Текст книги "Адвокат Мироздания. Начало"

Автор книги: Андрей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

“Ах вот оно что… Получается, я – это,… как бы,… вместилище душ? У меня семь жизней?”

“Не… Жизнь у тебя одна, как ни крути. А твои семь составляющих перемешаны и образуют единое целое. Это как семилитровая банка с водой. Сперва в ней был всего лишь литр. Затем ты налил в неё поочередно ещё шесть литров из разных банок. Банка стала полной, но её содержимое перемешалось. А в целом – как была вода, так и осталась водой”.

“Ну ты, блин… Так все просто объяснила. А я, признаться, частенько себе голову ломаю, в поисках разумного объяснения…”

“Рада помочь… Но…Чё-то мы заболтались с тобой”.

Сева во время мысленного разговора с Кирой наблюдал за матерью Лизы. Она чего-то там шептала, делала пассы руками, даже прыгала. Затем достала откуда-то бубен и стала стучать в него, обходя Лизу вокруг, и изредка поглядывая на Севу.

Сева с улыбкой на лице терпеливо ждал, когда закончится этот концерт.

Через несколько минут Лидия Ивановна перестала стучать и опустила руки.

– Верни её, колдун, – она взглянула на Севу и опустила руки. – Пожалуйста… Лизонька – это всё, что у меня осталось. Добра я ей желала…

Сам посуди, кто на такую заглянется-то?

– А отец у неё кто? – спросил Сева.

– Нету у неё отца, – сказала она и села. – Тридцать лет назад меня пьяный уродец снасильничал… Но Лиза не знает… Ты не говори ей, у неё и так доля тяжкая.

Севе стало жалко её. И, признаться, он несколько зауважал эту пожилую женщину. Столько лет тащить в себе такое, не обмолвившись ни словом. Растить не желанную дочь в любви и защите…

“Как думаешь? Не врет?”

“Не чувствую… Да и как можно врать про такое? Жалко её…”

– Ты вот что, Лидия Ивановна, – сказал Сева. – Идешь сейчас к Лепехе… э-э…, к участковому нашему и забираешь свое заявление… Что хочешь делай… Колдуй там, заговаривай… Но чтоб друзья мои в течении часа дома были... А я твою Лизку расколдую пока. Поняла?

– Да, да, касатик, – Лидия Ивановна быстро встала.

– И вот ещё что… – Сева подумал. – Ты Лизу сама приукрась. А то выглядит она неважнецки… Не так, как женщина выглядеть должна…

– Да что ж я сделать-то могу?

– Своди её в салон красоты, там подскажут. Денег не жалей… А узнаю, что колдуешь опять, сделаю обоих такими… – он кивнул на застывшую Лизу. – Во благо должно твое знание служить, а не жизни ломать. Займись лечением, например…

Бабка всё кивала в такт его словам.

– Так кто ты, Андрей? – спросила она. – Колдун? Маг? Волхв?..

– Я – Бог, – улыбнулся Сева, вперил в неё взгляд, и сверкнул глазами. – Так что смотри у меня… без глупостей…

– Свят, свят, свят… – попятилась Лидия Ивановна, лихорадочно крестясь, допятилась до входной двери и быстро исчезла за ней.

Сева повернулся к Лизе и пристально посмотрел ей в глаза.

Лиза очнулась и по инерции сомкнула пустые объятия. Посмотрела на свои руки и огляделась вокруг.

– Ну что же ты, Андрюш? – она смотрела на него своими щенячьими глазами. – Так и не поцелуешь меня?

– Вот ещё… – усмехнулся Сева. – Я, вообще-то, женат.

Лиза снова застыла, но на этот раз в глазах её читалась растерянность.

– Ну, чего уставилась? Зелье-то твое я блокировал…

Лиза продолжала молчать. Сева встал, собираясь уходить.

– Передай матери, чтобы впредь друзей моих,… и Серегу тоже,… да и вообще… Если ты или она снова за колдовство возьметесь супротив воли чьей либо… Обеих уничтожу, – он сверкнул глазами и вышел, оставив так и стоявшую в оцепенении Лизу размышлять о случившемся.

***

– Сева, прикинь! – воскликнул Гоша, оторвавшись от телевизора, когда Сева вернулся. – Они всё-таки нашли частицу Хиггса!

