Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2014"

Автор книги: Андрей Анисимов

Соавторы: Владимир Марышев,Виктор Лугинин,Пауль Госсен,Константин Эрлинг,Михаил Гундарин,Кристина Каримова,Михаил Загирняк,Евгений Саричев,Эмиль Вейцман,Павел Колпачников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Константин Эрлинг
Кристина Каримова
ЦВЕТОЧЕК АЛЕНЬКИЙ

10'2014

– Довожу до сведения личного состава приказ номер шестьсот сорок шесть. Приказываю, производить слив антифриза на землю немедленно после приземления кога.

– Командир подразделения поднял взгляд от бумажки, посмотрел на нас, проверяя реакцию. Увидел вытянувшиеся лица, не выдержал:

– Что же вы, позорите меня, а?! Докатились! Эх! – он расстроенно покрутил головой и снова перешёл на официальный язык. – Ответственным назначается сержант Гауф. Вольно, курсанты.

Дёрнул кадыком и удалился.

– Вот те раз… – растерянно пробормотал Серж, оборачиваясь ко мне. – И чего сейчас?..

– М-да… – я озадаченно поскрёб затылок. – Проблема…

– Проблема была нешуточной. В общем-то, конечно, я сам виноват. Приехал к нам проверяющий, полковник Цапик. Зануда – жуть. Слава о нём от учебки к учебке впереди космолёта бежит. Вот мы и подготовились к визиту основательно. Всё идеально – казармы надраены, коги начищены, форма подогнана – комар носа не подточит. Даже вокруг каждого кога стоянку обозначили – провели но периметру зелёной краской. Имитация травы, типа.

Цапик смотрел-смотрел, ну не к чему придраться! А надо ему. Без этого и жизнь не жизнь. Вот он входит в столовую, окидывает её взглядом и, вижу, аж прям встрепенулся весь. Оборачивается ко мне и грозно так, с расстановкой вопрошает:

– А почему… у вас… мухи на липучку не садятся?!

У меня так челюсть и отвалилась. Откуда я знаю?! Правда его – липучки висят сами по себе, мухи сами по себе. Мухи-то инопланетные. А липучка наша, земная. Может, они вообще её запаха не чуют?

– Не могу знать, господин полковник! – гаркаю.

– Ну так узнай, курсант! – шипит он. И замечание в журнал.

Уехал. А я сижу, голову ломаю – мне же положено заполнить графу «отчёт начальника караула в ответ на замечания проверяющего». Я думал-думал, ну и записал: «В соответствии с распоряжением полковника Цапика мухи проинструктированы. Место для посадки указано». И подпись свою.

А наш командир подразделения как прочитал, так его чуть удар не хватил. Кричал, ногами топал, а ничего уже не исправишь – страницу-то из журнала не вырвешь. Вот на утро и на тебе бабушка, и юрьев день – приказ о сливе антифриза. Решил, видимо, что я спьяну. А я ведь практически не пью, так только, для поддержания компании.

– Смиррр-на! – вдруг отдаёт приказ командир группы Семёнов. Мы вытянулись. – Господин сержант, курсанты для прохождения учебного полёта построены!

Сержант Гауф – тут как тут, поганец! – небрежно бросил руку к пилотке, фыркнул-выплюнул:

– Вольно, курсанты.

Заложил руки за спину, пошёл вдоль строя. Покосился на Семёнова тот и глазом не моргнул. Хмыкнул, глядя на вспотевшего Сержика. И остановился передо мной. Качнулся с пяток на носки. А я что – мне ничего. Стою, глаза выкатил, как перед командованием. смотрю прямо на петличку ссржантову. Кто кого перестоит.

Нс выдержал Гауф.

– Ну что, боец? Кончились светлые денёчки? – голос поганенький, так под кожу и лезет. – Понимаешь о чём я?

– Не имею чести знать, господин сержант! – гаркаю по-строевому.

– Понима-а-ешь, – усмехается Гауф. – Что ж, надеюсь, праздник пройдёт в дружеской, а главное, трезвой обстановке.

Посверлил ещё глазами и удалился.

Не успел он уйти, а Сержик опять ко мне:

– Василь, – лопочет. – Чего делать-то будем?

