Текст книги "Смерть ей к лицу (СИ)"

Автор книги: Ани Марика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Обидеть меня хочешь, Круассанчик? – иронично выгнул бровь контрабандист и, развернувшись, удалился.

Закатила глаза и убрала деньги. С Волшебником ушёл и Фэрро. Вообще, эти двое как-то быстро спелись и сдружились.

Как-то незаметно целая неделя пролетела в спокойствии и бытовых хлопотах. Чтобы не быть обузой и не заниматься самоедством, я начала помогать женщинам. К готовке меня не подпустили, так как тут были свои повара. А вот мелкие задачки выполняла наравне со всеми, хоть Элор постоянно рычал и требовал прекратить это безобразие. Мол, я его жена и не обязана работать. Он вполне способен обеспечить мне безбедную и комфортную жизнь. Но в безделье накатывала хандра и разного рода дурные мысли. Да и дурацкие сны преследовали по ночам, и сомнения одолевали меня.

Каждое утро я просыпалась с одним из мужей. И под сладкими утренними поцелуями и обнимашками ночные кошмары отступали. Мужчины не торопили и двигали наши отношения медленно. Хоть их нетерпение, желание и ревность я чувствовала всеми фибрами души.

Каждый день они устраивали романтические свидания. Водили на прогулку, показывали достопримечательности и потихоньку знакомились со мной. Если ещё и был страх, что мужья будут напирать с закреплением брачных уз, то к концу недели я полностью расслабилась. Никто не давил, никто даже не заикался. Хотя нет, вру. Заикался. Волшебник, чтоб его! Этот контрабандист часто отлучался и приходил к ужину и, играя бровями, выспрашивал, не готова ли я даровать ему титул графа Внешнего мира? Сначала считала, он так шутит. А потом Бъёрн объяснил, что мой графский титул перейдёт и к остальным мужчинам, как только мы консумируем брак и сообщим о таком важном событии братьям Торвики. Странные законы. Ведь по своей земной жизни помнила, что титул переходит от отца к сыну. Ну да ладно, со своим уставом в чужой монастырь, как говорится, не лезем.

За эти дни я полностью обставила своё новое жилище. Мне помогали все, но больше всего старались рабы. Снимать рабские метки дракон не разрешил. Сказал, хочет присмотреться к мужчинам. Похоже, Элор им поставил какое-то условие, так как я не приказывала им ничего, они сами вызывались.

Мне построили шкаф для одежды и комод в спальню. Также в небольшую гостиную обеденный стол со стульями. А на кухне навесные шкафчики для посуды. Шаеган и Фэрро по моей просьбе набрали занавесок, коврики в прихожую и в остальные комнаты. Разных уютных безделушек и одежды. Волшебник от себя ещё притащил сладости. Вообще домик небольшой. Одна спальня с санузлом, одна гостиная и маленькая кухонька. Меня всё устраивает, уютно и мило.

Сегодняшний день ничем особо не отличался. Разве что перед ужином Элор приволок к моему дому рабов и разрешил снять рабские метки.

Как раз, когда я обмазывала пятого по счёту раба кровью и снимала привязку, на небе взревел огромный дракон. Дёрнулась в сторону, поднимая голову. И неверяще ахнула. Надо мной кружил очень злой Хозер. И надо же, я видела его ипостась мельком, но узнала сразу же.

Элор грозно зарычал, задвинув за свою спину. Но дракон не послушал, подлетел ближе, схватил передними лапами мужа моего родненького и вышвырнул в сторону фонтана.

– Эл!

Вскрикнула, собираясь бежать к нему, но эта наглая рептилия приземлилась между нами. Своей неповоротливой тушей сломала пару молодых деревьев, что я любовно посадила пару дней назад. Снесла забор, покрашенный только этим утром. Выбила окна, с любовью намытые мной же позавчера, и, дыхнув горячим воздухом прямо в лицо, приблизилась. Попятившись, споткнулась и бухнулась на пятую точку, прямо на ступеньку.

Дракон уложил голову на ноги, вибрируя, надрывно порыкивая и смотря пронзительно тяжело. Вытянутые в тонкую полоску зрачки ящера заглядывали прямо в душу и приковывали к себе внимание. Глупо утверждать, что я не ждала его. Какая-то часть меня скучала по Хозеру и обижалась на него. За то, что бросил, не поверил, улетел. Как бы он ко мне ни относился, именно его поддержка первые дни помогла мне.

