Текст книги "Осень 93-го года. Черные стены Белого дома"
Автор книги: Андрей Орлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
26 октября 1993 года, вторник, день
Москва. Лубянка
Здание министерства безопасности
Кабинет министра безопасности
Голушко принял Орлова сразу же, как будто ждал его прихода. Несмотря на то, что Андрей последний раз видел Николая Михайловича на брифинге в министерстве безопасности совсем недавно, Голушко по-прежнему выглядел крайне встревоженным и озабоченным, каким он был в первые дни после подавления «октябрьского мятежа».
Без лишних предисловий Орлов положил на стол перед министром записку, один из абзацев которой выглядел следующим образом:
«В ночь с 25 на 26 октября имел место факт исчезновения засыпного сейфа, подготовленного сотрудниками Генпрокуратуры к осмотру, местонахождение которого до настоящего времени не установлено».
Реакция министра озадачила Орлова. Всегда по доброму разговаривавший с Андреем, он буквально отбросил от себя докладную записку, как будто мог заразиться от нее страшной болезнью, затем неожиданно резко встал из-за стола и воскликнул:
– Не втягивай меня в это дело! Тебе поручено, ты и занимайся!
Орлов не знал, как реагировать на это, и уже собирался покинуть кабинет министра. Но тут Голушко неожиданно мягко сказал:
– Андрей, я не против того, чтобы ты занялся поиском пропавшего сейфа, но… согласуй это с… Генеральным прокурором. Пойми, тут столько всего, что… – Он не договорил фразу, а только махнул рукой.
– Но, Николай Михайлович, как я согласую с Генеральным прокурором? Наверное, вам легче это сделать!
– Нет, ты сам! Не прибедняйся. Тебя назначил Филатов возглавлять эту опергруппу, вот и решай все вопросы. Позвони Казаннику, объясни все. Он примет тебя и наверняка поддержит. Можешь сказать, что Голушко тоже поддерживает. Ясно? – Министр давал понять, что на этом разговор исчерпан.
26 октября 1993 года, вторник, день
Москва. Большая Дмитровка
Здание Генеральной прокуратуры
Кабинет Генерального прокурора
Казанник выглядел точно так, как представлял его Орлов по многочисленным телевизионным сюжетам – черноволосый, с небольшой округлой седеющей бородой, и усами, низко опускающимися по краям щек, с острым взглядом и специфическим говорком, заметно выделяющим его из массы высших должностных лиц.
Алексей Иванович был назначен Генеральным прокурором на следующий день после расстрела Белого дома в нарушение всяких конституционных процедур. Ельцин просто подписал указ о его назначении, сменив опального Степанкова[28]28
Степанков Валентин Георгиевич (1951) – Генеральный прокурор России в 1991–1993 годах.
[Закрыть], который сотрудничал с Верховным Советом. Впрочем, в то время этого никто даже и не заметил бы. Все, что происходило в сентябре – октябре девяносто третьего, не имело ничего общего ни с Конституцией, ни с законом.
Но Казанник стал широко известен не тогда, когда был назначен Генеральным прокурором, а задолго до того – когда на первом съезде народных депутатов СССР уступил свой мандат Борису Николаевичу, тем самым открыв Ельцину дорогу к власти. Казанник относился к наиболее радикальной группе демократов первой волны, входил в Межрегиональную депутатскую группу, после провала августовского путча 1991 года призывал устроить суд над КПСС по типу Нюрнбергского процесса, на котором судили главных нацистских преступников. Алексей Иванович во всем поддерживал президента Ельцина, в том числе в его намерении разогнать Верховный Совет, за что и получил высокий пост.
– Прошу вас, Андрей Петрович, – Казанник сделал приглашающий жест, указывая на стул перед массивным рабочим стол, на котором стояли тяжелый латунный письменный прибор с неизменным пресс-папье, лампа со стеклянным зеленым абажуром, бронзовая фигурка Фемиды с весами, множество всяческих штучек, о назначении которых Орлову трудно было догадаться. – Это еще от старого хозяина осталось, – как бы извиняясь, проговорил Алексей Иванович. – Слушаю вас.
