Текст книги "Арсенал эволюции. Путь шамана. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Морголь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Просто дверь появилась, а тебя все нет.

– Ну и заходите, раз появилась, – предложил я.

– Так ведь нормально все, чего мы пойдем? Тащи сюда доспехи!

Вот ведь каков лучший боец княжества – боится! Кого же ты в душе так страшишься, что не желаешь сюда зайти?

Спустя минуту я вывалился из погреба, сверкая доспехами, которые в лучах солнца даже сквозь плотный слой пыли принялись отсвечивать яркими золотистыми бликами.

– Ну что там? Как? – навалились все с расспросами.

– Доспехи требуют, чтобы им дали посовещаться с Верховным. Ну, то есть с мечом, – встрял с переводом Скокс.

– Да пошли они, – презрительно бросил я. – Такого ради них натерпелся. Валялись там черт знает сколько лет, еще подождут. Пусть вон к солнышку привыкают. Короче, слушайте.

Я отвернулся от груды железа и принялся в красках описывать спутникам свой спуск. Скокс шустро сгонял за клинком, не слишком учтиво швырнул его в кучу приятелей и присоединился к слушателям.

– Да ладно, – протянул Дрозд после окончания рассказа. – Неужели сам Князь Змей?

– Конечно, смотри ты, – проворчал волшебник. – Будет тебе сам Князь Змей охранять чье‑то барахло. Он по преданию обитает глубоко под землей, ближе к центру, и не такой злобный, как эта тварь. Скорее всего, логово там устроил его слуга или нежеланный отпрыск. Жрал помаленьку любопытных. Только вот каким образом Кащер умудрился с ним договориться?

– Кащер и с первым Радзивиллом по душам пообщаться успел. Талантливый дипломат, задери его волчара! – буркнул я.

– Колдун гениален. Достойный соперник нашему князю, – констатировал Атом.

Утверждение, конечно, спорное. Достоин ли сам Радзивилл Седьмой быть серьезным визави Кащеру? Да что бы этот князь без меня вообще делал? Только и может, что чужими руками жар загребать да не свои ягодицы на ежика сажать! Сам бы небось даже «За Княжество!» в этот погреб не полез. Вслух, конечно, порочащих власть мыслей никто не произнес.

Доспехи вскоре были спрятаны по неприметным закуткам обоза, и наша компания, наскоро перекусив, пустилась в обратную дорогу.

Путь из гостей или командировки обратно, домой, традиционно считается более легким и быстрым, даже если маршрут один и тот же. Видимо, как‑то скрашивает дорогу ощущение того, что скоро увидишь родные стены. Конечно, в нашем случае все оказалось не слишком радужно. Возможно, из‑за того, что у одного из нас в этом мире своего дома официально не было, равно как и заверенной в паспорте прописки либо регистрации.

Хотя поначалу все шло по сценарию. Мы даже умудрились без приключений добраться почти до самой границы, с которой нас разделял всего лишь один более‑менее крупный городок – последний из тех, что следовало втихаря обогнуть. И тут нам в дороге встретилась внушительная делегация из трех солидных черных карет, смахивающих на катафалки, окруженная крепкой охраной. Эскорт не спеша двигался в одну сторону с нами, секьюрити тщательно прочесывали местность орлиными взорами, а мы так торопились перейти границу, что даже осмелились обогнать этот караван. А до развилки с объездной, так сказать, трассой вокруг последнего на пути городка оставалось всего ничего – пара верст. Плелись бы лучше у них в хвосте. Так нет же – не терпелось, как алкашам под магазином без пяти минут перед открытием! Охраняемые кареты нам, конечно, удалось обойти, но не успели мы оторваться на пару саженей, как наш обоз догнала пара стражников.

– Стойте! – властно крикнул один из них.

Все насторожились и дружно расселись поближе к тайникам с оружием, готовые тут же вступить в скоротечную схватку, а затем, по предварительному сговору, делать ноги. Атом высунулся вести переговоры.

– Губернатор Евдолим желает побеседовать с вашим хозяином, – донесся голос охранника.

