Текст книги "Клад замедленного действия"

Автор книги: Андрей Трушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Так-так-так, – рылся в коробках Гришка. – Вот сюда я этот проездной и закинул, как только приехал. Странно, нету. Интересное дело, а куда же он мог деться?

– Это у тебя надо спросить, куда он мог деться, – поддел друга Олег.

– Так, – прижал палец ко лбу Гришка. – Давай мыслить логически. Логически вытекает, что этот проездной существовал. Ты его видел?

– Видел, – подтвердил Олег.

– И я его видел. Более того, я помню, что, когда мы бежали из деревни, он у меня в кармане лежал. Лежал он у меня в кармане?

– Не знаю, – сказал Олег. – Я у тебя по карманам не лазил.

– Ну можешь мне поверить – лежал. Значит, судя по тому, что до этой квартиры я доехал в куртке… Я в куртке доехал до квартиры?

– Не знаю. Вы меня раньше высадили, – пожал плечами Олег.

– Ну в куртке я доехал, в куртке. Где же я ее мог потерять? Не по дороге же я ее выкинул? Значит, следуя логике, я вошел в этой куртке в квартиру. А, ну все ясно, – воскликнул Гришка. – Я, наверное, хотел его сюда, в эту коробку положить, но из куртки не вынул. Видишь? – торжествующе посмотрел он на Олега. – Логика – крутая вещь. Стоит только немного мозгами пошурупить.

Гришка вскочил с кровати, на которой он лежал на пузе, роясь в ящиках, и открыл платяной шкаф. Тот также не блистал порядком. Хотя большинство одежды и висело на плечиках, в чем была заслуга не Гришки, а его мамы, низ платяного шкафа, разумеется, занимали какие-то запчасти от велосипеда, старый жестяной фонарик, коробка краски «гуашь», рулон плотной ватмановской бумаги.

– Так-с, а где у нас эта куртка? – стал перебирать вещи Гришка. – Во, смотри, какой у меня куртец есть! – вынул он наконец из груды вещей черную снаружи и оранжевую внутри жутко модную куртку со страшным названием «бомбер».

– Так ты же не в ней из деревни ехал, – удивился Олег.

– Не в ней, так, показать хотелось, – отмахнулся Гришка. – А где ж тот куртец-то? Здесь нету. Ладненько, посмотрим в соседнем отделении.

Осмотр соседнего отделения вызвал катастрофу. Стоило Гришке отворить запертую на ключик дверцу, как из шкафа рухнул целый водопадик из шерстяных носков, свитеров, рубашек и старых бейсболок.

– Фу ты! Ну надо же! Еще до отъезда в деревню хотел разобраться, да времени не было. Запихал, еще тогда подумал: надо запомнить, что резко нельзя дверь открывать. Вот, на тебе!

Олег с тоской посмотрел на кучу вещей, зарывшую его друга почти по колено. Когда он теперь это все разберет! Так и день пройдет. Но Гришка и не думал наводить в этой секции порядок. Схватывая вещи охапками, он запихивал их обратно в нутро шкафа. Некоторые из них падали обратно, но терпеливый Гришка подбирал и заталкивал их обратно. В конце концов это превратилось в уморительную клоунаду, и Олег, который вначале только улыбался, видя, как Гришка пытался правой ногой удержать падающие вниз свитера, а левой рукой подбирал с пола бейсболки, вскоре и вовсе расхохотался.

– Чего ты ржешь, как лошадь скаковая? – повернул к нему красное от натуги лицо Гришка. – Помог бы лучше.

– Да я боюсь, к тебе подойду, а оттуда, – Олег кивнул в сторону шкафа, – и вовсе лавина ринется. А ты бы вещи сначала пересмотрел. Вдруг куртка-то твоя здесь и была?

– Нет, – пропыхтел Гришка, укладывая последние вещи в шкаф. – Я тебе говорю – еще до деревни я его запер. Отойди-ка!

Гришка, как дикарь, исполняющий танец в честь удачной охоты, отпрыгнул от шкафа, как от опасного зверя, и мгновенно захлопнул дверцу. Вещи, падавшие с угрожающим шуршанием, оказались подперты преградой. Гришка навалился на дверь и с трудом закрыл ее на ключ.

– Ну видишь, как просто, – обернулся он к Олегу.