– Что, правда?! – Сева и понятия не имел что такое “хикс” и почему его частицу кто-то искал. Но чтобы разделить искренний восторг друга он готов был на маленькую хитрость. – И как им это удалось?

– Я, точно не знаю. Канал поздно переключил. Но говорят, что коллайдер чуть не издох, пока они бозоны искали…

– Ух, ты! Здорово! Ты не голоден?

– Какой, нахрен, голоден, – возмутился Гоша. – Тут тайны Мироздания раскрываются…

Сева только усмехнулся. Ему было не до каких-то там “бизонов” и “хиксов”, надо было решать насущные проблемы. Но, всё же, он не мог не спросить Гошу:

– А какие тайны Мироздания тебя конкретно интересуют?

Гоша оторвался от телевизора и пристально посмотрел на него.

– Сева, – сказал он. – Прости,… я… одним словом,… меня давно подмывало задать тебе несколько вопросов,.. как Наместнику Вселенной. Но ты всегда занят… То спасаешь кого-то, то с Женей…

Сева улыбнулся, взглянул на часы и присел рядом.

– Могу уделить тебе некоторое время, – сказал он. – Только старайся задавать вопросы так, чтобы на них можно было ответить коротко. Но учти, что некоторые вещи тебе знать нельзя, а некоторые даже мне не доступны.

– Я понимаю, – Гоша подобрался. – Есть ли жизнь на Марсе?

Сева чуть не упал на пол.

– Ты чего, Гошан? – его распирало от смеха.

– Отвечай…

– Ну, хорошо, хорошо, – Сева сосредоточился и заговорил голосом заправского лектора. – В данной части Всеобщей Вселенной, на планете нашей Солнечной Системы, именуемой Марсом, существует два вида жизни, не классифицированные как разумные. Жизнь растительного происхождения, относящегося к классу лишайников…

– Стой, стой, – замахал руками Гоша. – Я понял… – Сева улыбнулся, а Гоша продолжал. – Я буду задавать вопросы, касаемо нашей Всеобщей Вселенной вообще, а ты только уточняй. Хорошо?

Сева кивнул.

– Была ли когда-нибудь разумная жизнь, кроме нашей, в нашей Солнечной системе?

– Да, – ответил Сева. – Только на планете Земля за всю историю её существования, сменилось три вида разумных существ. Человек – четвертый вид. – Гоша ликовал, Сева продолжал. – Также, разумная жизнь существует на спутнике Юпитера – Европе. Она является приоритетной, но далеко отставшей в развитии от нашей.

– Почему?

– Европа – это планетоид, сплошь покрытый водой и защищенный от внешнего влияния толстенной коркой льда. Вода внутри имеет температуру, пригодную для возникновения жизни из-за бурлящих в центре планетоида геологических процессов. Разумным существам, проживающим в такой среде негде искать развития разума. Они заперты внутри. То, что можно было открыть, они уже исследовали. А дальше просто нечем пополнять знания.

– Как это?

– У них нет необходимых ресурсов… Ни леса, ни воздуха, ни огня… Вокруг одна вода. И в космос не слетать… Они чем-то смахивают на наших дельфинов,.. может быть даже родственники, в некотором роде…

– Печально… – проговорил Гоша. – А чем же эта форма жизни приоритетна?

– Она является древнейшей и единственной формой разумной жизни, возникшей в нашей Солнечной Системе, все остальные, в том числе и мы, были занесены извне.

– Как?! – Гоша не верил своим ушам. – Извне?

– Да, – улыбнулся Сева. – вместе с обломками метеоритов и комет, из другой звездной системы. Ну и, конечно, с Луной.

– Луной?

– Да. Наша Луна так же была пришельцем из другой Солнечной Системы. Обитаемой небольшой планетой, сорванной со своей привычной орбиты взрывом Сверхновой, и блуждающей в пространстве нашей Вселенной, пока Земная гравитация не захватила её и не перетянула атмосферный покров вместе со всеми микроорганизмами, находящимися в нем.

– А разумные? Разумные на ней были?

– Они и сейчас там.

– Как?!! – Гоша выпал в осадок.

– Ты думаешь, почему ныне закрыты все проекты по исследованию Луны? Нас просто туда не пускают…

– А почему?.. А как?..

– Как они там живут? – улыбаясь, спросил Сева.

– Да.

