Текст книги "Болгарские народные сказки. Том 2"

Автор книги: Ангел Каралийчев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

В ТРОННОМ ЗАЛЕ

Его величество сидел на своем троне с полузакрытыми глазами. Вейхайвей, сдвинув ему корону набок с усердием искала в его голове.

– Ах, папа, – сказала она, – ты не мылся с тех пор, как проклятущий Ох заткнул источник, и твоя голова превратилась в заповедник для мисикомых.

– А что такое – мисикомые? – спросил его величество.

– Ты этого не знаешь? Ой, какой же ты невежественный. Мисикомые – это те маленькие ползунки, которые заводятся в волосах и заставляют тебя чесаться.

Вошел маршал двора его величества и, откашлявшись в ладонь, сообщил:

– Явился придворный художник Блюдолиз!

Царь кивнул головой:

– Пусть войдет.

– Слушаюсь, ваше величество!

Немного погодя он ввел художника Блюдолиза в тронный зал.

Художник притащил с собою большую картину в золоченой рамке. С трудом донес ее до трона и поставил перед царем и царевной.

Увидя, что нарисовал придворный художник, царь и Вейхайвей разинули рты от изумления.

– А-а-а-а! – воскликнул царь.

– О-о-о-о! – поддержала его царевна.

На картине хитрый художник изобразил царя с обнаженным мечом в руке. Надменный и величественный, правой ногой он ступил на туловище Дракона, а три отрубленные головы чудовища служили доказательством того, на что способен царь Гусак.

Царь покачал головой и промолвил:

– Пожалуй, ты перехватил через край, друг мой. Не я победитель Дракона.

– Все равно, ваше величество, – лукаво усмехнулся Блюдолиз, – если бы другой не убил его, вы сами изрубили бы Дракона в куски. Всем известно, что царя, бесстрашнее вас, не рождалось еще на свете.

– Ты говоришь сущую правду! И поэтому достоин двойной награды: во-первых, за то, что ты придворный художник, и, во-вторых, за то, что любишь истину. Держи!

И его величество вынул из кармана кошель с деньгами и швырнул его художнику, как собаке кость.

Художник ловко подхватил кошель, поклонился в ноги царю, повесил картину на самое видное место и, пятясь, вышел из тронного зала.

Тогда Вейхайвей начала ластиться к царю:

– Папа-а-а! Ну же, папочка!

– Что, моя куколка?

– Я хочу замуж!

– Что? – подскочил царь. – За кого же?

– За того, кто убил Дракона! – топнула ногой царевна.

– Ну, – развел руками царь, – на тебя удержу нет! Позавчера: «хочу золотое яблоко» – сегодня: «хочу замуж»! Ну, ладно, мы возьмем его во дворец, но к чему он нам, раз он не достоин тебя?

– Как так не достоин? – прервала его Вейхайвей. – Он очень красив!

– В его жилах нет ни капли царской крови! – высокомерно проговорил царь Гусак.

– А кто убил Дракона? Кто спас мне жизнь? – спросила Вейхайвей.

Царь указал пальцем на картину:

– Вон там изображен герой!

Вейхайвей подпрыгнула и чуть было не сказала отцу нечто весьма неприятное, да сдержалась и закрыла рот рукой. С ее губ сорвалось одно лишь:

– А-у-у-у!

Царь строго взглянул на нее:

– Чего это ты аукаешь?

– Ничего, – надула губы Вейхайвей. – Папа, просто я хочу сказать тебе, что если ты не приведешь его во дворец – я рассержусь и никогда больше не буду искать у тебя в голове!

Тут царь уступил, так как ни в чем не мог отказать своей ненаглядной дочери, да и голова очень чесалась. Трижды стукнул жезлом об пол. Поправил на голове корону.

Восемнадцать слуг вбежали и упали на колени перед его величеством. Ударились лбами об пол и воскликнули в один голос:

– Что прикажете, ваше величество?

– Приказываю вам, – вскричал царь Гусак, – привести мне молодца с орлиным пером на шапке. Немедленно! Покуда считаю до десяти – чтоб он был здесь!

