Текст книги "Средиземье. Путь Майара (СИ)"

Автор книги: Андрей Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Теперь расскажу про свою службу. Каждые сутки поделены на три части. Восемь часов я должен служить там, куда пошлют, а в остальное время ты предоставлен самому себе в пределах крепости. Естественно были и общие собрания (для укрепления духа и дисциплины), и общие тренировки, и совместные посещения кухни или еженедельной бани. Служба не напрягала, и такие разнообразия воспринимались как интересные развлечения.

В целом, солдаты здесь откровенно скучали. Да, тем, у кого семьи, приходилось полегче. Но для всех остальных скука смертная. Небольшой гарнизон на окраине государства со своей спецификой. Особенно грустно приходилось тем, кто знал и видел жизнь в Минас-Аноре или Осгилиате (этот город пока ещё не разрушен).

Поэтому часть местных вела откровенно однообразный и неинтересный образ жизни. Ни на что не претендовала, ничем не интересовалась. Отстоять свою смену, набить брюхо, поспать, посмеяться от души над незатейливой шуткой, послушать новости или последние слухи.... Быстрее бы время прошло до положенного отпуска, а там уж вырвемся в столицу и оторвемся. И попьём, и баб потискаем! Впрочем, я их не осуждал. На Земле у нас так две трети населения живёт.

Но, кроме такого вот людского балласта, плывшего по течению, в гарнизоне служили и нормальные люди. Они добровольно занимались тренировками, изучали карты, читали книги. Многие слагали песни или стихи, играли на различных музыкальных инструментах.

Раз в неделю офицеры и их жены устраивали вечера, на которых и танцевали, и пели баллады и песни, и даже устраивали концерты и ставили театральные номера.

К моему удовольствию, Грестлинг относился к такой категории. И пусть он не хватал звёзд с неба, и чувствовал себя не в своей тарелки в 'высоком обществе', но зато любил узнать что-то новое и вообще украсить и разнообразить свой досуг. Самое же главное для меня заключалась в том, что он являлся ответственным солдатом, и постоянно занимался различными видами воинских тренировок.

Именно на этой почве мы с ним и сошлись. Грестлинг учил меня основательно и сурово. Похоже, ему и самому это нравилось, и он рад, что нашёл ответственного товарища для занятий.

Конечно, в начале, когда он учил меня основам, ему было не так уж и интересно. Слишком уж я слаб и неопытен. Но отсутствие умений я компенсировал старанием. Говорить о том, что я себя не жалел, это значит, ничего не сказать. Серьезно, я не хвалюсь. Буквально каждую свободную минутку я использовал на тренировку. Бег, борьба, сражения на всевозможном виде оружия (затупленном естественно), стрельба из лука и пращи, езда на лошади, плаванье в ледяном Изене.

Поначалу, первый месяц, пришлось очень туго. Мышцы с непривычки болели, и протестовали против таких нагрузок, всё тело ныло. Многочисленные синяки и ссадины дополняли картину. Один раз, на тренировке по борьбе, мне даже вывихнули руку, раз чуть не выбили глаз копьём. Чаще всего приходил с занятий до такой степени вымотанным, что просто падал на кровать и мгновенно засыпал.

В то времени я физически не успевал выделить свободное время на развитие магических способностей и этим направлением не занимался.

Постепенно всё стало входить в свою колею. Азре подарил мне прекрасное тело, гибкое, очень подвижное, с замечательной реакцией и скоростью восстановления.

Отсутствовали навыки, но именно их я и стал нарабатывать. Три месяца пролетели в очень напряженном графике. Местные стали смотреть на меня со смесью удивления и уважения. Еще бы, воины, конечно, содержали себя в приличной физической форме, но вот так 'ушатывать' собственное тело до потери сознания, явно не горели желанием.

