Текст книги "Закон подлости (Солдаты удачи - 4)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Вдруг условленное окно погасло. Пастух вновь напрягся.

– Внимание! – предупредил он Муху, и тот, страхуя командира, тоже взял свою винтовку на изготовку.

Они были готовы в случае чего изрешетить Коперника. Дверь подъезда вновь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина. Он внимательно осмотрел лежащего в сугробе и, засунув руки в карманы пальто, проследовал дальше.

Так бы он и шествовал степенно к автобусной остановке, если бы в тот момент, когда он проходил мимо припаркованого тут "жигуленка", из-под машины не появились внезапно две руки и не дернули мужчину одним точным движением за ноги. Потеряв равновесие, мужчина грохнулся на землю. И в тот же момент лежавший до этого без всякого движения пьянчужка взметнулся в воздух и обрушился на мужчину сверху. Боцман и Артист сработали как нужно.

– Готово! – сообщил Пастух и поднялся на ноги.

Внизу с двух сторон двора к лежащим на земле подлетели два автомобиля. Несколько секунд, и на Коперника уже надевали наручники. Хотя в этом не было никакой необходимости – Артист и так обезвредил его точным ударом в сонную артерию.

Изумленные жители окрестных домов наблюдали, как из подъезда, не таясь, вышли Пастух с Мухой в маскировочных комбинезонах, со снайперскими винтовками в руках. Еще несколько минут – и двор опустел. Коперника погрузили в машину. Какие-то мрачные люди в одинаковых куртках поднялись в его квартиру и принялись тщательно, методично ее обыскивать.

* * *

Вторник

06.55

На конспиративной квартире Коперника довольно быстро привели в чувство. Он сидел на стуле в одной из пустых комнат. Перед ним за столом расположился Голубков. Кроме этих двоих в комнате присутствовали еще Пастух и Док.

– Ловко вы меня, – процедил Коперник. – Только я же предупреждал -никаких попыток меня взять. Теперь я умываю руки.

– Слушай, Коперник, – почти ласково произнес Пастух. – Мы не в прокуратуре и адвоката тебе вызывать не собираемся. Ты все это затеял ради спасения своей паршивой шкуры. Отлично. Так вот я, капитан Пастухов, тебе обещаю: я лично тебя пристрелю. Ты с катушек слетел? Хочешь весь свет угробить? Отлично... Я тоже с мозгами не в ладах. Можешь узнать у Камаля. Или привезти тебе сюда Трубача? Аджамала Гхоша? Как бы то ни было, тебе все одно конец. Ты даже не узнаешь, взорвалась ли твоя бомба, хоть это-то ты себе представляешь? Здесь, в городе, может хоть чума произойти, ядерная война – ты этого не увидишь. Потому что будешь лежать с простреленной головой... Подумай об этом, Коперник... Подумай!..

Пастух нависал на Коперником. Его вкрадчивый голос действовал лучше всякого крика. Сергей смотрел, не отрываясь, в глаза Сомину, и со стороны казалось, что это сеанс гипнотизера, экстрасенса.

– Или иной вариант. Ты говоришь, где спрятана бомба, и сохраняешь себе жизнь. Будешь корпеть в тюрьме. Или еще где. Но жить. Альтернатива ясна?

– Ясна, – медленно ответил Коперник. – Но может, все наоборот? Ты готов, капитан, взять на себя гибель сотен тысяч людей? Вот ты убьешь меня. А потом из-за этого люди – тысячи, миллионы – будут умирать от страшных болезней...

– На понт берешь? Да ведь тебе надо взорвать твою бомбу, верно? Запустить взрыватель? – спросил Пастух. – А вот мы сейчас прокрутим тебя на полиграфе и рано или поздно узнаем все, что нам надо. Ты ведь знаешь, что это такое? Тебя, конечно, обучали обманывать полиграф, но это тебе не поможет. А когда мы найдем контейнер – я тебя пристрелю. Константин Дмитриевич, не возражаете?

– Стреляй, – пожал плечами Голубков.

– И вы не захотите получить компромат на генералитет? – улыбнулся Коперник.

– А мы и так знаем достаточно, – возразил Голубков. – Иначе почему, вы думаете, нас решили подставить?

Коперник с беспокойством посмотрел на часы на стене. Они показывали семь утра. Потом немного подумал и сказал:

– Ладно. Ставлю вас в известность. Если через пять минут я не предупрежу своего человека, он взорвет бомбу.

