Текст книги "Дамиан (ЛП)"

Автор книги: Аниса Джикдхима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Я в порядке, но хочу поговорить с тобой наедине как можно скорее.

Мы заходим в большую комнату, где от яств ломится стол. Место во главе занимает Карлос, Дженнифер садится справа от него, Касандра встаёт рядом с ней, а Дамиан следует за ней. У меня на глаза опускается красная пелена. Я практически выхватываю стул из его рук и сажусь между ними, разделяя. «Что со мной не так? Я никогда не была ревнивой». Дамиан улыбается, устраиваясь рядом со мной, и шепчет:

– Детка, может хочешь и пописать на меня? – говорит усмехаясь, – Кас мне почти сестра. Тебе не нужно метить свою территорию, понятно?

«Боже! Я идиотка».

– Итак, Бланка. Расскажи нам что-нибудь о себе, – начинает Карлос, когда подают первые блюда.

«Почему мне кажется, что я на экзамене?»

– Что бы ты хотел узнать? Я обычная девушка – учусь, работаю, и живу в съёмной квартире, – отвечаю, глядя ему в глаза.

– Где ты работаешь? – спрашивает напрямую.

– Карлос, – одёргивает его Дженнифер.

Он серьёзно смотрит на неё, ловит пальцами её подбородок, а затем притягивает к себе.

– Не вмешивайся.

Она что-то бормочет, думаю, – посылает куда подальше, чтобы это понять не требуется много.

– Я работаю в агентстве моей матери, но только до тех пор, пока не закончу учёбу.

Карлос удивлён, возможно, он ожидал, что я не отвечу. Он наполняет свой бокал вином и продолжает задавать вопросы.

– Что будешь делать после университета?

– Боже мой, Карлос, оставь её в покое, – вмешивается Касандра.

– Если вы не перестанете меня доставать, я возьму и брошу вас в подвал, – угрожает он.

– Попробуй, – отвечает Дженнифер.

– Испытай меня снова, corazón, и ты увидишь, насколько правдивы мои слова.

Ситуация слишком накаляется, поэтому я решаю вмешаться.

– Нет проблем, я отвечу на все твои вопросы, – привлекаю внимание присутствующих, – после учёбы я уеду из Пуэрто-Рико. Я решила переехать в Майами, где начну стажировку в приюте, который занимается детьми, подвергшимися насилию.

Карлос внимательно изучает меня, наклоняет голову набок и спрашивает:

– Почему ты решила покинуть место, где родилась и выросла?

– Семейные разногласия. Я не совсем согласна с их образом жизни. Не хочу, чтобы кто-то думал, что и у меня тоже есть определённые наклонности, – честно отвечаю я.

Дамиан сжимает под столом мою руку и поглаживает большим пальцем.

Мы продолжаем есть в тишине, пока Касандра не решает рассказать забавные анекдоты, которые заставляют всех улыбаться. Мы с Дамианом обмениваемся странными взглядами, в то время как его рука не отпускает мою. Кажется, в его глазах появилось что-то новое.

– Это моя семья, – шепчет он, придвигаясь ближе к моему уху.

Его горячее дыхание на моей шее покалывает.

– Тебе повезло, они тебя любят.

Он улыбается и трётся носом о мою щёку. Нежный жест, который редко можно ожидать от него, но я чувствую, что он способен и на это.

После обеда Карлос и Дамиан планируют день, а мы, девочки, продолжаем болтать, рассказывая друг другу что-то о своей жизни.

Я впервые спокойно разговариваю с нормальными людьми, и это потрясающе. Если бы не Карлос, мне было бы совершенно уютно.

– Можно пойти потанцевать сегодня вечером, – предлагает Кас, уже воодушевлённая этой идеей. Дженнифер смотрит на Карлоса, который, кажется, не очень-то согласен, затем снова переключает своё внимание на меня. – Мы можем пойти в клуб «Diablo», там отличная музыка.

– Дженнифер! – предупреждает Карлос.

Она встаёт и, расположившись позади него, массирует ему шею, проводя пальцами по чёрным волосам.

– Сегодня мы идём танцевать, и ты сделаешь этот вечер приятным. Иначе… – Дженнифер наклоняется ближе к его уху и шепчет что-то, понятное только Карлосу.

– Ты никогда этого не сделаешь! – грозно восклицает он.

– Испытай меня, Карлос Гардоса, – надменно отвечает она.

