Текст книги "Матрос Специального Назначения"

Автор книги: Андрей Загорцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Ну, спорить-то мы конечно не стали: выслушали с умным видом, подтвердили свои сектора наблюдения, повторили условные сигналы, включили станции «Сокол» (в группе этих малогабаритных станций всего три штуки – одна у меня, вторая у каплейта и третья у замкомгруппы). Проверили связь, наличие средств наблюдения (биноклей) и разбежались по своим боевым порядкам. На бегу я засмотрелся на «сапогов»-связистов – один из них, стоя на плечах другого, пытался натянуть повыше антенну и вот-вот готов был грохнуться вниз. Вот им сейчас весело. Не дадут связь, каплейт наверняка их взгреет, а то и поменяет в роте связи на более толковых.

Свое место наблюдения мы с Зелёным оборудовали с максимальным комфортом – из плоских галек выложили площадку, накрыли её плащ-палаткой, к большому валуну подтащили еще парочку камней посолидней и соорудили амбразуры-сектора. Сверху растянули еще одну палатку в виде тента. Теперь – снять рюкзаки, уложить их в головах и наблюдай сколько влезет. Я нацепил наушник на голову и, опершись на рюкзак, начал наблюдать за морем, изредка посматривая в бинокль. Зелёный рядышком тут же захрапел. Пусть храпит, через тридцать минут он меня сменит. Наблюдать скучно, ничего интересного на горизонте нет – даже ни одного корабельного силуэта. Прибой мерно бьёт в скалы, изредка какой-нибудь наглый баклан проносится над волнами и, не найдя ничего интересного, улетает по своим делам, обматерив всех подряд на своем бакланьем языке.

От скуки достал из-за пазухи кусок хлеба с солью, заныканный с завтрака, и начал потихоньку жевать, запивая чаем из фляжки. В животе начинает подсасывать – время близится к обеду. Да и не в обеде дело: почему-то всем «молодым» военнослужащим – что на флоте, что на сухопутье, – всегда очень хочется есть.

От скуки отвернулся от моря, перевернулся и начал в бинокль по пляжу высматривать свою группу. Никого не увидел. Хорошо замаскировались. Так, вон только на деревянном столбе знака болтается «лесенка» антенны. Связисты всё-таки додумались, куда повесить антенну. Значит, связь есть. А где же остальные-то спрятались? В наушнике запикало. Ага, командир даёт команду «Внимание». Снова развернулся к морю и приставил бинокль к глазам. Пусто. Никого… Может капитан-лейтенант просто тренирует нашу бдительность?

Осмотрел водную поверхность. Ничего. Только возле скал шевелится от волн пучок зелёных водорослей. Снова провел взглядом по линии прибоя и вернулся к водорослям возле скал. Что-то в них не так. Сам даже не понял, что меня насторожило. Просто сознание каким-то мааахоньким кусочком зацепилось за какую-то неправильную деталь в этой «волосатой зеленой плавающей куче». Пока я вновь разыскивал взглядом водоросли и пытался их рассмотреть, произошло нечто странное – из зеленого комка уже торчала палка.

Что за хрень? Я начал подкручивать бинокль и протирать окуляры. Пока возился, комок водорослей исчез, а вместо него по скале уже карабкался человек в гидрокостюме с зеленой коробкой дыхательного аппарата на спине. Буквально несколько секунд – и он исчез за камнями. Нет, мне это не мерещится. Со скалы наполовину свесилась фигура в мокром гидрокостюме, из воды выскочил еще один водолаз, схватился за протянутую руку и, как ящерица, вскарабкался наверх. Потом таким же образом из воды выскочили еще два водолаза. Я начал подавать сигналы по радиостанции, нажимая тангенту. Уже голосом на меня вышел каплейт и спросил, что наш пост наблюдал. Я доложил, что в нашем секторе на сушу вышли четыре водолаза и вытащили один контейнер, сейчас находятся в направлении юго-восток у скал. Поповских выслушал и приказал прекратить наблюдение, выйти на берег, чтобы себя обозначить. Недоумевая, мы с Зелёным выползли из-под плащ-палатки и, вертя стволами по сторонам, начали осторожно приближаться к скалам. Дойти не успели. Я шёл впереди, Зеленов сзади. Буквально шагов через пять Зелёный коротко вякнул. Я обернулся – напарника и след простыл. Исчез, словно святой дух. Что-либо предпринять тоже не получилось – в голову мне уперлось что-то твердое и холодное.