Вейхайвей захлопала в ладоши, вынула из кармана платья круглое зеркальце и стала разглядывать себя, затем снова сунула руку в карман, вытащила щипчики и, высунув язык, принялась выщипывать себе брови, чтобы казаться красивее.

А в это время слуги сломя голову сбегали вниз: чуть ноги себе не переломали. Кое-кто для быстроты спустился по перилам.

Не успел царь досчитать до десяти (а он только до десяти и умел считать), как в тронный зал вошел младший брат.

На сдвинутой набекрень шапке красовалось орлиное перо, в руках он держал острый меч. Увидя его, Вейхайвей вздохнула, прикусила губу, спряталась за троном и прошептала:

– Ах, какой красавец!

Царь важно произнес:

– Добро пожаловать в мой дворец!

Благодарю за честь, ваше величество! – поклонился победитель Дракона.

– Ты не знаешь, зачем я тебя позвал?

– Вот вы мне и скажете это, ваше величество!

– Надумал я женить тебя.

На ком? – изумился младший брат.

– На своей дочери! – промолвил царь.

«Попался, как кур во щи», – подумал грустно молодец. А потом спросил:

– Где же она?

– Здесь, за моей спиной! – ткнул пальцем царь себе за спину.

Вейхайвей поднялась:

– Вот я!

Пораженный ее уродством, младший брат растерялся и отступил на три шага назад.

Повернувшись к дочери, царь шепнул:

– Видишь, как обрадовался? Дай ему свой перстень!

Вейхайвей выбежала вперед, схватила гостя за правую руку и, не спрашивая – хочет ли он того или нет, надела ему на палец золотой перстень.

– Я… я… того… – стал выдергивать руку младший брат.

– Что? – прервал его царь. – Ты хочешь, сказать, что ты не достоин? Пусть это тебя не тревожит, раз ты приглянулся моей дочери. Но ты должен знать, что даром я тебе ее не отдам. Чтобы заслужить ее, ты сперва должен убить великана Оха, который осрамил меня перед всем войском. Ну, поздравляю!

Молодец что-то пробормотал про себя, но слов разобрать нельзя было.

– Где ты остановился? – спросил царь.

– На краю города живет одинокая старушка. У нее я и остановился.

– Не быть тому! Не позволяю! – разгневался его величество. – Ты будешь моим гостем. Отведите его в поварню! Гости любят больше всего, когда их устраивают в поварне. Приготовьте ему, – обратился он к столпившимся в дверях слугам, – лучшего коня! Пусть проедется по городу, поглядит, каким народом я повелеваю!

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ДВОРЦОВОЙ ПОВАРНЕ

Гостя отвели в дворцовую поварню. Заглянув в нее, молодец поморщился: большего беспорядка он нигде не видывал. Сковородки, котлы и ухваты, веники, немытая посуда, ложки, жаровни – все валялось как попало. Возле очага стояла лавка, на ней спали два жирных кота. На столе кто-то забыл горячий утюг, и скатерть уже дымилась. Свет в поварню проникал лишь через небольшое оконце.

– Эта поварня ни на что не похожа! – обернулся гость к царским слугам. – Кто здесь забыл утюг? Потушите скатерть, иначе сгорит весь дворец царя Гусака!

– Недавно, – сказала старшая повариха, – сюда приходила царевна, она-то все разбросала и утюг позабыла.

– Приберите тут, – велел младший брат, – а я проедусь по городу, поищу светильник – уж больно здесь темно.

И, вскочив на лучшего коня из царской конюшни, младший брат выехал за ворота. За ним потянулась целая толпа придворных.

Жители столицы встречали его с большим почетом. Старики указывали на него пальцем и говорили ребятишкам:

– Кушайте хлебушек и пейте водицу, чтобы вырасти и сделаться такими, как этот богатырь!

Молодец свернул в ближайшую улочку и остановился у одной открытой лавки. В ней были выставлены чудесные подсвечники из кованого железа, а у двери стоял тот самый фонарь, в котором шестеро братьев спрятали свою сестрицу Златушку.

Молодец натянул поводья, остановил коня, оглядел фонарь и крикнул:

– Эй, кто здесь хозяин?

