Текст книги "Айлин (СИ)"
Автор книги: Анель Авонадив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)
– У него племянница в больнице, кажется какие-то отморозки надругались над ней, – возвращаясь мыслями к Айлин не могу даже представить какой шок на испытала моя девочка
– Разберется, Рус всегда был человек клятвы, за семью любого разорвет, женщины в их роду имеют особый статус, – не могу удержаться от горькой усмешки и не замечаю как вслух озвучиваю свои собственные опасения
– Сына твоего тоже наверное разорвет? – отец поворачивается, уточняя:
– Не понял сейчас ты о чем?
– Племянницу его люблю, хочу жениться на ней, – реакция отца странная, он совершенно не удивлен и его не волнует разница в возрасте, нет вопросов когда я успел и почему именно она.
Когда слышу:
– Ну так и в чем дело? – поднимаю глаза и мы какое то время смотрим друг на друга
– В том, что я не понимаю как у них там все устроено, не знаю что надо делать, не понимаю обычаев, все делаю как полный мудак через одно место, – отец все также стоя в проеме, убирает руку от дверной ручки, закрывает дверь плотнее, медленно идет обратно, держа одну руку в кармане, становится ко мне спиной какое-то время молчит.
А когда оборачивается, я не могу понять он снова меня презирает меня за слабость?
Даже не знаю как моя внутренняя неуверенность позволила мне высказать ему свои претензии, никогда не думал, что смогу действовать безрассудно, не так как обычно проявляя осторожность и осмотрительность, боясь навлечь на себя гнев отца, а открыто отстаивать свои интересы.
Чувствую почти генетическое отвращение к собственной слабости. Да я никогда не спрыгну с моста в реку, потому что так сделали другие, не потому что не из смелого десятка, и мне никогда не было свойственно геройствовать, а потому что всегда чувствовал грани, проходящие красной нитью, отделяя откровенную глупость от трусости. Чем старше становился, то все больше убеждался, что есть результативное и безрезультативное поведение.: одно из них приведет к успеху, другое к полному поражению. В моей собственной системе оценки ценностей эти факторы были более значимыми нежели те, которые именовались «правильно или не правильно», я не стремился быть «хорошим» для всех, мне плевать было на клише «трусливый», в конце концов человека можно убедить в чем угодно, в том и заключается его слабость или наоборот сила.
Я смог убедить себя, что в конфликтных ситуациях нужно искать варианты достижения своих целей, я не боролся с ощущением внутренней дрожи, не накручивая себя и не боясь последствий, используя в качестве мотивации свою состояние, обходя острые углы. Мой характер никогда не позволял мне быть таким каким меня хотел видеть отец, я не вел себя смело, но и не ломал свою систему координат, примеряя неестественную роль «наглого и самоуверенного парня», чтобы ответить ударом на удар, показаться крутым или как говорили у нас в школе «своим» парнем, я был собой, не прогибаясь под обстоятельства. И я до сих пор считаю, что ломать себя в угоду кому-то, тратя уйму времени на освоение неприятной для себя модели поведения, только бы все считали меня крутым мачо, по меньшей мере глупость. Больше стремился стать результативным.
И получалось: я не переживал, что не так крут как некоторые, дополняя несмелость и робость в характере гибкостью ума. И я не жалею что не подстроился под обстоятельства, потому что всегда чувствовал внутренний стержень, который хоть и не позволял демонстрировать вызывающее поведение, но вовремя подсказывал, что лучше отступить, чтобы выжить. Именно поэтому я не стал вступать в конфликт с Русланом Ибрагимовичем.
Хотя не скрою, его поведение заставило поволноваться. Я не был готов ни к агрессии брата, ни к силовому приему дяди. И потом в определенных ситуациях находясь в здравом уме просто нельзя отвечать силой на силу, иногда нужно принять ситуацию, не нагнетая конфликтную ситуацию до предела, чтобы с трезвой головой осмыслить как действовать дальше.