– Какой человек, Коперник? – протянул Пастух. – Нет у тебя никаких "своих" людей.

– Это просто человек. Он ничего не знает. Просто у него в руках пейджер и радиовзрыватель. Он знает, что если до пяти минут восьмого он не получит сообщение, то он должен нажать кнопку. Просто нажать. Это наркоман. Он даже не задается вопросом, для чего эта кнопка.

– Ну, это ты врешь, – уверенно заявил Пастух.

– Поди проверь, – пожал плечами Коперник. – Я прошу-то всего-навсего сбросить сообщение на пейджер...

Пастух посмотрел на Голубкова. Потом на часы. Времени было три минуты восьмого. Как-то по-дурацки все это получалось – они с Коперником по очереди брали друг друга на понт. Как в покере... Но рисковать все же не хотелось. Не было у них права на ошибку...

– Давай свой номер пейджера, – произнес Голубков.

Коперник продиктовал номер.

– Что передать? – спросил Пастух, держа трубку на весу.

– Да все равно, – ответил Коперник. – Что-то вроде – "все в порядке". Или "все нормально"... Можно без подписи.

Пастух дождался голоса оператора и сообщил:

– Для абонента сто пятьдесят: "Все в порядке".

– Вот и славно, – кивнул Коперник.

– Что славно-то? – подозрительно поинтересовался Пастух.

– Сейчас восемь ноль пять. Стало быть, ровно через полтора часа бомба взорвется. – Он торжествующе улыбнулся.

– Ах ты, сукин сын! – Пастух еле сдержался, чтобы не ударить Коперника. – Что ты несешь?

– Пейджер, – подал голос молчавший до этого Док. – Пейджер как радиовзрыватель или пусковой механизм. Это просто...

– Теперь я диктую условия, – жестко произнес Коперник. – У нас всех девяносто минут. Вы сейчас же отпускаете меня, и никакой слежки. Получаса мне вполне хватит, чтобы раствориться в городе. Потом я сообщаю вам место, и расстаемся по-джентльменски...

– Я его пристрелю, – тоскливо сказал Пастух.

– Полиграф, – приказал Голубков.

Стало ясно, что полковник зря времени не терял и основательно подготовился к допросу Коперника.

Через минуту в комнату вошел молодой человек с портативным компьютером и небольшой к нему приставкой-полиграфом. Все те киношные образы "детектора лжи" как какой-то машины с самописцами на полкомнаты давно уже устарели. Теперь это просто компьютер с соответствующей программой и датчики.

Молодой человек привычным движением прикрепил датчики на пальцы Коперника и на его грудь. Еще через несколько минут проверка на полиграфе началась.

* * *

08.20

Проверочный тест закончился. Оператор задавал вопросы и, не дожидаясь ответа, делал отметки в блокноте. Полиграфная проверка в наше время освобождает проверяемого даже от необходимости отвечать. Просто проверяемым сообщается какая-то информация (все равно какая), и, если она соответствует действительности, полиграф показывает это.

– Северный округ, – диктовал оператор. – Южный... Юго-восточный... Центральный... Есть! – Оператор, с удовлетворением ученого, открывшего новый закон, расплылся в улыбке. – Бомба в Центральном округе.

Далее он начал перечислять названия кварталов. Когда прозвучало название Чистопрудного бульвара, полиграф вновь дал положительный результат.

Теперь уже Коперник поглядывал на часы с неподдельной тревогой. Вот стрелка подошла к половине восьмого. Было заметно, что Коперник нервничает. Оператор, разложив перед собой карту Москвы, бубнил названия переулков.

В 09.05 Коперник с тоской посмотрел на компьютер и вдруг сказал:

–Ладно, хватит!..

– Почему же, – возразил Пастух с садистской улыбкой. – Продолжим.

– На часы посмотри, капитан! – огрызнулся побледневший Коперник. -Ну найдете вы переулок. Верю. Но на перечисление всех домов и квартир у вас уйдет не меньше часа!.. Будет уже поздно. И это не блеф...

– Ну так, твою мать! – не выдержал Пастух. – Поехали! Человек ты или маньяк? В Бога не веришь, так хоть о себе подумай! Я ж тебя на кусочки порежу, а перед этим заставлю всем умирающим "утки" менять!..

– Меньше слов, капитан, – угрюмо ответил Коперник. – Едем, и быстрее, быстрее!..

– Вот и славно, – вскочил на ноги Пастух. – Давно бы так!..