Орлов начал издалека, рассказав Казаннику об ответственном поручении президента, о том, что необходимо не допустить потери каких-либо важных документов. Как бы мимоходом Андрей упомянул, что является сотрудником органов безопасности и данное поручение выполняют также его коллеги с Лубянки.
– У нас там работает следственная бригада. Вы взаимодействуете с ней?
Орлов ответил утвердительно, но при этом добавил:
– Есть один вопрос, в котором требуется ваша поддержка..
– Слушаю, – лицо Казанника демонстрировало неподдельное внимание.
– Вы знаете, что сейчас в Белом доме работает много турецких рабочих.
Генеральный прокурор кивнул.
– Их численность постоянно увеличивается. Они проводят ремонтно-восстановительные работы практически во всех частях здания, что, естественно, затрудняет поиск материалов, который ведет наша опергруппа. Сегодня утром мы обнаружили пропажу сейфа из комнаты отдыха одного из руководителей Верховного Совета. По нашим данным, в нем могут находиться документы государственной важности.
Казанник очень внимательно отнесся к сообщенной Андреем информации и пообещал, что следственная бригада Генеральной прокуратуры окажет всемерное содействие в розыске сейфа.
– Вы знаете, Андрей Петрович, меня очень беспокоит все, что происходит сейчас в доме на Краснопресненской набережной…
«Надо же, не назвал Белым домом или Домом Советов! – подумал Орлов. – Законник. Верховного Совета нет, он распущен, а Белый дом вызывает далеко не патриотические аналогии».
Казанник, между тем, продолжал:
– То, что вы рассказываете, недопустимо. С каждым фактом мародерства нужно разбираться самым строжайшим образом. Спасибо вам, я взял это на заметку.
Алексей Иванович проводил Орлова до дверей своего кабинета и, прощаясь, пообещал оказывать содействие опергруппе Орлова.
– Если чем-то нужно будет помочь – не стесняйтесь, звоните.
ДОКУМЕНТ: «26 октября, вторник.
– поручение Филатова С.А. по списку;
– переговорил с Голушко, Тимофеевым, Зориным[29]29
Тимофеев В. А. и Зорин В.М. – руководящие работники Министерства безопасности России.
[Закрыть];
– встреча с Казанником, Кравцовым, Феткулиным, Бакиным, Даниловым[30]30
Феткулин В.Х., Бакин Е.А., Данилов – руководящие работники Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
[Закрыть];
– продолжение работы в с/секторе;
– осмотр помещений…» (Из рабочих записей А.П. Орлова, 26 октября 1993 года.)
От встречи с недавно назначенным Генеральным прокурором у Орлова осталось противоречивое чувство, в котором было место симпатии, недоверию и снисходительной иронии. Было в этом человеке, производящем впечатление искреннего и честного, что-то такое, что не оставляло сомнения: вряд ли в этой должности он пробудет достаточно долго. Такие люди, как правило, становятся жертвой собственной порядочности, принципиальности и самостоятельности в принятии решений. Дальнейшие события подтвердили эту сентенцию.
ВОСПОМИНАНИЯ: «Я смотрел на Казанника, слушал его странный говорок, какую-то специфическую манеру общаться, свойственную, как мне казалось, провинциальным интеллигентам, и думал: «Нет, этот человек вряд ли сможет противостоять мощному прессингу и не терпящим возражений указаниям сверху». Но я ошибся. Когда Ельцин, вопреки решению об амнистии участникам октябрьских событий, принятому вновь избранной Государственной Думой, потребовал от Генерального прокурора не выпускать «белодомовцев» из следственного изолятора, оп подал в отставку». (Из воспоминаний А.П. Орлова.)
СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Вопрос: Интересно, а не жалеете ли вы сегодня о том, что некогда отдали свое место господину Ельцину?