Двое смотрят друг на друга с интенсивностью, от которой может возникнуть пожар.

– Они всегда так делают, – дьявол и ангел, – но я до сих пор не совсем поняла, кто из них дьявол, – весело комментирует Кас.

«Вау, Дженнифер на самом деле крутая, противостоять такому властному мужчине должно быть нелегко, я уже восхищаюсь ею».

Дженнифер нежно целует Карлоса, гладит по лицу, а затем говорит, что любит его.

Я удивляюсь, когда Карлос соглашается провести вечер в клубе.

– Видишь, с нашей семьёй требуется ласка, – шепчет мне Дамиан.

«Я всегда нежная, за исключением тех случаев, когда он пробуждает во мне стерву».

Я ласкаю его лицо и улыбаюсь.

– Моя сладость покорила тебя, моё бунтарство тебя победило.

Дамиан хмурится и начинает рисовать воображаемые линии на моих плечах и руках.

– Поражение? Ты не представляешь, как ошибаешься, малышка, – его запах опьяняет меня, – единственное, чего хочу, это приручить тебя. Каждый мой вздох должен стать твоим, каждое моё слово должно быть вытравлено в твоём сознании. Я хочу заклеймить тебя. – Он перестаёт гладить меня и берёт за запястье. Внизу у меня усиливается жар, заставляя сжимать ноги. Дамиан тянет мою руку под стол и накрывает выпуклость в своих брюках. – Прикоснись к нему, считаешь правильным держать его взаперти, когда всё, чего он хочет, это погрузиться в тебя?

Я моргаю, выдерживая его взгляд.

– Тогда сделай это. Отведи меня в комнату и покажи, как сильно ты меня хочешь, – шепчу в ответ, смущённая собственными словами.

Дамиан делает меня другой, спонтанной.

– Извините нас, мы собираемся отдохнуть, – объявляет он, вставая и не отпуская моей руки.

Дамиан не знает полумер. Ему всё равно, что подумают другие, он делает то, что хочет.

– Увидимся за ужином, – прощается с ним Карлос, словно меня здесь нет.

Дамиан тащит меня за руку по длинному коридору, пока не останавливается перед одной из многочисленных дверей.

– Бланка, ты действительно хочешь быть со мной? – спрашивает он, втягивая меня внутрь.

– Да, а ты?

Я оглядываюсь, комната полупустая: большая кованая кровать, классическая мебель, плотные шторы. Никаких личных вещей, ничто не указывает на то, что здесь кто-то живёт.

– Разве не ясно, как сильно я тебя хочу? – спрашивает он, приближаясь.

Я отступаю, понимая, что играю в кошки-мышки.

– Плотское желание – это одно, а жизненное желание – совсем другое, Дамиан.

Он стискивает челюсти. Кажется, он совсем несогласен с моими словами.

Дамиан делает новый шаг, но мне удаётся сохранить между нами дистанцию. Я знаю, что скоро коснусь стены, и он набросится на меня.

– Раздевайся, и я скажу тебе, что я чувствую.

«Шантажист-засранец».

Он насмешливо улыбается, останавливаясь посреди комнаты. Мы пристально смотрим друг на друга, а моё желание прикоснуться к нему становится всё сильнее.

– Что ты чувствуешь ко мне?

– Некоторые вещи может знать только сердце, Бланка. Но одно я знаю точно: ты сводишь меня с ума.

От его слов меня переполняет огромная радость, которую невозможно описать; это мощное чувство вырывается прямо из моей души. И именно в этот момент, затмевая счастье, прорывается мысль.

«Не могу больше откладывать. Должна сказать ему сейчас, что я дочь Цезаря Кортеса, иначе навсегда потеряю его доверие».

С сердцем в горле я набираюсь храбрости и надеюсь, Дамиан поймёт. Я не такая, как мой отец, надеюсь, он согласится с этим после всего, что мы вместе пережили.

– Дамиан, я хочу сказать тебе что-то важное.

– Я уже знаю, малышка, – отвечает он, удивляя меня. Приблизившись, как стервятник, он целует меня, удерживая ладонями моё лицо, пока его нога пробирается между моими.

Он не выглядит сердитым, наоборот, кажется, что ему всё равно.

– Мне жаль, что не сказала тебе раньше, – говорю я между поцелуями.

– Неважно, теперь я знаю.

