Текст книги "Тринадцатая королева (СИ)"
Автор книги: Анита Ильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Король скучает
Король Абрэмо Верховный из рода Тоддео скучал. Казалось, что скука стала его вечным спутником везде – за сытным завтраком, на официальных визитах, за подписанием указов, за беседами с управляющими, на королевских тренировках… Большим усилием воли заставлял себя король вставать, куда-то идти, что-то делать; чаще всего хотелось просто сидеть и смотреть в большое окно тронного зала, откуда была видна городская площадь. Там всегда что-то происходило: если не приезжали трубадуры или цирк, то устраивали пляски, турниры и соревнования, а торговцы зычно зазывали покупателей, представляя свои товары. Поскольку замок короля находился на пригорке, да и само здание высилось над городом – Воддоуном, – королю окрестности были видны, как на ладони. Абрэмо совсем недавно поймал себя на мысли, что он завидует этим, копошащимся там, внизу, людям, которые могли развлечь себя такими простыми, незатейливыми забавами и потехами. А он заперт вельможами в этом мрачном замке, где одна за одной умирали его жены. И сейчас не мог даже выйти на прогулку.
Последнее время ничто не радовало короля, а невозможность устроить какое-нибудь развлечение: охоту, бал, приём или, на худой конец, ревизию своих владений угнетали еще больше. И отвлечься на государственные дела не получалось – все визиты были отменены, а ежедневные доклады управляющего только сильнее навевали хандру. А все это потому, что в городе короля Абрэмо был траур по совсем недавно скончавшейся королеве Бриоле.
Однако уныние короля не было связано с безвременно покинувшей этот мир женой. Не то, чтобы король не любил её, но… она была у него двенадцатой. Смена женщин в его жизни давно уже приелась, а новизна каждой следующей в череде окружающих его знатных особ со временем потеряла свою прелесть. «Отчего-то не везет мне с женами», – горько усмехался Абрэмо, перебирая в уме варианты, как же все-таки обзавестись наследником.
Абрэмо уже сватался ко всем королевам и принцессам подходящего возраста с близлежащих земель, и ни одна из них не смогла родить ему наследника, быстро отправляясь в мир иной. А пускаться в длительные походы к дальним землям, где еще могли остаться девушки, подходящие по статусу, он уже не мог – не чувствовал в себе сил на такие прогулки и боялся, что уж точно не вернется из такого похода живым. Оставалось одно – обратить свое высокочтимое внимание на герцогинь и баронесс.
Сумерки медленно поглощали Воддоун. Король привычно бросил взгляд в оконный проём на городскую площадь, но её вид не радовал сейчас Абрэмо. Его город, погруженный в траур, опустел, занавешенные темными гардинами окна и приспущенные флаги заставляли только скрежетать зубами от досады. Его Величество слушал заунывную речь управляющего, то и дело поглядывая на улицу – ему хотелось, чтобы доклад поскорее закончился. Он мечтал, что когда время траура истечёт, он перво-наперво устроит самую грандиозную охоту, какой раньше не было в их Верховном Королевстве!
Изнывающий от скуки Абрэмо грезил, как он выведет любимого жеребца из конюшни, оседлает его и понесется вскачь по бескрайним просторам своих владений… А потом они устроят привал, и пиво будет течь рекой, и обязательно нужно будет заставить вельмож устроить турнир – так, небольшой междусобойчик, до первой крови. И непременно взять с собой менестреля и танцовщиц, чтобы веселили! До развлечений король Абрэмо был очень жаден.
Жестом отпустив управляющего, король выгнал всех из зала и устало опустился на трон. Его положение нельзя было назвать завидным, хотя в очередной раз не хотелось погружаться в эти думы – время уходило, а наследника так и не было. Абрэмо чувствовал, как вокруг его престола начинают виться заинтересованные личности, и страх безвременной кончины от рук приближенных вельмож усиливался с каждым днем.
