Текст книги "Закон подлости (Солдаты удачи - 4)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Ну и в чем дело? – спокойно поинтересовался Боцман.

– А вон, посмотри. – Док указал в кювет. И только теперь Боцман и Артист увидели сквозь непрекращающийся снегопад, что из придорожного рва, который, видимо, в этом месте был довольно глубок, торчит корма какого-то автомобиля.

– Вот черт! – выпалил Артист. – Ну у тебя и зрение...

– Пойдем смотреть. Я думаю, это проделки нашего клиента, – усмехнулся Док и открыл дверь.

На улице было противно именно так, как это представлялось из салона. Мокрый снег старался залепить глаза и нос. Резкий промозглый ветер продувал даже сквозь куртки. Друзья выскочили на дорогу и осторожно, скользя по колено в снегу, спустились в кювет.

Это действительно была "ауди" синего цвета. И, судя по взрыхленному снегу, попала она сюда недавно.

– Номер наш! – сообщил Артист, ногой очистив номерной знак.

– И мотор еще теплый, – подхватил Боцман, указав на тающие на капоте снежинки. – Недавно ухнул...

Док заглянул в салон и произнес:

– Там кто-то есть.

Он открыл дверцу водителя, и на снег вывалилось тело мужчины в кожаной куртке.

– Не справился с управлением? – с надеждой предположил Боцман.

– Это было бы слишком просто... – пробормотал Док и опытным движением пощупал пульс на шее мужика. – Готов! Это, ребята, не Коперник. Это кто-то другой.

– А где же Коперник? – растерянно спросил Боцман.

– И откуда взялся этот тип? – продолжил Артист.

– Я так думаю, – ответил Док, – Коперник, после того как его попытались остановить на посту, быстро сообразил, что не сейчас, так потом его на этой засвеченной "ауди" обязательно возьмут. И решил тачку поменять. Я не знаю, как он этого бедолагу остановил. Может, проголосовал – якобы у него машина сломалась, а мужик решил в непогоду солидарность шоферскую проявить... Черт его теперь разберет!..

– Ну и сволочь этот твой однокашник... – процедил Артист.

– У него теперь под ногами земля горит, – покачал головой Док. – Он теперь во сто крат опаснее всего Генштаба и ГРУ!.. Не нравится мне эта история. Лучше уж со спецназом перестреливаться, чем гоняться за парнем со съехавшей крышей, у которого к тому же в руках целый чемодан холеры и прочей чумы... Улавливаете, чем это все может закончиться?

– Надо его остановить, – твердо решил Боцман.

– Надо... – с вздохом согласился Док.

– Документы у мужика проверь, – напомнил Артист. – За чем нам теперь-то гоняться?

– Вряд ли Коперник совершит одну и ту же ошибку, – возразил Док, но по карманам трупа пошарил. – Так и есть – пусто!.. У него хоть крыша и съехала, но котелок еще варит.

– Не будем время терять! – Боцман полез обратно на дорогу. – Может, все же догоним?..

– Попытка не пытка... – с сомнением пробормотал Док.

Через минуту они уже неслись дальше по дороге. Артист докладывал по радио об обнаруженном трупе.

– ... И срочно нужно опознать его! – кричал он лейтенанту Невскому. – Документов мы не обнаружили, но нужно знать, какая у него была машина...

– А, вашу мать! – заорал вдруг Док, хлопнув себя по лбу. – Стой!

Боцман вновь автоматически выполнил приказ. "Ниву" развернуло поперек дороги.

– Ты чего? – осторожно спросил Артист, прикрыв рацию ладонью. -Вспомнил чего?

– Ах мы, дурни!.. – сокрушался Док. – Боцман, давай обратно.

– Но... – начал было Артист, и тут до него дошло. – ...Слушай, Невский, – закричал он, – машина у него белая. – Артист обратился к Боцману: – Ты марку заметил?

– А бог его знает, – буркнул тот. – Вроде "жигуль"...

– Вроде "Жигули" – белого или бежевого цвета. Двигается в обратном направлении. Как понял меня?

– Понял, понял, – ответил Невский. – Как же это вы с ним разминулись?

– И на старуху бывает проруха... – буркнул Семен и отключил рацию. -Ну и жук этот твой Леша Сомин!..