– Серж, друг мой. – отвечаю проникновенно. – Сие распоряжение было для меня столь же неожиданным, как и для всех…

– Ты дурку-то не валяй! – сердится Серж. – С выпивкой-то облом!

– М-да. Этот факт почти неоспорим…

– Тьфу на тебя! – ругнулся Серж и полез в ког. Остановился на полпути, обернулся. – Только учти, Василёк, если ты ребятам не выставишь – они тебя живьём в песок зароют.

Вот так вот. Это он прав – как пить дать, зароют. День рождения у меня сегодня, а значит, проставиться полагается. А, выходит, нечем…

База наша учебная – одна из лучших. Всем хороша – оборудование, тренажёры лучшие, коги – новейшей модификации, командир – отец родной. Вот один только минус – место нахождения. От космических путей далеко – посылки, да письма раз в три месяца забрасывают на беспилотном боте. Так что не побалуешь всё доставленное на виду. До сегодняшнего дня мы, правда, выкручивались – охлаждающий антифриз-то у нас для котов спиртовый. Ну и полагается его после каждого вылета сливать и менять на новый. Раз полагается – меняем. А старому-то чего пропадать – вот мы и приспособились использовать его но прямому назначению. Чья смена дежурит – того и спирт. Сегодня вот я в дежурных. Ребята угощения ждут, а мне такой подарочек на день рождения…

Нет, я, конечно, человек запасливый, есть у меня небольшая заначка на чёрный день – пять литров. Но, честно сказать, я её на другие цели планировал. На аленький цветочек.

База-то наша стоит в пустыне. Для котов, конечно, удобно. Им на песок садиться – самое то, никакого аэродрома не надо. А вот для нас – беда. До ближайшего поселения аборигенов – больше сотки кэмэ будет. Они, правда, не ленивые, аборигены эти. Сами до нас добираются. Но чётко в третий день месяца. Не раньше, не позже. Поделки свои притаскивают, вкусности разные… Страшненькие они, конечно, – морда гладкая, зелёная, вместо глаз – щёлочки, а руки-ноги без суставов, гнутся в любых местах. Ну да ерунда всё это, был бы человек хороший. А они ребята чёткие – если договоришься о чём, то всё, считай, железно. Но и изменить чего – ни-ни. Коли ударили но рукам – пальцами то есть особым образом коснулись по-ихнему, по аборигеньи, – значит, делай, как сказано. А иначе – враги на всю жизнь. Вот и договорился я с ними на сегодня – что притащат они мне кактус местный с цветочком аленьким.

Вы только не подумайте, это я не для себя! Это для Фенечки. Фаины, то есть, секретарши командира нашего. До того как отряд на базу перевели, к ней сержант Гауф клеился. Да не обломилось ему. Вот и зол он на меня сейчас – за Фенечку.

Хорошая она девочка, ножки – загляденье, в глазах будто два озера, а носик – кнопкой и с конопушками. Как раз так. как я люблю. Давно я к ней подъезжаю – она же девушка серьёзная. Флористикой увлекается… Во-о-от… В общем, обещал я ей подарить местную розу. А может, и не розу. В общем, фигню какую-то колючую, которая только на этой планете и растёт. Уж Фенечка мне про эту штуку все уши прожужжала. И картинки даже показывала – по мне так чистый кактус. Видом будто жаба – весь в складочку и колючки в разные стороны. А раз в пятьдесят лет цветочек на этой фиговине вырастает аленький. Вот он роза и есть.

Ну, мне-то что. Коли девочка хочет – достанем и розу-кактус. Договорился с аборигенами. Долго переговоры вёл – всё никак найти не мог того, кто знает, где такие цветочки растут. Нашёл, наконец. Мы пальцами потёрлись – значит, железно. Принесут сегодня эту розу. А плата пять литров спирта. Кто ж знал, что с антифризом такая непруха выйдет. Сейчас то ли ребят без праздника оставлять, то ли Фенечку – без розы.

Ладно, до вечерней поверки время есть. Покумекаю ещё. Тренировочный полёт прошёл – загляденье. Без сучка, без задоринки. Приземлились, вырулили на стоянку. Встали тютелька в тютельку, точно в рамку зелёную, для полковника Цапика покрашенную, вписались. Мотор выключить не успели, а сержант Гауф – вот подлая душа! – уж тут как тут крутится – с двумя сопровождающими. Трезвенник-язвенник, мать его!