Из лавки показалась бородатая голова слуги Дракона – Человека-с-вершок. Увидя, кто перед ним, Человек-с-вершок пожелтел от страха, как воск.

– Ах, так это ты здесь торгуешь! – грозно глянул на него молодец и строго спросил: – Сколько стоит этот фонарь?

Человек-с-вершок проговорил, заикаясь:

– Фффонарь ссстоит тттысячу… золотых!

– Сколько?! – крикнул молодец так громко, что продавец подскочил и скрылся в лавке. – Я тебе всю бороду выдеру за то, что ты меня обманываешь! Где это видано, где это слыхано, чтобы фонарь стоил тысячу золотых! Выходи!

Человек-с-вершок высунул голову:

– Он ссстоит… сссто золотых, но я отдам его тебе за один золотой. Бери!

Молодец повернулся к придворным:

– Дайте ему золотой и отнесите фонарь в поварню!

Объехав весь город и вернувшись вечером в поварню, младший брат увидел, что там все прибрано. Кошек не было, вместо сожженной скатерти постлана новая – чистая, белоснежная. В очаге горели большие пни, но в поварне царил полумрак.

Фонарь стоял за дверью.

Молодец сел на лавку и трижды хлопнул в ладоши. Дверь отворилась, и в поварню вошли двенадцать поварих в белых передниках, с красными бусами на шее и в надетых набекрень колпаках. У каждой за ухо было заткнуто по цветку, а у старшей поварихи – целых два.

Поварихи выстроились полукругом и поклонились.

Старшая повариха сказала:

– Приказывай, добрый молодец!

– Зажгите фонарь! – велел гость.

– Сию минутку, – сорвалась с места старшая повариха, кинулась к очагу и наклонилась, чтобы взять головню, но не успела она повернуться, как фонарь сам собой зажегся, озарив ослепительным светом всю поварню.

Поварихи разахались при виде такого чуда. Загалдели:

– Фонарь сам зажегся! Фонарь сам зажегся!

– Тише! – прикрикнула на них старшая повариха. – Еще что прикажешь, добрый молодец?

– Я хочу есть, есть! – ответил младший брат и открыл рот, чтобы все видели, как он проголодался.

Поварихи засуетились. Поставили на стол тридцать две миски, выложили белый каравай величиной с жернов, принесли чугунки, из которых так и валил пар, и принялись наполнять миски разными яствами. Когда все было готово, старшая повариха обратилась к гостю:

– Кушай на здоровье, добрый молодец!

Затем кивнула остальным поварихам, и все тотчас ушли.

Молодец сел за стол, придвинул к себе каравай, но покамест разломил – с него семь потов сошло. Откусил большой кусок.

Принялся за кушанье и после первой же ложки сказал:

– Вот вкусно-то! Давненько я не ел горяченького!

В ту же минуту дверца фонаря со скрипом приоткрылась и в ней показалась Златушка.

– Я тоже голодна! – тихонько сказала девушка.

Молодец повернулся к ней и ложку уронил.

– Кто ты, девушка? Откуда взялась? Что ты делаешь в этом фонаре?

– Я была рабыней великана Оха, – принялась рассказывать Златушка, – потом братья спрятали меня в фонарь, потом Человек-с-вершок отвез меня в стеклянной карете в лавку на продажу, потом ты явился на коне и заплатил за меня золотой.

– Уж не дочка ли ты той старушки, что живет на краю города и у которой шестеро сыновей – искусных мастеров-фонарщиков? спросил молодец.

– Я и есть! – ответила Златушка.

– Коли так, вылезай из фонаря, обедать будем!

Златушка приготовилась было выпрыгнуть из фонаря, но молодец опередил ее, подхватил на руки и опустил на землю.

– Гоп! – весело воскликнула девушка и уселась за стол напротив младшего брата.

Взяла ложку. Попробовала кушанье. Она правильно держала ложку и старалась не капать на платье.

А молодец глаз с нее не сводил.

Златушка спросила его:

– Почему ты так на меня смотришь?

– Потому что ты самая красивая девушка на свете.

– Не пристало тебе такие вещи говорить! – лукаво погрозила ему пальчиком девушка, – у тебя на руке кольцо.

