Текст книги "The Попаданец (СИ)"

Автор книги: Андрюс Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

   Дознавателя звали полковником Фейком. Он был высок, чисто выбрит и вонял одеколоном. Кабинет, где велась беседа, украшали два дивана, обитых кожей, неподъемный письменный стол, похожий на недостроенный амбар, внушительное кресло руководителя и одинокая табуретка для гостей. На плечах у полковника красовались погоны с золотым орлом Пентагонии. Хищный клюв птицы в точности соответствовал профилю хозяина помещения.

   – Я уже много раз называл вам своё имя и фамилию, – усталым голосом произнес Лешка Сухарев и скрипнул табуреткой. Я вообще говорю только правду и ничего, кроме правды...

   – Господин Фейк, – перебил его суровый мужской голос. – Мы зря тратим время. Разве вы не видите, что с этим товарищем мы ничего не добьемся.

   – Мистер Чейни, – уверенно возразил полковник Фейк. – Напротив, при желании, он может рассказать нам куда больше, чем мы можем себе вообразить. Полагаю, хорошая еда, женщины, комфортная обстановка и приличный счет в банке развяжут ему язык.

   – Увы, полковник. Этот славянский парень не так прост, как кажется. Посмотрите на его рожу... Там же ясно написано, что он презирает и нас с вами, и наши культурные ценности и нашу славную демократическую державу.

   – Ну, если вам требуется моё уважение к вашей державе, – словоохотливо заметил Лешка, – то вам необходимо взглянуть на себя с критической точки зрения.

   – Мы не занимаемся самокритикой, – буркнул мистер Чейни. – У нас свои методы общения с гражданским населением и подозрительными одиночками.

   – Кто бы сомневался...

   Лешка моментально вспомнил, как его приволокли в эту бетонированную берлогу и пришел к выводу, что и впрямь не особо уважает тех, кто относится к людям так, как будто они являются дешевой вещью или мешками с дерьмом.

   Что характерно, сюда его везли долго. Везли на снегоходах, по трескучему насту, в компании супергероев, нашпигованных оружием с ног до головы. Главный из них походил на Бэтмана, прочие выглядели как люди-пауки, люди-халки, ван хельсинги, люди-блэйды, робокопы, зеленые фонари и росомахи. Были даже Тарзан, Дэдпул и черепашки-нидзя.

   Эта компания суперменов постоянно подбадривали пленника крепкими тумаками под ребра, чтобы он не замерз прежде того, как его утилизируют во благо чьих-то неведомых интересов. Уже находясь в полном беспамятстве, Лешка умудрился заметить свет Полярной звезда над головою и стены узкого горного ущелья, доверху наполненного гулкой пустотой. Тут петляли основательно, скрупулезно заметая следы на случай погони, а затем нырнули в едва заметную расселину, где находился вход в широкий тоннель – запутанный, сука, как лабиринт Минотавра.

   Этот путь выводил в огромную пещеру, в центре которой размещалась стартовая площадка для запуска космических аппаратов. Ее оплетали причудливые конструкции: балконы, люльки и гигантские строительные леса. Повсюду грохотали лебедки, стучали молотки, мелькали сварочные огни, копошился рабочий персонал. Тут же стояла внушительная летающая тарелка, с номером 05 на борту. Крупная фашистская свастика украшала её днище. Все говорило о том, что тут готовятся к тайным операциям по захвату мирового пространства. Не иначе.

   – Итак, я повторяю свой вопрос... – снова заладил свою песню полковник Фейк. – Кто вы такой? Как оказались в районе «Кратера погибших кораблей»? Какую миссию выполняли?

   – Кто я такой? – Лешка неожиданно глубоко задумался.

   – Не тяните резину, голубчик, – подначил его мистер Чейни. – Думайте живее.

   – А чего тут думать, господа, неужели вам не ясно, кто я есть на самом деле?

   – Именно это мы и пытаемся выяснить...

