Текст книги "Тринадцатая королева (СИ)"
Автор книги: Анита Ильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
Я с тобой
– Эй, Матео! – он почувствовал мощный толчок в плечо и, чуть не навернувшись с лавки, еле-еле продрал глаза. – Вставай, король приехал!
Сон слетел с менестреля мгновенно. С тех самых пор, как у королевы возникла идея сбегать из замка и прогуливаться в одиночестве, Матео взял за правило ночевать в конюшне, и не прогадал. Ему удавалось не выпускать Её Величество из вида, даже несмотря на то, что Леонелла умела самостоятельно запрягать лошадей и совершенно не желала вписываться ни в одни из существующих рамок.
Матео, на ходу собирая свои вещи, влетел в каморку, в которой жил, когда король величественным жестом отпускал его из замка или когда отсутствовал. Менестрель облачился в свою привычную аляпистую одежду, впрочем выстиранную заботливыми придворными служанками. О, да, служанки его любили – всегда оставляли кусочки получше с кухни и одежда его всегда была вычищена и опрятна. А он в свою очередь развлекал и ублажал их, как мог.
Матео схватил банджо и колпак и бросился через весь двор в приёмный холл, чтобы к тому времени, когда король спешится и прибудет в замок, уже быть там, готовый развлекать своего короля. Со всей этой суетой ему даже несколько минут удалось не думать о королеве. Но когда Абрэмо ввалился в зал и принялся приветствовать и трясти своих подданных, слишком громко хохоча, Матео понял, что несмотря на ранее утро, Его Величество уже принял на грудь, и Леонелла сейчас увидит его… в таком виде. Хотя, если она и удивится, то виду не подаст, но, наверное, ей будет не особенно приятно.
Менестрель не переставал удивляться этой женщине. Он долго не желал признаваться себе, что она покорила его с первого взгляда, с той самой минуты, когда он, перехватив поводья ее лошади, спас Леонеллу от печальной участи. А ведь он видел её раньше. Хорошо запомнил девушку, которая прибыла в замок в обществе своих пятерых сестер – семейство Плинайо вообще трудно было не заметить, – и отказывала всем кавалерам, приглашающим её на танцы, а потом и вообще пропала. Матео тогда проследил за ней, ему стало любопытно – что может предпочесть юная герцогиня веселью во дворце, и немного тревожно – не вынюхивает ли она что-то, не замышляет ли?
Оказалось всё удивительно и даже несколько скучно – Леонелла нашла библиотеку и застряла там надолго. Матео тогда ещё подумал, что такая ревностная тяга к знаниям не доведёт её до добра.
Так и вышло. Матео не узнал её в тот самый миг, на охоте. Долго присматривался к ней, но осознал, что это та самая юная герцогиня, только когда она лечила его, а потом нашёл коробочку с мазью и понял, что она не зря читала свои книжки. Но уже в тот момент, когда она невесомо гладила его по волосам, а он то выныривал из темноты, то погружался обратно, Матео, несмотря на боль и жар, понял – он пропал. Она казалась ему самой прекрасной из всех женщин, которых он знал или видел в своей жизни.
Её светло-карие глаза были похожи на янтарную еловую смолу, застывшую и золотящуюся в лучах заходящего солнца. От её кожи веяло нежной свежестью, как от летнего ветра на лугу. И сама она вся была такая миниатюрная и трогательная, что хотелось немедленно избавить её от всех невзгод, особенно от тех, которые она сама на себя взваливала. Чего стоит только эта её идея лечить солдат – Матео тогда всю голову сломал, как оставить это в тайне, как сделать, чтобы её никто не узнал и не обидел. Она, почувствовав в нём едва ли не единственного невраждебного человека в своем окружении, задавала много вопросов, просила помочь, если в чём-то сомневалась, а самое главное, ей действительно было интересно всё, что он скажет. Она интересовалась его прошлым, происхождением, никогда не смотрела на него, как человека второго сорта только потому, что он безроден. Матео приходилось часто одёргивать себя, когда он хотел назвать её просто по имени или пошутить только затем, чтобы услышать её смех. Когда он касался её, совершенно невзначай, то он чувствовал одновременно острое желание и сковывающий страх от того, что не сможет этого скрыть. Потому что он не должен испытывать и доли тех чувств, которые были ему неподвластны. Но несмотря, на это, он ревностно следил за каждым её шагом, проваливаясь в невообразимые чувства к этой женщине с каждой следующей минутой всё глубже.
