Текст книги "The Попаданец (СИ)"

Автор книги: Андрюс Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

   – Нам знаком твой мир... – холодно заключили монахи. – Заурядная дыра на темной стороне мироздания, из эпицентра которой безостановочно разит выгребными ямами, пивной отрыжкой и сомнительными удовольствиями.

   После таких рассуждений Лешке, наконец, объяснили, почему он находится в смирительной рубашке и какова его ценность для местной науки и высшего руководства.

   – Вы – попаданец... – снисходительно молвил «Перец». – И вы не первый, кто умудрился оказаться в чужом измерении. Такие личности как вы – уникальны. Вас необходимо беречь, по крайней мере, до тех пор, пока не станет ясно, благодаря какому дару вы очутились здесь и какими возможностями обладаете.

   – Я всего лишь обычный человек... – Лешка, пожал плечам. – И вы не имеете никакого права держать меня в качестве подопытного кролика!

   – А вас никто не спрашивает о ваших желаниях! Это нам решать, чего вам хотеть, а чего нет... Вы пешка, сударь, жертва случайных обстоятельств, не более того. Провидение наделило вас необычайными способностями, но это вовсе не означает, что сами вы – необычный человек. Вы – посредственность, но вам – и таким как вы, открыт «Колодец мироздания», через который можно попасть в любую точку пространства и времени. Поверьте, такая удача выпадает не каждому экземпляру. Если предположения наших ученых верны, то ваше тело, включая ваш крохотный разум, могут быть использованы на благое дело. Вы можете несколько расширить наши горизонты познания, вырвать у природы ее очередную тайну. Разве подобное обстоятельство не окрыляет вас?

   – Надеюсь, вы не мечтаете приподнять стенку в местном казначействе, когда там никого не будет? – без обиняков заявил Лешка и дерзко ухмыльнулся. – Или пределом ваших мечтаний является женская баня, куда хочется попасть через заветную дыру в непостижимом пространстве? Судя по вашим напряженным лицам хорошая порция сексуальных утех пришлись бы вам в самый раз.

   – К сожалению, мы не разделяем твоих насмешек... – устало отозвался Перец. – Подобные мысли характерны для низших созданий, но нас они не касаются. Вероятно, именно поэтому ваша земная наука топчется на месте, не в силах постичь истинных путей науки. Вы только тем и занимаетесь, что создаете все новые и новые игрушки для удовлетворения ваших исключительно примитивных потребностей. Однако не все обитатели вселенной живут подобным образом. Тебе вероятно даже невдомек, что есть миры, где все ваши трагикомические представления о жизни будут выглядеть не более чем насмешкой над здравым смыслом. Увы, это на вашей планете искренне убеждены, что люди являются венцом творения, прихотям которых должно подчиняться все живое на свете. На самом же деле, вы никому не интересны, кроме, конечно же, земляных червей. Поверь нам, попаданец, ваш прогресс – это иллюзия прогресса, он делает вас слабыми и зависимыми от ваших технических костылей и приспособлений, которыми вы так тщательно окружаете свой никчемный быт. Ваша цивилизация – это паразит на теле природы, эта насмешка над самой идеей разума и разумной жизнедеятельности, ибо все, о чем мечтает каждый из вас – это только лишь потребительская корзина, наполненная белковыми деликатесами, а также нажива, игровой азарт, убийства себе подобных и плотские наслаждения.

   Лешка нахмурился, ибо возразить ему было нечего.

   – Ну, хорошо, – произнес он после гнетущей паузы. – Положим, вы правы. Но тогда скажите мне, каковы могут быть интересы таких просвещенных мужей, как вы, господа ученые перцы, в этой забытой богом дыре, помимо, разумеется, нравоучительных рассуждений?

   – Мы ищем знаний, – был ему ответ.

Эпизод двадцать четвертый

   В этом мире повсюду нелепость,

   Только дом твой надежная крепость...