– Егор, я знаю Руслана давно и для меня он человек чести и совести, дружим мы давно, – отец снова присаживается на диван, – все что я знаю о национальной психологии черкесов это то, что адыги это люди своей клятвы, для черкесского народа клятва священна и не может быть нарушена ни при каких обстоятельствах, обладают прекрасными физическими данными и рефлекторной реакцией.
– Когда-то давно я помог Руслану выжить в реалиях огромного города, и ни разу не пожалел, что поверил в него, дав ему «второй шанс», он многим мне обязан, мы дружим, но не думаю, что будет правильным просить за тебя, ты взрослый мужчина и должен показать себя именно с такой стороны, – я и не хотел, чтобы отец вмешивался, в мыслях не было, его слова даже задевают, я не перебиваю его повествование:
– Сам Руслан порядочный, я знаю его много лет, его действия говорят сами за себя, Мало кто знает, что он женился на русской девушке Елене пойдя против семьи, традиций и обычаев. И это при том, что его ждала невеста, все было договорено. Но любовь, знаешь ли, не дает ни единого шанса. Семья Мимирхановых порядочные люди, отец Айлин пару раз приезжал, лично я не знаком с ним, но уверен, что нормальный мужик, в его роду никто не позволяет себе в агрессии, а к женщине в особенности, их культура не приемлет насилия в любой форме, считая это тяжким грехом, впрочем, мужчины его семьи настолько уважают женщин, что в их присутствии никогда не будут звучать бранные речи. Ну и самое наверное неприятно, из того что я знаю, они не прощают обидевших семью, это действует на уровне нарушения баланса, он никогда ничего не забывает и не прощает, всегда справедлив и честен с самим собой.
– Ты говоришь что не знаешь что делать? А я тебе скажу, что нет тут никакого особенного порядка. Многие привыкли считать, что народы Кавказа отличаются храбростью, звериным чутьем, не ведают страха, воинственны и жестоки в боях. Только прожив долгую жизнь я понял что подобный имидж многие создают себе сами, поддерживая ее, дабы ни у кого не возникло мысли об обратном. Это у нас в стране человеку внушают что ты винтик в общей системе координат, пустое место. На Кавказе так не думают, внушая с пеленок, ты воин, а значит не можешь бояться и плакать словно девчонка, мужчина должен быть бесстрашен и не победим. Они очень сплоченные, я убежден, что сломить черкесский народ вряд ли получится, только истребив их до последнего воина, но стоит понимать, что вступая на тропу войны с семьей Мимирхановых, пока жив хоть один член семьи, он будет сражаться до последнего. Руслан тоже воин. Чтобы породниться с ними нужно быть честным, надежным, идти с благими намерениями любви и верности, потому как разводы у них не приветствуются, все как у всех, ничего особенного. Мужчину всегда видно по делам, Егор, тебе ли не знать, что слова, расходящиеся с делом не имеют силы. Так что если ты решил и твердо уверен что она та самая иди и прямо говори, действуй так ка подсказывает тебе сердце, что тут еще можно сказать, – спокойствие отца передается мне, добавляю с улыбкой:
– Не уверен что Руслан Ибрагимович обрадуется нашему возможному родству, – для себя решил, что все равно не отступлю, в своих намерениях узнать как себя чувствует Айлин так точно. Уверен что моя поддержка лишней не будет, мне очень плохо, ведь я так привык к ее глазам цвета неба.
– Может и не обрадуется, тебе важно заявить что все взаимно, если девчонка влюблена, то никто препятствовать не станет, даже если в мечтах они видели своего «джигита», неволить единственную принцессу не будут, любимое выражение Руслана: боишься лезть в гору, обойди ее, – отец смотрит на часы, вероятно опаздывая, прощаясь напоминает:
– Сегодня жду от тебя файлы, – киваю, провожаю отца взглядом, включаю ноутбук, стараясь сосредоточиться на работе, гоню посторонние мысли, понимая, что моя проблема не в том, что не нашел в себе смелости сказать дяде Айлин о своих чувствах, не смог справится с эмоциями, уступив место обстоятельствам.
