Текст книги "Сладкое на ночь (СИ)"
Автор книги: Ани Марика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Лили Лэнг, Ани Марика
Сладкое на ночь
Глава 1. Паулина
– Вон Пончик идёт, – шепчутся студенты, приметив меня.
Не обращаю внимания. Иду с высоко поднятой головой. Строгая, собранная. Готовая к трудовым будням.
– Здрасте, Паулина Андреевна, – здоровается один из ребят в компании.
– Привет, Сазонов, – киваю с дежурной улыбкой.
Прохожу мимо, слышу очередные шушуканья обо мне. И своё прозвище. Некоторые преподаватели обижаются. Я нет. Пончик и Пончик. Главное, не «Жирная». А «Пончик» звучит даже мило. И да, есть за что меня так называть. Люблю я пончики и фигура у меня как у пончика. Скажем так, большая.
Надо сесть на диету. Но люблю я поесть. Особенно сладкое. Особенно на ночь.
Захожу в кабинет, сразу же нахожу свободный стул и устраиваюсь удобнее. Устала идти на каблуках, да и весь день придётся на ногах провести. После пар в вузе я работаю в частной клинике штатным терапевтом. Так что напрягаться мне нельзя.
– Доброе утро, коллеги, – голос профессора Соколова прорезает гул кабинета.
Мы все собираемся на пятиминутку. Привычная суета: кто-то листает бумаги, кто-то прячет зевоту в ладони, кто-то уже тянется к чашке кофе. Я сижу у окна, постукиваю пальцами по столешнице, настраиваюсь на учебную неделю. Сессия начинается, а там и до праздников рукой подать. Вот бы мне Дедушка Мороз развод с мужем поскорее принёс. Вот это был бы просто идеальный праздник.
Соколов интересуется последними новостями. Задаёт стандартные вопросы по поводу учебного плана и посещаемости. Слушает жалобы и предложения. Всё так буднично и спокойно.
– И напоследок, – продолжает он, делая небольшую паузу и шурша документами, – в связи с личными… семейными обстоятельствами студентка Демидова со второго курса будет посещать занятия с сопровождающим.
– «С сопровождающим»? – переспрашивает заведующая кафедрой фармакологии. – Это как?
– С телохранителем, Зоя Пална, – спокойно уточняет Соколов. – Просьба поступила сверху. Девушка под особым вниманием. Убедительная просьба не чинить препятствий.
В кабинете сразу поднимается гул. Преподаватели друг на друга косятся. Всем интересно, что же за особое такое внимание у двадцатилетней соплюшки? Меня же больше волнует: а сможет ли Демидова сдать мой предмет: Первый экзамен уже в этот четверг.
– Всё, расходимся, дамы и господа. Вперёд, обучать будущих светил медицины, – заканчивает гомон профессор и первым удаляется из кабинета.
– Ты слышала, Пауля. Теперь у нас по университету телохранители будут разгуливать. Дальше-то что? Может, они тут сразу кальянную откроют! – возмущается коллега, выходя вместе со мной.
– Уверена, у Демидовой чрезвычайное обстоятельство, – сухо роняю и, улыбнувшись, спешно отдаляюсь.
У меня как раз пара у второго курса.
Документы в руках, тетрадь с конспектами, пара экзаменационных ведомостей. И кофе – недопитый, остывший, но уже без него никак. Иду по коридору и в голове прокручиваю будущую лекцию.
Телефон трещит в сумке. На автомате удерживаю документы под мышкой. Не глядя, достаю гаджет. Имя на экране вызывает неприятный спазм. Муж… Точнее, почти бывший муж. Развод тянется, как липкая жвачка. Со вздохом отвечаю привычно усталым:
– Алло.
– Пауля, ты совсем обнаглела?! – сразу переходит на крик Артём. – Я повторю твоему адвокату и тебе: делить имущество не буду! Ты, меркантильная сволочь, ничего не получишь! Всё, что у нас было, – благодаря мне! А ты теперь решила крошки оторвать?!
– Артём, мы договаривались говорить спокойно, – сухо парирую, продолжая свой путь. – И сейчас не лучшее время, у меня лекция.