– Они обосновались в глубоких шахтах в недрах Луны, видимо, предвидя её скорую гибель. Посвященные земляне знают об этом, но молчат, чтобы не сеять панику и не компрометировать своих внеземных соседей.

– Но как они там уживаются? Чем питаются? На кого похожи?

– Они издревле воруют наши ресурсы. Кислородная составляющая атмосферы нашей планеты для них ядовита. Они очень осторожны и напуганы. Поэтому не высовываются. Думают, что мы их захватим и будем ставить опыты.

– Опыты?

– Ну,.. ты знаешь?.. Они долго за нами наблюдают, чтобы понять что мы не усидчивы, и, знай мы о них – разгромим в пух и прах, растащим на сувениры. Вот и сидят себе тихо, не лезут. По договоренности с рядом стран, изредка посещают нашу планету. В основном прилетают за водой…

– Охренеть… И они попросили наших больше к ним не соваться?

– Точно, – кивнул Сева. – А в целом, внешне они похожи на нас. Строение скелета одинаковое, дышат азотной атмосферой, правда, с минимальным наличием кислорода. Конечностей четыре… Только выше они нас в полтора раза из-за низкой гравитации.

– А в технологическом плане? – любопытствовал Гоша.

– Большинство нынешних технологий были позаимствованы у них в обмен на кое-какие полезные ископаемые нашей планеты. Иначе никакая теория эволюции не возьмется объяснить резкий скачок технологического прогресса прошлого и нынешнего столетий. Сам посуди… Человек только-только изобретает велосипед, а уже через какие-то пятьдесят лет садится за штурвал реактивного самолета… Ну а если ты имеешь в виду ЭПК, то будь уверен – ты первый и единственный создатель данного вида устройства в нашей Вселенской Буханке… Кира не в счет – она из другой Вселенной.

– Кира?! Она… изобрела… ЭПК? – Гоша не верил своим ушам. – Чего ж ты раньше-то молчал!? Давай скорей… Быстрей вызволять её, – он засуетился. – Я уже люблю её… Она мне нужна… Пошли, пошли быстрей в больницу… Пора уже…

– Гоша, – Сева угорал. Впрочем, Кира тоже. – Она же слышит тебя…

Гоша перестал ёрзать и внимательно посмотрел на Севу.

– Ну, и пускай, – сказал он. – Я от своих слов не отказываюсь… В кои то веки нашелся человек, с которым я смогу разговаривать на одном языке! Да меня теперь ничто не остановит… Пошли-пошли,… давай…

Сева рассмеялся и посмотрел на часы – действительно, пора было идти.

Они закрыли входную дверь, отдали ключи Сереге и направились в НИИ Скорой помощи.

Именно там сейчас находился нужный им носитель.

Глава 2. Воскрешение.

– Молодой человек, – дородная барышня в окошке регистратуры смотрела на Севу, как на преступника. – Я вам ещё раз объясняю. Это – реанимация и вход посторонним туда запрещен. Даже близким родственникам…

– Мы хотим поговорить с её лечащим врачом, – сказал Гоша и посмотрел на Севу. Тот кивнул, предоставив Гоше контроль над неизбежным враньём. – Я и мой коллега, – Гоша указал на Севу, – путешествуем по стране в поисках подобных случаев бессознательного состояния пациентов. И я вам скажу, что уже пятерых наших клиентов в Туле, Екатеринбурге и Москве успешно выписали после нашего посещения.

– Ну, не знаю… Поговорите с Главврачом,… кабинет 237.

– Благодарим вас, мадемуазель, – Гоша расплылся в улыбке.

Друзья поднялись по лестнице.

“Он великолепен”, – в мысленном голосе Киры слышались веселые нотки.

– Кира говорит, что ты неподражаем, – улыбнулся Сева.

– Мерси, мон шер, – Гоша слегка наклонил голову. – Ещё раз… Как ты говоришь её фамилия?

– Киры?

– Да нет… Нашей пациентки…

– Куликова, – ответил Сева. – Куликова Ирина… Отчество не знаю…

– Хм, – Гоша остановился перед дверью кабинета главврача. – Наверняка на букву “А”… Андреевна или Александровна…, может, Антоновна…

– С чего ты так решил?

– Это очевидно, – Гоша пожал плечами. – Кира – Куликова Ира…

– Ты думаешь, Кира – это инк?

– Чего ты меня-то спрашиваешь?

