Текст книги "Пустошь"

Автор книги: Андрей Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 12

– Майкл, ты – гений!

Анна вытерла слезы и закашляла. Откинувшись на спинку кресла, она несколько раз глубоко вздохнула, ожидая, когда боль в горле утихнет.

– Давно так не смеялась, – сказала она охрипшим голосом. – Уфф.

Майкл потирал шею.

– Да. Я тоже.

Он прочистил горло.

Анна повернула зеркало заднего вида и стала приводить себя в порядок. Майкл достал сигарету и закурил, выпуская голубоватый дым в открытую дверь. Истерика прошла, и ее сменила приятная расслабленность. Он с удовольствием затягивался, с улыбкой посматривая на Анну. Она возилась довольно долго, и, когда закончила, сигарета уже почти догорела. Решив, что поврежденная красота вновь восстановлена, Анна повернула зеркало обратно.

– Ну, – сказала она, перекидывая ремень безопасности. – Я готова.

Майкл посмотрел на нее удивленно.

– Что ты делаешь?

– Как что? Я пристегнулась. Разве не надо?

– Подожди…

– Чего ждать? Мы же все поняли!

– Анна, не спеши! Нам надо поесть и осмотреться. Здесь может быть вода, продукты.

– Ты с ума сошел! У нас есть шанс выбраться отсюда, а ты говоришь об обеде!

– Этот шанс никуда не денется.

– Не знаю, не знаю. Я считаю, что нужно ехать немедленно.

– Я против.

– Майкл, не будь дураком! Ты что не хочешь выбраться отсюда?

– Хочу! Разумеется, хочу!

– Ну, так – вперед!

– Анна, это авантюра! Скоро наступит ночь!

– Мы успеем!

– Куда?

– Как куда?! В Кубу, конечно! У нас есть карта, и мы знаем, где находимся. В чем проблема?

– Проблема в том, что мы не знаем, как сюда попали. Мы не знаем, куда ведет эта дорога, пусть даже она есть на карте. Если мы поедем сейчас, то рискуем в темноте нарваться на что-нибудь и разбить машину. Да, черт, я даже не представляю, что нас может ждать! Даже если ничего не случится, дорога может занять много времени. У нас есть шанс, и чтобы воспользоваться им, мы должны подготовиться. Глупо срываться с места и нестись сломя голову только потому, что мы решили, будто что-то поняли!

Он умолк, глядя на Анну.

– Так будет лучше.

Она смотрела на него с сомнением. Минуту назад она была переполнена решимостью, но теперь заколебалась.

– Дай карту.

Они разложили ее на большом рулевом колесе и склонились голова к голове, как два ребенка, рассматривающих коллекцию марок или диковинное насекомое.

– До сорок четвертого шоссе нам придется проехать около семидесяти миль. Потом еще примерно столько же до Кубы. Почти сто пятьдесят миль. Если держать скорость около семидесяти миль в час, это может занять пять или шесть часов.

– Ну и что?

– Это в том случае, если мы туда доедем. В противном случае мы можем сильно пожалеть, что не задержались в Санта Ана.

– Я уверена, что мы не заблудимся. Я чувствую!

– Я этого не исключаю.

– Да-да. Но ты в это не веришь!

– Верю-не верю – какая разница? Это не имеет значения.

Он ошибался, и это имело значение. Вера – не только инструмент, способный спасти тогда, когда уже нет никакой надежды. Она бывает коварна. Она способна создавать миражи, вроде тех оазисов, которые появляются над пустыней, и Анна попала в один из них. Мыслями она уже была в Кубе. Все страхи и сомнения остались позади, в пустоши. И она улыбалась с облегчением и радостью, потому что все закончилось. Каким бы страшным не был кошмар, но он позади и уже начал забываться. Она всей душой отдалась этому чувству, такому сладкому и бесстыдно лживому.

Майкл вырвал ее из сладкого сна и заставил увидеть, что ее радость – всего лишь мираж, такой же зыбкий, как рябь на воде, способный рассыпаться в любую секунду – ложная опора для испуганного разума. И она ненавидела его за это. Понимала, что он прав, что лучше не погружаться в пустую мечту, но все равно ненавидела.

Она нехотя отстегнула ремень безопасности.

