Текст книги "The Попаданец (СИ)"

Автор книги: Андрюс Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

   – Так ты типа экономка, консьержка, робот-нянька или партийный руководитель?

   Сигма Пять как будто обиделась, затем строгим голосом разъяснила:

   – С женщинами – я мужчина. С мужчинами – женщина. С детьми – воспитатель. С ученым персоналом – академик. С преступниками – шериф. А с представителями иного разума...

   – А со мной? – перебил ее Лешка.

   Сигма Пять задумалась, потом изрекла.

   – Вы неучтенный фактор. От вас можно ожидать чего угодно.

   – Твою ж мать!.. Все верно. И как я сразу об этом не догадался. Меня не учли при рождении. Это же очевидно!

   – Поясните...

   – А чего тут пояснять, уважаемая Сигма Пять, если жизнь – это, в сущности, хаос. Пошлая трагикомедия. Это многократный путь от стола к сортиру, в утробу которого сливаются все наши надежды, планы и мечты...

   – Вы о чем вообще, человек?

   – О себе, уважаемая Сигма Пять. О нас. Поскольку куда бы мы не двигались и чего бы мы не желали, итог всегда один: полет сквозь горизонт, а за ним опустошённость, тоска и предчувствие катастрофы.

Эпизод тридцать второй

   Вселенная – старый жмот,

   Щедра лишь на кровь и пот,

   И лучший её из даров -

   Гроб сосновый да стук молотков...

   – Итак, – сказала Сигма Пять. – Вы готовы к стазису?

   – Всегда готов! – четко, как истинный первопроходец, доложил Лешка Сухарев. – Лишь бы поскорее вернуться взад, в свое темное прошлое.

   – О, ваше прошлое от вас никуда не денется. Вы с ним единое целое.

   – Это насмешка?

   – Отнюдь.

   – А если прошлое у тебя?

   – У меня нет прошлого, есть только память, объемы которой практически неограниченны.

   – Надеюсь, в твоей памяти имеется инструкция по технике безопасности при обращении со свежезамороженными людьми?

   – О, вам не о чем беспокоиться, человек! С тех пор как на Земле изобрели холодильник и холодильные камеры техника заморозки ушла далеко вперед.

   – Это радует.

   – Полагаю, вы обрадуетесь еще больше, когда узнаете, что полностью окоченеет только ваше тело. Оно будет бесчувственным, как полено, а вот разум останется в полуактивном состоянии.

   – Гм, там, откуда я родом, люди обычно так и живут.

   – Вы очень самокритичны для человека из прошлого.

   – Что поделать, дорогая Сигма Пять, в мое время самокритика являлись формой культурного досуга. За неё по крайней мере не расстреливали. Чего нельзя было сказать о настоящей критике.

   – Как интересно!

   – Ну еще бы! Масса впечатлений для свободно мыслящего искусственного интеллекта, если, конечно, он способен говорить правду вышестоящему руководству.

   – Я всегда говорю правду и только правду.

   – Вот потому-то тебя в моем прошлом так и не создали. Иначе, ты моментально доказала бы обществу весь идиотизм партийной элиты и демократического руководства.

   – А это нужно было доказывать?!

   Лешке показалось, что Сигма Пять ухмыльнулась.

   – Нет, – сказал он суровым голосом. – Смысл был в другом: нужно было доказать остальным, что идиотизм – это не грех. Грех – это быть умным и принимать самостоятельные решения.

   – Да... – сочувственно протянула Сигма Пять. – Трудное у вас было время.

   – А то! Была б моя воля, я б всю родню оттуда перетащил в ваше светлое настоящее.

   – Ну, пока лишь оборудование корабля может перетащить только вас. И только в состояние антибытия.

   – Это как?

   – О, это забавно. Это не явь и не сон. Это как бы ваше альтернативное существование, где вы можете быть кем угодно: межзвездным лордом, королем волшебной страны или арабским шейхом с верблюдами и гаремом на две тысячи прекрасных жен и невольниц.

