Текст книги "Джок. Награжденный Тенью. 'День сурка' для Джока"

Автор книги: Андрей Руб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

49% несчастных случаев происходит после слов: «Смотри, как я могу!».

А остальные 51% – после слов: "Херня!.. Смотри, как надо!".

  Прошло ещё два дня пока мы, двигаясь по дороге, обнаружили цивилизацию.

  – Там – деревня, – Шаис ткнул в незаметную тропинку вправо.

  – Ну, пошли, посмотрим, чего там... и как.

  Продираясь по едва заметной тропке, с кучей ловушек километра через три мы вышли к какой-то... ...веси. Другого слова я подобрать не мог. Мы стояли в кустах и разглядывали... это... жилье. Три дома-полуземлянки крытые прелой соломой. Никаких печных труб и прочих пятистенков. Никакого стекла, в окнах бычьи пузыри, черные бревна. Пара коров, какой-то огрызок поля, которое мужик с парнем пашут на таком одре.

  Мирное сельское поселение...

  Я мысленно взвыл. Да чтоб сапогом и мне по яйцам! По ходу влетел я по-полной! Это либо монгольская, либо домонгольская Русь. Вот твою ж... жопу на барабан! И что теперь делать? То-то этот толковал про князя. Да что ж та не везет то так?! Хоть бы в 'галантный век' вперлись. А тут ни народу... ни-че-го! Эх и взбесился я. Правда, молча. Эх! И накатило на меня!

  – Сзади воины на лошадях, – раздался бесстрастный голос Шаиса.

  Гоша мгновенно ощерился кинжалом в левой руке, а правой стал доставать любимое боло. Я же почувствовал неизъяснимую радость. Вот счас мне кто-то и ответит на все невысказанные вопросы.

  – Посмотрим, кто... и валим всех, если что, – коротко распорядился я.

  Что-то мало мне верилось в миролюбие воинов едущих в эту деревеньку. Хотя это могли быть и сборщики налогов и люди местного князя, и просто проезжие... но вот интуиция кричала, что не с добром идут воины.

  Шаис снял свой плохонький лук, который смастерил первым делом. Стрелы у него конечно были дрянь, с костяными наконечниками. В основном на дичь. Но зная меткость дроу, разницы для жертвы большой не было – засадят тебе в глаз стрелу с костяным наконечником или с металлическим.

  Шаис оттянулся назад, вглубь леса шагов на пятнадцать-двадцать. Гоша молча перетек на другую сторону тропинки. Там было больше места, где можно раскрутить боло. Вокруг тропинки росли кусты, эдакий густой подлесок, так что гнаться за нами на коне дело весьма бесперспективное. Проезд есть, но только по одному, гуськом. Хорошее место.

  Я разместился за здоровенной сосной, так что заметить меня можно было только в упор. Я достал костяное изделие неизвестного мастера и подкинул в руке. Уж одного-то я вальну без вопросов. А затем останусь только с кистенем из камня. Я посмотрел в сторону Шаиса. Вот же 'Чингачгу?к'. В пустом весеннем лесу он растворился, как кусок сахара в кофе. Умеет, чего и говорить. Даже зная где он, разглядеть мне его не удалось. Посмотрел на Гошу. Его тоже в зарослях не особо заметишь.

  Прошло меньше минуты, и на тропинке появился первый всадник. Я молча кивнул Гоше, проведя большим пальцем по шее. Это означало, валим, кого можем – и если что, сваливаем в лес. Черт его знает, сколько их. Все было ясно. Первый всадник был раскосым и на мелкой лошадке. Явный степняк, одетый в засаленный халат. На его башке был малахай или что-то подобное. В общем, лисий треух. На поясе сабля, за спиной лук в налучье. Колчан был приторочен к седлу.

  Это он совсем зря. Ничего он не успеет – покойничек. А вот, сколько их сзади?

  Первого степняка, судя по всему дозорного – мы пропустили. Шаис все равно не даст ему уйти. Шагах в сорока позади него ехали остальные. Восемь человек. Неполный десяток. Даже заводные лошади были. И судя по всему с добычей. И сто процентов перлись, не поздороваться с деревенскими, и не выпить с ними самогону.

  Ну что ж? Тут пару-тройку мы приголубим.... А дальше – как пойдет.