Король поднялся с трона и медленно двинулся вдоль зала, провожая взглядом вереницу огромных гобеленов. Со всех картин на него смотрели его светлейшие предки, как Абрэмо казалось, с укором. Их династия Тоддео уходила глубоко в века, вот уже более десяти поколений его прадедушки и прабабушки правили Великой Землей, на которой был расположен Верховный город Воддоун, оплот всех близлежащих и далеких городов. Передать королевство другой семье было позором. Прежде всего для самого Абрэмо.
Король отвернулся от портретов и звонко хлопнул в ладоши. Тот час же, будто все это время стоял прямо за дверью, в тронный зал вошел молодой человек в нелепой одежде. Любимый шут короля должен быть всегда доступен.
– Мой король звал меня? – почтительно поклонившись до земли, проговорил менестрель мягким, приятным баритоном.
– Спой мне, Тито, – попросил король, усаживаясь обратно на трон. – Что-то тоскливо мне…
– Это не удивительно, Ваше Величество, ведь вы совсем недавно потеряли жену.
Абрэмо кивнул, пряча глаза, и жестом призвал шута выполнять приказ. Тито ухмыльнулся из-под маски, закрывающей половину его лица, и взял в руки банджо, обычно висевшее у него за спиной. Пара аккордов, и вот его глубокий, хорошо поставленный голос завел грустную балладу.
Баллада: Helloween «A Tale That Wasn’t Right»
Король удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку удобного сидения. Тито всегда угадывал, что было нужно его королю, недаром Абрэмо подобрал его еще совсем малышом и выдрессировал на славу. Королю иногда казалось, что этот мальчишка лучше знает, что Абрэмо нужно. Благодарность оборванца за приют была настолько сильна, что маленький менестрель научился заранее угадывать настроение своего короля и задевать именно те струны души, которые надо.
Всем сердцем и душой Я очень не хочу платить И надо быть мне сильным, Смелым, молодым, Но горе с болью лишь Могу я ощутить.
А Его Величеству очень нужно было создавать у вельмож иллюзию непередаваемого горя, поскольку в реальности никакой печали по причине ухода из жизни королевы Абрэмо, как известно, не испытывал. Для него эта женщина была просто еще одним пустым сосудом, не способным родить ребенка, но приличия требовали от короля определенного поведения. И грустные баллады шута, пробивающие на слезу и настраивающие на минорный лад – были как раз тем средством, которое необходимо королю.
Песня все лилась и лилась, а король смотрел в окно и мечтал об охоте. Скоро, очень скоро истекает срок глубокого траура, а это значит – охоте быть. И плевать, что скажут вельможи!
Тито последний раз прошелся по струнам, и король почувствовал освобождение. Этот мальчишка поистине творил чудеса, оставаясь верным своему господину даже тогда, когда все вокруг почти не стесняясь обсуждали, кто будет новым королем.
– Как думаешь, почему они все умирают? – вдруг просил Абрэмо шута. Тито удивленно сверкнул на короля настороженным взглядом и не посмел промолчать:
– Я не могу знать, мой король.
– Ну хоть предположения у тебя есть? Слухи разные ходят, ты их, скорее всего, знаешь. Вот и поведай мне. Королю необходимо быть в курсе, что думают его подданные.
– Я не слушаю сплетен, Ваше Величество, – тихо ответил шут.
Король усмехнулся: осторожничает мальчишка. Хотя вот взять бы даже его маску, ведь именно из-за сплетен у Тито оказалась изуродована половина лица. Тогда до короля дошли слухи, что его очередная молодая жена заглядывается на невероятно красивого для своего возраста юношу, и король приказал подпортить его симпатичное личико, вырезав на нем вечную улыбку с одной стороны. Теперь король забавы ради пугает шутом новых жен и гостей, подчеркивая при этом, что с Его Величеством шутки плохи.