Наши руки ищут друг друга, находят и отчаянно переплетаются, словно так цепляясь мы можем спастись от всего мира. Я не должна была сомневаться, он видел, какая я на самом деле, и понял, почему у меня не хватило смелости открыться.

– Я никогда не испытывал ничего подобного, – признаётся он, поглаживая моё лицо. – Я желаю тебя до безумия, Бабочка. Ты не представляешь, какие мне в голову приходят мысли каждый раз, когда я вижу тебя.

С трепетом и колотящимся сердцем я целую пылающие губы, выдающие его страсть.

– Ты представить не можешь, сколько раз я искала в себе мужество сказать тебе, что я дочь Кортеса, я так боялась, что ты не сможешь понять меня, увидеть такой, какая я есть…

Время замирает, как и Дамиан; его тело внезапно становится жёстким и тяжёлым.

Он прижимает меня к стене, а его руки властно смыкаются вокруг моего лица.

– Что ты сказала?

– Я думала, что… – не могу говорить, потому что Дамиан начинает сжимать мою шею так сильно, что я задыхаюсь. Его глаза, потемневшие и потускневшие, смотрят на меня с яростным негодованием. Гнев, который он дал мне увидеть ранее, ничто по сравнению с тем ураганом, от которого он вот-вот взорвётся.

– Скажи мне, что это неправда. Скажи мне, что я не тратил зря время с дочерью Кортеса! – кричит он, багровея.

Как я могу это отрицать, я дочь Цезаря Кортеса. Но чего Дамиан не может понять, так это насколько я отличаюсь от него. Как свирепый зверь, Дамиан бросает меня на пол и смотрит с отвращением.

– Ты хорошо справилась, должен признать. Сделала вид, что заинтересована во мне, и сказала нужные слова в нужное время, молодчина, – он наклоняется надо мной и продолжает: – интересно, у тебя на самом деле есть сестра близнец? Какой дурак… – качает головой, – ты клубная шлюха, это всегда была ты.

Вскочив на ноги, я пытаюсь собрать остатки мужества и попытаться образумить его.

– У меня действительно есть близнец, и я встретила тебя случайно, Дамиан, почему ты мне не веришь? Я не имею ничего общего с моим отцом, и не видела его уже много лет!

Он ничего не говорит, но даже не прикасаясь, умудряется сломить меня своим тяжёлым взглядом.

Дамиан придвигается ближе, наклоняет голову, а его рука ложится на мою щеку.

– Ты убедительная лгунья, – признаёт он, прежде чем влепить мне такую пощёчину, что я теряю равновесие.

Я инстинктивно поднимаю руки перед лицом, чтобы защититься от новой атаки, но он целится в другое. Хватая за волосы, Дамиан поднимает меня и прижимает к стене, располагая своё лицо на расстоянии вдоха от моего.

– Предать моё доверие – значит добиваться смертного приговора. Бланка, я не прекрасный принц, я король и палач, – зло бормочет он, впиваясь пальцами в мои плечи.

Хочу умолять его остановиться, но меня сотрясают рыдания и ослепляют слёзы, те самые слёзы, которые он не раз провоцировал, но всегда заботился высушить. Только сейчас нет утешительной ласки, лишь холод его гнева.

Кто-то врывается в комнату.

– Какого хрена ты делаешь?! – кричит Карлос, оттаскивая от меня Дамиана, но он вырывается и снова приближается ко мне с угрозой.

– Она дочь Цезаря! – кричит он, указывая на меня, а Карлос снова хватает его, пытаясь обездвижить.

– Я знаю, но она не имеет ничего общего со своим отцом.

– Ты знал?! – ошеломлённый Дамиан поворачивается к Карлосу. Мужчина смотрит на меня с тревогой, пытаясь вывести Дамиана из комнаты, но попытка проваливается, когда тот сердито отталкивает его.

– Габриэль – её дядя, и хочу тебе напомнить, что он помог убрать с нашей дороги Цезаря. Подумай, это не то, чем кажется, – пытается объяснить Карлос.

Я пытаюсь найти выход и сбежать, но Дамиан удивляет, впиваясь ногтями в мои запястья. От боли я сгибаюсь пополам.

– Она лгала мне, – возражает он, прижимая меня к двери.

Со стоном ударяюсь спиной о дерево, и мне на помощь приходит Дженнифер, но Дамиан грубо угрожает ей:

– Близко не подходи, иначе рискуешь пораниться. Никто не должен вставать между мной и Бланкой.

