Текст книги "Пустошь"

Автор книги: Андрей Тепляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 8

Чарли пожал руку отцу.

– Линда вышла ненадолго. Скоро вернется.

– Что случилось?

Лайан внимательно смотрел на сына. Он был почти уверен, что Чарли и Линда попали в серьезную переделку. Конечно, он знал об их делах с Сомберсом из Порт Вингейт и сейчас был уверен, что на этот раз у них все пошло не так, как планировалось. Глядя в темные глаза Чарли, он пытался угадать, какая роль ему отводилась в предстоящей спасательной операции.

– Я и сам толком не знаю, – спокойно ответил Чарли. – У нас здесь все тихо.

Лайан достаточно хорошо знал сына, чтобы заметить, как тот нервничает. Его пальцы подрагивали, а ладонь при рукопожатии оказалась влажной. Но что тут можно сделать? Как помочь?

– С вашего разрешения, я хотел бы начать осмотр, – сказал лейтенант.

– Делайте свое дело.

Солдаты разошлись по магазину, методично осматривая ярд за ярдом. Лайан и Чарли сели у кассы.

– Где? – тихо спросил Лайан.

– В офисе. Если они туда полезут, нам конец.

Солдаты работали быстро и слаженно. Лейтенант стоял в центре зала и наблюдал. Он казался сонным. «Это ощущение обманчиво», – подумал Лайан. – «Стоит только возникнуть малейшему подозрению, и перемена будет разительной».

Крах казался неминуемым. Еще несколько минут, и они подойдут к двери офиса. Увидят Линду. И зададут вопрос. Простой вопрос: кто же вышел пять минут назад из этого магазина?

«Судя по всему, их арестуют», – размышлял Лайан. – «И здесь ничего не поделаешь». Судьба чужака его не интересовала. Что может грозить Чарли и Линде? Их посадят в изолятор? Будут держать под наблюдением? Последнее даже неплохо. Им придется прекратить свое сотрудничество с этим мексиканским контрабандистом. А что, если все гораздо серьезнее? Дети, дети – во что же вы ввязались?

Минуты ползли, заставляя предвкушать момент катастрофы. Нет ничего хуже этого – сидеть и ждать конца, зная, что ничто не может его предотвратить. Весь мир застыл. Солдаты ходили по магазину, словно злые пришельцы. Они явно чувствовали себя спокойно и уверенно, как будто находились у себя на базе. Знали, что им ничего не угрожает. Охота на испуганного, слабого и безоружного человека – приятное и легкое занятие. Лайана охватило возмущение. Как они смеют врываться к нему в магазин! Как они смеют обвинять его детей! Как они смеют делать это так бесцеремонно!

Двигаясь двумя группами навстречу друг другу, солдаты осмотрели помещение и остановились у офисной двери. Один из них взялся за ручку и потянул. Сердце у Чарли подпрыгнуло и забилось как сумасшедшее, так, что в груди заболело.

– Заперто, – доложил солдат.

Лейтенант вопросительно взглянул на хозяев.

– Наверное, Линда заперла офис, когда выходила, – предположил Чарли.

– У вас есть ключ, сэр?

Лайан задумался. Можно было бы соврать, сказать, что Линда недавно сменила замок, и ключ есть только у нее. Что это даст? Скорее всего, лейтенант, если он не дурак, сразу заподозрит неладное. Они выиграют время, но для чего? Оттянуть катастрофу? Лайан взглянул на сына. В глазах Чарли он увидел безнадежную отрешенность. Лайан поднялся.

– Да, лейтенант, – сказал он.

Пересекая город, Майкл в полной мере осознал, насколько серьезна ситуация. Раньше солдат почти не было видно, только изредка встречались мобильные патрули. Они не питались в многочисленных барах и кафе, их жизнь была автономна и связана с базой на юге города. В обычный день вообще можно было забыть об их присутствии. И надо же было так вляпаться! Теперь же патрули стояли почти на каждой улице. Солдаты останавливали и проверяли практически все машины. Несколько раз он видел, как люди вытаскивали тряпье и ветошь, скопившиеся где-нибудь между сидениями. «У нас нет ни шанса вывезти девчонку», – мрачно подумал он. – «Ни малейшего шанса».

