Текст книги "Закон подлости (Солдаты удачи - 4)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Вы что, хотите сказать, что это военные химичат здесь?! – с некоторым возмущением удивился Старыга.

– Не сомневаюсь.

– Бред какой-то... А почему мне тогда ничего не известно, а? Да в этом случае меня бы просто взяли и поставили перед фактом, мол, пойди туда да сделай то-то, о результатах проинформируй!

– Вот и делайте из этого выводы! – вставил Артист. – Что вы тратите время на бессмысленные возмущенные восклицания. Раз не проинформировали -значит, так им удобно. А милицию, например, очень даже проинформировали, ну и что толку? Ни вы, ни они все равно не знаете правды! Значит, что? Либо они не имеют прямого отношения к вашему непосредственному начальству, либо совершают что-то незаконное.

– Либо, – продолжил Док, – и то и другое вместе.

– Этого еще не хватало, – проворчал Старыга.

– Да вам радоваться надо, подполковник, а не трястись от страха! – не выдержал Артист. – Ведь это они совершают какое-то преступление, а не вы!

– Может быть, – произнес вдруг Карась, – это военная разведка?

– Не думаю, – возразил Док.

– Минуточку, – вмешался Нелужа, – так мы с вами, это... можем дойти до ЦРУ и Моссада. Почему вы отвергаете все предположения о принадлежности этих людей к спецслужбам?

– А мы и не отвергаем ничего.

– Сан Саныч, мы ведь говорим не о принадлежности определенных людей к конкретным ведомствам, а о том, что здесь происходит. Поймите же вы, что все они – и генерал этот, и тем более этот черноволосый – могут иметь отношение к чему угодно, вполне возможно, что и к военной разведке, но занимаются они здесь явно не своими прямыми обязанностями. Совершенно также очевидно, что это не официальная операция какой-то спецслужбы, и, боюсь, все это вообще не имеет отношения к государственным интересам. Вот о чем мы говорим. И это сейчас самое важное.

– Вы считаете, – с дрожью в голосе предположил Старыга, – что все эти...

– Офицеры, – подсказал Артист слово, которое не решился произнести подполковник.

– ...офицеры проворачивают здесь какие-то свои дела?

Вопрос получился таким ясным, что Старыга даже поежился, всего лишь на секунду представив себе, какой нагоняй он может за него получить...

– Именно так мы и думаем, – охотно подтвердил Док страшное предположение подполковника. – Более того. Дела, которые они здесь проворачивают, настолько серьезны, что им даже потребовалось имитировать секретную операцию ФСБ.

– Да что же они здесь делают?! – спросил Нелужа недоверчиво. Честно говоря, он не очень представлял себе, как можно заниматься чем-то неофициальным с таким размахом.

– Как бы объяснить... – Док на секунду задумался. – Вы помните убийство в Москве несколько лет назад журналиста Холодова? Все грешили тогда на военную разведку. Но ведь это не было операцией государственной спецслужбы! Просто конкретные люди, причастные к спецслужбам, но замешанные в злоупотреблениях, избавились от журналиста, который мог об этом рассказать.

– Лучше вспомните вот что, – продолжил Артист. – Сан Саныч, скажите, майор Смирнов ведь офицер МВД, так?

– Ну да.

– А чем он занимается? Обязанностями офицера МВД или личными просьбами и распоряжениями мэра, его брата и бандита Битого?

– Ну ладно, – согласился Нелужа, – это понятно. Но тогда что конкретно они здесь, это... задумали?