Волшебник отвлёк меня от воспоминаний. Успокоила мужа, смаргивая глупые слёзы. Просто зачем-то вспомнила своё пробуждение, покушение раба и спасение. Дракон рыкнул, поворачивая морду. Протянула дрожащую руку. Зверь вздрогнул от прикосновения. Заурчал, завибрировал сильнее и прикрыл глаза. Провела пальцами по жёстким чешуйкам в опасной близости от клыкастой пасти.

– Привет, молчун, – пробормотала.

Ящер покрылся чёрной дымкой, отняла руку, прижимая к груди. Дракон пропал, и из дыма вышел Хозер. Он немного изменился. Пропали шрамы на открытых участках кожи, волосы хорошо так отросли, и глаза больше не метали яростных молний.

– Никто не смеет швыряться мной в моём собственном клане! – рявкнул грубо Элор.

Наёмник подошёл ближе и, перехватив за плечо, вышвырнул Хозера в тот же самый фонтан. Опять вскрикнула, вскочила, теперь уже бежать ко второму дракону.

– Ты в порядке? – обратился уже ко мне дракон, придерживая за талию.

Кивнула, слегка дрожа от силы голоса. Просто муж бывает очень грозным, и меня это немного пугает. Элор стёр большим пальцем небольшую дорожку слёз и поцеловал в висок.

– И починишь дом! – снова грубо рыкнул на Хозера большой командир и подозвал рабов. – Закончи с этими, Цыпа. А мы пока переговорим с одним наглецом.

Со мной остался Шаеган, а Элор увёл злющего Хозера к летней кухне. Там уже вовсю кипела жизнь, поселенцы накрывали на стол и готовились к ужину.

– Какой ты расы, Шай? – спросила, подхватывая небольшое шило, которым укалывала палец, и поманила рабов.

– На кого похож? – хмыкнул Волшебник, лениво, но цепко следя за подходящими ко мне мужчинами.

– На человека, – хихикнула и, размазав кровь на круглой татуировке у невольника, громко произнесла: – Освобождаю тебя! Ты больше не раб!

– Увы, Суфлешечка моя, я не человек, – усмехнулся контрабандист, оттесняя освобождённого в сторону.

– Спасибо, госпожа, – прохрипел мужчина, склонив косматую голову. И подталкиваемый Шаеганом, ушёл к Гарту, заместителю бандиту.

– Вот и спрашиваю: кто, – закатив глаза, проделываю всё тоже самое со вторым рабом.

– Оставим эту маленькую недосказанность до будущих времён, – мурлыкнул паскудненько Волшебник и чмокнул в щёку. – Заканчивай побыстрее, есть охота.

– Ты что-то страшное? Наг какой-нибудь? Хотя нет, если живёшь на Воздушных островах, то кто-то крылатый.

– А кто сказал, что я живу на Воздушных островах? – удивился Шай. – Дом – мой корабль, – осёкшись, покачал головой и порочно улыбнулся. – Точнее, теперь дом у меня там, где мой Пломбирчик.

– У меня от твоих прозвищ уже попа слиплась, Крутончик, – поддела его, рассмеявшись.

– Кто? – скривился Волшебник.

– Сухарь, говорю, чесночный.

Пикируясь с мужчиной, мы довольно быстро управились со всеми невольниками. Самым последним подошёл молодой парень, которого я выкупила самым первым. Он единственный, кто смотрел на меня с юношеским восторгом и очень старался привлечь внимание. Вот и сейчас перехватил руку в миллиметре от своей груди. Шаеган тут же встрепенулся и с рыком схватил бедолагу за шею.

– Стой, стой, он не обидит меня, – остановила мужа и обратилась к парню: – Ты не хочешь свободы? Тебя не прогонят отсюда и не отправят к сестре. Обещаю.

– Позвольте быть Вашим! – запальчиво заявил несчастный.

– Мне не нужен раб, – покачала головой, оттесняя ревностно рычащего Волшебника.

– Оставьте наложником, любовником, кем угодно, только не оставляйте.

– Я уже замужем. И мне не нужны ни рабы, ни наложники, ни кто-либо ещё! – жёстко осадила парня, разозлившись. Да и Шаеган тут пыхтел и пытался свернуть шею смертнику. Вырвала руку из его чуть влажных пальцев и размазала по метке. – Ты свободен и больше не раб.

