Текст книги "Арсенал эволюции. Путь шамана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Морголь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Где Горлан? – спросил я, нахмурив грозно брови.

Решил, что надо сразу серьезно тут себя поставить.

– До‑дома, народ принимает… – Видимо, подействовало: мужичок от страха и почтения стал заикаться. Хотя, может, он всегда такой…

– Где – дома? Веди давай, джипиэс‑навигатор.

Крестьянин послушно сопроводил меня по кривым улочкам, остановился возле вполне презентабельного сруба, что‑то промямлил в воротник и спешно ретировался. Вот она, значит, резиденция начальника. Домишко хоть и одноэтажный, однако выглядел покрепче остальных плюс выделялся большой крытой верандой, на которой, оседлав широкие лавки, томилось в ожидании своей очереди несколько посетителей. Из‑за мощной деревянной двери слышался шум отчаянной перебранки. Что ж, если взялся гнуть понты перед местными жителями – значит, придется ломиться вне очереди, да еще и в гущу конфликта. Сделав рожу кирпичом, как принято в наших поликлиниках, я важно прошествовал мимо ждущих аудиенции крестьян, постучал в дверь, прочистил горло и вошел.

В большом светлом помещении стоял огромный стол, по сторонам от которого сидели и хаяли друг друга на родном языке дородная бабища и плюгавый мужичок с проплешиной, которую отчасти компенсировала торчащая во все стороны бороденка. А посередине, за самим столом, сидел Горлан, в отчаянии сжимая руками голову, и периодически вращал глазами в сторону то одного, то другого спорщика. Завидев меня, он радостно вскочил и замахал руками:

– А! Вот, вот наш гость, Арсенал! Добро пожаловать. – Крестьяне заткнулись и посмотрели в мою сторону. – Волк знает что творится, скажу я тебе, волк знает что! И вот так – почти каждый день! Уж и не знаю, что с ними делать. – Горлан махнул на своих посетителей. – Из‑за такого пустяка – и сразу к старосте! Вот скажи ты мне, Арсенал, как тут поступить? Эта, – градоначальник ткнул пальцем в женщину, – говорит, что сосед поймал ее гуся, отрубил ему голову, ощипал и собирался сварить. А он, – палец Горлана перешел на мужичка, – твердит, будто гусь сам пришел к нему во двор уже ощипанным, сунул голову в калитку, а ее захлопнуло ветром.

– Ну, не знаю, – после краткого раздумья заговорил я. – У нас‑то гуси загорать не умеют, да и в свет без перьев очень стесняются выходить. Слушай, – я обратился к мужичку, – а ты уверен, что пернатого калиткой пришибло? Может, это было самоубийство? Там предсмертной записки рядом не валялось? Я еще удивляюсь, почему ощипанный гусь сразу не притащил за собой кастрюлю с кипящей водой и не принялся в нее нырять?

Крестьянин тупо хлопал глазами.

– Так и что с ними делать? – улыбался Горлан.

– Гуся – хозяйке, пускай пирует. А этого, – я кивнул на мужичка, – на кол.

– Как на кол? Помилуйте, ваше высокоблагородие! Паляндре в когти из‑за гуся, что ли? – взвился плюгавый и тут же рухнул старосте в ноги. – Пощадите! Где ж это видано, чтоб за гуся – и на кол!

– На кол, на кол! – вредно провизжала добрая крестьянка, согласно кивая.

– Как же так! – обреченно вздохнул мужичок.

Я уж было испугался, что моя шутка станет решающей в вынесении вердикта, поэтому сразу принялся исправлять ситуацию:

– Раньше не попадался? – уточнил сперва у Горлана.

– Вроде нет.

– Тогда ладно. Штраф на первый раз – рублей двадцать в казну. Но если повторится – тогда уж точно на кол!

Под моим суровым взглядом холоп моментом выложил откупные и пулей выскочил из приемной от греха подальше – пока не передумали. Крестьянка тоже покинула дом с легким выражением разочарования на лице.

– Ну, что скажешь? Какими судьбами? – поинтересовался староста, когда мы остались одни.

Только что завершившийся эксцесс между соседями дал мне довольно неплохую идею.