   – Ну что же... – после театральной паузы, заявил Лешка. – Ваше любопытство похвально, но мне абсолютно нечего от вас скрывать, ибо я – никто... Я обломок великой страны, превращенной в бензоколонку, где воровство стало нормой, а честность – позором... Я путешественник по местам былой славы и трагических поражений... Меня вырвали из родной реальности, а затем поместили в чужую, как диковинного зверя в зоопарке. Меня – нет и не будет. Я – всего лишь часть большого исторического пирога, недоеденного временем за ненадобностью. Я мираж, иллюзия... Возможно, я плод чужого литературного труда, столь же болезненного и приземленного, как и ваши нелепые вопросы, полковник.

   – Очень интересно, – физиономия полковника Фейка сделалась необычайно внимательной. – На такой самоанализ способен не каждый?

   – Полковник, уверяю вас, мой самоанализ – пустяки... Вот если вы копнетесь в своей башке точно также как пытаетесь копаться в моей, то, вполне вероятно, обнаружите там вещи куда более парадоксальные, чем мое представление о собственной персоне.

   – Гм, похоже вы пытаетесь манипулировать мною.

   – Ерунда. Вами манипулирует ваше начальство, а я тут мимоходом, по недоразумению. Разве не так?

   – О-о, нет, господин Сухарев, – тоном опытного контрразведчика, заметил мистер Чейни. – В этом мире все закономерно, включая вашу истинную цель и задачи. Признайтесь, наконец, кто вас послал и куда вы шли?

   – Ладно, господа дознаватели, я буду с вами предельно откровенен...

   – Превосходно! Собственно, с этого и надо было начинать...

   – Так вот: меня никто никуда не посылал, разве что на хер. Моя цель мне неизвестна. Задачи – тоже. Я живу, как бог на душу положит, без плана и инструкций от Всевышнего.

   – Успокойтесь, мы вам верим. Ваша бомжеватость сразу бросается в глаза. Но, все же: как вы оказались в закрытой зоне, в «Кратере погибших кораблей»?

   – В «Кратере погибших кораблей» я оказался случайно, – Лешка был сама любезность. – А случайность, как вам известно, играет огромную роль в жизни любого человека. Вот, к примеру, взять хотя бы вас или вашего партнера, – он ткнул указательным пальцем сначала в полковника, а затем и в морду мистера Чейни, восседающего на диване в позе общипанного грифона. – При других обстоятельствах вы могли бы стать лучшими представителями гуманного общества, где никто не лезет к вам в душу, а, напротив, сам раскрывается перед вами, как хорошая бутылка водки. Но вы, разумеется, не такие. Вас интересуют посторонние тайны, компромат и чужая информация, чтобы использовать их в своих корыстных интересах...

   – Ну, всё!.. Довольно!.. Мое терпение на исходе!.. – возмущенным тоном перебил его мистер Чейни. – Если мы не в силах выяснить миссию этого человека (он злобно скрипнул зубами), то моя обязанность сводится к тому, чтобы сделать из него котлету.

   – Господа, не будем горячиться, – миролюбиво отозвался Лешка Сухарев, поднимая руки в примирительном жесте. – Миссия моя проста, как веники... Я жертва обстоятельств, впрочем, как и вы. У меня нет никаких задач. Я всего лишь пытаюсь сохранить здравый рассудок и выжить там, где царят глупость и произвол власти, а также экономическая деспотия, абсурдность гражданского быта, формальное образование, обманчивое величие религии, магический реализм и моральное разложение.

   – Да заткните же ему пасть!

   Полковник Фейк среагировал мгновенно. Он нажал кнопку, скрытую в его амбарном столе и на пороге тотчас же возникли крепкие молодые люди с фигурами горилл.

   – Увести, – скомандовал полковник.

   Гориллы увели. Причем куда надо – в бетонированные апартаменты без окон и дверей. Не было даже лежанки, чтобы откинутся после долгих допросов. «Похоже, этот мир создан богами с задатками явных зэков... – устало подумал Лешка Сухарев. – Иначе как объяснить склонность его обитателей к тюремным застенкам».