Действуем как обычно – я на капот, крышку откручиваю, крантик открываю. Серж канистру под струю подставляет, а сам взгляд мой ловит. Так и сверлит глазами – придумал я чего, али нет.

Вот последние капли упали. Крышку медленно завинчиваю, на Гауфа краем глаза кошу – а тот, подлюка, усмехается. Никаких поблажек, значит, не будет. Спрыгиваю вниз, руку к пилотке вскинул:

– Сержант Гауф, разрешите приступить к сливу антифриза.

– Разрешаю, курсант, – и зубы скалит, собака.

У Сержика прямо весь вид больной сделался и такая обида в глазах – будто у ребёнка, фантик без конфеты получившего. До последнего, видимо, надеялся, что я чего придумаю.

А я канистру в руки и, как положено по инструкции, будто на плацу, чёткие два шага вправо, поворот на девяносто градусов, два шага вперед. Вышел за зелёную окантовку, ещё раз на сержанта взгляд кинул. И в глаза печаль такую напустил – мёртвого проймёт. А Гауф усмехается да головкой так кивает – выливай мол, выливай… Ну, что делать, опустил я канистру пониже, чтобы ноги не забрызгать и полилась светлая жидкость тонкой струйкой в жёлтый песок… Хоть и не вижу, а точно знаю – Серж глаза закрыл, чтобы не смотреть такое непотребство. Канистра всё ниже наклоняется, струйка всё меньше. Перевернул до конца, тряхнул – последние капельки.

– Молодец, курсант, – жмурится Гауф довольно, словно кот. – Благодарю за службу, – говорит.

Эх, бывают же такие падлы и среди десантуры, думаю.

Ушёл Гауф. Смотрю на Сержа – у него руки плетьми повисли и в глазах тоска неземная.

– Братан, – пихаю его в бок, чтоб подбодрить. – Не журись, мало ли в жизни других радостей.

А у него даже сил ругаться нет. Плюнул только под ноги, да отвернулся. Смотрю на Семёнова, а у него хоть лицо строгое – а глаза на улыбке. Догадался. Не зря он командир группы – умный как чёрт.

– Серж, ну ты чего… – продолжаю.

– Без выпивки, что ли, не проживём?

– Без выпивки?! – не выдерживает он. – А как без неё? Что сейчас без неё?! Эх!

– Ладно, брат, – сжаливаюсь.

Достаю лопатку сапёрную и начинаю песочек в месте слива неторопливо раскапывать. Не выдерживает Серж:

– Ты чего роешь, а? Выпаривать что ли будешь? Так всё давно вниз ушло!

Не отвечаю, копаю осторожненько. Вот лопатка звякнула, я её отложил и руками начал разгребать. У Сержа глаза на лоб полезли, подумал, видно, шизанулся солдат от жары да от горя. А я рою аккуратненько себе. Вот тряпки уже, а вот и ободок показался… Подрыл я ещё по бокам, поднимаю взгляд, а Серж стоит – глаза как у рака выпучены и рот разинут, будто бомболюк у кота. Говорю невозмутимо так:

– Чего стоишь? Помогай!

Ну и вытащили мы с ним полнёхонько ведро спирта. Светлого, как слеза. А то! Как через песочек прошёл, да через тройную марлю – чистейший спирт остался.

– Ну что, господин курсант, – смеюсь. А Сержик ведро к груди прижимает, будто младенца, да рот у него по-рыбьи открывается – а слов нет.

– Готовьте стол. А у меня дело ещё есть – пойду цветочек аленький для любимой добывать. ^ТМ

Валерий Гвоздей
КУКЛОВОД

10–11'2014

Зря я пошёл наискосок по дороге, желая срезать две сотни метров, от ворог к парковке.

Но день выдался трудный. Я слишком устал, ноги еле волочил.

От кирпичной стены, в свете фонарей, отделилась фигура.

Седые нечёсаные лохмы, седая нечёсаная борода. Красное, опухшее лицо. Грязные «бермуды» и линялая футболка.

Холли Ронсон, пьяный.

Хуже пьяного Холли только Холли трезвый.