“Нет, – сказала Кира. – Я не знаю что такое “инк”, но Кира – это мое настоящее имя”.

– Ваша теория, коллега, не выдерживает критики, – улыбнулся Сева. – Кира – это настоящее имя нашей подопечной.

– Отнюдь, мой друг, – Гоша улыбнулся в ответ. – Это только подтверждает моё предположение и говорит о том, что мы на верном пути. А в случайные совпадения я верить не склонен.

– Но она даже не знает, что такое “инк”…

– Это замечательно! – Гоша был в восторге. Он бесцеремонно напяливал на себя белый халат, висящий до этого на вешалке в коридоре. – Наконец-то в нашей компании появится человек, которого мы будем называть по-настоящему.

– А как же – “Настя”?

– Эдик сам того не подозревая, сделал её настоящее имя инком, окрестив её: “Надежда на счастье”. Помните, коллега?

– У вас как всегда найдутся ответы на все вопросы, профессор, – угорал Сева.

– Доктор наук, коллега. – Гоша поправил очки на носу. – Пока еще – доктор наук… Технических правда…

С этими словами Гоша распахнул дверь, на которой висела табличка с надписью “Главный врач – профессор Степанов Семен Аркадьевич” и решительно зашел в кабинет. Сева скромно последовал за ним.

– Семен Аркадьевич! Дорогой! – Гоша протянул руку для рукопожатия маленькому плешивому мужичку в кресле. – Вы не представляете, какая это радость для скромного доктора наук познакомиться, наконец-то, со столь выдающимся человеком, как вы!

Семен Аркадьевич встал ошарашенный и машинально пожал протянутые ему руки.

– П – простите? – несколько испуганно проговорил он. – С кем имею честь?..

– Ну как же, профессор?! – наигранно удивился Гоша. – Имя – Георгий Голубев вам ни о чем не говорит? Георгий Афанасьевич Голубев?.. – Гоша повернулся к нему в профиль. – Они почти к каждой статье печатают мою фотографию! А?

“Я и не знал, что наш Гошан, такой зачетный врун” – сказал мысленно Сева.

Кира в ответ рассмеялась, её очень забавляли Гошины выходки.

– Простите… – Семен Аркадьевич растерялся, но как человек приличный, он не мог признаться, что и понятия не имеет, кто такой Георгий Афанасьевич Голубев. – Я вроде бы припоминаю что-то… Присаживайтесь, – он перевел взгляд на Севу. – Вы тоже, молодой человек…

– О, простите! – воскликнул Гоша. – Я не представил вам моего соратника и компаньона во всех своих научных изысканиях. Это доктор Сергеев – мой несравненный друг и, по совместительству, ассистент.

Профессор Степанов кивнул и указал рукой на два стула перед своим столом.

– Что привело вас ко мне, друзья? – спросил он, когда все расселись.

– Вы наверняка в курсе, профессор, чем мы с коллегой занимаемся, бороздя просторы нашей необъятной страны? – Гоша хотел поставить его в неловкое положение. Но профессор тоже был не лыком шит и поэтому ответил, и глазом не моргнув:

– Да. Я в курсе вашей работы, господа. Но.., сами понимаете,.. Все эти газеты, журналы,… каверканье истины… Словом, я хотел бы услышать рассказ из первых уст. Так сказать – “испить истины из первоисточника”.

– О-о! Семен Аркадьевич! Как я вас понимаю, – Гоша был великолепен. – Порой эти “бумагомараки” такого наплетут, что устанешь потом опровергать и извиняться…

– Совершенно метко подмечено, – улыбнулся профессор.

– Я являюсь ведущим специалистом в области нейрохирургии, – продолжал врать Гоша. – Мой коллега, – он взглянул на Севу. – Василий… э-э… Миронович – мастер технической поддержки нашего совместного проекта. Признаться, без него мои идеи так бы и пылились на полках всевозможных архивов.

Профессор уважительно посмотрел на Севу. Сева еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос, но все-таки нашел в себе силы и кивнул.

– Суть открытого мною феномена – это возможность скорейшего восстановления организма человека, перенесшего клиническую смерть.

Гоша сделал театральную паузу. Профессор поспешно сказал:

– Да-да… Я что-то такое припоминаю…

– Ну, конечно! – воскликнул Гоша. – Это – новый прорыв современной медицины! Мы с Василием Мироновичем уже давно разъезжаем по стране и, надо вам заметить, весьма результативно! На нашем счету уже пятеро полноценно выздоравливающих пациентов, выведенных нами из состояния комы. И это, заметьте, всего за три недели!