   Знания из Лешки обещали выбивать попросту, невзирая на его протесты и даже матерные угрозы. Поскольку было совершенно неясно, какими дарованиями и способностями он обладает, то ему назначили череду испытаний. По замыслу почтенных монахов, чем активнее должны быть умственные и физические нагрузки на организм попаданца, тем очевиднее и положительнее окажутся результаты подобной проверки. Именно они должны будут выявить как слабые, так и сильные стороны Лешкиных талантов, благодаря которым он попал в здешний мир. А чтобы эти «выявления» обнаруживались как можно более энергично, пришельца с Земли обязались передать в столь искусные руки, что никакому мордорскому ученому не придется краснеть за утомительные проволочки и негативные результаты. Лешку твердо уверили в том, что его постараются засунуть в самое пекло местных научно-исследовательских условий. Не пройдет и недели, как его заставят узнать о себе всю свою подноготную, включая не только пределы собственного потенциала, но и выйти за грань невозможного.

   – Любезный human, – с ноткой пафоса сказал ему напоследок старый сморщенный «Перец». – Желаете вы того или нет, но нашим ученым мужам останется только регистрировать те или иные всплески вашей метафизической или физиологической активности. От вас же, как от гордого представителя вашей милой цивилизации, не потребуется ничего недостойного. Напротив, друг мой, вам придеЦа продемонстрировать образец идеального поведения. То есть, я надеюсь, что вы станете вести себя самым героическим образом, дабы ваши соплеменники могли гордиться вами в полной мере.

   – Подтверждаю, экселенс, – отсвечивая могучим черепом, обронил «Карл Маркс». – Герои и героическое самопожертвование во имя мифологических идеалов и чужого обогащения, является любимым занятием человечества. Люди тут вне конкуренции, ибо готовы пролить океаны крови ради тех, кто предаст их при первой же возможности.

   – Ну что ж, по крайней мере, хоть в этом вопросе мы ничем не нарушаем мировоззрение и права нашего дорогого гостя, – удовлетворительно хмыкнул Крохобор.

   На этом разговор прекратился. Недолго думая высокорослые «санитары» повели пленника в лабораторный корпус, помещения которого он сподобился наблюдать на пути к «трем умникам». Согласно полученным инструкциям его передали в руки искусных кудесников Цитадели смерти. Эти ребята не задавали лишних вопросов, по их лицам было ясно видно, что истинные ученые знают наперед, куда нужно поместить желанный образец для исследований, чтобы он показывал наилучшие результаты. Не прошло и минуты, как Лешка очутился на «электрическом стуле» – именно так он определил кресло, на которое его усадили. Тут же щелкнули металлические замки на лодыжках и запястьях, после чего Лешка убедился окончательно, что с ним никто не шутит. Ощущение было неприятным, как и сама комната, в которой он очутился. Тут стояли длинные столы, на которых возвышались разнообразные приборы, реторты и колбы. Одна стена помещения была полупрозрачной и, сквозь большой толстое стекло, явственно проглядывал следующий отсек лаборатории. Шипел газ, тихо булькало неизвестное варево, ярко пламенели свечи, омерзительно воняло паленой шерстью, жженой резиной и спиртом, тикал скрытый часовой механизм.

   Наконец донеслось мирное гудение, как будто где-то в самой сердцевине Цитадели смерти запустили крупный транспортный элеватор. Постепенно звук усилился и начал действовать на нервы, словно здоровенный комар над ухом.

   Ученый персонал, тем временем, суетно зашнырял по комнате. Защелкали скрытые кнопки и тумблеры, задрожали стрелки причудливых приборов, раздались штатные команды, типа занять рабочие места и приготовиться к самому худшему. Атмосфера мигом вошла в русло кипучей научной жизнедеятельности, благодаря которой группа мордорских исследователей намеривалась выбить у Создателя его очередную тайну. В конце концов, откуда-то сверху, медленно, почти торжественно, как крышка гроба, опустился большой черный колпак, щедро утыканный пучками разноцветных проводов.

   Лешка дернулся, не желая попадать под темный зев подозрительного устройства.