– Хорошо, – сказал Майкл. – Давай осмотримся.

Население Санта Ана в 2007 году составляло 217 человек, о чем сообщала небольшая табличка, установленная при въезде. Собственно, это было даже не пуэбло, а небольшая деревушка, через которую проходила старая узкая дорога, ведущая на север в сторону Пондерозы и Лос-Аламоса. Санта Ану населяли индейцы племени хопи. Впрочем, на внешнем виде деревни это почти никак не отразилось. Сложенные из красного песчаника дома были похожи один на другой, как и во многих других местечках Нью Мексико, и все они казались нежилыми. Двери в некоторых были открыты, но никто не вышел, чтобы посмотреть на прибывших. Санта Ана растворялась в тишине, ни единый звук не нарушал ее молчание. Только тихий шепот ветра.

Майкл и Анна медленно шли по центральной улице, глядя на царящее вокруг запустение. На обочине и рядом с домами стояли машины. Старые, больше похожие на металлолом, ржавые пикапы, в основном «форды» и «датсуны», иногда попадались «тойоты». Вдоль некоторых фасадов были натянуты бельевые веревки, которые лениво колыхались на ветру, как струны сломанной гитары, пустые и серые. Больше в этой дыре не было ничего. Ни детских велосипедов или скейтбордов у дверей, ни стариков, расположившихся у магазина, ни одной бутылки или банки не валялось на узких улочках. Дома отбрасывали густые тени, неподвижные и уродливые. Санта Ана больше всего напоминала старый музейный экспонат, забытый за ненадобностью где-нибудь в самом темном и пыльном углу запасника, а еще она напоминала те маленькие американские города, которые в один прекрасный день пустели и превращались в призраков.

– Мне здесь не нравится, – сказала Анна. – С этим городом что-то не так.

Майкл покачал головой и ничего не ответил.

Перед одним из домов, длинным, приземистым, с широким выцветшим тентом, они остановились. На деревянной вывеске, подвешенной на двух тонких цепочках, было написано «Кафе У Дороги».

– То, что надо, – сказал Майкл. – Пошли.

Как и во всем городе, в кафе царила тишина. Солнечный свет с трудом проникал внутрь через узкие окна яркими клиньями, не способными полностью разогнать прохладный сумрак. Простые каменные стены и земляной пол делали помещение похожим на пещеру.

В зале стояло несколько круглых столов, но стульев не было. Не было их и у длинной узкой стойки бара. В затхлом воздухе ощущался слабый неприятный запах.

Майкл подошел к стойке и стал рассматривать большой старомодный кассовый аппарат. Его лоток был выдвинут, в нем лежали купюры и мелочь.

– Здесь баксов сто, не меньше!

Анна обошла стойку и направилась на кухню. Здесь неприятный запах ощущался гораздо острее. Она остановилась на пороге и заглянула внутрь.

В кухне было жарко и темно. Единственное закрытое окно располагалось с противоположной стороны. Бледный свет, падавший из него, упирался в большую плиту, стоящую в центре, оставляя на металле тусклые блики. Над плитой висели сковороды и кастрюли. В углу стоял большой холодильник.

Никаких следов человеческой деятельности. На плите и столах слева от нее ни единого пятнышка. По крайней мере, с того места, где стояла Анна, их не было видно. На столах вообще ничего не было, если не считать большой разделочной доски.

Анна подошла к холодильнику и открыла его.

Майкл услышал крик и подскочил, будто его ударили током. Тошнотворная слабость волной прокатилась по телу, заставив его задрожать. Кричала Анна. С трудом заставив себя двигаться, Майкл схватил одну из бутылок возле бара и бросился к ней.

Он уже почти добежал до двери, когда из нее вылетела Анна, чуть не сбив его с ног. Глаза ее были выпучены, руками она зажимала рот, что-то нечленораздельно мыча. Майкл успел схватить ее за локоть и прижал к себе. Анна попыталась вырваться, но он удержал ее.

– Что…?

Закончить Майкл не успел. Анна перегнулась ему через руку, и ее стошнило прямо на стойку.

– Черт возьми!

За первым приступом рвоты последовал второй. Каждый раз ее тело напрягалось, словно пружина, и она повисала у него на руке. После четвертого приступа она затихла и медленно выпрямилась. Глаза ее покраснели, изо рта шел ужасный запах.