И в то же время он понимал, что она так же далеко от него, как россыпь звёзд на ночном небосклоне. Она попалась в ловко расставленные королём сети, выбраться из них не сможет и, несмотря на весь свой ум и знания, погибнет в этой роскошной клетке. Видит Бог, он пытался её уберечь, предупредить, открыть глаза, но…
Только сейчас, когда она вошла в распахнутые двери огромного зала, в своем роскошном платье, которое примерила специально для мужа, когда взглянула на прибывшего в замок Абрэмо, она все поняла. Матео увидел это по тому, как кровь отлила от её лица, как она растерянно заморгала, стоило ей только подняться из реверанса, и встретилась взглядом с ним, Матео. Он видел, что только сейчас она поняла весь ужас своего положения и постарался вложить в свой взгляд всю свою уверенность и спокойствие. «Не здесь. И не сейчас, прошу. Не выдавай себя, не дай ему повод! Он не пощадит никого, даже тебя. Ты сильная, ты справишься!»
И к своему облегчению, Матео увидел, что королеве удалось взять себя в руки. Она мило улыбнулась Абрэмо, когда он развязно прокричал: «А вот и моя Лео, моя дражайшая королева!» и бросился к ней, распахивая объятия. Она прильнула к его щеке в приветственном поцелуе и смущенно покраснела, когда король отстранил её от себя, придирчиво рассматривая.
– Вы великолепно выглядите, моя дорогая! – громко провозгласил он. Леонелла что-то ответила ему, Матео не смог разобрать. У него заложило уши и стало трудно дышать. Он и подумать не мог, что вид обнимающейся королевской парочки будет ему столь болезнен и неприятен.
Тем временем Леонелла кланялась и улыбалась вельможам, стараясь сохранить лицо, когда Абрэмо ни на секунду не выпускал её из объятий. Король крикнул музыкантам, чтобы играли музыку и первым закружил Лео в танце. Она была безупречна. Поддерживала каждую его безумную идею, танцевала с ним и улыбалась, наверное, в тайне надеясь измотать его, чтобы он устал и успокоился.
– Устроим бал, прямо сейчас! – не унимался Абрэмо. – Несите явства, музыканты – играйте! Всем, всем веселиться!
Он совершенно бессовестно лапал свою жену на глазах у всех, а она только улыбалась, время от времени закусывая губу в отчаянном жесте, но позволяла ему всё, не желая спорить. Матео, глядя на все это, скрипел зубами, но понимал – что бы он ни сделал, это не поможет, только приведет его на конюшню на свидание с кнутом. Матео не боялся боли, и плевать на долго не заживающие рубцы, но пока он будет валяться на конюшне и приходить в себя, Лео останется здесь совсем одна, среди враждебных вельмож и… с Абрэмо.
Король кружил Лео в танце, перемещаясь по всему залу, и наступил момент, когда они почти поравнялись с Матео. И он увидел полные мольбы глаза королевы. «Помоги!» – кричали ему эти янтарные вселенные. Матео понял, что надо отвлечь Абрэмо от Леонеллы во что бы то ни стало, крепче сжал зубы и направился к музыкантам. Он приказал музыкантам перестать играть, и они выполнили его просьбу – музыка стихла. Зал наполнился только шуршанием ног и юбок.
– Что это ещё такое! – гневно рявкнул Абрэмо, поворачиваясь к музыкантам. – Я велел танцевать!
И тут Матео, разбежавшись, сделал колесо и, нарочно споткнувшись, растянулся на животе. Зал грохнул хохотом, а король оставил Лео в покое и направился к шуту.
– Тито! – хохотал он. – Ты чего падаешь?
– Мой король вернулся, я так скучал, а он даже не заметил меня! – плаксивым голосом возвестил Матео. – А ведь я даже написал песню для своего короля! А король не хочет слуша-а-ать!
– Ну отчего же, я люблю твои песенки, – благодушно отозвался Абрэмо. – Давай, спой, если твоё банджо ещё способно издавать звуки!
– Да, мой король, – радостно прокричал Матео и поклонился так низко, что снова едва не упал.
– Так начинай же! – махнул ему Абрэмо, взял свою жену под руку и повёл на трон. – Мы слушаем тебя, и если угодишь мне, награжу по-королевски!