«Наверно, автомат подводной стрельбы», – как-то отстранённо подумал я.

– Не шевелись! пулемёт на камни, – произнес сзади кто-то полушёпотом.

Трепыхаться бесполезно. Зелёного сняли за какие-то секунды – он только и успел вякнуть, – придётся подчиниться. Пришлось присесть на колено и аккуратно поставить пулемёт среди камней.

– Пой гимн пионеров! – приказали сзади.

– Каво? – несмотря на обстановку, я удивился. Незнакомцы, обезоружившие меня и напарника, заржали. Я резко обернулся, чуть прищурившись от страха. Передо мной стоял водолаз Болев и его напарник. Никакой ствол в затылок мне не пихали, а упирали просто-напросто палец.

– Здравия желаю, товарищи старшины, – растерянно пробормотал я.

– Здарова, салажонок! профукали нас. Вам по одному надо было с разных сторон заходить, а вы парой поперлись!

– Ааа… ну да, – я не знал, что ответить.

– Ладно, вызывай группного, – разрешили минёры и скрылись среди скал. Из-за большого валуна вылез смущённый Зеленый и с независимым видом начал отряхиваться от песка.

Вскоре подошёл Поповских и подтянул за собой всю группу. На открытый участок минёры выползли уже в сухопутном снаряжении и с обыкновенным вооружением. Передали нашему каплейту несколько опечатанных герметичных мешков, которые Поповских тут же распределил внутри группы. Радисты отработали свои сеансы и уже сворачивали антенны. Первыми наверх вскарабкались мы с Зелёным и начали обеспечивать подъём минеров. Четверка водолазов, словно заправские циркачи, чуть ли не забежали вверх по шкерту. Тут же построились в боевой порядок. Болев помахал нам рукой и группа минирования убежала куда-то по своим делам. Через пару минут начала подъём наша группа. Медленнее всех поднимались вверх радисты. Видно, что опыта подобных подъёмов и спусков нет никакого, да и радиостанции с аккумуляторами весят побольше нашего снаряжения.

Занятие закончилось уже привычным марш-броском. На послеобеденном построении командир группы нам объявил, что в субботу будет торжественное вручение оружия.

Мероприятие стандартное и нам вручат то оружие, какое у нас есть. Надо просто постоять в строю, выйти строевым шагом, взять вручаемый тебе автомат, пулемёт, пистолет. После расписаться в ведомости и встать обратно в строй. Нам проще всего, так как мы уже своё оружие и пристреляли, и оно за нами закреплено. Так что процедура будет иметь чисто формальный характер. Как нам рассказал командир, помимо нас, получающих оружие, будут вручать технику «баллонам» и другим обеспеченцам. Водители, к примеру, должны становиться на колено и целовать бампер своего ЗИЛА, коки – докладывать тактико-технические характеристики вручаемого черпака, и так далее. Я поначалу даже принял речь капитана всерьёз, но, когда представил Ярика, целующего бампер, и Мотыля с черпаком наперевес, начал подхихикивать. Наверно командир всё-таки шутит, хотя если это правда, то лучше всё-таки получать РПК и ПБ, а не столовский черпак.

После обеда вытащили столы на плац и занимались тренировкой отхода-подхода и репетировали доклад о том, что: «Матрос такой-то РПК АИ? 1267 и пистолет…. получил». Всё это вручение оружия и боевой техники чем-то напоминало присягу, поэтому освоились мы быстро. Только Габой всё пытался поцеловать свой РПГ и всем рассказать о том, что он будет защищать свою родину Советский Союз, не жалея сил. Федос, изображавший командира группы за столом и пожимавший всем руки, спроваживал Габоя в строй, но тот читал текст присяги до конца и под одобрительные возгласы матросов гордо становился в строй. Короче, проблема была только с матросом Дудкиным. Остальные выполняли ритуал без каких-либо проблем.