– Да, – согласился Док. – Он еще в школе всегда меня в карты обдувал.

– Надо брать реванш, – серьезно заявил Боцман.

– Возьмешь тут, – проворчал Артист. – Ты прикинь-ка, арифметику-то в школе проходил или, как Док, в карты с всякими проходимцами дулся? Мы же в разные стороны двигались. Потом около этой "ауди" провозились минут десять...

Они пролетели назад по пустынному шоссе километров сорок. Настроение у всех резко испортилось. Коперник обманул их, как мальчишек. А они еще наезжали на сержанта-гаишника! Того, кстати, и след простыл вместе с напарником и патрульной машиной. Видимо, сержант решил, что одного нагоняя от неизвестного капитана ему вполне достаточно.

Через полчаса они добрались до следующего поста ГАИ. Боцман тормознул у запорошенного снегом патрульного "жигуленка" и опустил стекло.

– Ребята, белый "жигуль" в ближайшие полчаса не проскакивал?

– А что? – хмуро спросил гаишник. И тут – исключительно из-за отсутствия вожделенных "корочек" – наши герои впервые пожалели, что не состоят на государственной службе.

– Операция по перехвату объявлена. Слышали? Мы в преследовании, -терпеливо объяснил Боцман.

– Слышали, – согласился гаишник. – Но не видели. "Ауди" вроде разыскивают. – Он повернулся к напарнику: – Так ведь, Вань?

– Точно, – компетентно кивнул тот. – "Ауди"...

– Уже "Жигули", – начал терять терпение Боцман. – Белая или бежевая машина проходила? Вам что, не сообщили?

– Так ведь погода-то какая... – пожал плечами гаишник. – Связь ни к черту.–. так что про "Жигули" еще не сообщали. А так – вроде какие-то машины проходили. Но точно не знаю.

– Ну вот и приехали... Мать их так!.. – выругался Боцман.

– Да, ребята, – протянул Док. – Похоже, дело каюк – упустили мы моего Лешку Сома.

– Если он такой хитрожопый, то хрен мы его найдем, – согласился Артист. – Только время зря потеряем. В такую-то пургу. Вон по карте дальше начинаются развилки – где его там искать?

– Он мог и просто свернуть с дороги, фары погасить и подождать, пока мы обратно по его следу проковыляем, – продолжил описание хитроумия Коперника Боцман. – Потом спокойненько продолжить путь на Москву. Я бы так и сделал.

– Ваши предложения? – снова подытожил прения Док.

– Надо в Москву ехать, – предложил Артист. – Он наверняка туда прибежит. В столице легче укрыться, да и у него там своя территория. С явками и агентами.

– Ну, его территорию мы быстро в свою переделаем, – возразил Док. -Но то, что он в Москву рвется, – это точно. Ты как, Боцман, так же поступил бы?

– А я вам что, модель Коперника, что ли? – обиделся тот. – Родной брат-близнец?.. Ладно, ладно... Дело верное. Я бы тоже в Москву отправился.

– Значит, в путь, – решил Док. Боцман развернул "Ниву" в очередной раз и рванул по шоссе в сторону Москвы.

2

Москва

Понедельник

13.00

На просторной кухне конспиративной квартиры Управления планирования специальных мероприятий в одном из старых домов в центре Москвы Константин Дмитриевич Голубков, сидя на табурете у окна, ждал, пока соберутся все члены команды Пастухова. Все было так подчеркнуто просто, неофициально, что казалось, здесь намечается не оперативное совещание секретной спецслужбы, а просто хорошие друзья решили по старой памяти посидеть на кухоньке, выпить пивка, поболтать о жизни.

Первым прибыл, как это и полагается, сам Пастухов. Поздоровавшись с Голубковым, Сергей уселся в углу у холодильника и вопросительно посмотрел на начальника.

– Не смотри на меня, – устало ответил на его немой вопрос Голубков, выглядевший явно не лучшим образом. – Чтобы мне не пришлось повторяться, давай дождемся остальных. Чувствую я, эта неделя мне будет дорого стоить...