– Прости, – сказала она и вытерла губы ребром ладони. – Там в холодильнике… Там такая…

Она снова вздрогнула и прижала руку к груди.

– Господи!

– Иди сюда.

Он отвел ее подальше от стойки и усадил на пол. Анна откинулась назад, прижавшись спиной к прохладной стене. Кивком поблагодарила его и провела рукой по лбу.

– Сиди здесь, я посмотрю.

Майкл осторожно направился к кухонной двери.

– Можешь оставить эту бутылку, – хрипло сказала Анна. – Оружие тебе не понадобится.

На кухне стояла такая вонь, что у Майкла заслезились глаза. Пытаясь понять, откуда она идет, он осмотрелся и увидел раскрытый холодильник. Электричества не было, поэтому внутри него царила полная темнота, и эта темнота пахла, как только что вскрытая могила.

Он достал из кармана платок и прикрыл им нос и рот. Предстояла очень грязная работа.

Анна немного пришла в себя, и теперь ей было стыдно. Она была интеллигентной девушкой, и то, что она сейчас проделала, показалось ей диким и донельзя отвратительным. Господи! Особенно на глазах у Майкла! Он был славным парнем и, возможно, между ними могла бы вспыхнуть симпатия. Не исключено, что он тоже думал о чем-то таком. Хотя, после того, как она столь элегантно блевала у него на руках, хорошие мысли могли покинуть его голову. Фу, черт, как мерзко! Лучше бы он ее не поймал. Тогда, возможно, она сумела бы добежать до улицы.

Анна с ненавистью посмотрела на зал. Что за отвратительное место! Что за пакостное место! Вся обстановка вызывала у нее чувство гадливости. Наверное от того, что изо рта у нее пахнет, как из коробки с протухшими яйцами… Она присмотрелась внимательнее. А, может быть, что-то еще. Una otra kosita.

Кафе было мрачным, но чистым и аккуратным, если не считать холодильника с протухшими продуктами. И все-таки, что-то было неправильно. Как и во всем городе, что-то было не так. Она медленно поднялась, на дрожащих ногах, то и дело сплевывая на пол, подошла к одному из столов и присела на краю. Что-то не так. Ее пальцы провели по поверхности. Она была идеально гладкой. Идеальной…

Анна спрыгнула со стола и стала затравленно озираться. Конечно, не так! Все не так! Этот стол, это кафе – весь этот город были начисто лишены тех мелких деталей, которые и делают вещи живыми. Все вокруг было словно слепком с реальных вещей, но слепком грубым, не воспринявшим мелочей: никаких надписей на стойке бара, никаких наклеек или объявлений. Столы одинаковые, словно близнецы. Нет ничего, на чем мог бы остановиться взгляд. Ничего запоминающегося. Словно призрак. Город – привидение.

– Майкл!

Она стояла посреди зала, раздираемая противоречивыми желаниями. Ей хотелось идти к Майклу, схватить его за руку и вытащить отсюда. Из этого кафе. Из этого города. Но как только она сделала шаг вперед, желудок снова начал бунтовать.

– Майкл!

– Иду!

Он появился из дверей кухни в волнах чудовищного смрада, согнувшись под грузом добычи. «А он молодец!» – подумала Анна. Майкл подошел к ближайшему столу и положил на него свою ношу. Она состояла из семи двухлитровых и полудюжины маленьких бутылок питьевой воды «Ниагара».

– Ф-фу! Ты как?

– Хорошо. Майкл, нам надо уходить отсюда!

– Почему?

– Здесь что-то не так. Очень-очень не так!

– Не так? Что не так?

Анна пожала плечами.

– Посмотри вокруг.

Майкл огляделся.

– Я ничего не вижу. О чем ты?

Анна глянула на него с сомнением.

– Давай пойдем к машине.

– Но…

– Просто, давай пойдем к машине. Ладно?

– Ну хорошо.

Майкл собрал бутылки и прижал к себе. Анна вышла на улицу и быстро пошла по направлению к машине. Он с трудом поспевал за ней. Идти было трудно, гладкий пластик так и норовил выскользнуть их рук.