– Если бы знать! Давайте мы лучше прикинем, что они уже успели. Значит, так, послезавтра здесь должен приземлиться самолет. Но только перехватывать его никто не собирается. Самолет здесь ждут. Именно для этого черноволосый готовил поле у песчаного карьера и именно поэтому сюда неожиданно примчался генерал Кудрявцев. Видимо, самолетом прибудет груз, который необходимо скрыть, перепрятать, украсть... Одним словом, изъять. Следовательно, им нужен кто-то, кого можно подставить, обвинив в исчезновении груза. Для этого они и вызвали нас сюда – якобы на свадьбу. Очень удобно. В приглашении указывается не только адрес, но и точная дата, буквально до минут. Они рассчитывали, что мы появимся в назначенное время в назначенном месте и нас тут же возьмут, причем вместе с оружием, и все будет очевидно. Вот почему они затеяли всю эту игру с операцией ФСБ. Запугать мэра и начальника милиции, погрязших в преступлениях, несложно. Эти сами будут тщательно соблюдать секретность операции, лишь бы их не трогали. Но тут у разработчиков вышла промашка. Мы оказались в городе на несколько дней раньше, да еще и засветились из-за этой драки в "Солнечном". Таким образом мы спутали им планы, к тому же сами кое-что успели узнать об их секретах...

– Ну вы и напугали меня, мужики, – с облегчением произнес Старыга, -у меня аж чуть не опустилось все. Теперь понятно. Все это ерунда. Ведь это наверняка те же самые наркотики или что-то похожее...

– Нет, – покачал головой Док, – это не наркотики. И это совсем не ерунда.

– Почему?

– Потому что им потребовалось подставить именно нас.

Воцарилось напряженное молчание. Каким-то зловещим получилось утверждение Дока. Наверное, зря он это сделал, но вылетевшего слова не вернуть.

– А вы-то кто? – задал Старыга неизбежный теперь вопрос. – Вы что, из прокуратуры? Какие у вас полномочия?

– Полномочий у нас нет никаких, – ответил Док.

– А лично я, – сказал Артист, – сам себе определяю полномочия.

– Семен... – попытался было остановить его Док.

– Да о чем ты говоришь! Возможности, полномочия! Одни только деньги существуют вокруг, и больше ничего! Остальное – слова...

– Ты хочешь сказать, что все вокруг покупаются и продаются?

– Нет, я хочу сказать, что если тебе отваливают бабки, то ты начинаешь думать о возможностях и изобретать полномочия. Но если в тебе просто есть чувство справедливости, то плевать ты должен на любые ограничения твоих полномочий. Как говорили древние, "делай, что должен, и будь, что будет".

– Я не знаю, о чем вы тут спорите, – нетерпеливо перебил Нелужа, -но меня через два или три дня выкинут из милиции. Пока я еще на службе, я должен что-то предпринять. В городе творится какое-то беззаконие, и, это... если вы можете помочь, мы постараемся что-то сделать...

– Мужики, – сказал Старыга, – а вы ведь вроде говорили, что знаете, что делать

Как-то само собой получилось, что все эти люди, все эти простые обыватели небольшого провинциального городка Двоегорска не то чтобы обвиняли Дока и Артиста в происходящем, они считали их причастными к происходящим событиям. И ждали от них помощи. Не требовали, а именно ждали. Им нужно было положиться хоть на кого-то...

И Доку с Артистом просто не оставалось ничего другого, как взять на себя ответственность за этих людей.

– Делать надо вот что, – сказал наконец Док. – Самолет будет здесь завтра во второй половине дня, и вы должны успеть проинформировать об этом свое начальство в Москве еще до того, как он приземлится. Понимаете? Надо раскрыть все действия этих людей. Они боятся этого, и вы можете таким образом остановить их, не вляпавшись в их игру ни как соучастники, ни как жертвы. Тем более что нам удалось уже узнать их планы. Это единственный выход. Сделайте это завтра, прямо с самого утра. А мы пока постараемся прояснить ситуацию до конца. Нам еще, к сожалению, не известно самое главное. Для чего эту игру вообще затеяли. Это может оказаться важнее, чем мы себе представляем.

– Ладно. – Старыга поднялся и напялил на голову фуражку. – Я понял. За совет спасибо. Если что-то неожиданно изменится, я дам знать. Ну, мне пора, мужики.

– Кстати, – спросил Док подполковника, – когда вы уходили, черноголовый был еще в части?

– Да он и сейчас наверняка еще там.

– Отлично.

– Если вы хотите встретиться с ним, имейте в виду, от него можно ожидать всего, чего угодно, – предупредил подполковник и вышел из комнаты.