Матео дёрнул здоровой щекой, впрочем, это мало кто заметил. Достал из-за спины банджо и взял первые аккорды.
***
– А вот и моя Лео, моя дражайшая королева!
Король нетвердой походкой направился к ней, а Лео даже на секунду растерялась. Она сначала не поняла, что же такое происходит с её мужем, пока он не полез к ней с поцелуями. Она почувствовала странный запах, очень похожий на тот, что был на кухне, когда мама готовила настойки, и только спустя мгновение поняла, что так пахнет крепкий алкоголь. Конечно, она раньше издалека видела напившихся пивом солдат, а однажды они с мамой откачивали конюха, который перепутал склянки и вместо воды выпил заготовку для настойки. Тогда от него пахло так же, как сейчас пахнет от Абрэмо.
Леонелла не понимала, почему это случилось с её мужем, но ему явно было весело трогать её при всех вельможах, словно он ставил на ней печать, показывающую, что она его собственность. Она не знала, как себя вести и как это прекратить, но улыбалась Абрэмо, ничем ему не препятствуя. Она опасалась, что если проявит какое-то свое неудовольствие или страх, для неё это обернётся плохо. Поэтому лишь терпела слишком вычурное и показательное поведение мужа, не перечила и старалась ему подыграть.
Матео она увидела сразу, как только вошла, и его присутствие, как и всегда в последнее время, вселило в неё уверенность. Его спокойствие и невозмутимость были для Лео как твердая почва под ногами, хоть в какой-то момент ей показалось, что он отводит взгляд от их с мужем слишком откровенных объятий.
Король хотел веселиться. Несмотря на то, что до заката еще было далеко, король объявил бал, и в приёмном зале слуги принялись накрывать столы. Все происходило спонтанно, хаотично, бесконтрольно, но Леонелла знала, чем это закончится. Судя по лихорадочному блеску в глазах Абрэмо, по его затяжным поцелуям и крепким объятиям он решил, наконец, исполнить свой супружеский долг. И его фраза, которую он прошептал: «Сегодня ты будешь моей!» исключила последние сомнения.
Лео старалась не думать об этом, потому что ей было по-настоящему страшно. Собственно, это то, зачем она и вышла замуж за короля – подарить ему наследника, но отчего-то раньше ей казалось, что происходить всё это будет… по-другому. Как? Она не знала. Но видела, как ухаживают за Иллерией и Аэлиссой их молодые мужья, как смотрят на них восторженно, как нежно дотрагиваются. Дотрагиваются так же, как касался её пальцами Матео, когда они вместе держали Палу за поводья, и целовали их руки, как целовал её ладонь Матео. А не вот так – грубо, ошалело и неприятно. Словно Лео – это вещь, и пришло время её применить.
Абрэмо все кружил и кружил её в танце, и Леонелла почувствовала, что её сейчас вырвет. В зале, наполненном вельможами и придворными фрейлинами было очень душно, карсет давил на ребра, а постоянное движение неприятно кружило голову. Лица придворных сливались в одну сплошную шумную массу, от весёлой польки разболелась голова. Лео вдруг подумала, что если бы умерла и попала в ад, наверное, он выглядел бы так же.
И вдруг в этой безликой массе её взгляд выхватил те самые синие омуты, которые дарили ей уверенность и спокойствие. Лео показалось, что её словно вышвырнуло на воздух и смогла снова дышать. Она цеплялась за этот взгляд и не могла отвести глаза, словно если она моргнет, снова окажется в этом душном, шумном аду.
Лео увидела, как губы Матео дрогнули, он глубоко вдохнул и скрылся в толпе. Ну, конечно, что он может? Что бы он ни сделал – будет только хуже. Он не сможет остановить весь этот ужас, не приняв удар на себя, а она меньше всего хотела, чтобы Матео снова пострадал. Она даже обрадовалась, когда он скрылся подальше отсюда. Но тут музыка оборвалась, а толпа, еще немного гомонящая, медленно успокаивалась и расползалась по залу.
– Что это еще такое! – возмутился король, но Матео переключил все внимание на себя. Он устроил целое представление, все смеялись над ним, а Лео чувствовала такое облегчение, что король отстал от неё хоть ненадолго, что у нее едва не подкашивались ноги.