«Сабурбан» не остановили ни разу. Военные знали машину Майкла и пропускали его без вопросов. Для командования гарнизоном слово «райдер» звучало почти ругательством – слишком много их исчезло в первые месяцы существования пустоши, а это очень не нравилось вышестоящему начальству. Аксиома была простой – любой «райдер» рано или поздно пропадает, и начинаются неприятности. В конце концов, на передвижения по пустоши наложили запрет, оставив лишь тех, кто смог доказать свое благоразумие или был полезен. И Майкл оказался одним из таких. Но он оказался и чем-то большим. Во-первых, он был единственным, кто продержался так долго, а во-вторых, он знал пустошь. В гарнизоне находилось научное подразделение, но именно его голос всегда был решающим. Майклу верили потому, что он никогда не ошибался. Он ходил по пропасти между землей и адом так легко, как будто точно знал, где проходит безопасный путь. Но даже при таком отношении не существовало никакой гарантии, что его выпустят из города.

Майкл подъехал к шлагбауму. Навстречу вышел солдат.

– Сэр?

– Я Майкл Хоуп, к капитану Пламеру.

– Можно взглянуть на ваши права, сэр?

Майкл полез в карман.

– Недавно здесь? – спросил он.

– Пару месяцев.

Солдат посмотрел на фотографию, сверился со своей бумагой и вернул документы.

– Все в порядке, сэр. Можете проезжать.

Шлагбаум поднялся. Майкл махнул рукой и медленно покатил по лагерю к штабу. Скорее всего, Пламер там.

Они познакомились полтора года назад, когда капитан сменил прежнего начальника. По многим причинам замена оказалась удачной. Прежний командир, полковник Дотт, был типичным воякой, для которого на первом месте стояла секретность. Даже своих ученых он терпел только потому, что подчинялся приказу. В те времена райдеры действовали на полулегальных основаниях, и пару раз Майкл сам оказывался в кутузке за несоблюдение многочисленных правил, установленных этим тугодумом. С приходом Пламера все изменилось. В отличие от предшественника, Пламер имел университетское образование и степень магистра по физике. Тайна пустоши увлекала его, не меньше, чем Майкла, и если Дотт отбывал здесь неприятную вахту, то Пламер относился к своей работе с большим энтузиазмом. Конечно, он был военным и так же подчинялся приказам, но препятствий райдерам он до последнего времени не чинил, а, наоборот, старался наладить с ними сотрудничество. Можно сказать, что Ричард Пламер и Майкл нашли друг друга. Капитан происходил из семьи техасских фермеров, невысокого роста, крепкий и шумный, он представлял собой полную противоположность Майклу, но они прекрасно ладили и поддерживали дружеские отношения. Именно на них Майкл и рассчитывал.

Он остановил машину рядом с большим армейским грузовиком и направился к палатке. У входа его остановил часовой, и Майкл снова произнес имя Пламера. Попросив его подождать, часовой скрылся внутри.

На базе было почти пустынно. В поле зрения находилось не больше пяти человек. На вид со стороны, все были заняты своими обычными делами. Майкл посмотрел на небо. Легкие облака висели почти неподвижно вокруг готовящегося к закату солнца, а по земле неуверенно ползли первые щупальца сумерек. Он нахмурился. Интуиция, за время поездок по пустоши обострившаяся почти до уровня откровений, предупреждала его о беде. Этот голос был знаком и очень редко ошибался. И все же, она опять звала. Ждала его. Пустошь. И он чувствовал, что хочет ответить на этот зов.

Полог палатки откинулся.

– Проходите, мистер Хоуп. Капитан ждет вас.

Внутри царил приятный полумрак. Рассеянный солнечный свет попадал в палатку сквозь два больших окна в верхней части. За внушительным столом, загроможденным различными приборами, в одиночестве сидел Пламер. Увидев Майкла, он встал и протянул руку.

– Рад тебя видеть. Садись.

– Спасибо.

Майкл сел на один из стульев. Пламер опустился рядом.

– В чем проблема?

– Ричард, что здесь творится? Твои ребята завернули меня у Линии.

Пламер нахмурился и откинулся на стуле.

– Скажем так, у нас небольшие проблемы, и мы хотим быть уверены, что никто не покинет город, пока они не будут решены.

– А при чем тут я?

– Майкл, это касается всех. Надо подождать.

– Вы кого-то ищете?

– А ты что-то знаешь об этом?

– Ничего не знаю. Но я же не слепой! Кого вы ищете?