Я точно знаю, что не сдамся. Как там Руслан Ибрагимович сказал, боишься лезть в гору, обойди ее. Не обязательно преодолевать внутренний страх и тратить на это внутренние ресурсы, можно просто идти и делать так как подсказывает мне сердце
Глава 20
Егор
С утра голова тяжелая, я плохо спал, но это обстоятельство не меняет моих намерений навестить Айлин.
Понимаю, что я даже не знаю в какой она больнице. Странно, что мой мозг в стрессовой ситуации выдает мне идею даже раньше, прежде чем я успеваю подумать о том, что не понимаю с чего начать поиски.
Первое что я делаю, набираю номер районной больницы того города, где она лежала. Благо интернет выдал только одну и не пришлось заморачиваться, тратить время на выяснение.
Не знаю как мое самообладание позволило мне ровным и четким голосом представиться медицинским работником, и как эта идея возникла в моем воспаленном мозгу, но мне повезло.
На мой вопрос отправлена ли по адресу клиники медицинская карточка пациентки Мимирхановой, в регистратуре моментально соединили с главным врачом, Видимо дядю Айлин там запомнили. Врач спокойно изложил ситуацию по пациентке, сказал что приехала скорая из Москвы, которая самостоятельно транспортировала пациентку и никакой карты они не заводили. Слово за слово и название клиники мне назвали, в документах оформили перевод. Главное, что есть понимание где Айлин, остальное лирика.
Какое-то время мне казалось, что я самый умный, раз смог запросто выяснить местонахождение пациентки, чем немного притупил бдительность. потому что приехав в многофункциональный реабилитационный центр столкнулся с реальностью: в частной клинике в платную палату пускают только родственников, пройти можно по пропуску, который выписывают заранее.
Сказать что я был разочарован это ничего не сказать! Чувствовал себя жалким, потому что в современным реалиях ничего не мог поделать, я ей никто.
Сев на скамью в холле современного медицинского центра, обхватываю голову руками, я стал ненавидеть всю эту бюрократию.
Меня вообще тошнит от больниц, ничего хорошего в моих воспоминаниях эти стены не оставили. Достаточно вспомнить, как я потерял ребенка, когда Дине поставили краснуху. Тогда все было вторично.
Я не помню сколько я просидел в холле, наверное мне нужно было время, чтобы собрать мысли заново.
Понимая что сидеть и ждать бесполезно, иду к выходу, я бессилен. Со мной никто не будет говорить: я не муж, не родственник. Я никто.
Хотя вряд ли мои переживания сравняться с тем что Айлин пережила. Воздух замкнутого пространства помещения наряду с мрачными мыслями давит настолько, что хочется открыть окно, чтобы почувствовать хоть каплю свежести.
Голова раскалывается, я понимаю, что с утра не ел, нервы ни к черту. Спускаясь по ступенькам, держусь за перила, перед глазами белый туман, кажется что сосуды сейчас лопнут.
У меня один миллион вопросов.
Что с моей девочкой?
Как так получилось, что Айлин оказалась в Подмосковье, если я лично видел, как она заходила в арку жилого дома?!
Что она пережила за эту чертову ночь?
Что с ней сделали?
Это я виноват что не проводил, если бы я ее довел до квартиры ничего бы не произошло.
– Егор? – я не сразу реагирую, мой мозг не сразу переключается, и только до боли знакомый голос женщины из моего прошлого, с которой я провел три года своей жизни, не ставшей женой, заставляет выдавить:
– Привет, – я настолько не ожидал увидеть Дину, что немного отхожу в сторону, пропуская ее. Дина изменилась, но я не сразу понимаю что именно. Какое-то время рассматриваю ее, мы не виделись около двух лет.
Распахнутое пальто, румянец на щеках, не могу уловить изменений, Дина всегда следила за собой, но в ней определенно что-то не так. Она поправилась.
– Привет, – она отвечает и я вижу ее улыбку.
Теряюсь, со мной она никогда не выглядела такой счастливой.
Нет, конечно, улыбалась, у нас было много хороших моментов в совместной жизни, но никогда я не видел этого блеска в глазах. И пусть наша история не закончилась бракосочетанием, сейчас, спустя время, я даже рад, потому что судьба подарила мне Айлин.