– Спокойно?! – рычит муж. Невольно трубку убираю от уха и морщусь. – Ты, корова, совсем забыла, кем была до меня. Да я тебя вытянул из твоего болота! Дал тебе всё.
– И изменил, Артём, – аргументирую, продолжая идти. Вот долгожданная дверь, студенты толпятся. Сейчас зайду и отключу телефон с чистой совестью.
– А ты что хотела? Ты себя в зеркало вообще видела?..
Я опускаю голову, привычно прячу боль от снующих студентов. Зубы сжимаю.
Артём продолжает унижать. Всё вспоминает: и что родить ему не смогла, и что толстая, и что не могу взять себя в руки и даже на фитнес сходить. И вообще, никому я, кроме него, не нужна. А я ещё изволила потребовать раздел имущества.
Не совсем замечаю идущего мимо мужчину. И врезаюсь так нелепо и глупо. Документы вылетают, остатки кофе летят следом.
– Чёрт, простите, – шиплю, удерживая трубку плечом, и сажусь на корточки.
Мужчина тоже приседает. Плечом задевает, и здоровенные руки помогают собирать мои вещи. Я от этих пальцев взгляд оторвать не могу. Как он ловко подхватывает стакан, убирает в сторону, смахивает капли с бумаг и ловко их в стопку собирает. Меня окутывает его парфюм. Мужской такой, с нотками табака и хвои. Поднимаю голову и залипаю на габаритах. Он здоровый, плечистый. От него веет силой. Хищной, опасной, дикой.
Он не смотрит на меня. Собирает разбросанное.
– Слышишь меня, сучка жирная? Ничего не получишь! – Артём кричит, поняв, что я перестала привычно реагировать на его слова.
Я губу досадливо закусываю, понимая, что мужчина невольно услышал столь личный разговор. Он перестаёт собирать документы. Резковато голову поднимает. Наши взгляды сталкиваются. Мой растерянный и его – жёсткий. Чувствую себя обнажённой под этими хмурыми очами. Не знаю, что сказать, но незнакомец нагло выхватывает мой телефон.
– Слушай сюда, урод, – тихо говорит, практически шепчет, но столько в этом голосе стали. Меня пробирает до мурашек. – Ещё раз ты с ней в таком тоне заговоришь, вырву ноги и в глотку запихну. Понял?
Артём бросает трубку. Мужчина смотрит на потухший экран мобильника и возвращает мне. Следом вручает документы. И, не дожидаясь благодарности или возмущений, поднимается, разворачивается и заходит в аудиторию.
Глава 2. Вадим.
Университет. Честное слово, если бы не Аверин со своей просьбой присмотреть за невестой, ни за что бы сюда не сунулся. Слишком уж здесь всё чужое: запах пыли, кипы бумаг и слишком много амбициозный малолеток на квадратный метр. Я вообще скопление людей плохо переношу. Наверное, поэтому и клуб ночной открыл.
Моя подопечная вперед уносится со своей слишком активной подругой. Держусь чуть позади, привыкаю к обстановке. На меня оглядываются. Ну да, выделяюсь – здоровый мужик в кожаной куртке и ботинках посреди этого академического рая. Ну никак не вписываюсь.
Цепко сканирую пространство. Давненько я не занимался сопровождением. Отвык уже. Но Аверин со своей паранойей доверить свою принцессу никому не может. Кроме меня.
Краем глаза улавливаю движение. Девушка в деловом костюме идет разрезая толпу. Никого не замечает, поглощенная общением по телефону. Лицо строгое, сосредоточенное, волосы уложены в аккуратный пучок. Не девочка, нет. Женщина. Настоящая. С фигурой, за которую не грех ухватиться. И, черт возьми, красивая.
Торопится так сильно, аж грудь колышется. Останавливаюсь, решив, что дама заметит и пройдет мимо, но дама меня не замечает. Впечатывается этой самой грудью на всей скорости.
Роняет все, что держит, и, пробормотав что-то, изящно опускается на корточки.