Шай оттолкнул парня и отправил к Гарту. Сам же крепко обнял и задышал в волосы, усмиряя ипостась. За эти дни немного привыкла к их постоянным потребностям в прикосновениях. Мой запах, теплота успокаивают внутреннего зверя мужчин. Они напитываются аурой пары, и никто никого никуда не тянет. Вот Элору легче всего, он уже связан намертво, и дракон даже ревности особо не проявляет. Просто знает, что я целиком и полностью, со всеми потрохами принадлежу ему.

– Пойдём, там уже стол накрыли, – вздохнула, поглаживая по спине контрабандиста.

– Через неделю начнутся нощные богослужения, Элор. Боги ответят на молитвы жрецов, – услышала краем уха бубнёж Хозера и остановилась.

– Арчибальд уже сообщил. Сначала избавимся от Тамира, а после будем разбираться со жрецами, – мрачно отвечал муж.

– Они придут за ней! Нужно сегодня же покончить с ними. Они как раз на нашем острове, в гостях у Картуса! – рявкнул второй дракон.

– Вы же не говорите об убийстве жрецов и Тамира, правильно? – влезла, подбегая к ним. Почему-то подумала именно об этом. Ведь Элор – наёмник. Неприкасаемый и всё такое.

– У тебя есть идея получше, Цыпа? – выгнул бровь муж мой родненький и в данный момент менее любименький.

Глава 34

Идей у меня не было, но и смерти Тамиру я не желала. Ведь мужчина вправе требовать ответы. В конце концов, он сестру потерял! Родную кровь! А трое из четырёх императоров очень привязаны к ней, несмотря на все её ужасные деяния. Разве это не вызывает уважения? Меня вот родители не хотели принимать как разведёнку. Не хотели лишаться денег мужа и всячески препятствовали нашему расставанию. Да и моя жизнь не ценнее жизни правителя целого континента.

Поэтому в ультимативной форме потребовала от всех собравшихся мужей пересмотреть свои планы. Такой жёсткой я была впервые. Сама от себя не ожидала. За счёт этой вспышки и небольшой ссоры ужин прошёл очень напряжённо. Мужчины хмуро взирали и ели молча. А меня слегка потряхивало от адреналина. Не думала, что быть жёсткой и требовательной так энергозатратно.

Сразу после трапезы я удалилась в свой немного потрёпанный домик, желая остаться одной и немного подумать. Меня никто не беспокоил. Улёгшись на кровать, уставилась в окно на тёмно-синие небо. Увидела взмывающих двух драконов и демона. Это Элор, Хозер и Азерафаэль.

Зажмурилась сильно-сильно, мысленно прося их не совершать ошибки. Не убивать никого. Так как вправду не знала, как буду жить с осознанием, что из-за меня умерли двуликие. Мне и так каждую ночь снится смерть тех, к кому я привязалась. Смерть. Разруха. Уничтожение. И громоподобный издевательский смех одного божества. Уверена, это Септимус нашёл способ мучить меня. И с каждым днём засыпать всё страшнее и страшнее. Так как настойки Горлика не помогают больше.

Через час в комнату пришёл Бъёрн, посопев немного, подлез со спины и, крепко стиснув, задышал в ухо.

– Далеко они улетели? – глухо спросила, теснее прижимаясь попой и чувствуя просыпающийся агрегат. Дознаватель всегда на взводе рядом со мной.

– На соседний остров, чтобы перехватить летящего императора и привезти сюда. Да и со жрецами переговорить, – ответил мужчина. – Они не будут их убивать. Обещаю.

Бъёрн так приятно поглаживал большим пальцем под грудью, разгоняя возбуждённых мурашек по коже. Перехватила его руку и, потянув выше, накрыла грудь. Он понятливо сжал её и поцеловал в шею. Улыбнулась, трепеща от шершавого языка за ушком.

Развернувшись, зарылась в короткие жёсткие волосы и поцеловала в губы. Хватит тянуть и ждать у моря погоды. Я хочу его. Он хочет меня. Мы созданы друг для друга. Мой викинг сжал бока, целуя жадно, урча в рот и сминая в ладони грудь.

Повалив оборотня, расстегнула рубашку и, распахнув полы в сторону, провела короткими ногтями по курчавой груди. Склонившись, поцеловала в ключицу, лаская языком солоноватую кожу. Мужчина завибрировал весь, впился пальцами в бока.