– Я хозяин, – ответил поручик. – А что надобно?

– Нам откуда знать? Велено доставить, так что пошевеливайся.

Поручик спрыгнул на землю и проследовал за стражей. Тем временем в обозе показался сидевший на козлах Черпак.

– Что такое? – осведомился он, извлекая из щели в днище кинжал. – Опять подозревают?

– Да волк их знает, – отозвался Прут, проверяя защелку на замаскированном запасном выходе.

– То, что цирку нужны животные, – еще не повод подозревать, что мы крадем лошадей. – Округлив глаза, я побарабанил кулаком по голове Черпака.

Нашел когда про подозрения спрашивать: вдруг опять жучка подкинуть успели? Договорились же только про животных разговаривать! Черпак все быстро сообразил и демонстративно прикрыл рот ладонью. Напряженная обстановка длилась минут с десять, затем объявился Атом и жестами собрал нас в круг.

– Не знаю даже, что сказать, – смущенно выговорил он. – Похоже, придется выступать в этом городе. Их губернатор когда услышал, что мы умеем делать, так ухватился за наш цирк, будто мы бесплатно раздаем золото.

– Ты что, не мог придумать вразумительной отмазки? – зашипел я.

– Смог! Десять отговорок нашел, но он обещал, что небольшое представление оплатит как два полноценных концерта. Ну представьте, какой артист откажется от такого? Я сказал, что мы сейчас подумаем.

– Может, ну его к лешему? Откажемся – и рванем во весь опор. Глядишь, пронесет, никто ничего не успеет заподозрить. А когда заподозрят – мы уже в Мидлонии будем… – Последние предложения Дрозд говорил еле слышным шепотом.

– Границы достигнем в лучшем случае к ночи, – рассуждал Скокс. – У них времени разобраться со странным цирком – завались. Придется дурачиться. Иди, соглашайся. И улыбайся этим пачварам побольше, циркач недоделанный!

Атом вздохнул и побрел договариваться с губернатором. Мало того, еще и застрял у него в карете. Ему, видите ли, выпала честь разделить почетную трапезу с сударем Евдолимом. А нам велено было колесить в город и остановиться в таверне. Выступление запланировали на вечер следующего дня.

Городок оказался небольшим и довольно компактным. Обнесенный каменной стеной, он должен был стать крепким орешком в случае наступления армии противника. Таверна, в которую нас заселили, была доверху набита казмадскими офицерами, что невольно заставляло чувствовать себя как минимум индейцем в ковбойском баре.

Мало того что мы бездарно теряли время, так вдобавок оно текло медленно и скучно. Решили на улице не рисоваться и все время до выступления проводить в номере, якобы в процессе подготовки. А так как мы всерьез опасались прослушки помещений, пришлось постоянно разговаривать все про тех же осточертевших животных. Хотели сначала, чтобы Скокс попробовал заглушить чужие чары и прикрыл дыры в стенах, но потом передумали. Откуда цирковому фокуснику такие трюки знать? Не положено, по идее. Вообще изначально была мысль свалить из города, как только наши пути с губернатором разойдутся. До назначенного времени выступления мы могли успеть пересечь границу. Но только где гарантия, что за нами не следят? Вот если бы мы застраховались от подобных случаев… Но страховых компаний в Казмаде не существует, гарантий никто не дает. Поэтому пришлось тупить в таверне. Тем временем в городке развернулась настоящая пиар‑кампания нашего шоу: повсюду развешивали огромные цветные плакаты, надрывно трубили глашатаи, печатали объявления в газетах. Судя по всему, намечался аншлаг. В таком случае точно придется остаться – негоже ведь разочаровывать раскатавших губу малолетних ребятишек.