После нескольких «заплывов» наконец-то и Габой усвоил в полном объёме процедуру вручения оружия, и мы, пройдясь несколько раз торжественным маршем, убыли к себе в расположение готовить форменки, стирать гюйсы и просто расслабляться.

Вечером в баталерке я снова сидел с конспектом Поповских и переписывал какие-то планы из одной тетрадки в другую. Федос наглаживал клёши и пританцовывал под магнитофон. Стрелки на клёшах у старшины второй статьи получались не очень впечатляющие. В отличие от моих – «бритвенно острых». Я знал особый «секрет» глажки штанов, который мне рассказал кто-то из старшаков, и даже предложил Сане свою помощь, но тот гордо отказался и теперь мучался сам. На завтра была запланирована операция по восполнению запасов «схрона» на побережье. Поэтому рядышком на баночке примостился Зелёный и перебирал содержимое двух пластиковых пакетов с продуктами. После всех построений и вручений оружия, его подгруппа должна была тайно убыть в район учебной бухты и провести закладку. Так как вся группа находилась в «залёте», то операция попахивала некоторыми нарушениями распорядка дня и воинской дисциплины.

Зелёный был, конечно, недоволен, что честь возглавлять подгруппу «закладки» выпала именно ему, но против коллектива не попрёшь. Тем более, на том занятии он сожрал больше всех. Продукты уложили в два старых рюкзака и запрятали на дальние полки. У нас еще оставался чай и печенье, поэтому Зелёный предложил попить чаю. Мы для приличия поотнекивались, но согласились. Никому не хотелось идти в гальюн за водой, ну, а если нашёлся желающий, то в добрый путь. Надо всё-таки найти вторую банку, для отстоя воды, а то постоянно приходится отмывать со стенок белый налёт. Закончив с конспектами, я заварил себе чаю и с удовольствием начал прихлёбывать, сплёвывая чаинки. Федос наконец-то сдался и попросил помощи в наведении стрелок на свои «клефана». Секрет оказался очень прост: надо изнутри клешей в месте стрелок натянуть леску, а потом снаружи прогладить. Леска расплавляется и держит форму стрелки довольно долго – знай только время от времени наглаживай. Обрадованный Федос убежал к Михелю за леской, я начал черкать на бумаге схему крепления подсумков, одновременно посылая куда подальше Зелёного с его советами. В дверь постучались. Пришлось в срочном порядке прятать банку с кипятком чай, сахар и печенье. Свои матросы из группы стучат условным стуком а тут кто-то оттарабанил связистской «семёрочкой». Я схватил в руки тетрадки, Зелёный схватил в руки утюг и начал яростно наглаживать Федосовские клёши.

– Разрешите, – внутрь баталерки просунулась голова связиста Смирнова, за ним выглядывал Уткин.

– Чёрт, напугали, – заворчал Зелёный и, отставив в сторону утюг, достал из отсека шкафа кружку с чаем.

– Пацаны, а где нам найти стар… ээ… сержанта Федосова, – спросил, запнувшись, Смирнов.

– Заходите! не стойте на комингсе, – сделал я барский жест рукой, – старшина второй статьи Алексан Палыч Федосов сейчас будет.

Сухопутные связисты зашли в баталерку, с испугом посмотрели под ноги и с интересом начали оглядываться.

– Ну, пацаны, рассказывайте – как на флот попали? – сразу же пошёл в атаку Зелёный и даже поперхнулся чаем, закашлялся и попросил знаком, чтобы я похлопал ему по спине. Пришлось, подойдя к напарнику, легонько правой ногой с высокого замаха постучать ему по спине.

– Фига се! как Ван Дамм! – прокомментировал один из связистов.

– Ху из ит Ван Дамм? – удивленно переспросил я с грозным оттенком в голосе, дабы дать понять, что я не дам себя подкалывать и точно также могу постучать ногой по головам «сапогов»-радистов.