Помогаю собрать. А она от удивления смотрит на меня большими круглыми глазами. Будто не ожидала, что я помогу ей. Столько изумления или даже шока. Губы пухлые приоткрыла, и я на них залипаю словно подросток. Хочется смять их, грубо сорвать поцелуй. Но момент разрушает мужской визгливый и злой голос.
Она замирает. Я вижу, как дрожат пальцы, что держат телефон. Как во взгляде появляется стыд. Она сжимается, будто хочет провалиться сквозь землю. И меня переклинивает.
Я вырываю из ослабевших пальцев телефон и произношу в трубку спокойно, почти лениво, но так, чтобы понял даже последний кретин. Трусливый гаденыш трубку моментально бросает. Сыкло убогое, такие только на женщинах могут свою силу показывать.
Возвращаю аппарат вместе с бумагами. И пока она пребывает в шоке, захожу в аудиторию вслед за Алиной.
Сажусь на последний ряд. Место удобное: всех видно, меня – почти нет. Алина с подругой прямо передо мной. Сразу достает тетрадь, как прилежная девочка.
– Пончик задерживается? На нее не похоже, – бормочет девушка, вертя головой.
– Я видела, она шла прямо за нами, – отвечает другая.
– Слушай, Демидова, ты скидываться будешь?
– На что? – хмурится Аля.
– Да мы перед экзаменом хотим коробку пончиков купить. Так сказать, задобрить Андреевну.
– Плохая идея, Вась, – хмыкает моя подопечная. – Она может обидеться.
– Кто? Пончик? Да не смеши, она мировая баба. Наоборот, поблагодарит.
Дверь открывается, студенты замолкают, а в аудиторию входит моя «жертва» из коридора, чьи глаза горели после того звонка. Только теперь без дрожащих пальцев, уверенная, строгая.
Наши взгляды пересекаются на секунду. Она будто спотыкается, но быстро берет себя в руки. Прочищает горло и ровным голосом обращается к аудитории:
– Доброе утро. Как прошли выходные?
Я откидываюсь на спинку скамьи, руки на груди скрещиваю. Ухмыляюсь, ловя очередной взгляд исподтишка. Пончик Андреевна губы пухлые поджимает и демонстративно отворачивается, а щеки-то вспыхивают румянцем.
Да, доктор, вы меня зацепили.
Её голос – тёплый, низковатый, переливчатый – льётся легко, но в нём есть сталь. Она держит аудиторию, как полководец армию. Даже самые шебутные притихают, хотя время от времени пытаются отпускать шуточки.
И она слышит. Где нужно – осадит одним взглядом. Где можно – усмехнётся и подыграет.
Её любят. Это видно невооруженным глазом.
Я же пользуюсь моментом и любуюсь ею. Нагло, жадно разглядываю.
Грудь полная, четвёртый или пятый размер, – закована в ажурный бюстгальтер. Под белой блузкой очень даже хорошо просвечивается.
Бёдра широкие, женские, настоящие. Животик аккуратный. И вся она сдобная, аж хочется завалиться на нее. Носом между этих полусфер уткнуться.
Не та женщина, к которым я привык. Не девочка для лёгких развлечений, не модель с пустой головой.
Взгляд возвращается к лицу с пухлыми щечками и ямочками. Глаза карие, теплый взгляд, лёгкая тень усталости и какая-то внутренняя мощь. Женщина, которую хочется не просто раздеть и уложить, с ней жизнь хочется прожить.
Вот это меня торкнуло, конечно. Сам не замечаю, как пара пролетает. Я почти не слышу лекции. Все внимание только на её голосе, её движениях, как она поправляет воротник блузки, как проходит вдоль рядов. Но до меня не доходит, на полпути сворачивает. И моему взору открывается ее пятая точка, закованная в юбку-карандаш.
– Вадим, ты идешь? – окликает Аля.
Нахмурившись, киваю.
Вот это я завис. Просто не ожидал, что мой Пончик так резко стартанет из аудитории. Нет, она не пончик, горная лань, явно ведь от меня убежала. Ничего, я ведь догоню.
Глава 3. Паулина
Ну и нахал!
Иначе этого мужчину не назовёшь. Вырвал телефон, пригрозил моему бывшему – как будто имел право! С чего вдруг? Я взрослая женщина, медик, преподаватель, уважаемая коллегами, а не школьница под опекой.