   – Образец под номер 768 – не шевелитесь, плохое поведение будет караться адекватными методами, – сухим тоном потребовал один из ученых. Лицо у него было доброе, как у Эйнштейна, только что понявшего, что все относительно.

   Электрический разряд тотчас же подтвердил, что двести двадцать вольт под зад – не самая лучшая награда за плохое поведение. Однако, учитывая обстоятельства, образец под номером 768 отделался относительно безобидным наказанием.

   – Сука... – буркнул Лешка, прежде чем колпак опустился на его голову.

   – Три, два, один, ноль... – произнес кто-то, после чего сознание испытуемого объекта слегка помутилось, а затем неведомая сила открыла перед ним свои адские врата. Эти врата напоминали черную дыру, разверстую прямо посреди лаборатории. В глубине дыры клубились мглистые облака, сверкали молнии, устрашающе гудел воздух, закручивая все вокруг в огромную спираль. Лешка смотрел ни сию картину, как на событие, транслируемое со спутника. Постепенно спираль превратилась в громадный расширяющийся смерч. В этом смерче носилось разодранное шмотье, вращались куски поломанной мебели, телеги, люди, лошади, вырванные с корнем деревья и даже купол какого-то гигантского строения. Еще через секунду что-то сильно ухнуло, и пол под Лешкой провалился к чертовой матери. Ни осталось ничего, кроме длинной трубы, уходящей без конца и края в непроглядную бездну.

   Это был полет в канализационные стоки самого мироздания, не иначе. Лешку било и кидало на стены, переворачивало головой вниз, а ногами кверху, его тащило спиной по жесткому дну и подбрасывало животом кверху. Иногда труба сужалась до размеров тонкой пробирки, закупоривая дальнейший путь к выходу и превращая человека в затычку, однако, благодаря высокой скорости, Лешка даже не замечал подобных препятствий. Он проносился вперед, словно хорошо смазанная деталь, устремляясь все дальше и дальше к своей неведомой цели. Постепенно его полет в бездну превысил скорость света и продолжил нарастать, невзирая на все законы физики. Пространство вокруг Лешки понемногу размазалось и превратилось в желе, оно стало холстом сумасшедшего художника, на которое пролили тонны разноцветных красок, малиновое варенье, баклажанную икру и бочки с пивом. Страшный грохот, подвывания и дикий рев ураганного ветра дополняли эту сюрреалистическую картину, мешая собраться с мыслями и подумать о завещании. Тут пропадало прошлое и будущее, тут исчезало само время, и терялся человеческий рассудок. Так продолжалось целую вечность, а может быть и больше, после чего раздался легкий хлопок, будто где-то вскрыли бутылку шампанского, и Лешку выбросило мордой прямо в сугроб.

   Снег в сугробе был жесткий, как наждачная бумага, а холод вокруг и того хуже. Такой холод не способствовал благодушному расположению духа никоем образом. Напротив, он забирался в душу человека по самые чресла, заставляя шевелить конечностями против собственно воли. Лешка так и сделал, едва поднявшись на ноги.

   Ему открылся дивный пейзаж чужой планеты, столь же мертвецкий, как и сама преисподняя. С запада этот пейзаж освещался тремя красноватыми лунами, а с востока – синим, как фингал под глазом, солнцем. Слегка пританцовывая на морозе, Лешка топтался на высоком холме, с вершины которого было хорошо видна необъятная ледяная пустыня. Было совершенно непонятно, куда тут двигаться и что предпринять, однако протяжный вой местной фауны заставил его очнуться от созерцания унылого ландшафта. Он мигом вспомнить о том, что такое дичь и кто такие охотники. Древняя память далеких пращуров из каменного века и пещерных отношений проснулась в нем практически мгновенно.

   – Вашу мать... – чертыхаясь, обронил он, и понесся к далекому горизонту словно проклятый.

   Тогда вой сделался громче. Его поддержали сотни изголодавшихся тварей, почуявших запах желанной добычи.