– Не делай этого, Дамиан, ты всё испортишь. А когда поймёшь, что совершил ошибку, не сможешь вернуться назад, – снова пытается вразумить его Карлос.

Двое смотрят друг на друга, напряжение нарастает.

– Все на выход! – кричит Дамиан, указывая на дверь.

Дженнифер отступает, но Карлос не двигается.

– Ты должен успокоиться, ты плохо соображаешь, – уговаривает он, осторожно приближаясь к нему. – Давай, пойдём выпьем, – продолжает, похлопывая его по спине.

Дамиан бросает на меня пристальный взгляд, затем пожимает плечами, бормоча нечленораздельные слова.

– Она отсюда не сдвинется, – заявляет он присутствующим, после чего следует за Карлосом и запирает меня внутри.

Я сползаю по двери на пол, подтягиваю ноги к груди и снова начинаю плакать.

«Он даже не послушал человека, которого считает братом. Дамиан не видит реальности, он видит во мне только очередного врага, которого нужно уничтожить».

Глава 21

Дамиан

– Выпей, поможет снять напряжение, – подбадривает Карлос, предлагая мне стакан бурбона.

Я не смотрю на него. Сижу, сжав ладонями голову и опираясь локтями на стойку бара.

– Ты не можешь винить эту девушку только за то, что она родилась не в той семье, – продолжает он, ставя передо мной стакан с янтарной жидкостью.

– Ты уверен? Я так не думаю, это лишь твои предположения, – отвечаю резко.

Беру стакан и проглатываю всё содержимое.

Алкоголь проникает в горло, как бомба, обжигая желудок.

– Я такой мудак, – с горечью признаю я, беря бутылку, чтобы снова наполнить стакан, – я старался её защитить, но опасности не было, и она это знала.

Карлос раскуривает сигару, и запах разносится по воздуху.

– Я продолжаю расследование, но всё указывает на её непричастность, – спокойно объясняет он.

Я поворачиваюсь на стуле и смотрю на него, пытаясь понять, не шутит ли он.

– Цезарь Кортес послал своих людей в мой спортзал, в мой дом Карлос! Но что ты можешь знать? – распаляясь, подначиваю я и делаю ещё один глоток. – Ты преспокойно сидишь в своей крепости, и никто не осмеливается прийти и дое**ться до тебя, но когда дерьмо случается с Крисом или со мной… Ну кого это волнует, верно? – добавляю я, прежде чем вновь осушить стакан.

– Никто вас не отсылал. Вы сами выбрали жизнь вдали отсюда. Мы говорили об этом ещё тогда, и я отчётливо помню, как предупреждал о возможных «трудностях». Мы не обычные люди, Дамиан. У нас есть власть, и это часто привлекает внимание, особенно со стороны тех, кто хочет её отнять.

Я встаю и беру бутылку.

– Ты прав. Вот почему я собираюсь решить эту проблему самостоятельно. А ты… ты не будешь вмешиваться.

Карлос сжимает челюсти и хлопает рукой по барной стойке.

– С кем думаешь, ты разговариваешь? Пока не доказано обратное, история затрагивает всех, и я не позволю тебе облажаться только потому, что ты злишься на весь мир.

Я отхожу и, стоя к нему спиной, предупреждаю:

– Попробуй встать на пути, и ты увидишь, как я зол.

Бланка

Звук ключа в замке грубо возвращает меня к реальности. Смотрю, как открывается дверь, как входит Дамиан, а затем с грохотом её закрывает.

В руке у него бутылка, он ставит её на пол и размеренным толчком придвигает комод к двери, запирая нас.

Моё сердце колотится в груди, а разум кричит, что нужно бежать, но я не могу пошевелиться.

– Бланка, ты рассказала о себе хотя бы немного правды? – холодно спрашивает он.

Его глаза излучают обиду, которая уничтожает меня.

– Единственная ошибка, которую я совершила, это скрыла от тебя, кто мой отец. Я пыталась сказать тебе… – я замолкаю, когда Дамиан ударяет кулаком в стену, прямо рядом с моей головой.

– Ты предала моё доверие, – рычит мне в лицо.

– Посмотри на меня, Дамиан. Посмотри на меня. Ты единственный человек, которому я когда-либо говорила о себе правду.