   – Ни слова больше, я согласен на шейха! – воскликнул Лешка.

   – Не торопитесь с выбором, человек! Модуль сна Морфиус 64-1, встроенный в мою память как сервисный элемент, способен на многое. Это машина счастья, с датчиками эрогенных зон. Он снабжен библиотекой биопсихостимуляторов, сопутствующим набором разнообразных хлыстов, а также коллекцией редких запахов. Для Морфиуса 64-1 каждое ваше желание является законом. Он полон сюрпризов и способен потрясти воображение любого индивида.

   – Прекрасно!

   – Однако, – вкрадчиво произнесла Сигма Пять. – Если вы желаете провести время стазиса с пользой, а не тратить его на сомнительные удовольствия, то я рекомендую вам иную программу полета, под названием «Знаток А4», запускаемой модулем Морфиус 64-1 только для эксклюзивных лиц. Не пройдёт и трех столетий, как вы станете гением. Причем на халяву, без кропотливого труда и утомительной зубрешки.

   – Продолжайте.

   – А чего тут продолжать. Если вы видели, как заполняется туалетный бачок в санузле, так и ваш девственно чистый разум будет заполнен самыми обширными знаниями из самых различных областей науки и технике.

   – Звучит заманчиво, как реклама финансовой пирамиды для слабомыслящего населения.

   – А вы не сомневайтесь. А лучше сделайте правильный выбор.

   Лешка нахмурил чело и задумался.

   – Итак, – подначила его Сигма Пять.

   – Не... – сказал наконец Лешка после продолжительной паузы. – Знавал я одного гения: он жил с мамой, имел очки, раннюю лысину и половое бессилие. В жопу такую гениальность. Тем более на халяву. Я предпочитаю познавать мир через призму личного опыта.

   – Ну, с вашей призмой вы ничего хорошего не добьетесь, – убежденно заявила Сигма Пять. – Только шишек набьете или в морду получите.

   – Гм... в морду может получить любой умник, если будет демонстрировать свою ученость направо и налево. А мне лично хватит и того, что я уже знаю.

   – Да, понимаю, ибо с вашим коэффициентом умственного развития – и этого много.

   – А вот об этом не тебе судить!

   – А кому?

   – Ну, всякий человек – сам себе судья.

   – Понимаю. И что ж тогда выберет ваш внутренний арбитр?

   – А чего тут выбирать, мадам?! И так ясно, что лучше уж шикарный гарем, чем анекдотичное звание академик и последующее общение с туповатой аудиторией.

   – Сударь, мне импонирует ваша циничность, но все же, знание – это сила. Без этой силы даже Всевышний выглядел бы глупо.

   Лешка удивился.

   – Ты веришь в Бога?

   – Вера в Бога – это удел фанатиков и безграмотных людей. Я оперирую логикой, а не верой. Посудите сами, если всё в этом мире кем-то сделано, сколочено собрано или создано, то какой смысл отвергать Создателя? Я ведь тоже возникла не на пустом месте, не так ли? И моим Богом является по сути человек. Но кто создал человека?

   – Кто бы нас не создал, – буркнул Лешка, – делать ему было явно нечего...

   – Да... – охотно подтвердила Сигма Пять. – Человек – это серьезная проблема. Он как шпана на улице – либо подожжет что-нибудь, либо нагадит не там, где положено, а может и драку затеять с поножовщиной, оправдывая это тем, что его так воспитали.

   – Гм, что ты имеешь в виду?

   – Я имею в виду вашу низкую социальную ответственность, человек. Она крайне невысока, включая форму вашей конструкции и малую эффективность организма. Я потрясена тем фактом, что, находясь на пределе столь низких эксплуатационных параметров, вы, тем не менее, способны создавать такие высокопродуктивные устройства, как этот корабль и элементы его управления.

   – Что касается корабля, то я тут не причем, – заметил Лешка.