Ответ: Я об этом не жалею… На тот период этот шаг был оправдан. Тогда стояла задача разрушить тоталитарную систему (или, как мягко се называли, административно-командную). Я думаю, что Борис Николаевич выполнил эту задачу, но было бы очень здорово, чтобы он ушел в отставку в августе или сентябре 1991 года, после известных августовских событий. Общаясь с ним, я убедился, что у него если и есть какой-то талант, то только разрушителя. Разрушены экономика, культура, нравственность, и он продолжает выполнять свою роль.
…Возьмите октябрьские события. Как бы мы ни рассуждали, указ № 1400 неконституционен. Тогда я переживал за президента Ельцина, поскольку в то время он представлялся мне мудрым политиком, руководителем. Мне было непонятно, почему оп делает ошибки, которые видны невооруженным глазом…» (Из интервью газете «Особая папка» бывшего Генерального прокурора России А.И. Казанника 12 апреля 1994 года.)
26 октября 1993 года, вторник, вечер
Москва. Краснопресненская набережная
Дом Советов
– Атмаджа, надо немедленно перенести «ящик» в надежное место. Бери людей из бригады Догукана и сегодня же перенесите его в нашу подсобку на четвертом этаже.
– Гюрхан-бей, русские кругом. Они все время следят за нами.
– Сделайте так, чтобы не заметили. Твои парни не перегружали еще панели со двора?
– Перегружали, но они там сложены у двадцать второго подъезда.
– Это там, где сейфы стоят?
– Да, еще два дня назад русские сказали, чтобы наша бригада полностью очистила кабинеты в зоне «Г-1». Мы вынесли всю мебель и сейфы во двор, куда они сказали. Только сейфы стоят отдельно, а столы, шкафы и стулья мы свалили в кучу. Их вывозят на самосвалах. Наших там уже нет. Только русские. И полиция все проверяет.
– Атмаджа, вам надо продержать «ящик» в подсобке всего лишь сутки. Завтра утром прибудет человек с инструментом, и мы, Иншаллах[31]31
Иншаллах (араб.) – «Если на то есть воля Аллаха».
[Закрыть], вскроем «ящик». Ты понял? Всего лишь сутки! Но сначала перенесите его в подсобку. Бисмиллях![32]32
Бисмиллях (араб.) – «Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного!».
[Закрыть] Действуй!
– Понял, Гюрхан-бей. Все сделаем, Иншаллах!
На лестничной площадке пятого этажа у двадцатого подъезда никого, кроме турецких рабочих, не было. Пока бригадир разговаривал со старшим группы отделочников, усердно чистящих щетками закопченные стены, на лестнице стоял невообразимый шум. Никто при этом, разумеется, не мог слышать их разговора. Даже если бы поблизости в стену было вмонтировано какое-нибудь подслушивающее устройство, что было маловероятно. И об этом господин Гюрхан, бригадир одной из двадцати семи бригад турецких рабочих, занимавшихся ремонтно-восстановительными работами в Белом доме, знал. Его знания опирались не столько на опыт работы в строительной компании «Венка», сколько на многолетнюю службу в МИТ – Национальной разведывательной организации, турецкой спецслужбы, выполняющей разведывательные и контрразведывательные функции.
МИТ еще со времен Энвер-Паши активно работала против Советской России, поддерживая тесные контакты с американцами и не гнушаясь использования в своих целях террористов всех мастей. Господин Гюрхан (разумеется, его настоящее имя было другим) прибыл в Москву в составе большой группы турецкие рабочих с четко определенным заданием: воспользоваться неразберихой, царящей в Москве после подавления «мятежа», и добыть важные документы, оказавшиеся бесхозными в громадном здании Дома Советов. Еще до прибытия рабочих в Москву, штаб-квартира МИТ в Анкаре была проинформирована об обстановке в центре российской столицы и царящем беспорядке в еще дымящемся здании бывшего Верховного Совета. Прибывшие срочно из Вашингтона специалисты по активным мероприятиям очень быстро разработали совместный план операции, которую назвали «Кюль», что по-турецки означало «пепел», по-видимому, по ассоциации с документами, сгоревшими в огне 4 октября 1993 года.