   Когда Лешка оглянулся, то не поверил своим глазам, ибо за ним мчался такой зоопарк, что разум отказывался верить в существование подобных чудовищ. Отдельные особи походили на волков, крокодилов, шакалов и даже тираннозавров, образ которых он превосходно запомнил по голливудскому фильму «Парк Юрского периода», но все же большая часть выглядела совершенно невообразимо.

   Прежде чем напасть на человека, хищники устроили битву между собой, окрашивая белизну снегов каплями горячей крови. От яростной схватки дрожало небо, брызгами летели осколки льда, тряслась земля, шумно испарялось жаркое дыхание, смачно вспарывались куски мяса и оседали клочья выдранной шерсти, гулко падали мертвые тела и громадные ошметки чужой дымящейся плоти, однако зверье упорно билось насмерть. Существа буквально разрывали друг друга на части, желая быть первыми на пиру эволюционного развития. Над полем битвы заворожено застыли три луны и одно синее солнце.

   – Это конец, – в ужасе прошептал Лешка Сухарев, стараясь взять себя в руки. – Мать вашу, где же мои сверхспособности?! Ведь если я сюда попал, то, значит, есть во мне нечто такое, чего так упорно желают обрести мордорские умники?..

   Ответа не было, только синие солнце сделалось вдруг ослепительно ярким, как вспышка прожектора над безбрежным хаосом тюремного мироздания.

   «Защитное поле, вот что мне нужно», – подумал Лешка.

   Он тотчас же нахмурил лоб, крепко стиснул зубы и попытался напрячь мозги таким образом, чтобы появилось необходимая преграда, но, увы, только морды зверья стали еще ближе. Тогда он снова собрался с духом и повторил попытку. В его представлении защитное поле должно было выглядеть просто, как полупрозрачный зонтик над головой героев космоса. Под этим «зонтиком» можно было прятаться долго, пока батарейки не иссякнут или мана не кончится. По крайне мере, именно так это выглядело в некоторых фантастических фильмах, когда главным героям угрожала очевидная опасность. Правда, в кино подобный трюк исполнялся шутя, как два пальца обоссать, а тут – хоть раком встань, но желаемого результата – вовек не дождешься.

   «Хана», – подумал Лешка, когда понял, что стоять под «зонтиком» ему не придется. – Увы, он скорее наделает изрядную кучу говна, напрягая извилины, чем создаст чего-нибудь приличное.

   Мысль выглядела более чем здраво. С такими мыслями надо было бежать дальше. Лешка так и сделал, бросившись в морозную даль как угорелый. Однако морозная даль ответила на это сухим треском и судорожными толчками. Вслед за тем поверхность планета содрогнулась, словно живая, горизонт молниеносно вздыбился, вновь и вновь переворачивая реальность с ног на голову. Еще через секунду пейзаж одним махом покрылся плотной сеткой узловатых трещин, из которых с адским грохотом забили фонтаны пара и столбы гейзеров. Трещины тотчас же стали медленно увеличиваться в размерах, постепенно превращаясь в глубокие ледяные провалы, на дне которых плавали жуткие монстры и чудовища.

   Этот апокалипсис сопровождался страшным грохотом и дьявольским сотрясением.

   Деваться было некуда, ибо впереди разверзлись хляби небесные и земная твердь, а позади – люто выла и рычала стая недобитых друг другом хищников.

   Раздумывал Лешка недолго.

   «Уж лучше быть съеденным голодным зверьем, чем загреметь под фанфары»... – мгновенно решил он.

   Завидев такое здравомыслие, хищники взвыли пуще прежнего, однако образец под номером 768 плевал ни подобное обстоятельство с высокой колокольни. Он развернулся и, что есть духу, рванулся в толпу очумевших от ужаса животных. За ним раздавался немилосердный грохот пара, шипение гейзеров и треск лопающихся к чертовой матери льдин. Усиленно работая конечностями, он буквально сходу вломился в толпу зверья и, очутившись между ногами какого-то многотонного саблезубого мамонта, затаился там от греха подальше.