  Этот красавец-дозорный даже сидя на лошади, был чуть выше меня. Остальные тоже не отличались богатырским сложением. В общем, напоролись мы на легковооруженных конников. Почти все были одеты одинаково. На головах малахаи, отличающиеся лишь материалом. Шапчонки были с острыми или с округлыми тульями и расширенным кверху околышем, с которого свободно свисали пушистые звериные хвосты. Все кроме одного одеты во что-то вроде халатов. У двоих стеганые, с косым запахом и узкими длинными рукавами. На руках у всех кожаные рукавицы. Все в штанах и сапогах. Вооружение лук и сабля. Несколько человек с копьями. И что характерно, у каждого волосяной аркан возле седла. И только один в кольчужке и корявом шлеме. Десятник, наверное. Вот его и буду валить первого.

  Пока я их разглядывал, в голове всплыло слово – людоловы.

  Ню-ню. Не всем сегодня удастся поймать удачу.

  Мое раздражение и злоба плавно перетекли в кристальную ясность чистой и незамутненной ненависти к... этим. Они подъехали и я, вышагнув из кустов, я метнул отлично сбалансированный костяной кинжал в десятника. Он стал заваливаться с кинжалом в шее. Секунда ушла у них на осознание того, что их вдруг начали убивать. В этот момент послышался шелест боло и один из степняков получил его на шею. Главная подлость состояла в том, что камни на концах так хлестанули беднягу по раскосой роже, что он без звука стал валиться из седла.

  Не иначе как "от большого ума" пара придурков, завизжав что-то воинственное ломанулось ко мне, безоружному. Наверное, они хотели поблагодарить, за то, что избавил их от плохого командира. Двое рванули к Гоше, доставая сабли. Оставшаяся парочка стала доставать луки, чтобы поддержать меткими выстрелами своих боевых товарищей.

  Дико визжа чего-то нечленораздельное первый 'орел' наезжал на безоружного меня, размахивая саблей.

  Вот так и гибнут во цвете лет!

  Когда он почти подъехал я, не дожидаясь пока меня, рубанут саблей, шагнул обратно за сосну. Степняк ловко двинул за мной, намереваясь закончить дело одним ударом. Оно и закончилось одним ударом, когда этот придурок появился там вместе с лошадью.

  Я наврал.

  У меня остался не только кистень. У меня с той стороны сосны стоял двухметровый боевой шест из выдержанного дуба. Я приватизировал пару штук в яранге у шамана. Они там составляли её остов. Хорошее выдержанное дерево. Лишнее, правда, пришлось отрезать. Я конечно не теквондист, но пару приемов пешего против всадника разучил. Мало ли какой случай? Да и так покрутить пришлось. Десятник у меня в Вигосе был большой поклонник этого предмета. Адептом я, конечно, не стал, но вот с десяток приемов освоил вполне прилично. А что делать? Как там, в 'Особенностях национальной охоты' было про корову: 'Жить захочешь – ещё не так раскорячишься...'.

  Подхватив шест, я раскрутил его. И вот как только степняк неосторожно выскочил, погоняя лошадь, так сразу мой маховый удар по ногам лошади и завалил всадника на землю. Где он соответственно мгновенно и получил по своей раскосой роже тяжеленым дрыном. После чего судя по умиротворению на остатках его лица его перестали волновать все земные проблемы.

  Да, вот лошадку мне гораздо жальче этого клоуна. Но, на войне как на войне...

  Следующий 'наймит мирового капитала' увидев столь переменчивую судьбу своего товарища, решил было достать лук и с комфортом застрелить меня издали. Но понял, что уже категорически не успеет. Я окажусь рядом с ним быстрее. И тогда он, подняв саблю, обреченно кинулся на меня. Что я могу сказать? Итог оказался таким же предсказуемым. Правда, провозился я чуть дольше.

  Вот она судьба! И сабелька его нифига ему не помогла. Она почему-то сломалась в самый ответственный момент.

  А я? А я ещё раз подтвердил народную истину: 'Против лома нет приема!'.

  А вот те, на тропе которые хотели пострелять в нас дурачков безопасно стоя на дороге... там, на дороге и умерли. Так и не успев выстрелить. Заодно Шаис подстрелил и ту парочку возжелавших Гошиной крови. Пара десятков шагов для дроу – не расстояние. Это практически стрельба в упор. Как я и думал, все получили стрелы в лицо.