   Мысль выглядела здравой, но философствовать далее пленнику не позволили, ибо потолок вдруг ощетинился мелкими зазубренными кольями и начал медленно опускаться ему на голову. Стены – также сдвинулись с места, медленно смыкая пространство, посыпался песок и цементное крошево. В довершение, тревожно завыла сирена, коротко замигал красный свет, а пол принялся разогреваться, как вместительный противень, засунутый в мартеновскую печь.

   Увы, такие изменения в обстановке не предвещали ничего хорошего. Они заставили Лешку Сухарева метаться по камере не хуже испуганного таракана.

   – Вашу мать! – прокричал он. – Чего вы от меня хотите, пидоразы?!

   Пидоразы молчали, смыкая стены и потолок с прежним усердием. Лешка заметался, тыкаясь в стены, словно затравленное животное, но выхода не было. Более того, откуда-то послышались чавкающие звуки, после чего воздух в помещении начал быстро улетучиваться. Когда положение усугубилось настолько, что дышать стало невозможно, Лешка опустился на колени и, чувствуя макушкой громаду надвигающегося потолка, бессильно распластался на полу.

   – Аттеншен плиз! – тотчас же произнес чей-то приятный женский голос. – Левел камплит! Хевен найс дэй!

   Сразу же стало тихо, затем раздался громкий щелчок неведомого рубильника, и процедура прекратилась. Стены и потолок поехали обратно, едва не подцепив человека за шкирку, а пол принялся остывать с завидной скоростью. В конце концов, распахнулась невидимая дверь и в камеру вошли люди в белых халатах.

   «Ученые», – догадался Лешка, жадно глотая воздух.

   Ученые сыпали специфическими терминами и горячо спорили. Звучали загадочные слова о лоботомии, частичной эвтаназии, химической кастрации и недостаточном инструментарии, чтобы получить положенную реакцию.

   Ученые не глядели на Лешку. Они говорили об усилении электрического поля, их удручало недостаточная концентрация газовой атаки. Они сетовали на ложные секторальные искажения в каком-то левом объеме. Кто-то был недоволен архаичным оборудованием и устаревшим прибором Хостингера. Остальные, посверкивая очками, начали спорить о сомнительных задачах проекта и произвольных толкованиях полученных данных. В споре постоянно упоминались какая-то синяя пилюля, криогенная ванна, вакуумная обработка, искусственный интеллект и трансгенетика.

   – За ними будущее, – сказал какой-то высоколобый ботаник. – А попаданцы – это вчерашний день человечества. Увы, они яркий пример деградации нашего общества, а не предвестники новых открытий...

   Тогда одна ученая, сердито возвысив голос, пожелала, чтобы Лешку Сухарева немедленно запихнули в центрифугу, затем привили ему штамм оспы и холеры, вскрыли черепную коробку и скрестили его с мухой дрозофилой.

   – С мухами мы уже пробовали, доктор Ханаева, – резко возразили ей несколько человек. – Это бесперспективное направление. У нас до сих пор 36-ой отдел жужжит над каждым завтраком, как ненормальные.

   – Вау!

   – Жжуть!..

   Словом, никто не обращал внимания на заключенного. В камере возникла острая научная дискуссия, риторика которой грозила перейти в грубую потасовку. Потом заговорила красивая дама с ярко-накрашенными губами. Двигалась она грациозно, как женщина-кошка. Ей не хватало только хлыста и черного эсесовского костюма.

   – Это обыкновенный имбецил... – наконец сказала она, листая какую-то жиденькую папку с корявыми литерами УО 112. – У него нет и никогда не было никаких сверхспособностей, разве что склонность к откровенному идиотизму, нужному лишь для того, чтобы попадать в заведомые неприятности.

   – Но позвольте, профессор Фрост, – возразил чей-то степенный мужской голос. – Мы знаем, что сверхспособности могут проявляться неожиданно, в самый неподходящий момент. Возможно, мы недостаточным образом продумали степень воздействия на исходный материал, то есть нам не хватило экспериментального прессинга на примитивный организм этого субъекта.

   После пройденных испытаний, Лешка подумал, что ослышался.