Я просто в один момент, опустил всю свою боль и простил Дину не сразу конечно, спустя время, когда я излечился от чувства ненависти, выработав иммунитет. Я понял что любовь стирает грани всего.
– Не ожидала тебя здесь увидеть, – щеки Дины покрываются румянцем, она смущаясь проводит рукой по животу, что-то в этом ее жесте есть, до меня не сразу доходит, что под свободной рубашкой угадывается небольшая округлость.
Снова опускаю взгляд на живот, ну конечно, она беременная. Не нахожу ничего лучше, чем удостовериться в своих догадках, спросив напрямую:
– Какой срок? – она всматривается в мое лицо, не громко отвечает:
– Уже заметно, почти шесть месяцев, – не знаю почему, не могу выдавить ни улыбки, ни радости. Во мне ничего нет, у меня странные чувства.
– Отлично выглядишь, – говорю правду, я такой счастливой Дину не видел никогда
– Егор прекрати, я знаю что очень поправилась, – не знаю как удержался и не спросил про пол ребенка, но она опережая меня, добавляет, – все думают что двойня, но это такая вот крупная девочка, – киваю, я не знаю о чем мне говорить с Диной, не ожидал ее увидеть, мои мысли сейчас в другом месте, я так и не увидел Айлин.
– Слышала что компания теперь в лидерах по всем рейтингам, – Дина улыбается, она рада меня видеть, а меня ничего не радует, единственное, что я хочу увидеть мою девчонку и знать что с ней все в порядке.
– Не доверяю я этим рейтингам, – стараюсь отшутиться, выдаю подобие улыбки, но Дина всегда меня знала лучше всех, ее тревожный взгляд и у меня ощущение что она считывает словно рентген мое состояние
– Егор что случилось? – она берет мою руку и я не знаю зачем рассказываю ей что не могу узнать состояние одной больной, которая очень важна для меня
Дина понимающе кивает, просит назвать данные, а я понять не могу, зачем она спрашивает у меня фамилию и имя Айлин
– Зачем это?
– Я состою на учете, мой доктор возможно поможет тебе узнать, – она роется в сумочке, и я называю фамилию и имя слышу, как она просит помочь узнать в каком отделении реабилитационного центра лежит Айлин.
Как только Дина убирает телефон, заканчивая разговор с врачом, почти сразу же следует звонок. Она украдкой бросает взгляд на вызываемого абонента, потом на наручные часы, принимает вызов:
– Да, Андрей, – она даже когда говорит с ним улыбается, от меня не ускользает то, как она поглаживает живот, поясняя, – а вы уже подъехали? – звук динамика громкий, слова Серова в динамике слышу четко, хотя Дина и пытается хаотично уменьшить громкость:
– Дин, какого х*я этот мудак опять от тебя хочет? – она отвечает, что уже идет, долго не говорит, сразу кладет трубку.
Почти уверен что Серов не упустит возможности помахаться кулаками, но судя по тому, как Дина смотрит в сторону парковки, понимаю, что не суждено. Наблюдая, как ловко она переступает несколько ступенек, идет бодро, несмотря на живот, прощаясь напоминает:
– Егор, врач обещала узнать в каком корпусе девушка, – с ней мне всегда было легко, она долгое время была моей опорой и поддержкой, по сути, единственным человеком, которой я доверился после предательства Оксаны.
Провожая взглядом Дину, ловлю себя на мысли, что с одной стороны, отвлечься хочется и с кем-то поговорить, а с другой стороны, сейчас я не самый лучший собеседник. мои мысли только об Айлин.
И потом, чем я могу поделиться за годы что мы не виделись? Это ей есть чем похвастаться: она вышла замуж за Серова почти сразу же как мы расстались, а у меня глобально ничего не поменялось.
– Спасибо, – мы какое – то время смотрим друг на друга, потом Дина всматриваясь в мое лицо, негромко произносит:
– Береги себя, Егор, – когда вижу ее взгляд, то меня уносит на три года назад, когда мы старались склеить разбитую чашу.