Освоившись, я через Грестлинга, попросил местного кузнеца сделать турник и брусья для общественного пользования. Эти вещи местные увидели впервые, но на моё удивление, они им понравились. А после того, как я показал парням 'подъем-переворот', 'выход с силой', 'стульчик' и другие интересные упражнения, желающих научиться новому (и полезному) хватало. Теперь стало не новостью, когда утром, или под вечер у этих снарядов собиралось несколько человек, и занимались спортом.

Начальнику отдела Охраны Королевста при Изенгардском отряде капитану Эсхольму.

Описываемый человек, назвавшийся Мэлгорном, по учетам у нас не проходил, в компрометирующих связях замечен не был.

Приказываю продолжать наблюдение, тщательно фиксировать все детали, сделав акцент на связях объекта. В настоящий момент входить в близкий контакт нецелесообразно. Препятствий не чинить.

Заместитель начальника Охраны Королевства Бергольм, 16 июня 1995г. Третьей Эпохи.

Ровно через девяносто дней, меня, наконец-то, допустили к присяге. К тому времени я неплохо освоился в крепости, сошелся ближе с несколькими людьми. Я относился к людям ровно и дружелюбно. Старался не конфликтовать, и поэтому, приобрел немало нормальных товарищей.

Утром 2 августа, под открытым небом недалеко от Башни, в присутствии более ста человек, я произнес такие слова: Присягаю служить Государю Гондора. Клянусь по его слову молвить и молчать, исполнять и пресекать, являться и уходить – в годину изобилия или нужды, мира или войны, в радостный или же смертный час, отныне и на три следующих года, ежели государь мой не отрешит меня от клятвы или смерть меня от неё не избавит. Так говорю я, Мэлгорн, свободный человек.

Слушаю и принимаю клятву я, Тродинг, сын Троминга, Воевода Короля Гондора, Эарниля II, и не забуду клятвы твоей: да будет ей в награждение любовь за верность, почести за доблесть и расплата за клятвопреступление.

На самом деле, для вступающих в войско Гондора предусматривалось два вида клятв: бессрочная, и кратковременная. Бессрочную клятву описал Толкиен, когда Пип приносил ее Наместнику Денетору. Но эта клятва подходила не всем. Как клясться различным наёмникам, людям, которые любят путешествовать и не собираются слишком долго находиться на одном месте? Какую присягу приносить воинам, которые не собираются служить всю жизнь в гондорском войске? Поэтому для них существовала клятва на три года. Поклялся, отслужил своё, и свободен, как назгул в поле.

После ответных слов Воеводы, окружающие воины застучали мечами по щитам и закричали:

– Слышали, слышали, слышали!

Ну а дальше всё просто – надо проставиться. После клятвы мне заплатили жалованье сразу за три месяца, и я повёл десяток Грестлинга в деревенский трактир. Денег мне дали не так уж и много, но что бы напоить и накормить десятерых человек, хватило.

Мы с Грестлингом хорошо посидели и о многом поговорили. И я, в благодарность, предложил учить его грамоте. Десятник согласился и с того момента мы окончательно стали друзьями.

Возвращаясь в крепость, и таща на руках допившегося до беспамятства Дрего и Ронта (ещё одного воина из моего десятка), я поймал себя на мысли, что пока всё идет хорошо и по плану.

Утро третьего августа началось с того, что я заступил на службу на один из участков стены, находящейся в глубине крепости. Место спокойное, и тихое. Эти восемь часов тянулись особенно долго.

После развода и смены я возвращался в общую казарму, где десятки жили вместе в отдельных 'кубриках', когда неожиданно дорогу перегородил один из воинов.

Это был лейтенант Креуг, десятник сотни 'Память Нуменора'. Раньше конфликтов у нас не случалось, но пересекаясь с ним в столовой или где-то еще, я хорошо чувствовал его настрой, замешанный на уверенности в своём превосходстве, надменности и пренебрежения. Вот такими качествами могли похвастаться многие знатные Гондорцы. Ещё бы, ведь они потомки нуменорцев, а все остальные так, букашки под ногами.