  Вот интересно успел дозорный ускакать или все же познакомился с 'Веселой Смертью'? Хотя зная Шаиса думаю, что никуда он ускакать не успел. Теперь осталось переловить лошадей и посмотреть чего эти уроды успели награбить. Ну, это самая приятная часть.

  А что, кто-то мог подумать, что такую связку я не предусмотрел или мы её ни разу не отрабатывали? Это зря! Я человек старый, больной... на почве своей безопасности. И ввязываться в драку с непредсказуемыми шансами никогда не стану. Вот такое я... ну впрочем, вы это и так знаете.

  Вот если б это были тяжёлые всадники тогда, да. Шансы у них были бы. Не сказать, что большие... лес кругом, но всё-таки. Не так уж и просто завалить подобного одоспешенного профессионала. По опыту знаю. А эту шантрапу? Несмотря на их трехкратное численное превосходство, я как-то даже как соперников их не очень рассматривал. Имея в поддержке дроу, который мог держать семь стрел в воздухе одновременно? Да при его-то феноменальной меткости? Можно было оставить его одного. Он, наверное, и один положил бы этих 'вояк'. Но это было бы несправедливо. Мне тоже охота размяться. Он же не стал стрелять в напавших на меня? Правильно, не стал! Знал, что я обижусь, если он их убьет. А так я их убил, и все в порядке с моим авторитетом – он не пошатнулся.

  Подумаешь гуманизм. Вон Гоша – последних дорезает. Контрольный удар костяным кинжалом.

  – Э! Кулибин! Одного оставь допросить! – заорал я, видя, что он направляется к последнему условно-живому, который получил болом по морде. – Хотя с другой стороны, – пробормотал я себе под нос, – татаро-монгольского-то я ни фига не знаю.

  – В младших классах мальчики бьют красивых девочек портфелями по голове, – нравоучительно произнес Сим, – а потом удивляются, почему все красивые девушки – дуры.

  – Это ты к чему?

  – Болван! Может в деревне его кто-то знает. Или сам пленный может говорить.

  – Ну-да, ну-да, – в раздумье я покивал головой. – Это ты пожалуй прав. У Шаиса и мертвый разговаривать станет. Гоша, – заорал я, – свяжи этого недоумка и можешь заниматься трофеями. Теперь нам все пригодится...

  Сожалел ли я о чем-то? Нет. Значит, судьба у этих встретить меня.

  – Если русского человека посадить, то в глубине души он обязательно будет знать за что, – утешил меня Сим чьим-то афоризмом подходящем к случаю.

  Пошел я посмотреть на воинов поближе. Надо ж знать чего они из себя представляют.

  М-дя.

  Малахаи у всех разные. Опознал я шкуру кабарги и соболя. Ну и как я и говорил, был волк и лиса. Интересно может это что-то значит? Так – теперь одежда. Однако. Одеты воины в основном в мягкие панцири в виде длинного кафтана с листовидными оплечьями. Только вот сшиты они нифига не из материи, как представлялось мне по книжкам. У троих они сшиты из слоеной кожи, а у остальных из войлока и вдобавок простёганы металлическими пластинками.

  Поймал я себе лошадь. Ну, надо же, не соврали? Лошаденка мелкая да и опасался как бы подо мной не сломалась. Но ничего, она оказалась достаточно крепкой. Вообще хрен бы мы и половину поймали, без Шаиса. Тот как-то ловко посвистел, чего там пошептал и эта скотина присмирела. Поводья на седло, что б двигаться гуськом и можно дальше... приобретать трофеи.

  А 'моя' лошадь, эта та которую я себе присмотрел, от бывшего десятника оказалась такой скотиной! В прямом смысле. Эта тварь решила меня цапнуть. Не, ну чисто собака. Настроение у меня было неподходящее миндальничать. Ну и засветил я ей кулаком в лоб. Ничего так, живучая оказалась животная. Башкой помотала и решила ещё раз меня цапнуть, видимо с первого раза не дошло. Ну я её по голове ещё раз и приложил. О! Дошло кто теперь хозяин. Ага. Вдобавок это оказался жеребец. До этого мне как-то некогда было интересоваться такими подробностями. Все равно мелкий он по сравнению с теми, к которым я у себя привык. Масти он каурой*.