– Да, мне бы так, – усмехнулся его друг. – Так меня маманя за такую рационализацию уже давно бы за вихры оттаскала.

– Нет проблем! – предложил гостеприимный Гришка. – Переезжай жить ко мне! Да, но все-таки где же мой куртец? Ах ты черт! – вдруг схватился он за голову. – Да его ж маманя, наверное, постирала. Вот будет номер, если она проездной оттуда не вытащила! Она ж наверняка не вытащит.

– Моя мама, – не согласился Олег, – всегда проверяет карманы, прежде чем что-то постирать.

– Ну и моя, наверное, тоже, – как-то неуверенно сказал Гришка. – Айда в ванную!

Ребята рысью, с трудом пробравшись через свалку, помчались в ванную комнату. Первым в нее заглянул Гришка и, внимательно изучив вещи, развешанные на натянутой под потолком леске, недовольно хмыкнул:

– Не, моего куртеца здесь нет. Значит, тут он, – ринулся он исследовать корзину для грязного белья.

Куртец Гришки действительно оказался там, но проездного в нем не было.

– Вот незадача! – удивился Гришка, вытряхнул все из корзины на пол и стал забрасывать вещи по одной обратно. – Нет, не выпал, смотри-ка! Значит, я, когда приехал, из куртки его таки вынул.

– Вот тебе и логика! – прыснул Олег.

– Логика тут ни при чем, – рассердился Гришка. – По логике все правильно. Просто голова моя дурная, – постучал он по ней, – не годится иногда ни для чего, кроме как яйца за завтраком об нее разбивать.

– А что, часто случается? – прищурился Олег.

– Что – яичница по утрам?

– Нет, об голову их разбивать.

– Бывает. Привычка такая дурная – с детского сада.

– Ну вот ты себе мозги-то все, наверное, и отшиб…

– Нет, не все, – отмахнулся Гришка, – маленько осталось. Пошли опять ко мне, сейчас я вспомню.

Гришка с размаху сел на свою кровать, подпер щеки руками и уставился на отражение в полированной плоскости шкафа.

– Ну вот, приехал я из деревни, в куртеце. Первым делом что я стал делать?

– Первым делом мы с тобой по сети в «Кваку» начали играть.

– Точно. Первым делом начали играть в «Кваку», – подтвердил Гришка. – Но не мог же я в «Кваку» резаться в куртке? Это же не бронежилет! Тем более что бронежилеты из других материалов делают, – печально закончил он. – Значит, куртку я где снял? В прихожей. Там ее и повесил. Ну, наверное, потом проездной и вынул. Точно! Ах, я осел! – вскочил с места Гришка. – Меня ведь когда мама в тот день от ящика отогнала, я книжку взял, ну, детективчик, как раз, когда мы с тобой в деревню уезжали, я его читал. Мне там осталось страниц двадцать. Хотел с собой в деревню взять, да забыл. Потом, считай, целый месяц мучился: кто же его пришил все-таки?

– Кого – его? – удивился Олег.

– Ну там главного героя.

– А… А что, его пришили?

– Да, кажется, – неуверенно сказал Гришка, который читал массу всякой беллетристики, в первую очередь фантастики и детективов, и она оседала у него в мозгу каким-то странным, перепутанным клубком. – Но дело не в этом, а в том, что читал я эту книжку, а чтоб о проездном не забыть, его в эту книжку и положил. Ну, навроде как закладку.

– Слава богу! – вздохнул Олег. – Давай теперь книжку-то эту найдем, проездной изымем.

– Так вот тут беда какая, – потупился Гришка. – Книжку-то я в библиотеку сдал. Она библиотечная была. А пока мы с тобой по деревням прохлаждались, так я ее вообще просрочил.

– Ну ты даешь! – развел руками Олег, проглотив готовые сорваться с языка обидные слова. – Что же теперь делать?

– Да ничего. В библиотеку бежать, – тут же нашелся Гришка, который редко когда унывал. – Книжку-то я сдал когда? Два дня назад. Авось ее никто еще и не брал.

Олег, правда, сильно сомневался, что книжка, а тем более интересный детектив, долго пылилась бы на полке библиотеки, но попытаться стоило.

Мальчишки в который раз галопом пронеслись через родительскую комнату.