   – Если вас интересует мое мнение... – хрипло произнес он и надсадно откашлялся, – то я бы воздержался от дальнейших экспериментов над моим примитивным организмом.

   – О нет, уважаемый, – холодно отчеканила профессор Фрост. – Мы собрались здесь не для того, чтобы выслушивать ваши возражения.

   – А для чего? – с большим любопытством поинтересовался Алексей Сухарев.

   – Это не обсуждается.

   – А можно задать личный вопрос?

   – Только коротко и по существу, – милостиво позволила профессор.

   – Что вы делаете сегодня ночью?

   – Так... – лицо профессора Фрост сделалось твердым, словно камень. – Я хочу, чтобы этого человека проводили в дезинфекционную камеру, после чего хорошенько накормили и отправили на старт.

   – Но позвольте, старт намечен с кандидатурой железного человека!

   – Поверьте мне... – суровым тоном сказала женщина-кошка. – Этот экземпляр, куда железнее любого самого железного человека. Увы, наш кандидат, конечно, лучший из лучших, пробы негде ставить. Но без своего чудесного костюма с атомной батарейкой, он, в сущности, калека, инвалид, достойный почетной отставки. А тут, господа, перед нами идеальный образец выживания. И судя по его дурацкой физиономии, он может выжить практически в любых условиях.

Эпизод тридцатый

   Все мы дети сперва, дебютанты,

   После твари, суки, мутанты...

   После дезинфекционной камеры, Лешку привели в местную столовку, размером с небольшой стадион. Столовка выглядела колоритно, в духе древнего салуна из времен Дикого запада, стены которого украшали охотничьи трофеи: волчьи морды, рога бизонов и клыки медведей. Крупные надписи КОПЛЕКС ГЕФЕСТ, СЕКТОР 703 и «пошло все нах...» – так же извещали о том, что этот мир создан не только трапперами и браконьерами, он полон вандалами с неукротимой тягой к наскальной живописи.

   Тут пленника усадили за стол – узкий, длинный и механизированный, как конвейерная линия на заводах у Форда. По столу бесконечной вереницей текли кастрюли, миски и тарелки с супами, макаронами и кашей. За ними тянулись отбивные котлеты, салаты, гамбургеры, фрукты, овощи и напитки. Запах затмевал все на свете, мешая мыслить адекватно.

   Лешка выбрал какой-то мутный гороховый суп, порцию макарон, салат из помидоров и пару голубцов. В придачу ему выдали столовые приборы, салфетку и слюнявчик: дескать, ни погадить хорошенько, ни пожрать голыми руками, здесь не удастся. На десерт подкатил граненый стакан с апельсиновым соком и здоровенный гамбургер, едва поместившийся в глотку.

   Утолив голод, Лешка с интересом огляделся. Рядом шумно хавали супергерои различных модификации. Их было много – широкоплечих, высоких, плюгавых, толстых, патлатых и лысых. Тут имелись даже дамы: женщина-пила и женщина-крокодил. Однако главными являлись человек-хомяк, человек-скунс, человек-зевота, человек-мент (с толстенной жопой) и, разумеется, Капитан Америка. Компания явно свидетельствовала, что умение хомячить, смердеть и тянуться ко сну, у человека в крови. А мент – шел до кучи, чтобы никто не забывал о близком оке государственного правосудия.

   Плотно откушав, супергерои обступили Лешку Сухарева со всех сторон и принялись еле слышно шушукаться.

   – Ты кто? – наконец спросил его один из них.

   – Я человек.

   – Кто?!

   – Че-ло-век, – медленно, по слогам произнес Лешка. – Журналист из Питера.

   – Ты нормальный вообще?

   – Нормальнее не бывает.

   Супергерои заржали.

   – А можешь чего? – спросил человек-скунс, слегка подванивая. – Какая в тебе суперсила?

   – Да писарь я, публицист широкого профиля.

   – Это разве сила?

   – А то!.. Я могу с легкостью описать любую проблему общества, пока вы будут решать её в уличных конфликтах.