  – Значит, и звать я тебя буду Кауркой, – обратился я к нему – Понял?

  Жеребец недовольно фыркнул.

  Я, не обращая внимания на его настроение, привязал поводья к ближайшему кусту. И стал помогать Гоше марод... э... снимать и вьючить трофеи на лошадей. Пригодится – фсе. Продадим или сменяем на что-то нормальное. Нам нынче все надо. От оружия до доспехов. А доспехи всегда стоят немеряно. Хорошие, я имею ввиду. Провозились, наверное, с час, пока поснимали все нужное. Лошадку, которой я ударил по ногам, пришлось, сожалея – дорезать. Не оставлять же её мучиться с перебитыми ногами. Да и мясо опять же.

  В итоге обзавелись мы табуном из пятнадцати коней. Восемью 'доспехами' и мечами. Ну и т.д. Кольчужку со шлемом я подарил Гоше. На меня она по-любому бы не влезла. Да и беспокоюсь я за него. Это раньше он был гоблин. А теперь-то он – человек, и кожа у него человеческая. А значит слабая.

  Наше появление вызвало в деревне фурор. Не знаю как бойцов, а лошадей хорошо разглядели. На местных они нифига не походили. Народ побросал работу и срочно стал вооружаться. До деревни метров семьсот. Пока мы ехали, народ попрятался. Остались только мужики, вооруженные кто чем. Пара человек с топорами, у троих рогатины. Даже пацаны похватали серпы. Ха, у одного даже меч есть. Богатство по нонешним временам. Все сгрудились у избы побольше, явно намереваясь дать бой.

  Остановившись метров за двадцать до толпы, я, оглядев неказистое воинство, обратился к ним с прочувствованной речью:

  – Мы гости. Добрые гости. А лошадки, – я похлопал Каурку по шее, – это добыча.

  – Цем докажешь? – настороженно глядя на меня осведомился хмурый мужик лет пятидесяти, ловко держащийся с мечом.

  Правда, прозвучало это как-то вроде:

  – То не лжа ли есмь?

  – Не лжа! Пусть кто-то сходит, да посмотрит. Добычу мы взяли,– я, не оборачиваясь, ткнул большим пальцем себе за спину. – Но конина осталась, заберите себе.

  – Сколь там их было? – ни разу расслабляясь, поинтересовался мужик.

  – Девять.

  – И вы их троима взяша?

  – Да, – надменно глядя на него ответил я.

  – Сё дивь? Вы дружинные?

  Блин, а это-то чё? В голове соответствия у меня не нашлось. То ли он имел в виду, что мы дружинники княжеские, то ли просто чьи-то бойцы.

  – Я, барон Ольт. Ярл, по-вашему. Издалека. Путешествую.

  – Третьяк, – представился мужик и поклонился.

  Меч при этом он не опустил. Было видно, что эта тяжесть ему привычна. Посмотрев на то, как он стоит, и как держит меч, мне сразу было понятно, что это не крестьянин 'от сохи'. И меч ему привычней орала.

  Мужик со здоровым скепсисом смотрел на меня. Видно, что у меня нихрена кроме трофеев нет. Одет я в простенькую рубашонку и обычные штаны. Только вот башмаки не местного фасона. Сабля у меня явно трофейная. Уж чего-чего, а в этом местные должны хорошо разбираться. Поэтому этот и удивился – чем и как мы могли положить столько народу и не получить никаких ран.

  – Людоловы к вам шли. Степняки. Мы перехватили. Пришлось убить.

  Мужик все также сторожа каждое мое движение что-то прошептал парню лет тринадцати. Тот сорвался с места и, обогнув нас, почесал в сторону, откуда мы пришли.

  Понятно. Пошел проверять. Я, продолжая со снисходительной улыбкой глядеть на мужика, предложил:

  – Может в гости пригласите?

  Мужик отрицательно покачал головой.

  – А если мы оружие снимем? – лениво поинтересовался я, чисто ради прикола.

  Мужик снова отрицательно покачал головой.

  – Да, и скажи своему лучнику, – я ткнул пальцем в сторону какого-то сарая, за которым тот 'спрятался', – чтоб лук убрал. Мой друг нервничает. А убить он его успеет раньше, чем тот сумеет натянуть тетиву.