– Удивительно, – поднял брови Семен Аркадьевич. – И как же вам это удается?.. Что? И последствий никаких?

– Абсолютно никаких! – заливал Гоша. – Кроме слабости организма. Сами понимаете, нужно время для реабилитации… Поэтому, после восстановления мозговой активности, мы забираем пациента под полное наблюдение в свой научный центр под Москвой.

– Ну, если дела идут так хорошо? – засомневался профессор. – Почему же всего пятерых вам удалось вытащить? Это какая-то длительная процедура?

Сева малость струхнул после такого вопроса, но Гоша и глазам не повел.

– А вот здесь как раз влияет не учтенный нами человеческий фактор, – Гоша тяжко вздохнул. Сева уже готов был сам поверить, что говорит его друг. Он выглядел так естественно.

– Человеческий фактор? – опять удивился Семен Аркадьевич.

– Родственники, – снова вздохнул Сева. – К сожалению, мы с вами живем в непродуманном жестоком мире, в котором даже врачам предписывается спрашивать разрешение на проведение той или иной операции больному у его ближайших родственников. И ведь многие отказывают нам. Для них выгодно, что муж там или отец семейства недееспособен. Он жив, находится под присмотром, дома не мешается, а родственники получают за него не малые дотации от государства, плюс всевозможные льготы…

– Да-а, – протянул профессор. – Обмельчали люди…

– Поэтому-то мы с Василием Мироновичем и стараемся выбирать таких пациентов, которые не обременены родственными связями. Одинокими, проще говоря. – Гоша кашлянул. – По нашим источникам, у вас как раз таки есть подходящая нам кандидатура. Это некая,… некая…

Гоша посмотрел на Севу.

– Это некто – Куликова Ирина… – тут же продолжил Сева. – Что вы можете сказать о ней, профессор?

– Но откуда вам о ней известно? Это – информация закрытая, – профессор заметно занервничал.

Гоша растерялся, и Севе пришлось блеснуть уже своим мастерством.

– Ну, вы наверняка догадываетесь, профессор, что некоторые госструктуры весьма заинтересованы нашей с Георгием Афанасьевичем работой, – сокровенно сказал он, приблизившись почти вплотную к главврачу. – Откуда, по-вашему, мы берем свое финансирование?

– Это – очень серьезные деньги, Семен Аркадьевич, – подхватил Гоша. – Которые не обойдут и вас стороной. Уж вы поверьте. Предыдущий ваш коллега из Тулы купил себе виллу на Мальдивах. Так ведь, Василий Миронович?

– На Мальте, любезный друг, – Сева расплылся в улыбке. – На Мальте.

Глазки Семена Аркадьевича забегали и загорелись.

– Ну, уж если госструктура тут замешана, то… – сказал он. – То, чем могу помочь вам коллеги?

– Для начала расскажите нам коротко о Куликовой Ирине, – попросил Гоша. Что с ней? Как попала сюда? Давно ли?...

– Да случай-то банальный, на самом деле, – сказал профессор. – Примерно полгода назад её привезла бригада скорой помощи. Была сбита машиной на перекрестке Кутузовского. При себе имела только пачку визитных карточек на имя Куликовой Ирины с надписью “флорист”. В полиции её “пробили” по базе данных – Куликова Ирина с подходящим возрастом, около тридцати лет, в нашем городе оказалась одна. Родители умерли, других родственников нет. В общем – “Бедная девочка”, как в фильме “Гостья из будущего”, помните?..

– Да-да, – улыбнулся Гоша. – Ну что ж… Отличный вариант! Мне, таки не терпится, вернуть её к нормальной жизни! – Гоша повернулся к Севе. – Что скажете, коллега?

– Абсолютно с вами согласен, Георгий Афанасьевич, – улыбнулся в ответ Сева. – Только вот… – Он повернулся к профессору. – Как она в физическом плане? Ну… Всё-таки машина сбила…

– О! Не волнуйтесь, – Семен Аркадьевич тоже расплылся в улыбке. – За полгода она полностью восстановилась. Тринадцать переломов было, в том числе – черепно-мозговая. Ни следа не осталось…

– Отлично! – воскликнул Гоша. – Профессор! Предлагаю вам засвидетельствовать своим почтением, так сказать, метод воскрешения из мертвых.