«Интересно, куда все подевались? И вообще, был ли тут кто-нибудь? Это место выглядит таким… отполированным. До появления пустоши люди здесь, без сомнения, жили. Об этом говорит хотя бы наличие еды в ресторане. Пусть она давным-давно протухла, но она была и в довольно большом количестве».

Майкл не знал, что происходило с людьми в городах, накрытых пустошью. Никто этого не знал. Райдеры ездили только в Кубу, которая странным образом избежала общей судьбы.

Еще до появления Пламера, военное начальство предприняло экспедицию к городку Чини Лейк. Он находился всего в пятнадцати милях к востоку от Санта Розита. Экспедиция состояла из двух машин: военного джипа и грузовика с катушкой бронированного геофизического кабеля. Они выехали рано утром и не вернулись. Единственное, что осталось от экспедиции – двадцать миль провода, который военные спустя сутки вновь намотали на катушку и увезли.

Позже, когда власть сменилась, Пламер рассказал Майклу некоторые подробности этой операции. По плану предполагалось, что экспедиция будет продвигаться с постоянной скоростью около сорока миль в час, каждые десять минут выходя на связь с кратким рапортом. Связь должна была осуществляться двумя способами: по рации и с помощью кабеля. Примерно, через три часа, стало заметно, что сообщения по кабелю начинают запаздывать. Спустя пять часов, задержка составила уже двадцать минут. Когда прошло двенадцать часов с момента выезда, по рации передали, что кабель кончился. На катушке его было двадцать миль. Одометры на джипе и грузовике показали одиннадцать. Кабель пришлось обрубить. Последний раз экспедиция вышла на связь спустя четырнадцать часов с момента отбытия. Передали обычную сводку: все в порядке, продолжаем движение. Больше никакой информации не было. Они словно растворились в пустоши, как и многие до них.

Пламер больше не предпринимал подобных попыток, несмотря на давление, которое на него оказывали. Майкл поддерживал его. Не имело никакого смысла рисковать людьми. Поговаривали, что НАСА пришлет автоматический вездеход, но это были только разговоры. Тайна осталась тайной.

Когда Майкл подошел к машине, Анна уже поджидала его, стоя у открытой пассажирской двери. Он сложил свою ношу у заднего колеса и распрямился, потирая спину.

– Тебе не кажется, что за нами наблюдают? – спросила Анна.

Он осмотрелся. Очертания домов чуть колебались в горячем воздухе. В остальном, город был совершенно неподвижен. Словно картина на стене. Только факт существования, и никакой жизни.

– Кто наблюдает?

– Не знаю. У меня такое чувство, что там кто-то есть.

– Жители?

Анна пожала плечами. Майкл глубоко вдохнул.

– Эй! – крикнул он. – Здесь есть кто-нибудь?

Анна подскочила быстро, как мангуста, и зажала ему рот рукой.

– Тихо! – зашипела она. – Ради бога, замолчи!

– Но ты сама сказала…

– Замолчи!

– Я не понимаю!

– Тихо!

Лицо Анны вытянулось и побледнело.

– Слышишь?!

Майкл осторожно отвел ее руку от лица и прислушался

Среди домов послышался тихий стук, как будто бросили камень.

– Да.

– Давай убираться отсюда!

– Я не уверен…

– Я уверена!

Звук повторился, теперь он сместился немного в сторону.

– Майкл!

– Ну хорошо! Хорошо! Открой дверь, я заброшу бутылки.

Анна открыла дверь, и Майкл начал загружать найденную воду. Пока он занимался этим, она, не отрываясь, смотрела на покинутые дома. Они отвечали молчанием.

– Садись.

Анна быстро юркнула на свое место.

Майкл в последний раз взглянул на городок. Он был такой тихий, такой безмятежный и такой неподвижный, как мертвое тело на столе в морге. Он занял свое место. И снова услышал этот звук. Он повторился несколько раз, и снова стало тихо. Что-то нехорошее было в нем. Майкл не мог понять, что именно, но звук заставлял его нервничать.

«Сабурбан» быстро поплыл по дороге, оставляя за собой легкое облачко пыли. Его белый силуэт начал колебаться, уменьшаясь с каждой секундой, пока не растворился в безбрежной равнине. Неожиданно густая тень между домами шевельнулась. Послышался тихий шорох, и снова стало тихо. Что бы это ни было, оно решило не преследовать пришельцев.

