к Лео, она уже чувствовала его теплое дыхание на своих губах, а кожу покалывало от осязания близости этого невозможного мужчины. Рот ее распахнулся будто бы сам собой, и воздуха перестало хватать как-то слишком внезапно, и веки вдруг потяжелели, и так хотелось их прикрыть и отдаться на произвол происходящего… Время словно остановилось для неё, исчезли все звуки, и осталось только понимание, что сопротивляться она больше не может. Лео так неистово хотела этого, что сама потянулась к нему, и наконец мягкие, нежные губы накрыли её, едва прихватывая так чувственно, что она не смогла сдержать мимолётного стона. Она впитывала и впитывала эти ни с чем не сравнимые эмоции и не могла прекратить это, хотя должна была. Это было самое прекрасное, что только могло произойти в её жизни. Вкус губ Матео порождал в ней тягучую истому, ей безумно хотелось дотронуться до него, и когда она погладила его щеку кончиками пальцев, почувствовала, как крепкие руки прижали её к мощному телу, как горячая ладонь огладила спину и спустилась ниже… И не хотелось это прекращать.
Но она отстранилась, отвернув голову в сторону, облизала губы и, тяжело дыша, твёрдо проговорила:
– Мы не должны… – она прикрыла глаза, стараясь унять дрожь. – Не должны…
– Знаю, но…
– Никаких но. Мне давно пора быть в храме, и если хочешь помочь, отвлеки придворных, чтобы они ничего не заметили.
Матео ещё несколько мгновений ощупывал взглядом её лицо, пытаясь, видимо найти ответы, но лишь разочаровано отпустил глаза и низко поклонился:
– Как прикажет мне моя королева, – и резко повернувшись, направился в сторону собора. А Леонелле понадобилось еще несколько секунд, чтобы унять дрожь в коленках.
***
Девушки успешно менялись местами ещё несколько раз. Они старались делать это, когда действительно становилось невыносимо или была нужда королеве отлучиться. Всё проходило гладко, что очень радовало Дженевру и настораживало Леонеллу. Королева помнила, что её отлучки по началу тоже не особенно кого-то волновали, а потом она попала в башню из-за своей неосмотрительности, более того, была жестоко избита.
Время шло, семейная жизнь не приносила радости Леонелле, тоска по любимому мужчине не отпускала, а желанной беременности всё не было. Лео, стиснув зубы и понимая, что королю это зачем-то необходимо, пошла на то, чтобы позволить ему делать с собой в спальне, что он хочет, что ему нравится. И хоть ей от побоев было несладко, зато король стал более внимателен и учтив, силу контролировал и ему явно было по душе, что Лео не противится ему. Он закрывал глаза на все кляузы, которыми сыпали вельможи на Леонеллу, желая поссорить супругов, чаще позволял приглашать сестёр в замок, а когда у младшей сестры Иллерии родились близнецы, король отпустил Лео погостить в Ясном поместье у барона Колетто целый месяц, за что Лео была совершенно искренне благодарна Абрэмо. Сам же он после вежливого посещения барона и баронессы отбыл в замок, где и дожидался, когда жена наобщается с родственниками.
Единственное, что омрачало визит к сестрёнке и общение с малышами, это разлука с Матео. Когда Лео видела его каждый день, пусть и на расстоянии, она чувствовала его присутствие, ловила на себе его взгляды, и даже не подозревала, как для неё это важно. Теперь, когда она не видела его почти месяц, Лео едва ли не каждую ночь просыпалась от тоски по синим омутам, в которых давно и безнадежно утонула. И несмотря на неограниченную свободу в Ясном поместье, её сердце ныло и подталкивало вернуться в замок.
Когда Лео подъезжала к замку в своей королевской карете, она нервничала так, что казалось, вот-вот лишится чувств. Она так соскучилась, ей больше всего хотелось бы выпрыгнуть из кареты и, подобрав юбки, броситься в объятия любимого мужчины… Но Лео отдавала себе отчёт в том, что сделать этого она никак не может. Ей следует чинно выйти из экипажа и предстать перед мужем, который тоже, Лео была уверена, ждал с нетерпением… Ведь он не избивал её целый месяц, и скорее всего, захочет первым делом отыграться на ней за всё это время.
Лео шла по бесконечным коридорам замка к королевским покоям и у неё зудела вся кожа в предвкушении жуткой экзекуции. Она всё искала глазами синие омуты, которые поддерживали её в такие моменты, но Матео нигде не было. Леонелла не могла позволить себе спросить о нём или откровенно озираться в поисках менестреля, и отсутствие Матео не на шутку беспокоило её.
Увидела его она внезапно для себя: он стоял в тронном зале, недалеко от королевских покоев, прислонившись спиной к стене, и в полном одиночестве перебирал струны своего неизменного банджо. Лео подавила порыв броситься к нему и, проходя мимо, лишь кивнула на его коленоприклонённое приветствие. Но когда он поднялся и посмотрел на неё, Лео захотелось отпрянуть от этого холодного взгляда.
– Где король, Тито? – вежливо спросила она, но взгляд её кричал: «Что случилось?! Почему ты так холоден со мной?»
– Король отослал меня, ждет вас, Ваше Величество, – ещё раз поклонившись, ответил Матео.
– Прекрасно. Иди Терия, – обернулась она к служанке, – я вполне дойду до покоев без тебя. – Лео дождалась, пока девушка скроется в коридоре, и повернулась к Тито. – У тебя что-то случилось? Ты не вышел встречать кортеж, хотя всегда был среди первых, кого я видела по приезду. И твой взгляд, он так холоден…
– Всё в порядке, моя королева, – снова почтительно поклонился Матео. – Я знаю своё место. И никогда не сделаю ничего, что могло бы бросить тень на вас. Больше не сделаю, – он поднял взгляд на Лео, и она увидела в нём затаённую тоску. – Моя жизнь принадлежит вам, моя королева, а вы принадлежите королю.
А королева Леонелла Облачная из рода Плинайо слушала своего любимого мужчину, глотала слёзы и понимала, что он просто бесконечно прав. Всё, что она может сделать для него хорошего – это держаться подальше и не провоцировать короля на жестокость по отношению к Матео. Не искать его взглядом. Не тонуть в синих омутах. Не подходить. И умереть от тоски.
– Ты всё правильно говоришь, – дрогнувшим голосом проронила Лео, – и я, кажется, знаю, от чего умру я.
– Не говорите так, – прошептал Матео так тихо, что она скорее догадалась, чем услышала. – Вы сильная. Вы справитесь.
– Без тебя – нет, – сорвалось с её губ, и волосы стянуло за затылке от дерзости своего признания.
– Я всегда у ваших ног, – Матео говорил ровно, но Лео заметила, как часто вздымается его грудь. Так, будто ему не хватает воздуха. – Но сейчас вы должны идти к своему королю.
Леонелла прикрыла глаза и сжала зубы до скрежета от желания прислониться сейчас к этой широкой груди, ощутить объятия того, о ком она грезила весь этот месяц. Но она чувствовала только его дыхание, легко волнующее волосы на макушке, и старалась напитаться этими мгновениями без остатка.
– Матео – твое настоящее имя? – едва слышно проговорила она не глядя на менестреля.
– Нет, – в его голосе Лео послышалась нежность. – При рождении меня назвали Матео Райэль.
– Тебе дали очень красивое имя при рождении, Райэль, – Лео посмотрела ему в глаза и с трудом протолкнула слюну в горло от затопляющих её чувств. – Я всегда буду помнить!
Матео ничего не ответил, и Лео, вдохнув полубже, пошла на встречу своей экзекуции.