– Это хорошо, что не слушаешь, – вздохнул Абрэмо. – Но сейчас такое время, что лучше бы слушал. Если у меня в ближайшем времени не родится наследник, вельможи отравят меня и приберут к рукам королевство…
Король пристально разглядывал шута, прикидывая – много ли он знает и стоит ли на него надавить. Настроения поданных едва ли не важнее настроения вельмож – король должен знать, поддерживает его простой народ или нет. У него не было иллюзий на свой счет – Абрэмо из рода Тоддео знал свой крутой нрав и понимал, что его жестокость, страсть к азарту и вечно требующая новых развлечений натура служат ему плохую службу, когда надо бы заручиться поддержкой.
– Я служу тебе всей своей жизнью, мой король, – снова низко поклонился Тито. Несмотря на свою подозрительность, Абрэмо был удобен придворный дурачок, единственный из всех, кто мог сказать правду, списав все на шутку. Король даже стал брать мальчишку с собой на смотрины к будущим женам – очень уж нравилось Его Величеству, как высмеивал недостатки чванливых принцесс его преданейший менестрель.
– Поедешь со мной на охоту, – приказал Абрэмо, хоть и не должен был сообщать своему шуту какие бы то ни было планы. – Мне понадобится отдых, а твои баллады ласкают мне слух. Да и… посмотришь по сторонам, как бы кто не надумал под шумок от меня избавиться.
– Да, мой король, – поклонился Тито, ожидая, когда его отпустят. Абрэмо махнул рукой, показывая, что менестрель может идти, и подумал, что неплохо было бы заняться уже государственными делами.
***
Шут вышел из огромного гулкого зала и, прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной и перевел дух.
«Чем старше становится король, тем сложнее предугадать его действия».
Тито, настоящее имя которого было Матео-Райэль, жил во дворце сколько себя помнил. Это имя дала ему самая первая из жен короля, которой, видимо, запал в душу красивый младенчик, рожденный ее служанкой. Чернавка роды не перенесла, и быть бы Матео вечным конюхом, если бы сама королева Аэлинна не взяла под опеку вызывающего умиление голубоглазого малыша. А учитывая то, что Её Величество очень сильно хотела родить ребенка, но у нее ничего не получалось, всю свою нерастраченную любовь она подарила маленькому симпатичному мальчику.
Королева Аэллина научила его всему – манерам, танцам, Матео мог поддержать любую светскую беседу, знал каким ножом надо резать мясо, а уж когда стало понятно, что у него великолепный слух и голос, молодая королева принялась обучать мальчика пению и игре на музыкальных инструментах. Король по-началу относился к забавам королевы, как к капризу, но потом убедился, что мальчишка хорош, предан и забавен. И от нечего делать обучил его фехтованию.
Королева давно умерла, и на её месте уже побывало более десятка женщин. Матео смутно помнил её – когда Аэллина покинула этот мир, ему исполнилось едва ли семь лет, но благодарность, что его вырастили в королевских покоях, окружили любовью, хотя бы в детстве, до сих пор жила в нем. Как и ощущения теплой ладони, ласково гладящей его по голове, сладкого, цветочного запаха, а лицо Её Величества юный Райэль мог видеть в галерее предков, что располагалась в тронном зале.
Следующей жене короля было не с руки заботиться о безродном мальчишке, и Матео сослали на конюшню. Там его били, заставляли выполнять грязную, тяжелую работу, и не привыкший к такой жизни ребенок чуть было не умер от неизвестной болезни. Король узнал об этом, и в память о своей первой жене, с которой он прожил более восьми лет, приказал отправить мальчика на кухню, а потом Абрэмо и вовсе забрал его во дворец, когда услышал, как он поет. Развлечений в королевстве было мало, а мальчишка умел устроить из своих выступлений целый спектакль.
Теперь Матео был благодарен не только за то, что его вырастили, но и за то, что спасли от неминуемой смерти на задворках. Он старался, как мог, выполнять свою работу, развлекал короля и его гостей. В замок стали съезжаться вельможи исключительно для того, чтобы послушать его баллады, и король почему-то ужасно гордился этим, ведь такого талантливого певца не было больше ни у кого.