– Хорошо. В общем-то, это не секрет. В городе чужой. Женщина. Ее имя Анна Биллингз. Ты что-нибудь слышал?

– Нет. Я такими вещами не занимаюсь.

– Знаю. Сейчас мы ее потеряли, и я полагаю, что она попытается выбраться из города. А это очень нежелательно.

– Ну так изолируйте город. Я тут при чем?

– Именно так я и поступил. Мои люди уже отозваны с улиц. Я создаю внешнее оцепление. Все равно искать ее здесь бесполезно. Важно, чтобы она не покинула город.

– Ну и хорошо.

– Вот почему я приказал никого не выпускать.

– Но Ричард, я еду в пустошь! Даже если бы я и подобрал бы ее, нахрена ей туда? Это бессмысленно.

– Вот и я так думаю. А еще я думаю, зачем этой Биллингз, юристу из Вермонта, приспичило в нашу дыру? И я ничего не понимаю. А когда я ничего не понимаю, я беспокоюсь, а когда я беспокоюсь, я закрываю все двери. Бах! Во имя Безопасности Соединенных Штатов. Вот тебе мой ответ.

– Во-первых, я не беру пассажиров. Во-вторых, ты знаешь, как я отношусь к выездам…

– Религиозно.

– Ричард. Я езжу уже больше полутора лет. Как по-твоему, почему я все еще жив и сижу тут рядом с тобой?

– Если бы я знал, Майкл! Если бы я знал!

– В таком случае, я умываю руки. Работайте с Грантмахером. Тем более, что он так рвется. Возможно, он протянет еще пару месяцев. А потом, есть и Краучеры.

Майкл замолчал. Пламер долго смотрел на него, хмурясь.

– Майкл, я не хотел такого тона.

Тот пожал плечами.

– И мне не нравятся твои слова. Они похожи на шантаж.

– Это не шантаж, Дик. Это моя позиция. Я не хочу рисковать.

– Если ты не хочешь рисковать – кой черт несет тебя туда на ночь глядя?

Майкла прошиб пот, и он на минуту потерял дар речи. Пламер смотрел дружелюбно, но кто знает, что у него на уме.

– Я хочу знать, какая она ночью.

– Поговори с Краучерами.

– Нет. Я должен сам.

Капитан отвернулся и стал смотреть на потолок, туда, где через окна в палатку лился свет. Он просидел так с минуту, что-то обдумывая. Потом снова посмотрел на Майкла. Провел рукой по стриженой голове.

– Ну хорошо. Надеюсь, ты не против, если мы осмотрим машину?

– Нет. Она здесь рядом.

– Посиди, я сейчас вернусь.

Пламер вышел. Майкл бросил быстрый взгляд на полог палатки, вытащил платок и промакнул лоб. Очень плохо не уметь сдерживать эмоции. Майкл никогда этого не умел; если он возбуждался, то потел, у него дрожали руки и ноги, и ничего нельзя было поделать. Остается надеяться, что Пламер воспринял эту реакцию, как возмущение. Майкл заставил себя расслабиться и глубоко вздохнул.

Притаившись за дверью офиса, сидя тихо, как мышь, Линда напряженно прислушивалась к разговорам в магазине. Похоже, она совершила еще одну глупость. Единственным оправданием ей было полное отсутствие времени на обдумывание ситуации. Она вывела Анну, но загнала себя в ловушку. Было слышно, как солдаты говорят с отцом. Через несколько минут, они откроют дверь и войдут. Увидят Линду в одежде, которая явно ей мала. Линду, появившуюся из ниоткуда. И тогда все будет кончено. Господи, зачем она разрешила Анне выйти в город!

В замочной скважине раздался чуть слышный шорох ключа, и сердце Линды едва не выскочило из груди. Она метнулась к стенному шкафу, вскочила в него, смяв висящую там одежду, и захлопнула дверцы за секунду до того, как дверь открылась.

Лайан вошел в офис первым, вслед за ним Чарли и лейтенант. Помещение было пустым. Уже готовый к немедленной катастрофе, Лайан немного расслабился. Он отступил в сторону и повернулся.

– Ну вот…

Неожиданно рация, висевшая на груди лейтенанта, заговорила.