Ронсон ветеран. Законченный алкоголик. Давно сидит на антидепрессантах. Хроническая бессонница. Любой резкий звук его пугает. А запах серы, пороха или подгоревшего на гриле мяса вызывает приступ. Но когда он пьян – реакции менее остры.

Чёрт… Увидел меня, узнал.

– Стой, ублюдок! – зарычал ветеран.

– Не уйдёшь!

Холли двигался проворно для пьяного, крепко схватил за лацканы форменного кителя – я не сумел освободиться. Ронсон дыхнул перегаром:

– Из-за таких война превратилась в кукольный спектакль!..

Охрана парковки, солдаты в касках, поспешила на выручку Оторвали ветерана, повели к застеклённой Я благодарно кивнул чернокожему сержанту, лихо отдавшему честь.

– На офицера напал! – говорил кто-то Ронсону. – Всё, упекут тебя, как в прошлый раз!..

Холли не очень-то вслушивался, Холли продолжал орать:

– Чтоб вас!.. Я кровь проливал!..

Да, это правда.

Он кровь проливал. И свою, и чужую. Был награждён. Сам рассказывал. Холли не всегда агрессивен. Порой его тянет поговорить, что называется, по душам.

Я тоже военный. Постоянно участвую в боевых действиях.

Но между нами есть разница, которая не даёт Ронсону покоя.

Ведь я воюю заочно.

Моя воинская специальность – оператор-сетевик. Я сижу перед экраном, поделённым на секции. Управляю боевыми клопами, за тысячи километров от линии фронта, находящегося далеко, на другом континенте. А связь – дистанционная, через спутники.

Моё рабочее место напоминает офис. В тесных выгородках сидят, пялятся в экраны люди в форме, коллеги, операторы-сетевики.

Мониторы, джойстики, переключатели.

В ходе учёбы сначала осваивают манипуляции одним клоном. Потом двумя. А потом и – десятью.

В общем, получается, я – кукловод.

На экране то, что видят клоны. Есть также общая картина боя.

Время от времени я получаю вводные через наушники – от вышестоящего начальства.

Решаю тактические задачи. А клоны бегают, стреляют. Порой – умирают.

Мы стараемся минимизировать наши потери.

Хотя производство клонов дешевле производства роботов-андроидов. Легко вырастить за неделю.

Болванчики лишены разума, сознания, личности. В голове чип с антенной. Можно сказать, функционируют на оперативной памяти. Им хватает.

Все двигательные функции – сто процентов. Навыки ведения боя – сто процентов.

Обучать, тренировать, затрачивая огромные средства, – не требуется.

После каждой операции мозг очищают полностью.

И перед каждой операцией – вводят новые сведения, программы.

Никаких воспоминаний о прошлом, никаких угрызений совести.

Можно заменить другими, которые наготове. Программу ввёл – и в бой. Трудности есть, конечно.

Прежде всего – нужно отрешиться, в них людей не видеть.

При этом помнить, что физические возможности клонов соответствуют человеческим.

Для нас происходящее на экране – в значительной мере абстракция, вроде компьютерной игры.

* * *

Воскресенье.

Закончив разминку, я вдохнул утренний воздух полной грудью.

Это зелёная парковая зона в окружении высотных зданий. Ухоженные деревья, лужайка, декоративные валуны, детские игровые площадки. Здесь же энтузиасты занимались йогой.

Сюда я наведывался подышать воздухом и поправить спортивную форму, с которой уже возникали проблемы. Сказывались и возраст, и сидячий образ жизни.

Кусты осыпаны крупными розовыми и белыми цветами.

Из зелёной травы кое-где выглядывали короткие чёрные штырьки, спринклеры поливной системы.

На моих глазах поливная система заработала. Спринклеры начали орошать траву, кусты. Перепадаю и деревьям. Листья кустов заблестели, с них стекали частые капли. А по алтеям распространилась свежесть, насыщенная влагой. Дышалось приятно, легко.

Моя утренняя пробежка вынужденно прервалась, когда зазвонил сотовый на поясе.

Нажав кнопку, я приложил телефон к уху. В трубке услышат:

– Здравствуйте, я лейтенант полиции Вальдес. Хотелось бы с вами увидеться, поговорить и задать пару вопросов.

– Лейтенант полиции Вальдес?.. – Я не скрывал удивления. – Слышу впервые. Раньше я не контактировал с вашим грозным ведомством. Чем могу вам помочь?