– Короче, ситуация такая. Мне нужно вернуться домой, так что я буду ждать в Прилесье, пока не появится возможность. Надеюсь, никто не будет против? До телепортации сюда я работал охранником, поэтому селу могу быть полезен в плане обеспечения порядка. То есть все конфликтные ситуации, хулиганские выходки и пьяные драки беру на себя, при этом разгружая часть твоей работы. Вдобавок могу быть вышибалой в трактире, а ночью нести вахту на периметре. Думаю, лишние лезвия, – тут я эффектно выщелкнул когти перед носом Горлана, – вам не помешают. Плюс ты вчера говорил – с меня знания. Могу, конечно, попробовать слегка пораскинуть мозгами на досуге. Правда, чтобы сообразить что‑нибудь полезное, мне понадобится сложное оборудование, которого у вас, естественно, нет. Но если что толковое и взбредет в мою светлую голову – дам тебе знать. Договорились?

– Договорились, – без лишних раздумий кивнул Горлан. – Жить будешь в трактире – с Игматом я все решу. Харчевничать будешь тоже там. Ну и тридцать рублей жалованья в седмицу. Как? Устроит?

– Вполне. – Мы рукопожатием закрепили договор.

Еще бы не устроило: ходи себе, ни фига не делай, решай только – с кого штраф, а кого на кол. Еда на халяву, жилье на халяву, да еще и денег платят! Стоп. Это ж получается, что я – мент? Ничего себе! Всю жизнь этих товарищей сторонился, а теперь сам таким стал!

– Вечером организую собрание – представлю тебя народу, там все и решим, – подытожил староста. – Кстати, где Скокс?

– Ну, мы сегодня обменялись оружием и любезностями, а потом он ушел.

– Куда?

– Я ему не мама, он передо мной не отчитывался…

До собрания оставалось еще часа два, поэтому я успел сгонять в трактир пообедать, побаловаться с новыми игрушками, исполосовав простыню, и хорошенько подумать над будущим. Ведь есть и такой вариант, что повторно телепорт создавать никто не будет или создадут его в другом месте. А может, все‑таки здесь, но я в это время, как назло, буду собирать грибы в лесу. И придется остаться на Поляне навсегда! Как жить дальше в таком случае? Да очень просто! Великому комбинатору Остапу Бендеру недолго пришлось бы соображать, что делать в подобных условиях. Думаю, для меня тоже найдется своя ниша. Это у нас уже давно все придумано и, чтобы развести честной народ на деньги, приходится соображать, как обойти законы и не попасться органам. А здесь все только начинается – есть возможность из ничего клепать легкие бабки.

Можно соорудить финансовую пирамиду, организовать карточные клубы, открыть казино и тотализаторы, учредить страховые компании или даже… Точно! Лото! Грандиозный лохотрон, причем абсолютно легальный. Скидывается вся страна – одна половина денег идет на призы, а вторая в карман! Еще в голову пришла идея про индульгенции об отпущении грехов, но в религию, как и мой предшественник, я решил не вдаваться. Когда‑нибудь сами дойдут.

Когда пришел назначенный час, уже начало смеркаться. Собрание прошло крайне скучно. Народ толпился напротив дома старосты. Не знаю, вся ли собралась деревня, но человек семьдесят на этом пятачке вместилось впритык. Горлан вещал с веранды о тяжелых временах, о необходимости крепиться и терпеть угрозы нечисти, о ценности труда сельчан для княжества и о прочих чертовски занятных вещах. Потом кого‑то хвалил, кого‑то ругал.

Стоя в сторонке и с ленцой осматривая толпу, я заприметил довольно забавную обособленную группку. В ее центре гордо располагалась девица, будто сошедшая с картины мастера эпохи Возрождения. То есть вполне миловидная, но достаточно необъятная. Из прочих представительниц прекрасного пола ее выделял идеально подчеркивающий все прелести тучной фигуры цветастый сарафан. Вокруг девицы постоянно вертелась пара‑тройка лихих кавалеров, каждый из которых отчаянно пытался привлечь к себе внимание барышни. Мадемуазель же с нескрываемым удовольствием то кокетничала, то отмахивалась от ухажеров, рискуя пришибить кого‑нибудь из них своей увесистой ручкой.