– Что? – не понял тот.

– Прошу вас соприсутствовать при операции, – сказал Гоша.

– Вы что же? Резать её собрались?!

– Ни в коем случае! – снова воскликнул Гоша. – Мы просто приложим к височной области пациентки наш уникальный прибор и по прошествии всего нескольких минут она очнется! Уверяю вас.

– А что за прибор? Можно взглянуть?

Гоша без всякого стеснения достал из кармана свой сотовый телефон и показал профессору. Тот недоуменно уставился на него. Гоша рассмеялся.

– Понимаю этот взгляд, Семен Аркадьевич, – сказал он. – Прекрасно понимаю. Когда Василий Миронович впервые представил его на мое обозрение, у меня было ощущение, что со мной жестоко шутят. Но увидев эффект, я готов был на руках носить своего коллегу… К тому же, – Гоша наклонился к уху профессора. – “Органы” были просто в восторге…

– Ну что ж, – улыбнулся профессор. – Прошу вас коллеги, – он указал раскрытой ладонью на дверь. – Явите мне чудо.

Они отправились втроем в реаниматологическое отделение. По пути профессор спросил Гошу:

– Георгий Афанасьевич, можно задать вам вопрос, касающийся вас лично?

– Всё что угодно, Семен Аркадьевич, – широко улыбнулся Гоша. – Для вас всё что угодно…

– Я заметил,… у вас под халатом,… словом – вы несколько необычно одеты… И эти длинные волосы… Это что? Дань моде середины прошлого века?

– Абсолютно верно, Семен Аркадьевич, – Гоша и глазом не моргнул. – Я, знаете ли, в юности был ярым сторонником движения “Дети цветов”, хиппи, как их раньше называли… Эх, славные были времена… Бесшабашные… Впрочем, уже несколько повзрослев, защитив диссертацию, я так и не смог отказаться от своих убеждений. Они не мешают мне нисколько. Скорее – наоборот, подталкивают к чему-то необычному, прекрасному… – Гоша взглянул на профессора. – А вы, Семен Аркадьевич, я заметил, тоже сторонник пережитой эпохи? От моего взгляда не ускользнул, стоящий в углу вашего кабинета, патефон с набором пластинок…

Профессор рассмеялся.

– От вас ничто не утаишь, друг мой. Вы потрясающе умен и изобретателен. И, конечно, внимательности вам тоже не занимать. Да. Я тоже иногда люблю, знаете ли, вечерком послушать настоящего Утесова…

Они оба весело рассмеялись. Сева был просто поражен своим другом. Он открыл сегодня для себя совершенно другого Гошу – веселого, бесшабашного, проницательного…

“Оказывается, Гоша не лишён чувства юмора. Мне, как другу, стыдно это признавать, но до сегодняшнего дня я его знал не до конца. Даже выдумщик Эдик, по сравнению с ним – любитель”, – мысленно сказал Сева.

“А я, кажется, влюбилась”, – хихикнула Кира.

Сева улыбнулся. Они прошли в одну из палат реанимации, рассчитанную на шесть человек. Профессор отошел на минуту поговорить с дежурной медсестрой.

– Где она? – прошептал Гоша.

“Ой… Я волнуюсь… Сева, не говори ему”.

– Вон та, – Сева указал рукой. – У окна.

Они подошли к лежащей под включенным аппаратом девушке. Сева увидел знакомые черты лица, только несколько исхудалые, но при этом не потерявшие своей природной красоты.

– Она – красивая, – в восторге прошептал Гоша. Севе показалось, что Кира внутри него вздохнула с облегчением. – Для меня даже слишком…

– Да брось ты, Гошан, – улыбнулся Сева. – Ты ей тоже нравишься… Даже слишком…

“Предатель”, – весело сказала ему Кира.

Подошел профессор.

– Ну что? – сказал он. – Можно приступать.

– Держите, коллега, наше чудо современной медицины, – Гоша протянул Севе свой сотовый.

“Я сейчас упаду в обморок от волнения”, – проговорила Кира.

“Не дрейфь, подруга. Всё прокатит. Если твое сознание грохнется без чувств у меня в башке – это будет нонсенс”, – с этими ироничными мыслями Сева сделал вид, что набирает какие-то цифры на телефоне, нажал кнопку “Отбой” и прижал ладонь правой руки вместе с телефоном к левому виску лежащей Ирины, а левую ладонь к правому виску.