  Мужик, подумав пару секунд, повернулся и скомандовал:

  – Годин, убери лук, гости нервничают.

  Шаис всё-таки урвал себе приличный лук. Клееный, сборный... единственно, что короткий – для конного. А так весьма и весьма достойный. Он сидел позади меня с наложенной стрелой и сторожил 'пейзан'. Черт его знает, что им со страху в голову стукнет? Возьмут и 'пальнут' с испугу. Видел я такие штуки.

  Просто так сидеть и ждать, пока прискачет пацан с известиями, мне надоело. Я спешился и потянулся. Пора и с подарочком разобраться.

  – Слышь, Третьяк, там у нас пленник есть. Говорить у вас с ним кто-то может?

  – Ты не бяше по-торски?

  Спросил он у меня что-то вроде этого. Не бяшу я, и нихрена почти не понимаю. И как с ними разговаривать? Я и так понимаю его с пятого на десятое. Плюс он цокает и цвикает. Караул! Больше по интонации и догадываешься. Черт его знает, кого мы завалили? Торков, чёрных клобуков, монгол каких-нибудь или ещё кого? Если память мне не изменяет, то племен этих и народностей хоть застрелись.

  Короче переводчик нужен.

  – Толмач, – подсказал Сим.

  – Толмач надоть, – эхом откликнулся я.

  – Я могу, – отозвался Третьяк.

  – Отлично! Вот и забирай его. Гоша, приволоки пленники и отдай Третьяку, – беспечно повернувшись к мужикам спиной, отдал команду я.

  Сидевший позади нашего табунка и обряженный в трофейную кольчужку Гоша подъехал, ведя заводного коня с привязанным пленником в поводу. Подъехав к мужикам, он спешился, достал нож и перехватил верёвку под брюхом лошади, которой закрепили пленника. После чего спихнул его, как мешок с дерьмом. Тот грохнулся на землю и застонал. Да-а, чем-чем, а человеколюбием Гоша явно не страдал. После чего ведя коней, оттянулся обратно.

  – Бери его. Поспрашивай сколько их, где и как вашу... весь нашли.

  Про тропку я сказал. Но вот реально найти её просто так, очень проблемно. Да и ловушки, которые мы просто обошли, не позволят непрошенным гостям просто так добраться сюда. Там была пара волчьих ям неплохо замаскированных и несколько привешенных бревен. Про настороженные самострелы я уже не говорю. Тот кто 'оборудовал' тропинку понимал толк в защитных сооружениях.

  *Каурый – светло-каштановый, рыжеватый.

  –

  Два убо Рима падоша, а трътій стоитъ, а четвъртому не быти!

Глава 8

Была Державная Россия,

Была великая страна

С народом мощным, как стихия,

Непобедимым, как волна.

Но, под напором черни дикой,

Пред ложным призраком "сво-бо-д"

Не стало Родины великой

Распался скованный народ.

В клочки разорвана порфира,

Растоптан царственный венец,

И смотрят все державы мира,

О, Русь, на жалкий твой конец!

Когда-то властная Царица,

Гроза и страх своих врагов,

Теперь ты жалкая блудница,

Раба, прислужница рабов!

В убогом рубище, нагая,

Моля о хлебе пред толпой,

Стоишь ты, наша Мать родная,

В углу с протянутой рукой.

Да будут прокляты потомством

Сыны, дерзнувшие предать

С таким преступным вероломством

Свою беспомощную Мать!

  Стоящие около избы мужики слегка расслабились. В крохотном окошке приземистой избы мелькали чьи-то лица. Я спешился и ходил вокруг восьмерых мужиков и оглядывал пейзаж. Правда, только делал вид, что мне все пох. Сторожился я. А ну как метнут в меня рогатину? Дырка точно будет неслабая. Честно говоря, непривычно мне все это 'оружие'. Если кто не знает – рогатина это здоровое такое копье с перекладиной. Оно сильно похоже на древко от знамени, только фиговина сверху длиннее, и цельнокованая, с эдакой металлической поперечиной. Это шоб ведмедь вставший на задние лапы и решивший привычно сграбастать и задрать охотника, на нее насадился и дальше не соскользнул и не мог зацепить его лапами. Металл говенный я и так вижу. Сабли наши и ножи трофейные из той же оперы. Кованы на коленке. Не, если рубануть, мало не будет. Но вспоминая свое оружие, хотелось завыть. Шаису лук по любому найдем. Гоше тоже подберем чего-нито по руке. А вот хорошую секиру или топор я, наверное, затрахаюсь искать.