Господин Гюрхан, решая поставленные перед ним задачи, имел, тем не менее, неплохую профессиональную подготовку по линии прикрытия и вполне компетентно играл роль бригадира. Ведь ему уже не раз приходилось в числе строителей заниматься возведением различных объектов в странах Ближнего Востока, в Германии и Франции. Даже самый внимательный эксперт не уловил бы в его поведении каких-либо признаков, заставляющих подозревать бригадира в двуличии.
Эксперт не уловил бы, а от внимательного глаза российских спецслужб господин Гюрхан, конечно, ускользнуть не мог, поскольку его предшествующая деятельность была на Лубянке хорошо известна задолго до прибытия сотрудника МИТ в Россию.
* * *
Вся опергруппа Орлова, прекратив «прочесывание» этажей здания, немедленно включилась в поиски пропавшего сейфа. От комнаты отдыха, которая находилась в зоне «А» на третьем этаже, царапины, оставшиеся от ножек сейфа, вели до самого изгиба коридора, но потом пропадали. То ли пол оказался уже совсем затерт, поскольку паркет буквально вздыбился от сырости, и кое-где зияли полностью выщербленные места. То ли злоумышленники умудрились поднять его и на руках отнести в надежное место. Искать в здании, в котором проводились широкомасштабные строительные и ремонтные работы, где на каждом пятачке трудились турецкие рабочие, где по коридорам сновали маляры, сантехники, электрики, связисты, казалось почти безнадежным делом.
– Петрович, как ты собираешься определять возможное нахождение сейфа. Не будем же мы шерстить весь дом от подвалов до крыши! – Юра вопросительно посмотрел на Орлова, который внимательно изучал поэтажные планы Белого дома.
– Если потребуется, то будем «шерстить». Но я думаю поступить по-другому. Сначала надо узнать, где турки хранят инвентарь, инструменты, где складируют отделочные материалы. Я даже знаю, кто нам поможет в этом.
* * *
Через два часа Орлов, сидя за столом в «штабном» кабинете, снова рассматривал поэтажные планы. Но теперь на них красными крестиками были помечены помещения, которые были предоставлены в распоряжение турецких специалистов. Таких крестиков было около тридцати, но Андрей, естественно, заинтересовался теми, которые находились на самом близком расстоянии от того места, где пропал сейф. Это были два больших кабинета на третьем этаже в районе двадцатого подъезда, три кабинета на четвертом этаже, а также несколько кабинетов на пятом этаже в районе кинозала и длинного коридора вдоль восточного крыла здания..
Вся опергруппа была в полном сборе. Занятыми оказались все стулья, кто-то уселся на подоконнике, кто-то расположился на больших бумажных пакетах, битком набитых обнаруженными документами. В наступающей темноте лица сотрудников казались бледно-серыми. Впрочем, от известковой пыли они действительно могли быть серыми.
Несмотря на то что в стекле зияли пулевые отверстия, через которые струился холодный воздух, в кабинете было тепло и душно. Может быть, еще из-за того, что практически все члены опергруппы курили. На подоконнике стояла консервная банка из-под ананасового компота, наполовину заполненная окурками. Но на письменном столе окурки аккуратно лежали в стеклянной пепельнице, кем-то принесенной после очередного осмотра кабинетов.
Орлов встал из-за стола, поправил подмышечную кобуру, которую оттягивал пистолет. Личное оружие, как правило, пистолет Макарова, было почти у всех сотрудников министерства безопасности, в том числе членов опергруппы Орлова.
– Перед нами стоит чрезвычайно важная задача, – начал было Орлов, но Юра Спирин перебил его:
– Петрович, кончай церемонии! Скажи лучше, что надо делать!