Пастух молча развел руками, мол, хозяин – барин, и уткнулся взглядом в заснеженные крыши за окном. Минуты через три подошли Трубач и Муха. Муха, как всегда, балагурил, рассказывая какую-то очередную байку. Трубач вяло кивал головой, давая понять, что все еще слушает Олегов треп. Несмотря на то что в квартире было тепло. Трубач продолжал кутаться в дубленку и вообще, судя по всему, чувствовал себя плохо. Сквозь его черный азиатский загар пробивался нездоровый румянец. Шрамы на бритом черепе, напротив, поражали какой-то неестественной белизной.

Увидев Трубача, Голубков расплылся в улыбке и вышел из-за стола.

– Рад, рад видеть тебя живым, Николай... – Константин Дмитриевич крепко обнял Трубача.

Тот попытался что-то ответить, но его согнул приступ тяжелого гулкого кашля. Голубков внимательно посмотрел на Ухова и сказал:

– Что-то, Коля, хреново выглядишь...

– Ничего, – с трудом переводя дух, ответил Трубач. – Это акклиматизация... Я ж из лета прямо в зиму попал.

– Я уж говорил ему – надо полечиться... – стал серьезным Муха.

– Да ерунда! Легкая простуда... – тут Трубач вновь раскашлялся. -...Вот этого подонка найдем – тогда можно и поболеть. Константин Дмитриевич, мне управление больничный оплатит?

– Оплатит, – успокоил его Голубков. – Вот прямо сейчас и оплатит. Ступай-ка ты, Николай, и правда отдыхать.

– Нет, – возразил тот. – Я должен ему в глаза посмотреть...

– Посмотришь потом, – решительно ответил Голубков. – Не забывай, что ты теперь вновь в команде. Здесь есть кому в глаза смотреть и без тебя. Сергей, объясни ему.

Пастух поднялся из своего угла.

– Он прав, Коля. Мы только-только тебя нашли. Не хотелось бы, чтобы ты загнулся от воспаления легких. И потом, без легких на саксе ведь не слабаешь, а? Так что отправляйся ты болеть. Это приказ.

Трубач упрямо переводил взгляд с одного на другого. Потом махнул рукой и рассмеялся:

– Ну, черти!.. Уговорили. Мне, ребята, и впрямь хреново... Я ж еще не отошел от ранений. Старик Сульхи хоть и великий лекарь, но все же не волшебник...

– Ну вот и славно, – обрадовался Голубков. – Я тебя, Ухов, определю в знатный госпиталь. Там тебя подлечат. Отоспишься. Отдохнешь...

– Только разрешите в самом начале все же поприсутствовать, – добавил Трубач. – Я больше вас общался с Коперником, вдруг да буду полезен.

– Согласен, – кивнул Голубков.

Тут дверь распахнулась, и на кухню ввалились Док, Боцман и Артист. Друзья прибыли в Москву еще вчера вечером, так что успели даже отдохнуть.

– Можете нас убить, но мы его упустили, – с порога сообщил Артист. -Эта сволочь идет по трупам.

– Садитесь, – строго приказал Голубков и через полминуты начал: -Да, Коперник идет по трупам, и через сутки к ним может прибавиться еще несколько миллионов человек.

– Я так и думал, – серьезно произнес Док.

– Коперник в Москве и настроен решительно. Чтобы не быть голословным, прошу внимательно прослушать запись моего разговора с ним. Потом буду готов к обсуждению.

С этими словами Голубков включил стоящий на столе диктофон.

* * *

Запись разговора:

– Голубков на проводе...

– Рад, что довелось вновь с вами поговорить, Константин Дмитриевич.

(Голос Коперника внешне спокоен, но в интонациях проскальзывает какая-то напряженность.)

– Коперник?! Хорошо, что вы, Сомин, решили сами выйти на нас. Ваши действия в Двоегорске бессмысленны...

– Перестаньте, Голубков!.. Это лирика.

– Вы офицер, так имейте мужество признать свое поражение!

– Я имею мужество оставаться в живых. Вы лучше других знаете, что я уже труп. Слишком много я смогу рассказать.

– Приходите, и управление обеспечит вам безопасность.

– Ерунда!.. Ваше управление чуть не провалилось, и во многом благодаря моим стараниям.

– Однако пока в бегах вы, а не я.

– Это все лирика... Лучше перейдем к делу... Да, и не нужно затягивать разговор. Я принял меры для того, чтобы вы меня не засекли. Так что расслабьтесь, Константин Дмитриевич.