С этими мыслями захожу в аудиторию. Держусь прямо, уверенно, как всегда. И сразу же натыкаюсь на фигуру, что выделяется среди молодых студентов.
Последний ряд. Растянулся на скамье, будто дома у себя, а не в университете. Глаза цепкие, наглые. И он даже не скрывает, что смотрит на меня.
Вот и прекрасно. Я преподаватель, у меня лекция. Пусть хоть сгорит там, на своей скамье.
– Доброе утро, – голос чуть дрогнул, и я быстро прочищаю горло.
Начинаю лекцию, погружаюсь в тему. Но его взгляд ощущаю постоянно. Невозможно так смотреть. Будто трогает. Касается. Скользит по телу. Аж внутренности сводит и жар разливается.
Подхожу к доске, объясняю формулы, привожу примеры. Где-то ребята шутят, я улыбаюсь – не первый раз слышу эти подколки. Но на этот раз мне трудно сохранять спокойствие. Стоит поднять глаза – он там. Всё также смотрит. Не мигает почти.
Сосредоточься, Паулина! Ты педагог, а не девочка, которую первый встречный может смутить.
До звонка доживаю как на иголках. Собираю папку, быстро выхожу из аудитории, облегченно выдыхаю. Слава богу, сегодня мы больше не пересечёмся.
Наивная я всё-таки женщина…
К обеду, держа в руках сумку и документы, я направляюсь к парковке. Нужно ехать в клинику, ещё целый день работы впереди. Погружённая полностью в собственные мысли, копаюсь в поисках ключей. Совершенно не вижу, кто там передо мной.
– Паулина Андреевна, – раздаётся низкий бас.
Останавливаюсь и поднимаю голову. Конечно. Кто бы сомневался.
Он стоит, облокотившись на чёрный внедорожник, и смотрит так же нагло, как утром. Высокий, широкоплечий, с этой раздражающе уверенной ухмылкой…
– Подвезу, – говорит так, будто я уже согласилась.
– Простите? – я едва воздухом не давлюсь от его наглости.
– Садись, подвезу, – повторяет, еще и дверь своего черного монстра открывает.
Я сглатываю, чувствуя, как внутри всё закипает.
Наглец! Вот так, без представления, без вопросов. Просто поставил перед фактом.
Окидываю взглядом парковку. Замечаю Демидову в компании Калининой. Девочки в нескольких метрах стоят, прощаются, никак расстаться не могут. Видно, за выходные скопились темы для обсуждения.
– А как же ваша подопечная? – спрашиваю, указывая подбородком на брюнетку.
Он кивает на машину.
– Места хватит. Заедем вместе.
И улыбается криво.
Сжимаю пальцы на ручке сумки. Господи, и за что мне этот нахал свалился на голову?!
– Спасибо за заботу, но я прекрасно доберусь сама. И впредь не нужно тратить время на чужие дела. Занимайтесь своей работой и… держитесь подальше.
– Выключи училку, я не твой студент, – шагает ближе, запирая своими габаритами путь.
Меня прошибает током – то ли от злости, то ли от того, как он смотрит прямо в глаза, без тени сомнения. С невозмутимым, я бы сказала, непоколебимым настроем. Уверенный в себе, чертовски привлекательный, брутальный альфа-самец. Такие мужчины никогда не обращали на меня внимания. Такие любят фитоняшек. Девочек с обложек. Которых легко носить на руках и обсуждать последние тренды уходящего года.
– Не смей так со мной разговаривать, – чеканю я ледяным голосом. Пора поставить уже точку в этом странном недознакомстве.
– А ты не командуй, – парирует он грубо, и эта сталь в голосе заставляет сердце сбиться с ритма.
Я выпрямляюсь, собирая остатки достоинства.
– Вот на этой ноте мы, пожалуй, закончим наше общение. Прощайте.
Гордо разворачиваюсь и направляюсь к своей машине. Цокот каблуков по асфальту в ушах отбойным молотком отдается. И хмурый взгляд спину прожигает. Он смотрит, чувствую. Главное – позорно не свалиться. Дойти и спрятаться.