– Остановись, я могу не сдержаться, – напряжённо прорычал чуть изменившимся голосом оборотень, подтянув к себе, и зарылся в мои волосы пятерней.

– И не сдерживайся, Бъёрн, – ответила на выдохе, целуя в чуть приоткрытые губы. Накрыла ладонью внушительный бугор и погладила вверх-вниз.

Миг – и дыхание перехватило. Этот большой викинг с рывком перевернул нас, теперь нависая. Мой вскрик утонул в страстном глубоком поцелуе оборотня. Прижалась к нему теснее, обнимая за шею, насколько хватит рук. Мужские ладони заскользили по телу, и Бъёрн неспешно раздел меня. Лаская грудь, пощипывая напряжённые вершинки, скользит по животу, спуская сбитое между нами платье вниз.

Оторвавшись от губ, муж смотрит на меня с восхищением и трепетом. Его глаза потемнели, приобрели насыщенно-синий цвет. Он невесомо провёл рукой по щеке, оглаживая, но не касаясь. Закусила губу. Именно сейчас подумала, что лицо у меня не подходящее. Чужое. И Бъёрн именно на него смотрит.

– Я вижу тебя, – тихо урчит медведь, будто чувствует моё сомнение и гладит раскрытой ладонью лицо. От лба, закрывая мои веки и задевая саднящие от страстных поцелуев губы, до самого подбородка. – Вижу свою истинную душу.

Убрав руку, он снова целует и избавляет от платья окончательно. Я полностью открыта перед ним, не считая тонкой материи на бедрах. Стягиваю рубашку и с наслаждением оглаживаю его могучие плечи и спину. Остальную одежду мужчина снял сам, и я с наслаждением сомкнула пальцы на выдающемся органе. Моих пальцев не хватает обхватить его всего.

С голодным рыком муж набрасывается на губы. Мы снова целуемся, сталкиваемся языками. Неспешно и сладко. Ловкие пальцы спускаются ниже и, отодвинув в сторону трусики, касаются нежных складочек. Всхлипываю ему в рот, не в силах сдержаться от томления и возбуждения, охватившего всё тело.

Бъёрн безошибочно нашёл средоточие моего естества и, поймав нужны ритм, заскользил пальцами, потирая клитор. Я вся выгнулась в его руках, дрожу и сжимаю внутренние мышцы. Мой викинг с наслаждением смотрит, продолжая свой натиск и выпивая каждый всхлип, каждый стон и вскрик.

– Бъё-ёё-ёрн! – выкрикиваю, захлёбываясь в нарастающем томлении.

Он отступил, оставив меня на краю пропасти удовольствия. Я исступленно захныкала, царапая его, притягивая к себе и требуя. Бъёрн накрыл собой, вклинился между ног и, схватив за щеки, снова поцеловал.

– Аа-аа–ах! – вскрикнула, чувствуя, как, растягивая меня, проникает твёрдая плоть здоровяка. Зажмурилась, запрокинула голову назад, царапая плечи, оставляя отметины от ногтей на светлой коже.

– Сейчас, душа моя, сейчас, любовь моя, – хрипло прошептал Бъёрн, целуя подбородок, лаская языком бешено бьющуюся артерию на шее.

Я трусь сама и толкаюсь навстречу, но муж отступает и придерживает. Двигается слишком медленно. И, казалось бы, места больше нет, он уже весь во мне. Но мужчина плавным толчком соединяет нас до упора. Урчит опять, вибрирует и замирает, опаляя горячим дыханием губы.

Мы оба очень напряжены. Я не представляю, что будет со мной, если у Бъёрна сорвёт тормоза. Он ведь меня разорвёт на части. Мужчина слегка покраснел, на лбу испарина, но смотрит на меня с таким пронзительным трепетом и нежностью, что в груди щемит от переполняющих моё глупое сердце чувств к этому суровому викингу. Моему здоровяку.

Облизываю губы, и хмуро-собственнический взгляд горящих синих глаз опускается на губы. Чувствую, как ещё сильнее каменеет плоть внутри меня. Хотя куда ещё сильнее? И Бъёрн начинает двигаться, вырывая с каждым толчком протяжный вскрик, окончательно вышибая остатки разумных мыслей и стирая ту самую грань, где существует всё материальное.