На следующий день перед выступлением волновались все. Одно дело – в родной роте показывать свои выкрутасы, а на почтенную незнакомую публику – это совсем по‑другому. Даже Скокс немного нервничал. Что уж говорить обо мне? До сих пор мне в голову не приходило, чего же такого феерического я могу изобразить в роли клоуна. Как рассмешить местный народ и не обзавестись при этом парой пятен от гнилых помидоров и тухлых яиц? Дилемма не для профессора математики, однозначно. До последнего я надеялся спрыгнуть на расстройство кишечника и не выходить на сцену вообще. Однако на всех афишах среди прочей информации было четко написано: до надрыва животов и смертельных колик вас будет смешить цирковой клоун. По ходу, вариантов отвертеться не оставалось. Хоть на горшке – но выступи.

На центральной площади к назначенному времени собралось столько народу, будто в городе проходил финал чемпионата мира по футболу. Припаркованные на всех прилежащих улицах телеги говорили о том, что гостей из окрестных деревень тоже понаехало немеряно. Значит, система информирования по принципу «сорока на хвосте принесла» работает в здешних краях исправно и оперативно. Иначе откуда неместные узнали бы о нашем приезде за такой короткий срок? Расквартированная в городе солдатня заполнила собой весь центр площади. Что ж, служивые любят развлечения не меньше остальных. Многим зевакам пришлось убедиться, что площадь не резиновая, и вскоре на крышах домов стали появляться любопытствующие головы молодежи. В основном, конечно, молодежи, потому что пару морщинистых беззубых лиц наверху я все‑таки тоже приметил. Стало немного забавно: ведь весь народ собрался ради такого действа, которое в моем мире даже забесплатно не всякий пошел бы лицезреть. Кроме, конечно, диковинных фейерверков Скокса. Хотя наш состав при всем при этом решил выложиться по максимуму своих возможностей.

Первым вышел поручик под громыхание волшебных взрывов. Скокс не скупился на чары. Атом поприветствовал общественность, в первую очередь первые ряды, где с комфортом располагался губернатор и особо приближенные из свиты, затем уже простых обывателей. Красиво говорить поручика в армии явно не учили, а выступать перед огромной аудиторией – тем более, поэтому он заметно смущался и нервничал. Вот если бы по программе выступления пришлось кого‑нибудь проткнуть насквозь, тогда Атом не сплоховал бы, а так… Выручил болтун Дрозд, который выскочил на сцену перед командиром, бестактно оттер того в сторону и взял дело в свои руки. Усиленным чарами голосом рядовой рассыпался в благодарностях о радушном приеме, поговорил о красотах сего замечательного мегаполиса, нес еще какую‑то чушь, а затем под все те же взрывы началось само представление.

Ход событий существенно не отличался от того, что мы изображали на таможне. Только все это было щедро приправлено пиротехникой Скокса, что, несомненно, производило на публику неслабое бонусное впечатление. Это меня нынче сложно удивить работой жонглера или акробатическими этюдами Черпака с Дроздом, которые в нашем мире без труда можно увидеть в исполнении прогрессивной молодежи в местах ее массовых скоплений. Что мне до пластики Прута, когда на Олимпийских играх в программе по гимнастике я и не такое видал. Да и фейерверками по большим праздникам все мы, земляне, давно успели насытиться. Зато на здешнюю, неискушенную публику наши номера оказывали громоподобное впечатление. Зритель терзал глотки в восторге.

Но лишь до тех пор, пока не пришло мое время. Себя в тот момент я мог с полным правом называть грустным клоуном, или просто Пьеро. Что делать с этой толпой, жаждущей смеха, я не знал. После того как Дрозд объявил выход самого смешного в мире человека, Скокс злорадно толкнул меня между лопатками, и я кубарем выкатился на сцену. Народ заржал. Что ж, начало вполне обнадеживающее. Печальными глазами я проводил Дрозда за кулисы. Рядовой всем своим видом сочувствовал мне, но помочь ничем не мог. В растерянности я безмолвно открывал и закрывал рот, как выброшенный на берег карась, а многотысячная толпа притихла, в ожидании необузданного, искрометного юмора.