Прошло полчаса с тех пор, как Санта Ана скрылась из вида. «Сабурбан» уверенно продвигался на север, делая пятьдесят пять миль в час. В кабине царила тишина. Анна, смущенная своим необъяснимым страхом, молчала, не зная, что сказать. Наверно, Майкл считает ее ненормальной. Наверно, с ней трудно. Но Анна доверяла своему чутью и считала, что поступила правильно. Даже если им ничего не угрожает, в этих местах лучше проявить излишнюю осторожность. Но Майкл – это совсем другое дело. Ему нужно рациональное объяснение. А такого не было и не могло быть.

Анна посмотрела на экран сотового телефона. Тот был серым и безжизненным. Батарея полностью разрядилась, и зарядить ее в ближайшее время не представлялось возможным. Часы на приборной панели показывали шесть часов вечера. В подтверждение этого, солнце уже начало свой путь к закату.

– Майкл, ты не сердишься?

– Нет.

– Я знаю, но я действительно что-то почувствовала!

– Может быть, может быть.

– А что мы будем теперь делать?

Он вздохнул.

– В Санта Ана мы могли бы пообедать и переночевать. Теперь придется сделать все это на дороге.

– Да, наверное.

– Ты все еще хочешь ехать в Кубу немедленно?

– Не знаю. Вряд ли. Скоро начнет темнеть.

Майкл глянул на небо.

– Да. Есть еще кое-что.

– Что?

– Видишь, куда садится солнце?

– Да.

– Какая часть света там должна быть?

– Запад?

– Точно. А в каком направлении тогда едем мы?

Анна еще раз обернулась и посмотрела на солнце. Оно было почти позади них, немного левее. Если там запад, значит, они едут практически на восток.

– Восток, – сказала она.

– Точнее восток-северо-восток. А по карте мы должны ехать на северо-запад.

– Мы опять сбились с пути?

– Не знаю.

– Даже если так – если мы будем держать нужную скорость и ехать примерно в одном и том же направлении, мы должны рано или поздно добраться до границы пустоши.

– Теоретически.

– Что значит – теоретически?

Майкл повернулся к ней.

– Анна, я хочу, чтобы ты поняла одну вещь.

– Какую?

– Все, о чем мы говорим – это всего лишь возможность. Вероятность. Мы можем выбраться отсюда, а можем и застрять тут навсегда. Я считаю, что соотношение не в нашу пользу. Ты должна это понимать. Я не хочу, чтобы ты верила без оглядки.

– Я понимаю!

– Нет. Ты уверена!

– Я не уверена!

– Уверена! Ты просто не хочешь думать о неудаче!

– А почему я должна думать о неудаче?!

Майкл промолчал.

Спустя пару часов, он остановил машину. Анна разложила припасы на обочине, и они молча поели, глядя, как солнце опускается к горам. Равнина ничуть не изменилась – густая трава и кусты покрывали ее бледным рябым ковром, только подчеркивая ее пустоту. Это действительно была пустошь – никакой жизни, никакого движения. Только ветер. Слабый, чуть ощутимый на горячей коже.

Они решили выехать рано утром, чтобы иметь в распоряжении целый день. Верны их догадки или нет – завтра все должно было решиться. Анна ушла спать, а Майкл еще долго сидел и курил, глядя, как над горами далеко впереди восходит первая за эту ночь луна.

ГЛАВА 13

– Завяжи потуже.

– Попробую.

Анна затянула узел и изо всех сил дернула веревку.

– Сильнее не могу.

– Хорошо.

Майкл взял у нее свободный конец и принялся привязывать воду к одному из запасных баков.

Несмотря на адскую жару в кабине, Анна чувствовала себя почти хорошо – Майкл в порядке. Он стал прежним – тем самым, которого она встретила два дня назад. Скрупулезность его работы казалась ей лучшим признаком того, что все возвращается к норме. «Миллиметр здесь, миллиметр там», – вспомнила она слова Линды. – «Да. Именно так. Именно таким он и должен быть». Конечно, они оба изменились, и это уже не поправить, но пустошь не сломала их, лишь согнула, прижала к земле. «Пусть так, но у нас еще остались силы, чтобы бороться. И мы непременно победим!». Сомнений в этом не было. Один только вид Майкла, методично укрепляющего груз, заставил ее поверить, что все будет хорошо.