Сажусь за руль, завожу мотор и только тогда позволяю себе немножко расслабиться.
Доезжаю до клиники довольно быстро. Вдыхаю запах антисептика и кофе, что витает в воздухе. Обычно этот запах успокаивает, настраивает на рабочий лад, но сегодня – нет.
Сегодня у меня перед глазами всё время маячит нахальная улыбка этого… телохранителя.
«Выключи училку».
Слова звучат в голове и драконят душу. Да кто он вообще такой? Грубый, наглый, самодовольный.
И всё же… сердце предательски вспоминает, как он схватил мой телефон и одной фразой поставил на место мужа.
Телефон снова разрывается в сумке. О, а вот и муж. Как раз его мне и не хватало!
Я жмурюсь, отвечаю.
– Ну что ещё? – устало.
– А это кто был, а? – голос бывшего сочится ядом. – Новый любовничек? Ты ещё замужем, если не забыла. И таскаешься с ним по универу! Совсем себя не уважаешь?
Я крепко стискиваю зубы.
– Мы разводимся, Артем. С кем я таскаюсь и где – тебя не должно уже волновать!
– Разводимся! – взрывается он. – Но пока что штамп стоит! И если узнаю, что ты…
Я сбрасываю вызов, и угроза Артема повисает в воздухе.
Не хочу слышать. Не хочу снова чувствовать себя виноватой.
Телефон ставлю на беззвучный. Сажусь за стол, пытаюсь вникнуть в историю болезни пациентки, но буквы расплываются. Перед глазами снова Телохранитель. Его голос в голове. Тон, от которого по спине мурашки бегут.
– Паулина Андреевна? – в кабинет заглядывает Лера, моя коллега и вечный генератор идей. – У нас вечером мини-движуха – День рождения у Кати из регистратуры. Идём в клуб, расслабиться. Вы приглашены, и отказы не принимаются!
Собираюсь все же отказаться. Нет у меня времени на клубы, да и возраст неподходящий. Мне тридцать семь, у меня две работы, ипотека, студенты. Но вдруг ловлю себя на мысли: может, стоит и правда выдохнуть? Доказать самой себе, что у меня есть жизнь вне работы, вне разводов и наглых мужиков.
– Хорошо, я приду, но ненадолго. С утра на работу.
– Да всем на работу, – отмахивается Лера и кладет флаер клуба. – Отличное место, и по понедельникам женщинам вход бесплатный. Потанцуем, расслабимся.
– Хорошо, – улыбаюсь я.
Глава 4. Вадим
– Бар придётся закрыть раньше времени. Партия задерживается. С поставщиком уже связались, доставит в лучшем случае завтра, – докладывает Сева.
– Сколько бутылок осталось? – спрашиваю, просматривая документы.
– Ва-аа-адь, ты меня совсем не слушаешь, – капризный голос бьёт по нервам.
Моя нынешняя девушка жалуется. И чего я тяну с расставанием? Давно пора точку поставить. Нет, чего-то ещё ожидаю. Хотя до сегодняшнего дня меня вроде как всё устраивало. И даже её высосанные из пальца «проблемки», на которые нужны «денюжки» не раздражали. Скорее вызывали умиление и скуку.
– Я занят, – коротко и без эмоций отвечаю, откладывая документы. – Сева, посчитал?
– Да, одна коробка, двенадцать бутылок. Этого мало. Тем более сегодня женский день, а девочки в отрыв уходят сами знаете как.
– У нас вроде на складе белое вино в неликвидах, – постукивая пальцами по столешнице, вспоминаю. Сева кивает. Редко в клубах вино пьют. Тем более белое.
– Ну вот, значит, сегодня вино у тебя в приоритете. Три бокала по цене двух.
– Может, мы льда будем больше добавлять? – предлагает бармен. – Тогда и сибирскую растянем до утра.
– Не мудри. Марку надо держать и не экономить, растягивая капли. Мне разговоры не нужны, что в клубе коктейли водой бодяжат.
– Понял, шеф.
– Что там ещё у нас?
– Не хватает людей, шеф. Двое не вышли на смену после выходных, – подскакивает Серый.