– Ответить на вопросы, не кривя душой, честно, как валит долг гражданина.

– Вопросы о чём?

– Я расследую одно дело. Нужно кое-что уточнить, только и всего.

– Ладно… Где и когда мы увидимся? В участке? Завтра с утра будет некогда, я на работе.

– Увидеться лучше сегодня. В десять, ресторан «Комильфо», на террасе.

– Хорошо.

В назначенный час я ступил на террасу.

Посетителей немного.

День был ясный, хотя над рекой висела дымка. В ней тонули горы на противоположном, ещё не застроенном берегу. Своего предполагаемого собеседника я разглядел за столиком, у дальнего края террасы – у решётчатых перил, сливающихся по цвету с голубой водой реки.

В сером костюме в полоску, с тёмно-серым галстуком. Сидел в кресле и читал газету. Лицо удлинённое, смуглое, несколько обвисшее, нос с горбинкой.

Длинные седые волосы аккуратно зачесаны вверх и за уши.

Похож на испано-американца, в соответствии с фамилией.

Возраст – под шестьдесят. Скоро на пенсию. Удивительно, что он лейтенант, всего лишь.

На круглом столике перед ним два прибора. Тарелки и бокалы девственно чисты.

К завтраку не приступал, ждал меня. Хороший знак.

Он поднял голову на звук моих шагов. Бросив газету на столик, встал и протянул руку, с приветливой улыбкой:

– Спасибо, что откликнулись. Присаживайтесь.

Непринужденно воздев ладонь, Вальдес подозвал официанта, чтобы сделать заказ.

Вторично завтракать я наотрез отказался:

– Прошу извинить, вынужден следить за фигурой. Стакан минералки – выпью.

– Ну да, конечно. Вы же военный… Мне тоже – надо бы уделять внимание фигуре.

С аппетитом завтракая, лейтенант сообщил:

– Неподалеку от части обнаружено тело человека, его нужно опознать.

– Полагаете, я могу это сделать?

– Почему не попытаться? Не займёт много времени, я вам гарантирую.

Честно говоря, ситуация показалась несколько странной.

Впрочем, отказываться помочь я не видел причин.

На служебной машине Вальдес повёз на опознание.

* * *

Мы ступили в прозекторскую.

Запах формальдегида, смешанный, вероятно, с трупным запахом.

Невольно сморщившись, я смотрел по сторонам.

Лабораторные столы, на столах – тела, накрытые простынями.

Высокие шкафы и приборы. Кафель на стенах. Гудение вытяжки.

Не самое весёлое место. Хотя по виду судмедэксперта – не скажешь. Он был в хорошем настроении, шутил, как шекспировский могильщик. Видимо, защитная реакция.

Тоже был смуглый, похожий на испано-американца.

Вальдес подвёл к длинному столу, поднял с лица простыню.

Холли.

Кожа с мертвенным синеватым оттенком. Вот бедолага…

– Узнаёте? – спросил лейтенант.

– Да… Ронсон. Вечно торчал возле части. Приставал к офицерам.

– Говорят, в пятницу у вас с ним произошла какая-то стычка.

Я похлопал глазами:

– Вы подозреваете в убийстве меня?..

– Кто сказал, что Ронсона убили?

– Ну, раз вы расследуете. Покончить с жизнью, вроде, причин не было. Холли выслужил пенсию, на которую и пил… А недавно женился. Трудно поверить, конечно…

– Следствие всегда проводится – если смерть была внезапной… Слушайте, а вы неплохо информированы почему-то о жизни пьянчуги. Откуда?

– Холли рассказывал… Я должен сообщить командиру. И в дальнейшем всё общение со мной – только через военных юристов.

– Бог с вами!.. Нет такой необходимости, уверяю вас. Мы же просто разговариваем.

– Ну да, конечно… Отчего Холли умер?

– Поговорим чуть позже. Давайте выйдем отсюда.

Беседа в машине Вальдеса продолжилась, в движении по воскресной улице.

– Кто-то вывел за пределы части боевую группу, из десяти клонов, – сказал полицейский, не глядя на меня, взглядом буравя лобовое стекло. – И до сих пор найти их – не удаётся.