  Весь, затерянная в дебрях, состояла из трех домов, нескольких загонов и пары сараев. Нищета неописуемая. Все жутко корявое, но сделано на совесть. Бревна у изб толстенные. Видно, что строили на совесть. В избе недовольно мычала скотина: корова, козы. В сарае должен быть конь или два. По идее зажиточная деревня. Поля вокруг росчисть. Кусок вспаханного поля. Колодец с журавлем из оглобли. Огороды какие-то. Это то, что мне видно за домами. Избы топятся по-чёрному. Да, блин попал...

  Самое поганое, что историю я знаю так себе. Кто там за кем наследовал, даже и не читал. Летосчисление если мне скажут не от рождества Христова, тоже не смогу пересчитать...

  О, пацан бежит, только пятки сверкают. Спортсмен, наверное. А что? Бегом туда, бегом обратно. Натуральные продукты, нормальная экология.... Че не бегать? Это я старый и ленивый, и бегать отвык. А молодым надо. Подскочил он к главному, к старосте что ли или как там его, и чего-то доложил вполголоса. Я даже подслушивать не стал и так все понятно. Покойников мы убирать не стали. Много чести. Зверье сожрет, если местные не захотят эту падаль хоронить.

  Ну вот, другое дело. Колюще-режущие попрятали, робко улыбаются, кланяются почтительно. Благодарят. Бабы с девками, да пацанва из избы выходят. Тоже кланяются, благодарят. Ну-да, прорвись эта компашка сюда, расстреляли бы селян из луков, да порубили их в капусту. Девок, да пацанов, ну из выживших – в рабы. Стариков под нож. Знакомо до боли. А там – рабский рынок и неволя, скорее всего до конца жизни.

  Третьяк скомандовал бабам накрывать на стол, а пацанам обиходить коней. Народ, получив внятное ц/у, начал деловитую суету. Коней забрали, бабы начали готовить какую-то снедь. А сам Третьяк тем временем приступил допросу.

  Я остановился поодаль стою, наблюдаю. Мужик видно, что воевал, но пленных потрошить явно не умеет. Пнул его пару раз, спросил чего-то. Тот его по ходу его на хрен послал. Так я понял. Я и его самого понимаю с пятого на двадцать третье.

  – Завид, – командует он мужику, – вздуй огонь, да кали железо. Ничего поганец говорить не хочет.

  Я дальше буду по-русски говорить, и переводить, как мне привычно. А то все эти 'паки, понеже, есмь...' и прочие архаизмы и так мозг мне вывихнули. Мне-то их пришлось употреблять, что б меня поняли. Хорошо хоть Сим синхронным переводчиком подрабатывает, а то я вельми 'скудоша мовлю по-росськи'. Так то.

  – Слышь Третьяк, давай мой человек его спрашивать будет. Без каленого железа. А то воняет оно. А ты вопросы нужные задашь? Глядишь, дело и быстрее пойдет.

  Тот поглядел на меня со странным выражением лица и спрашивает:

  – Ты что, ката с собой возишь?

  – Не, – отвечаю, – это просто умелец, каких поискать. Разговорит даже камень. Могу и я, но мне невместно.

  Он кивнул головой, соглашаясь.

  – Твой пленник, поступай, как знаешь.

  – Шаис, тут для тебя работенка есть. Клиент неразговорчивый попался. Говорить совсем не хочет.

  Шаис непередаваемо хищно улыбнулся и, соскочив с конька, достал нож и пошел к ближайшей поленнице. Не буду напоминать, но к людям его отношение, несмотря на то, что он сейчас сам стал человеком, нисколько не изменилось. Не любит он людей-человеков.

  Он достал чем-то приглянувшееся ему полено. Несколькими ловкими ударами наколол щепок, разной длины и толщины. Ножом подровнял их и, повернувшись, направился к молчальнику. В его глазах светилась настолько искренняя радость, что я даже порадовался за него. Судя по всему счас ему, наконец-то, кто-то и ответит за перерождение в человека. Да и любимая развлечение опять же. Настроение поднимется и нервы успокоит. Ну и что, что жестоко? О, темпора, о морес. Так-то!