И от безысходности я начал травить анекдоты! Про Вовочку, про Чапая, про немца, русского и поляка. Про Поручика Ржевского, в конце концов. Только слегка переделывал на ходу под местную аудиторию. А что мне еще оставалось делать? Зато каков был эффект! Сначала собравшийся люд похихикивал, а уж потом, по нарастающей, втягивался – и в конце чуть не валялся на земле от дикого хохота. Да уж, толк в смачных анекдотах я знаю. Разносимый чарами голос достигал самых дальних уголков площади, знакомя каждого со славянским народным творчеством. Кстати, оказалось очень удобно, что хоть на мой голос чары могут воздействовать, как усиливая его, так и записывая на жесткие волшебные носители.

В тот момент, когда люди уже с мольбой смотрели на меня, держась за надорванные животы и утирая слезы, в дальнем конце площади я заметил подозрительное движение толпы. Группа всадников рассекала людское море, а первым ехал человек с разбитым лицом и невежливо тыкал пальцем в мою сторону. В оставшихся целыми чертах его фейса я узнал одного из тех бойцов, с которыми у нас недавно состоялась кровавая схватка на холме. Как раз которого я из человеколюбия лишь оглушил, а ребята, видимо, забыли добить и просто швырнули в кучу к трупам товарищей. Надо же, как облажались!

К удивлению почтенной публики, на сцене произошла чудная метаморфоза. Веселый клоун вдруг оскалился, рявкнул все еще усиленным голосом: «Уходим!» – и выпустил из предплечий когти, вспоров рукава цветного костюма. Далее аудитория лицезрела представление, которое тоже не каждый день увидишь: экстренная эвакуация опытного боевого отряда. За доли секунды состав нашей компании брызнул в разные стороны. Скокс, кряхтя и выкрикивая ругательства, собрал в кучу доспехи, поколдовал палочкой и преобразился в седого ворчливого старичка. В таком неприметном камуфляже волшебник мирно ретировался от толпы подальше. Остальные члены отряда тоже затерялись между зрителями. За кем оставалось гнаться преследователям? Конечно же за самым приметным – за клоуном! Первым делом я избавился от идиотского синюшного парика. Уже на бегу я заметил, что это цветное недоразумение приземлилось на чью‑то лысую башку, и отчего‑то мне подумалось, что там оно, несомненно, приживется. Далее в расход пошел красно‑желтый кафтан. Штаны пока я решил сохранить, чтобы не рассекать на главной площади в одном исподнем. Не хватало еще, если поймают, плюс ко всему идти по статье «за нарушение общественного порядка» или типа того. Перед летающими вентилятором когтями народ шустро разбегался, но гораздо охотнее толпа давала дорогу всадникам. Необходимо было срочно выходить на оперативный простор и скрываться переулками.

Когда лишь несколько метров разделяло меня и тот самый оперативный простор, за спиной уже отчетливо стали слышны выкрики с требованиями остановиться, а также призывы к окружающим способствовать поимке. Смельчаков нашлось немного. Лишь один пьяненький обыватель вожделенно потянул ко мне трясущиеся ручонки, предвкушающие выпивку на гонорар за помощь правоохранителям, однако с располосованным плечом, визжа от боли, отскочил в сторону. Ничего, в любом случае потребует от властей спирта для дезинфекции раны, полученной в яростном бою с преступником, и вряд ли будет расходовать его по прямому назначению.

Более не встречая препятствий, через десяток шагов я оказался на широкой улице. Все жители городка, скорее всего, дружно торчали на площади, поэтому вокруг было безлюдно. При беглом взгляде назад выяснилось, что разогнать лошадей до галопа преследователям не позволяет лишь горстка шустро разбегающихся людей. Не пройдет и минуты, как всадники получат значительное преимущество в скорости. Этот город я знал плохо – скажем так, вообще не знал. Даже названия не удосужился запомнить. Но и без того становилось ясно – вряд ли рядом с центральной площадью располагаются какие‑нибудь нищенские трущобы, в которых так легко уйти от всадников. Что ж, придется делать ноги по длинным просторным улицам, без шансов юркнуть в узкий переход.