Прослеживая траекторию ее движения, удивляюсь как она с таким животом свободно и расслабленно с высоко поднятой головой и расплавленными плечами, вдыхая воздух порхает навстречу к Серову. А я наблюдая как он выходит из машины, наклоняясь целует живот, понимаю, ничего не меняется: он никогда не упустит возможности продемонстрировать мне, что это женщина его.
Отворачиваюсь, когда вижу, что нежные объятия переросли в страстный поцелуй. Мне нет до них дела.
Никогда не сомневался в Дине: она нежная, добрая, ласковая. Может потому однажды я выбрал ее себе в качестве идеальной спутницы? Только я не учел, что свою женщину все же надо выбирать именно сердцем, а не холодным рассудком, перебирая критерии насколько она хозяйственна, добра, порядочна.
Любовь не приемлет кастингов, и если не полюбил сразу, со временем все достоинства меркнут.
Когда вибрирует телефон, достаю из кармана телефон, открываю сообщение и всматриваясь в текст, пытаюсь понять, где третий корпус реабилитации.
Оборачиваюсь и вижу, что я стою перед главный корпусом, потом замечаю указатели и иду в сторону корпуса три. Это все что сообщила доктор. Информация хоть и скупая, но это хотя бы что-то!
Еще на подходе, замечаю пару, которая ругается. Вернее девчонка отбивается, а мужчина пытается ее тянуть к себе.
На автомате не думая, вмешиваюсь, потому что вижу, что все действия за счет физического превосходства стремительные и девчонке не отбиться. Первая мысль, что моя Айлин ведь тоже отбивалась и никто не помог ей. Одному Богу известно что она пережила. Мужчина сильно перегибает палку думая, что если ты сильнее, на крутой тачке, то тут можно все.
– Отпусти девушку, – хватаю за руку девчонку, прижимаю к себе, отталкивая громилу,
И только встречаясь с орлиным взором в мою сторону понимаю, кто передо мной.
– Опыть ты?! – брат Айлин, который вышвырнул меня из палаты явно настроен на силовой способ решения. Он идет ко мне, угрожая:
– Ты чего тут трешься? Сестру мою снова увидеть захотел? Иди сюда, сейчас я тебе объясню получше, видимо ты не втыкаешь, – он потирает кулаки, но я не боюсь этого громилу.
Почему-то вспомнил как Серов в свое время мне нос ломал, не страшно, пережил, знаю точно, что ответить сумею.
Первый никогда не бью, всегда защищаюсь. А тут прям острое желание двинуть этому зарвавшемуся джигиту.
– Алан, пожалуйста, – складывается ощущение, что девушка будто бы знает этого персонажа, смотрит на него умоляюще, встает между нами. Только брат Айлин, отталкивает защитницу в сторону и я почти сразу же ловлю удар в правую челюсть.
Не теряюсь, даю отпор, бью "под дых" точечно, мужчина сгибается пополам. Не знаю что на меня нашло, но джигит на силу реагирует сдержанно, получив сдачи, щурит глаза. Выпрямляется. Вижу, что не ожидал, теперь прежней "прыти" доказать мне что-либо кулаками, не вижу. в нем.
Звонит телефон, держась за ребра, мужчина переходит на другой язык, даже не смотрит в сторону девчонки, садится в машину, хлопая дверью, молча уезжает.
А мне все равно, я за Айлин, если потребуется буду с самим чертом разбираться и продам душу дьяволу и мне ее братец не указ, за себя я постоять умею.
Девчонка стоит как статуя, закрывает рот ладонью, смотрит на меня огромными глазами, мямлит:
– Спасибо, – я киваю, иду по направлению к корпусу, благодарности мне не нужно. Моя миссия выполнена, этот мудак отстал от нее, девчонке ничего не угрожает.
– А вы Егор? – оборачиваюсь, потирая кулак, все-таки костяшки еще болят от удара с непривычки.
Все думал с Серовым снова буду выяснять отношения, поскольку его давняя привычка не разбираясь нападать первым, но в этот раз " прилетело" откуда не ожидал.