Когда мальчишке исполнилось пятнадцать король, шутки ради, позвал своего Тито, как Абрэмо называл юношу, на смотрины новой жены. Смеясь и гогоча, подвыпивший король попросил Тито сказать всю правду о принцессе, и тогда Тито спел целую серенаду красоте и таланте прекрасной девушки. Абрэмо женился, но спустя год молодая королева Паола скончалась. Потянулась череда женщин, желающих выйти замуж за короля, а Матео почувствовал неладное. Теперь на каждых следующих смотринах он старался высмеять все недостатки девушек в надежде, что король послушает его и больше не женится. Потому что ни одна королева не задерживалась с Абрэмо надолго…
Это была шестая жена Абрэмо. Красивый подросток спел балладу, где рассказал о заносчивости и меркантильности девушки, да еще ко всему прочему обратил внимание на слишком густую растительность у нее на руках, которую она тщательно прятала. Принцесса Сисэрина, на которой Абрэмо все же потом женился, затаила обиду на королевского менестреля, и именно из-за нее на лице шута красовался уродливый шрам во всю щеку. Молодая королева то и дело вызывала его, заставляла бесконечно петь, а со временем стала и откровенно домогаться.
Король Абрэмо, слывший своим крутым нравом и жестокостью, узнал об этом и расправился с красивым юношей просто зверски – нанеся ему рану, он еще и прижег порез раскаленным мечом. Увечье долго не заживало, срослось криво, обнажая зубы и перекосившее все лицо юноши с одной стороны. А волосатая Сисэрина… вскоре умерла.
Тем не менее Матео вовсе не тяготился своим уродством – отбоя от женщин у него не было даже при наличии шрама: девушки считали это мужественным, а жены вельмож делано ахали, передавая ему записки с просьбами о встрече. Но с тех пор Матео стал более острожным, не связываясь с дамами из высшего сословия и довольствуясь служанками, а так же взял привычку присматриваться к королю и даже следить за ним. Открытия, которые менестрель сделал, держал при себе и никому не говорил ни слова, зато теперь знал, как можно манипулировать Абрэмо. Ему непременно нужно было заставить короля верить ему, всячески демонстрируя свою преданность, стать его поверенным почти во всех любовных и государственных делах.
– Ты что тут стоишь, Тито? – окликнул переводившего дыхание юношу знакомый голос, и Матео увидел перед собой Иззи, горничную королевских покоев. – Зачем король тебя вызывал? Чтобы ты усладил его слух своим голосом?
Матео сжал зубы и медленно втянул в себя воздух. Иззи иногда раздражала его своими высокопарными речами, всячески подчеркивая свой статус – не многим простолюдинкам довелось работать во дворце, и она очень гордилась своим успехом.
– Король страдает из-за смерти жены, – ответил Матео, поглядывая на реакцию служанки с высоты своего роста. Иззи кивнула, едва заметно дернув уголком губы.
– Как думаешь, скоро нам ждать появление новой королевы? – спросила она, дернув плечиком.
– Уж не надеешься ли ты ею стать? – поддел чернавку Матео и, отлепившись от двери, направился в сторону кухни.
– Хм, да зачем мне? – бросила будто бы невзначай Иззи, следуя за Матео и не отставая от него ни на шаг. – Я еще пожить хочу. А королевы умирают…
Матео резко остановился и, схватив служанку за плечи, швырнул ее к стене, прижимая за плечи.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился шут, пристально глядя на девицу.
– О, Матео, – томно застонала Из, выпячивая грудь вперед насколько это возможно, изогнувшись и прижимаясь всем телом к нему. – Мне так нравится, когда ты грубый…
Матео встряхнул ее за плечи, не поддаваясь на провокацию, но подумал: «Вот вам и высокопарные слова – как ни изображай из себя аристократку, остаешься все той же чернавкой».
– Король может быть еще грубее, если услышит подобные слова, – прошипел ей в лицо шут и сорвал маску с половины лица, обнажая свое уродство. – Вот этого захотела? – спросил Матео, показывая на длинную корявую борозду, перечеркивающую его лицо и немного искажая глаз с одной стороны.