Однако после первого поворота удача улыбнулась мне: рядом, возле распахнутой двери одного из домов, на привязи стоял конь. Конечно, первой мыслью было уйти с помощью непарнокопытного, но мой личный опыт езды на горбу у скаковых животных ограничивался поездкой по лесу верхом на волке, а вот оппоненты явно могли похвастать более широкой практикой. А вдруг это вообще престарелая кляча, подрабатывающая на пенсии, которая обсядет после стометровки рысцой. Поди угадай с первого взгляда, сколько ей лет. А может, ее кормили аж неделю назад или только что проскакали пол‑Поляны во весь опор. В любом случае все преимущества на стороне преследователей. Ну уж нет, мой план вырисовался иным образом.

Я рассек узду, за которую была привязана лошадка, и неглубоко, всего лишь сантиметра на два, вогнал ей в ляжку лезвия когтей. Ее реву мог позавидовать бурый медведь‑шатун, засунувший лапу в капкан. Задние копыта несчастного животного чудом разминулись с моими зубами, угрожающе просвистев рядом с лицом. Слови я такой чудовищной силы удар – даже родная мама с трудом смогла бы меня опознать. По пустой улице гулким стуком разлетелось цоканье копыт. Несомненно, всадники всю эту какофонию живой природы отлично слышали и, по идее, должны были решить, что преследуемый оседлал коня и скрылся. Я же юркнул в открытый проход, прикрыл дверь и сел под окном. Несколько мгновений спустя послышалось, как за стеной промчался конный отряд. Погоня взяла‑таки ложный след.

Появилась возможность вздохнуть с облегчением. Но лишь на секунду: оказывается, в углу помещения незаметно приютился чернявый парнишка и удивленно смотрел на меня. Заметив его силуэт, я поначалу вздрогнул от неожиданности, а затем чертыхнулся. Что ж ты на цирк‑то глазеть не пошел, как все нормальные дети, а? Растерявшийся подросток явно сомневался, сматывать ли отсюда по‑быстрому, орать как ужаленному или тупо ждать развития событий.

– Даю сто рублей, если посидишь тут молча пару минут, идет?

Хлопчик шмыгнул носом и кивнул. С улицы начал доноситься шум толпы: любопытные увязались за погоней.

– А чего на цирк смотреть не ходил? – решил я разбавить унылое молчание.

– Дык это… мамка сказала за складом смотреть.

– А сама где?

– Цирк смотрит, – грустно вздохнул пацан.

Вот они какие, местные родители! Все лучшее – детям, называется. А потом будут удивляться, почему сынок оформил их в дом престарелых задолго до наступления маразма.

– Слушай, я тут подумал. Что тебе эти сто рублей? Давай‑ка я тебе настоящие клоунские штаны отдам, вот только ты мне нормальную одежду взамен принеси. Как тебе?

Паренек весь засветился, как звезда на новогодней елке, и радостно кивнул. Хорошая реакция на выгодное предложение, тем более что сотки рублей для закрепления первой сделки у меня не было. Плюс после такого жестокого кидалова со стороны матери не хотелось разочаровывать парнишку второй раз за день.

– Ну так неси давай, чего расселся!

Шалопай вихрем взметнулся с места, и через минуту я уже примерял на себя обновки. Паренек презентовал незнакомцу обычную серую одежду праздного обывателя, что, собственно, в данный момент подходило больше всего. Даже размер почти совпал. Таким образом, расставшись с мальчуганом чуть ли не лучшими друзьями, я вышел на улицу и тут же растворился в людской массе. Оставалось найти товарищей по заданию.