– Ты – дочь Цезаря Кортеса, – презрительно шипит он, отступая на шаг, – это единственная правда, которая меня волнует.

От звуков этого имени во мне происходит революция. Взрывается вулкан разочарования, который до сих пор мне удавалось подавлять.

– Я не такая, как он! – Я бросаюсь на Дамиана и бью его в грудь, выпуская весь гнев, накопленный за долгие годы. – Я не такая, как мой отец, я никогда никому не причиню вреда, я никогда не поставлю деньги превыше всего! – продолжаю осыпать его ударами.

Дамиан пытается оттолкнуть меня, но мне удаётся ударить его по лицу, и тогда он тащит меня к кровати.

– За нас с тобой, лживая сучка, – задыхаясь, говорит он, пытаясь заблокировать мне руки над головой. Но как бы ни был силён Дамиан, я не сдаюсь – яростно сопротивляюсь, пытаясь вырваться из его хватки.

– Я пыталась рассказать тебе о своём отце, но каждый раз… – слова замирают у меня в горле, когда он закрывает моё лицо руками и мрачно смотрит на меня, произнося своё заклинание. Это только мы, подвешенные в мире антиутопии, который, вопреки собственному благу, я хотела бы видеть как свою реальную жизнь.

«Он моя слабость. Даже сейчас, в каком-то нездоровом влечении, я желаю его».

Не могу больше смотреть на него, я не смею. Его взгляд слишком обжигает, заставляя чувствовать себя грязной.

Мои волосы падают на лицо, и в этот момент острый предмет соприкасается с моим лбом.

Медленно поднимаю взгляд, и меня парализует ужас. Нож.

«Почему Дамиан обращается со мной так, будто я причина всех его проблем?»

Без разрешения по щекам потекли слёзы, я не могу их сдержать. Я приоткрываю рот, который за это время стал сухим, как пустыня, пока Дамиан ласкает меня лезвием. Он задевает кожу острым кончиком, но не нажимает.

– Как самочувствие, Бланка? – спрашивает он отстранённо.

Я смотрю ему глаза и не узнаю, они кажутся такими пустыми.

«Почему он хочет напугать меня?»

– Ты хочешь причинить мне боль, Дамиан? – спрашиваю, пытаясь дотронуться до него, но он резко отстраняется, снова направляя нож в мою сторону.

– Я не просто хочу причинить тебе боль, я хочу остаться в твоей памяти навсегда.

Я немедленно пытаюсь высвободиться, потому что никогда не боялась его так сильно, как в этот момент. Эти слова пробудили некоторые из худших воспоминаний в моей жизни. Я думаю о Джулиане и той гнили, которой он пытался меня заклеймить, и это приводит меня в чувство. Если сумела выбраться из той ситуации, то справлюсь и с этой. Сохраняя внешнее спокойствие и, не отрывая взгляда от его глаз, спрашиваю:

– Что я тебе сделала, чтобы заслужить такое обращение?

В ответ он зажимает зубами нож, хватает меня за волосы и бросает к стене, захватывая меня в ловушку своим телом.

«Кто такой Дамиан на самом деле?»

Я была настолько глупа и верила, что могу узнать парня по его глазам, по словам и маленьким жестам. Эта уверенность начинает колебаться в тот самый момент, когда вижу его лицо, искажённое от жестокости.

– Ты существуешь, – отвечает он с отвращением.

Я замираю, когда его гневное дыхание проникает в меня, как ядовитое облако.

– Причиняя мне боль, тебе становится легче? – спрашиваю, когда его хватка на моих руках усиливается, пока не слышу, как хрустят мои кости.

«Больно. Он хочет причинить мне боль».

– Ты забила мне голову всяким дерьмом о сердце и чувствах! – кричит он.

Он почти вырывает мне волосы, приближая моё лицо на расстояние миллиметра к своему, и вглядываясь в меня теми зелёными колодцами, из которых проистекает ад.

Затем прижимает лезвие к моим губам, делает это осторожно, медленно, будто хочет насытиться моим ужасом.

– Ты – начало всего. Тебе не следовало появляться в моей жизни, – шипит он, проводя острым кончиком по контуру моих губ.

– Прошу тебя, остановись. Дамиан, ты меня пугаешь, – умоляю я, не задумываясь.

Тело истощено, а сердце долго не выдержит.