– Вот мы у него и поинтересуемся, – пробормотал Артист, – что от него можно ожидать в ближайшем будущем... Сан Саныч, как до части быстрее добраться?

Нелужа объяснил подробно все возможные подходы к воинской части и спросил, не нужна ли его помощь.

– Оставайтесь здесь, вечером встретимся, – сказал Док. – Мы сами справимся.

– Они справятся, – подтвердил Карась.

– А тебе, Константин, тоже лучше здесь оставаться, – предупредил Артист. – Битый может еще раз твой дом навестить.

Когда Док с Артистом вышли на улицу, у них вдруг возникли опасения, что завтра может все сорваться – над Двоегорском нависли тучи, грозя нелетной погодой. Вокруг было темно и ветрено. Ну тут уж они совершенно бессильны. С небесами не поспоришь. Так что оставалось только ждать...

Они шли к дому Карася за своей машиной. Шли осторожно, все время осматриваясь и стараясь не шуметь.

– Не пора ли созвониться с Пастухом? – спросил Артист.

– Нет. Сначала найдем этого Коперника и поговорим с ним.

– Док, не забывай, что вся эта история должна быть как-то связана с нашими работодателями, с управлением. Ведь не зря же они вышли именно на тебя... Кстати, какого черта! Получается, что этот черноволосый, как его там... Коперник или этот генерал тоже как-то связаны с управлением, иначе как бы они вышли на тебя?

– Вот поэтому, Семен, и не спеши, – рассудил Док. – Сначала мы сами попытаемся узнать ответ на этот вопрос. И еще, меня все больше интересует, какое отношение к этому имеет мой бывший друг Лешка Сомин.

– Да что ты со своим Соминым привязался! Может, он вообще не имеет к этому никакого отношения. Просто они узнали, что когда-то был у тебя друг Лешка Сомин, и приплели его для достоверности.

– И просто заставили его написать письмо...

– Ну, не знаю... Меня больше другое беспокоит.

– Что?

– А ты сам подумай. – Артист ненадолго смолк, словно собираясь проверить, сколько Доку потребуется времени, чтобы подумать, но потом усмехнулся и продолжил: – Тебя же выманивали одного. Я присоединился случайно. Значит, и подставить собирались тебя одного. Не маловато ли для серьезной операции? Что, не нашли выход на остальных? Или нашли? А если нашли, то на кого? На Серегу Пастухова? На Муху? На Боцмана? Что со всем этим делать?

– Семен, не гони! Здесь вообще сплошные вопросы. Откуда летит самолет? Что должен доставить? Для чего? Не гони. Попробуем прояснить все и к вечеру будем хоть что-то знать. Тогда и свяжемся с нашими.

– Да, – вздохнул Артист. – Хороший отдых получился.

– Тебе скучно? – попытался пошутить Док.

– Нет, мне грустно...

Машина оказалась на месте и в полном порядке. Док с Артистом перебрались через забор, разогрели двигатель "Нивы" и, дождавшись, пока на улице станет пустынно, осторожно вырулили за ворота.

3

– Да вы что, капитан, с ума сошли?! – медленно начиная приходить в ярость, спросил генерал Кудрявцев. – Это вам не учения! Это, вашу мать, не праздничные маневры! Здесь все рискуют жизнью! Ни одной ошибки нам не позволено совершить, ни одной! А вы мне тут заявляете, что упустили из поля зрения вашего Дока!

Коперник склонил голову.

Но это невольное движение было вызвано не чувством вины перед начальством. Вот уж чего он не чувствовал сейчас, так это своей вины. Просто-напросто Коперник был раздражен. Раздражен тем, что его, профессионала, прекрасно знающего, что и как надо делать, отчитывают как ребенка. И кто!

Наконец Коперник, справившись с приступом раздражения, взглянул на генерала.

– Мы не предполагали, – сказал он, – что они появятся в городе на несколько дней раньше. У нас все было готово.