– Актёр. В «Самоволке» играл и «Кровавом спорте», – ответил Уткин.

И что я дурак встрепенулся, корча из себя обиженного? Нормальные пацаны! Соображают, что к чему!

Радистам предложили притащить баночки из кубрика и подождать Федоса. Ребята видно уже немного осваивались с военно-морской терминологией и не бросились искать стеклянные банки, а притащили нормальные флотские табуретки. Зелёный расщедрился и начал угощать радистов чаем, расспрашивая обо всём подряд. На флот Смирнов и Уткин попали из специализированной учебки, готовящей специалистов для сухопутных частей подобных нашей. Всего сухопутных учебок было две: одна под Псковом, на северо-западе Союза, и одна на юге – где-то в Чирчике. В Чирчике готовили разведчиков, минёров, младших командиров и связистов для наших войск в Афганистане. Вывод войск состоялся еще зимой этого года, но специалистов, «заточенных» для действий «на югах», всё продолжали готовить. На северо-западе готовили специалистов для остальных сухопутных частей, а также для наших войск за границей. Часть, в которую должны были попасть Уткин со Смирновым, из-за вывода войск из Афганистана была полностью укомплектована радистами-маломощниками. Получилось так, что несколько человек из учебного подразделения радистов некуда было девать, и шло перераспределение специалистов по округам. Как-то на занятия прибежал командир учебной роты и кинул клич: «Кто желает служить в Военно-Морском Флоте – пусть напишет рапорт». Естественно, никто рапорт не написал. Смирнов был в «залёте» после какого-то наряда – толи потерял что-то, толи с кем-то поссорился. Естественно, его и определили в моряки против желания. Ну, а Уткин в знак солидарности с земляком и другом, с которым спал рядышком на соседних койках, взял и тоже написал рапорт. В один из дней прибыл какой-то «майор» в морской форме – побеседовал с новоиспеченными младшими сержантами, проверил их знания по специальности, посмотрел послужные карты, характеристики, медицинские книжки. Через два дня младших сержантов увезли далеко-далеко. Вот таким образом они оказались в нашей части. Многое для них было в новинку, особенно названия предметов военно-морского обихода, воинские звания. Средства связи были точно такие же, как и в учебке. Оказалось, здесь тоже прыгают с парашютом. И тактико-специальная подготовка на суше ничем не отличается. Морским дисциплинам они еще не обучались, но так как оба были из Новороссийска, то занимались в каких-то там кружках подводного плавания, и у Уткина даже имелся акваланг «Украина».

– Ха, Новороссийск! так вы с нашим замком почти что зёмы! – оповестил радистов Зелёный, – Он у нас с какой-то там Осиповки на Чёрном море.

– С Архипки наверно, – сказал Уткин, – есть посёлок такой – Архипо-Осиповка. Там поблизости бухта есть Инал, мы там спуски делали с аквалангами.

Тут как раз и появился Саня Федос с мотком лески в руках.

– Так, я не понял – почему здесь посторонние из роты связи? что за чаепитие?! – начал он возмущаться начальственным голосом.

– Палыч, успокойся. Это наши радисты и твои земляки к тому же – с Новороссийска пацаны, – начал я успокаивать Федоса.

– О! чё, серьёзно?! – сразу же перешёл на нормальный тон Саня и начал забрасывать радистов вопросами, то и дело восклицая – А! ну да… он! точно он! Да мы с его братом бухали!..

Короче, Слава Смирнов и Никита Уткин оказались нормальными пацанами. Только по старой привычке до сих пор называли себя солдатами. Пока Федос решал с основным связистом Смирновым какие-то вопросы, которые обозначил наш командир, я, нарисовав эскиз, вытащил пулемётные подсумки, пару брезентовых ремней и, вооружившись ножницами, застыл, поглядывая то на рисунок, то на подсумки. Уткин, поглядев на мой эскиз, почесал нос и задал вопрос, поставивший меня в тупик:

– Слышь, ты чо – лифчик хочешь сделать?