Мы будто переплетаемся душами. Я слышу его зверя. Слышу это тихое сопение и урчание. Слышу признание в любви, привязанности и полном доверии. Наша татуировка на запястьях темнеет, подтверждая нерушимость брачных уз.

Муж продолжает двигаться во мне. Глубоко. Жёстко. Мощно. Вожделение скручивает все внутренности в тугую пружину, сжимается на пределе. Натянутая. Раскалённая. И Бъёрн безжалостно разрывает её. Скопившееся напряжение топит в ярком оргазме.

– Будет немного больно, – слизывая пот с шеи, крепко удерживает моё извивающее, трепещущее тело, подгребая под себя, шепчет Бъёрн. Продолжая двигаться, толкаться, вонзаться. Он достигает неведомых точек и сжигает меня.

– Что? – не совсем понимаю, о чём он, продолжая пребывать во власти наслаждения.

Ответа уже не слышу. Громко кричу от болезненного укуса за ушком. Яркое, ослепительное безумие топит меня в новом освобождении. Я содрогаюсь, погребенная под мощным телом здоровяка. И кажется, на краткий миг душа вылетела из тела. Но так же быстро вернулась, возродив меня вновь.

Мы тяжело дышим. Бъёрн шепчет что-то бессвязное, покрывая поцелуями плечи, шею, зализывая место укуса. Он перекатился на соседнюю подушку, подтянул меня и крепко обнял ручищами. Улыбнулась. Вроде бы большой суровый викинг. А столько в нём нерастраченной нежности.

Подняла руку, разглядывая в свете звёзд и голубой луны татуировку. Она немного открылась. К вязи огненных всполохов присоединились веточки, красиво оплетая и переплетая кисть. Бъёрн прикоснулся к моей руке и погладил запястье, посылая лёгкую возбуждающую щекотку.

– Я всегда буду на твоей стороне, Вика. Не обижу ни словом, ни взглядом, – прошептал он, будто клятву дал.

Закусила сильно губу, чтобы не всхлипнуть от непоколебимого обещания, затронувшего глубинные струны души.

– Я всегда буду любить тебя, Вика, – добивает он.

Развернулась и, сжав щеки, жадно смяла его губы. Передавая через поцелуй все свои чувства, надежды и веру в его слова.

Муж заснул первым, засопел смешно. Очень устал ублажать одну иномирную жену. А мне было уютно в коконе его рук и двигаться не хотелось. Не хотелось тревожить его сон. Я просто любовалась расслабленными чертами лица и слушала биение сердца. Оно билось для меня, это прочувствовала при нашем жарком соитии.

Постепенно сон сморил и меня. И пришёл он. Кошмар. Вновь движения континентов, разрушения, реки крови и монструозный смех Озема. Теперь я увидела, как божественный меч пронзает сердце Бъёрна. И забилась в истерике.

– Вика! – встряхнул меня мужчина, разбудив и вырвав из цепких пальцев кошмарного сна. Я всхлипнула и разревелась в голос, обняв его до хруста собственных костей. – Всё хорошо, я здесь, ты не одна. Это всего лишь сон.

Медведь шептал слова утешения, перетащив на свою грудь. Растирал голую спину, пока я орошала горючими слезами его грудь. А потом взял, схватил за подбородок, жёстко так, но не больно, и закрыл рот поцелуем, слизывая солёные слёзы. Я всё ещё тряслась от внутренних всхлипов, но затихла, когда муж сжал ягодицы и, потянув вниз, насадил на себя. Из меня вырвался совершенно другой всхлип-стон.

Наше единение было быстрым, сумасшедшим, мокрым от слёз, но выветрило всё плохое из дурацких мыслей. Я насаживалась на мужа неистово, выгибалась, вытягивалась. А Бъёрн гладил по груди, царапал подушечками пальцев разгорячённую кожу и любовался мной. Подавался тазом, усиливая напор и подстёгивая к пику наслаждения, в которое мы упали вместе.

Рухнула на него, дрожа и трепеща. Муж тяжело дышал, зарывался носом в волосы и разгонял горячие волны по венам.

Он опять уснул раньше. А я вновь долго его разглядывала и мысленно возвращалась ко сну. Спать больше не хотелось. Не хотелось возвращаться в тот кошмар.