– К делу так к делу... Что вы хотите сказать?

– Вы знаете, что именно находится у меня в руках. Не нужно объяснять, что может произойти, если я по неосторожности или злому умыслу разгерметизирую контейнер.

– Но вы этого не сделаете. Вы же разумный человек, Коперник.

– Я разумный человек, у которого горит земля под ногами! Оставим вопрос степени моей разумности. Ситуация проста. У меня есть то, что вам нужно. Мне нужны деньги и возможность уйти. Для того, чтобы у вас не возникло соблазна меня обмануть, я заминировал контейнер и готов взорвать его в любой момент.

– Вы становитесь банальным уголовником.

– Я становлюсь человеком, диктующим свои условия. Итак, мне нужно полмиллиона долларов наличными. Никаких помеченных купюр и переписанных номеров. Это будет аванс. Вернее, мои командировочные на дорогу за рубежи моей любезной родины. Когда я достигну нужного места, вы переведете пять миллионов долларов в банк, который я укажу. До этого момента вы меня должны оставить в покое. Повторяю – я смогу взорвать контейнер в любой момент!.. Я заберу деньги и только тогда сообщу местонахождение контейнера.

– Это глупо, Коперник. Где гарантии, что вы отдадите контейнер?

– А гарантий нет. Это игра по моим правилам.

– Как я могу передать вам наличные?

– Их мне должен принести Иван Перегудов. Док, по-вашему.

– Куда принести?

– Пусть сидит дома и ждет моего звонка. И никаких хвостов! Мои люди будут пасти квартиру Перегудова.

– Предположим, что я согласен...

– Никаких "предположим", Голубков!.. Вечером я звоню Ивану и назначаю встречу.

– Но в любом случае пять миллионов – сумма нешуточная. Таких денег у меня в кармане нет.

– Я не фантазер, Константин Дмитриевич. Именно поэтому я и согласен на перевод суммы на мой счет. Подробности обговорим позднее. Надеюсь услышать Ивана сегодня вечером.

Конец записи.

* * *

Голубков выключил диктофон и испытующе посмотрел на присутствующих.

– Что скажете?

– Ну и сволочь же... – протянул Артист.

– Это, цитируя моего однокашника, лирика, Семка, – вздохнул Док. -Похоже, что он выкручивает нам руки. У нас есть варианты, Константин Дмитриевич?

– Опасность велика. Под угрозой жизнь миллионов людей. Я не могу взять на себя такую ответственность.

– А он не блефует? – поинтересовался Пастух.

– А если и так? – пожал плечами Голубков. – Что с того? Даже если есть всего один шанс из тысячи, что Коперник выполнит свою угрозу, то и тогда мы не имеем права рисковать. Иван, что ты можешь сказать?

Док машинально достал сигарету, виновато посмотрев при этом на Голубкова.

– Можно?.. – Голубков разрешающе кивнул головой. – Что я могу сказать? Леха Сомин, по кличке Сом, из десятого "Б" этого бы никогда не сделал. Но прошло столько лет. Теперь это – Коперник, и про этого человека мне известно, что он, не задумываясь, убил несколько человек по служебным соображениям. А сейчас речь идет о его собственной жизни...

– Комментарии излишни, – вставил Артист. – Но есть ведь основная проблема любого террориста. Он неуязвим, пока не совершил то, чем грозится. После этого у него уже нет козырей.

– Это так, – согласился Пастух. – Но здесь дело сложнее. Он может сегодня распространить один штамм. Холеру, например. Если мы не пойдем на уступки – завтра распространит чуму. Послезавтра – тиф... Сколько у него там этих сюрпризов в чемодане?

– Я считаю, что опасность совершенно реальная, – откашлявшись, подал голос Трубач. – Я пообщался с Коперником и уверен, что он пойдет до конца.

– Ладно, – решительно заявил Голубков, – будем считать, что этот вопрос закрыт. Как нам поступать?

– Его связи? – предположил Боцман.

– Этим сейчас заняты сотрудники ГРУ и ФСБ, – сообщил Константин Дмитриевич.

– Пустой номер, – покачал головой Трубач. – Коперник профессионал. По крайней мере, показал себя таковым в Ираке. Он не совершит этой ошибки. Не будет светиться по связям.

– Но он упомянул о "своих людях", – возразил Боцман.