– Какой лифчик?! У меня буфера не такие большие, как у тёлок, или вон как у Федоса! Он скоро раскачается, что ему лифон нужен будет, а я вот хочу что-нибудь с подсумками сделать, чтобы удобно было на выходах таскать.

– Это нагрудник из подсумков так называется. У нас у разведчиков такие штатные были. В Афгане их таскали – удобная штука очень. У офицеров-преподов, кто из-за «речки», вообще такие крутые были – китайские или пакистанские.

– А ну-ка, ну-ка – покажи как? – заинтересовался я.

– Ну, вот два подсумка берешь, сшиваешь, а тут ремень внутри их продеваешь и надо лямки типа автоматных ремней, чтобы регулировались. Потом вешаешь, а они у тебя на груди: если надо – ремень расстегнул, снял. Или на лямках карабинчики можно тоже сделать, чтобы быстро снимать. Можно еще найти от пехотной снаряги такие наплечники – их поролоном проложить, чтобы на плечи не давило.

Уткин начал рисовать эскиз, я подбирал ремни и сшивал подсумки. Замысел «лифчика» стал понятен – осталось только воплотить его в жизнь…

Таким образом мы провозились до ужина. После ужина радисты снова прибежали к нам, таща в охапке полученную морскую форму. Федос, нагладивший до умопомрачительной остроты свои стрелки, с видом знатока помогал землякам приводить новую форму в порядок, давая дельные советы. На вечерней проверке еще раз «прогнали» ритуал вручения оружия, облачённые в парадные форменки.

После отбоя посидеть в баталерке и позаниматься «шитьём» не удалось. Старшина Аничков остался ночевать в расположении. Тем более, завтра был день старшин рот, а добираться ему было далековато. Всех «группных» баталеров выгнали, двери старшина опечатал своей печатью и, довольный собой, закрылся в ротной баталерке спать.

С утра после завтрака мы таскали столы на плац, раскладывали вооружение по столам. Рядом бегал Федос с какими-то ведомостями, постоянно сверял номера автоматов, пистолетов, пулемётов и как обычно нервничал. Вскоре появился наш каплейт. Принял доклад, поздоровался, подбодрил нас незамысловатой шуткой. Вручение оружия прошло быстро и незамысловато. Даже Габой нас не порадовал, хотя мы надеялись, что он всё-таки сольётся в страстном поцелуе со своим гранатомётом.

После вручения оружия и прохождения торжественным маршем все закрутилось по распорядку субботнего дня. Поповских убыл домой, а мы вытаскивали шконки на улицу, отрабатывали «пожар в отсеках», заливали деревянный пол-палубу водой, скоблили металлическими скребками, потом терли щётками от химического комплекта дегазации, мастичили. Пока Федос занимался в кубрике группы, я отмывал баталерку, надраивал окна, натирал какой-то вонючей дрянью полированные шкафы. В кубрике было намного веселее – там вовсю орал из магнитофона Сергей Минаев, слышался гогот моих сослуживцев. Но зато, не отвлекаясь на посторонние соблазны, я довольно быстро привёл помещение в порядок и побежал на камбуз к Мотылю. Женька обещал мне большую банку консервированной картошки и каких-нибудь макарон и лука. От греха подальше, чтобы никто ничего не заподозрил, я взял с собой здоровенный «ружейный» пакет, напихал в него всякой ненужной дряни, которую нужно было выкинуть из баталерки.

Проблему, как вызвать Мотыля с камбуза, я решил очень просто – позвонил на коммутатор, узнал номер телефона комнаты отдыха коков и позвонил туда.

– Слушаю, Мотыль, – отозвался Женька на том конце провода.

– Здра желаю тащ старшина! это матрос Брейк, – вежливо представился я.

– Слышь, ты! Неее, оборзел – с телефона вахты сюда звонить, ушей полно, – зашипел в рубку Мотыль, – ща какой-нить матросик услышит да стуканёт замполиту, что ты у меня казенными харчами разживаешься.

– Женя, да я не с вахтенного телефона звоню! у нас свой в баталере есть, сами прошарили, – успокоил я кока.

– Да ну, не пизди… – усомнился Мотыль. – Какой номер? давай я перезвоню, проверю.