Сказать по совести, такие люди мне встречались и раньше, на Земле, и всегда вызывали удивление, помноженное на отвращение. Самовлюбленные хлыщи, которые себя воспринимают как центр Вселенной, вокруг которой всё крутится. И большая часть людей им что-то или должна, или обязана высказать почтение или даже восхищение. Таких людей сложно переделать. И самое разумное в данной ситуации – просто принять факт того, что в мире одновременно проживает великое множество живых существ, и они вовсе не обязаны тебе нравиться.

– Ну что, принял присягу, и никто не сказал, как надо приветствовать офицеров? – Креуг сразу взял 'быка за рога'.

– Я только что собирался это сделать, но ты меня опередил, – миролюбиво ответил я, всё еще надеясь успокоить ситуацию.

– А, ну тогда молодец. Ну, приветствуй офицера, не буду тебе мешать, – наглая, самоуверенная улыбочка скользнула по губам гондорца.

– Офицер, приветствую тебя, – я прижал правую ладонь к сердцу. На самом деле, меня, его подначки не задевали. Тем более, эта форма приветствия официально утверждена в уставе. Другое дело, что она не часто соблюдается.

– Так-то лучше, – Креуг удовлетворенно вздохнул. – Пошли, проведем учебный поединок, – сказано это весьма непреклонным тоном.

Фактически, хоть я и находился в другой сотне, он мог мне приказывать. Так что подчинимся. Размышляя, чем всё это закончится, я проследовал на учебную площадку...

Нас разделяло около восьми футов, и первые мгновения мы оценивали друг друга. Вернее я оценивал, а гондорцу это и не нужно, он просто не торопился начинать показательную порку новичка.

Рослый, ниже меня всего на пару дюймов, сильный, и очень ловкий соперник этот Креуг. Правильные черты лица, волевой подбородок, черные волосы – он смотрелся основательно и уверенно. Вот только тоненькая полоска усиков и самодовольная ухмылка портили общее впечатление.

По виду ему можно дать лет тридцать, но потомки нуменорцев живут долго. Так что этому воину вполне могло быть и пятьдесят лет. Как и все знатные гондорцы, он начинал заниматься воинскими искусствами с пяти-семи лет, и за столь долгий срок научился очень многому. Истинные гондорцы, несмотря на качества, что я перечислял выше, по настоящему храбры, упорны в бою, и не привыкли отступать.

Креуг являлся серьезным соперником, особенно если учитывать, что я впервые взял меч в руки три месяца назад.

Гондорец экипировался серьезно – кольчуга до середины бёдер, панцирь с наплечниками, наручи и поножи. На голове шлем с маской до середины лица. В руках шит и затупленный меч. Все по настоящему, кроме оружия, которым теоретически нелегко убить или покалечить противника.

Впрочем, я экипирован не хуже. Просто все вещи у меня более простые, не такие надежные или красивые.

Гондорец, красуясь, резко крутанул мечом. Шум рассекаемого воздуха звучал солидно.

Креуг сделал быстрый шаг вперед, ещё шагнул, и вот он уже около меня. Стремительный удар его меча я принял на щит, и постарался ударить сам. Противник легко ушел в сторону, оказавшись сбоку и чувствительно, колющим ударом пробил мне в плечо.

Меч затупленный, кольчуга смягчила удар, но боль от резкого выпада все равно немалая. Ладно, потерпим.

Я попытался провести атаку, сделав несколько выпадов. Противник отступил назад, выманивая. И я попался.

Креуг провел стремительную атаку, ударив ощутимо по правой руке. Мой меч выпал на землю. Противник, шагнул 'вразножку', меняя ритм и скорость движения. Один удар я успел отбить щитом, ушел от второго, блокировал третий...

Его щит очень резко и увесисто ударил меня по голове, а следом последовала подсечка, и вот я уже на земле.

Более десятка зрителей зааплодировали крутому десятнику. Что ж, я тоже находился под впечатлением от его силы и скорости. Креуг по настоящему, без шуток, хорош в бою.

Ставя точку, он уперся клинком мне в горло. Я поднял руки, подтверждая поражение

– Сдаюсь....