– Внимание, всем группам прибыть на базу. Срочно! Внимание, всем группам прибыть…

Лайан закрыл рот. Где-то в глубине сердца слабо затеплилась надежда. Лейтенант посмотрел по сторонам, на потолок и шумно выдохнул.

– Спасибо, сэр, – сказан он Лайану. – Прошу простить за беспокойство. Желаю удачи.

Ему никто не ответил. Лейтенант окликнул своих людей, и солдаты покинули магазин. Чарли проводил взглядом удаляющийся «Хаммер», и, убедившись, что тот скрылся из виду, вернулся в офис.

– Линда? Все в порядке. Ты может выходить.

Дверь шкафа чуть приоткрылась, и из него выглянуло перепуганное лицо.

– Они уехали?

– Да. Нам повезло.

Линда вывалилась из шкафа и села прямо на пол. Ноги отказывались держать ее.

– Я уже думала, что все. Нам конец.

– Так оно и было.

Лайан наблюдал эту картину молча, стоя посреди офиса.

– Дети, вы не хотите объяснить мне, что происходит?

Проверка машины заняла около часа. С трудом скрывая раздражение, Майкл снимал панели и передвигал баки, чтобы солдаты могли увидеть все, что хотели. В какой-то момент рация в кабине ожила.

– Майкл, ты слышишь меня? Майкл? Это Линда. Майкл.

Он уселся на водительское сидение и вытащил микрофон из гнезда.

– Это Майкл. Слушаю тебя.

– Все в порядке, Майкл. Мы готовы. Ты поедешь?

– Да. Командование дало мне добро. Сейчас мою машину обыскивают.

– О Боже!

– Я свяжусь с тобой, когда они закончат.

– О'кей. До связи.

– До связи.

Майкл повесил микрофон на место и, ругаясь про себя, вернулся к солдатам.

После того, как буря, вызванная отцом, улеглась, Линда привела Анну обратно в магазин. Лайан был потрясен беспечностью своих детей и недвусмысленно дал понять, что больше такого не потерпит. Он не хотел иметь ничего общего с деятельностью Самберса и не хотел, чтобы они в этом участвовали. Как часто бывает, его страх быстро сменился гневом – Лайан гремел и метал молнии, не давая никакой возможности возражать, поэтому Чарли и Линда молчали, ожидая, когда все закончится. Высказав свою точку зрения, отец отбыл.

Выпроводив брата из офиса, Линда снова поменялась с Анной одеждой.

– Я тебе кое-что собрала, – сказала она. – Кое-какие вещи.

– Спасибо!

Затем все устроились у рации и стали ждать. Время тянулось медленно, почти физически ощутимо – оно текло по комнате, как большая река, и ничего не происходило. Постепенно женщины стали успокаиваться.

– Уже пять, – сказала Линда, очередной раз взглянув на часы. – Если вы отправитесь сегодня, то придется ехать в ночь.

– А может быть, отложить до завтра?

Анна уже пришла в себя и, оказавшись в относительной безопасности, осмелела.

– Откладывать поздно, – возразила Линда. – Придется ехать.

Через некоторое время Чарли оправился в пиццерию и принес обед, который съели в полном молчании. Линда то и дело посматривала на рацию.

– Мой чемодан остался у вас, – сказала Анна.

– А что если солдаты вернутся? – спросила Линда, обращаясь к Чарли. – А мы сидим тут.

– Вряд ли, они сейчас заняты оцеплением. Томми говорит, что они перекрывают все дороги из города. Он уже два часа перехватывает их переговоры.

– А как мы вывезем ее?

– Давай подождем Майкла, – предложил Чарли. – Может быть, и вывозить никого не придется.

Рация на столе ожила.

– Линда, это Майкл. Ты слышишь меня?

– Легок на помине.

Линда поднялась, стряхивая с брюк крошки, и взяла микрофон.

– Я слышу тебя. Как дела?

– Все нормально. Я уже за пределами лагеря. Буду проезжать мимо вас через десять минут. Капитан дал разрешение под свою личную ответственность.

– Хорошо, Майкл. Я на месте.

Линда положила микрофон. Все поднялись со своих мест. Аппетит пропал.

– Похоже, Майкл возьмет тебя прямо отсюда, – сказала она Анне.

– Да.

– Ладно, ничего страшного. Вроде бы, все заканчивается нормально.

– Не говори раньше времени, – возразил Чарли.

Линда замолчала, а Чарли пошел встречать райдера.