Так вот они какие, сердцеедки местной формы выпуска! Я попытался высмотреть среди крестьян Арлету, но не нашел. Эх! Вот где на самом деле красота пропадает! На досуге надо будет обязательно ею заняться.

И вот настал черед Горлану представить общественности крутого перца, супергероя, надежную опору слабых и беззащитных, короче – скромного меня. Как ни странно, мой выход на авансцену не увенчался бурными аплодисментами, а минутный сухой доклад старосты был начисто лишен всякого пафоса, поэтому в конце я просто кивнул в знак согласия со сказанным и удалился без оваций. Главное – в должность ввели, а народ оповестили.

Пока спускался не спеша с веранды, мне удалось одним глазом заметить вожделенный провожающий взгляд той самой полненькой девушки, которая уже не обращала никакого внимания на свою недоумевающую свиту. Только вот этого и не хватало! Ох, чую, быть беде…

В остальном собрание, как я и упоминал, прошло скучно.

Глава седьмая, полуромантическая

Весело было на следующее утро. По моему календарю наступил понедельник. Горлан дал мне возможность ночью отдохнуть, и после рассвета я выполз на осмотр своих владений. В коридоре, по традиции, столкнулся нос к носу со спешащей на промысел дочерью трактирщика.

– Доброе утро. Что‑то сегодня ты рановато. Послушай… – быстро начал я, но девушка, надменно задрав нос, пулей прошуршала мимо.

Ого, так мы еще и гордые! Будем из себя недотрогу корчить, несмотря на остаточные явления фингала! Ничего, подождем более благоприятных времен.

На дворе было прохладно из‑за пронизывающего до костей ветра, поэтому я решил стрясти с Горлана какую‑нибудь служебную телогрейку. Пока брел между срубами к дому старосты, на пути мне попадались в основном чумазые детишки да немощные старики. Взрослые, по идее, впахивали на полях за деревней или сокращали топорами ненавистный всем здесь лес. В общем, я так понял – днем забот в деревне для местного правоохранителя даже особо некому предоставить. Разве только ночью могут возникнуть вопросы по поводу лесных товарищей.

Не успел я об этом подумать, как дорогу мне перегородило что‑то крупное. Оторвав глаза от земли, я понял, что передо мной та самая вчерашняя обольстительница юных сердец в неизменном пестром сарафане. Она крайне загадочно улыбалась и прикрывала пухлое лицо кончиком косички, периодически пытаясь его грызнуть. Короче, вела себя довольно подозрительно.

– Вам чего?.. – Я на секунду задумался над тем, как обращаться к местным жителям, но не смог на данный момент придумать ничего лучше: – …товарищ девушка?

– Сударь, вы ведь тот самый Арсенал? – жеманно, полушепотом спросила она. – Это вы теперь все спорные дела решаете?

– Да. Но в чем, собственно, проблема?

– Я – Ликия, дочь Цикрофа, купца. Папенька уехал в Крипет за товаром, и мамы с братом тоже нет дома, а у меня там как раз одно весьма спорное дело возникло. Пойдемте, тут недалеко. – Дивчина нежно, будто тисками, цапнула мою ладонь и потянула за собой.

Ой! И что же теперь будет? Похотливой девке осточертели местные ромео, и она решила разнообразить свой досуг. Причем степень избалованности дочери купца позволила ей даже не интересоваться согласием со стороны объекта вожделения. А мне что потом делать, если узнает ее семья, одна из самых влиятельных в Прилесье? А вдруг сия пикантная информация просочится в свору ее воздыхателей? Бегай потом по всей деревне от этих неуловимых мстителей! И самое главное – вот именно с ней мне амурными делами заниматься ни в какую не хочется! С другой стороны, спрыгнуть с ее затеи тоже никак нельзя – потом объявит всей деревне, будто служитель правопорядка отказался разбираться в «спорной ситуации». А спору‑то – сразу в прихожей или в гостиной на кровати? Меж тем усадьба Цикрофа неумолимо приближалась.

– Гражданка! Я требую объяснения! – повышенным тоном попробовал я воздействовать на коварную соблазнительницу, но та знай только продолжала тащить меня в свою западню.