– Если ты задумал напугать меня, то зря стараешься, – горячо прошептала Иззи, приподнимаясь на цыпочках и невесомо дотрагиваясь до изуродованной щеки губами. – Я уже давно привыкла и не замечаю этого, – говорила она, обдавая кожу Матео теплым, многообещающим дыханием. Ее маленькие руки гладили его грудь, а пальцы ловко справлялись с пуговицами на рубашке, открывая себе доступ к вожделенному телу.
Матео какое-то время позволял её нежным пальчикам разгуливать по своему торсу, но потом он перехватил её руку и отстранил девушку от себя.
– Разве у тебя нет других дел?
– Есть. Но разве ты не хочешь получить немного удовольствия?.. Чего ты боишься, Тито?
– Боюсь, что сейчас это не вполне уместно. Не забывай, город в трауре по королеве Бриоле, и всем, кроме тебя, это важно.
– Пф, – фыркнула Изабель и усмехнулась. – Королевой больше, королевой меньше, а любви хочется всегда, – она погладила пальчиками его грудь, дёрнула плечиком и пошла в направлении кухни, бросив ему через плечо: – Смотри, не перемудри, Тито!
Матео посмотрел ей вслед, качая головой. Служанки частенько предлагали ему себя и чаще всего он не видел причин отказываться, но вот с Иззи связываться ему отчего-то не хотелось. Её речи и явно пренебрежительное отношение к вельможам настораживали Матео, эта девчонка могла принести много проблем и он старался держаться от неё подальше. Последняя мысль, перед тем, как он отправился в свою каморку, была о том, что нужно внимательнее прислушиваться к сплетням.
Охота
Королевская охота – это всегда целое представление, когда вся свита Его Величества и приближенные придворные выезжают в лес на лошадях с собаками, загоняют лис или зайцев, после чего устраивается пикник. Такая охота могла занимать несколько дней, и король был очень рад, что все-таки принял решение вырваться из замка. Он видел – его придворные рады вылазке, и очень гордился собой, не обращая внимания на осуждающие взгляды вельмож, ведь со дня смерти королевы не прошло и полугода.
Прохладный свежий воздух наполнял легкие, вокруг гомонил предвкушающий активный отдых народ, собаки смирно шли рядом, время от времени принюхиваясь к разномастной толпе. День обещал быть захватывающим.
Рядом с королем ехал Матео, который с некоторых пор негласно взял на себя миссию по охране Его Величества. Абрэмо знал, что его воспитанник не очень любил подобные веселья, но все же предано не спускал глаз со своего короля, и теперь, несмотря на то что непрерывно балагурил, настороженно поглядывал по сторонам.
Король развлекался. Собаки загоняли зверя, Абрэмо в окружении стаи вместе с бывалыми охотниками с гиканьем скакал в сторону леса и чувствовал такой подъем, которого давно не испытывал. Лицо его раскраснелось, головной убор съехал на бок и охотничий азарт поглотил его. Он что-то вопил, уверенно чувствовал себя в седле, предвкушал отменную добычу и трофеи. Поэтому для него полный паники женский крик, едва различимый в общем шуме охоты, стал неприятной неожиданностью.
– Я посмотрю, – немедленно вызвался Матео, кивнув нескольким воинам из королевской охраны, и направил своего рысака в сторону, откуда донёсся крик.
– Приведи мне ее! Если это красивая девушка – женюсь на ней! – залихватски пошутил король, следуя дальше за собаками, а Матео, махнув рукой, скрылся в лесополосе.
***
В свои двадцать лет дочь герцога Риккардо Плинайо Облачного – Леонелла, – успела усвоить одну важную вещь: вся жизнь женщины вертится вокруг замужества, и ни о какой любви здесь даже речи не идет. Все ее пять сестер уже были пристроены, даже семнадцатилетняя Иллерия и четырнадцатилетняя Аэлисса. Это было нарушением всех возможных правил – не должны младшие сестры выходить замуж раньше старшей, но отец всегда умел обходить условности, и Леонелла осталась единственной его дочерью, которая не была при муже.