Абрэмо милостиво разрешил своему Тито спеть, галантно усадил свою жену на трон и развалился рядом, приготовившись слушать. Но Лео смотрела только на Матео. Половина его лица как обычно была закрыта маской, но что-то в его образе выдавало тщательно скрываемую ярость. Он дурачился, позволял смеяться над собой, но она видела его резкие движения, когда он достал из-за плеча свой инструмент, а когда брал первые аккорды, Лео показалось, что он слишком невоздержанно терзает струны и они вот-вот лопнут. Музыка наполнила её слух, это была напряженная, надрывная баллада, словно некую потаённую боль менестрель пытался высказать ей, Леонелле, хоть и обращался он при этом к королю, воспевая его ум и смелость, говоря о том, что только такого друга он хотел бы иметь в жизни:
Баллада: Helloween – Don't stop being crazy
Ты один, кого из тысяч я выбрал,
С кем хотел бы я дружить всю мою жизнь,
Если каждый свой цвет решил бы выбрать,
Яркой точкой оставался бы ты.
Каждое слово, которое срывалось с уст менестреля выстреливало, словно из пращи. И если начинал петь он гордо возвышаясь над вельможами и глядя только в сторону королевской четы, почтительно кланяясь, то когда слова, обращенные королю, были спеты, Матео пошел вдоль вельмож, бросая им свои слова, будто на растерзание.
Ум и смелость против норм,
Улыбка для глупцов,
Я с тобой, чтоб поддержать,
Ты же должен знать:
«О боже, он же бросает ему вызов!» – пронеслось в голове у королевы, и она стала пристальнее следить за Матео и Абрэмо. Слова баллады были очень правильные и даже почтительные, воспевающие прекрасные качества короля, которыми он, несомненно, обладал. Но дерзкий тон, звенящие от силы и напряжения аккорды – не возможно было не заметить.
Останься тем, кто ты есть,
Куда б ты ни шел,
Останься тем, кто ты есть!
Это ложь,
Что научиться мы летать не можем,
Оставайся тем, кто ты есть!
Матео пел, и Лео не могла отвести от него глаз. Её завораживало сочетание дурашливости и несерьезности с бесконечной надежностью и непоколебимостью. Он знал, что король после всего этого может сделать с ним всё, что угодно. От настоящего награждения – озолотить, в прямом смысле, до того, чтобы забить насмерть. И Леонелла сидела ни жива ни мертва. Чем закончится этот вызов? Хватит ли у пьяного короля выдержки и мудрости обернуть всё в свою пользу или он лишь подтвердит все слухи о своей жестокости и невоздержанности?
«Зачем, ну зачем ты поёшь про то, что «мы сможем летать»? Ты не понимаешь, что играешь с огнём?» Лео слышала легенду о короле, предшественнике Абрэмо, который прикрепил крылья из перьев юноше и сбросил с самой высокой башни своего замка в назидание потомкам, что нельзя идти против правил. Как Абрэмо воспримет этот вызов? Вдруг поступит так же?
Лео пыталась глубоко дышать, но никак не могла отвлечься, и предательская слеза все же поползла по щеке. От страха. От отчаяния. От понимания. От этого голоса, который, казалось, задевал струны её души и играл на них, как на самых дорогих инструментах. Матео пел королю, но для… своей королевы.
Наконец, из-под пальцев Матео стали пробиваться звуки куда спокойнее и нежнее, чем в начале. По всей видимости, он выплеснул свои чувства в музыку и немного пришёл в норму. И правда, взгляд его приобрел прежнее спокойствие, черты лица стали более расслаблены, а вид невозмутим. Менестрель низко поклонился, окончив свое выступление и остался в низком поклоне, пока не последует реакция короля на балладу.
В зале было оглушающие тихо. Так тихо, что Лео показалось, биение её сердца слышат абсолютно все. Но когда она пришла в себя, оказалось, что это было не её сердце, а размеренные хлопки короля. Он восхищённо хлопал менестрелю, явно довольный словами, которые только что услышал, а вызова будто бы и не заметил.