Лишь пропела попутно:

– Сейчас‑сейчас. Придем – все покажу.

Интересно, а она, случаем, не съедает самца после спаривания?

Мы вломились в коттедж, Ликия тут же обернулась и ухватила меня обеими руками за талию, страстно прижимая к себе. Я отчетливо почувствовал запах скисшего молока. Ее губы нашептывали с вожделением прямо возле уха:

– Я всю жизнь о тебе мечтала! Ну давай же, давай!

Судя по всему, в ход пошла тяжелая артиллерия, хотя, учитывая массу барышни, легкой у нее и не водилось. Отмазки лихорадочно выскакивали одна за другой в моем мозгу, но так же быстро напрочь отметались. Ну что ей сказать? У меня жена и дети? Не катит. Контрацептивов нету? Она и слов‑то подобных даже близко не знает. Сифилис? Тоже не в тему. Я – гей? Опять мимо ее словарного запаса. Может, замочить втихаря?

– Стой!!! – истошно завопил я.

Вроде сработало, и брутальная красавица немного сбавила напор, уставившись на меня в нетерпеливом ожидании.

– Родители где?

– Я же говорю: отец в Крипете, мамы с братом тоже нету. Да ты не волнуйся, никто не помешает! – Ликия ринулась было продолжить.

– Стоять!!! – тем же голосом взвыл я. – Как так нету?! А чего тогда ты меня сюда притащила?

– Ну не блины же есть, милый, – ласково проворковала девушка. – Раздевайся.

– Вот именно что не блины есть! – возмутился я. – Где родители, повторяю?

Первый шторм гормонов поутих в ее голове, что позволило дочери купца призадуматься и даже оставить ненадолго меня в покое:

– А зачем тебе мои родители?

– Как зачем? Что за вопрос? Ты что – не знаешь, откуда я?

– Знаю! Ты – пришелец, как тот самый Мстислав Радзивилл. Попал к нам из другого мира.

– Вот, правильно! – А дальше я продолжил изъясняться наставительно, как учитель младших классов, расхаживая взад‑вперед и активно жестикулируя: – Правильно, попал из другого мира. То есть фактически недавно грохнулся с луны. И поэтому для меня огромным удивлением стало то, что ты хочешь подарить мне свою любовь, запрятавшись воровато вдвоем в огромном доме, где для такого торжественного момента надобно собрать кучу гостей!

Ликия подозрительно прищурила свои заплывшие глазенки, поэтому я продолжил еще более вдохновенно и убедительно:

– На наших землях принято совершать данный обряд перед родственниками дамы, и чем она красивее, тем больше родных должны за нее порадоваться! Ликия, душка, да тут все Прилесье для такой несказанной красы, как твоя, должно собраться!

– У… у нас так не принято, – смущенно промямлила барышня и несмело попыталась вновь ухватить меня за бока. – Может?..

– Никаких «может»! Что ты! Это же какой позор для меня. А друзьям я что скажу? Как они поверят, что я любил самую обворожительную девушку села, если этого никто не видел? Засмеют!

Барышня потихоньку начала понимать коварную последовательность логической цепочки.

– Но я так не могу! – Ликия скривила губы, уже собираясь разрыдаться.

– Ну хоть подругу пригласи какую‑нибудь! – предложил я.

– Не могу! – Она топнула ножкой, заставив задрожать стекла в соседних домах.

– Эх! Какая потеря! Всю жизнь я буду скорбеть о том, что не свершилось между нами сегодня! – страдальчески протянул я. – Пойду предамся унынию…

И мелкими шажочками принялся продвигаться к выходу. В этот момент распахнулась входная дверь, и на пороге появилась массивная фигура женщины средних лет со строгим выражением лица. Все ясно – маман приперлась. А моя юная фурия заверяла, будто никто не помешает! Я улыбнулся, не скрывая радости: похоже, выкрутиться все‑таки удастся!

– Сударыня! Несказанно рад, что имею честь с вами познакомиться! Арсенал! – представился я и застыл в каком‑то ужасно нелепом реверансе, вытянув руку.

Как бы мамаша не подумала, что подаяния прошу.