– Когда мы расскажем обо всем, нам никто не поверит, – сказала Анна. – Я и сама бы себе не поверила!

Майкл не ответил. Он несколько раз дернул веревку, и, оставшись недоволен, снова принялся натягивать ее.

– В детстве я любила фантазировать о разных удивительных местах. Я была то феей, то следопытом, то еще кем-нибудь, и каждый раз меня ждали приключения и подстерегали опасности. И знаешь, я всегда выходила победителем. Как просто это бывает в мечтах! И вот теперь я на самом деле попала в одну из своих фантазий. Удивительно! Всю жизнь можно прожить и даже не подозревать о том, что места из наших снов и фантазий существуют на самом деле, и туда можно попасть, если свернуть на нужный проселок.

– Дай, пожалуйста, нож. Он в ящике справа.

Анна, не глядя, нащупала нож и передала его Майклу.

– Спасибо.

– Ты снова превращаешься в буку! – заявила она. – Ты меня совсем не слушаешь!

– Слушаю.

– Ну да!

Майкл отрезал лишний конец веревки и положил нож на место.

Анна следила за ним с деланным негодованием.

– Все закрепил? Миллиметр здесь, миллиметр там?

– Ты о чем?

– Не важно. Не обращай внимания. Я сегодня какая-то странная. Ты не заметил?

Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Да. Сверх обыкновения!

– Ах ты негодяй!

– Тише, леди! Я все-таки ваш водитель!

Она игриво нахмурилась, глядя на Майкла сверху вниз.

– Ну, мистер водитель, можем ли мы ехать?

– Думаю, да. Прошу вас, мэм.

– Спасибо.

Опираясь на предложенную руку, Анна заняла свое место. Майкл еще раз быстро осмотрел машину, выискивая потенциальные проблемы. Слишком уж много случайностей произошло в последнее время – беспечность могла дорого стоить.

Не обнаружив ничего, способного внушить опасения, он кивнул и перебрался на водительское кресло. Двигатель «Сабурбана» взревел и заработал на холостых оборотах.

Анна пристегнула ремень и посмотрела на Майкла.

– Ну что?

Их взгляды встретились.

– С Богом!

Он нажал на газ, и машина двинулась вперед, туда, где горы подпирали ярко-синее небо.

– С какой скоростью мы будем ехать?

– Восемьдесят миль.

– А это не много? Помнишь, ты сам ругал Грантмахера за такую скорость!

– К черту Грантмахера!

– Наверное, он не такой уж и псих, как вы все думаете.

Майкл промолчал, и Анна продолжила развивать свою мысль.

– Если в пустоши скорость – это что-то вроде религии, он, пожалуй, самый благоверный из вас, райдеров. Может тебе стоит пересмотреть свою позицию? А Майкл?

Он не ответил. Машина продолжала набирать скорость.

– Майкл?

Анна нахмурилась.

– Ты не хочешь разговаривать? Только не говори, что ты уже забыл…

– Помолчи!

– Что?

– Помолчи!

– Почему я должна молчать?

– Ты говоришь глупости!

– А я так не считаю! Я действительно думаю, что Грантмахер прав! Возможно тут все дело в суеверии. Ты решил, что определенная скорость бережет тебя здесь в пустоши, и не хочешь ничего менять. Но, если задуматься…

– Нет здесь никакого суеверия. Я опираюсь на опыт!

Анна проигнорировала его реплику.

– Мне кажется, что ты не правильно оцениваешь то, что здесь происходит. Ты уверен, что пустошь – это всего лишь место, пустая земля, где нет ничего, кроме странных капризов природы. А я думаю – она живая! Я удивляюсь, как ты сам этого не чувствуешь! Она может видеть и понимать. Может быть, стоит посмотреть на нее с этой точки зрения? Если она живая, можно попробовать говорить с ней. Попросить ее. Мы же не хотим от нее никаких даров, только проехать из одного места в другое. Я думаю, если она поймет это…

– О! Ты заговорила, как проповедник!

– Ничего подобного! Ты просто не понимаешь!

– Все я понимаю! Тебе нужен Бог, потому что ты к нему привыкла. Потому что на него всегда можно переложить свою ответственность.