– Слухи о твоих последних успехах сильно преувеличены, – развернувшись, он покинул площадку.

Н-да. Почему каждый человек в любом мире любит под конец сказать что-то героически-банальное?

Покряхтывая, я начал вставать. Меня подхватили под руки, и я с радостью увидел своего десятника.

– Привет Грес, как тебе зрелище?

– Порадовало, – он постучал по спине, отряхивая пыль. – Живой, ничего не сломал?

– Нормально всё, – хотя и плечо, и голова после удара болела и правая рука основательно 'отсохла', ответил я. – Как ребенка....

– Не бери в голову, Мэл, – десятник попытался меня приободрить. – Креуг лучший меч в Изенгарде. Он известный боец, серьезно воевал, да и на турнирах брал призы.

–Теперь я усну спокойно, с чистой душой.

– Хе-хе, – Грестлинг засмеялся. – Ну а если серьезно, на хрена ты затеял эту схватку?

– Я? Да он мне сам ее предложил в приказном порядке. Он же офицер. Да и трусом не хочется прослыть, отказавшись.

– Хм, странно, – десятник на минуту остановился. – Не знаю, серьезно это или нет, но помни, Креуг человек основательный, и просто так ничего не делает. В общем повнимательней будь... А я за тобой присмотрю.

– Спасибо, благодетель.

Возвращаясь в казарму, я всё думал: это самостоятельный поступок Креуга, вызванный желанием поставить новичка на место, или кто-то попросил его устроить мне проверку?

* * *

Десятого августа десяток Грестлинга отправили проверить несколько окрестных деревень. Воевода Тродинг Славный своё дело знал туго, и к службе относился более чем серьезно. Поэтому каждый месяц, два-три десятка отправлялись из крепости с задачей пройтись по деревням, проверить настроение, узнать, чем живут люди, поговорить.

В этот раз очередь выпала на десяток Греса. Меня, как полноценного члена коллектива, также привлекли к этой задачи. Я признаюсь, весьма рад внести некое разнообразие. Служба и тренировки вещь конечно нужная и полезная, но и развеяться не помешает.

Такие дозоры в среднем занимают около недели. Что бы охватить побольше деревень, все воины едут на лошадях.

Мой конь носил имя Яблоко, и он мне очень понравился. Высокий, мощный (коня подобрали серьезного, под мой вес и рост), черный в белых яблоках, он смотрелся замечательно красиво.

С Яблоком мы познакомились в конюшне, и он решил считать меня хорошим человеком, когда я угостил его куском хлеба, густо посыпанным солью.

К тому времени я, конечно, не стал нормальным наездником, но на коне держался более-менее уверенно. Мое тело привыкло, я уже не вываливался из седла при внезапных остановках, не натирал задницу, или ноги.

В общем, передвигаться на лошади здорово. А если тебе не нужно делать это целый день, и не обязательно скакать сто лиг, но это занятие становится радостным и интересным. Я еще на Земле мечтал этому научиться.

Мы выехали рано, когда в Изенгардской долине лежали тени, а утренний туман стелется над землей. Первые птицы только начинают распеваться. Воздух бодрит и отчётливо отдаёт сыростью.

Шагов на сто впереди двигался парный разъезд, а остальные двигаются более-менее компактной группой. Я ехал стремя в стремя с десятником. Изредка мы перекидывались общими фразами. С десятником у нас сложились 'правильные' отношения. Он мой начальник. Но властью своей не давит, а я, не смотря на нашу дружбу, не наглею, охотно выполняю все приказы и распоряжения, и не подрываю его авторитет. В общем, получилось как надо.

Грестлинг уже неоднократно совершал подобные поездки, хорошо знал местность, и рассчитывал в этот раз вернуться в крепость через семь дней.

Мы находились на полном само-обеспечении, и позади каждого из нас, на седло, приторочен мешок с провизией. Так что не пропадем. Может, и дичь в лесу подстрелим, или местные чем-либо угостят (хотя гостеприимством не советовали злоупотреблять).