– Вызывай резерв. Этих халтурщиков потом ко мне отправь, будем разбираться и прощаться. И что у нас со светом? Кара?
– Илья уже решил вопрос, техники занимаются лампами, – докладывает девушка.
– Отлично. Есть ещё вопросы? Официантки все на смене? Гоу-гоу готовы?
– Да. Все работаем в штатном режиме, – кивает менеджер.
– Замечательно.
Разворачиваюсь к притихшей и обиженной Тине. Сидит, губы дует. Как-то всё неестественно. Притворно. Показушно. Вон Пончик тоже злилась. От неё аж искры летели. И взглядом одним пригвождала к земле.
– Поезжай-ка ты домой, Тина, – предлагаю сухо. – У меня работы выше крыши.
– Мы же хотели вместе поужинать! – вскидывает голову, смотря ошарашенно. – Ты меня динамишь, Вадим!
Блондиночка запрыгивает на любимого конька и начинает скакать вокруг меня. Её истерика набирает обороты. Аж мои подчинённые не решаются прервать и обходят нас по широкой дуге. Я смотрю на эту игру одной актрисы. И зачем-то представляю, как бы ругалась Пончик Андреевна.
Наверняка старалась бы не привлекать внимания. Шипела сквозь зубы и ледяным взглядом меня уничтожала. Нет, Пончик бы совершенно точно не стала бы играть на публику. Невольно улыбаюсь, вспоминая её отповедь на парковке.
– Что ты улыбаешься?! Ты этого хочешь, да, Вадим? – продолжает девушка. Понять бы, о чём именно она спрашивает. Как-то я прослушал её монолог.
– Да, Тина, – устало киваю и оборачиваюсь на замершего в дверях охранника: – Вызови такси.
Серый исчезает, а у моей, определённо уже бывшей, слов цензурных не находится. Тина испуганно таращится. Не верит.
– Вадя, – всхлипывает.
– Давай без второго акта. Поезжай домой, к родителям. Ты меня бросаешь и забываешь. А я, козёл, не заслуживаю тебя и умру в одиночестве, всю жизнь жалея, что не смог удержать такую замечательную девушку.
– Но…
– Вещи завтра заберёшь, я освобожусь к обеду и заеду за тобой.
– Какая же ты скотина, Вадя! – выплёвывает девушка, разворачивается и выходит из пока ещё закрытого клуба.
Наверное, она права. Честно говоря, мне плевать. Вздыхаю, разминая плечи. Давно нужно было поставить точку. Сам виноват, тянул.
– Налей воды, Сев, – подхожу к бару.
– Может… – и машет мне бутылкой десятилетнего. – Отметить, так сказать.
– Нечего пока отмечать, – фыркаю и получаю минералку.
Оставив персонал готовиться к открытию, еду на встречу с клиентом. Из-за Аверина мне работы прибавилось. И я кручусь как белка в колесе. В десятом часу приезжаю вновь в клуб.
Меня сразу же оглушают биты. Стробоскопы ослепляют. Народ толпится у входа, внутри их ещё больше. Танцпол живёт своей жизнью. Официантки снуют между столиками. Бармен не успевает коктейли готовить. Всё под контролем. Все на своих местах.
Ненавижу шум и толпу. Особенно когда настроение на нуле. Но я научился отфильтровывать ненужное. Привычно иду к бару. Сева мне наливает минералки. Стягиваю дурацкий галстук, пиджак тоже в сторону. Не привык я к костюмам. Но в деловом мире приходится носить.
Разворачиваюсь к залу. Скольжу взглядом по толпе слишком активных девочек. Сегодня что-то раньше обычного стартанули красотки. Краем глаза улавливаю жёлтое облачко, сидящее в тени софитов на одном из диванчиков.
Присматриваюсь, не веря собственным глазам. Пончик Андреевна собственной персоной. Сидит в ярко-жёлтом платье. Белое вино в бокале крутит. Волосы волнами блестят, накрасилась. Ничего от строгой училки не осталось. А платье-то все выдающиеся части манящего тела обтягивает. На груди Пончика основательно залипаю, аж в горле пересыхает.