* * *

09.15

Почти бегом Коперник в сопровождении Пастуха и все еще немного заторможенного Дока выскочили из подъезда и направились к ждавшей их машине с маячком на крыше. Они были уже в паре шагов от ее открытой двери, когда вдруг раздались два приглушенных хлопка, и Коперник как подкошенный свалился в сугроб. Белый снег вокруг его головы быстро набухал алым пятном.

Доку, который прошел не одну боевую переделку, не нужно было ставить диагноз – работал снайпер. Пригнувшись, Пастух подбежал к машине. В руке его блеснул пистолет.

– Суки!.. Суки!.. – повторял он в бессильной злобе.

Док, не обращая внимания на опасность тоже получить пулю, нагнулся к еще живому Копернику.

– Давай, Шах, давай!..

– ...Школа... – скорее прочитал по губам, чем услышал, Док. -...Прогулы...

Леха Сомин дернулся и затих. Так закончил свою жизнь капитан ГРУ по кличке Коперник...

"Вот и кранты мрази, – подумал Док. – Жаль только, Коле это не поможет. Второй инсульт – это почти конец... Речь потеряна, правосторонний паралич... Эх, из-за какого-то дерьма – и такой парень... Ладно, будем мстить за Колю, будем действовать дальше!"

– Бери снайпера! – крикнул он Пастуху и бросился к машине.

Пастух с каким-то изумлением взглянул на друга, но подчинился. Впрочем, в его взгляде явственно читалось: "На хрена мне снайпер, когда через пятнадцать минут все полетит к чертям собачьим!.." Но так уж был устроен капитан Пастухов. В самом безвыходном положении он предпочитал действовать, а не ждать. Да и Док не был похож на человека в растерянности. Счет шел на секунды, и Док явно соображал, что он делает. А это главное – в бою ведь некогда переспрашивать. В бою главное – верить, что товарищ прикроет...

Все эти мысли пронеслись в голове Пастухова за одно мгновение. А в следующее он уже несся к противоположной стороне улицы, к дому, откуда стрелял снайпер.

Краем глаза на бегу он видел, как Иван прыгнул в машину, как та рванула с места, взвыв сиреной.

Впереди в подворотне хлопнул еще один выстрел. Пастух прижался к стене и заглянул за угол, для того чтобы тут же вновь отпрянуть назад. Прямо на него из подворотни несся новенький "БМВ". Набирая скорость, автомобиль, взвизгнув на оттаявшем асфальте, повернул на улицу, где с глухим ударом врезался в припаркованый "жигуль" и тут же, дико взревев двигателем, рванул вперед.

Пастух упал на одно колено и очередью выпустил вслед "БМВ" весь магазин своего "стечкина". Он ясно видел, как на дорогу посыпались осколки фар и заднего стекла. Автомобиль вильнул несколько раз и вновь врезался – теперь уже в припаркованый на обочине фургон. Через секунду с шипением взорвался его пробитый бензобак, и "БМВ" превратился в громадный полыхающий факел.

Пастух поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел во двор, откуда только что выскочила расстрелянная им машина. Посреди двора лежал в луже крови молодой парень. Пастух нагнулся и пощупал пульс – парень был мертв.

– Снайпер – свои же убрали, – раздался за спиной Сергея голос Артиста. – Надо пойти поискать винтовку на чердаке...

– Генералы? – поднял голову Пастух.

–А кто еще... – махнул рукой Артист. – Коперника выследили. Он в любом случае должен был замолчать... У нас еще есть десять минут. – Семен взглянул на часы. – Что будем делать, командир?

– Молиться, чтобы Док успел.

– Я видел, как он умчался словно наскипидаренный. А славно ты их срезал, говнюков. Догорают теперь, голубчики...

* * *

09.30

– Здесь! – приказал Док водителю. Парень оказался профессионалом. Когда Иван впрыгнул к нему в салон и заорал: "Гони!.." – тот и ухом не повел – выжал газ и рванул с места.

В результате головокружительного пути по городу, когда водитель умудрился буквально растолкать две пробки – на бортах машины появились вмятины, а вслед им полетели проклятия, – они успели.

Услышав приказ остановиться, водитель ударил по тормозам, и машина замерла как вкопанная посередине одного из переулков в районе Чистопрудного бульвара. Док выскочил из салона, метнулся к подъезду старого дома. Распахнув тяжелую дверь, он чуть не сбил с ног выходившую женщину с собачкой. Женщина отскочила к стене, а пекинес, встретившись с Ивановой ногой, с визгом полетел в глубь парадного.