Условно мы договорились при подобных случаях сваливать ношу доспехов на Скокса, что произошло без проблем, и после собираться на западном выезде из города. Атом говорил, будто там располагается, радуя горожан, знаменитый бордель. Так как народу рядом всегда трется немеряно и можно легко затеряться среди посетителей, было решено встречаться возле этого милого заведения. Сориентировавшись по солнцу, я двинул в сторону заката. По незнакомому городу пришлось, конечно, немного поплутать. Мало того, что чем ближе подступала периферия, тем сложнее было разобраться в путанице улочек и подворотен, так еще и усиленные патрули заставляли зачастую менять маршрут, дабы не мозолить лишний раз глаза доблестной страже. К тому же частенько встречались армейские отряды, которые, скорее всего, тоже подключили к поискам диверсантов. В общем, к оговоренному месту я добрался часа через полтора. Оказалось, что либо мои спутники знатно шифруются, либо еще не подошли. А может, вообще решили не ждать меня. Короче, никого из наших вокруг не было. Я неловко топтался на месте, постоянно оглядываясь, дабы не нарваться на стражу, успел полюбоваться завлекающими в бордель красавицами и прочитать все вывески вокруг.

Когда на горизонте нарисовалось бесстрастное лицо Прута, я, можно сказать, даже слегка обрадовался. Едва удержался, чтобы не сорваться с места и не побежать навстречу. Правда, рядовой, хоть и явно меня заметил, – никаких признаков узнавания не подавал. Просто шел прогулочным шагом, посвистывал, руки держал в карманах. Однако на лице бойца читалась легкая тревога. За несколько метров до меня он как бы невзначай осмотрелся, а затем просто прошел мимо. Я лишь успел почувствовать, как на долю мгновения рука Прута побывала в моем кармане. Таким же прогулочным шагом я не спеша ретировался в подворотню и достал из кармана записку. Она гласила следующее: «Выходы из города перекрыты. Возможна слежка. Скокс успел уйти. Выбираемся по отдельности, через два дня встречаемся на границе. Ждем друг друга еще день, затем переходим. Заметай следы тщательно. Как выберешься – избегай идти дорогой». Вот такие чудесные новости! И где мне перевалить через городскую стену в таком случае? Сразу всплыли кадры из фильма «Кавказская пленница» с двумя психами да детскими качелями в эпизодической роли, которые помогли Шурику преодолеть препятствие. У меня, к сожалению, таких замечательных помощников под боком не имелось. В общем, я решил, что просочиться наружу в ночное время будет проще, а пока пошел искать бреши в городской защите.

Слоняясь меж навозных куч сомнительных кварталов этого коварного городка, ближе к ночи я наконец нашел то, что искал. Правда, двое оборванцев, кажется, тоже нашли то, что искали, – то есть невесть каким ветром забредшего в их родные пенаты приличного человека. Я стоял возле выбитых в стене отверстий, очевидно, предназначенных для скрытной переправы за черту города, когда меня окликнули.

– Эй ты, куда собрался? – прозвучал противный, скрипучий голос за спиной.

Я обернулся. Да уж, персонажи передо мной оказались колоритные и, можно сказать, бесстрашные. Конечно, внушительными габаритами я похвастать не могу, но даже рядом со мной эти товарищи смотрелись обезвоженными пигмеями.

– Че надо? – рыкнул я, ожидая, что одним голосом этих бродяг как ветром сдует.

Однако ребята оказались продуманными.

– Нам‑то ничего не надо, а вот братьям нашим меньшим…

Оборванец хитро присвистнул, и будто из засады, с радостным тявканьем из всех подворотен стали выскакивать разнокалиберные дворняги, быстро организовываясь в солидную стаю. Уже через минуту на меня дружно рычала злобная свора. Ишь какой царь зверей выискался! Самого дрессировщика с товарищем небось собаки не жрут сугубо из‑за специфического запаха, а вот деликатеса в виде честного горожанина псы отведать не прочь. Сплоченный единым чувством голода коллектив, видимо, в нетерпении ожидал лишь заветной команды «фас!», а их художественный руководитель и вдохновитель с наслаждением оттягивал приятный момент. Вот кого нам в цирке‑то не хватало!