– Да, – понятия не имею откуда меня девчонка знает, брат Айлин не называл меня по имени, – мы знакомы?
– Айлин рассказывала про вас много, – она краснеет, а я останавливаюсь, хаотично соображая, что моя девочка ей успела рассказать и кто передо мной.
Она ей сестра?
Вроде не похожа. Хотя тут же себя одергиваю Айлин вообще ни на кого из тех Мимирхановых кого я знаю, не похожа.
Может в отца? Надеюсь у меня в скором времени появится возможность с ним познакомиться.
– Я Алена, подруга Айлин, – девчонка деловито протягивает мне руку, – приехала ее навестить, Алан отдал мне пропуск, – еще не до конца осознаю как мне не слыханно повезло, спрашиваю:
– Как она? Ты была у нее? – Алена мотает головой, достает белый пластик говорит:
– У меня есть только это, – она демонстрирует белый квадратик, мы вместе заходим в корпус реабилитационного центра.
Надеваем сихронно бахиды, сдаем вещи в гардеробную, все делаем молча. Будто давно знакомы и идем вместе, хотя никогда ранее не общались и друг друга не видели.
У меня один миллион вопросов, но я себя сдерживаю, иду за подружкой, думая как быстро Айлин проникла в мою кровь, заполнила собой мои мысли, отодвинув на второй план весь остальной мир.
Единственное, что я хочу, так это увидеть мою девочку. Я понимаю, что рискую, что усложняю себе жизнь, потому что брат видел, что я приехал, может вызвать дядю, у меня сразу же возникнут проблемы.
Но только ничего не могу с собой поделать я впервые в жизни не могу рационально думать и анализировать, действую инстинктивно. Мне сорок лет и Айлин свалилась на мою голову настолько неожиданно, что снесла все барьеры, разрушила принципы выстраиваемые мною годами. Что это? Последняя любовь? И тут же снова шальная мысль а были ли вообще у меня любовь до нее? Не та что возникла с Оксаной, как теперь мне видится, основанная на одном лишь сексуальном влечении, а именно такая настоящая, безумная, когда я дышать без нее не могу полной грудью.
И ведь сколько бы я не гнал от себя мысли, Айлин все равно будоражит мою кровь. Всегда думал, что мне сложно будет принять сам факт любви.
Настоящие чувства в моем возрасте это большая редкость, и я буду полным дураком, если откажу себе в них.
Аленка несмотря на то, что тут впервые меня видит, все время говорит объясняя, что чувствует что мы идем в верном направлении, каждый свой шаг комментирует. Идет она быстро, я не отстаю, осматривая извилистые коридоры частной клиники.
Не помню чтобы я в последний раз так волновался.
Мы останавливаемся напротив палаты и я предвкушая встречу, открываю дверь.
Застываю.
Айлин лежит на кровати: тело неподвижно глаза закрыты, дыхание ровное. Беспокоит лицо, оно настолько бледное, что почти сливается с белоснежной подушкой.
Подруга Айлин застывает, мы одновременно останавливаемся. Алена, кусая губы, шепотом предполагает, что Айлин еще спит и нам нужно подождать пока проснется.
А я смотрю на нее и не хочу уходить. Не обращая внимания на подругу, иду ближе.
Моя девочка, такая беззащитная и хрупкая, она даже дышит вкусно.
Первое желание просто забрать ее к себе в объятия и больше никогда не отпускать.
Рассматриваю ее волосы, которые разметались по подушке, волнистыми локонами, убираю часть прядей с лица аккуратно, чтобы не потревожить сон.
Оборачиваюсь на шорох, в палате никого, Аленка вышла, прикрыв за собой дверь. Такое желанное для меня уединение.
Я понимаю, что Айлин спит и не может знать, что я тут и готов поддержать ее, надеюсь только на высшие силы, что она все равно чувствует, что я не оставлю ее. Я слышу ее ровное дыхание, оно заставляет меня думать, что худшее позади. Главное, что моя девочка жива, ее сердечко бьется. Все могло закончиться гораздо хуже. я бы себе не простил.