  Дурной пленник с презрением поглядел на дроу и вдобавок чего-то там пробурчал. И ещё и плюнул в сторону крестьянина, которым виделся ему Шаис.

  – Отвернись, – посоветовал я Третьяку, – не любит он, когда на его работу смотрят.

  Тот послушно, но недовольно отвернулся. Шаис ловко расстегнул халат пленника и сдернул его к связанным рукам, оставив его полуголым. Потом развязал ноги и ловко привязал каждую к колышку. Гоша помогал держать строптивого пленника. Потом так же привязали и руки. В общем, распяли бедолагу. Затем Шаис достал тонко заточенную щепку и воткнул ему в грудь. Потом тонкие как иглы щепки начал втыкать только по одному ему ведомой системе. Иглоукалыватель, блин.

  Секунд десять ничего не происходило. Потом раздался такой вопль! А дальше поехало. Пленный, приколотый как бабочка, начал непрерывно вопить. Причем на разные голоса. Он извивался, мычал и выл и подвывал. Шаис играл на нем на хорошо настроенном пианино. Я отвернулся. Судя по запаху, тот даже успел обделаться.

  Пленник, судя по голосу, уже раскаивался уже не только в том, что плюнул в сторону дроу, но и вообще горько сожалел, что родился на свет. Как он кричал...

  Вот что значит, работает специалист. Любо-дорого послушать. О! По-моему, степняк смог взять верхнее 'фа' в третьей октаве*.

  – Самец ласки перед тем, как овладеть своей любимой лаской, овладевает ещё несколькими ласками. Это – предварительные ласки, – прокомментировал это действо Сим.

  – Да. В этот раз пожалуй ты прав.

  Теперь, когда его разогрели, можно и вопросы задавать. А то у меня много разных накопилось.

  – Третьяк, иди, спрашивай...

  М-да. Ситуевина хуже не придумаешь. Да что ж не прет-то мне так!?

  Слегка поспрошали пленника. Потом я отошел и сделав перерыв и поговорил с Третьяком. Заодно и посоветовался с Симом и вот тогда картинка чуть прояснилась.

  Пленник оказался половцем или кипчаком. Эти как всегда пришли пограбить. Оказалось, что влетели мы в треугольник между Смоленском, Черниговом и Курском. Последний, правда, был далековато. В общем, пока мы были на территории радимичей. Рядом какое-то Новгород-Северское и Черниговское княжества. Это на юге. На севере Смоленское. А мы где-то в междуречье между Десной и Окой. Тут граница между радимичами и вятичами.

  Кто такие? Тоже нихрена не помню.

  Помню про древлян которых княгиня Ольга сожгла в каком-то Искоростене, и вроде как все. Но на всякий случай переспрашивать не стал. Ныне стоит на дворе Маиус или Травень 6731 года от сотворения мира. И чё? Ну узнал я. А как это переводится на нормальный русский? Толку-то? Имена князей, которые сообщил Третьяк, мне тоже ничего не говорили. Пошел узнавать про внешнеполитическую обстановку у пленного. Тот вообще пер что-то неудобоваримое. Тот хан... этот хан. В общем, чушь собачья. Хотя когда эта кочевая морда вякнула про что-то про хана Котяна. Что-то такое ворохнулось.

  Сим, покопавшись в моей памяти, выдал, что это тесть какого-то Мстислава Удалого или Удатого. Судя по прозвищу – отморозок ещё тот. Даром такое прозвище не давали. Да и читал я чего-то такое.

  Спросили про войну. Тот сказал, что наваляли им в прошлом году по самое не балуйся. И были это воины Чингиз-хана. О как! И что интересно, часть половцев уже служила у Судебая в штрафниках. Ну, это я для себя перевел. А так они наступали в первых рядах. Выслуживали доверие. Ха – три раза. Расходный материал – это и коню понятно.

  Если это Земля, что пока ничем не подтверждено, то, история примерно знакома. А если какой-то параллельный мир, то может быть что угодно. Вот и думай. Надо как-то устраиваться. Хотя схема в принципе знакома. Только вот халявы не будет.