Прощание было недолгим и натянутым. В половине шестого вечера «Сабурбан» отчалил от магазина и взял курс на север. Чарли и Линда остались у рации.

Майкл посадил Анну в багажном отделении и прикрыл брезентом. Если удастся пересечь кордон у Линии, дальше можно будет не беспокоиться. По крайней мере, со стороны военных опасности не будет. Они не сунутся за ним. Дальше все будет зависеть от удачи.

Его пропустили беспрепятственно. Пламер выполнил свое обещание, и отступать теперь было поздно. Единственная для них дорога вела в пустошь.

Отъехав на милю, Майкл разрешил Анне покинуть укрытие. Она медленно проползла по салону и заняла свое место рядом с водителем. На самодельном пульте Майкла зажигались и гасли огни. Пока еще машина двигалась медленно. Майкл взял микрофон.

– Линда.

– Я готова.

– Хорошо. Я разгоняюсь.

– Удачи в… удачи тебе. Будь осторожен.

– Непременно.

Он положил рацию на место. Взглянул на Анну.

– Вы готовы?

– Не знаю.

– Ну что ж, путешествие начинается!

Он надавил на педаль газа, и «Сабурбан» начал плавно разгоняться, набирая необходимую скорость шестьдесят миль в час.

ГЛАВА 9

Чуть слышно гудел двигатель. Огромная машина быстро скользила по пустынному двухрядному шоссе, оставляя между колес желтую разделительную линию. Вокруг раскинулась широкая пустая равнина, поросшая невысокими кустами, по краям которой в неверном свете сумерек возвышались горы. Красный солнечный диск висел низко над горизонтом, освещая землю, словно большой китайский фонарик. Майкл провел рукой по пульту и переключил тумблер. Загорелась красная лампочка.

– Что это? – тревожно спросила Анна. – У нас все в порядке?

– Не беспокойтесь. Это радиомаяк. Его сигнал будет отслеживать Линда, чтобы убедиться, что у нас все хорошо.

– А мы уже в…

Анна запнулась, остановленная странным нежеланием произносить это слово вслух.

– Да, мы уже в пустоши.

Больше Майкл ничего не добавил. Анна приникла к стеклу автомобиля.

Окружающий пейзаж дышал миром и спокойствием. Легкий ветер с гор слегка покачивал ветви кустов. Мелькали яркие линии разметки.

«А если на самом деле нет никакой пустоши? Может быть мне дурят голову?». Анна вспомнила о солдатах, остановивших ее, о своем бегстве и мысленно покачала головой. Каким бы мирным не выглядело это место, оно опасно. Это точно. Как греющаяся на солнце змея, оно могло пробудиться в любой момент и ужалить, обрекая на верную гибель. У опасности не было конкретного лица, но от этого было только хуже.

Они плыли по пустынной дороге, словно две частички планктона, увлекаемые исполинским океанским течением, не имея ни малейшего представления о том, куда их несет и что за силы ими управляют. А где-то рядом в огромной реке плавают, наверное, невидимые и непостижимые хищники, высматривая свою добычу.

Анна беспокойно заерзала в своем кресле.

– Майкл, вам не помешает, если я буду говорить? Мне немного страшно.

– Бояться нечего. И вы мне нисколько не помешаете.

– Чарли сказал, что вы занимаетесь этим уже полтора года.

– На самом деле, немного больше.

– Зачем?

Майкл удивленно взглянул на нее.

– Простите?

– Зачем вы ездите здесь? Вы не возите ни груза, ни пассажиров. Зачем так бессмысленно рисковать?

Повисла тишина. Анна смотрела на Майкла. Его взгляд был направлен на дорогу. Он походил на каменную статую в каком-нибудь греческом музее.

– Это непростой вопрос, – наконец, сказал он. – По-видимому, у меня нет никаких причин делать то, что я делаю. И одновременно их множество.

– Я не понимаю.

– Когда-то давно я считал, что рожден для того, чтобы перевернуть этот мир.

– И не вы один.

– Разумеется. Почти каждый проходит через это. А потом наступает разочарование. Вот и у меня так же. Наверное, захотелось сделать что-то значительное. Такое, что еще никто не делал.

– Вы любите пустошь?

Ее вопрос прозвучал почти как утверждение.

– Почему вы так думаете?

– Не знаю, – призналась Анна. – Мне так кажется.