   – Мы герои, а не шпана! – возмущенно заявил Капитан Америка, ударяя кулаком по столу. – Мы спасители человечества!

   – Вот именно, – сказал Лешка, потягивая сок. – В этом и состоит одна из проблем нашего общества. Все лезут в герои, как в знойный бордель, Все хотят разрушить или спасти мир, чтобы приспособить его под собственные нужды. Вот и стараются: срут друг другу в душу, ставят к стенке, ищут козлов отпущения, обманывают, шманают, трахают, наводят шухеру и доказывают свою правоту.

   – А ты не такой?

   – Увы, я вообще не причем... – обронил Лешка. – Я за духовное саморазвитие и здоровую физкультуру. А героем может быть каждый дрищ, тем более если его накачают различной дрянью и сделают радиоактивную прививку.

   – И чего в этом плохого? – молвил еще один супергерой, с виду – вылитый Кинг Конг только в миниатюре. – Так всегда было. Хочешь жить – качайся, а не то тебя покачнут другие.

   – Путь качка – это путь воина, – согласно кивнул Лешка, рыская глазами, куда бы смыться. – А воин и духовное саморазвитие – это разные вещи.

   – Зз-начит, по тт-воему, мы дд-уховно не раз-звитые? – мучительно заикаясь, произнес у него над ухом какой-то могучий тип с двумя головами на плечах.

   – Да кому какое дело – развиты вы или нет! – заявил Лешка, остро чувствуя, что еще немного и его начнут метелить и в хвост, и в гриву. – Просто нормальному мужику ваши сверхспособности побарабану. Ему же работать надо. То есть жить на одну зарплату, детей воспитывать, дерево успеть посадить, землю и дом обустроить, пивка испить да порнуху глянуть, покуда повестку с того света не прислали.

   – И этого парня собираются отправить на Луну?.. – хмыкнул человек-мумия. Он стоял рядом с миниатюрным Кинг Конгом и затягивал вокруг собственного торса ослабевшие бинты.

   – Куда? – удивился Лешка.

   – Сейчас узнаешь! – супергерои вновь заржали. Капитан Америка тотчас же посадил его на свой щит, затем без труда поднял над головой, и толпа распоясавшихся спасителей человечества ломанулась к стартовой площадке.

   Таким образом, Лешку Сухарева моментом вынесли из столовки и, торжественно улюлюкая, понесли куда-то к чертовой матери. Набежавшая рота охранников, состоявшая из горилл, ниндзя и тяжелоатлетов, даже не пыталась их остановить, шарахаясь, кто куда.

   Сидя на щите, Лешка наблюдал за действием супергероев с душевным трепетом. Эта была неуправляемая толпа мутантов, люди в обтягивающем трико. Это были представители высшего разума, элита общества, способности которых выглядели неограниченными. Они пробивали двери из титана, без труда проламывали переборки между комнатами, втаптывали в бетонированный пол шкафы и стулья, офисную технику, а затем неслись дальше, круша и калеча все на своем пути.

   «Стихия, – подумал Лешка, вцепившись ладонями за края щита. – С такой суперсилой можно пробиться куда угодно, лишь бы цель была ясной и заманчивой, как идеалы коммунизма, золотой запас в Форт Ноксе или спелая задница аппетитной девы».

   С подобными мыслями компания прогалопировала сквозь уровни КОМПЛЕКСА ГЕФЕСТ с шумом и гамом. Мелькали СЕКТОРА 120, 105, 104, 103 и тд. А вместе сними проносились испуганные лица ученых, какие-то залы с вычислительными машинами, мутанты, привязанные к кроватям, аппаратные комнаты, спортивные залы, ветки метро, прачечные, туалеты МЖ, кабинеты профессуры, кочегарки, спальные районы, душевые кабинки с голым бабами, библиотеки и тому подобный карамболь. В конце концов, орда суперменов выскочила к стартовой площадке, оставив позади ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ ПОЛИГОН Y50-67 и терминал ZETA-tot 10100, где находился роскошный парк отдыха и несколько золотых бассейнов, на дне которых возлежали люди-акулы с глазами отъявленных каннибалов.