“Поехали”, – мысленно скомандовал он и хотел, было, закрыть глаза, но подумав, передумал.

***

Кира находилась все там же, где он её и оставил в последний раз – заперта в комнате для гостей. Сева открыл дверь и увидел её, замершую напротив телевизора.

– Долго ли длится процедура? – услышал он голос профессора. На экране виднелось только лицо Ирины.

– Это зависит от сложности случая, – отвечал Гошин голос. – Обычно все происходит в течении,… не более десяти минут. При этом реаниматору надо все время находиться без движения и беспокоить его ни в коем случае нельзя. Поэтому, предлагаю нам пока подождать в коридоре…

– Может, тогда, коньячку? – предложил профессор.

– С удовольствием, – ответил Гоша. – Думаю, нам стоит вернуться минут через пятнадцать…

– Договорились.

Послышались удаляющиеся шаги и звук закрываемой двери.

– Правда, Гоша – умница? – сказал Сева и улыбнулся.

Кира резко обернулась, увидела Севу, вскочила и прижалась к нему.

– Ну, ну, – проговорил он. – Полегче, подруга. Я женат.

– Дурак, – улыбнулась Кира. – Я же по-дружески. Знаешь как здесь одиноко…

– Представляю… – улыбнулся Сева. – Ты готова?

Кира часто закивала.

– Тогда слушай. Сейчас ты закроешь глаза и будешь мысленно представлять себе, что ты находишься уже не у меня в голове, а в голове Ирины. Поняла?

Кира кивнула. Сева продолжал:

– Когда ты четко это осознаешь, открывай глаза. Вокруг тебя ничего не должно быть… Ни этой квартиры, ни этой комнаты, ни телевизора, ничего…

Кира кивала.

– Я окажусь рядом и если всё в порядке, “размажу тебя по мозгам”.

– В смысле?

– Сейчас информационная оболочка девушки Иры покинула это тело. Как личность она перестала существовать, умерла, растворилась в своей Вселенной. Но тело её продолжает жить. Оно как пустой сосуд, который ты должна заполнить.

– Ясно.

– Давай.

Они одновременно закрыли глаза.

Когда Сева вновь их открыл, он увидел себя стоящим в абсолютно белой мгле. Киры рядом не было.

– Черт, – ругнулся он и вернулся на кухню.

Кира плакала.

– У меня не получается, – она прильнула к нему. – Я не могу сосредоточиться… Я волнуюсь…

– Да, ладно тебе, – ласково сказал Сева и погладил её по голове. – Закрой глаза и не отпускай меня…

Сева подождал пока она выполнит его просьбу и снова зажмурился.

На этот раз у них получилось!

– Открывай глаза, – сказал Сева. Кира открыла и огляделась.

– Я ничего не вижу…

– Все правильно, – улыбнулся Сева. – Ничего и не должно быть… А ну-ка, наколдуй-ка нам “телек”.

Телевизор у Киры получился с первого раза. Она подошла к нему и нажала на кнопку.

Было заметно, что он заработал, но экран был темным.

– Опять что-то не то? – заволновалась Кира.

– Мне кажется, что все в порядке, – улыбнулся Сева. – Просто у Ирины глаза закрыты. Попробуй, открой их.

– Но как? Это же уже материально, а не подсознательно.

– Смотри мне в глаза и внимательно слушай, – тихо сказал Сева. – Просто представь себе, что это действительно лежишь ты в палате,.. – глаза Севы засветились слабым голубоватым свечением, – ты открываешь глаза… и видишь… Видишь глазами девушки Иры… Это теперь не Ира… это ты… ты лежишь на койке в палате НИИ Скорой помощи… ты… Кира…

Сева увидел, как она начала исчезать, растворяться, смазываться…

– До встречи в реальном мире, подруга…

***

Сева открыл глаза и убрал руки от головы девушки.

– Ну, как? – раздался тихий голос Гоши у него за спиной. Сева обернулся.

Профессор и Гоша стояли и вопросительно смотрели на него.