Осторожно съехав с него, аккуратно встала и юркнула в ванную. Быстро искупавшись, переоделась в чистое, накинула белую сорочку, сверху длинный кафтан и, затянув потуже пояс, вышла из дома. В это время ночи всё поселение наёмников спало. Лишь на стене часовые сторожили сон жителей. Я прошла по аллее к холму и, задрав голову, посмотрела на крупные и яркие звёзды.

– Зачем ты это делаешь, Озем?! Зачем мучаешь снами? Ведь я отказалась выполнять это ваше пророчество, а значит, оно не сбудется, как ты и хочешь! Так оставь меня в покое! Молю тебя! Хватит!

– Это не просто сны, Вика, – раздался снисходительный голос Септимуса за моей спиной.

Быстро обернулась и отшатнулась. Платинововолосый бог стоял в шаге от меня, сунув руки в карманы брюк. Он был чертовски расслабленным и спокойным. С издевательской улыбкой на холодном лице.

– Это твоё будущее. Будущее Хаадара. И это не я их посылаю, – хмыкнул он и посмотрел на небо.

– А кто? И когда оно наступит? – спросила, тоже задрав голову наверх.

– Понятия не имею, – лениво ответил он, пожав плечами. – А вот наступит совсем скоро. Не успеешь оглянуться, вырастить своих уникальных малюток, твердь разверзнется, небо падёт. И – бах!

– Бах.. – повторила, вздрогнув.

– Наслаждайся посмертием, Виктория Васильева, – мурлыкнул с пугающей улыбкой Озем и, превратившись в серебристую дымку, исчез.

Глава 35

До самого утра я сидела, подогнув ноги на пустынном холме. И думала. Думала о словах Септимуса. Ему врать-то не к чему, правда? Какая выгода от вранья. Да и когда принимала решение не участвовать в собственном сожжении, не подумала об оборотной стороне медали. А именно о том, что мир погибнет, если пророчество не сбудется. А значит, и я погибну вместе с ним. Вряд ли меня перенесет в новый мир. Или, что хуже, в свой. Земной. Обратно к Толику. Это будет хуже смерти. Подарить мне счастье и любовь пятерых сильных, смелых мужчин, а потом отобрать и вернуть в руки жестокого социопата.

И я ничего умного не придумала, как сдаться в руки жрецов. Остановить это смещение континентов, пожертвовав собой сейчас. Пока ещё полностью не привязалась к мужьям. Пока не полюбила. И трусливая душа подсказывала, что умереть раньше них будет лучше, чем видеть их смерть. А с Элором и Бъёрном мы встретимся за гранью. Они ведь так говорили: мы будем за гранью вместе. Только что такое «за гранью»? Это ведь не ад? И вряд ли рай, конечно. Но что-то определенно не ужасное.

Зато хотя бы трое из мужей будут жить. Привязка неполная, пострадают маленько и забудут. Их жизнь длинная, смогут найти другую. Возможно, будут единственными у этой другой. От этой мысли сердце болезненно сжалось. Наверное, я не до конца понимаю, как работает эта наша «истинная» связь. Потому что даже мысль о том, что мужчины встретят другую женщину, причиняет боль.

– Ты чего тут сидишь, Зефирка? – на рассвете ко мне вышел Волшебник. Вздрогнула, так глубоко ушла в свои мысли. Тряхнула волосами, проморгавшись.

– Не спалось, вышла подышать воздухом, – пробормотала, зябко передёрнув плечами.

– И примёрзла? – усмехнулся он, покачав головой. Подсел чуть позади, подтянул моё тельце и, устроив между своих ног, крепко обнял. – Расскажешь, почему не спалось?

– Просто выспалась, – признаться ему не решилась.

Лучше сначала прощупаю почву. Подняв голову, посмотрела на нависшие в небе над монументальной крышей храма огромнейшие мечи. Сейчас, в первых лучах солнца их особенно хорошо видно, хоть они и находятся вдалеке.

– Я хочу съездить в Всесвятилище.

– Нет! – обрубил Волшебник. – И это не обсуждается, Вика!

– Почему? – выгнула бровь, повернув голову.

– Ты хочешь пойти прямо в руки жрецам? Может, даже взойдешь в огненный грот?

– Может быть, и взойду, – ворчу, закатив глаза.

Его пальцы больно впились в предплечья. Мужчина резко крутанул меня и уставился злым взглядом лазурных глаз.

– Мне больно, Шай, – поморщившись, постаралась скинуть эти собственнические конечности. Хватка ослабла, хоть он и продолжал держать.