   Стартовая площадка встретила их появление ослепительными искрами сварочных аппаратов и сияющим блеском сотен прожекторов. Было видно, что работа к запуску летающей тарелки под номером 05 идет полным ходом. На строительных лесах по-прежнему копошился дьявольский муравейник. Оттуда раздавался несмолкаемый гул голосов, адский грохот лебедок, стук молотков, визг дрелей и матерные крики прорабов.

   – Ахтунг, ахтунг! – пророкотал человек-глотка. – Очистить помещение!

   Дважды повторять не пришлось. Орава разнокалиберных рабочих, побросав инструменты, и шустро работая трудовыми конечностями, рассыпалась по щелям и норам КОМПЛЕКСА ГЕФЕСТ практически мгновенно. На месте остался только какой-то доморощенный очкарик, явный «ботаник» – с крупной, как дыня, башкой. На нем был желтый комбинезон и резиновые сапоги, а на груди болталась металлическая бирка с буквами ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР О.К. Хебариус.

   – Что вы делаете? – испуганно поинтересовался он, взирая на компанию супергероев снизу-вверх.

   – Нам нужна твоя летающая тарелка! – рыкнул на него Кинг Конг.

   – Но она еще не готова! – воскликнул «ботаник». – Еще не завершена проверка всех систем!

   – Вот он и проверит, – произнес Капитан Америка, опуская Лешку Сухарева на землю.

   – А кто он такой?

   – Он круче всех, он духовноразвитый... – остроумно ответил человек-хомяк и осклабился в довольной ухмылке.

   «Ботаник» не перечил, тем более, что куча мускулистых парней и девок в трико не давали ему повода к самостоятельным решениям. Увы, здесь решения принимали натуральные супермены, жертвы науки, способности которых не поддавались никакой объективной оценке. Сомнения были им чужды. Они действовали решительно, без оглядки на последствия, как подобает действовать истинным героям, настоящим сверхлюдям, способным принимать решения за любого человека и даже целого человечества.

   – В тарелку его, живо! – рявкнул человек-мент, толкая Лешку Сухарева в распахнутый люк космического аппарата. Оттуда сходу блеснуло новеньким пластиком, хромированным металлом и белоснежной обивкой. На секунду Лешка почувствовал себя Юрием Гагариным, залезающим в ракету Восток-1, однако пинок под зад вновь указал дипломированному журналисту из Питера, как здесь относятся к советским космонавтам.

   Таким образом, Алексей Владимирович Сухарев оказался в летающей тарелке фашистов. Тут было несколько металлических дверей – овальных и крашенных, словно гигантские яйца на пасху. За одной из них оказалась каюта для отдыха, где располагалась пастельная ниша, полка с набором видеодисков, плазменный экран, а также бронзовая статуэтка Фюрера. За другой открылся гальюн и душевая кабинка. На третьей двери стоял угрожающий знак – череп и кости. Дурак может быть туда и сунулся, но только не Лешка. Еще дальше обнаружилась рубка управления, крохотный иллюминатор и вместительное кресло пилота, похожее на анабиозную ванну из фантастических романов ХХ века.

   Разумеется, перед креслом стоял пульт управления. Он уютным полукругом опоясывал весь периметр помещения и был обильно утыкан разными мониторами и мониторчики, вокруг которых теснились какие-то датчики, кнопочки, переключатели и мигающие лампочки. Часть мониторов – самых больших и ярких, показывала внешнюю среду обитания. В настоящий момент времени там находилась толпа сверхлюдей и примитивные особи из рабочего персонала. Они что-то кричали друг другу, но звук не проникал сквозь обшивку летательного аппарата.

   Не успел Лешка занять место пилота, как тарелка задрожала, словно проклятая. Все вокруг мелко задребезжало, будто стопки в рюмочной от грохота проезжающего за стеной трамвая, после чего приятный женский голос посоветовал пилоту пристегнуться ремнями безопасностями.