– Звони «сорок один – сорок пять», – я отключил трубку.

Через некоторое время трубка затрещала.

– Алло, – ответил я, нажимая кнопку.

– Я куда попал?

– Женя, да я это, я! мне ты звонишь.

– О, бля, серьёзно ты! Ладно, шарёный карась, сейчас через две минуты у меня возле черного входа. Там с камбуза тебе вахтенный откроет. И возьми что-нибудь для маскировки…

– Да уже все взял, бегу…

Передача прошла успешно, и на обратной дороге меня никто не остановил. Да и кому нужен матрос в грязной робе с мешком мусорной дряни на спине. А под мусором, упакованная в другой пакет, лежала большая банка с картошкой, пакет с макаронами, несколько банок рыбных консервов и пачка сахара. Мотыль, естественно, отдал нам эти богатства не за просто так. Наш группный магнитофон теперь будет должен «отработать» три смены с Мотылём. Да нам в принципе и не жалко. Хотя вечером после ужина так приятно посидеть в кубрике или баталерке и поболтать под музыку.

Наконец все мероприятия завершены, офицеры и мичмана потихоньку покидают расположение части, остаются только ответственные и дежурные. Наша «продуктовая» подгруппа готова. К разработке «операции» отнеслись со всей серьезностью. Рассчитали время в пути, способы прикрытия отсутствующего личного состава, порядок скрытного выхода и возвращения с территории части. Жалко, что никто (а именно заместитель командира группы старшина второй статьи Федосов) не догадался получить из оружейной наши ротные радиостанции, якобы для обучения. Получил бы Федосов их на себя, поставили одну большую «пехотную» в баталерке, а другая была бы в подгруппе Зеленого. В случае опасности всегда можно повернуть группу назад. Видно у Федосова была такая мысль, про радиостанции, и появилась она у него после того, как я посетовал на нашу «тугодумность». Скорее всего, Саня не захотел получать станции на себя и брать за них ответственность. Будем надеяться, что подгруппа вернется без происшествий и в намеченное время, ибо сегодня у «баллонов» будет демонстрироваться фильм с «тем чуваком», которого, как выяснилось, зовут Ван Дамм.

Миссия была очень ответственная – еще один «залёт» на группу приносить не хотелось никому, тем более не хотелось дважды расстраивать Поповских. На душе чуть поскребывали кошки. Может Зелёный и доведёт туда и обратно своих разведчиков без всяких происшествий, но может по дороге сделать небольшой привал. А на привале поступит как тот тупой «Мишка» с коробом пирожков из русской народной сказки. Жаль нет в рюкзаках Машеньки, которая бы командным голосом орала: «Не садиться на пенёк! не жрать пирожок! бегом марш, товарищи водолазы-разведчики!». Однако мы больше переживали. Подгруппа вернулась через два часа без каких либо происшествий и никем не замеченная.

Зелёный поклялся своей новой парой носков, что из рюкзаков для закладки ничего не пропало.

– Блин, Зелень! пока ты там по скалам носился, мы тут в теплой баталерке, попивая чай, чуть с ума не сошли, – бурчал Федос.

Вечером мы с Федосом выдвинулись к «баллонам» для просмотра видеофильма, благо рубли еще оставались. Первым показали какой-то фантастический видеофильм, который меня не впечатлил, зато Саня дергался от восторга и постоянно толкал меня локтём.

– Смотри! у чувака мышца какая!! как он мечом вертит!!! Эх, на эту роль надо было Шварца!

А вот второй фильм, который я так ждал, был «Самоволка» – про бойца Иностранного Легиона, сбежавшего из Африки в Америку.

– Смотри! щас он этому чуваку наваляет!! По любому встанет и наваляет! – теребил я Саню.

– Дак наверно наваляет. Не может быть, чтобы фильм хреново закончился, – успокаивал меня Федос, тоже увлечённый боем на экране. Конечно же, навалял. И концовка такая жизнерадостная. Блин, ну почему в американских фильмах за сбежавшим военным всегда посылают двух неумех?..