Лео чувствовала себя странно. С одной стороны она совершенно не находила в себе желания быть чьей-то женой, все претенденты на ее руку были до отвращения неприятны, и она отказывала всем, не взирая на увещевания отца. Через их Облачное поместье прошли многие юноши, мужчины и даже старики, все ее сестры выбрали себе мужей, и только Леонелла сторонилась всех. Отец мог бы заставить ее силой… но отчего-то не стал. «Ты еще всех удивишь!» – говорил он ей и целовал в макушку.
Ростом Лео оказалась самой маленькой из всех своих сестер. Она едва сравнялась с младшей Аэлисой, а ее макушка как раз упиралась в подбородок не особенно высокого отца. Но несмотря на свой небольшой рост, Лео отличалась от своих сестер упрямством и своеволием. «Боевой гномик», – нежно называл ее отец, никогда не ругая за попытки отстаивать свою точку зрения. Мать всегда сердилась: она-то как раз была уверена, что место женщины при муже и желательно молча, однако не считала возможным указывать мужу, как воспитывать дочерей и, поджимая губы, терпела непростой характер средней дочери.
В тот день Леонелла скучала. Их поместье опустело после продолжительных праздников – один день рождения плавно перетекал в другой, потом был праздник урожая, затем снова дни рождения членов их многочисленной семьи, и вот теперь, наконец, все разъехались, и поместье совершенно не радовало гулкой пустотой.
Дело шло к зиме – снег еще не выпал, но все листья с деревьев облетели и трава пожухла, наполнив и без того унылый пейзаж грязно-коричневой палитрой. Лео слонялась по замку, не зная чем себя занять. Рисовать не хотелось, удручающий пейзаж за окном ни на что не вдохновлял, купцов с заморскими товарами теперь не будет до весны, праздники прошли. Она попробовала заняться хозяйством, но из кухни была выгнана матерью, со двора ее тоже вежливо попросили, а из конюшни она ушла сама – оседлав свою любимицу Палу, Леонелла отправилась проветриться.
Конечно, ее родители не приветствовали одинокие прогулки – согласно этикету, дочь герцога должна была путешествовать со свитой, но Лео любила неспешно ехать на лошади в одиночестве вдоль полей и не видела ничего зазорного в том, чтобы прогуляться недалеко от поместья. Разбойников в окрестностях нет, а соседские вельможи и их подданные хорошо ее знали.
Она уже хотела возвращаться домой, когда услышала в отдалении голоса и шум. Исполненная любопытства, она поехала на звук и вскоре поняла, что в лесу идет охота. Лео обрадовалась и поспешила туда – она всегда хотела поучаствовать в чем-то подобном, но ее отец был не из тех, кто любит активный отдых, а навязываться в семьи своих сестер Леонелла не желала. Особенно после того, как пьяный муж ее старшей сестры Дженевры приставал к Лео во время празднований.
Леонелла была уже близко, слышала нетерпеливое ржание лошадей, топот копыт, гиканье охотников и лай собак. В нетерпении увидеть все зрелище, она подобралась совсем близко, но тут на нее выскочила стая гончих. Для Лео это не было неожиданностью, чего нельзя сказать о ее лошади. Громко заржав, любимица герцогини по кличке Пала встала на дыбы, едва не сбросив чудом удержавшуюся в седле Леонеллу, и поскакала вперёд, не разбирая дороги.
Раньше ничего подобного с Палой не происходило, и Лео растерялась. Она пыталась успокоить лошадь, но та, будто безумная, несла свою наездницу к обрыву. Леонелла запаниковала – если ей не удастся остановить Палу, они вместе свалятся в овраг и покалечатся.
– Помогите! – закричала Леонелла, надеясь, что ее услышат охотники. Сердце заходилось от страха за свою жизнь, и именно в эту минуту одинокая прогулка перестала казаться герцогине такой уж хорошей идеей.
– Держитесь! – услышала она за спиной, и почувствовала облегчение. Значит, ее услышали и сейчас помогут.