– Вот уж неправда! Перед нами удивительное явление, которое невозможно объяснить ничем, что мы знаем. И оно хочет говорить с нами! Оно посылает нам все эти призраки в надежде, что мы поймем. Увидим то, что на самом деле очевидно!

Майкл сжал зубы. Проблема заключалась в том, что Анна была права. И, одновременно, ошибалась. Он много размышлял, стараясь объяснить себе, почему пустошь говорит с ним. Все то, о чем сейчас рассуждала Анна, приходило ему в голову, и он почти поверил в то, что пустошь, действительно, живая. Ну, почти поверил. На самом деле, Майкл больше склонялся к другому объяснению – религия. Бог, говорящий с ним, как много лет назад он говорил с Моисеем, блуждающим по пустыне. Он вел его, избранного из многих. Майклу нравилась эта идея – она была логична и тешила самолюбие. Существовала только одна проблема – все в нем восставало против слова «Бог». И он не мог понять почему. И не мог преодолеть этой странной враждебности. Вот и сейчас…

– Все это уже было, Анна. И ничем не кончилось.

– Не поняла.

– Год назад, в Санта Розита было около дюжины райдеров. Вначале, каждый носился, как мог. Кто-то исчезал, кому-то везло. Пустошь была разновидностью экстремального вида спорта до тех пор, пока не возник Греншо – лысый, с горящими глазами и дурной, как мартовский кот. Он говорил примерно то же, что и ты.

– Ну и что?

– Ему удалось заразить своими идеями остальных. Он проповедовал, что пустошь, это воплощение Бога у нас в Нью Мексико, что райдеры – это избранные, которых он хочет испытать, прежде чем сделает из них новых апостолов и прочее в том же духе. Мракобесие какое-то!

– А идея интересная.

– Да. Он пришел с этим ко мне и знаешь… Я стал первым апостолом его церкви. Сейчас даже вспоминать противно. Не понимаю, что на меня тогда нашло? Этот Греншо мог быть очень убедительным, а со мной он расстарался на славу. Да… Я прочертил Линию, и все мы ходили к ней молиться. Стадо идиотов. Но я действительно верил во что-то такое. Так бывает, когда страшно.

– И что случилось?

Майкл усмехнулся.

– Его церковь погубила бюрократия. Греншо стал выстраивать иерархию вокруг себя. Придумал обряды, посвящение – мы чуть не в бубны там били. Вобщем, я протрезвел и ушел от них. А через некоторое время свалили и остальные.

– Почему?

– Просто оказалось, что пустоши все равно, сколько раз ты ей поклонишься и что скажешь. Если ты не осторожен, ты исчезнешь и все. И вся религия. Церковь Греншо не дала райдерам то, что они ждали – она не явила чуда.

– Но, Майкл, я говорю совсем о другом!

– Сколько угодно. Ты можешь верить во что хочешь, в конце концов, говорят, это свободная страна. Но я в эти игры не играю.

– Ну и хорошо!

– Вот и отлично!

Анна немного помолчала, рассматривая свои ногти.

– Майкл?

– Да?

– Наверное, я трусиха. Мне очень хочется верить во что-то хорошее.

– Ты молодец.

– Иначе очень страшно.

Дорога убегала вдаль, и ей не было видно конца. Горы по-прежнему маячили у самого горизонта, не приближаясь ни на дюйм. Как будто это проклятое место застыло.

Тишину прервал Майкл.

– Кажется, мы меняем направление.

– Что?

– Посмотри на солнце. Мы снова движемся на север.

Анна посмотрела. Солнце действительно сместилось и находилось теперь слева от них. Яркий свет слепил ей глаза.

– Да, ты прав. Раньше оно было впереди.

– Странно.

– Это хорошо?

– Думаю, да. Если считать, что нам надо на северо-запад, а раньше мы двигались почти на восток – это хорошо. Даже не верится.

– Это все потому, что ты не хочешь верить в хорошее.

– Я не люблю верить. Я люблю видеть.

– Ну, теперь ты видишь?

– Да.

– Значит у нас все хорошо?

– Похоже на то.

– Я всегда это знала!

Майкл немного расслабился и принялся тихо насвистывать. Анна достала воду и сделала глоток.