– Повтори, – машинально прошу, отодвигая пустой стакан.
Я слежу за ней, словно сталкер за жертвой. Она единственная, кто не сливается с общей картинкой клуба. Выделяется своей сдержанностью. Улыбкой немного усталой. Осанкой.
Её подруги шоты заказывают. Щёлкают сто селфи в секунду. Хохочут и с визгом бегут на танцпол. Тянут её за руку, приглашая повеселиться вместе. Но Пончик мягко отказывает, на вино показывает. Так себе вино, чтобы из-за него остаться одной.
– Ксюшка, – останавливаю официантку, – шампанское за третий столик отнеси, комплимент от клуба.
– Да, шеф.
Девчушка тут же забирает бутылочку, на поднос укладывает фужеры и бодренько несёт. К столу подходят остальные женщины. Улыбаются, радуются, в ладоши хлопают. Одна из них показывает на себя и смеётся.
Пончик охотно меняет вино на шампанское. Отпивает и нос морщит.
Девочки доходят до кондиции. Пончик с блаженной улыбкой сидит, подрагивает в такт музыке. Не её это мир. Слишком взрослая, уставшая для этих дешёвых развлечений. Я жду. Терпеливо. Словно охотник добычу. Момент подходящий ловлю. И когда подруги снова вливаются в толпу, оставив её одну, встаю.
Диджею киваю. Молчаливо прошу сменить трек и двигаюсь. Медленно. Свет плавно потухает до интимного полумрака, замедленный ритм плывёт по залу. Тягучая романтичная мелодия льётся из колонок. Народ недовольно гудит, но мне плевать.
Толпа расступается, оглядывает. Я чувствую на себе взгляды. Липкие, слащавые, цепкие. Разные. Но не реагирую. Вижу цель – не вижу препятствий.
Останавливаюсь прямо перед женщиной. Она взгляд поднимает. Не торопится, рассматривает всего, прежде чем наши глаза встречаются. Удивлённо брови вскидывает. Во взгляде растерянность и ещё что-то, что она пытается скрыть за строгостью.
Прежде чем она откроет рот, хватаю тёплую ладонь, вытягиваю из-за стола. Пончик Андреевна протестующе ахает, что-то говорит, но из-за музыки не слышно почти. Я, словно крейсер, тяну её прямо в центр танцпола. Разворачиваюсь, в себя впечатываю. Ближе, теснее. Не даю вырваться.
Она особо и не делает попыток. Лишь напрягается и упирается, хочет дистанцироваться. Комкает рубашку на груди. Губы пухлые поджимает и глазами сверкает. Так и думал. Не хочет устраивать скандал на потеху публике. Она ведь не такая.
Склоняюсь и шумно вдыхаю запах её духов возле уха. Сладкий, чуть пряный. Андреевна вздрагивает, сильнее ладонями упирается. Очень старается отстраниться.
– Пончик, ты безумно вкусно пахнешь, – шепчу в ухо.
Её полная грудь расплющивается об мою. Я чувствую её жар. Её прерывистое дыхание. И веду в медленном танце, наслаждаясь её близостью.
– Вы в своём уме? – шипит и резковато тянет мою руку, так нагло опустившуюся ниже талии.
– Нет, – хмыкаю, едва задевая губами мочку уха.
– Оно и видно, – дёргается назад. В глаза смотрит, гневно молниями сверкает. – Отпустите меня немедленно!
– Нет, – повторяю спокойно.
Усмехаюсь, замечая, как вся краснеет от возмущения. Она не только вкусно пахнет, но и эмоциями вкусно фонтанирует. Трогает меня, сама не замечает. Сильнее завожусь от этих невинных прикосновений. От груди мягкой, вздымающейся. От тела, податливого и горячего в моих руках.
– Чертовски хороша, Пончик Андреевна, – пахом прижимаюсь к её бёдрам, потираюсь, показывая собственное желание.
Ошеломлённо округляет глаза. Брови сводит на переносице.
– Хам! – дёргает выше головой, но не вырывается. Дышит лишь прерывисто, чуть приоткрыв рот. И смотрит. Глаз не отводит, не сдаётся.