– Я имел в виду связи, которые могут быть нам известны. А кто его знает, сколько у него своих людей вообще?

– Да что вы, ей-богу! – воскликнул Док. – Что у него, армия, что ли? Я уверен, он действует в одиночку.

– Стоп, – остановил спор Голубков. – Будем проверять все варианты. Ты, Иван, сейчас получишь деньги и отправишься домой. Жди звонка. Тут же сообщишь о месте встречи. На всякий случай мы разобьем Москву на сектора, и наши люди будут готовы перекрыть любой район.

– Ото, – присвистнул Артист. – Это ведь несколько тысяч человек!..

– Мне приданы сотрудники ФСБ, – ответил Голубков. – Еще идеи? А если он действует один?

– У меня есть идея, – подал голос Муха. – Я попытался встать на его место. Куда бы я подался в такой ситуации? Просто знакомые, а также служебные контакты, даже самые скрытые, отпадают. Он понимает, что сейчас на его поиски брошены все силы государства. Как я понял, если понадобится, то и авиацию привлечем?

Голубков молча кивнул.

– На улице болтаться тоже небезопасно. Могут по-глупому опознать милиционеры. Гостиницы отпадают. Можно "на шару" влезть к какому-нибудь алкашу, но это чревато осложнениями. Остается снять квартиру.

– Конторы отпадают, – вставил Пастух. – Долго, к тому же нужны документы.

– Правильно, – согласился Муха. – А где можно снять квартиру или комнату без проблем и особо не светясь?

– Вокзалы! – выпалил Боцман.

– Точно, – улыбнулся Муха. – Пусть ваши фээсбэшники пошустрят по вокзалам, автовокзалам и аэропортам. Там всегда старушки толпятся.

– Только лучше, если это будет кто-нибудь из местных ментов, -предложил Пастух. – Чтобы не поднимать панику. Менты и так кормятся с этих старушек, так пусть хоть поработают.

– Все, – решил Голубков. – Пока все свободны. Быть всем в одном месте и готовыми к действиям. Иван, ты знаешь, что тебе делать. За работу...

* * *

Понедельник

20.00

Это была, как говорится, городская резиденция Ивана. Здесь он иногда ночевал, когда дела задерживали в городе. Но настоящий его дом был, конечно, в Переделкине.

Док сидел у себя в комнате в полной темноте и тупо смотрел на телефонный аппарат. Рядом на столе в пепельнице догорала очередная сигарета. Судя по количеству окурков. Док пребывал в таком состоянии не меньше двух часов.

Рядом, так же молча, сидел, отмахиваясь от табачного дыма. Трубач -напросился проводить Дока после совещания, чему тот был даже рад, – пока суд да дело, он посмотрит Николая, простукает его – за мужика явно надо браться всерьез. И вообще... дело лучше безделья. Может, отвлечется от тяжелых мыслей о предательстве, о том, что он теперь, после всех трудов, всех смертей, самолично выпустил Леху Сомина, Коперника, туда, где его, похоже, уже не настигнет справедливое возмездие.

Все это время Иван пытался понять, что же это за штука такая жизнь, если два школьных приятеля через полтора десятка лет становятся смертельными врагами. Причем один из них готов заразить многомиллионный город смертельной болезнью, а второй хочет его за это убить...

Его размышления прервала телефонная трель.

– Да. – Док взял трубку, жестами показав Трубачу, что это тот, кого они ждали.

– Ну, здравствуй, Ваня, – услышал он голос Коперника.

– Тебе того же не желаю, – мрачно ответил Док.

– Брось, Док. У меня нет другого выхода.

– Выход всегда есть...

– Это похоже на банальный американский фильм. Перейдем к делу, а то ваши архаровцы перегреют свои компьютеры, пытаясь определить, откуда я звоню.

– Я слушаю.

– Деньги при тебе?

– Да.

– Отлично! Тогда через двадцать минут я жду тебя на Манежной площади. Вернее, так – ты с Манежной, не торопясь, поднимаешься по Тверской. По левой стороне. Я сам к тебе подойду.

– Хорошо, – ответил Док.

– До встречи...

В трубке зазвучали короткие гудки.