Андрей смутился. Конечно же, Юра не должен был так грубо перебивать его, но Орлов и сам понимал, что говорить общие слова перед людьми, которые уже вторую неделю работают в Белом доме, наверное, действительно излишне.
– Мы предполагаем, что похищение сейфа организовали турецкие спецслужбы. С момента его исчезновения прошло еще мало времени, и мы пока надеемся, что сейф не успели вывезти из здания. Все КПП уже сориентированы, ни одна машина не выйдет без досмотра. Понимая это, они попытаются вскрыть сейф и достать его содержимое…
– А что там за содержимое? – спросил кто-то.
– Точно мы не знаем. Но известно, что, по меньшей мере, десятка два документов чрезвычайной важности там лежат. Возможно, гораздо больше. Поэтому наша задача найти этот сейф. Некоторые из вас видели его. Для других скажу, что это очень массивный и тяжелый засыпной сейф с очень сложным замком. Открыть его непросто, но специалист, наверное, сможет…
– Так что, Андрей Петрович, сегодня будем работать ночью? Но турок-то после семи увезут!
– Тем лучше, нам никто не будет мешать.
Слова Орлова явно не вызвали прилива энтузиазма у коллег. Оставаться на ночь в холодном здании, не имея возможности отдохнуть хоть сколько-нибудь, представлялось большинству мрачной перспективой. Да и сам Андрей не испытывал особого желания блуждать ночью по темным коридорам, хотя понимал, что дорога каждая минута.
– Распределяемся следующим образом… – Андрей стал называть фамилии сотрудников и части здания, которые те должны были осмотреть.
– Связываемся, как всегда, по рации. Позывные те же.
Больше вопросов ни у кого не было, но никто не торопился покинуть кабинет.
– Ну, что? Вперед! Я сам пойду на четвертый этаж.
Через пять минут кабинет опустел. Впереди было несколько часов до того момента, как в доме прекратятся основные работы и останутся только дежурные службы, а потом долгая ночь, которую придется провести в блужданиях по хитросплетению коридоров, похожих на подземные казематы средневекового замка.
* * *
– Правильно все сделали. Хозяин будет доволен. А вам, иншаллах, если все получится, будет дополнительное вознаграждение! – Гюрхан похлопал каждого из четырех рабочих по спине. – Как тебе так быстро удалось все сделать, Атмаджа? «Ящик» ведь очень тяжелый!
– Удача сопутствовала нам. Аллах помог!
– А русские не заметили?
– Нет, Гюрхан-бей, никто ничего не видел. Бригада Догукана как раз выносила шкафы и столы во двор, чтобы освободить комнаты для ремонта. Они возили ломаный паркет и испорченные ковры на железной тележке. Мы накрыли наш «ящик» ковром, положили на него обломки паркета и спокойно проехали в другой конец дома. Никто нас не спросил, куда мы это везем…
– Русские всегда так. Нет у них порядка. Но нам это на руку. А как поднимали-то «ящик»? Он же тяжелый!
– Всей бригадой Догукана поднимали на пятый этаж. Поставили в подсобке, дверь закрыли, снаружи еще листами фанеры придавили. В общем, хвала Аллаху, все сделали, как вы, Гюрхан-бей, говорили.
– Надо же, успели! Атмаджа, ты настоящий «серый волк». Да вознаградит тебя Аллах щедро!
СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Серые волки» – турецкая молодежная националистическая организация, созданная под патронажем Партии национального действия… Активисты организации неоднократно совершали политические убийства и террористические акты на территории Турции и за се пределами… После военного переворота 12 сентября 1980 года практически все лидеры «Серых волков» были арестованы. В ходе судебного процесса над руководителями «Серых волков» следствием было установлено убийство 594 человек… Это привело к тому, что «Серые волки» вынуждены были перенести свою деятельность за пределы страны. Особенно сильное влияние имеют среди турецких рабочих…» (Статья «Бозкурт» из Свободной энциклопедии «Википедия» в сети Интернет.)