Но я решил не давать оборванцам поводов для радости, поэтому со всей возможной прытью начал карабкаться на стену. Мое позорное бегство лучше всяких вербальных команд послужило собачкам сигналом к атаке. С оглушительным лаем различных видов дворняг стая бросилась за желанным ужином. Самый длинный из них щелкнул пастью в считаных сантиметрах от моей ноги, а вот самый умный представитель своры, не отличаясь крупными размерами, воспользовался спиной более внушительного коллеги в качестве взлетной полосы – и спустя мгновенье повис, вцепившись мне в икру. Я сдавленно крякнул, сдерживая вопль, дабы не привлечь внимания патрулирующей на стене стражи. Подергав обзаведшейся паразитом ногой, избавиться от нахала не сумел, лишь боль усилилась. Со столь неудобной ношей я решил добраться до верха, а там уже преподать дворняге краткий курс жесткой дрессировки. Едва перевалившись на площадку, я откинулся на спину и принялся долбить животному по голове. Хватка ослабла, мне удалось избавить свое мясо от зубов голодного хищника. С трудом поднявшись на ноги, я увидел застывшее от изумления лицо стражника, стоявшего неподалеку. Недолго думая, я запустил озверевшего пса патрульному в рожу, пока тот не опомнился. Зато дворняга сориентировалась мгновенно: ей не все ли равно, чью плоть неистово терзать? Душераздирающий визг разнесся над городом. Началась беспощадная схватка человека с животным, следить за которой, к сожалению, не нашлось времени. Я сиганул вниз, даже не видя в темноте, куда приземляюсь. Стыковка с грунтом отдалась болью в искусанной голени, кувырком я погасил инерцию. Уже на бегу прикидывал, где здесь можно раздобыть курс прививок от бешенства. За спиной, на площадке стены началось суетливое метание. Я надеялся, что боевой дух позволил псу одержать верх над более тяжеловесным соперником, и это должно было дать мне дополнительную фору.

Проковыляв пару километров к югу, обнаружил, что на моем пути раскинулась густая дубрава. Там, уставший и обессиленный, я наконец позволил себе отдохнуть, с трудом взобравшись на толстое дерево.

Глава тринадцатая, крадущаяся

Из глубокого сна меня вырвал назойливый свист местных птиц, а вот приятно дремать дальше помешала пульсирующая боль в укушенной голени и затекшая спина. Старый дуб – это вам не ортопедический матрас. Солнце едва взошло, но нежиться на сучьях времени не было. Разум подсказывал, что не помешало бы срочно эмигрировать в Мидлонию. Может, даже под видом несчастного хромого беженца. Хотя для начала стоило определиться с направлением движения. Лишних приключений совсем не хотелось. Зато хотелось есть и пить, особенно пить – наверное, потерял из‑за бродячего питомца пару стаканов крови. По крайней мере, штанина поврежденной ноги ниже колена обзавелась внушительным красным пятном.

Вокруг не было слышно ни одного звука, способного указать на присутствие рядом людей. Возможно, и погони за мной никто не устраивал. Неужто блохастый друг человека сделал свое дело, проглотив единственного свидетеля, и теперь некому рассказать, что же произошло ночью на стене? Хотя, конечно, вряд ли этот Шарик смог насмерть загрызть взрослого мужика – мелковат. Если только тот стражник от страха и ошеломления не заработал амнезию – тогда еще хоть как‑то можно объяснить отсутствие поисков.

Я медленно сполз со своего ложа, краем уха уловил радостное журчание воды неподалеку и направился на звук. Водицы из родника я отпил литра полтора одним присестом, правда, потом еще минут пять ныли зубы и саднило горло – такая она была ледяная. Вот бы еще какое‑нибудь доброе мясистое млекопитающее само неподалеку разожгло костер и совершенно случайно свернуло себе шею. Или чтоб хотя бы местные ягоды росли сразу с ярлычками, на которых написано, ядовиты они или нет. Вздохнув, под гулкое урчание в животе я потихоньку побрел на запад.

К полудню я уже шагал параллельно дороге, ведущей прямо в сторону княжества. Тщательно осматриваясь по сторонам, я старался сразу спрятаться, едва заметив признаки появления людей. Маскироваться в условиях степной местности оказалось непросто, но до поры до времени проносило. Тем более что путники на дороге встречались не очень часто. Я даже вынужден был отметить, что не так уж тщательно ищут нашу подпольную бригаду. Скорее всего, мистер шпион, который подкинул жучок нам в телегу, за собой на тот свет унес все сведения о нашем подставном цирке, а выживший в схватке боец, что вывел на нас облаву во время недавнего представления, сам не слишком отчетливо понимал, что мы за птицы. Лишь бы поймать, а там – кому надо разберутся.