Но мадам, несколько смутившись первоначально, все же плюхнула свою конечность в протянутую ладошку и произнесла:

– Гента, супруга купца Цикрофа.

Естественно, изящный кусок плоти, лежащий в моей руке, пришлось чмокнуть.

– Сударыня, глядя на вас, я понимаю, откуда мог взяться такой прелестный, пышущий красотой и здоровьем цветочек – ваша дочь Ликия!

Чувственно положив руку на грудь, я обернулся к девушке:

– Ликия, у вас просто потрясающая мама! – Параллельно словам я начал недвусмысленно косить глазами в сторону родительницы и радостно дергать бровями – мол, давай, вот он, наш шанс, видишь, как подфартило!

Гримаса ужаса на мгновение посетила лицо соблазнительницы, но тут же сменилась натянутой улыбкой.

– Мама, сударь Арсенал зашел поинтересоваться по поводу поездки в Крипет. Я сказала, что нужно дождаться отца. Как жаль, что у вас неотложные дела и… – на следующих словах Ликия сделала особый акцент, – вы совсем не можете у нас немножко задержаться!

– Был искренне рад нашему знакомству, милые дамы, – начал я прощальную речь.

Но девушка ненавязчиво принялась таранить меня к выходу с тем же упорством, с которым незадолго до этого тащила в свою обитель. Перед тем как выпроводить гостя окончательно, Ликия быстро прошипела:

– Не смей даже думать об этом!

Дверь за мною хлопнула так, что хоромы купца чуть не развалились.

Уф, хоть и со скрипом, но выкрутился! Как ржавый шуруп. Однако любовь – беда. Особенно по понедельникам. Особенно с малознакомыми личностями из другого мира. Ухмыльнувшись, я бодро зашагал к дому градоначальника.

Горлана не оказалось на месте, зато мне удалось познакомиться с его женой – вполне добродушной женщиной, под стать хозяину. Мы довольно мило побеседовали за чашкой некоего оранжевого пойла, которое на Поляне именуют чаем, кстати говоря, вполне ароматным и приятным на вкус. В общем, выцыганить у первой леди Прилесья теплую фуфайку не составило труда.

Больше в самой деревне делать было нечего, и я решил прогуляться за ее пределы, может, даже забрести в лес да краем глаза глянуть на какого‑нибудь нечистика, если повезет. На самом деле при свете дня воспоминания о рандеву с волколаками и рассказы местных жителей о нечисти не казались такими уж страшными. Но когти, оставленные в таверне, я все‑таки забрал – мало ли что.

В частокол, окружающий Прилесье, было встроено двое ворот. Одни находились напротив леса, а другие – с противоположной стороны, от них начиналась дорога в Крипет. Я вышел через те, что вели на поля.

Практически сразу за деревней начинались широкие плантации, засаженные различными овощными и злаковыми культурами, из земли кое‑где торчали одинокие деревца, а пыльная дорога к ближайшему городу зигзагом уходила в первые же поросли и мгновенно терялась из виду. Типично сельский пейзаж органично дополняли маячащие со всех сторон зады работающих женщин. Местами виднелись фигуры мужиков, орудующих косами.

Откуда‑то справа доносился плеск воды, и, немного прогулявшись, я увидел небольшую быстротечную речку с деревянными пирсами на берегу. Она, как и дорога, петляла где‑то меж аграрных насаждений и уходила в лесную чащу шагов на сто к югу от Прилесья.

Умыв лицо и руки, я осмотрелся, но больше ничего любопытного не приметил, поэтому пошел вдоль частокола в сторону леса. Через несколько десятков шагов стало доноситься звучное эхо работы лесорубов. Вскоре выяснилось, что на опушке перед самой деревней кучно грудилась большая группа мужиков с топорами. Лишь пара человек продолжала валить деревья, остальные что‑то обсуждали. Видать, решили «сообразить на троих». Пока я подходил, народ чинно расселся полукругом, лицами к лесу. Те крестьяне, что еще оставались рубить, уже свернулись, и все ринулись копошиться в своих мешках, доставая харчи. Один мужичок, завидев меня, запустил механизм шухера, и народ заметно насторожился.

– Здорово, мужики! – поприветствовал я их первым.