Он ненадолго замолчал.

– Нет. Наверное, нет. Здесь что-то другое.

– Расскажите мне о ней.

– Она – как неспокойный океан. Именно так я ее себе представляю. Пока двигаешься носом к волне, есть шанс благополучно добраться до порта. Вокруг образуется что-то вроде острова локального порядка, в котором все ведет себя так, как мы привыкли. Но стоит лодке повернуться кормой, и вы попадете в хаос. И тогда – храни вас Бог! Никто не знает, что живет там.

– Поэтично.

Майкл улыбнулся, и в этот момент заговорила рация.

– Майкл. Майкл ты слышишь меня? Прием.

– Да, Линда. Я слышу тебя.

– Ваш радиомаяк в порядке. Я выходила на несколько минут, тут…

Линда осеклась.

– Не важно. Теперь до конца поездки я буду у рации.

– О'кей.

– Все в нормально?

– Все прекрасно. Через полчаса я выйду на связь.

– Хорошо. Дорога просматривается хорошо?

– Не волнуйся, ты же видела мою оптику. Я одной рукой из ночи сделаю день.

– Но все-таки…

– Успокойся. Все в порядке.

– Да. В порядке. Ладно. До связи, Майкл.

– До связи.

Во время разговора Анна сидела тихо, как мышь. Когда Майкл положил микрофон на место, она спросила.

– Может быть, стоит включить фары?

– Пожалуй.

Он повернул тумблер. И сумерки расступились.

Помимо четырех мощных фар вдоль радиаторной решетки, на крыше «Сабурбана» было расположено еще шесть, включая два ярких прожектора, которыми можно было управлять из кабины при помощи джойстика. Анна тихо ахнула. Дорога перед машиной была просто залита светом.

– Наверное, эта машина стоит целое состояние, – сказа она, наконец.

– Пламеру виднее.

– Кто такой Пламер?

– Капитан Ричард Пламер. Командующий местным военным гарнизоном. Это он объявил на вас охоту.

– Вот как? И этот Пламер…

– Неплохой человек. По крайней мере, по сравнению с другими.

– Мне сразу стало легче, – съязвила Анна.

Майкл не обратил на это внимания.

– Пустошь – это его дитя, в некотором смысле. А я – его глаза и уши. Если бы не наши с ним хорошие отношения, вы бы уже сидели в кутузке.

– Так он знает, что я поехала с вами?!

– Нет. Пламер мне друг, но не до такой степени.

– Понятно.

Солнце продолжало клониться к закату. Теперь уже половина его диска скрылась за вершинами гор. Темнота постепенно охватывала огромную машину, и только яркие огни разгоняли приближающуюся ночь.

Анна посмотрела на панель перед собой.

– Скажите, это вы все сами сделали?

– Отчасти.

– А зачем все это?

– Можете считать, что это амулет на удачу.

– И это может нас уберечь?

– Я кое-что скажу, чтобы вы получше понимали ситуацию. Идет?

– Да.

– Итак – в машине есть радиомаяк. Он соединен с устройством, которое в случае снижения скорости менее двадцати пяти миль в час сразу подаст сигнал тревоги; есть несколько дополнительных баков, которые дают возможность проехать без заправки почти до Вашингтона.

– Ого!

– Ну и прочие мелочи, вроде устройства, автоматически поддерживающего давление в колесах, и трехнедельного запаса продовольствия.

Анна заулыбалась.

– Похоже, вы все предусмотрели.

– Похоже. Но это не так. Все это поможет, только если машина будет двигаться со скоростью не меньше, чем пятьдесят миль в час. Если замедлиться ниже этого предела, то все эти вещи станут бесполезными.

– Почему?

– Чарли рассказывал вам про Хорька?

– Да. Он был женихом Линды.

– Именно. Так вот, Хорек обнаружил, что время в пути зависит от скорости нелинейно.

– Чего?

– До Кубы сто миль. Мы двигаемся со скоростью шестьдесят миль в час. Сколько времени должна занять наша дорога?

Анна нахмурилась, подсчитывая.

– Так, сто миль… шестьдесят миль в час… Получается, чуть больше полутора часов.

– А сколько мы будем в пути?

– Шесть часов.

– Именно это и обнаружил Хорек.

– Да, Чарли мне рассказывал. Правда толком я ничего не поняла.