– Вы не предполагали, – тут же, и не без ехидства, перебил его генерал, – что ваш клиент появится не один. Вы не предполагали, что он появится на несколько дней раньше. Вы не предполагали, что не успеете их взять в приготовленной вами ловушке... А что же вы предполагали?! Вы обделались, как первоклассник!

Генерал Кудрявцев презрительно смотрел на этого капитана, которого советовали ему как лучшего специалиста и как человека, на которого во всем можно положиться. Он смотрел на этого Коперника, и ему хотелось прямо здесь придушить его. Неужели задуманное ими колоссальное дело, так тщательно разрабатываемое почти полгода, дело, от которого зависит даже не карьера, а жизнь генерала Кудрявцева, да и не только его одного, – неужели это дело сорвется из-за какого-то тупорылого капитана?! Как можно было не сообразить, что люди, работающие на президентское Управление по планированию специальных мероприятий, запросто способны на нестандартное поведение? Что они не дураки и соображают очень быстро? Ведь это же очевидно.

– Капитан, – немного успокоившись, продолжал Кудрявцев. – Не забывайте, что мы поставили на карту все. Нам дороги назад нет. И если что-то сорвется, то первым будете отвечать вы. И я уверяю вас, что мало вам не покажется... Кстати, учтите, что ситуация очень напряжена, в Москве у нас тоже не все в порядке, поэтому сейчас наш успех зависит от того, насколько грамотно и четко вы будете действовать здесь. Вам ясно?

– Так точно, товарищ генерал, – сказал Коперник, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Он был совершенно спокоен внешне, но Кудрявцев прекрасно понимал, что капитан нервничает побольше него. Ну и пусть нервничает, это даже к лучшему. Пусть отдает себе отчет в том, что дело хоть и "наше", но отвечать за него, если что, и в самом деле будет он.

– Хорошо, – кивнул генерал. – А теперь выкладывайте, что вы намерены предпринять?

– Я точно знаю, что люди управления еще не покинули город и покидать его не собираются. И я знаю, где их искать. То, что их оказалось двое, нам только на руку. Таким образом, я не терял контроль над ситуацией. Я просто жду завтрашнего дня. Завтра город будет блокирован, и сразу после прибытия груза мы их возьмем. Я думаю, что у нас нет причин для волнений.

– Будем надеяться... Скажите мне вот что, капитан. Кто этот второй, с которым прибыл в город ваш Док? Он из той же команды?

– Да. Семен Злотников. Или Артист, как они его называют. Он тоже из этой команды. Но я уверен, что его решение присоединиться к Перегудову было чисто случайным и не имело отношения к нашему делу.

– А вы никогда не замечали, что все планы разрушают именно случайности?

– Нет, не замечал. Генерал усмехнулся:

– Ладно, лучше скажите, уверены ли вы, что эта команда наемников есть надежный козырь против Нифонтова? Ведь они не состоят, насколько я понимаю, в штате управления?

– Уверен. Нифонтов как начальник управления отвечает за любые действия своего подчиненного полковника Голубкова, начальника Оперативного отдела управления. А то, что полковник Голубков привлек для операции в Ираке эту команду, мы можем подтвердить документально. Причем не имеет никакого значения тот факт, что разговор у Голубкова шел не обо всей пятерке, а в первую очередь об их командире Сергее Пастухове. Мы представим дело по-своему. Ну и потом, я вам уже докладывал, что мы попытаемся использовать если не всю команду Пастуха, то, во всяком случае, по максимуму. Их сейчас пятеро. Все профессионалы высокого класса. Использовались управлением неоднократно в сложнейших операциях. Причем неофициально. Мы можем представить эту команду в любом выгодном для нас свете. Понимаете? Мало ли для чего их готовят в ближайшем будущем! Так что появление Дока в паре с Артистом, а не в одиночку играет нам на руку.

– А вы не думали, капитан, что они могут еще до завтрашнего дня успеть сообразить, что приглашение в Двоегорск как-то связано с управлением, и связаться со своим начальством?

– Исключено.

– Это почему же?