Молодец взглянул на перстень царевны Вейхайвей, поморщился, снял его с пальца и опустил в висевшую над очагом выдолбленную тыкву, в которой держали соль.

– Это кольцо, – сказал он, – не про меня, да я и не хотел его. Мне насильно его надело одно огородное пугало. Видишь, у меня уже нет кольца! Хочешь отправиться со мной на Верхнюю землю?

Златушка опустила голову. Ее ресницы стыдливо сомкнулись. Они были похожи на золотые метелочки, а глаза напоминали кюстендильские черешни.

– Хочу, – ответила она, – но прежде надо освободить моих братьев из темницы великана Оха.

Тогда молодец ударил себя по лбу:

– Ах, я совсем позабыл про этого проклятого великана, но ничего, завтра расправлюсь и с ним!

После ужина девушка уселась на лавку, обхватила коленки руками и запела:

 
Когда Златушка у матушки жила,
у родимой, алой ягодкой росла.
У Дракона полонянкою была,
на задворках сорной травкою росла.
А как Златушка с дружочком заживет,
так лазоревым цветочком расцветет.
 

Младший брат обрадовался от всего сердца и погладил ее по голове. Златушка поднялась, встала на один из табуретов, дотянулась до фонаря и захлопнула его дверцу. Фонарь погас.

ПОСЛЕДНИЙ ПОЕДИНОК

На другое утро, еще до восхода солнца, царские привратники отворили железные ворота дворца.

На балконе, облокотись на перила, стоял его величество, в ночной рубашке и туфлях на босу ногу, а внизу, под балконом, на лихом скакуне гарцевал молодец. Конь был покрыт чепраком, расшитым золотом, а из-под его нетерпеливых копыт, подкованных серебряными подковами, летели искры…

Царь давал младшему брату такой наказ:

– Возьми с собой горящую головню! Как подъедешь к Драконову лесу – подожги его! Если деревья загорятся, то огонь охватит дворец, и Ох там сгорит. Тогда у нас не будет врагов, и мы будем царствовать тысячу лет. Не так ли, Вейхайвей?

Вейхайвей, выглядывая из-за плеча отца, шмыгала носом. Ей хотелось, чтобы все видели, как она горюет, разлучаясь со своим женихом.

– Пусть все превратится в пепел! – воскликнула она.

Но младший брат покачал головой.

– Нет, об этом и речи быть не может, – сказал он, – лес я не сожгу. Чем виноваты деревья, чтобы жечь их? Да знаете ли вы, сколько целебных трав растет под ними, сколько птенцов выведено в гнездах на их ветвях? Лес поджигать я не стану!

– А как же ты справишься с Охом? – спросил царь.

Молодец похлопал по рукояти меча:

– Вот этим мечом! Он разрубает дерево, камень и железо.

– Что ж, убей великана, коли это тебе под силу! – громко крикнул царь Гусак, а под нос себе пробормотал: «Я не пророню ни слезинки, если он разделается с тобой. Очень ты мне нужен во дворце…»

И стал торопить всадника:

– Поезжай! Поезжай! Чего ждешь?

Вейхайвей встала на цыпочки и принялась махать младшему брату из-за плеча царя…

И не успело еще эхо от стука копыт стихнуть над пробуждающимся городом, а всадник уже летел широким полем к стенам мрачного драконова жилища.

Долго скакал конь, весь покрылся пеной, наконец, остановился у закопченной стены, поднялся на дыбы и заржал.

Лес глухо шумел. Чуть шевелились верхушки деревьев. Из труб мастерских вырывались языки пламени, лизали облака и словно пытались дотянуться до тонкого рога молодого месяца. Из подземелий доносились приглушенные голоса множества людей.

Молодец привстал на стременах, сложил руки трубой и крикнул во весь голос:

– Ох! Ох! Ох! Выходи, поганец!

Ему никто не ответил, лишь зеленые крокодилы во рву, окружавшем дворец, с бульканьем опустились на дно.

– Буду ждать, – снова раздался голос молодца, – пока не досчитаю до пятнадцати! Если ты не явишься, мой конь перескочит стену, и я выволоку тебя, заковав в железные цепи. Посажу в клетку и буду показывать ребятишкам на ярмарках! Раз! Два! Три!.. – начал считать всадник, но не успел он дойти до десяти, как ворота с шумом распахнулись.