– День добрый, – отозвался кто‑то угрюмо.

– Я посижу тут с вами, не против?

Тот же голос невнятно буркнул, что вроде возражений не имеется. Мое присутствие создавало довольно напряженную обстановку, и это вполне объяснимо. Ну не радоваться же им встрече с туманной личностью, которая свалилась на их головы среди ночи, замочив мимоходом двух огромных монстров, и оскорбила до глубины души сварливого волшебника, напрочь отказавшись сгореть от заклинания. Да еще плюс ко всему этого странного типа староста наделил не очень понятными привилегиями. Однако это же не повод постоянно меня избегать. Нет уж, так дело не пойдет! Мне тут, возможно, еще долго придется обитать, а парень я общительный! Как наладить контакт с мужиками, в хорошем смысле этого выражения? Поговорить о бабах, о работе, про тачки или про футбол. Последние два пункта – в утиль. Остаются бабы и работа. Начнем с того, что сейчас ближе.

– А дерево на месте обрабатываете или в Крипет бревна возите?

– Что‑то обрабатываем, что‑то бревнами возим, – последовал емкий ответ.

– Ну и как, много сейчас берут?

– Да не очень, – опять порадовал меня тот же мужик лаконичностью.

Беседа откровенно не желала завязываться. Только я начал раздумывать, чего бы такого интересного спросить, как в глаза бросилась одна не замеченная ранее деталь.

– Мужики, а что это, я смотрю, вы как будто недавно только лес рубить начали? Вон, деревья стеной у самой деревни да только пара пеньков вокруг. Я‑то думал, вырубка здесь посолиднее будет.

Тема однозначно зацепила.

– Да? А ты… вы… ты сам возьми поруби. Мы ж тут всю жизнь работаем, круглый год, а он, – крестьянин плюнул в сторону чащи, – ни на аршин не ушел. Откуда только эти деревья берутся? И главное, глянь: старые все, будто век тут простояли нетронутыми! Наверное, Ярила[7] за ночь растит, так ведь не видел никто из дозорных, чтобы в наши края боги заглядывали.

Философский вопрос ввел окружающих в состояние задумчивости. Ой, ваши бы проблемы да бразильским экологам! Там уже дышать скоро нечем будет – останется одно большое футбольное поле и пара павильонов: сериалы снимать. Повырубили все к чертовой бабушке.

Выдержав паузу, я вновь спросил:

– А днем не опасно? Рядом с лесом работать?

– Днем не очень, если вместе. Пачвары с волколаками не любят солнца – чешутся очень. А остальные нечистые на опушку редко выходят.

– А ночью что? Я поначалу, как сюда попал, вон там, – я указал пальцем в сторону места своего пришествия, – то совсем тихо было. А потом, когда волколаков с испугу порубал, такая канитель началась…

– Да я не пойму – как ты вообще живой остался! – отозвался один из дровосеков. – Слыхал, там ведь еще и леший неподалеку бродил?

– Точно, – подхватил другой, – и кикимора кричала. Пачвар небось вокруг с пяток ходило.

– А волколаков? Волколаков‑то аж двое было! Во времена настали! – произнес увлеченно еще один дровосек, а потом задумался, поник головой и грустно добавил: – Сожрут здесь нас всех.

– Посмотрим… – неуверенно возразил тот, с которым я начинал разговор.

– Да ладно, засели дома ночью, дозорных поставили – чего бояться? – не понял я.

– Не знаю. Много их стало, да. Очень много. Чувствую. – Крестьянин поерзал, чтобы усесться поудобней. – Когда‑нибудь наступит ночь – и они всей сворой накинутся на Прилесье. Утром никто не проснется…

Повисла удручающая тишина. В сравнении с этими людьми даже ослик Иа из мультика про Винни‑Пуха казался отъявленным оптимистом. По мне, так все выглядело вполне нормально. Подумаешь, гуляет в округе ночью парочка кровожадных тварей. Так и у нас в спальном районе попробуй сходи в ночник за хлебушком – таких экземпляров повстречаешь, что волколаки пуделями покажутся.