– Потому что им неоткуда об этом узнать. Единственное, что могло их насторожить, – это отсутствие Сомина, к которому они ехали. Но мне эту проблему удалось решить. Теперь всему городу известно, что некий Сомин был убит несколько дней назад и что в этом как-то замешаны местные бандиты. Поэтому наши клиенты будут уверены, что все их проблемы связаны с коррупцией в городских властях. Это, во-первых, позволяет нам задержать наших клиентов здесь, в городе, на несколько дней, а во-вторых, позволяет надежно скрыть истинную суть дела.

– Допустим, – кивнул генерал. – Но не забывайте, что торопиться тоже не следует. Операция будет эффективна только в том случае, если пройдет здесь и в Москве одновременно. Нифонтов, Голубков и все остальное начальство управления для нас не менее важны. Поэтому мы должны дождаться груза, проинформировать наших людей в Москве о его прибытии, дождаться сигнала от них и только после этого действовать. И никакой самодеятельности!

– Мне могут понадобиться ваши бойцы для нейтрализации Дока и Артиста.

– Спецназ здесь только для прикрытия операции и охраны самолета, капитан.

– Но наши клиенты могут оказаться не по зубам местной милиции.

– Опять не предусмотрели? – ехидно заметил генерал. – А ведь вам платят за вашу сообразительность и организационные способности... В общем, так. Никакого спецназа. Выкручивайтесь силами местной милиции... или кто здесь еще в вашем распоряжении? И еще, капитан.

– Я слушаю.

– Вы хорошо поработали в Ираке. Не заставляйте разочаровываться в вас сейчас, когда остался всего один день. Не подведите. Вы знаете, чем это может закончиться для вас.

Коперник знал. Очень хорошо знал. Он прекрасно понимал, какую работу выполняет и чем она может закончиться для него. Ему платили – он делал, и делал хорошо, что бы там Кудрявцев ни говорил. Но вот чего Коперник не предусмотрел с самого начала, а теперь понял очень отчетливо, так это то, что проблемы у него могут возникнуть в любом случае. Не важно, насколько хорошо он сделает свою работу и сделает ли ее вообще. Сейчас, глядя на то, как генерал Кудрявцев прячется за свою иронию и грубость от навалившегося на него страха, глядя в его потемневшие усталые глаза, Коперник понял, что вся эта операция задумана им и ему подобными не с политическими целями, как они пытались убедить его с самого начала, а исключительно в страхе за свою шкуру! Что уж их там, в Генштабе, так прижало – не важно. Важно то, что трясущиеся в страхе не знают верности и не держат своего слова. Вот в этом Коперник был уверен на сто процентов. А стало быть, они попытаются утопить его в любом случае: если все получится – то на всякий случай, как непосредственного исполнителя, который слишком много знает, а если операция провалится – чтобы спасти остатки своей шкуры.

Нет, он не будет отказываться, он сделает все, что от него зависит. Хотя бы потому, что уже и сам во всем этом измазан. Но с этой минуты он будет очень тщательно обдумывать свое исчезновение и совсем никому не будет доверять.

– Вам все ясно, капитан? – спросил Кудрявцев.

– Ясно.

– Вопросы есть?

– Нет.

– Значит, так. Я буду находиться все время в расположении части. Если возникнут какие-то проблемы, немедленно докладывать мне. А завтра, когда все закончится и дело примет официальный оборот и сюда прибудет специальная команда, которая разберется с грузом, мы с вами отправимся в Москву.

Генерал поднялся и подошел к двери. Они разговаривали, естественно, без свидетелей, и прибывшие с инспекцией офицеры ждали там, за дверью.

Кудрявцев вышел в коридор.

– Я остаюсь здесь на два дня, – сказал он одному из своих сопровождающих. – Как мы и договаривались. Можете возвращаться прямо сейчас. Я сам закончу все дела... Да, и попросите там, чтобы ко мне явился командир части.

Коперник вдруг подумал о том, что генерал не захотел разрешить ему использовать спецназовцев по очень простой причине. Он просто собирается их все время держать здесь, рядом с собой, для надежной защиты. Неужели он так боится этих двоих наемников? Ну и ну!..