Сзади отчетливо раздавался стук копыт по утоптанной земле, который приближался с каждой секундой. С лошадью Лео поравнялся гнедой конь, безупречно послушный, с мужчиной в седле. Человек, догнавший Лео, был экипирован как охотник – в грубой куртке и толстых охотничьих рукавицах, перехватил поводья, останавливая бунтующее животное. К удивлению Леонеллы, Пала послушалась мужчину, видимо почувствовав твердую уверенную руку, и остановилась, ведя головой и гарцуя.
– Все в порядке? – глубоким низким голосом спросил мужчина и повернулся к Леонелле. Головного убора, чтобы понять его статус, у мужчины не было, зато лицо закрывал платок, оставляя для обзора только глаза. Выразительные, и такого удивительного синего оттенка, какого Лео не видела раньше ни у кого.
– Спасибо, что спасли меня, – пролепетала Леонелла, стараясь унять частое от испуга дыхание. – Там впереди овраг, я думала…
– Где ваша свита? – безошибочно определив ее принадлежность к вельможам, спросил мужчина, не дослушав Лео. – Я отведу вас к ним.
– Я одна, – коротко ответила Лео и посмотрела с вызовом. Она еще не знала, кто этот ее спаситель, но уже готова была отстаивать свою свободу. Вёл он себя как вельможа: его безупречная осанка и манеры выдавали принадлежность ко двору, а уверенность и мужественность вызывали уважение.
– Одна? – удивился мужчина и нахмурился. – Молодой госпоже не пристало гулять одной в лесу.
– Могу я узнать ваше полное имя и увидеть лицо? – надменно спросила Леонелла. – Не желаю терпеть нотации от неизвестного господина!
Ее спаситель ничего не успел ответить, потому что к ним уже приближалась целая толпа на лошадях.
– Что там у тебя, Тито? – прокричал всадник, скакавший первым. При этом мужчина, спасший Лео, спешился и опустился на одно колено. Леонелла с неудовольствием отметила, что оказывается ее принялся отчитывать подданный. – Кто эта прекрасная незнакомка?
– Герцогиня Леонелла Облачная из рода Плинайо, – высоко задрав подбородок представилась Лео. – Могу я узнать, кто вы?
Всадник спешился и сбросил накидку. Его голову опоясывал вычурно украшенный золотой ободок, и Лео поспешно слезла с лошади. Присев в глубоком реверансе, она пыталась унять сердцебиение и осознать свое положение – перед ней был сам король Абрэмо Верховный.
– Ваше Величество, это такая честь для меня, – проговорила она, не смея поднять глаза.
– Ну же, дитя мое, встаньте, – снисходительно сказал король и подошел к Лео ближе. Подцепив пальцами ее подбородок, он заставил девушку посмотреть на себя. – Вы удивительно прекрасны, почему я не видел вас раньше? Вы не были представлены двору?
– Была, Ваше Величество, – кротко ответила Лео, украдкой рассматривая короля. Четыре года назад, когда ее повезли на первый в жизни бал и представляли ко двору в числе прочих девушек, она видела его мельком и он показался ей ужасно старым. На новых фрейлин Абрэмо тогда совсем не обратил внимания – он готовился жениться и все его мысли были лишь о предстоящей свадьбе. Теперь же, Лео видела перед собой раскрасневшегося мужчину, и довольно привлекательного. Несмотря на то, что в волосах короля щедро серебрилась седина, взгляд его прозрачно-голубых глаз светился задором, заинтересованно разглядывая её сейчас, а вычурно обрисованные губы казалось ежесекундно готовы к улыбке. – Это было… сравнительно недавно.
– Могу я засвидетельствовать почтение вашему батюшке? – галантно предложил Абрэмо. – Вы ведь отстали от свиты?
– Я гуляла в лесу… в одиночестве, – запнувшись, ответила Лео, и закусила губу. – Мое поместье совсем недалеко, я заскучала, и…
– Раз так, я немедленно пошлю гонцов в Облачное поместье, с известием, что пригласил Ваше Сиятельство присоединиться к нашему веселью, – изрек король, пристально рассматривая Лео. – Если вы не против, конечно.