Недоверчиво помолчав, я спросил лейтенанта:

– Как вывел? На воротах части – охрана.

– Клоны располагали автоматическими винтовками, на которых установлены глушители и тепловые прицелы. Охрану сняли за пару секунд. На парковке ждала машина.

– Стоп. Парковку тоже охраняют.

– Вы же понимаете, что остановить боевых клонов почти невозможно. Охрана парковки вся перебита. Ронсон находился в будке… Ну и попал кому-то под горячую руку… В боевых операциях такое случается.

– О чём вы говорите? Что за боевая операция на территории страны?

– В том и заключается фокус. Никто просто не ожидал подобного – здесь, на территории страны.

Я, наконец, опомнился, начал рассуждать трезво:

– Погодите… Вы полицейский. Вам не положено это знать. Расследование обязаны вести – свои, военные. Такая информация – для узкого круга лиц.

– Не беспокойтесь, я – военный полицейский. – Он полез в карман и продемонстрировал жетон. – Вы – лучший оператор-сетевик в подразделении, лучший тактик. И вы – остановите беглецов с помощью другой боевой группы клонов.

– Что?.. Постойте, куда мы едем?

Машина выбралась за пределы городка. Вальдес насмешливо глянул:

– Что значит – куда? Ловить сбежавших клонов. Время не терпит.

– Да?.. Почему же тогда вы не взяли меня в парке? А ваш завтрак? Что-то не клеится… И потащили на опознание…

– Группу искали в масштабах страны. Только что поступила информация. Нашли район, где она может скрываться.

Я был ошеломлён.

Нужно хорошенько подумать.

* * *

Ехали полтора часа, довольно быстро.

Па пустынном шоссе, у лесистой обочины, стоял мультивэн синего цвета.

Вальдес затормозил. Вышел, знаком призвав сделать то же.

Смуглый тип, в синей джинсе, кивнул полицейскому:

– С двигателем полегче – он турбированный.

– Учту.

Видимо, их действия были оговорены заранее.

Тип сел в машину лейтенанта и начал разворачиваться.

Полицейский осматривал мультивэн.

Всё происходящее не правилось, тревожило.

Мне казалось, что-то нужно предпринять, как-то обезопасить себя, уклониться. Произнес заготовленную фразу:

– Я должен поговорить с командиром.

– Ваш командир улетел на выходные к родителям жены, со всей семьёй. У тестя юбилей. Вряд ли командир отзовётся, наверняка супруга изъяла телефон. Мы дозвониться не смогли.

Чёрт, верно.

Командир говорил о подготовке юбилея. Супруга его нередко прячет трубку…

– Залезайте в салон. – Кряхтя, Вальдес полез туда первым.

Он выдвинул из стенки, разложил столик перед креслом. На столике развернул комплект аппаратуры, что-то вроде игровой приставки, с небольшим экраном, с джойстиком.

– Полагаете, это заменит рабочее место оператора? – фыркнул я.

– Походный вариант. Сядьте, попробуйте.

– Всё же позвоню… – Вынув сотовый, я нашёл в меню заранее введенный туда номер. – Просто необходима санкция моего начальства.

– Я вижу, между нами доверия нет. Звоните, ради бога!.. Но только время… Там бой идёт полным ходом.

Номер так и не отозвался.

Вероятно, супруга отняла телефон, отключила.

– Почему вы один? – спросил я. – Подозрительно выглядит, по-моему.

– Люди участвуют в оцеплении. Сотрудников у пас, увы, не так уж много… Я не думал, что вас это смутит. Вы должны понимать, код доступа не для простых смертных. Когда я вам продиктую код, вы поверите, что я не враг, не посторонний?

Вальдес продиктовал код.

Я понял, что код настоящий, потому что он был оформлен, как принято в нашей конторе.

– Ещё какие-то сомнения? – Лейтенант посмотрел на часы. – Если должны позвонить, то звоните поскорей. Льётся кровь. В данный момент.

Вызвав другой номер, служебный, я подождал четверть минуты. И не получил ответа.

Сейчас в части сумасшедший дом, после всего…

Со вздохом убрав телефон, я сел в кресло. Включил аппарат:

– Повторите код.

Лейтенант повторил.

Видя, что я готов к работе, Вальдес улыбнулся, немедленно занял место водителя. Завёл двигатель.