– Господи! – схватилась за голову Гришкина мама. – Да вы исчезнете с глаз моих когда-нибудь наконец!

– Да, сейчас, мы этим и занимаемся! – завопил Гришка и через полминуты друзья, хлопнув стальной дверью, помчались к лифту.

Библиотека, на их счастье, еще работала.

– Здрасьте, Эмилия Ивановна, – с ходу обратился Гришка к библиотекарше, будто она была родной тетей. – А вы знаете, где книжка, которую я сдавал?

– Ты кто, мальчик? – недоуменно рассматривала Эмилия Ивановна не в меру общительного посетителя. – Какую книжку?

– Да я у вас тут читатель, Трофимов. Господи, да я уже два года к вам хожу, – подпрыгивал на месте Гришка, пытаясь рассмотреть корешки книг, которые лежали стопкой на столе библиотекарши.

– Ах, Трофимов? Понятно, – стала рыться в карточках читателей Эмилия Ивановна. – Вот он есть, Трофимов. Так какую книжку ты ищешь, Трофимов?

– Ну там детектив Чейза. Сейчас не помню, как называется. «Мертвым насморк не помеха» или что-то в этом роде.

– Ах, эту книжку? Ее забрали. Взял другой читатель. Впрочем, может, уже вернул, – сказала библиотекарша. – Пойду на полке посмотрю.

Она исчезла и рылась минуты две в своих анналах.

– Да, вот нашла, – наконец протянула она Гришке книжку.

– Это не та, – сказал Гришка. – Та была в серой обложке, а эта в зеленой.

– Какая разница? – посмотрела на обложку библиотекарша. – Чейз, «Мертвые насморка не имеют»…

– Да мне нужна именно та книжка. Я в ней проездной на метро забыл, ну понимаете, как закладку?

– А, понимаю, – сказала библиотекарша. – Так бы сразу и сказал.

Она ушла и вернулась на этот раз с целой стопкой из пяти книг. Все они были книгами Чейза про мертвецов и насморк – в разных переводах. Соответственно, и названия у них были разные – в зависимости от фантазии переводчика.

– Ага-ага, – принялся перебирать детективы Гришка. – «Мертвый насморк»… «Насморк вмертвую»… «Мертвые не сморкаются»… «Смерти – по соплям»… Хм-м… Это явно не то. А, вот – «Мертвым насморк не помеха», – выхватил из стопки нужную книгу Гришка. – Он осторожно потряс ее за корешок, и на пол выпал проездной на метро.

Библиотекарша подняла его, посмотрела на дату и удивленно произнесла:

– Так он же давно просроченный!

– Да, но он дороге мне как память! – забрал у нее ценную улику Гришка и, крикнув уже в дверях одну фразу: «Спасибоатеперьядомойпошелзайдукакнибудьвследующийраз!», вылетел, отодвинув в дверях какого-то дядьку, на улицу.

Чтобы продвинуться в расследовании дальше, Гришке и Олегу нужна была консультация специалиста. Сами они извлечь из проездного билета на метро могли разве что общую информацию. Этим они и занялись на следующий день. Они выяснили, что данная магнитная карта должна была использоваться в московском метрополитене и ни в каком ином, что действителен он был пять поездок с момента первого прохода. Мальчишки прочитали две стандартные фразы: о просьбе сохранять билет до конца поездки и о том, что подделка проездных документов преследуется по закону. Над последней угрозой ребята усмехнулись. Никто, естественно, билеты, особенно одноразовые, до конца поездки не сохранял, а пройдя через турникет, оставлял их либо на поверхности турникета, либо бросал в появившиеся в метро после долгого перерыва мусорные корзины. Что касается подделок, то далеко не все граждане, даже юного возраста, блюли закон. Среди знающих людей уже давно передавались, что называется из рук в руки, способы сделать из проездного на десять поездок проездной на двадцать поездок, и способами этими пользовались не только тайно, но и даже тиражировали их в Интернете и некоторых журналах.

На обороте проездного, после буквы «М», которая, собственно говоря, и обозначала метрополитен, стояли четыре цифры, после них еще четыре, а далее следовали день проезда, время проезда и количество оставшихся поездок.