Я шел весь день и всю ночь без остановок. Усталости особо не чувствовал, а мысль о возможной ночевке на земле под чистым небом лишь подстегивала. К утру мозг перешел в автономный режим и управлял организмом с помощью автопилота. Первый осознанный импульс, достойный тщательной обработки, наведался туда из глаз, которые приметили вереницу повозок торговцев. Верный признак приближающейся границы. Еще пара километров – и я в безопасности! Волна радости в уставшем теле привела к тому, что я уже плелся к цели, особо не прячась и не оглядываясь, – а зря!

– Эй ты, ну‑ка сюда! – рявкнули совсем рядом, сбоку, отчего я вздрогнул и остановился в ступоре.

Среди порослей кустарника совершенно неприметно прятался от солнца небольшой отряд солдат. По ходу, привал устроили. Под самыми густыми зарослями развалился офицер низкого звания, о чем говорило его тощее телосложение и относительная молодость: он‑то меня и окликнул. Я продолжал стоять, будто ноги забетонировали.

– Сюда иди, говорю! Или ты общего языка не понимаешь?

Реакции с моей стороны опять же не последовало. Я глупо надеялся, что мной никто не захочет заниматься, и поэтому я смогу потихоньку пойти восвояси. Не тут‑то было.

– Ты глухой, что ли? – не унимался офицер.

– Ваше благородие, это, наверное, с юго‑восточных округов. Там вообще дикий люд живет, общего языка не знают, – предположил один солдатик.

Офицер пожал плечами, сплюнул и продолжил общение:

– Ты с юго‑востока, дурень?

– London is the capital of Great Britain[14], – зачем‑то выпалил я.

А что, вдруг отпустят неместного дурачка, чего с таким возиться?

– О как заговорил! – обрадовался командир. – Ты хоть понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

– Who is on duty today?[15] – продолжал я блистать знаниями, почерпнутыми из школьного курса.

– Точно недалекий, – вставил солдатик. – Отпустили бы вы его, ваше благородие. Нельзя издеваться над убогими.

– Asshole[16], – согласился я со служивым, козырнув словечком, далеким от школьной программы.

– Не знаю, не знаю, – протянул офицер. – С чего бы он со своего болота под границу притянулся? Небось замышляет чего, негодник. Перун тебя раздери! Нынче времена такие, подозрительные. Слыхали, что тут недавно один цирк чудил? Надо бы его в часть: пусть переводчики поработают. Если чист – отпустят на волю.

– Fucking shit[17], – угрюмо прокомментировал я решение командира.

Как оказалось, в казмадской армии советы вышестоящим по званию рядовыми раздаются охотно, зато их приказы исполняются беспрекословно. Меня тут же взяли под конвой и препроводили в военную часть, которая, как назло, располагалась в трех часах пешего пути отсюда. А ведь свобода была так близко! Расслабился под конец, в лучших традициях наших спортсменов, а результат – гол на последних минутах!

Одинокая военная часть раскинула свои серые каменные укрепления на возвышенности небольшого плато и выглядела довольно неприступной. Внутри вовсю кипела подготовка бойцов. Солдат муштровали строевой подготовкой, гоняли по полосам препятствий, часть из них тренировалась на стрельбище, некоторые отрабатывали верховые навыки. Меня вели по направлению к приземистому двухэтажному штабу, а я все удивлялся – как им хватило мозгов запустить потенциального лазутчика на территорию военного объекта без оформления пропуска? Ладно еще это, но ведь никто, по идее, не отменял обыска подозреваемых! Скорее всего, при определенных обстоятельствах я бы и сам не догадался на их месте поискать когти под рукавами, но уж по карманам пройтись – истинно святое дело! Чудеса, одно слово. И разгильдяйство – второе.