Док посмотрел на часы. Он знал, что его телефон прослушивается, что теперь десятки людей в спешном порядке занимают свои места вдоль указанного маршрута. Было странно, что Коперник выбрал такой простой способ передачи денег. Хочет взять его, Дока, в заложники? Может быть...

– Ну что? – нетерпеливо спросил его Трубач. – Чего он?

– Коля, ты в любом случае не в игре, ты понял? Ложись пока отдыхать, дожидайся меня.

– А ты куда? – Обида Николая была так велика, что он даже не скрывал ее.

– Я встречусь с ним на Тверской, а потом сразу назад. Не надо, Коля, хватит тебе за ним гоняться. Вот подлечим тебя...

– Да-да, конечно, – как-то слишком быстро согласился Трубач, думая о чем-то своем, и при этом глаза его загорелись бесшабашной решимостью.

Но Док, занятый мыслями о предстоящей встрече, не обратил на это никакого внимания. Он решительно встал и вышел в прихожую. Одевшись, сунул в карман куртки пистолет, взял небольшой кейс с деньгами. Чувствуя себя героем идиотского боевика, Док открыл дверь и вышел на лестничную площадку.

Трубач провожал его, стоя в дверях.

– Смотри, Ваня, в оба. Это такая сволочь... По-моему, брехня это все насчет Тверской, где-нибудь по дороге тебя перехватит...

– Ничего, бог не выдаст... Все, Коля, давай закрывайся.

Док притворил дверь и не спеша начал спускаться вниз. Опять какие-то придурки выкрутили все лампочки и на лестнице стояла тьма египетская. А ведь, помнится, еще утром горели. Вот вроде и лампочки уже давно не дефицит. И стоят они копейки. Но кто-то с прежним упорством продолжает их красть. Привычка – великая вещь!..

Он спустился еще на один марш, как вдруг не то чтобы услышал, а скорее ощутил за спиной чье-то присутствие. Не замедляя шага, он осторожно протянул руку к карману с пистолетом.

– Не шути, Ваня, – раздался спокойный голос Сомина–Коперника, и в спину Доку ударил луч фонаря. – Стой как стоишь – спиной. Как-нибудь перетерплю твою невежливость.

Док замер на месте.

– Я знал, Шах, что ты выкинешь какую-нибудь шутку. Ты всегда был выдумщик, – сказал он не оборачиваясь.

– А ты уж решил, что я окончательно свихнулся и попрусь на Тверскую? Да там теперь не протолкнуться от оперов.

– Нет, я сразу подумал, что здесь что-то не так.

– Ну что, Ваня, плохи наши дела, – как-то грустно произнес Коперник. – Влип я по самые уши.

– Меня о помощи не проси. Ты знал, на что шел, когда заманивал меня в Двоегорск.

– Это так, – согласился Коперник. – А помнишь наши годы золотые? Как мы в шпионов играли вдоль бульваров? Я там был недавно... Многое уже изменилось... А все еще пахнет нашим детством...

– Доигрались мы с тобой. С чего это тебя, Коперник, на лирику потянуло? – жестко осадил его Док.

Коперник помолчал и уже ледяным голосом приказал:

– Поставь чемодан на пол, Док. И без шуток. Ты знаешь, я стреляю неплохо.

– Помню. На соревнованиях призы брал... Док осторожно поставил кейс на ступеньку рядом с собой.

– Теперь тихо вынь пушку из правого кармана куртки. Двумя пальцами... Вот так. Брось!

Пистолет с глухим стуком отлетел куда-то вниз. Док услышал, что Коперник спускается к нему, и весь напрягся, приготовившись действовать.

– Повернись, – приказал Коперник. И тут...

– Руки! – приказал чей-то спокойный голос, и Док, мгновенно узнав Трубача – не удержался-таки Никола, решил все же самолично проследить, как он спустится, – вздохнул с облегчением и, не откладывая дело в долгий ящик, присел, чтобы нашарить выброшенный пистолет.

–А, господин Аджамал Гхош! – радостно сказал Сомин-Коперник. – Давно ли мы с вами расставались, клялись в вечной дружбе...

– Руки, – еще раз приказал непреклонный Трубач, – иначе я применю силу!

– Да-да, конечно, конечно, – засуетился Коперник, хотя голос у него был все такой же странно радостный.