   Казалась, прошла целая вечность, прежде чем мировой катаклизм закончился. Сперва утихли пар и гейзеры, затем окончательно разошлись трещины, превращая ледяную поверхность в сотни островков и даже материков. Только где-то глубоко внизу, между новоявленным архипелагом из гигантских айсбергов и льдин, по-прежнему плавали ужасные монстры и чудовища.

   Когда все совершенно устаканилось, островок безопасности, на котором находился Лешка и группа выживших хищников, начал стремительно таять. Разумеется, таяние охватило и соседние острова, так что вскоре шумные потоки воды потекли к центру планеты с невероятной скоростью, обрушиваясь вниз с адским грохотом.

   Животные, почуяв неладное, немедленно запаниковали. Часть из них, расталкивая друг друга на скользком от крови льду, продолжила битву за выживание, но теперь уже не за Лешкину шкуру, а за место под солнцем. А место, тем временем, делалось все меньше и меньше, заставляя думать о конце света с уверенностью необыкновенной.

   Лешка мысленно перекрестился. К его ноге, дрожа от испуга, тотчас же прижался маленький детеныш велоцираптора. Он жалобно пищал и просился на руки. Пришлось прижать несчастную животину к груди и ждать финала.

   А финал быстро приближался. И выглядел он жутко, как самый натуральный потоп, размах которого поражал воображение. Более того, становилось понятно, что подобный катаклизм – это неизбежный итог в картине любого мироздания. Вероятно, он затем и придуман, чтобы человек всегда помнил, где находится его истинное место. Пожалуй, тут не хватало только одного ветхозаветного Ноя с его превосходным паром для перевозки скота и продовольственных запасов, дабы отчалить на гору Арарат или на Гавайи с чистыми помыслами о новой жизни.

   Увы, парома поблизости не наблюдалось, а вот «скота» хватало с избытком. Причем самого плотоядного. Эта омерзительная группа обалдевших от страха животных сгрудилась в одну кучу и смотрела на человека как на единственного спасителя.

   Тогда Лешка закрыл глаза и пожелал оказаться дома...

Эпизод двадцать пятый

   Мы все похожи на подопытных созданий,

   И все полны смертельных ожиданий...

   Очнулся Лешка в знакомом кресле, спинка которого была откинута навзничь. Он пошевелил руками, но мигом почувствовал, что по-прежнему накрепко скован. Над ним тотчас же склонились кудесники Мордора. Их было двое, остальные покинули помещение и наблюдали за действиями коллег сквозь большое толстое стекло. Они походили на скопление диковинных глазастых рыб, уткнувшиеся любознательными мордами в стенку огромного аквариума.

   – Ну как?.. – вопросительно молвил один из оставшихся ученых, обращаясь к коллеге на таинственной ноте.

   – Ничего... – чуть помедлив, отозвался тот. – Результат нулевой.

   – Погодите, вы подключили к нему мнемонические колбы Друзделя?

   – Безусловно.

   – А херумные ванны?

   – Херумные ванны и три баллона с газом ГЧ – все находится на своих положенных местах, как и полагается.

   – А сам ГЧ в каком состоянии?

   – Мощность «Генератора чудес» опустилась на тридцать пять процентов, не более того.

   – Следовало дать все пятьдесят...

   – Согласно инструкции под номер сто шестьдесят четыре, параграфы тринадцать и семь, это недопустимо. При таком объеме выделяемой энергии псевдореальность начинает искажаться. Она приобретает сверхчеткие контуры и становится нестабильной... Вы же знаете, господин Майеер.

   – Тогда в чем проблема, коллега Гегельнауф? Если вы сделали все правильно, то почему этот экземпляр попаданца выглядит столь умиротворенным, как будто побывал в объятиях прекрасной девы, а не в плотных тисках ваших научных изысканий? Почему он не сподобился выдать нам ни одного экстраординарного всплеска интеллектуальной активности?

   – Возможно, испытуемый невосприимчив к нашему газу и херумным ванным, – проговорил Гегельнауф, глядя на Лешку почти с ненавистью.