– Можете быть свободны, капитан, – сказал Кудрявцев. – Идите и сделайте все, как надо... Кстати, вы где остановились-то?

Коперник поднялся.

– Здесь много желающих сдать комнату, – сказал он и вышел из кабинета.

Сегодня у него было еще много дел. Он собирался нанести визиты начальнику милиции, мэру и этому его ненормальному брату. Он должен был подробно проинструктировать всех, как им действовать завтра. Завтра у Коперника не будет возможности контролировать их действия, а потому сегодня необходимо сделать так, чтобы все они без всякого контроля действовали слаженно. А потом со спокойной душой можно будет отвалить на боковую. В том, что его клиенты, эти двое москвичей из управления, никуда до завтра не денутся, Коперник совершенно не сомневался. Ну а завтра их не спасет никакая сообразительность.

Выйдя из части, он сел в поджидавший его "уазик".

– К Смирнову, – бросил Коперник водителю и откинулся на сиденье.

Впрочем, в "уазике" не очень-то расслабишься. На плохих дорогах его трясет, а хороших дорог в Двоегорске нет в принципе. Даже подъезд к дому Заславского представляет из себя сплошные колдобины, хотя этот-то уж мог себе позволить хорошо асфальтированный подъезд. Правда, сейчас, в феврале, снег смягчал все эти колдобины, но даже он не мог полностью выровнять дорогу. Впрочем, несмотря на то что по такой дороге больше сорока -пятидесяти километров в час невозможно было выжимать, "советский джип" довольно бодро прыгал по ухабам в сторону Центральной площади, разбрасывая комья снега и натужно рыча. Коперник курил и задумчиво смотрел вперед. Он в сотый раз просчитывал все свои действия, пытаясь перепроверить в очередной раз, не сделал ли где ошибки, не упустил ли какую мелочь. И в сотый раз он приходил к выводу, что ошибки быть не может, что все сделано четко и верно. Нет, Кудрявцев просто паникует. Срыва быть не может.

Дорога была одна – сначала вдоль забора части, мимо пустырей, а потом направо, по тихой окраинной улочке. Когда машина свернула на эту улочку, в отдалении, ближе к ее концу, быстро переместились какие-то фигуры, но Коперник не придал этому значения. Слишком он здесь был уверен в себе, слишком занят своими проблемами. Впрочем, когда "уазик" уже приближался к противоположному концу улицы, Коперник все же заметил мужика, сидящего на лавочке у дороги рядом с калиткой одного из домов и хлещущего водку прямо из горлышка. Словно трубач, он, запрокинув голову, вылил в себя содержимое бутылки на одном дыхании. А когда машина была уже недалеко от него, мужик оторвался от бутылки, потом, видимо одолев все до капли, приложился к ней на всякий случай еще раз и, отшвырнув пустую посудину в сторону, поднялся. Его сильно повело в сторону, прямо на дорогу, и тут, на накатанном снегу, он уже был не в силах сохранить равновесие. Взмахнув руками, словно разучившаяся летать птица, мужик свалился прямо на проезжую часть.

– Вот козел, – проворчал водитель, резко тормознул и попытался объехать упившегося аборигена.

Но в то мгновение, когда машина медленно протискивалась между лежащим на дороге телом и кустарником на обочине, из этих кустов неожиданно выскочил еще один человек и, мгновенно распахнув дверцу водителя, резко рванул водителя на себя, вывалившись вместе с ним в снег. Коперник тут же дернул ручник, машина вздрогнула, остановилась, и в ту же секунду дверцу с его стороны с силой рванул тот самый рухнувший на дорогу абориген, который оказался трезвым как стеклышко, и Коперник получил в челюсть. Но абориген не стал вытаскивать его из машины, а, свалив лицом вниз на водительское сиденье, уселся сверху, быстро обыскал, а потом проворно связал Копернику руки за спиной.

– Артист! – позвал он.

– Порядок, – отозвался Артист, затаскивая водителя на заднее сиденье. – Проворным оказался, гад, так что пришлось помять его немного... Кстати, Док, узнал старого знакомого?