  – Господи как надоело-то путешествовать и обустраиваться! – мысленно пожаловался я про себя неизвестно кому.

  На что тут же получил ответ от Сима подслушивающего внутри:

  – Джокушка – красавчик, ты хоть себе не ври.

  – А чего это я вру?

  – Да ты в покое сопьешься через год, к чертовой матери!

  Покачав в раздумье головой, я согласился:

  – Это ты прав, загнусь я тут от скуки. А так? Ну что... придется начинать все сначала.

  Далее пленный показал, что принадлежит к роду Белебевых или Елебеевых и чего там ещё. Но мне это было неинтересно. Интересно было другое. Готовится большая война.

  После того как половцам наваляли воины Чингиза, часть народу поумней, рванула дальше в Булгарию. Там типа родственники. Ну на край можно было кое-как устроиться. А так как приходить с пустыми руками хреново, то решили по дороге пограбить. Перехватили купца с товарами.

  – Так! А вот с этого места поподробнее?

  Так. Ага, это тот который впереди нас проехал. Само кочевье достигало больше сотни человек. Бойцов три десятка. От отчаяния и бедности решили взять купца из засады. И взяли. Но цену заплатили немалую. Из трех десятков – один потеряли. Два десятка охраны да купец с возчиками просто так не дались. Да и драться им было за что. Купец вез меха, сукно и железо.

  Понятно, отчего такая охрана.

  – Третьяк, спроси его, убили всех или кто в плен попал?

  Тот перевел:

  – Пять человек в плену, будут ждать выкупа, да трое раненых. Выживут или нет – неизвестно.

  Вот интересно, почему сразу не убили? Неужели надеются на выкуп? Или хотят продать по дороге?

  – Сколько воинов осталось на стоянке и где она?

  Тот что-то замялся с ответом.

  – Далеко ушли. Три дня догонять надо.

  Понятно. Своих сдавать не хочется. Три дня. Ха! Сказочник. Максимум пол конного перехода. Фиг кто бросит тут баб с ребятишками в незнакомых местах.

  Я кивнул Шаису. тот моментально достал тонкую как игла щепку. Пленник, извиваясь как червяк, пытался убежать или хоть на сантиметр отодвинуться. Глупышка. У дроу даже мертвые говорить будут. Тем временем Шаис загнал ему ещё одну щепку-иглу куда-то подмышку. Раздался совсем жалостливый вой.

  – Пять раненых и шесть здоровых остались охранять стоянку – остальные бабы и дети. Стоянка в двух часах. На лугу. Там где болото недалеко.

  – Третьяк, ты знаешь, где это?

  – Да.

  – Проведешь?

  – Чего вести? Выйдешь на дорогу ошую, повернешь. Там недалече и будет.

  Ну-да. Чего-то я торможу.

  – Слушай Третьяк, а этого, – я указал пальцем на пленника, – есть куда пока засунуть?

  – Конечно.

  – Собираемся! – скомандовал я своим. – Пожрать откладывается. Нам добыча в руки идет. Слушай Третьяк, а не хочешь маленько заработать?

  Тот с некоторым недоумением взглянул на меня.

  – Ну, скажем так, пара лошадок в хозяйстве у тебя явно лишними не будут?

  Он, похоже, начал догадываться о моих намерениях.

  – Ты хочешь взять их лагерь?! Троима?! – удивление на его лице было неподдельным.

  Как я его понимаю. Трое, из них двое бездоспешных, собираются напасть на сто человек. Пусть мало воинов, но наверняка есть подростки. Да и некоторые бабы явно не фунт изюму. Явно у меня не все в порядке с головой. Да ещё и его тянет?

  – Ты не волнуйся. Там скот, мне... нам троим с ним не управиться. Поможешь перегнать. Ну, или пацанов возьми. Тогда три лошади. И все! – ответил я на его невысказанный вопрос. – Все остальное там – мое.

  Ни о какой справедливости речь и не шла. Не те времена. Да и менталитет у людей тут другой. Он бывший воин это прекрасно понимал. Его нанимает незнакомый отмороженный на всю голову ярл, на одну операцию, где не придется непосредственно участвовать в бою. Так, просто помочь. А плата очень щедрая. Он раздумывал.