Гришку и Олега сейчас в первую очередь интересовали эти неизвестные комбинации из четырех цифр. По мнению Гришки, здесь наверняка должна была быть закодирована информация о том, через какой именно турникет и на какой станции проходил человек. Недолго думая, мальчишки подошли к ближайшей станции метро. Но им не повезло. Станция оказалась переполнена народом. Хотя, раздвигая людей локтями, им удалось пробраться к тому турникету, во главе которого стояла контролерша, говорить тетка с ними не стала.

– Скажите, пожалуйста… – только успел заикнуться вежливый Олег, протягивая проездной, как контролерша выхватила его из рук мальчишки, бухнула: «Просроченный!» и отодвинула ребят в сторону, вгрызаясь глазами в чье-то очередное удостоверение.

Гришка покачал головой, давая приятелю знать, что с этой теткой номер не пройдет, и двинулся в кассу. Отстояв там минут пять, друзья расстались с очередной порцией денег и скормили турникету по магнитной карточке.

– Ладно, – решил ободрить друга Гришка. – К счастью, в Москве не одна станция метро и не одна дежурная.

Чтобы не ехать далеко, ребята, как только спустились по эскалатору вниз, постучались в стеклянную будочку дежурной по эскалатору. Та до этого клевала носом, но тут встрепенулась, как львица, которая должна была выполнять в цирке прыжок через горящее кольцо, но не вовремя задремала, и рыкнула не хуже дикого зверя:

– Справок не даем! Глухие, что ли?

После такой тирады, подкрепленной мощными усилителями, пожалуй, оглохнуть было можно. По крайней мере, двое пассажиров с неудовольствием зажали уши и оглядывали пространство в поисках динамиков, давивших на барабанные перепонки.

Испуганные Гришка и Олег отбежали в сторону от агрессивной дежурной и отправились на соседнюю станцию. Увы, увы! Видимо, работа под землей налагала на людей определенный отпечаток, потому что ни с вежливым Олегом, ни с напористым Гришкой никто беседовать не желал. Пришлось придумать жалостливую историю о том, что Гришка и Олег сами не местные, а приехали из голодного Приднестровья к своей тетке, но забыли, на какой именно станции она живет. Может быть, тетенька поможет по проездному определить, на какой именно станции они выходили и входили, чтобы добраться до родной тетушки?

Глядя на упитанные ребячьи физиономии, трудно было предположить, что они приехали из Приднестровья, тем более голодного. Но слезливые интонации в голосе, как ни странно, действовали, и на некрупной спокойной станции «Кропоткинская» дежурная, наморщив лоб, объяснила, что ехать им нужно на «Лубянку».

– Однако неплохо ваша тетя живет, – прокомментировала она. – В самом центре города. Продали бы там квартиру, переехали бы в Марьино и не надо в Приднестровье голодать.

– Точно! – подтвердил повеселевший Гришка. – Мы так ей и передадим!

Обрадованные ребята поспешили смыться с «Кропоткинской», выскочили из вагона на «Парке культуры» и, найдя свободную лавочку, плюхнулись на нее.

– Ну вот, – довольно потер руки Гришка. – Теперь, думаю, Рябого мы выследим.

– Почему ты в этом так уверен? – повертел в руках уже начинавший сереть от многочисленных рассматриваний проездной Олег.

– Ну тут же ясно: видишь, из четырех поездок две утренние. Обе в девять с небольшим. Это пока нам неизвестная станция. А вот около семи вечера. Это «Лубянка». Там-то мы его, субчика, и будем ловить. Как пить дать, в девять утра он на работу ходит, а после шести – с работы домой.

– Где же он в этом районе может трудиться? – наморщил лоб Олег, но кроме «Детского мира», ему ничего в голову не пришло.

– А у нас как раз, – глянул на часы Гришка, – минут сорок до шести часов есть. Поехали, обследуем окрестности.

Вскоре сыщики выскочили в город и принялись исследовать, казалось бы, с детства знакомые места. Однако, как ни странно, выяснилось, что в районе масса учреждений, которые раньше ребята не замечали. С большим удивлением Гришка и Олег узнали, что рядом с Лубянской площадью располагаются издательство «Детская литература», Музей истории и реконструкции Москвы, огромнейший книжный магазин «Библио-глобус», музей Маяковского, Политехнический музей и тот самый «Детский мир», что служил им ориентиром.