Док бросил взгляд на бесчувственное тело водилы и только тут понял, почему этот человек показался ему знакомым. Точно! Это же тот самый Петрович, который уговаривал их остаться в доме No 5 по улице Карла Маркса. Вот и встретились.

Док коротко кивнул.

– Оклемается?

– Если будет сидеть спокойно, то оклемается.

– Тогда поехали... Помоги.

Артист подошел к открытой дверце водителя, чтобы помочь Доку усадить Коперника и освободить себе место за рулем.

– Ну что, Коперник, – сказал Артист, приподнимая его, – дождался своей инквизиции? Садись, сейчас звезды поедем считать.

Вот этого Коперник никак не ожидал. Никак.

Просто этого не должно было произойти. Особенно сейчас.

Все, что угодно, только не такая встреча с глазу на глаз, потому что это будет полный провал операции, потому что это именно то единственное, чего капитан действительно опасался. Твою мать...

Док и Артист подняли капитана и усадили его. Как-то сжавшись, словно чего-то опасаясь, Коперник молча отвернулся к окну. Артист уселся за руль, а Док, прежде чем пересесть на заднее сиденье "уазика", задержал свой взгляд на лице Коперника. Задержал и вдруг чуть заметно вздрогнул и только потом захлопнул дверь, чтобы пересесть к лежащему без сознания водителю. Машина, ведомая теперь уже Артистом, тронулась в путь.

– Ты подумай, пока мы едем, – сказал Артист Копернику, – чтобы потом отвечать на вопросы быстро и точно. Мы тебя долго мучить не будем. Ты нам не нужен. Только несколько ответов на несложные вопросы – и все.

Коперник промолчал.

Док тоже.

Артист же хмыкнул и продолжил:

– Ты, конечно, можешь молчать, но славы тебе это не принесет. Мы давно уже знаем о самолете, который ты завтра ждешь, и о том, что ты хотел нас подставить. Вряд ли у тебя все это получится, так что ты лучше расскажи нам чистосердечно все, что знаешь, ну, а мы, может быть, помилуем тебя.

И тут заговорил Док.

– Леша, – сказал он неожиданно, и голос его казался севшим, – как ты мог? Зачем тебе это понадобилось?

Вот этого Коперник и боялся. Боялся, что Док его узнает.

Артист с изумлением посмотрел на Коперника и, отвлекшись от дороги, едва не въехал в придорожную канаву.

– Я ведь верил тебе, – продолжил Док. – Ты заставил меня поверить, что на этом свете существует что-то кроме войны... Я же сюда из-за тебя приехал...

– Ну, теперь все ясно, – сказал Артист. – Лихой ты, оказывается, парень, Алексей Сомин... Или как там тебя теперь? Коперник? Так запросто сдать друга не каждый сможет.

– Я ни при чем, – подал голос Коперник. – Ты все равно был обречен... Вы все были обречены... А то, что ты оказался на моем пути, -просто случайность.

– Ну-ка, ну-ка, – переспросил Артист, – это почему же мы были обречены?

– Потому что вы наемники. За вас никто не отвечает. Таких, как вы, уничтожают первыми. Вы попали в политику.

– Док, а давай-ка открутим ему голову, чтобы он не сомневался в том, кто из нас обречен, а?

– Подожди, Артист... Леша, почему нас вызвали сюда?

– Потому.

– Как на нас вышли?

– Очень просто. Некое управление планировало одну операцию в Ираке, которую мы должны были подправить в своих интересах, а ваша команда во главе с Пастухом значилась в исполнителях. Ну а узнать, что под именем Док скрываешься именно ты, было несложно.

– И ты воспользовался этим?

– Мне ничего не оставалось делать.

– На кого ты работаешь?

– Бесполезно, Ваня, я все равно ничего больше не скажу.

Артист резко затормозил, и Коперника сильно качнуло вперед.

– Док, давай выкинем его к едрене фене из машины, чтобы он замерз в каком-нибудь сугробе?