Воскресенье прошло скучно. Группный магнитофон был на смене с Мотылём. Все подшивки газет в ленинской каюте перелистаны и перечитаны. Федос таскает штангу в спорткубрике, остальные пишут письма домой и шарахаются по части – кто в гости к землякам, кто в клуб на просмотр какого-то фильма про адмирала Ушакова. Я, немного погостив у Маслова, заперся в баталерке и занялся перешиванием подсумков. Мучался так до самого вечера: сшивал подсумки, распарывал, перешивал. Долго мучался с ремнями, надо было сделать так, чтобы они легко и быстро регулировались и отстегивались. К ужину «лифчик» был готов. Все швы я снова промазал клеем, к нагрудным подсумкам по бокам пришил кармашки для гранат, отрезанные от старого РД. Нашил пару дополнительных резинок, под которые можно запихать или осветительную ракету, или сигнальный патрон. Больше всего я мучался, герметизируя внутренности «лифчика». Пришлось делать выкройку из куска плаща ОЗК, намазывая её клеем КЗ, запихивать в каждый отсек, аккуратно распрямлять и прижимать изнутри. Наплечники от пехотного снаряжения мне подарил Михель, и, пока он копался на полках, я, долго не раздумывая, спёр несколько карабинчиков с рюкзаков, валявшихся на полках. Когда высохнет клей и прочно прихватит двойные швы, моё «изделие» можно будет испытать.

В понедельник после общего построения, несмотря на то, что в расписании занятий было написано ТСП, наша группа никуда не пошла. Вернувшись с построения, мы обомлели – край казармы, в котором находился наш кубрик, гальюн и баталерка, был занавешен тентом из парашюта. Возле занавески стоял вахтенный матрос с автоматом в руках.

– Тактико-специальная подготовка. Тема: Доподготовка группы к выполнению боевой задачи. – объявил Поповских перед строем, – Внимание, группа! Выход за пределы занавеса считается срывом боевой задачи! десять секунд – вся группа в кубрике, заместитель – ко мне в баталерку!

Мы забежали в кубрик и расселись по баночкам, Федос побежал открывать баталеру. Через несколько минут в баталерку вызвали меня и Зелёного. Поповских пригласил нас к столу, на котором уже была расстелена карта. Вкратце объяснил нам задачу. Я и напарник записали в свои блокноты азимуты маршрута, получили по чистому листу карты и расписались в какой-то ведомости у командира. Поповских посоветовал нам держать карты где-нибудь на груди в чём-нибудь непромокаемом. Мы забрали свои рюкзаки. Я под удивлённым взглядом командира вытащил вместе с рюкзаком свой шитый «лифчик».

– Ты это где взял, матрос?

– Сам сделал, товарищ каплейт. Только еще не испытывал. Разрешите идти?

Довольный собой я побежал в кубрик. Там уже сидели наши связисты, нагруженные радиостанциями, аккумуляторами и оружием.

– Здарова, связь! – поприветствовал я земляков Федоса.

– Привет, разведка, – поздоровались радисты, – командир карты уже выдавал?

– Ну, мне только дал и Зеленому.

– Ага, понятно. Значит мне еще выдаст, – подытожил Смирнов.

– А тебе на хрена? Я думал только головному дозору дают. Ну может еще заместителю.

– Азимуты кидать, чтобы в створ приёмной станции попасть, – ответил мне непонятными словами основной радист, – в учебке нам всегда давали на выходы карты. Смотри – у меня даже планшет самодельный остался.

Младший сержант (а теперь уже второстатейный старшина) продемонстрировал мне пластиковый пакет с веревочкой из парашютной стропы.

– Ух ты! а еще есть такой? – завистливо спросил я, пожирая глазами самодельный планшет.

– Да нет. Его сделать-то всего пару минут – пакет через газету или подшиву утюгом прогладил, стропу впаял, карту свернул так, чтобы прямо через пакет видно было, засунул и готово.

– Ага, точно! Сейчас, пока время есть, сбацаю. Пара пакетов у меня имеется.