– Вот! – не прекращая аплодировать, провозгласил король своим вельможам. – Вот что я хочу слышать от по-настоящему преданных мне людей! Тот, кто останется со мной до конца, какие безумные вещи я бы ни придумал! Учитесь, лизоблюды! – Абрэмо вскочил с трона и не переставая бить ладонью об ладонь, направился к Матео. – Ты доказал мне свою преданность, Тито, и я награжу тебя по-королевски! Я… – он окинул взглядом толпу присутствующих придворных и, подойдя к Матео еще ближе, положил руку на его плечо, – выбирай любую даму, мой преданный слуга, и веди её в танце! Почувствуй себя одним из нас, ты провел всю жизнь при дворе, но всегда оставался в стороне.
Абрэмо отступил на шаг от шута и поморщился.
– Сними свой шутовской колпак и яркие одежды! Дайте ему камзол! – крикнул король слугам. – Мы сделаем из тебя настоящего вельможу и выбирай, кого хочешь!
На немного растерянного Матео налетели придворные, сорвали колпак, который мелодично и как-то грустно звякнул, толкали его друг к другу, стягивали яркую рубашку, смеялись и одевали его в одежду вельможи. Всем так нравилась эта забава – сделать из шута уважаемого господина, чтобы он повёл под руку знатную даму. Когда толпа расступилась, Матео остался стоять посреди зала в чужом комзоле, свое банджо он выронил, пока его толкали в разные стороны. С растрепанными волосами, покосившейсяя на лице маской, он никак не мог взять ситуацию под контроль и выглядел при этом жалко.
– Ну же, Тито, не стесняйся! – подталкивал его король, глумливо улыбаясь. – Ты у нас знатный красавец, думаю, любая дама посчитала бы за счастье пройтись с тобой в танце!
Пока Абрэмо вещал, Матео явно удалось взять себя в руки. То, что выглядело как награда, было самой настоящей издевкой, поняла Лео. Абрэмо пьян, но он не дурак. Он понял, услышал вызов. Её сердце который раз зашлось в тревоге. Матео снова низко поклонился и заговорил совершенно спокойным, низким голосом:
– Я безмерно ценю оказанное мне высокое доверие, Ваше Величество, но награда, которую вы предлагаете, слишком велика для той скромной песенки, что я имел честь спеть вам. Уверен, что ни одной даме в этом зале, не будет приятно танцевать с шутом…
– Ваше Величество!
Лео встала, не имея больше сил смотреть на все это издевательство. Она часто дышала, кровь шумела у неё в ушах. Она поняла, что надо спасать положение, и только она сможет разрешить всю эту ситуацию так, чтобы в выигрыше остались все.
– Моя королева? – одновременно вырвалось у обоих: Абрэмо и Матео. Только король недоуменно обернулся к ней, а Матео буквально рухнул на колено и низко склонил голову.
– Ваше Величество, – повторила Леонелла, обращаясь к своему мужу, незаметно скрестила пальцы на удачу и царственно поклонилась, – разрешите мне также отблагодарить верного подданного, который своими речами смог усладить не только ваш слух, но и высказать вам свою преданность и любовь. Тито, прими благодарность своей королевы за твою верность, честность и искренность, – она кивнула шуту ровно так, как это позволяли приличия.
Матео лишь на секунду поднял на нее взгляд, в котором читалось: «Боже, что вы делаете?!» и снова согнулся в почтительном поклоне. Абрэмо как-то недобро ухмыльнулся, поворачиваясь к Лео всем корпусом, и медленно двинулся к ней, пристально рассматривая.
– Это такая честь для меня, моя дорогая, – провозгласил король, подходя к ней ближе и ближе. Он улыбался, но Лео казалось, что он хочет её ударить. – Королева так сильно любит своего мужа, что готова благодарить безродного менестреля за преданность и искренность своему королю. Что ж, если это действительно так, то отчего бы вам, моя Лео, не составить ему пару в танце и не наградить его поистине по-королевски?
Все это прозвучало так двусмысленно и издевательски, что Леонелла еле держалась, чтобы не расплакаться. Она лично ничего не видела зазорного в том, чтобы выйти в танце с Матео – она-то знала, что танцевать он умеет получше многих вельмож.
В то время, пока король отсутствовал, Лео старалась изо всех сил восполнить пробелы в танцевальных навыках. Она снова сбежала от всех в сад, чтобы потренировать некоторые, особенно неполучающиеся па. Леонелла много занималась с профессором, но то ли уже закостенела в своём нежелании соответствовать всем этим лживым и не искренним развлечениям, то ли профессор, хоть и был безупречно вежлив, но учил Лео до того снисходительно, что она все время чувствовала себя неуклюжей и глупой. Оттого часто ошибалась, путалась в длинном платье и её это все только раздражало.