Он поднял руки, и тут Док снизу увидел, как в них что-то блеснуло в слабом свете уличного фонаря, льющемся через стекло лестничного проема.

– Берегись, Коля, – закричал он, но было уже поздно, – Трубач вдруг с каким-то страшным сипением схватился за глаза, в воздухе густо запахло перцем. Николай, рухнувший на лестницу, страшно хрипел, задыхался. Не думая больше об опасности, исходящей от бывшего школьного однокашника, Док бросился к другу.

– Посвети, – резко приказал он Копернику, и тот снова врубил свой мощный фонарь. – Что же ты наделал, сволочь! – сказал он, задыхаясь от ненависти и пытаясь привести Николая в чувство. На губах того выступила пена, лицо посинело – Николай задыхался. – Видно, у него что-то с легкими, а тут еще ты со своим газом! Видишь – асфиксия.

– Ага, – охотно согласился Коперник. – Асфиксия. Возможен спазм мозгового кровообращения, короче говоря, инсульт. Да что мне тебе объяснять, ты же лучше меня все это знаешь, ты ведь врач-то, а не я!

– Ну ты и сволочь! – задохнулся Док.

– Не спорю, некрасиво, – легко согласился Сомин-Коперник. И снова приказал: – Повернись ко мне лицом. Если ему вот эти таблетки не помогут, – он кинул Доку в руки небольшую картонную упаковку, – наверно, ничто уже не поможет. А теперь извини...

Док собрался было встать над телом Трубача с твердым намерением нанести врагу удар, но еще в полуприседе получил в лицо струю красного перца все из того же банального баллончика. Глаза, казалось, полыхнули огнем. На какое-то время он совсем перестал что-нибудь видеть. Тут же последовал сильный удар ногой по почкам, и Док согнулся пополам.

Коперник легко перескочил через него и, схватив кейс, побежал вниз по лестнице.

– Я помню о дружбе, – усмехнулся он на ходу. – А потому дарю вам обоим жизнь...

Конечно, слова о дружбе прозвучали как издевка. Просто Коперник не хотел привлекать к себе внимание выстрелом, да и лишнее убийство не входило в его планы. Полученные деньги были как нельзя более кстати – они давали ему возможность исчезнуть. Коперник прекрасно осознавал, что его будут разыскивать по всему миру. ГРУ не прощало предателей. А кроме того, в сложившейся ситуации и предложение Флейшера, сделанное им тогда в Багдаде, приобретало свою актуальность. Перебежать на сторону ЦРУ – это был теперь, пожалуй, единственный для него шанс остаться в живых.

* * *

Понедельник

21.15

Когда час спустя на той же конспиративной квартире снова собрались все, кроме Трубача, которого таки увезли в госпиталь, Док не мог смотреть своим, друзьям в глаза. В прямом и переносном смысле. Глаза слезились от перца, и Иван был готов провалиться сквозь землю от стыда, что снова как пацан упустил Коперника.

– Брось убиваться. Док, – в который раз хлопал его по плечу Пастух. – Да, конечно, этот жук из Багдада как по маслу ушел, ну и что? Что, по-твоему, лучше было бы, если бы ты Кольку там бросил?

– Колю жутко жалко, – сказал Боцман. – Только-только выбрался из всего этого дерьма – и на тебе...

– Ну пусть эта падла мне только попадется в руки, – кровожадно сказал Муха.

– Лучше бы он в нас стрелял, – выдавил тоскливо Док. – А то как шпану – баллончиком!..

– Пристрелить тебя у него еще шанс будет, – философски заметил Артист. – Парня надо брать, и точка. Вряд ли он будет дожидаться остальных мифических миллионов. Он же не такой дурак, да и пол-"лимона" ему вполне хватит.

– Скорее всего, ты сегодня на совещании был прав, – задумчиво произнес Муха. – Он действует один. Только ушлый он больно. Но, как говорится, на каждую хитрую задницу...

Договорить он не успел – раздался телефонный звонок, прервавший все разговоры. Голубков снял трубку и с минуту внимательно слушал.

– Спасибо. Без меня ничего не предпринимать! Наконец полковник положил трубку и торжествующе окинул взглядом собравшихся.

– Кое-что есть. Человек, похожий на Коперника, сегодня ночью снял квартиру у бабки на Казанском вокзале. Снял на три дня. Заплатил вперед.