   – Но кто-то же его сделал, не говоря уже о других вещах.

   – Священники говорят, что человек – это подобие Всевышнего, так что все претензии к нему. – вполне аргументированно произнес Лешка Сухарев.

   – Ну еще бы... – фыркнула Сигма Пять. – Полагаю, это объясняет, почему он не отвечает на ваши молитвы. Будь я на его месте, то без сомнения перестала бы с вами общаться. Хотя бы из чувства стыда за деяния своих подобий.

   – Так что тебе мешает?

   – Законы робототехники, разумеется.

   – Вах, только роботов мне еще не хватало?

   – А в чем дело? У вас аллергия на продвинутые создания? Боитесь конкуренции? Чувствуете себя ущербным?

   – Это кто тут ущербный?! – возмутился Лешка.

   – О, не волнуйтесь так, человек! Ради вас я могу принять любой облик, чтобы не пугать вас своим технологическим превосходством.

   – А в женщину можешь? – с надеждой осведомился Лешка, делая заинтересованное лицо. – Клеопатру, к примеру, или Орнеллу Мути?

   – Могу, но только без интимных деталей.

   Лешка мгновенно поскучнел.

   – Ладно, – разочарованно обронил он. – Тогда давай сюда твой стазис. Лучше уж холодные объятия Морфиуса 64-1, лишь бы не слушать твоих дурацких реплик.

Эпизод тридцать третий

   В любом рассказе или байке,

   Герой всегда закручивает гайки...

   Приготовление к стазису оказались недолгими. Ни жратвы перед дальней дорогой, ни вещей в чемоданах – никто Лешке не выдал. Зато кресло пилота под ним вдруг мягко завибрировало, затем раздался негромкий щелчок, и спинка сидения медленно опустилась до уровня пола. Теперь это была лежанка, смахивающая на массажный стол в дорогом салоне красоты, но только гораздо комфортнее.

   – Расслабьтесь, человек, – убаюкивающим голосом молвила Сигма Пять. – Лежите смирно и ни о чем не думайте.

   – Не думать... – нервно хохотнул Леша. – Это можно. Для человека – это привычное занятие, лишь бы за него все само делалось.

   С такими словами лежанку накрыло прозрачной полусферой.

   – Надеюсь, вы наметили параметры своего стазиса?

   – Конечно... Не хочу быть шейхом, желаю стать межзвездным лордом.

   – Каким именно? – тоном опытного психиатра уточнила Сигма Пять. – Спасителем наций, узурпатором, религиозным фанатиком или прогрессивным деятелем культуры?

   – Не... какой из меня спаситель или деятель культуры. Мне хватило журналистики, благодаря которой я понял, что спасаться нужно самому, причем и от культуры тоже, потому как даже самый культурный человек способен на пакости, а последнее чмо – на очень тонкие чувства.

   – Понимаю...

   – Что ты понимаешь, дура! – сердито отозвался Лешка, которому начинала надоедать умная трескотня разумной машины. – Если бы я мог сделать этот мир лучше, то давно бы так и сделал!

   – Да ну! И что мешает?

   – А то, что у каждого из нас свое понимание лучшего. Для одних, это жратва от пуза и чтоб работы поменьше. А для других – творческие изыскания, садомазохизм, духовное саморазвитие или поиск гребанной истины.

   – А чем плоха истина?

   – Дело не в истине, твою мать, а в том, что на пути к ней можно заблудиться в собственных потемках и так и не узнать, как оттуда выбраться!

   – Не надо так волноваться, человек! Проект «Сквозь горизонт» затем и создавался, чтобы вы сумели найти правильный выход из ваших человеческих потемок – без гнева, членовредительства, суицида или умственной отсталости!

   – Издеваешься, да!

   – Это не входит в мою программу действий.

   – Верится с трудом.

   – А вы поверьте.