– Да, – неопределенно хмыкнул Гришка, поглядывая кругом. – Тут-то он мог где угодно вкалывать. Единственное, чего здесь нет – так это отделения милиции.

– Мало ли, – показал Олег глазами на будку регулировщика движения, водруженную на некое подобие постамента. – Может, он в такой будке трудится.

– Тогда чего в лес поперся? Кого он там регулировать мог? Волков с медведями разводить по полосам движения?

Набросав еще несколько фантастических гипотез, ребята устали от бесплодных разговоров и принялись выбирать себе точку для наблюдения за турникетами станции «Лубянка». Они оккупировали две небольшие ниши, в которых когда-то висели телефоны. Новые телефонные аппараты теперь были пришпандолены прямо в переходе, от старых же остались только провода, так что место для наблюдения было идеальным. Во-первых, там было темно, а во-вторых, туда никто бы не полез.

Ребята устроились на позиции и принялись просеивать глазами толпу пассажиров, которые весенним ручьем неслись в двух направлениях: из метро и в метро. Изредка эти два потока сталкивались, вызывая суматоху и неразбериху, так что некий гражданин с чемоданами, торопившийся в метро, вдруг оказался повернутым на сто восемьдесят градусов и летел к лестнице, которая должна была вывести его обратно в город.

Олег, о чем-то напряженно размышляя, колупал пальцем штукатурку, сгибал и разгибал проводки.

– Брось ты их! – зашипел Гришка. – Еще как током шарахнет!

– Слушай, – оставил свое занятие Олег не потому, что испугался угрозы, а потому, что он наконец поймал за хвост мысль, которая мучила его последние десять минут. – А ты знаешь, какую самую крупную организацию мы с тобой здесь, на Лубянке, пропустили?

– Какую? – водя головой вправо и влево, продолжал изучать лица толкущихся людей Гришка.

– А самую главную – туманно пояснил Олег. – Ты вспомни из москвоведения, кому памятник стоял в центре Лубянки?

– У, – возвел глаза к потолку Гришка тренированным движением. Это отрепетированное глубокомысленное таращенье в потолок не раз помогало ему выиграть время, чтобы вспомнить правильный ответ или чаще с помощью тонкого слуха услышать подсказку. – Кажись, первопечатнику Ивану Федорову.

– Нет, Федоров – тот в сторонке стоит, тут бери круче, – зашептал ему Олег. – На Лубянке памятник Дзержинскому стоял. А кто такой Дзержинский был, знаешь?

– Ну этот, как его… – Глаза Гришки опять полезли вверх. – Нарком чего-то: образования или политехнической промышленности. Недаром же тут Политехнический музей стоит.

– Эх ты, балда, – стукнул его костяшками пальцев по голове Олег. – ВЧК он командовал, КГБ или ФСБ по-нынешнему.

– Ах, я осел! – от неожиданности Гришка даже оторвался от созерцания толпы. – Как же я мог забыть, что здесь главное здание КГБ. Так вот в какой милиции наш Рябой работает!

– Ну это еще доказать надо, – смущенно продолжил колупать стенку Олег. – Всего лишь догадка. Но чтобы она превратилась в уверенность…

– Или, – пожал плечами Гришка, – в неуверенность. Ты лучше не метрополитен разрушай, а по сторонам посматривай. У меня глаз-то всего два, а их вон сколько!

Мальчишки разглядывали пассажиров до рези в веках. Теперь они уже начинали понимать теток, которые бросались на них разъяренными кобрами. Посидишь вот так, посмотришь на эту толпу и невольно начнешь умом двигаться в сторону шизофрении.

Первым не выдержал Гришка:

– Ты, слушай, понаблюдай, а у меня тут что-то с глазами, – принялся теперь он веки. – Будто песка насыпали или соли.

– Ага, и у меня тоже, – пожаловался Олег. – Сначала моргал – помогало, а теперь моргаю-моргаю и шиш.

– Ну давай по очереди, что ли, смотреть, – предложил Гришка. – Я пока постою, а ты вглядывайся, вглядывайся повнимательнее. Да скорее не на тех, кто выходит, а на тех, кто в метро спускается. Наш-то, по идее, должен с рабочего места сейчас сбрызнуть.