Темнота сгущалась. Горы отступили за горизонт, поглощенные наступающей ночью. В свете мощных фар змеилась пустынная дорога.

Майкл вытащил из нагрудного кармана сигарету и закурил. Дым вырвался в приоткрытое окно и растворился в холодном воздухе. Сделав несколько затяжек, Майкл продолжил.

– Да, странное дело. Вы знаете, что Грантмахер передвигается со скоростью больше, чем шестьдесят миль в час?

– Нет. Я слышала о нем. Все говорят, что он сумасшедший.

– Иногда мне кажется, что так оно и есть. Он держит в пути около семидесяти пяти миль в час. Дорога занимает у него полтора часа.

– Почти столько, сколько и должно быть.

– Да.

– А почему вы едете медленнее?

– Это опасно. Здесь все обманчиво. Грантмахер не знает об этом и не хочет знать. На большой скорости трудно среагировать на неожиданности.

– А они случаются?

– Иногда. Редко.

Анна хотела что-то сказать, но Майкл не дал ей такой возможности, заговорив первым.

– По другую сторону стоят Краучеры. У них грузовик. Возят топливо, разные грузы. Они на жаловании у военных. Те не очень любят соваться в пустошь.

– Их можно понять.

– Можно. Краучеры держат скорость около тридцати пяти миль в час. Знаете, сколько им требуется времени, чтобы добраться до Кубы?

– Сколько?

– Четверо суток!

– Боже мой!

– Да. Интересно, правда?

– Чертовщина какая-то! Но это бессмысленно!

– Не так уж и бессмысленно. Когда я сопоставил все это, у меня получились три точки на графике, ситуацию в которых я знал. Я аппроксимировал эти данные и получил все остальные точки, которые меня интересовали.

– Что вы сделали?

– Это математический термин. Он означает… Не важно, что он означает. Важен результат, который я получил.

– И что там?

– Если бы Краучеры двигались со скоростью тридцать миль в час, время в пути составило бы девять дней. При двадцати – полтора месяца. При пяти милях в час – год. При двух – почти четыре года!

– Боже мой!

– Да уж. Но и это еще не все.

– А что же еще?

– Когда Хорек поехал в последний раз, у него пробило колесо, и он начал терять скорость.

– Да, я знаю. Линда давала мне прослушать запись.

– Правда? Наверное, ей не очень хотелось, чтобы вы отправились в путь.

– Скажем так – она была не в восторге.

– Если вы слушали запись, то знаете, что каждый ответ Хорька приходил позже предыдущего.

– Да.

– Я считаю, что скорость и время прохождения сигнала так же связаны. Здесь я снова опирался на свой опыт и опыт поездок Краучеров и Грантмахера. Вы знаете, что ответы Краучеров Линде запаздываю минут на двадцать?

– Неужели?

– Да. Если разделить эту цифру на два, мы получим время прохождения сигнала. Около девяти минут. Девять минут! Вы только подумайте об этом!

Майкл быстро взглянул на Анну. Не заметив никакого благоговения на ее лице, он снова повернулся к дороге и продолжил.

– Передачи Грантмахера не задерживаются. По крайней мере, задержка неуловима. Наши запаздывают совсем немного. Снова есть три точки.

– И вы снова проделали эту вашу аннексацию?

– Аппроксимацию.

– Да, я так и подумала.

– Проделал и получил очень интересные цифры. На скорости двадцать пять миль в час сигнал будет идти четырнадцать часов, при этом время в пути составит девятнадцать часов. При скорости двадцать сигнал будет уже идти шесть дней, пять – полтора года и так далее.

– Так вот почему передачи Хорька шли с таким запозданием.

– Он терял скорость. Я думаю, он остановился.

– Майкл?

– Да.

– А что будет, если машина остановится в пустоши? Наверное, вы это тоже посчитали. Сколько времени понадобиться, чтобы потом добраться до Кубы?

Он вытянул губы.

– Этого никто не знает.

– Я думаю, вы знаете.

– Можно только предполагать…

– Это будет дорога в один конец?

– Точно.