Бог не может быть так жесток, чтобы забрать ее у меня именно сейчас, когда я понял насколько она мне дорога.
Накрываю ее руку своей ладонью. Не сильно, боясь сдавить конечности и потревожить сон.
Свободной рукой расстегиваю верхние пуговицы рубашки, мне становится трудно дышать, я жадно втягиваю воздух.
Наклоняясь, целую Айлин в висок, шепчу еле слышно, онемевшими губами:
– Потерпи немного, моя девочка, скоро тебя выпишут, я не оставлю тебя, – почти не разбираю собственных слов, единственное желание зацеловать каждый сантиметр ее кожи, если это поможет забыть ей кошмар, который она пережила, я готов делает всю свою жизнь оберегать ее от всего мира. Есть вещи, о которых трудно говорить: я не в первый раз ощущаю чувство особой близости с этой девчонкой, которую с одной стороны совершенно не знаю, но сердцем чувствую. Она именно для меня: у нее есть особенная черта – она может собрать меня по частям одной лишь улыбкой. По большому счету, с любовью Айлин, мне ничего больше не нужно, и если любви вдруг не станет, то вообще не имеет значения что у меня в этой жизни есть и будет.
И пока у меня есть надежда, что у нас взаимно, я не могу и не хочу ее терять. В этот самый момент я понимаю, что мне так важно, чтобы она просто была в моей жизни, потому что если вдруг по каким – то причинам ее сердце остановится, то и мое перестанет биться. Мне ничего без этой девчонки не нужно, она мой кислород, который я вдыхаю, чтобы жить дальше. В моем сердце оказывается есть тайник, где отдельно засыпает и просыпается одна девушка, которая забрала мою душу себе.
Я слышу шаги, поворачиваюсь, входит подруга и тянет меня в коридор. Не понимая, что происходит, идти никуда не хочу. Но Алена умоляюще смотрит и настаивает:
– Пожалуйста, если дядя Айлин увидит вас тут, мне попадет, – вздыхаю, потому что мне не нравится быть в рамках, соблюдать чужие правила. Первое что приходит в голову это поехать к родственникам, признаваться в чувствах, сыграть свадьбу и все что потребуется, только бы быть с ней, стать первым, кого она увидит, проснувшись.
Из палаты мы выйти не успели. В тот самый момент, когда я отошел от кровати и повернулся в сторону выхода, пришлось столкнуться с дядей Алин.
По его взгляду понятно, он будто транслирует мне в мозг степень своей неприязни.
Останавливаюсь, смотрю прямо в глаза. Мне нечего скрывать и бояться, мои намерения серьезные, помыслы чистые.
После событий сегодняшнего дня, я не удивлюсь что эта семейка отыграется по полной. Только мне плевать, если такова цена, я ее заплачу. Я знаю что не сломаюсь, только не сейчас, нельзя.
Когда слышу приглушенный голос Руслана Ибрагимовича, который говорит используя тональность, которую я не могу интерпретировать правильно:
– Я знал, что найду тебя здесь, надо поговорить, – я не сразу понимаю посыл его слов и в полном напряжении выхожу с ним из палаты, оставляя подружку Айлин ждать пробуждения пациентки в одиночестве.
С момента как мы покинули стены реабилитационного центра с дядей Айлин мы не обмолвились ни словом: он постоянно на телефоне, я же предвкушая ультиматумы, которые почти уверен что прозвучат в диалоге, мысленно прикидываю во что этот разговор выльется по итогу. Несмотря на то, что в такой ситуации впервые, точно знаю, от Айлин не откажусь. Внутренне готов к тому, что дядя не поймет меня, не примет моих аргументов, в таком случае, справлюсь самостоятельно.
Приехав в небольшой ресторан кавказской кухни, нам выделяют столик в отдельной огороженной зоне.
Все также увлеченно общаясь по телефону, Руслан Ибрагимович жестом предлагает выбрать еду, выходит из-за стола. Время по внутренним ориентирам останавливается.
Меню откладываю, аппетита у меня нет.