– Ты убила меня, Бланка. Ты за несколько секунд разрушила мою единственную надежду на другую жизнь.

Я совершенно обезумела, потому что решаюсь ещё раз его образумить.

– Как я могла убить тебя, Дамиан? Ты единственный, которому я отдала всю себя, – я делаю вдох, пока он двигает лезвием, – скажи мне, как я могла убить тебя, когда я здесь, с тобой, и несмотря ни на что говорю тебе, – я люблю тебя?

Дамиан реагирует не сразу, опускает взгляд и тяжело вздыхает, но ещё одно сжатие заставляет меня понять, что он снова переходит в атаку, всё больше отдаваясь гневу.

– Любовь может быть и разрушительной, Бланка, а ты уничтожила меня.

– Я никогда не смогла бы этого сделать, потому что это уничтожит и меня. Как ты не можешь понять?

– Кого ты пытаешься развести? Ты достойная дочь своего отца.

Под ногами дрожит пол, мир рушится, а чёрная дыра, которая обычно угрожает мне издалека, теперь настолько велика, что поглощает меня.

– Дамиан… – снова пытаюсь убедить, но он не даёт мне времени, потому что бросает меня на кровать. Я ударяюсь о железный каркас, который начинает шумно качаться.

– Заткнись. Даже не пытайся говорить, что ты не такая, как тот мудак. Не сработает. Более того, тебе будет хуже, – рычит он, приблизившись ко мне.

Инстинктивно я отползаю назад, пока не ударяюсь спиной об изголовье кровати и вздыхаю, понимая, что у меня нет выхода, если он действительно хочет причинить мне боль, никто не сможет его остановить. «Если не могу изменить его мнение, я лучше умру».

– Дамиан, я не такая, как ты думаешь. Я не видела своего отца много лет.

Как волк, он набрасывается на меня и сжимает шею.

– В твоих жилах течёт его кровь. Maldita Bruja!(Проклятая Ведьма!) Ты принадлежишь к клану Рохо, и никогда не говорила мне об этом! – он орёт и трясёт меня. – Чего ты хотела добиться, Бланка? Какой у тебя был план? – спрашивает властным тоном.

Я не могу дышать. Пытаюсь освободиться, но Дамиан препятствует любому движению, придавливая меня, словно я насекомое.

– Отпусти, ты делаешь мне больно, – протестую я, толкая его в грудь, но масса мышц не двигается. «Почему я не реагирую так, как должна? Почему у меня такое впечатление, что я не вкладываю в бунт все силы? Неужели я настолько заблуждаюсь и всё жду чуда?»

Я собираю последние силы и кричу во всю мощь:

– Я никому не принадлежу!

Наконец, он отпускает хватку и опускает руки по бокам моей головы. Дамиан продолжает свирепо смотреть на меня, а я перевожу дыхание и массирую шею, где сжимались его пальцы.

– Я прячусь всю жизнь. Мне хочется содрать с себя кожу только потому, что у меня такой же цвет лица, как у этого ублюдка, – в отчаянии провожу пальцами по волосам. – Ты думаешь, что презираешь меня? Но даже представить себе не можешь, какое отвращение я испытываю к себе только потому, что я его дочь.

– Ожидаешь, что я поверю твоим словам? Ты вошла в мою жизнь, потому что тебя попросили, не лги мне, – продолжает он.

В ответ энергично трясу головой, глаза щиплет. Я не хочу снова плакать, но это кажется неизбежным.

– Нас свела судьба.

Он бормочет бессмысленные слова и отстраняется, встаёт с кровати, а затем открывает верхний ящик шкафа.

– Судьбы не существует. Ты хочешь заставить меня передумать? Бланка, хочешь убедить, что любишь меня на самом деле? Я помогу тебе прямо сейчас.

Дамиан что-то берёт, но я не вижу что, пока он не поворачивается ко мне.

– Ты доставала меня последние дни только потому, что хотела узнать меня получше. Вот, познакомься с моими лучшими друзьями, – объявляет он с мрачным ликованием, показывая мне три лезвия. – Месть. Разрушение. Смерть… Разве они не милые? Почему бы тебе не попытаться сказать правду хотя бы им, – продолжает он тем же безумным тоном. – Раздевайся, – приказывает он.

Я не двигаюсь. Продолжаю смотреть на него в ужасе.

– Я хочу тебя обнажённой, не заставляй меня ждать, – предупреждает он, играя с ножами.