Учить движения без партнёра было не очень удобно, зато она чувствовала себя гораздо свободнее, и полагала, что так у неё получается гораздо лучше.
– Вы предпочитаете пыльную дорожку сада безупречному паркету королевского танцевального зала? – услышала Лео позади себя знакомый голос, и пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности. Она не слышала, как подошёл Матео, и густо покраснела, представив, что именно он мог тут увидеть.
– У меня не всё получается, а профессор…
– Напыщенный, чванливый осел, знаю, – Матео очень старался не улыбаться, хотя его насмешливый взгляд трудно было не заметить. Он стоял, прислонившись плечом к беседке, сложив руки на груди и щурился на солнце, разглядывая Леонеллу.
– А ты уже по привычке находишь меня здесь, – смущённо глядя в сторону, поговорила Лео, не зная, как себя вести дальше. Гнать Матео ей не хотелось, но и танцевать при нём она не могла, особенно понимая, что у неё не получается.
– Я знаю, куда вы сбегаете, когда хотите побыть одна, и ни за что не нарушил бы вашего уединения, если бы не подумал, что вам нужна помощь, моя королева, – со всем почтением поклонился Матео, и сердце у Леонеллы привычно забилось чаще, когда менестрель говорил с ней этим своим мягким, чарующим голосом.
– Чем ты можешь мне помочь? – маскируя свое учащенное сердцебиение глубоким вдохом, пожала плечами королева. – Этому надо учиться с детства, а я бессовестно просиживала уроки танцев в домашней библиотеке, пока мои сёстры учились премудростям дворцовой жизни. Я ведь не могла тогда подумать, что когда-нибудь стану королевой…
– Только вы и достойны этого, Ваше Величество, – галантно поклонился шут и протянул ей руку ладонью вверх. – Позвольте пригласить вас на полонез.
– И ты знаешь все движения? Танцевал со знатными дамами?
– Конечно, ведь это любимое развлечение короля…
Лео тогда не очень поняла, в чем заключается это «любимое развлечение короля», но решила, что у неё ещё будет возможность самой всё увидеть и не стала допытываться. Она почти невесомо положила свою ладошку на предложенную руку и почувствовала, как по всему её телу разливается тепло. Под плотной тканью платья она вся взмокла от напряжения, но стоило им сделать несколько шагов, как она почувствовала, что от неё ничего особо не требуется – в танце главенствующую роль на себя берёт кавалер, и именно от него и его умений зависит успех. Всё, что требуется от дамы, это отдаться на волю ведущего её, быть лёгкой и изящной, повторять и зеркалить все движения, быть податливой и послушной. И она вдруг почувствовала, как ей нравится быть в руках у Матео, как уверено и умело он ведёт её в танце, словно лепит из неё прекрасную скульптуру, и она расцветает в его руках.
Когда по ходу танца Лео оказалась совсем близко прижата к менестрелю, она не смогла быстро совладать с собой, даже забыла, как дышать. Она смотрела в его лицо и моргала часто-часто, а Матео в свою очередь не отводил от неё взгляда и тоже замер, не в силах прервать этот прекрасный момент.
– Я забыла, что там дальше, – пролепетала Лео, а менестрель набрал в грудь побольше воздуха и подтолкнул её вперёд, заставляя повернуться вокруг себя.
– У вас все прекрасно получается, моя королева, – произнёс он, хотя голос его едва слышно вебрировал.
– Мне ещё не попадались столь искусные кавалеры, – похвалила она его, и Матео улыбнулся:
– Жизнь при дворе накладывает свой отпечаток, тем более, что меня учили с раннего детства.
Матео завершил свое па и остался стоять, почтительно поклонившись, а Леонелла присела перед ним в реверансе, отчего менестрель поднял на неё недоуменный взгляд.
– Ведёшь даму как вельможа, получай такое же почтение, – улыбнулась ему Лео, и Матео немедленно упал перед ней на колено.
– Не говорите так, моя королева, я ни в коей мере не достоин этого…
Лео потянулась и погладила его здоровую щёку, приподнимая его лицо к себе и заставляя посмотреть на неё.
– Ты достойное многих, Матео. И я очень тебе благодарна!