Олег терпел, сколько мог, пока Гришка продолжал неблагодарный труд колупания стенки. Потом они сменились. Сменились еще раз. Вдруг Олег сильно дернул друга за рукав:

– Глянь-ка! Он – не он? Вон, смотри, в голубой такой рубашке и черных джинсах.

Гришка от старания даже прищурился. Рябой был похож и не похож на себя.

– Кажись, он все-таки, – решил высказать предположение Олег. – Вроде по росту и по комплекции подходит. Морда лица та же самая, даже видишь – бледный. Небось не оклемался еще после ранения.

– Да, это Рябой, – подтвердил Гришка. – Пошли за ним, только близко не подходи. Сейчас выясним, где он у нас живет.

Стараясь не выпускать из поля зрения мелькающую в толпе голову Рябого, ребята протиснулись к турникету. У эскалатора возникла стихийная запруда, и перед мальчишками, как на грех, оказались два бородатых туриста с огромными длинными рюкзаками, напрочь закрывающими для обзора нужный им сектор. Мальчишки было заволновались, но как только ступили на эскалатор, увидели, что Рябой никуда не делся, стоит впереди них метрах в двадцати и спокойно читает газету.

Гришка и Олег набрались наглости и подошли к Рябому еще поближе, правда, стояли к нему вполоборота, чтобы, как только он оторвется от газеты, смотреть в другую сторону. Они проводили его на станцию, вошли в соседний с ним вагон и наблюдали за ним через два стекла.

Рябой никаких признаков волнения не испытывал. Было такое ощущение, что это не в него несколькими днями ранее стреляли, не он истекал кровью, и не он потом выбирался через болота из гиблых для него мест. Правда, на «Сокольниках» Рябой преподнес сыщикам сюрприз. Когда поезд остановился, он еще вгрызался в текст заметки в газете и вдруг, когда машинист уже объявил, что двери закрываются, выскочил на перрон. Гришка и Олег дернули было за ним, да не успели. Двери с надоевшей подстертой надписью «Не…слон…я» захлопнулись прямо у них перед носом. То ли Рябой заметил слежку, то ли, что называется, проспал свою станцию…

– Ну ладно, – резюмировал Гришка. – Ничего страшного. Если это случайность, то живет он в Сокольниках, завтра мы его здесь, родимого, и поймаем…

До завтра, правда, нужно было еще дожить. Гришка и Олег не знали, куда себя деть, слонялись каждый по своей квартире. Гришка добился наконец внимания – мама заставила его читать что-то по школьной программе, а Олег нарвался на приказ надраить полы в квартире.

Утром, несказанно удивив своих родителей тем, что выкатились из дома в восемь утра, Гришка и Олег помчались к станции «Сокольники». Место для наблюдения здесь было не таким удобным, как на «Лубянке». Если Рябой не имеет привычки читать газету и на ходу, то он вполне может столкнуться с сыщиками нос к носу. А хорошо это или плохо – ребята еще не знали. Поэтому они решили не рисковать, поднялись по ступенькам наверх, вышли в город и притаились за газетным киоском.

Одним глазком поглядывая на вход в метро, друзья нервно топтались на месте. В девять с небольшим Рябой не замедлил появиться все в той же голубой рубашке и черных джинсах. Секунду поколебавшись, он направился к киоску, и Гришка с Олегом было решили, что они пропали, как услышали, что он разговаривает с продавщицей. Купив пару газет, Рябой быстрым шагом отправился к мотающимся вперед-назад дверям метрополитена.

– Опаздывает, – не без злорадства констатировал Гришка, взглянув на часы. – Ну давай, вперед, ринули! А то из вида его потеряем.

– Не надо, – придержал друга Олег. – Мы же знаем, куда он едет. Не хотелось бы впечататься ему в спину. Давай подождем ровно двадцать секунд. За это время он наверняка подойдет к турникету, и разрыв между нами не будет таким большим, чтобы он успел уехать на поезде.

– Ну ладно, – согласился Гришка. – Разумная предосторожность на мне помешает.

– Совсем не помешает, – подчеркнул Олег. – Особенно после событий у нас в квартирах.

С трудом осилив двадцатисекундное ожидание, друзья ринулись на станцию «Сокольники».