На Изенском броде мы повернули направо. Вода чуть слышно клокотала, перекатываясь через торчавшие камни. Пару раз плеснула рыба.

Наша задача состоит в движению по деревням, лежащим вдоль западных отрогов Мглистых гор. Три дня строго на север, потом день на запад, и три дня назад, до крепости.

В тот раз я впервые и так близко познакомился с дунландцами. Обычные люди – крестьяне, рыбаки и охотники. Все, как правило, смуглые, среднего роста, шесть футом для этого народа уже много, и таких людей можно по пальцам пересчитать. У большинства карие глаза, темные волосы, мужчины отращивают бороды и усы.

Одеваются просто, если не сказать бедно. Кожа, шкуры животных, дешевая ткань. Все дети, и многие взрослые, обходятся без обуви.

Живут в деревнях, стоявших, как правило, около многочисленных речушек. Если речки нет, то присутствовал родничок или колодцы. Сажают хлеб, разводят скот, работают на огороде. Много охотников и бортников.

Жизнь у этих людей тяжелая и однообразная. Вот, например, что собой представляет их изба? Небольшое строение, где в тесноте живут семь-десять человек. Полы по большей части земляные, а это значит там полно всяких неприятных насекомых. Крыша из соломы, в лучшем случае из дранки (это кора). Небольшие оконца, затянутые бычьим пузырем. Печка, сени, и пристройки – коровник, курятник и овчарня.

И с утра до вечера однообразный крестьянский труд. Одно поколение сменяет другое, и так век за веком.

Несмотря, а возможно благодаря таким условиям, дунландцы гордый и ранимый народ. И пустых шуток от посторонних не любят.

В каждой деревни, нас неизменно встречал староста. Он приглашал десятника себе в дом, незатейливо угощал. И пока десятник расспрашивал его о последних новостях, интересовался, есть ли в чем нужда, не творит ли кто-то несправедливость и зло, мы или просто его ждали около избы, или совершали небольшую прогулку по деревни.

Сам я никогда не тратил времени попусту, и не ждал десятника. Обычно я вместе со Скрульфом и Ронтом обходили деревню и окрестности. Мне всё в диковинку и очень интересно, а мои спутники тоже не любили сидеть на одном месте.

Мне, к тому же, следовало внимательней осмотреться в этом мире. Познакомиться не только с правителями, воинами и магами, но и знать и хоть немного понимать, жизнь и интересы простого люда. Ничего зазорного или неприятного я в этом не видел. Вероятней всего, рано или поздно, я начну создавать свой поселок-город-государство. Где оно будет, и кто туда войдет, это пока другой вопрос. Но учиться понимать людей из различных социальных прослоек надо уже сейчас.

Местные, конечно, не бросались нас обнимать с радостными криками, но, в общем-то, настроены миролюбиво и спокойно. Всё это являлось следствием того, что Гондор проводил достаточно грамотную и правильную политику на подчиненных землях. А отсутствие альтернативы в лице притязаний на собственное государство или переход под другую руку, позволяло ситуации продолжать оставаться в неизменном виде.

Мы проезжали деревню за деревней. Иногда ночевали на чьем-то сеновале, иной раз в лесу. Раз нас застал основательный ливень, с грозами и молниями. И я, почему-то, совсем не удивился, обнаружив, что несколько человек явно побаиваются непонятного природного явления.

А уж лес в этих местах и красив, и богат. Очень часто лесную дорожку прямо перед нами перебегал заяц, олень или даже лось. Пару раз мы замечали диких свиней, разминулись с волчьей стаей. Волки выглядели упитанными, и значит нападать на такую опасную добычу, как человек, им незачем. Так что разошлись мирно.

Как-то раз, уже возвращаясь в крепость, и двигаясь по лесостепи, мы повстречали стадо туров. Мощные, сильные животные, настороженно сбились в плотную группу, выставив вперёд нескольких здоровых быков. Как жаль, что таких красавцев осталось на Земле совсем мало.