– Пардон, мадам... – пробормотал Док и нырнул под лестничный пролет.

– Хам!.. – взвизгнула женщина в ответ.

Но в следующий момент она пожалела о сказанном и, позабыв про любимого песика, с криками бросилась на улицу – из-под лестничного пролета грохнули три выстрела. Это Док торопливо расстреливал висячий замок на двери в подвал.

Когда замок со звоном упал на пол, Иван рванул на себя дверь и бросился вниз. В подвале было темно и сыро. Из вентиляционных отверстий лился дневной свет.

Несколько секунд Док стоял, привыкая к полумраку. Потом он двинулся в глубь помещения, стараясь не удариться головой о нависающие трубы и уворачиваясь от струй горячего пара. У дальней стены он наткнулся на то, ради чего погибло столько людей.

Серебряного цвета чемодан стоял под трубой.

Сбоку к нему была прилеплена лепешка пластиковой взрывчатки с взрывателем. От взрывателя с жидкокристаллическим циферблатом к черной коробочке пейджера тянулись два проводка.

В последние минуты своей жизни Леха Шах не врал. Док нагнулся к взрывателю и осторожно отлепил от него капсюль детонатора.

На циферблате истекали последние секунды. Вот исчезла последняя единица, вот замерли на нем, как страшное напоминание о смерти, четыре грозных нуля. Раздался легкий щелчок, и между двумя проводками проскочила искра...

Обессиленный от напряжения Док сел прямо на сырой пол. По его лицу стекали капельки пота. Взгляд Дока скользнул по стене и наткнулся на выцарапанную на закопченном кирпиче надпись:

"Здесь прогуливали свои уроки Шах и Вано".

...И внизу дата из давно забытого, но замечательного школьного года...

3

Что еще?

Дело было закрыто, проблемы закончились, головная боль прошла. Они теперь опять могли отдохнуть, опять раствориться в обычной жизни, все меньше и меньше привычной для них. Усталость была колоссальной, ни с чем не сравнимой. Усталость валила с ног. И еще страшнее она была оттого, что такой недолгой оказалась радость от возвращения Трубача, сменившись горем новой потери.

Найтись, чтобы вновь исчезнуть из жизни, теперь уже навсегда, – какая жестокая ирония судьбы!

Голубков распорядился выплатить им их обычный гонорар – пятьдесят тысяч баксов на человека – за отлично выполненную работу. Они не то чтобы отказывались – какой же дурак будет отказываться от денег? – но просто восприняли этот факт с равнодушием. Уход Трубача, который нельзя было назвать гибелью в бою, был словно тревожный звонок для каждого из них: ведь Трубача постигла смерть не от руки убийцы – от старых ран, от накопившейся за все эти неспокойные годы усталости, на которую им не приходило в голову сетовать.

И все-таки это была смерть бойца, которой не было бы стыдно никому из них.

Во всяком случае, эта история закончилась. И в целом – закончилась удачей. Может быть, потому, что кроме умения вовремя выстрелить они научились еще одной важной вещи – вовремя не выстрелить. А может быть, просто оттого, что в маленькой церквушке в местечке Спас-Заулок под Зарайском время от времени появлялся молодой еще человек по имени Сергей Пастухов, чтобы без слов, в сердце своем, отблагодарить Всевышнего за жизнь живых и попросить покоя умершим.

* * *

...И снова горело в маленьком храме в Спас-Заулке семь свечей – пять за здравие и две за упокой душ погибших товарищей – Тимофея Варпаховского и Николая Ухова, обретшего наконец свой покой под тяжелой плитой, которая уже лежала здесь целый год и целый год была памятной, а теперь стала могильной.

...Тяжелая плита на далеком деревенском кладбище под родными небесами...

Склонясь перед образом покровителя воинов Георгия Победоносца, Сергей Пастухов все думал о том, сколько смертей уже на счету его маленькой команды. Смертей, для кого-то явившихся заслуженной карой; смертей ради добра для множества других людей, оставшихся благодаря команде Сергея живыми и невредимыми; смертей, вызванных необходимостью самому остаться в живых...

И, осеняя себя крестным знамением, он все пытался понять:

Чей я солдат, Господи?

И если Твой – не допусти, Господи,

стать мне слугою Князя Тьмы.

Господи. Господи. Господи.