Рябой никуда не успел деться и бежать, видимо, не собирался. Он спокойно стоял в толпе пассажиров, одной рукой поддерживал под мышкой кожаную папку, а в другой зажимал газету, проглатывая какую-то особо заинтересовавшую его статью. Гришка и Олег отошли от него подальше, влезли в вагон и до станции «Лубянка» молчали. Там они в первых рядах выкатились из вагона, заметив мелькающую среди других спин голубую рубашку Рябого, переглянулись. Рябой уверенно, глядя одним глазом в газету, а другим – на путь, выбирался наверх. Выскочил на божий свет он у здания «Детского мира».

– Ну вот, – процедил Гришка. – Приехали. Сейчас он пойдет в отдел товаров для дошкольников, где выяснится, что он младший продавец и специалист по памперсам.

Однако памперсовед Рябой в «Детский мир» не спешил. Он вышел на улицу, повернул налево и, бросив газету в мусорку, деловито зашагал дальше. Гришка и Олег, не опасаясь быть узнанными в пестрой толпе, где было много детей, пришедших вместе с родителями затариться товарами к первому сентября, особенно и не скрывались. Рябой, поглядывая на часы, ускорял шаг.

– Конечно, торопится, – обрадовался своей недавней догадке Гришка. – Раньше вставать надо, не фига по постелям нежиться.

Олег вначале с недоумением посмотрел на друга, а потом хохотнул: ну ладно, он ему припомнит, когда они сами будут из-за Гришкиных опозданий на всех парах нестись в школу.

Рябой, уверенно лавируя в толпе, подошел к углу здания бывшего Комитета государственной безопасности, ныне именуемого ФСБ.

– Ну вот, что я говорил! – обрадовался Олег. – Могли бы и раньше догадаться, что он фээсбэшник.

– Почему? – удивленно взглянул на него Гришка.

– Ну не знаю, физиономия у него такая.

Однако пока Олег пытался объяснить другу свое понимание физиономистики, Рябой проскочил мимо центрального входа в здание ФСБ на Лубянке и двинулся к углу.

– Нет, – заволновался Гришка, – все-таки он продавец. Чует мое сердце, продавец! Только не памперсов, а каких-нибудь брошюрок издательства «Знание – сила».

Но и тут Гришка ошибся, потому что в подземный переход, который вел к книжному магазину, Рябой также не пошел, а завернул за угол.

– Да господь с ним! Куда же он идет? – стал возмущаться Гришка. – Наверняка ведь где-то рядом работает, иначе какой-нибудь транспорт подобрал бы – автобус или троллейбус.

Ребята вприпрыжку бросились за Рябым. Тот прошел вдоль всего здания, повернул еще раз налево, пересек улочку.

– У-у-у, – совсем скуксился Гришка, – да он, оказывается, в церкви на ниве религии вкалывает.

И действительно, прямо по курсу Рябого стоял небольшой желто-белый католический костел.

– Но тогда уж совсем непонятно, – нахмурился Олег, – что ему в лесу было делать. Язычников обращать в христианство поздновато, на пару тысячелетий раньше этим заниматься надо было.

Однако завершить демонстрацию своих познаний истории Олег не успел, потому что Рябой снова резко поменял курс – вбежал по ступенькам в подъезд, который находился прямо против церквухи, и решительно толкнул огромную, в два его роста, дверь.

– А это что такое? – стал вертеть головой Гришка по сторонам.

Рядом с подъездом не было видно никакой вывески. Зато напротив него Олег заметил нахально выпирающую наружу мордочку видеокамеры. Олег схватил друга за локоть и потащил к забору, куда видеокамера, вероятно, достать не могла.

– Что это?

– То самое, Гришка, – прошипел он ему на ухо. – Только там, на Лубянке, стоит здание официальное, а здесь оно уже как бы не особо афишируется.

– С чего ты взял? – в ответ просвистел ему на ухо Гришка.

– А с того. Посмотри: здания отделаны одинаково. И двери одинаковые, с белыми шторками. Усек?

– Усек, – согласился с другом Гришка. – Однако чего же это вокруг нас такое творится.

– Узнаем, – пообещал Олег. – Либо сами докопаемся… Либо они до нас докопаются, – закончил он после тяжелой паузы.