   – Скажите прямо, что объект туп, как пробка. А против тупости любая наука бессильна, это не требует доказательств.

   – Я не могу согласиться с вами, господин Майеер... Это штатная ситуация. Согласно записям магистра Мюллера, под колпаком которого находится объект под номером 788, произошел всего лишь конфликт восприятия программы. То есть обычный фазовый сбой, когда между желаемой действительностью и отрицаемой реальностью устанавливается непрочная связь. В этот момент сознание испытуемого предпочитает отключиться, чем освоиться и принять за чистую монету те обстоятельства, которые ему предлагают. Тут нельзя торопиться, господин Майеер, тут требуются тонкие чувствительные настройки, чтобы получился удовлетворительный результат...

   – Так отрегулируйте ваши настройки, как следует, во имя всех святых!.. Иначе я за свои чувства не ручаюсь!

   – Это потребует дополнительного энергопитания.

   – Но вы же сами сказали, что согласно инструкции под номером...

   – Если вы позволите отдать свое личное распоряжение, господин Майеер... – елейным тоном прервал его собеседник, – то об инструкциях можно будет забыть.

   – Считаете, что я предоставил вам полную свободу действий, коллега Гегельнауф.

   – Благодарю вас, господин Майеер.

   – Итак, дорогой попаданец... – Гегельнауф с благожелательной улыбкой обратился к Лешке Сухареву. – Вам предстоит новый цикл испытаний. Надеюсь, вы окажетесь куда удачливее ваших предшественников и пройдете его с подобающим результатом.

   – В каком смысле? – напряженным голосом поинтересовался Лешка Сухарев.

   – О, мой друг, успокойтесь! Не пройдет и полутора часов, как вы станете символом величия мордорской науки... – Гегельнауф сделал эффектную паузу, затем добавил: – Лично я ничуть не сомневаюсь, что такие персоны как вы открывают обществу новые горизонты познания! Поверьте мне на слово, вы – истинный образец служения прогрессу, ибо способны приподнять завесу тайн над неведомыми событиями и загадочным молчанием Вселенной.

   – Вы в этом уверены?

   – Абсолютно! Ибо силу и величие мордорской науки еще никому не удалось опровергнуть!

   – Выпить бы, – хрипло обронил Лешка. – А там поглядим...

   – Во время эксперимента пить категорически запрещено, – отрезал Гегельнауф.

   – А что не запрещается?

   – Молчать, смотреть и слушать.

   Лешка так и поступил, взирая на происходящее, словно мученик, распятый на дыбе.

   – Итак, – воодушевленным голосом продолжил Гегельнауф, физиономия которого буквально светилась в ожидании подлинного триумфа мордорской науки. – Для того, чтобы проникнуть в мозг этого существа, – он изящным жестом положил шестипалую конечность на Лешкину голову и слегка задумался, – нам потребуется, куда большее напряжение и куда больший накал страстей, чем мы предполагали...

   – Нельзя ли перейти прямо к сути, – перебил его Майеер.

   – Разумеется... – моментально донеслось в ответ. – Но тогда мы рискуем потерять объект под номером 768 раз и навсегда, его мозг может не выдержать подобной нагрузки.

   – Главное, чтобы «Генератор чудес» выдержал, а мозг этого тролля меня мало волнует.

   – Я не тролль, – возмущенно заявил Лешка.

   – Заткните ему рот, коллега Гегельнауф, – недовольно обронил Майеер. – В конце концов, здесь не балаган, а храм науки. Наконец, это попросту отвратительно, когда подопытный материал издает членораздельные звуки. Не хватало еще, чтобы мы затеяли с ним дискуссию по вопросам теософии, половом неравенстве и теории мироздания.

   После подобной тирады мордорские ученые шустро заткнули Лешке Сухареву рот вонючим кляпом и продолжили эксперимент.

   – Вы готовы, коллега Гегельнауф?

   – Совершенно!

   – Тогда включайте!