В небе мелькали цапли, аисты, а уж различной пернатой мелочи не счесть. Еще выше, под облаками, можно заметить парящих хищных птиц – ястребов, орлов, соколов. А это говорит о том, что добычи здесь хватает.

По вечерам мы устраивали привалы, варили кашу или поджаривали подстреленную лучником Пэгом дичь. Запах костра, свежий ветерок, звуки леса, и радость от самого первого путешествия запомнились мне на всю жизнь. Средиземье дарило замечательные эмоции, и с каждым днем радовало все больше и больше. Я неоднократно мысленно благодарил Азре за прекрасную возможность, что он мне подарил.

Но я не терял время даром. На привалах всегда просил кого-нибудь поучаствовать со мной в учебном бое. Несколько раз занимался стрельбой с Пэгом.

Также я сообразил, что передвигаясь на лошади, можно использовать это время с пользой. Я тренировался в магии. Учился чувствовать окружающих, в том числе и Яблоко. Конь, кстати, практически всегда излучал сильный позитивный, иногда даже весёлый настрой. Это натолкнуло меня ряд интересных мыслей. Вот, например Радагаст Карий – за счет чего он управлял птицами и прочими животными? Почему они его любили и охотно слушались?

Понятно дело, эта магия Жизни смешанная с магией Разума. Могу ли и я продвинуться в этом направлении?

Кстати, очень интересная деталь – Радагаста слушались огромные орлы. Но мало кто знает о версии, согласно которой гигантские птицы это те же Майары, выбравшие для своего воплощения другую форму. Так за счет чего одни Майары помогали другому? За счет дружбы, общей цели или чего то иного?

Но эта теория. А пока же я самостоятельно изучал практику. Учился чувствовать эмоциональный и энергетический фон людей, животных и окружающего мира, делал попытки отдавать мысленные команды Яблоку, старался уловить мысли других воинов и 'гонял' энергию по своему телу...

Днём, когда особенно жарко, я часто холодил себе ладонь и хлопал коня по шеи, или крупу. Яблоку, судя по всему, такая прохлада очень нравилась, и он радостно ржал.

В Изенгард, как наш десятник и рассчитывал, мы вернулись под вечер седьмого дня. Следующий день нам дали на отдых и помывку в бане. А затем началась ежедневная рутина.

Двадцатого сентября, разбившись на десять отрядов, наша сотня 'Степная доблесть', оснащенная многочисленными телегами, и специально набранными из деревни возничими, отправилась на сбор дани по окрестностям. Такое мероприятие происходило ежегодно. По правилам местные жители отдавали десятую часть всего, что удалось взять за год с поля, леса и реки.

Официально дань взымалась 'за защиту'. А практически, говоря современным языком, всё это можно было назвать 'платой за крышу', потому что в данной местности иногда десятилетиями не случалось ничего страшного. Можно сказать, что Изенгард получал своё, за охрану от себя же!

Наш десяток опять проехал через ряд деревень. В этот раз местные смотрели на нас менее дружелюбно. Еще бы, кому нравится отдавать кровное, которое в ином случае можно или продать или вложить в собственное благополучие?

Через семь-девять дней все маленькие отряды возвратились с честно отобранным добром в крепость.

29 сентября Изенгард отмечал праздник. Он назывался 'День Изобилия', и посвящён собранному урожаю, плодородию, и семейному благополучию. К этому времени в деревнях завершались все полевые работы: вывоз хлеба в овины, жатва, сборка льна. Люди сделали запасы на зиму и теперь имели полное право отдохнуть и развлечься.

По традиции, в этот день в Изенгарде устраивалась ярмарка, небольшое гуляние и различные соревнования, на которых мог поучаствовать любой желающий, и даже заслужить приз.

Для этой цели, снаружи, на холме недалеко от Изенгардских стен сколотили небольшую трибуну для зрителей – тех, что богаче и знатней. Простой люд стоял, где ему вздумается. Некоторые залезали на деревья для лучшего вида.