Зелёный ничего выдумывать не стал, а просто свернул карту и засунул её за пазуху. Я вытащил из рюкзака длинный пакет из полиэтилена, подаренный мне минёрами, и начал его рассматривать. Так, жалко, конечно, но у Федоса в баталере таких уже полно. Значит надо и Сане планшет смастерить. Пока Поповских сидит в баталерке, надо прошмыгнуть в бытовой кубрик и заняться пайкой склейкой. Только, если выйду за пределы парашютного занавеса, я сорву боевую задачу? И вахтенный с автоматом на входе вряд ли меня выпустит. Но попробовать-то можно. Я подкрался к занавеске и осторожно выглянул наружу. Вахтенный матрос, повесив автомат за спину, сидел на баночке и, оперевшись спиной о переборку, «медленно моргал». Ну и правильно – в казарме никого, все остальные три группы роты где-то в клубе на занятиях вместе с офицерами и мичманами. Мы, находясь на доподготовке, ведём себя тихо и смирно. Наш каплейт только начал ставить задачи, еще провозится с нами час – не меньше. На входе в казарму стоит еще один вахтенный, который своим криком оповестит о прибытии какого-нибудь должностного лица – так почему бы и не вздремнуть с десяток минут? Все условия для этого присутствуют. Я, сняв ботинки, в одних носках на цыпочках выскользнул из-за занавеса и, держа пакет под мышкой, осторожно мелкими шагами прошел мимо спящего и в три прыжка оказался возле бытового кубрика. Два взмаха ножницами, раскроил пакет, достал из кармана стропу, обрезал. Пока я кроил и резал, заранее включенный утюг нагрелся. Так, подшивы у нас отродясь не бывало, надо через что-то прогладить пакет, но через что? Недолго думая, я расстегнул боковые пуговицы штанов, стащил их с себя и укоротил свои синие флотские трусы до размера плавок. Вот теперь есть через что гладить. И трусы стали покороче. В несколько минут я склеил два симпатичных планшета и также тихо, словно мышка, нырнул за занавеску, мимо сладко похрапывающего вахтенного. Настроение было радужное: моего отсутствия никто не заметил. Все занимались получением и подгонкой снаряжения и я, желая как-то выразить свои чувства, подошёл поближе к вахтенному с другой стороны занавески и негромко, но совершенно отчётливо, так, чтобы не слышали в кубрике и баталерке, но было слышно часовому, начал рапортовать:

– Товарищ Адмирал Флота Советского Союза! Настоящим докладываю – первая рота специального назначения подверглась воздушной атаке бакланов, атака отбита…

Дальше я рапортовать не стал, так как за занавеской послышался звук падающего тела и отлетевшей в сторону баночки. Я от греха подальше нырнул в кубрик к группе. Радисты были уже у Поповских, получали задачу. Я аккуратно свернул карту и запихнул рабочей стороной наружу в планшет, туда же засунул простой карандаш. Красота! Удобно работать, удобно носить – и ничего не мешает. После того, как все получили задачи и было выдано снаряжение, Поповских и Федосов убыли в штаб выписывать накладные на пайки, средства имитации и боеприпасы. Замстаршины, старший матрос, притащил нам в кубрик тот самый ящик для макетов местности, который мы «рожали» с Федосовым. Мы, высыпав из мешка песок внутрь ящика, по моей карте начали сооружать макет местности и натягивать нитки, изображавшие координатную сетку. Реки и дороги мы выкладывали из строп, покрашенных в голубой и коричневый цвет. Леса изображали кусками картонок зеленого цвета, вырезанных в виде непонятных «облачков». За час к приходу командира управились. Поповских обозрел макет, что-то подправил, сверился с картой и остался доволен. Через несколько минут за занавеску начали забрасывать ящики с пайками и Федос затащил ящик с боеприпасами. Старшина второй статьи метался возле забрасываемых ящиков, потом сел на них, еще раз сверился с накладной, вынырнул за занавеску, снова заскочил, снова выбежал и наконец-то, успокоившись, не доверяя никому, сперва затащил деревянный ящик в баталерку, потом начал затаскивать пайки.

– Сашенька, что вы право слово суетитесь? – подначил я его.