Подъемный мост высунулся, подобно черному языку, и лег надо рвом. В воротах показался великан Ох. Он смерил взглядом пришельца, вразвалку перешел закачавшийся под ним мост и остановился хмурый, грозный, весь обросший щетиной, с всклокоченными волосами, с налитыми кровью глазами.

– Ты, убивший моего отца, чего ты хочешь от меня? – спросил великан сиплым голосом.

– Я хочу, чтобы ты открыл свои подземелья и выпустил на свободу всех рабов, которые заперты в мастерских! – сказал младший брат, бесстрашно глядя на великана.

– А еще чего? – прищурился Ох.

– Хочу получить золотые яблоки, которые Дракон сорвал с дерева моего отца!

Великан засмеялся таким зловещим смехом, что стены задрожали, и с издевкой спросил:

– А не хочешь ли ты, чтобы я сварил тебя в моем котле?

Молодец вспыхнул от обиды. Выхватил из ножен меч, пришпорил коня и помчался на Оха, однако тот притворился смертельно напуганным и кинулся бежать вдоль глубокого рва к лесу. Ему хотелось поиграть с человеком с Верхней земли, как кот играет с мышью перед тем, как съесть ее.

– Стой! Стой! – кричал ему вслед младший брат, размахивая мечом и гонясь за великаном.

Вдруг, на одной полянке Ох остановился, как вкопанный. Повернулся к младшему брату и скрестил руки на груди. Конь, кося глазом, тоже остановился – он был не в силах смотреть на страшилище.

– Если ты не выполнишь моих приказаний, я сниму с тебя голову! – воскликнул молодец.

– Ну что ж, попробуй! – ответил Ох с притворным покорством и склонил голову – руби, мол.

Молодец взмахнул мечом.

Клинок сверкнул, словно молния, и со страшной силой опустился на шею великана, но, ударившись о кожу чудовища, разлетелся на куски, и в руке младшего брата осталась лишь рукоять.

Великан свирепо оскалил зубы и принялся смеяться зловещим и торжествующим смехом. Подступил к младшему брату и взревел страшным голосом:

– Слезай с коня!

Конь попятился, а молодец беспомощно оглянулся – он понял, что настал его последний час.

– Неужто никто на помощь мне не придет? – крикнул он в отчаянии.

И вдруг весь лес зашевелился. Закачались сучья, зашумела листва, птицы разлетелись.

– Мы! Мы поможем тебе! Подожди! – ответили деревья.

И случилось чудо: все деревья пошли на великана.

Их стволы угрожающе раскачивались из стороны в сторону. Вот деревья окружили великана и начали молотить по нему. Толкали его, в ребра пинали, по лицу ветками хлестали.

Закрыл глаза руками Ох, зашатался, попытался было вырваться из-под ударов деревьев, но лесная поросль заступила ему дорогу, встав перед ним плотной стеной. В разгаре битвы с поля прибежал, запыхавшись, трехсотлетний дуб – сухой и черный. Растолкав толпу деревьев, этот древний старик мрачно закричал:

– Оставьте его мне! У меня с ним свои счеты: в тот день, когда царь Гусак подписал договор о мире, он с корнями вырвал меня. Размахивая мною, он загнал целый миллион солдат в свои подземные мастерские. Взгляните на мои ветви. На них не осталось ни одного листочка. И корни мои высохли!

Услышав его слова, все деревья посторонились.

Старый дуб сделал гигантский прыжок, крякнул и всем стволом ударил великана по голове.

Ох навзничь повалился на землю.

Громкий, долго не стихавший победный клич огласил окрестности.

Каждое дерево вернулось на свое место.

Улетевшие было птицы снова уселись на ветки и громко защебетали.

– Спасибо вам, деревья! – крикнул молодец и поклонился на все четыре стороны. – Никогда не забуду, что вы спасли меня!

Тут из мастерских Оха высыпали рабы. Словно поток, хлынули они из железных ворот дворца Дракона. Перебегали мост, перепрыгивали через труп великана и с радостными криками подбрасывали в воздух шапки.