– Хочешь?

– Не откажусь.

Она передала ему бутылку.

– Майкл, может быть, это дурацкий вопрос, но мне интересно. Я слышала, как Чарли называл тебя Док. Почему?

Он улыбнулся.

– Я живу в деревне, а там человек, закончивший колледж, считается большим ученым.

– Ты окончил колледж?

– А что, не похоже?

– Нет. Ну… Нет.

– Я учился в Альбукерке в Политехническом. Получил степень бакалавра по математике.

– Здорово! Так вот почему ты так просто с этими цифрами!

– Спасибо.

– Знаешь, я ведь тоже там училась. Удивительно! А сколько тебе лет?

– Двадцать девять.

– Слушай! Мы могли там быть в одно и то же время!

– Да?

– Точно! Мы даже могли встречать друг друга!

– Не может быть! Я бы тебя запомнил!

– А я бы тебя нет!

– Почему?

Анна хихикнула.

– Ты похож на зубрилу. А их замечают только тогда, когда нужно достать задание по предмету.

– Ну спасибо!

– Не обижайся.

– Даже не подумаю.

– А ты знал Клауса?

– Такой маленький лысый человек? Вел предмет истории искусств?

– Точно!

– Конечно. Я ходил на его курс. Я записался туда, чтобы… Ну, не важно. Несерьезно все это было. Да, он умел влезть в душу!

Анна хихикнула.

– Признайся, ведь это он пристрастил тебя к Ван Гогу!

Майкл пригнулся к рулю и заговорил высоким задыхающимся голосом астматика.

– Я считаю, что Винсент Ван Гог является одним из ярчайших явлений в живописи девятнадцатого века!

Анна хихикнула.

– Точно! Просто вылитый! И каждый образованный человек…

Майкл подхватил, и конец фразы они произнеси хором.

– … должен знать его великое искусство!

Они засмеялись.

– У меня дома, в Вермонте, тоже есть его репродукция.

– Как удивительно!

– У меня «Хижины».

– Не самая удачная работа на мой вкус.

Анна шутливо ткнула его в плечо.

– Гадкий!

– Вовсе нет. Просто я разбираюсь в искусстве.

– Ха! Тоже мне математик-искусствовед.

– А что?

– Да так. Между прочим, когда я тебя первый раз увидела, то решила, что ты бухгалтер!

– А я подумал, что ты одна из тех психованных богатых особ, которые суют нос во все щели!

Они снова засмеялись.

– А ведь все не так. Правда?

– Да.

– Жизнь – очень странная женщина. Она забросила нас в разные концы страны, а потом снова свела в том месте, которого не может быть. Как ты думаешь, это может оказаться случайностью?

– Ты во всем хочешь найти смысл.

Анна посмотрела на него и улыбнулась.

– Я не об этом. Но ты прав. Хочу. Я всегда хочу найти смысл.

Они продолжали болтать, а машина пожирала колесами дорогу, унося их все дальше и дальше.

– Что-то вокруг изменилось, тебе не кажется?

Майкл пожал плечами.

– Я ничего не вижу.

– Посмотри на кусты.

Окружающий пейзаж был настолько однообразным, что действовал, как гипноз. После нескольких часов созерцания его, взгляд настолько привыкал, что появись на обочине голландская мельница, ее можно было и не увидеть. Кусты, о которых говорила Анна, были частью этой монотонной картины, и сначала Майкл не мог понять, о чем она говорит. И только несколько секунд спустя он понял и сразу насторожился.

Эти кусты, невысокие, примерно фута два, раскачивались на ветру, словно кланялись проезжающей мимо машине. Раньше они были неподвижны.

Майкл осознал и еще одну вещь – им стало труднее говорить. Завывание ветра в окнах сделалось сильнее, будто поворачивали ручку громкости у радио. Медленно-медленно, очень незаметно.

– Странно.

Машина слегка качнулась на рессорах, будто чья-то невидимая рука мягко подтолкнула ее в сторону. В окно ворвался порыв ветра, подхватил волосы Анны и разметал их в стороны. Она тряхнула головой и стала собирать рассыпавшиеся локоны.

«Сабурбан» снова качнулся.

– Кажется, становится ветрено.

Майкл нахмурился.

– Почему-то мне это не нравится!