   В следующую секунду где-то в здании Цитадели смерти снова загудел неведомый механизм. Гул постепенно нарастал, пока не перешел в адский вой. Комната затряслась, задребезжали колбы, задрожали реторты, завибрировали приборы, лихорадочно замигал свет. На Лешку заново начал опускаться черный колпак магистра Мюллера с пучком разноцветных проводов. В тот момент, когда под ногами объекта под номером 768 должна была разверзнуться очередная бездна, в самой сердцевине Цитадели смерти раздались подозрительные шумы и треск. Они сменились жалобным звоном разбитого стекла и грохотом осыпающихся камней, после чего «электрический стул» под испытуемой жертвой слегка крякнул, треснул и просел. Потом звучно лопнула стенка аквариума, а с потолка обильным дождем посыпалась штукатурка и пыль.

   – Что происходить, коллега Гегельнауф?! – стараясь перекричать шум, воскликнул господин Майеер.

   – Мнемонические колбы Друзделя! – Гегельнауф схватился за голову и в панике забегал по комнате, пытаясь отключить оборудование. – Они разряжаются!

   – Только не говорите мне, что это снова штатная ситуация! – подначил его господин Майеер, гневно выпучивая глаза.

   – Двадцать лет работы!.. Это немыслимо!.. Это полная катастрофа!..

   – Это вы во всем виноваты, коллега Гегельнауф!

   – Нет, вы, господин Майеер! Это вы позволили проводить эксперимент «Память предков» на пределе возможностей!

   – Коллега Гегельнауф! Вы осел! Оставьте «Память предков» в покое, если не хотите, чтобы вас лишили вашей собственной!..

   – Господин Майер!.. – возмущенно раздалось в лаборатории. – Я только с виду полный идиот, а так все прекрасно понимаю!.. Уверяю вас, я лично проводил эксперименты на образцах под номерами 755 и 759, антропология которых родственна данному материалу!.. Вот результаты предыдущих опытов!

   – Какого черта вы суете мне под нос ваши дурацкие показания! – хрипло произнес господин Майеер.

   – Хочу, чтобы вы лично убедились в том, кто виноват в данном инциденте, – откашливаясь от пыли, заявил коллега Гегельнауф...

   Лешка смотрел на двух мордорских ученых и ничего не мог поделать. Во рту у него торчал кляп, сверху обильно сыпалась пыль, а за разрушенной стеной аквариума испуганно суетились «рыбьи головы» научного персонала, и не было никого вокруг, кто сумел бы объяснить ему, как отсюда выбраться?

   Тем временем, звуки гигантского элеватора, работающего внутри цитадели, достигли своего максимума и внезапно резко пропали, только слышался тихий ход скрытого часового механизма. А затем рвануло так, что содрогнулось само основание Цитадели смерти, погружая лабораторию в кромешную тьму.

Эпизод двадцать шестой

   Пусть у твоих удач беда со слухом,

   Ты все равно не падай духом...

   Освободился Лешка неожиданно легко, а кляп сам выпал у него изо рта, словно затычка из бочки. Металлические замки внезапно ослабли, после чего не составляло особого труда покинуть ненавистное кресло. Невзирая на абсолютную темень в глазах, он нащупал входную дверь и буквально выпал из помещения лаборатории наружу.

   Увы, снаружи не было ничего хорошего, кроме бескрайней снежной равнины, бесконечность которой не поддавалась никакому здравому смыслу. Сверху медленно и величественно падал снег, такой же невыносимо равнодушный и холодный, как и далекий край горизонта. Этот сказочный пейзаж скупо освещался тремя красноватыми лунами, навстречу которым неспешно поднимался большой диск блеклого синего солнца.

   Картина выглядела до боли узнаваемой. Лешка сделал несколько неуверенных шагов, и едва не провалился в глубокий сугроб. Матерясь, как портовый грузчик, он выбрался на твердый наст и внимательно огляделся. Увы, ни высоких стен Цитадели смерти, ни Ущелья мертвого дракона – ничего подобного вокруг не наблюдалось. Разве что поблизости, словно печальное напоминание об остатках былой роскоши, торчала одинокая дверь разбитой лаборатории. Она смотрелась, как деталь неведомых руин, случайно попавшая в безжизненную пустыню.