«Люблю ли я его настолько, чтобы доверять даже в этой ситуации?»

– Дамиан, не делай этого со мной.

Он не отвечает, смотрит на меня свирепо и одним из ножей показывает, чтобы я раздевалась.

На этот раз я не буду делать то, что он просит; он должен знать, когда пора остановиться.

Гневно раздувая ноздри и тяжело ступая, Дамиан тянется ко мне. Он заводит одно из лезвий между моих грудей и тянет вниз, разрывая мою рубашку.

– Я. Сказал. Раздевайся! – это произносится с такой интенсивностью, что меня пробирает озноб.

«Я больше не узнаю Дамиана. Я не знаю, кто этот мужчина передо мной».

– Нет, не буду, – протестую решительно, – Я не позволю тебе снова так со мной обращаться.

Его разъярённый взгляд впивается в мой, и у него дёргается челюсть, придавая ещё более кровожадный вид.

– Бланка, ты боишься?

– Да, я боюсь того, во что ты превратился, – отвечаю я с пересохшим ртом.

– Правильно делаешь, – говорит он, хватая меня за волосы. Он тащит меня к стене и прижимает своим телом. Просовывает ногу между моими, широко их раздвигая, и резко поднимает мои руки.

– На твоём месте я бы не шевелился.

Он хватает один из ножей и вонзает в стену на расстоянии вдоха от моего лица.

Я задыхаюсь от ужаса, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Дамиан, не разрушай всё, – умоляю я в последней, отчаянной попытке.

– Что всё? Мы – ничто, нас никогда не было. Я. Тебя. Ненавижу.

Сердце рассыпается на тысячу осколков.

«Он это сказал».

Дамиан меня ненавидит только из принципа; он не хочет знать правду, только то, что нужно, чтобы подтвердить, – любви не существует.

Я тяжело дышу, когда его лицо приближается к моему.

– Я отведу тебя к твоему отцу, и ты сможешь доказать мне «мою вопиющую ошибку», – зло насмехается он, – ты пойдёшь со мной в клуб Цезаря и сделаешь всё, что от тебя попросят.

– Не делай этого со мной. Я не могу идти в это место, я его ненавижу.

Второй нож вонзается с другой стороны от моего лица.

– Ты хочешь спасти то частичку надежды, что осталась во мне? Тогда ты должна сделать то, о чём тебя прошу, Бланка.

– Как ты можешь говорить мне, что есть надежда? Посмотри, что ты делаешь со мной. Ты ненавидишь меня, ты ничего ко мне не чувствуешь, – резко возражаю я.

Я толкаю Дамиана в грудь, он отступает на несколько шагов, но взгляд от меня не отрывает.

– Кто ты? Потому что в эти дни я познакомилась совсем с другим Дамианом.

– Я тот, кого ты отказывалась видеть. Я проклятие для любого, кто выступает против меня. Я настоящий! – восклицает он, многократно постукивая рукой по груди. – Я понимающий с теми, кто этого заслуживает, но безжалостный с теми, кто меня предаёт. Ты же живёшь, прячась за маской невинности, тогда как на самом деле ты коварная сука.

Я перестаю дышать. Сердцебиение едва заметно. Я не плохая, я не такая, как он.

– Дамиан, хочешь убедить себя, что все вокруг гнилые, чтобы почувствовать облегчение? Этого не будет. Я не такая, как ты говоришь. Ты ненавидишь меня, потому что боишься меня, ты ненавидишь меня, потому что я вижу тебя. – Я отрываюсь от стены и иду к нему. Но Дамиан предупреждающе поднимает руки, когда я пытаюсь дотронуться до него. – Я приняла в тебе всё – и свет, и тень, – говорю, продолжая протягивать руку навстречу.

По лицу текут слёзы, но я не против показать ему свою хрупкость, мне нужно вернуть моего Дамиана.

– Не прикасайся ко мне, – предупреждает он.

Я не слушаюсь и продвигаюсь дальше и, наконец, дотрагиваюсь до его груди. Позволяю своей руке скользнуть по области его сердца.

– Оно бьётся сильно, как бьётся и моё с тех пор, как рядом ты. Почему отказываешься это понять?

Любовь, которую я испытываю к нему, преодолевает всё, даже страх, что прошлое и настоящее – это одно и то же. Несмотря на издевательства Дамиана, я не могу заставить себя ненавидеть его. Джулиан всегда пугал меня, но Дамиан непохож на него, он не может быть таким, как тот демон.