Рассматривая интерьер, замечаю, помещение стилизованно под дом охотника: повсюду массивные дубовые столы и деревянная мебель с вставками из кожи, на потолке внушительного размера деревянные люстры. Курсирующие машины вдоль парковки в поисках парковочных мест заставляют вспомнить, что собственный транспорт на стоянке реабилитационного центра. Значит, в любом случае, вернусь туда. Перевожу взгляд на людей, которые стоят на веранде и пьют шампанские вина, замечаю несколько лиц, которые заинтересованно смотрят в мою сторону. Появляется желание выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха.
Только сейчас до меня доходит, что нахожусь в среде чужой культуре сколько бы не прислушивался, не слышу русской речи нигде.
Бессмысленно листаю в телефоне ленту новостей, все мои действия автоматические: я смотрю в экран телефона, не понимая написанного, потому что мои мысли остались там, в больнице, рядом с Айлин. Тысячу раз я прокручивал в голове что же с ней произошло тем вечером?
Руслан Ибрагимович возвращается и садится напротив складывая передо собой руки в замок, сразу начинает разговор:
– Хотел обсудить с тобой ряд моментов, предпочитаю перейти сразу к делу, – киваю:
– Накануне выяснил, что перед тем, как Айлин увезли в неизвестном направлении, твоя машина была на той же самой улице, – не отводя взгляда, жду вопрос, из разряда моя ли эта машина, но дядя Айлин методично перечисляя факты, вопрос задавать не торопится, внимательно всматривается в мое лицо, будто его личный приговор мне уже состоялся.
– Как часто ты бываешь в том районе? – вопрос странный, стараюсь не отводить взгляда от собеседника, решил отвечать общими фразами, у меня складывается впечатление, что я на допросе.
– Не часто, подвозил Айлин несколько раз, – озвучиваю нейтральную версию, уточняя
– Хотел обсудить это с вами, – Руслан Ибрагимович удивленно поднимает брови
– А есть что обсуждать? – вроде ничего не сделал, девчонку пальцем не тронул, а ощущение, что обесчестил ее именно я, а не те отморозки
– Есть. Я люблю Айлин и хочу на ней жениться, – никаких эмоций, уголки губ мужчины напротив сжаты.
Я прекрасно понимаю, что Руслан Ибрагимович занял наступающую позицию и ему нужно разобраться, только я не враг их семье. Обычно, тонко чувствую настроения людей, но эта встреча исключение: в глазах собеседника неприязнь, которую он и не думает скрывать, но в тоже время, голос спокойный, не давит.
– Егор, это не мне нужно говорить, – он выдерживает паузу, уточняя, – сразу скажу, что у тебя крайне мало шансов: ты не нашей веры, не нашей культуры и в целом последний человек, которого семья готова рассматривать в качестве потенциального жениха, это первое, – он делает глубокий вздох и кивает официанту, тот удаляется и возвращается с ароматным чаем. Аккуратно ставит на стол стеклянные узкие стаканчики, напоминающие формой тюльпан. Пока разливается ароматный напиток, заполняя объем таким образом, чтобы оставить верхнюю полоску края для удобного чаепития, Руслан Ибрагимович расстегивает все пуговицы на рукавах рубашки, заворачивая манжеты в два оборота до локтевого сустава, скрещивая при этом руки на груди. Жест двусмысленный, учитывая непринужденную обстановку, в которой мы оказались. Не сомневаюсь, дядя Айлин дает понять, что все держит под контролем.
Делая глоток ароматного напитка, собеседник не делает длительных пауз, продолжая:
– Второе, – следую примеру, также пробую на вкус горячий напиток из непривычного для меня стаканчика в виде тюльпана, – меня интересует момент когда именно Айлин успела проникнуться симпатией к тебе, если она на практику поступила недавно? – то что мы познакомились три года назад когда я по глупости зарегистрировался на сайте знакомств даже не думаю говорить, – или может ты поспособствовал влечению, заморочил девочке голову, говорил красивые слова, обещания? – разговор приобретает более явные очертания, я понимаю к чему он клонит и зачем мы здесь.