   Подле двери покоился кусок толстого стекла с потеками чужой крови и разбитыми колбами. Тут же лежала пара мохнатых ушей, опаленная тетрадь и здоровенная шестипалая конечность с татуировкой на запястье «За Мордор». В этот момент в комнате что-то громко крякнуло, а затем из приотворенного зева легкой струйкой потянулся черный дымок.

   – Вот тебе и новый цикл испытаний, – тоном философа буркнул Лешка Сухарев и брезгливо передернул плечами.

   Было совершенно непонятно, что предпринять в подобной обстановке: оставаться на месте или идти в неизвестность в надежде обнаружить подходящее убежище? А холод тем временем становился все забористее, он вполне ощутимо забирался под одежду, напоминая о том, что, без домашнего тепла, человек долго не протянет.

   Пришлось вернуться в лабораторию и снова хорошенько осмотреться. Чтобы осмотру ничего не мешало, понадобилось несколько раз налечь плечом на дверь и отворить ее как можно шире. Когда в комнате посветлело, яснее проступили детали помещения. Снег при этом неторопливым потоком осыпался в отваренный проход, ходко заполняя любую лазейку в развороченной обители знаний.

   Через четверть часа Лешка твердо уяснил, что кроме «электрического стула» он не найдет в развалинах Цитадели смерти ни единого полезного предмета. Пожалуй, только колпак магистра Мюллера, сорванный взрывом и расплющенный в жестяную лепешку, мог бы пригодиться в этих заснеженных местах.

   Не откладывая дело в долгий ящик, объект под номером 768 принялся за дело. Тут смекалка его не подвела. Два аккуратных отверстия, а также ременная петля, сделанная из кожаной обивки «пыточного кресла», довольно быстро превратила бывший колпак Мюллера в рыцарский щит. Конечно, щит смотрелся неказисто – по-идиотски, но лучше уж выглядеть живым идиотом, чем умным покойником.

   «Оружие – это, пожалуй, главное, что нужно иметь каждому человеку, дабы противостоять любой напасти»... – чуть приободрившись, подумал Лешка Сухарев. Он выломал подходящую ножку от стула, крепко-накрепко привязал к ней обломок камня и, держа в руках щит и дубинку, вышел навстречу неизведанному миру.

   Мир встретила его недобро. К тому же, издалека отчетливо послышался протяжный волчий вой.

   – Вашу мать! – истово выругался Лешка Сухарев. – Доколе простому человеку терпеть такие напасти?!

   Вой хищников ответил ему истовым хором, заставляя пошевеливаться, а не трепать языком, словно Небесам было угодно видеть постоянную борьбу человека за собственное существование.

   Итак, щит и дубинка в руках – вот и все богатство, которым посчастливилось обзавестись Лешке в этой загадочной реальности.

   – Ничего-ничего, – зверски ударяя дубинкой по щиту, рявкнул он в сердцах. – Человек – это вам не фунт изюма, он тоже был изготовлен Всевышним практически в полевых условиях, однако сумел подняться с колен и полететь в космос!

   Близкий ор чудовищ вновь был ему ответом. Этот звук заставлял вжимать голову в плечи, он ясно намекал, что в космос можно запросто отправить любого кретина, а вот выжить на грешной земле способен не каждый человек.

   Тем временем, три красных луны поднялись к самому зениту, задержались там ненадолго, а затем неторопливо покатились вниз, в самую сердцевину снежного мрака. Лишь огромное синее солнце заполнило небосвод. В свете этой гигантской звезды в атмосфере что-то тихо шваркнуло, на краткий миг воздух как будто слегка раздвинулся, и показались смутные очертания Цитадели смерти, окруженные мрачными пиками Ущелья мертвого дракона.