Но сейчас, в эту минуту, Абрэмо все представил так, словно она должна перед всеми опозориться. «Он ведь сам обещал наградить Тито по-королевски, или издёвка – это уже неотъемлемая часть спектакля? – метались у неё в голове горькие мысли. – Неудивительно, что у него так мало соратников и ходит так много отвратительных слухов!»
Внешне же Лео старалась ничем не выдать своих чувств. Она присела в неглубоком реверансе перед королем в знак согласия с ним и величественно прошла мимо него прямо к Матео, который так и стоял коленопреклоненный посреди зала и ждал своей участи. Она подошла к нему и тронула за плечо:
– Получай же свою королевскую награду, Тито, – с едва заметной улыбкой снисходительно, поскольку таковы были правила игры, сказала она. – Музыканты! Играйте!
Матео поднялся под аккорды полонеза, но так и не смотрел на Леонеллу, потупив взгляд. Потом набрав в грудь побольше воздуха, словно собрался нырять, обозначил кивком приглашение кавалера, а Лео присела в согласном книксене.
Леонелла старалась, как могла, оставаться равнодушной и слегка игривой, словно вся эта затея – шутка и блажь короля, и она ему только подыгрывает, как верная и честная жена. Но когда она изящно опустила свою ладошку на протянутую Матео по правилам танца руку, она ощутила тот самый жар, какой ощущала всегда, когда касалась Матео. Леонелла, конечно же, танцевала с ним раньше в саду – он давал ей уроки, на которых она чувствовала себя гораздо лучше, чем с профессором. Да и с другими вельможами она танцевала на балах – теперь-то она была хорошо обучена премудростям придворной жизни, но никогда раньше мужские прикосновения не действовали на неё так завораживающе. Ей снова стало трудно дышать, она почувствовала давление корсета так, словно у неё в груди вырос огромный шар, и деть его некуда, и он просто сломает ей сейчас рёбра. Она подняла на Матео взгляд и почувствовала, как сильно у неё пересохли губы от этого жара.
– Зачем вы это сделали, моя королева? – тихо спросил Матео, и от его голоса, такого нежного и тихого сейчас, у Леонеллы по спине пробежали сонмища мурашек. Он вел её в танце так умело и легко, как он и делал это всю свою жизнь – играючи. Она чувствовала его сильные руки, дотрагивающееся до неё ровно настолько, насколько позволяли правила, но каждое его прикосновение отдавалось пульсацией у неё в животе. И скрывать свои эмоции становилось с каждой секундой все труднее.
– Так неприятно танцевать со мной? – она хотела снисходительно ухмыльнулся, но на самом деле уголок её губы нервно дернулся, когда Матео прижал её себе спиной по ходу танца.
– Вы играете с огнём, – прошептал ей на ухо, обдавая теплым её кожу, а Лео вдруг не к месту подумала, что огонь – это он и есть. – Король вам этого не простит.
– Король всё равно сделает то, что посчитает нужным, ему не нужен для этого повод, – тихонько ответила Лео, поднимая на менестреля взгляд. – Моя участь с самого начала была незавидной. От этого ты хотел меня уберечь?
Матео не сводил с неё глаз, и под этом взглядом Леонелла чувствовала как что-то внутри неё плавится и обжигает всё новыми и новыми волнами жара. Её губы покалывало, а прикосновения Матео рассыпали по коже нервные колкие импульсы. Видит бог, она старалась себя не выдать, но чувствовать эти касания, ощущать этого мужчину, рядом с которым она казалась себе маленькой, а под его горячим взглядом… очень красивой, было выше её сил. Когда он снова притянул её к себе по ходу танца и она ощутила на волосах его теплое дыхание, она просто прикрыла глаза и позволила себе раствориться в этой музыке и в этих ощущениях.
Все опасения, тревожные мысли, страхи на это мгновение испарились из её головы, в груди было тепло и тесно, а внутри всё горело и вибрировало так сильно, что хотелось покрепче ухватиться за что-нибудь, а лучше кого-нибудь. Но внешне Лео была горда, снисходительна и величава, улыбалась Матео и окружающим их вельможам и отводила взгляд от короля. И если бы она знала, что ждёт её дальше, Леонелла, наверное, не была бы такой беспечной и… за долгое время пребывания в этом замке – счастливой. Но она не знала, и это неведение было для нее сейчас лучшей наградой, чем она могла себе представить.