Леонелла не ожидала такого. Сердце билось так сильно, что ей казалось, это слышат все вельможи, взгляды которых были прикованы к ней. Отказываться она не хотела, даже если бы и была у нее такая возможность. Но если сам король приглашает участвовать в своих развлечениях, отказать – это нанести оскорбление. Поэтому Лео присела в еще одном глубоком реверансе, а когда поднялась, почувствовала на себе строгий и даже, наверное, осуждающий взгляд своего спасителя. Она в ответ посмотрела на него дерзко и даже несколько вызывающе, после чего запрыгнула на свою лошадь.
– Как же вы оказались одна в лесу? – спросил Леонеллу король, ехавший рядом с ней.
– Я люблю одинокие прогулки, – чуть смутившись от такого внимания, ответила Лео. – В поместье сейчас скучно, никаких развлечений в ближайшее время не предвидится, и я решила проехаться на своей любимице по парку. Но на нас выскочили собаки, и Пала испугалась.
– Пала? – улыбнулся король Абрэмо, а Леонелла невольно залюбовалась его мужественным лицом.
– Да, моя лошадь, – подарила ему ответную улыбку Лео. Она коротко обернулась и заметила, что рядом с ними, чуть сзади, едет её «Спаситель», как она временно его окрестила. Герцогиня чувствовала его взгляд, прожигающий спину, и ей от этого было не по себе.
Внезапно Лео услышала глухой стук, будто что-то ударилось о дерево, и повернувшись к королю, обнаружила, что его нет в седле. Вся процессия остановилась, а Лео поспешила соскочить с лошади и броситься к упавшему Абрэмо.
– Ваше Величество, что произошло? – их уже обступили вельможи, напропалую пытающиеся помочь ему. Лео почувствовала, как ее довольно грубо отпихнули, и уставилась на Спасителя.
– Ваше Величество, с вами все в порядке? – спросил мужчина, присаживаясь рядом с королем и показывая ему растопыренную ладонь. – Сколько пальцев я показываю?
– Эм, восемь? – пошутил король, приподнимаясь. – Я засмотрелся на красоту герцогини и не заметил ветку, – ответил король, и Лео, глянув вверх, заметила довольно толстый сук, на который наткнулся Абрэмо. Она то, будучи совсем невысокой, просто проехала под веткой, а роста короля хватило, чтобы стукнуться и свалиться с лошади.
– Разрешите я посмотрю? – бросив на «Спасителя» злобный взгляд и оттесняя его в сторону, Лео присела рядом с поверженным королем и взяла в ладони его лицо. – Ничего страшного, – улыбнулась она, – но ссадину надо обработать.
– Ваша красота буквально сбивает с ног, – ответил ей Абрэмо, поднимаясь. – Не согласитесь ли вы отужинать со мной?
Под общий шум и гомон свиты они добрались до лагеря, где их уже ждали охотники с добычей. Леонелла ранее никогда не участвовала в охоте и теперь с детским любопытством рассматривала все вокруг. Бывалые охотники полукругом стояли возле убитых животных – Лео рассмотрела несколько лисиц, а один из охотников поднял за лапу добычу и потряс ею в воздухе.
– Вот, Ваше Величество, убитая вами зверюга!
Король самодовольно подошел к охотнику, бросившему лисицу на землю, и несколько раз грубо пнул ее по морде.
– Хороша, чертовка!
Лео отчего-то было неприятно это зрелище. Лисиц она считала красивыми животными, но мертвые, они вызывали у нее острую жалость. А уж когда король принялся удовлетворенно и с явным азартом пинать ногой морду поверженной лисы, а мертвый зверь безвольно дергался от его ударов, герцогине и вовсе стало не по себе. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Леонелла обернулась и снова заметила, как ее рассматривает Спаситель. Она решительно подобрала юбки и направилась к нему. Мужчина почтительно поклонился, опустив голову.