– Что бы ты ни задумала, Вика. Я тебе этого не позволю. Мы не позволим. Если надо будет – запру, унесу, спрячу так далеко. Ни один смертный не найдёт, – процедил сквозь зубы Шаеган, превратившись в жёсткого, бескомпромиссного и опасного двуликого. От балагура, весельчака и прожигателя жизни сейчас не осталось ни следа. И я поверила в каждое слово. Задрожала даже от сковывающего всё нутро страха перед властным и опасным противником. Он и вправду двуликий. Только в другом смысле.

– А бессмертный? – прошептала, сглатывая ком в горле. И, всё-таки вырвавшись из цепких пальцев, отползла.

– Боги не имеют власти влиять напрямую. Это нарушает законы мироздания, – уже спокойнее ответил мужчина и, встав, протянул руку. Поднялась тоже.

– Я просто хочу увидеть этот храм, вот и всё, – миролюбиво заметила улыбнувшись. – Вряд ли жрецы узнают во мне другую душу. Мы можем сходить под предлогом благодарности за судьбоносную встречу с истинными.

– Это будет очень подозрительно и смотреть там не на что, Ватрушечка. Просто помпезное здание, довольно холодное и мрачное. Как замок Торвики.

Подумав немного, кивнула. Лучше уговорю Бъёрна и Элора. Уверена, дракон не сможет отказать мне в такой малости. Вот увижу своими глазами всё, возможно, озарение какое-то придёт или просто душа успокоится, смирившись с неизбежным. И тогда приму окончательное решение.

– Давай совершим набег на кухню, что-то есть захотелось, – заговорщицки прошептала я.

У Шаегана вспыхнули озорством глаза, и он, переплетая наши пальцы, потянул к вытянутой постройке, именуемой кухней. Нас туда не пускали повара. Рычали и требовали покинуть их вотчину. Добежав до здания, остановились. На двери висел замок. Всё тут очень серьёзно. Но мой подельник не зря зовёт себя контрабандистом. Волшебник вынул складную отмычку, подобрал нужную и в считанные секунды справился с замком.

– Прошу, – театрально распахнув дверь, мужчина отошёл в сторону.

Хихикнув, нырнула внутрь и обалдело уставилась на хромированный широкий стол. Свисающую с потолка утварь. Огромные котлы да кастрюли. И магплиту длинную такую.

– Амбар там, – подсказал Шаеган и подтолкнул к дальнему углу, к ещё одним дверям с замком.

– А ты откуда знаешь? Был уже здесь? – прищурилась я, следуя за ним.

– По запаху определил, – хмыкнул он и, повозившись немного с ещё одной запертой дверью, открыл её.

Помещение было чуть меньше первого, со стеллажами с двух сторон до самого потолка. А на полках чего только нет. Фрукты, овощи, зелень с одной стороны, мясо, яйца, рыба – с другой.

– Вот это запасы! – присвистнул Волшебник, осматривая местный холодильник. Зябко поёжилась. Тут существенно холоднее, чем на улице. – Что тебе хочется, Круассанчик мой?

– Готовой еды нет? – пробормотала, не решаясь зайти.

– Нет, но можно приготовить, – мужчина подхватил два местных помидорчика и пожонглировал. – Соскучился по твоей стряпне, жёнушка.

– Бери яйца, одну луковицу и перчик. Сделаем омлет, – согласилась я.

Мужчина подхватил необходимое, и мы в две пары рук довольно быстро управились с завтраком. Хлеб нашёлся в шкафу. Быстро нарезав его, сели завтракать. Прямо со сковородки, макая хлеб в глазунью и сок от овощей.

Шаеган мычал от удовольствия и веселил меня. Получилось действительно очень вкусно. Сама не заметила, как проглотила половину сковородки.

– Нужно уничтожить улики, – прошептала, утоляя жажду молоком.

– А из тебя хороший напарник, – усмехнулся Волшебник и понёс грязную посуду к большой раковине.

Мы как раз всё домыли, вытерли насухо и убирали обратно, как дверь распахнулась и на кухню зашли трое амбалистых поваров. Кустистые брови главного кулинара наёмников сошлись на переносице. Он возмущенно курлыкнул, вызвав смех вместо испуга.

– Мы уже уходим, – хохотнул Шаеган, подхватил меня и, оттеснив здоровяков, спокойненько вышел.