– Идиоты! – заорал вдруг Коперник. – Вы что, не понимаете, что вам конец?! Раз вы оказались такими сообразительными, так валите отсюда, пока не поздно! Спасайте свои задницы! Вы можете прирезать меня, но изменить все равно ничего не сможете! Это политика! Самолет все равно прилетит, и груз все равно заберут, что бы вы ни делали!

– Смотри-ка, – со злостью произнес Артист, – огрызается...

Вдруг водила, который как-то незаметно пришел в себя, нанес Доку резкий удар, обхватил за шею и начал душить. Артист немедленно развернулся, но таким образом потерял из поля зрения Коперника, чем тот и воспользовался, -он открыл дверцу и вывалился на дорогу. Быстро поднявшись на ноги, Коперник со всех ног рванул прочь, и через несколько секунд, пока Артист снова отключал водилу, он уже скрылся за ближайшим домом.

Когда прыткому водителю все же свернули шею, догнать Коперника было уже невозможно.

– Сволочь, – проворчал Артист, стирая кровь с рассеченной брови.

А Док молча вышел из "уазика" и нервно закурил.

– Что делать, Семен? – спросил он.

– Ты о чем?

Док смотрел куда-то в небо.

– Как жить, когда предают друзья? Ведь это единственное, что у нас есть...

– Что делать, что делать, – проворчал Артист через некоторое время. – С Пастухом связываться, вот что делать. Ты же слышал, что они на всех на нас вышли...

4

Коперник был близок к панике. Нет, он не паниковал еще, он только был близок к ней, но и этого оказалось достаточно. С веревкой ему удалось справиться быстро, но что там веревка, когда вся операция идет под откос, -как выяснилось, Док и Артист уже слишком много знали. Так что теперь, если только они будут действовать решительно и быстро, они смогут разрушить все. Да, они до сих пор не знают, что за груз прибывает, да, они не знают, с кем имеют дело, но ведь они, по всему судя, совсем не лыком шиты – хватило же у них ума выйти точно на Коперника!

Столько сил потрачено за последние месяцы, столько усилий, что напряжение достигло самого крайнего предела. Коперник прекрасно отдавал себе отчет, что до конца этой масштабной титанической операции остались всего сутки. Жалкие сутки! И меньше всего он сейчас хотел, чтобы именно в последнюю минуту все полетело к черту! Нервы просто не выдерживали. Когда на него, офицера ГРУ, вышел генерал Кудрявцев из Генштаба (разумеется, Кудрявцев был не один, но с Коперником общался только он) и предложил участие в этом деле, раздумывать долго не пришлось. Тем более отказываться. Эта гоп-компания высших офицеров была крайне убедительна. В первую очередь они хорошо оплачивали работу. Очень хорошо. А во вторую очередь подготовили очень убедительную политическую подоплеку всего дела, – мол, вы же понимаете, что в условиях тотальной коррупции просто приходится действовать незаконными методами. Коперник понимал. Сам пользовался теми же аргументами зачастую. Но все-таки некая моральная поддержка тоже сыграла свою роль. Одним словом, он согласился и половину своего гонорара получил немедленно. Это тоже оказалось вполне убедительно.

А дальше начались его хитрые маневры в Багдаде, и он начал чувствовать себя как рыба в воде. Это была его работа, которую он знал и в которой был профессионалом, в которой он, Коперник, все сделал блестяще, без единой ошибки. Официально все это было совместной операцией Министерства обороны и президентского Управления по планированию специальных мероприятий, в результате которой из Ирака должны были вывезти обратно в Россию, в специально подготовленное хранилище под Екатеринбургом, штаммы бактериологического оружия. Что, зачем да почему – это Коперника не интересовало. Задача перед ГРУ и управлением была предельно ясна: набор штаммов боевых бактерий необходимо было немедленно вывезти из Ирака. Сделать это предполагалось под прикрытием делегации российских депутатов во главе с Жириновским. Но личная задача Коперника, которую перед ним поставил Кудрявцев и о которой никто больше не подозревал, была несколько иной. Коперник должен был чуть-чуть подкорректировать официальные планы. И выполнял он именно эту задачу. И не просто выполнял, а с блеском выполнял!..