– Я думаю – все в порядке, – устало улыбнулся Сева. – Скоро она должна очнуться, сперва разберется в себе… – он присел на пустую койку рядом. – Вот что-что, а сил эти процедуры отнимают много…

– Что-то я не вижу никакой… – начал было Семен Аркадьевич, но тут аппаратура, подключенная к девушке неистово заверещала. Ира резко открыла глаза, выгнулась дугой, сделала глубокий судорожный вдох и потихоньку улеглась обратно, озираясь глазными яблоками.

– Привет Гоша, – прошептали её губы.

Гоша чуть не упал в обморок от нахлынувших чувств, подскочил к ней и стал неистово гладить её волосы.

– Это потрясающе! – профессор с восторгом уставился на Севу. – Невероятно! – он лихорадочно затряс его руку. – Вы – просто гений, коллега!

– Собственно говоря, – сказал ему Сева. – Я всего лишь исполнитель. А истинный гений научной медицины – это, конечно же, Георгий Афанасьевич. – Сева встал и направился к выходу из палаты, обернулся. – Прошу простить меня, профессор. Я вынужден ненадолго покинуть вас. Я должен связаться с нашей мобильной бригадой для доставки девушки к нам в реабилитационный центр… Я надеюсь, вы не будете возражать?..

– Что вы, что вы, – поспешно ответил Семен Аркадьевич. – Я прикажу немедленно подготовить все необходимые документы для перевода пациентки. Мне только нужны реквизиты и ФИО главврача вашего центра.

– Ну, что ж, – улыбнулся Сева. – Всю необходимую информацию вы можете обсудить непосредственно с руководителем центра реабилитации – Георгием Афанасьевичем Голубевым, – Сева указал рукой в сторону Гоши. – Еще раз прошу извинить меня, профессор… Я ненадолго…

– Бог в помощь, друг мой. Бог в помощь...

Сева вышел в коридор и, набрав известный только ему номер, вызвал четвертую группу зачистки, которая уже зарекомендовала себя в прошлый раз при инциденте, произошедшем на квартире Андрея, когда его родной брат, ещё был “по другую сторону баррикад” и подослал матерых парней убрать его.

“Скорая” четвертой группы прибыла незамедлительно. Буквально – через три минуты. На этот раз её экипаж состоял всего из трех человек – двух санитаров и водителя. Сева специально приказал, чтобы в группе было минимум народу, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

Двое дюжих парней очень ловко, без суеты и лишних вопросов водрузили пока еще слабую Киру на носилки и в сопровождении Гоши отнесли её в машину.

Гоша остался с ней, предоставив Севе “подчистить концы”.

Сева подошел к улыбающемуся Семену Аркадьевичу, забрал у него папку с документами на Куликову Ирину и, пожимая ему руку, сказал:

– Было очень приятно иметь с вами дело, Семен Аркадьевич. Надеюсь, что всё здесь случившееся останется до поры до времени нашей маленькой тайной, пока не придет время объявить о нашем уникальном методе всему миру. Вы будете представлены к государственной награде за чуткое руководство и конечно же поощрены…

– О, не стоит, – заскромничал профессор. – Моё участие в этом деле было минимальным…

– Это не мне решать, – улыбнулся Сева. – Ваше светлое имя уже засветилось на высочайшем уровне. И, поверьте мне, награда не обойдет вас стороной…

– Простите, э-э… любезный Василий Миронович? – неожиданно перебил его профессор. – Скажите,… утолите любопытство старого человека…

– Слушаю вас?

– Пациентка, когда очнулась и увидела Георгия Афанасьевича, она,… одним словом… Она назвала его Гошей… Они что? Знакомы?

– Нет, – улыбнулся Сева. – Чистейшей воды совпадение, профессор… Чистейшее совпадение. Прощайте…

Сева повернулся и направился к машине. Профессор кричал ему вслед:

– Всего доброго, друзья! Удачи вам во всех ваших начинаниях!

“Хороший мужик, – улыбнулся про себя Сева. – Надо бы и взаправду его как-нибудь отблагодарить...”

Глава 3. Кира.

Сева позвонил. Дверь открыл Вовка.

– Дюха! Привет! – обнял он Севу, но, увидев Гошу, державшего на руках Киру, произнес что-то типа “оу-у” и замер с открытым ртом.

Сева рассмеялся. Они с Гошей обошли Вову и вошли в прихожую. Из комнаты вышел Саша. Протянул Севе руку.

– Здарова, Андреич, – сказал он, приглядываясь к Гоше. – Стало быть, это твоих рук дело?..