   Толпа снаружи тотчас сиганула в рассыпную, словно колония тараканов, опаленная языками пламени. В конце концов раздался грозные рев и новоиспеченный космонавт из далекого города Санкт-Петербурга полетел к звездам.

   – Поехали... – хрипло выдохнул он, чувствуя всеми печенками, как перегрузка расплющивает его тело в тонкую лепешку.

   – Приятного полета экипажу корабля Молот Тора! – произнес напоследок приятный женский голос.

Эпизод тридцать первый

   Никто Небеса не осудит,

   За компот из раздавленных судеб...

   Адская тряска продолжалась недолго. Летающая тарелка очень быстро набрала крейсерскую скорость и уже через десяток минут вышла на околоземную орбиту. Тут двигатель отключился и наступила тишина. Вместе с тишиной появилась и невесомость. После перегрузки она оказала на Лешку Сухарева самое благотворное влияние. Он повис над пультом управления, как неразумное дитя и, беспомощно болтая руками и ногами, пробовал занять удобное положение. Мониторы тем временем отобразили новую картину за пределами рубки. Это был космос – черный и холодный, как могила древних богов. От подобной картины веяло дьявольским замыслом Мефистофеля, где все подчинялось жертвоприношению и смерти.

   Глядя в глубины мирового пространства Лешка явственно осознал, что всматриваться в эту глубину можно бесконечно долго, а она, меж тем, так же безмолвно станет всматриваться в тебя. Причем по самые помидоры.

   Впрочем, Вселенная явно пренебрегала человеком. Не прошло и минуты, как тьма за кормой озарилась щедрой горстью метеоров, феерично сгоревших в атмосфере Земли. А вот за ними уже показалась густая россыпь металлических обломков, в центре которых виднелись разбитые секции орбитальной станции с китайскими иероглифами на обшивке.

   Картина выглядело символично, как будто сама бездна, в пространстве которой проносился разнообразный мусор, говорила о том, что человек – это не более чем мелочь, крохотный винтик, часть неведомого проекта, познать который никому не суждено.

   «Ага, – подумал в этом месте Алексей Владимирович Сухарев. – Сейчас самое время сказать что-нибудь щемящее и пафосное. Типа: люди – не боги, а скорее скитальцы, застрявшие между светом и тьмой. Увы, наш скудный багаж – это всего лишь старый чемодан с дырявым днищем, в прорехи которого давным-давно провалился весь наш бытовой скарб, житейский опыт и щепотка знаний. Мы жулики и голодранцы, с нелепым набором научно-фантастических домыслов и кучей легкомысленных поступков. Нам по роду и племени прописаны муки совести, похотливая возня, поздние раскаянья, смехотворные сожаления, бессмысленные приключения, тьма мифотворческих заблуждений, горькая правда и мусорная свалка неизбежных разочарований».

   Обломки китайской станции величественно проплыли мимо и канули в лету, поставив точку над тщетой подобных размышлений. Наступила такое страшное безмолвие, что хотелось открыть люк и без оглядки сигануть к чертовой матери. Лешка так бы и поступил, однако образ далекой Луны, внезапно появившийся в крохотном иллюминаторе, заставил его чуть приободриться. Луна выглядела величественно и красиво, словно путеводная звезда в угольной мгле мироздания.

   «Вай! – мысленно воскликнул в этом месте Алексей Владимирович Сухарев. – Тьма – тьмою, но покуда есть свет, будет и человек, мать его за ногу!»

   «Ну, разумеется, чувак»... – именно так могла бы ответить Вселенная любому нормальному мужику, если бы имела дружелюбный характер. Однако, вместо этого раздался приглушенный скрежет, шипение и бульканье. Звуки повторились, напоминая о подвигах моряков-подводников, навечно застрявших в своих подводных лодках. Наконец, где-то стравили избыток углекислоты, после чего приятный женский голос поприветствовал экипаж космического корабля «Молот Тора» с началом экспедиции «Сквозь горизонт». Затем прозвучала команда отбросить ненужные мысли и приготовиться к гиподинамическому прыжку.

   Такая информация заставила Лешку Сухарева слегка встрепенуться.