– Придётся работать на ходу, – предупредил он. – Справитесь?

– Я постараюсь.

– Не забудьте пристегнуться. Качнувшись, мультивэн тронулся.

На секциях экрана замелькали привычные кадры боевых действий.

Было довольно мелко, но я приноровился, ушёл с головой.

Да, всё, как бывает обычно. Десять клонов, десять точек зрения. Общий вид сверху.

Бой в городе. Моя группа находилась в укрытии, под обстрелом.

Беглецы, кажется, на той стороне улицы.

Но что-то было странно. Я пригляделся и спросил у Вальдеса:

– Почему там вывески на испанском? Мы же у себя.

– В южной Калифорнии много латинос. Им правится. Рост национального самосознания.

Ладно, мелочи. Не будем отвлекаться.

Подняв своих бойцов, я начал.

* * *

Противник воевал хорошо. Был вооружён, экипирован не хуже моих клопов.

Причём, контингент явно включал не одну группу Или же имелась поддержка. Нам приходилось несладко. Я потерял двоих.

В пылу схватки не сразу уловил, что стреляют не только на экране.

Кто-то вёл огонь по мультивэну, летящему на огромной скорости.

Я на мгновение отвлёкся.

Да, по нам стреляли. Иногда пули крошили асфальт шоссе, иногда били в кузов.

Несколько пуль разнесли боковое стекло. Брызнули осколки.

– Вальдес, что происходит? – крикнул я, пригибаясь над клавиатурой.

– Не обращайте внимания, работайте! Вероятно, прорыв кольца!..

Я различил шум вертолётного двигателя, свист лопастей. И треск пулемёта.

Свинцовый град забарабанил в крышу.

А через секунду Вальдес упал на рулевое колесо.

Мультивэн завилял по дороге. Съехав в кювет, перевернулся.

Я повис на ремнях.

Боясь взрыва, кое-как освободившись, выбрался наружу, сквозь разбитое окно. Прозвучал выстрел, одиночный. Видимо, снайпер, из двери зависшего коптера. Пуля ударила мне в грудь, прошив её раскалённой иглой.

Боли не было, только сильный толчок, и внезапное онемение в теле.

Но скоро шок пройдёт.

Я пошатнулся.

Колени подкосились, я тяжело свалился наземь.

Беспамятство, кажется, продолжалось не более секунды.

Кровь заливала грудь, пропитывая рубашку.

Чувства притупились. Утратили чёткость окружающие предметы.

Глаза не в состоянии были найти фокус. В ушах стоял гул, шедший из черепной коробки.

Я с трудом сел.

Встряхнул головой, стараясь разогнать туман.

Надо было двигаться. Я через силу пополз. Стебельки травы задевали подбородок, щеки.

Усилие не прошло даром. Я снова потерял сознание…

Пришёл в себя от знакомого голоса – уже лёжа в палате.

– Эй, вы слышите?

Надо мной склонился командир, с напряжённым лицом:

– Поздравляю! Вы спасли штаб противника! Их главари выскользнули из ловушки!

– Не понимаю… – захрипел я, волнуясь. Он всё объяснил.

Никакого побега не было.

Холли умер с перепоя.

Наш противник в Латинской Америке, там мы вели небольшую войну, сумел проникнуть в систему и переподчинить группу клонов, разместить на линии обороны, своей, конечно.

Их хакеры пытались управлять. Скоро догадались – нужна квалификация.

Решили использовать профессионала, на территории чужой страны.

Простаком в их руках стал я.

Давно уже не обольщаюсь – как многие люди, проводящие дни, глядя в монитор, я – не очень хорошо ориентируюсь в реальной жизни.

Гораздо лучше себя чувствую в мире компьютерной игры, пусть в действительности она вовсе не игра.

Мне кажется, Вальдес сообразил. И заморочил голову.

Я руководил боевыми клонами, а кто-то руководил мной.

Так я кукловод или кукла?

Вальдес меня дергал за ниточки, я подчинялся, делал то, что нужно…

Вот негодяй.

Чтобы спасти штаб, пожертвовал собой. Ну и – мной.

Утешение только одно.

Худо-бедно – я поучаствовал в настоящих боевых действиях.

Напоследок. ^ТМ