Гришка и Олег, оглушенные открытием, ретировались со станции «Лубянка» и поехали по домам. Остаток дня они провели в сражениях с монстрами, и это оказало на них достаточно мощный психотерапевтический эффект. Сами посудите: если четыре часа кряду вам удается убегать по лабиринтам от жутких чудовищ с когтистыми лапами, бить каким-нибудь экзотическим оружием в лоб каких-нибудь не менее экзотичных ящероподобных гадов или забрасывать гранатами канализационные люки со всякой ядовитой слизью, то самые обыкновенные преступники, пусть даже вооруженные автоматом Калашникова, покажутся не такими уж и страшными.

С утра, чтобы еще более разрядить обстановку, Гришка позвонил своему другу и предложил закатиться в кино.

– Сейчас посмотрим, – не решился сразу сказать «да» или «нет» Олег.

Дело в том, что в кинотеатры они любили ходить хорошие. Ну, в те, где самые удобные мягкие кресла, где самый крутой звук и самый большой экран. Однако такие походы в «самые-самые» кинотеатры требовали и достаточно «самых» денег. Проверкой своей наличности Олег и занялся, пока Гришка болтался на проводе. Вначале он потряс как следует сувернирную свинью-копилку, подарок отца. Свинья выглядела достаточно вместительной, но – увы! – деньгами была набита не битком. Олег вытряс из нее монетки довольно скоро. И хотя сумма из них складывалась значительная, хотелось набрать деньжат еще на пепси-колу и поп-корн. Внутри глиняной свиньи явно шуршали бумаженции, но обратно в дырку копилки они не проходили. Пришлось Олегу, схватив трубку и гаркнув «Щас!», смотаться на кухню за ножом. Им он и поддел пластмассовую пробку в брюхе свиньи, предусмотрительно сделанную сувенирщиками, и выгреб-таки из сокровищницы всю наличность.

– А на что пойдем? – спросил он Гришку, засовывая деньги в карман. Вопросы «как», «куда» не подразумевались. В Москве было не так много кинотеатров, способных удовлетворить киноаппетиты друзей, и все их адреса мальчишки знали наперечет.

– Сейчас новый фильм со Шварценеггером вышел, – радуясь, что он первым может сказать приятелю эту потрясающую новость, зачастил Гришка. – Фильм, помнишь, где он прикинулся продавцом компьютеров, а сам в это время работал на разведку, а его жена ничего об этом не знала, и дочка тоже ничего не знала, а потом, когда они все узнали, началось такое…

– Да ладно, – оборвал его Олег, – раз Шварценеггер, – значит, что-нибудь да начнется… Вне зависимости от того, будет ли он торговать в фильме компьютерами или нет, и что подумают по этому поводу его очередные дочка и жена.

– Ну это да, конечно, – согласился Гришка, поскольку в их рейтингах был ряд актеров, которым можно было доверять безоговорочно. Ясно ведь было, что если ты идешь на Джеки Чана, тебя ждут головокружительные трюки в стиле китайского цирка, а какая-нибудь Мэрилин Монро или Джулия Робертс, несмотря на все свои лавры, ничего, кроме скуки, вызвать у мальчишек не могут.

До кино следовало перекусить, поскольку друзья на дорогие сандвичи в центре разоряться не собирались. Хотя состояние холодильника дома у Гришки и у Олега было достаточно разным: от полной забитости (в смысле нехватки места) шикарного «Боша» у Гришки до пустынного, хоть аукайся, «ЗИЛа» у Олега, меню у мальчишек было одно и то же: хлеб с маслом, чай с вареньем. Потом друзья еще раз созвонились, поскольку забыли назначить друг другу место и время встречи.

Местом сбора стала станция метро «Пушкинская». Правда, вариант этот был не из самых лучших. Стоило любому москвичу постоять хотя бы минут пятнадцать на одной из трех, соединенных между собой переходами, станциях «Пушкинская», «Чеховская» или «Тверская», как им обязательно встречался знакомый. Это могли быть или родственники, или друзья родителей, или одноклассники, или – того хуже – враги. Именно поэтому ребята не любили долго торчать на этих популярных станциях. Но в данном случае им предстояло идти в кинотеатр, который находился рядом с «Пушкинской», а пилить туда, скажем, от спокойной «Маяковской» было бы далековато и по неожиданно разыгравшейся в Москве жаре – неохота.