Ристалище продолжалось весь день. Сначала соревновались между собой лучники. Немало местных степных и лестных умельцев, по крови дунландцев, пришло поучаствовать. Призом служил прекрасной лук, гондорской работы, с красивыми накладками из серебра. Комплектом к нему шёл удобный и дорогой колчан с тридцатью стрелами. Победителем в этом соревнование, к огромной радости многочисленных местных жителей, вышел молодой дунландец по имени Осго. Он с достоинством принял от Воеводы лук и потряс им в воздухе. Толпа ответила радостным криком.

Осго наверняка заприметили и как пить дать пригласят в изенгардский отряд. Это соревнование, преследовало и такую цель – поиск перспективных и опытных воинов.

Потом проходило соревнование по борьбе без оружия. Парни и мужики боролись не плохо, но если бы здесь появился наш русский богатырь Александр Карелин, он бы им показал, что такое настоящая борьба!

Следом выступали воины в пешем поединке. Из оружия можно выбирать любое, главное затупленное. Этот поединок занял больше всего времени и под конец остался лишь один победитель. Лично я, да и почти все воины не удивились, узнав, что им стал лейтенант Креуг. Победителю достался замечательный шлем, с выдвижной стрелкой на нос, и боковыми накладками, защищающими уши и щёки. К шлему Креуг получил и дополнительное вознаграждение – бочонок приличного гондорского вина 'Кровь Дол-Амрота'.

Пока пешие воины отдыхали, своё умение показывали конники. У них проходило два вида соревнований – попасть копьём на всём скаку в довольно маленькое колечко, затянутое тканью, и висящее на веревке, а затем поединки один на один до победного конца.

В этих двух соревнованиях оба приза получили два разных гондорца из 'Память Нуменора'.

Потом, ближе к вечеру, прошла общая потешная схватка отряд на отряд. 'Степная доблесть' против 'Память Нуменора'. Двадцать на двадцать, самые лучшие из каждой сотни. Среди 'наших' находился и Грестлинг, и я очень переживал за друга. Но не судьба. Потомки нуменорцев показали, как умеют сражаться, и никому не отдадут первенства в этом деле.

Впрочем, итог общей схватки практически никого не удивил. Все уже привыкли, что в гарнизоне есть элитная сотню, и есть другая, проще, и рангом пониже.

Вы спросите, а почему я не участвовал не в одном из соревнований? Например, в борьбе? Ответ прост. Прежде всего, я не столь самоуверен, чтобы после четырех неполных месяцев думать, что стал серьезным противником для тех ребят, что мерились своими навыками. Ну а главная причина заключалась в том, что меня, как новичка, в тот день поставили на пост, на охрану ответственейшего участка крепостной стены у самого дальнего леса. Армия, она, знаете ли, и в Гондоре армия. Старослужащие по праву отдыхают и наслаждаются красивым зрелищем, а 'первогодки' служат. В принципе это даже справедливо, и именно так и должно всё проходить. А все детали, которые я здесь пересказал, я узнал впоследствии, с массой интересных и красочных деталей, от своего друга, десятника Грестлинга.

Последних победителей награждали уже в сумерках, при зажжённых факелах. Зрители и участники расходились уставшие, но довольные. Темы для разговоров на ближайшие два-три месяца найдены.

Ну а затем снова потянулись служебные будни. Каждый день, особенно когда он проходил на посту, казался длинным и утомительным. Но как-то незаметно дни складывались одни к одному. Вот уже неделя прошла, вот и осень закончилась. Пожелтела, а затем и облетела листва. Всё чаще небо стало темное, свинцовых оттенков. Залили дожди.

Затем пришли первые заморозки. И на юг Мглистых гор опустилась зима. В восточных степях, подальше от гор, она мягкая и тихая. Там температура редко опускалась ниже нуля по Цельсию.

Но в Изенгарде, благодаря близкому соседству гор, зимние месяцы выдавались холодными. До серьезных заморозков дело доходило не часто, но иной раз подмораживало не плохо, особенно по ночам.