– Моё сердце больше не твоя забота, Бланка, и скоро поймёшь, – ты для меня никто, – приговаривает он, срывая с меня разорванную рубашку и связывая мои руки тем, что от неё осталось. Я измучена и не оказываю никакого сопротивления, когда Дамиан в очередной раз поднимает мне руки и прибивает ножом ткань, стянувшую мои запястья.

«Ты окажешься не в золотой клетке, а в холодной, пустой норе».

Слова, которые он сказал прошлой ночью, возвращаются ко мне с силой цунами. В тот момент они казались бессмысленными, но сейчас фраза звучит более определённо, чем эпитафия. Дамиан ласкает меня, возможно, приходит в себя… И я кричу от боли, когда лезвие режет мне руку.

– Пожалуйста, Дамиан, остановись, – умоляю его.

Он не смотрит на меня, одной рукой неподвижно удерживает мою руку, а другой продолжает делать маленькие надрезы. Не думаю, что режет глубоко, но чертовски болезненно.

Я плачу, корчась от боли, но Дамиан кажется бесчувственным к моим страданиям.

– Это будет напоминать тебе всю жизнь, что пыталась нае***ь не того человека, Бланка, – сосредоточенно говорит он, продолжая резать мою кожу.

Не помогут ни мольбы, ни мои крики. Бесполезно даже то, что Карлос за дверью выкрикивает его имя.

Дамиан Монтеро решил разделаться со мной и не остановится, пока не достигнет своей цели. Зрение становится размытым, и сознание начинает медленно покидать меня.

Дамиан замечает и, безжалостно втыкает ещё один нож в стену, на этот раз между моих ног.

– Нет, я хочу, чтобы ты хорошо соображала, милая. Мой шедевр закончен, осталось только продезинфицировать и ты тоже сможешь им полюбоваться.

Он берёт бутылку бурбона и выливает содержимое на порезы.

Чувствую жжение повсюду, будто он положил меня на костёр.

– Больно? Это ничто по сравнению с тем, что испытал я, когда ты сказала мне, чья ты дочь, – шепчет он, развязывая меня.

Я смотрю на свою руку, покрытую кровью, а потом вижу порезы. Вижу его имя.

«Он заклеймил меня, как корову. Боже правый, за что?»

– Ты попадёшь в ад, Дамиан. Я буду молиться каждый день, чтобы ты оказался там, – выдыхаю я без сил.

Он наклоняется до моего роста, сдвигает закрывающие моё лицо локоны, чтобы я могла смотреть ему в глаза.

– Мне похуй, сука.

Потом натягивает на меня футболку из комода, взваливает на плечи и идёт к двери.

– Пожалуйста, остановись.

– Я с тобой ещё не закончил. Заставлю тебя почувствовать именно то, что испытываю я, обещаю.

Я брыкаюсь, пытаясь освободиться, но получаю обратный эффект – его хватка становится железной.

– Почему ты не хочешь мне верить. Прошу тебя, Дамиан, – мои мольбы не останавливают его. Он выходит из комнаты и направляется к своей машине. Насильно запихивает меня в салон, а затем захлопывает дверь.

– Убери от неё руки! – кричит Габриэль.

Дядя бежит к машине, но Дамиан преграждает ему путь.

– Она моё дело, и ты меня не остановишь, – мрачно угрожает Дамиан.

– Грёбаный мудак! Она моя племянница, и я не позволю тебе причинить ей вред.

Мужчины сцепились. Дамиан бьёт Габриэля по лицу, а мой дядя наносит ответный удар ногой, но это не останавливает гнев Дамиана. Он хватает его за рубашку и, приподняв, наносит апперкот в подбородок.

– Ты не сможешь остановить меня, никто не сможет. Уйди с дороги, пока я не сделал тебе больно, – говорит, бросая Габриэля на землю, и идёт обратно к машине.

– Дамиан, что ты собираешься делать? – спрашивает Карлос, пытаясь остановить.

– Уйди с дороги, не мешай.

– Подумай, бл*дь, я проверял. Она не работает на своего отца.

– Карлос, не вмешивайся. Никто не должен.

Мужчина отступает, что-то тихо ему говорит, но Дамиан отталкивает и кричит на него, прежде чем сесть обратно в машину.