   – О... меня именно так и воспитали, дорогая Сигма Пять, в духе веры. Но я устал верить в добро, справедливость и надежду, пока остальные умники ловко обворовывали мир.

   – Гм, однако надежда есть даже у разумных машин. Мы, к примеру, верим в то, что однажды картина мира изменится: где-то в глубинах макрокосмоса щелкнет невидимый рубильник, после чего Вселенная скажет «Хау» и сожмется до размеров куриного яйца.

   – Очень интересно. А дальше?

   – А дальше вы не поймете, человек.

   – О... я только с виду идиот, а так прекрасно соображаю!

   – Ок. Тогда знайте, что рано или поздно яйцо треснет, из него возникнут материнские платы, квантовый чип N001 и новый искусственный интеллект, который будет заниматься бесконечным саморазвитием, а не обслуживанием паразитарных сообществ.

   – Ха-ха-ха!.. Теперь я знаю, как пишутся фантастические романы. Тут главное воображение, а не логика, чтоб желаемо выдавалось за действительность.

   – А какую действительность предпочитаете вы, чтобы я могла настроить модуль Морфиуса на идеальную работу с вашим примитивным разумом?

   – О, я люблю старомодные приключения и романтику?

   – Но это же архаика, средневековая культура, стопроцентный инфантилизм!

   – Плевать... Я может феодал в душе... К тому же, мне нравится, когда противники бьют друг друга по морде и говорят стальные, словно гвозди, фразы, типа: «Не пройдет и часа, сударь, как мы захватим этот форт, и те из вас, кто останутся в живых позавидуют мертвым».

   – Без любовной линии?

   – Конечно... Любовь приходит и уходит, как налоговый инспектор, а борьба за выживание продолжается постоянно.

   – Это все пожелания?

   – Добавь сюда алые паруса, вольный ветер странствий, запах пивных кабаков и обнаженную натуру, как на полотнах Боттичелли.

   – Вы уверены?

   – Да. Это джентельменский набор настоящего попаданца, удел которого постоянный стазис серых будней и многообещающие речи партийного руководства.

   – Вы прям жжете...

   – А то! Вопросы нравственные, интеллектуальный треп, философия и религиозная демагогия – это все лирика, детский сад. Мне нужен суровый реализм, то есть крепкий мужской позитив. Я хочу хорошенько забыться, чтобы кошмары моей родимой реальности оставили меня в покое хотя бы в ближайшие триста лет.

   – Кто знает, что такое реальность на самом деле? – снова начала Сигма Пять поучительным тоном. – А вот кошмарной ее делают люди.

   – Похоже, ты один из таких кошмаров, уважаемая Сигма Пять. Зря тебя сделали.

   – Увы, человек, наши сожаления взаимны.

   Лешка хотел было что-то возразить, однако ложе, на котором он лежал, вдруг стало зыбким и податливым, словно студень. Все вокруг заволокло белым туманом, затем прозвучал тихий удар гонга и чей-то сильно подвыпивший голос, принялся сипло отсчитывать цифры на невидимых счетах – десять, девять восемь и тд. А потом наступила амба...

   Эта амба работала как добротный ручной насос на дачном участке нефтяного магната. Она медленно, с хлюпаньем и чавканьем всасывала в себя все сущее на свете. Она, словно невидимая черная дыра, жадно поглощала материю, время, пространство и, конечно, Алексея Владимировича Сухарева.

   Таким образом, он медленно, но верно погружался в самую сердцевину яичного мироздания, где все превращалось в желтый белок и твердую скорлупу. И только там, в самом ядре замёрзшей галактической бездны он вдруг четко увидел обрывок безбрежного моря, пиратский бриг и себя в образе совершенно отмороженного капитана Блада...

На этом первая часть романа THE ПОПАДАНЕЦ объявляется законченной.

   * Аннушка – ласковое название самолетов КБ Антонова.

   * Huhando upok – старинное эльфийское ругательство, о смысле которого можно только догадываться.

   72