– Гарт! – рявкнул главный повар и пронёсся мимо нас разъяренной торпедой.

Отойдя на несколько метров, мы, не сговариваясь, расхохотались. Мужчина перехватил за щёки и закрыл рот. Так неожиданно. Мой смех потонул в чувственном и совершенно ласковом поцелуе.

– Не сдавайся, Бисквитик, – прошептал Шаеган, не прекращая целовать. – Что бы нам было ни уготовано, мы справимся вместе. Только не совершай глупости.

Согласно угукнула, прижимаясь к нему теснее. Очень сложно думать о чём-то, кроме этих наглых губ и собственного растущего томления. Волшебник издал непонятный грык и, впечатав в себя, со страстью углубил поцелуй. Я почти обмякла в его руках. Почти повисла на шее. Ноги дрожали, а жар топил в желании немедля соединиться с этим мужчиной.

– Остановись, пожалуйста, – прохныкала, когда его губы спустились к шее и клыки царапали кожу, посылая новые импульсы.

Мне не хотелось останавливаться, но я нашла в себе силы притормозить. Опомниться. Ведь хотела сначала разобраться с пророчеством и не подвергать их той самой неминуемой гибели, если мы всё-таки свяжемся этими нерушимыми узами до конца.

Шаеган внял просьбе. Остановился. Правда, не отпустил. Наоборот, стиснул до хруста рёбер и дышал в шею. Ему было тяжело. Чувствовала и сетовала на свою глупость, дурость.

– Прости, – прошелестела, поглаживая спину. Волшебник разжал объятья и отступил назад.

– Иди, Пломбирчик. Смой запах возбуждения, пока я тебя не съел, – не своим, монструозным, грозно-рычащим голосом попросил он, и я сбежала.

Влетела в спальню, слегка разбудив косолапого. Бъёрн с рыком сел и уставился на меня сонным мутным взглядом. Потёр основаниями ладоней глаза и упал обратно на подушки. Хихикнув, извинилась и спряталась в ванной.

Искупавшись, подлезла к нему под бок и нависла.

– Доброе утро, соня, – мурлыкнула, целуя в припухшие губы.

– Что ты там, на холме, всю ночь делала? – проворчал увалень, растирая спину и наминая попу.

– Ты просыпался? – удивилась, отстраняясь на вытянутых руках.

– Видел тебя из окна, – пробасил Бъёрн и, перевернув, навалился. Подгрёб под себя и шумно засопел, уткнувшись губами в чуть саднящую метку. Нужно ещё её рассмотреть. А то вот отметина Элора в форме двух огоньков так и не прошла.

Долго поваляться нам не дали. С улицы послышался зычный голос Элора. Забарахталась, очень хотелось узнать, что они делали всю ночь. Ну и соскучилась по мужу. Бъёрн проворчал что-то, чмокнул в губы и, откатившись, ушёл умываться. А я вновь побежала вниз.

Прямо у сломанного заборчика остановилась как вкопанная. И нервно сцепила пальцы в замок, чтобы не выдать дрожь страха. Ко мне шли три старика в хламидах. Жрецы. Почему-то я сразу это поняла. Они напоминали мне Сарумана из одной земной фэнтезийной книги. Такие же седые длинные прямые волосы и борода, цепкий взгляд из-под кустистых седых бровей, орлиный нос и плотно сжатые губы. Ах да, ещё и посохи в руках с большими драгоценными камнями. Все трое так выглядели. Единственное отличие – цвет глаз и камней на посохе.

Со жрецами шли Азерафаэль и Арчибальд. А вот за ними ещё одна троица. Хозер, Элор и император Тамириус. Наши взгляды с «братом» встретились. Закусила губу, окаменела вся. Его гнева страшилась больше, чем идущих жрецов. Почему-то не хотелось делать ему больно. Это очень странно, ведь правитель совершенно чужой для меня человек. То есть двуликий.

За спиной рыкнул Бъёрн и, подойдя ко мне, обнял за талию. Его явно удивило появление жрецов.

– Ничего не бойся, – зашептал он, цепко отслеживая перемещение мужчин. – Слёзы русалки действуют только на правильно сформулированные вопросы и ответы. Я работал с Тамиром и знаю, что он будет спрашивать. Поэтому просто отвечай именно на заданный вопрос, не углубляясь в детали.