Кроме всего, мы жили в районе Врат Гондора, между Белыми и Мглистыми горами. И из-за географических особенностей, здесь гуляли зимние ветра, накидывая немало снега, который постоянно приходилось расчищать. И температура вроде и не сильно падала, но постоянный ветер и сквозняки создавали какое-то не проходящее ощущение мерзлой и неприятной стылости.

За это время, Креуг ещё трижды вызывал меня на тренировочной поединок. Несмотря на понимание, что без конфликтов прожить не удастся, и эти маленькие унижение весьма небольшая плата за возможность спокойно жить и учиться в Средиземье, мне всё это начинало надоедать

К тому же я начал чувствовать исходящее от бравого лейтенанта настроение не просто поставить слишком умного новичка на место, но и усиливающуюся неприязнь. Чем она вызвана, я не понимал. Неужели моим желанием учиться, частыми тренировками и знанием грамоты.? Конечно, я осознавал, что выделяюсь из общей толпы, но испытывать ненависть? С чего?

Хотя, с другой стороны, это незначительные трудности. Я вспоминал наш мир, где всяких уродов, мстительных и недалеких людей, которые любят находить себе объект для травли, насмешек или собственного самоутверждения, на порядок больше, и радовался, что в Средиземье всё иначе.

Естественно, все три поединка я проиграл. Но в последней нашей схватке, которая произошла в апреле, я уже не был простым мальчиком для битья. Креугу пришлось немного попотеть, что бы добиться победы. Это почувствовал и он, и я, и многочисленные зрители.

А я в тот день понял простую вещь – Креуг, на самом-то деле, оказывает мне большую услугу. Сражаться с соперником, который тебя превосходит, всегда полезно. Особенно если ты не дурак, и можешь учиться на своих ошибках. Вот я и учился, а Креуг выступал строгим экзаменатором, по оценки которого я мог реально оценить свой прогресс.

После апреля поединков больше не было. В 'Памяти Нуменора' одного из двух полусотников перевели на другое место службы. На его место назначили Креуга. Похоже, новый статус, делал несолидным для него поединки с рядовым солдатом из простой сотни.

Не знаю, можно ли за год стать хорошим бойцом, но мои старания явно приносили результат. В своём десятке, на любом из видов оружия, я уже побеждал всех, кроме Грестлинга. А в стрельбе из лука уступал лишь Пэгу, у которого, кстати, научился многим вещам.

Не стояли на месте и мои занятия магией. Вернее не так – я занимался, но особых успехов как-то не замечал. Я столкнулся с одной проблемой – отсутствие теоретических знаний, а времени и возможностей на самостоятельное осмысление вещей и процессов не хватало. Для качественного рывка вперёд мне требовался учитель, ну или тот, кто хотя бы мог дать два-три дельных совета или намека.

Здесь я задумался о Гэндальфе, о других Магах, и о Сауроне. А где учились магии эти ребята? Самостоятельно, по книгам или кто-то им помогал? Если самостоятельно, то как, и где эти книги? Если им помогали, то кто? Эльфы, Бомбадил, кто-то ещё? В Валиноре, понятное дело, их неплохо натаскали, ну а в Средиземье что?

Да и вообще, странное дело, Гэндальф и его товарищи, приплывшие из Валинора, прожили в Средиземье не одну тысячу лет. И что, за такое продолжительное время они освоили? Научились зажигать посохом хворост, понимать птиц и животных, разгонять тучи? Как то мелковато, на мой взгляд, всё это для Майа.

В чем здесь причина? Магический потолок этого мира? Или банальное нежелание учиться и расти? Если я и так круче всех, то зачем ещё напрягаться?

Очень интересно, почему Маги, прибывшие с конкретной задачей нейтрализовать Саурона, не развивались, не усиливали свою силу и возможности? Носить титул Мудрого, это конечно здорово, но что дальше? Разве нельзя за это время придумать интересный ход против Саурона? Почему всё противодействие, по сути, сводится к защите, а не нападению?