– И что, сидеть тут да трястись, как нудисты на Чукотке? Только со страху? – Я поднялся с места. – Веселей надо, мужики. Помирать – так с музыкой, как говорится! Что ж вы себя хороните заранее? Поживите еще, порадуйтесь, а придет смерть – умрите с улыбкой. Уж если чувствуете, что дни сочтены, то хотя бы эти самые дни проживите так, чтобы не жалеть о тех, которые у вас отобрали. – Окинув слушающих взглядом, я глубоко вздохнул: – Пойду прогуляюсь.

Не знаю, как крестьяне, но если бы мне в такой ситуации сказали нечто подобное – я без раздумий послал бы оратора куда подальше. Тоже мне, подбодрил. Хотя, с другой стороны, мы с жителями Прилесья находимся по одну сторону баррикад, и для местных я могу стать наглядным примером здорового пофигизма.

Когда я сделал пару шагов по направлению к лесу, кто‑то из мужиков меня окликнул:

– Ты… Вы… это… В лес, что ли?

– Да.

– Так там же… – попытался он меня о чем‑то предупредить.

– Ай, знаю! – Я отмахнулся и побрел дальше.

Безмолвно скрывающаяся за стволами деревьев одинокая фигура, возможно, и выглядела эффектно, правда, продолжать сей эффект дальше нескольких десятков метров я даже не собирался. Лес изнутри оказался достаточно стремным местом. У нас такой дремучести точно нигде не встретишь.

Старые громадные сосны и ели, поросшие мутно‑коричневым с прозеленью мхом, прижимались настолько плотно друг к другу, что солнечный свет сюда практически не проникал. Их толстые нижние ветви неестественно выкручивались, изгибались в замысловатых направлениях, образуя уродливые корявые сплетения над самой головой. Кучи зарослей, буреломы и замшелые коряги делали чащу вовсе непроходимой. Кроме того, в отличие от идеальной равнины на Поляне, здесь поросшие холмы и овраги присутствовали в изобилии. Окружающее живо напоминало сказку, только весьма унылую, угрюмую и мрачную.

Продираясь напролом сквозь заросли, я производил шума намного больше, чем хор девочек, увидевших мышь, и уже начал жалеть, что вообще сунулся в эти дебри. Как только Арлета умудряется здесь охотиться?

Заметив неподалеку довольно чистый небольшой холмик, я решил осмотреть с него близлежащие окрестности, а после сразу возвращаться обратно. Правда, какие просторы оттуда можно увидеть – мне и в голову не приходило.

Вскарабкавшись на естественное возвышение, я здорово запыхался и, как оказалось, очень даже зря. Зачем, спрашивается, вообще поперся в этот проклятый лес?! На вершине холма сидела огромная косматая туша серого волка! Подобной встречи я никак не ожидал! Хищник смотрел прямо на меня своими умными глазами, а я на него своими испуганными. Стало невыносимо страшно! Шутка ли – громадина ростом с буйвола и размахом челюсти больше, чем у пеликана размах крыльев. Но показывать своей слабости нельзя. Именно этого и ждет волчара – привык на халяву питаться.

Зверь встал на все четыре лапы. Мне упорно казалось, будто хищник улыбается. Что ж, мы тоже улыбнемся, да еще и предупредим на всякий случай:

– Я вооружен.

– Знаю.

Несмотря на то что здесь уже рассказывали о способностях волков членораздельно разговаривать, все равно слышать речь косматого лесного жителя было неожиданно.

– Голодный небось? – решил я выяснить жизненно важный вопрос.

– Нет, не сейчас.

На душе немного полегчало, но каждый мускул по‑прежнему пребывал в напряжении, готовый моментально сместить тело с линии атаки врага.

– Ты не такой, как остальные людишки. Не так пахнешь.

Ну естественно! От других, скорее всего, солидно отдавало мочой или еще чем похуже. Я‑то, несмотря на страх, умудрился сдержать сфинктеры.

– Да, я не местный.

– Слышал, ты убил двух волколаков.

– Они первыми напали.

– Похвально.

– Что именно?

– Что немного избавил наш лес от скверны.

– В смысле? – Я никак не мог понять, к чему клонит хищник.

– Исчадиям нет места среди нас.

– То есть вы не заодно?

– Мы вместе, но с разными целями.