Последним выскочил олень, запряженный в стеклянную карету, и подлетел к всаднику. Дверца кареты распахнулась, из нее показалась голова прислужника Дракона – Человека-с-вершок.

– Куда прикажете отвезти корзину с золотыми яблоками? – с раболепной улыбкой спросил он.

Молодец презрительно глянул на него, укоризненно покачал головой и ответил:

– В самый крайний домик, где живет матушка Златушки!

МЛАДШИЙ БРАТ И ЗЛАТУШКА УБЕГАЮТ ИЗ ДВОРЦА

Возвращаясь с поля битвы, младший брат долго думал, почему деревья сорвались со своих мест и пришли к нему на помощь в тот страшный миг, когда меч его разлетелся на куски. Но так ни до чего и не додумался. А дело было вот в чем: утром, когда царь наказал ему захватить с собою головню и поджечь лес, молодец отказался предать огню вековые деревья и целебные травы, не захотел погубить птенцов в гнездах. Птички в царском саду, услышав наказ царя Гусака и ответ молодца, сейчас же полетели к логову Дракона, чтобы рассказать об этом деревьям, и лес узнал, кто его заступник.

Давно не поенный конь незаметно донес молодца к источнику и, вытянув шею, стал жадно пить воду из первой колоды. Орлята увидели своего спасителя и радостно захлопали крылышками.

– Куда девался Дракон? – спросил их молодец.

Орлята дружно пропищали:

– Стая волков ночью растащила его по кускам.

Тогда младший брат подумал:

«Дракон убит, его сын тоже больше никогда не встанет на ноги, корзинка с золотыми яблоками в моих руках – все свои дела на Нижней земле я сделал. Пора возвращаться домой».

Сняв шапку с головы, он взглянул на перо и крикнул:

– Явись передо мною, орлица с серебряными крыльями!

Перо полетело стрелой, и не успел конь напиться студеной воды, как площадь накрыла темная туча.

Орлица пала камнем вниз и опустилась на верхнюю плиту источника.

– Что тебе надобно, молодец? – спросила она.

– Отнеси меня на Верхнюю землю, здесь мне нечего делать.

– Ладно, отнесу. Но в дорогу мне нужно девять печей ржаного хлеба, девять жареных коров и девять бочонков воды. Все это ты уложишь в сундук со стальным кольцом на крышке. Путь нам предстоит дальний и трудный, мне понадобится много еды. Когда я крикну «га!» – будешь давать мне ломоть хлеба и кусок говядины, а когда крикну «пиу!» – водой будешь поить. Чтобы к утру все было готово!

– Будет! – ответил молодец.

И погнал коня к царскому дворцу. Стража у высоких ворот расступилась. Он соскочил с коня и взбежал по лестнице. Вошел в поварню.

Там его ждала Златушка.

– Я все уже разузнала, – защебетала она, – мои братья вернулись домой, к матушке. Она не помнит себя от радости. А я, покуда дожидалась тебя, вышила шелковую рубашку.

И девушка положила ему на плечо красиво расшитую рубашку.

– Это тебе! Носи на здоровье!

– Руки у тебя, как имя – золотые! – похвалил ее молодец.

Златушка покраснела, как маков цвет, и принялась накрывать на стол. Покуда она ставила миски и клала ложки – один каравай сам собой скатился с полки, покатился по столу и остановился перед Златушкой. Но не успела девушка хлеб разломить, как кто-то с силой толкнул дверь, и на пороге показалась Вейхайвей, злющая, как встревоженная оса. Она метнула взгляд на молодца и Златушку, сидевших друг против друга за столом, схватилась за сердце, повалилась на пол и начала дрыгать ногами:

– Ах! Ах! Ах! Он ужинает с другой! Перстень! Немедленно верни мне перстень!

Молодец вытащил перстень из солонки и протянул его Вейхайвей:

– Вот твой перстень! Перестань реветь!

Затем повернулся к Златушке:

– Пойдем-ка отсюда, моя птичка! Этот дворец не про нас. Здесь мы, того и гляди, задохнемся.

Взял ее за руку, и они убежали из дворца.