К исходу двадцать шестого октября за полчаса до завершения рабочего дня сейф из приемной председателя Верховного Совета оказался в подсобке одной из бригад турецких рабочих, занимавшихся ремонтно-восстановительными работами в Белом доме. Для организаторов операции под условным названием «Кюль» это означало большой успех, поскольку им уже казалось, ничто не сможет помешать завладеть важнейшими документами.
27 октября 1993 года, среда, утро
Москва. Краснопресненская набережная
Дом Советов
Вконец измученные, члены опергруппы Орлова под утро собрались в кабинете № 447. Всю ночь они осматривали помещения третьего, четвертого и пятого этажей нижней части здания. На каждом этаже было минимум двести кабинетов, часть из которых была закрыта. Приходилось копаться в принесенных комендантом больших картонных коробках со связками ключей, чертыхаясь, искать на полустертых бирках нужный номер. Некоторые кабинеты и холлы были загромождены мебелью, стройматериалами, завалены мусором, что крайне затрудняло поиски. Кроме всего прочего, работать приходилось при свете аккумуляторных фонарей, часть из которых была сильно разряжена и горела тусклым светом.
На испещренных осколками стенах при свете фонарей двигались уродливые тени, которые отбрасывали фигуры людей. Время от времени лучи фонарей выхватывали нагромождение каких-то предметов, грязных тряпок, обломков мебели, которые зловеще выглядели в темноте. То чудилось, что в углу кабинета кто-то притаился, прикрывшись ковром, то среди обломков нет-нет да и сверкнет что-то, напоминающее стекла очков. А грязные разводы на стенах и полу в темноте казались пятнами крови. От этого по спине бежали мурашки, и становилось жутко.
Время от времени члены опергруппы встречали солдат охраны здания и работников милиции, которые появлялись неизвестно откуда и уходили неизвестно куда. Пару раз мимо прошли рабочие в комбинезонах, переносящие какие-то мешки. Они, также как и опергруппа Орлова, освещали себе путь аккумуляторными фонарями и явно не ожидали кого-нибудь встретить в темном лабиринте белодомовских коридоров.
Но все усилия опергруппы оказались тщетны. Обследованы были большинство помещений всех трех этажей, но ни в одном из них разыскиваемый сейф обнаружить не удалось. Попадались другие сейфы и металлические ящики, большинство дверок которых были открыты. О том, что они уже были осмотрены, свидетельствовали белые крестики, нанесенные мелом.
Орлов окинул взглядом членов своей команды, понуро сидящих на стульях и подоконнике. К усталости добавлялось подавленное настроение, вызванное тщетностью всех усилий найти сейф.
– Сейчас полшестого. Скоро открывается метро. Всех отпускаю домой – привести себя в порядок, принять душ, позавтракать… Но в десять прошу быть всех снова здесь. Продолжим поиски. Иначе… – Что произойдет в этом случае, Орлов не стал говорить. Но все, разумеется, осознавали, что если сейф не будет найден, то все остальные результаты работы опергруппы поблекнут, и останется ощущение, что противник (а в том, что это дело рук спецслужб, не сомневался никто) переиграл российских чекистов. – Сегодня мы должны найти сейф, во что бы то ни стало!
Никто не задавал лишних вопросов, и через пару минут кабинет опустел. Андрей спустился вниз и, разбудив спящего водителя, отправился домой. Выехав за ворота, он окинул взором громадину Белого дома. Со стороны фасада на высоте верхних этажей покачивались подвесные люльки. Часть облицовочных плит, сильно поврежденных при обстреле, была демонтирована, и это место зияло темной заплаткой на грязно-сером фоне. Большинство оконных проемов было закрыто фанерой, но над главным входом в здание еще красовался герб РСФСР. Еще немного, и на его месте останутся безобразно торчащие металлические штыри, как корни дерева, вырванного страшным ураганом.
Время было раннее, и до дома Орлов добрался буквально за двадцать минут. Навстречу попадались одиночные машины и рейсовые автобусы. Столица еще только просыпалась от своего тревожного сна.