– Туманно изъясняешься… товарищ. – Похоже было, что тамбовский приятель сознательно чего‑то недоговаривает.

– Нам нужен человек. – Волк сделал шаг в мою сторону, но что‑то сверху привлекло его внимание. Зверь шумно втянул ноздрями воздух. – Не сейчас. Чую, ветер говорит: мы еще встретимся.

Вдруг хищник отпрянул резко назад, и в то место, где он стоял, со свистом вонзилась длинная стрела. На мгновение он показал мне свою осклабившуюся в подобии улыбки пасть и моментально скрылся в зарослях. Через некоторое время ветки над головой зашуршали, и рядом приземлилась Арлета собственной персоной.

– О! Какие люди! У тебя там что, зеленый коридор? – обрадовался я, указывая на кроны деревьев.

Девушка внимательно огляделась, а затем серьезно с минуту молча смотрела на меня. Лишь потом соизволила произнести:

– Ты сумасшедший! Кто тебя в лес пустил?

– Повезло! Сегодня фейс‑контроля на входе не было!

Арлета пару раз взмахнула ресницами, пытаясь переварить сказанное, но больно уж самой поговорить хотелось:

– Я смотрю, ты вообще ничего тут не понимаешь? Это же был волк! Они едят людей! Их бояться надо и убегать!

– Ну‑ну… далеко бы я смотался по этим джунглям. Да нормально все! Спокойно поговорили, он оказался вполне адекватной личностью, даже местных сплетен понарассказал.

Сомнение промелькнуло в прекрасных карих глазах охотницы, и отчитывать меня она продолжила уже более спокойным тоном:

– А нечистые? Вон леший недавно неподалеку околачивался. Давно бревном по голове не получал? Или к кладнику в гости собрался? Хорошо еще, что пачвары с волколаками днем редко вылазят! А если бы вылезли? Всяко бывало ведь! Ох, Перун тебя хранит! – Арлета прервала тираду, чтобы набрать в легкие воздуха и продолжить, но я бестактно ее прервал.

– Мадемуазель! Я понял, что мы сейчас находимся не в самом безопасном для жизни месте. Крайне удивительно видеть здесь несравненно прекрасную и хрупкую даму без сопровождения, поэтому позвольте оказать вам скромную услугу в виде преданного эскорта! – Естественно, имелось в виду: предлагаю сваливать домой по‑быстрому.

Я, слегка наклонившись, протянул правую руку. Уже во второй раз за сегодняшний день. Но касания именно этой ладошки я ждал с нетерпением – как молодой кошак весны.

– То есть я так понимаю, сударь, впервые тут очутившийся хочет охранять девушку, которая провела в здешнем лесу почти всю жизнь, да еще и только что спасла этого беспечного человека от волчьих клыков? – Арлета усмехнулась.

– Именно так, – не стал возражать я. – Хотя насчет спасения можете не обольщаться, мадемуазель. У меня тоже есть коготки… – Раздался тихий щелчок, и лезвия выскочили из пластины на левой руке.

– Ладно. – Девушка улыбнулась, сняла перчатку и вложила мне в ладонь свою меткую ручку: – Ведите, витязь.

Мы начали медленно спускаться с холма. Я, как мог, старался предоставить даме надежную опору, но пару раз у нас был выдающийся шанс скатиться кубарем вниз. Покувыркаться с Арлетой, в прямом смысле этого слова, особо не хотелось – у нее и так фингал только сошел, не хватало дополнительных украшений.

Несмотря на тяготы передвижения, я умудрился выдрать из земли кусок местной флоры, который больше всего смахивал на цветок, и не преминул тут же торжественно вручить его спутнице. Обстановка сложилась скорее комично, нежели романтически, но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба, а в Корее и собака – еда. Ну и так далее. Тем более что презент был оценен по достоинству. Едва мы спустились, Арлета втянула запах лепестков цветка и произнесла:

– Ты не такой, как остальные здесь… – Вот и охотница, как волк, туда же клонит. – Я даже в городе таких не встречала. Неужто со всеми девушками так любезен?

– С чего бы это? На всех никакой любезности не хватит! Нет, лишь с исключительными дамами – точнее, с одной – с тобой.