Майкл закрыл окно и подкрутил регулятор печки. В машине запахло теплом. В любом другом месте размеренное движение большого автомобиля, мерно покачивающегося на рессорах, сухое тепло салона и мягкие кресла создали бы ощущение мира и уюта – ощущение дома. Но этого не произошло. Анна, пораженная его словами, замолчала и стала смотреть вперед на исчезающую под колесами дорогу. Майкл тоже хранил молчание. Говорить было не о чем. Все, что он знал, все, что смог понять, не делало это путешествие ничуть более безопасным. У него не было слов, чтобы успокоить ее. Они оба находились в объятиях стихии, немыслимой и непостижимой. Все, что можно было сделать, это ждать и надеяться.

Разноцветные огни на панели управления зажигались и гасли. Майкл вспоминал тот день, когда впервые решился поехать в пустошь. Тогда у него была другая машина. Старенький «Бьюик», который достался ему от отца. У него не было ни малейшего опыта, никаких знаний – ничего. Только твердая решимость, почти потребность, которую он так и не смог себе объяснить тогда. Да и сейчас тоже. Они сидели в кафе с Хорьком и Линдой, и тот давал последние наставления.

«Никогда не дергайся», – говорил Хорек, развалившись на кресле, окруженный туманом сигаретного дыма. – «Что бы ни случилось, нельзя запаниковать». Майкл ничего не ответил. «Пустошь – странное место. Иногда мне кажется, что она наблюдает за мной. Оценивает. Что-то ищет. Ты должен помнить об этом и всегда быть на стреме. Одна ошибка, самая маленькая ошибка – и тебе конец. Она хитрая, эта сука!». Линда поморщилась, она не любила, когда ее Бенни ругался. Высказав эту глубокую мысль, Хорек довольно долго молчал, дуя пиво. В те дни, если он не находился за рулем в пустоши, он пил. Начинал с утра и под вечер нализывался почти в стельку. Майкл помалкивал. Ему было страшно. Хотелось бросить эту затею и вернуться домой. Но Бенни никогда не сомневался. У него хватило смелости сунуться в пустошь тогда, когда никто из отправившихся туда не возвращался. Хорек был решительным и победил. Он проложил дорогу. Приобрел опыт. В те времена он говорил, что, если у тебя на плечах голова, а не тыква, можно ничего не бояться. Так он считал до тех пор, пока не произошла трагедия с его пассажирами. После этого он притих и стал угрюмым, но поездок своих не прекратил. «В конце концов, мы не будем жить вечно», – говорил он. – «Скоро солдатня окончательно разберется что к чему и тогда – фьють – хрен нас туда пустят. Будем сидеть у себя на крыльце и заниматься пустой болтовней». Выйдя из кафе, Хорек отправил Линду к рации, а сам пошел вместе с Майклом проводить его до машины. Когда тот сел за руль, Хорек наклонился к нему. «Я не могу поехать с тобой», – сказал он. – «Потому что это должен сделать ты сам. Только ты должен принять решение – можешь или нет. Но я хочу, чтобы ты кое-что знал». Майкл вопросительно взглянул на него. Хорек медлил, глядя куда-то вдаль. В глазах его появилось выражение тоски. В те дни оно периодически возникало на его лице, и никто, даже Линда, не мог понять, что с ним происходит. «Ты помнишь этих ребят, которых я привез недавно?», – спросил он. Майкл ответил, что помнит. Такую жуткую историю трудно было забыть. «Так вот, с ними была девочка. Маленькая девочка лет десяти. Она умерла последней». Майкл кивнул. Хорек перестал пялиться вдаль и посмотрел на Майкла. Глаза его горели. «Она не умерла, Майкл! Я видел ее неделю назад. Она стояла на этой чертовой дороге! Прямо на разделительной полосе! Стояла и смотрела на меня. Я несся со скоростью не меньше шестидесяти миль. Дорога там прямая. Никого. А через секунду – она! Стоит себе ярдах в ста от меня! Я так испугался, что чуть не обделался. Но это ладно. Я чуть не слетел с дороги! Когда я снова поймал машину, ее уже не было. Только шоссе!». Заметив удивленный взгляд Майкла, он добавил. «Я не сумасшедший, Майкл. Я действительно ее видел». «Но ее не может быть там! Она умерла!». «Эта тварь, эта пустошь – она смотрит на нас, Майки. Если тебе покажется, что ты не выдерживаешь – брось. Оно того не стоит. Не думаю, что после такого я сам буду долго ездить. Одной подобной истории хватит, чтобы обеспечить кошмарами на всю жизнь… Линде не говори». Майкл пообещал.