– Ну, так надо навестить мерзавца! – решительно предложил Боцман.

– Не спеши, – осадил его Голубков. – Это еще, может, и не он. Бабка оказалась подслеповата и не очень-то уверена, что на фотографии изображен ее клиент. Надо проверить. Но какое-то чутье подсказывает мне, что это на девяносто процентов он. Будем брать. У меня в распоряжении спецподразделение "Альфа"...

– Да знаем мы, как они работают, – махнул рукой Артист. – У шведского посольства насмотрелись.

– Действительно, Константин Дмитриевич, – поддержал друга Пастух. -Мы и сами справимся. Тем более что Трубачу пообещали.

– Хорошо-хорошо... Я и не возражаю. Тем более если Трубачу... Только помните – осторожность! Вы уже поняли, что это за тип. Никаких радио– или иных переговоров. Брать или ликвидировать наверняка!

– Это уж будьте спокойны, – мрачно сказал Док, поднимаясь со стула.

– А куда это ты собрался? – удивился Пастух.

– Не понял? – Док в недоумении посмотрел на Сергея, как будто тот неожиданно сморозил жуткую глупость.

– Не обижайся, Ваня, но ты теперь на операцию не ходок. Куда тебе с такими-то глазами!.. Не маленький, понимать должен. Ты лучше давай к Николаю в госпиталь...

Док поиграл желваками, но послушно опустился обратно на стул.

– Да, наверное, ты прав, Серега. Извини. Но уж больно хочется поквитаться...

– Значит, так, – вернул всех к делу Голубков. – Оружие и снаряжение получите прямо сейчас...

* * *

Вторник

04.20

Квартира, которую предположительно снял Коперник, располагалась в старом пятиэтажном доме в Перове. На улице в этот час было пустынно. Только иногда проносились шальные автомобили, не обращавшие никакого внимания на мигающие желтым светом светофоры.

Во дворе, забитом личным автотранспортом граждан, стояла тишина. В мертвых конусах света от фонарей медленно опускались снежинки, чтобы тут же растаять в обычной московской зимней слякоти. Пара бездомных псов да облезлые коты – вот, кажется, и все живые обитатели улицы.

Но это только на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже. Потому что увидеть лежащих рядом друг с другом на промерзший крыше в особых спецназовских костюмах белого цвета Пастуха и Муху мог бы, наверно, только Господь Бог. Рядом с ними на снегу лежала снайперская винтовка. Костюмы, что на ребятах, были экспериментальной разработкой и предназначались именно для таких вот лежаний на снегу. Они и маскировали, и, с виду тонкие, отлично сохраняли тепло. Так что двое друзей в засаде чувствовали себя вполне комфортно.

– Хороший костюмчик, – прошептал Муха. – Такие бы нам в Чечне... Помнишь, Серега, как мы под Бамутом сутки вот так на снегу пролежали? Я тогда чуть без яиц не остался...

– Помню... – коротко ответил Пастух.

* * *

Вторник

06.10

По двору медленно проехал патрульный милицейский "уазик". И все. В окнах начал зажигаться свет. Какой-то очумелый спортсмен выскочил на пробежку.

Город оживал. Одиночные прохожие выходили на улицу и, сонно ежась на утреннем морозце, трусили на работу. По улице с протяжным гулом проехал автобус.

– Смотри, Коперник встал, – прошептал Пастух, указывая на зажегшееся окно в доме напротив.

Это был условленный сигнал. В условиях радиомолчания только таким способом оперативники, следившие за окнами предполагаемой квартиры Коперника, могли, не привлекая к себе внимания, подать сигнал.

Во дворе появился новый персонаж. Какой-то мужик брел, покачиваясь из стороны в сторону, хватаясь за капоты автомобилей, чтобы не упасть. Мужик явно всю ночь славно квасил и теперь осуществлял решительную попытку добраться до дома. Но как раз напротив лежащих на крыше Пастуха и Мухи мужик окончательно поссорился с земным притяжением и упал в подтаявший сугроб у подъезда. Еще некоторое время он предпринимал слабые попытки встать, но вскоре затих.

Внизу хлопнула дверь. Пастух прилип к окуляру оптического прицела винтовки. Из подъезда вышла какая-то тетка и вразвалочку направилась к остановке автобуса.