   – Какому прыжку? – озадаченно спросил он.

   – Гиподинамическому, – культурно донеслось в ответ. – То есть медленному, как мышление Всевышнего, наблюдающего за возней насекомых. Полет продлится триста лет и четыре года по земному летоисчислению.

   – Люди так долго не живут...

   – Вас погрузят в стазис, – твердо, словно слабоумному, пояснил голос.

   – Это что еще за дерьмо? – насторожился Лешка, по опыту зная, что любое недопонимание, как правило, приводит к печальным последствиям.

   – Стазис – это искусственная остановка всех физиологических процессов в живом организме путем создания низких температур.

   – Ааа... Заморозите, короче, как кусок мяса в холодильнике.

   – Это сарказм?

   – Увы, мадам, это суровая действительность, где даже человек может протухнуть, если ему поддать жару.

   В рубке повисла тишина. Когда молчание чересчур затянулось, Лешка хмыкнул и задумчиво произнес:

   – В первые слышу, чтобы полет на Луну продлился столь долго.

   – Луна здесь не главное, главное полет. Важно выяснить, каков облик грядущего? Есть ли там место современному человеку или потомки здешних плебеев и патрициев превратят будущее в мертвый котлован?

   – Да, это мы можем... – с мрачной иронией заметил Лешка, утвердительно качая башкой. – Человек – это звучит громко, как приговор прокурора. А с подобным приговором мы способны на многое, включая мировой голод, опустошительные войны, лагеря смерти и надгробные памятники в духе гигантских пирамид. А уж с нашим корыстным мировоззрением, коммерческой хваткой, похотью, обидами и алчным отношением к чужой собственности – мы и «Тот свет» превратим в живописные руины.

   – Я рада, что мы пришли к одному консенсусу, – умиротворенно молвил голос.

   – Меня насильно отправили к черту на рога, а вы говорите о консенсусе!

   – В этом мире вы вообще появились насильственным образом. Вас никто не спрашивал о том хотите вы этого или нет. Так чего вы удивляетесь?

   Довод выглядел убийственно, как не крути.

   Тогда голос продолжил:

   – Увы, наша миссия чересчур сложна, чтобы понимать её на уровне вашего интеллекта. Речь идет о выживании людской расы, а вы сетуете на антигуманное обращение с вами.

   – А что я должен по-вашему делать?

   – Главное не спорить с очевидными вещами. Поймите, человечеству необходима экспансия, поиск любого подходящего пространства, где бы оно не находилось – в будущем, прошлом или в соседней галактике. Увы, homo sapiens исчерпал ресурсы местного континуума буквально до предела. Проблемы энергетики, экологии, демографии и продовольственных запасов – это далеко неполный перечень тех проблем, которые стоят перед вами.

   – Ну а я-то здесь причем? Я что ли объел этот мир, перетрахал всех баб или высосал из него всю энергию?

   – Не волнуйтесь так, человек. Я не ваш судья. Наша цель иная. Не успеете оглянуться, как вас отправят обратно – в ваше темное прошлое, чтобы вы сумели спокойно доложить руководству о решении ваших текущих задач, а затем получили положенное вознаграждение и в конце концов вновь продолжили свое никчемное существование.

   – А отменить поездку нельзя?

   – Нет!

   – Вот жопа... – Лешка шумно поскребся в затылке. – Ну, раз мы будем вместе целых триста лет и четыре года, то мне хотелось бы знать, в какой компании я нахожусь, и кто станет перечить мне по каждому поводу.

   Приятный женский голос отозвался охотно:

   – Я Сигма Пять, бортовой компьютер космического корабля Молот Тора. Моя программа рассчитана на взаимодействие с человеком и человеческими коллективами в различных условиях существования. Я служу, учитываю и контролирую систему жизнеобеспечения корабля, способна эффективно координировать действия экипажа и могу полностью заменить людей там, где нужны командные методы управления и сложная интеллектуальная работа, где необходимы мгновенные вычисления, строгий анализ, логика, железная дисциплина, а также антидепрессивный подход и грамотные выводы.