Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2008"

Автор книги: Андрей Буторин

Соавторы: Наталья Болдырева,Яна Дубинянская,Александр Смирнов,Артем Белоглазов,Алесь Куламеса,Елена Красносельская,Иван Ситников,Владислав Ксионжек,Сергей Бугримов,Андрей Евсеенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Зря согласился.

Зря. И затеял всё – зря.

Да уж. Но ведь любишь?

Люблю. Не могу без неё.

Сына в честь товарища погибшего нарёк?

Да.

Как и припомнил-то?

Сам не ведаю.

Не свезло тебе, парень. Ты так не хотел вспоминать. А вот – прозрел. Первый. Жди теперь. День или два, неделю или месяц. Мучайся. Страдай. Видишь, как аукнулось?

Кто ты, «второй»? Я-прошлый давно исчез. Ты… не он?

Нет. Тот, кто не забыл. Отчасти ты – сегодняшний, отчасти – прежний. В некоторой степени – новая совершенно личность.

А я? Мы что, будем делить одно тело?

Нет. Семь лет закончились. Когда-то ты неправильно расставил приоритеты.

– Папа, а пулемёт этот как называется? – спросил вдруг сын.

– А? Что? – Я очнулся, вырвавшись из плена навязчивых видений, из разговора с самим собой. – Называется как? Э-э… – и ляпнул первое, что пришло в голову: – Пулемёт «Максим». Был такой, его в Гражданскую на тачанки ставили.

– Ух ты! – восхитился Максик. – Как у меня имя. Здорово! А Гражданская – это что? Война такая?

– Да. В начале двадцатого века случилась.

– А кто тогда воевал?

– Красные, – я перебрался к нему поближе. – Белые.

Революционеры и юнкера. Большевики, крестьяне, анархисты, царские офицеры, рабочие. Русские люди, патриоты своей родины. Сражались меж собой, отстаивая собственную правоту и точку зрения…

Он не слушал уже, зажегшись свежей идеей, делил солдатиков на отряды.

– Это красные пусть, а это – белые. Красных меньше, и они удирают, но зато тачанка у них. А там пулемёт. Пулемёт «Максим». Бах-бах.

Скрипнула приотворившаяся дверь, я оглянулся, да так и обмер: на пороге стояла Ольга. Иная. Изменившаяся.

Прозревшая.

И в глазах её…

А сын играл, азартно стрелял из пулемёта, подталкивал миниатюрные фигурки. И убитые понарошку солдатики падали. Красные. Белые. Оловянные. Пластмассовые…

– Та-та-та, – Максимка старательно изображал пулемётчика, и я падал, падал, сражённый этой хлёсткой очередью, взглядом этим жены своей. Падал, убитый наповал, – такая боль отражалась на лице её, такое страдание, отвращение и брезгливость.

Валился вместе с игрушечными солдатиками, навзничь, прах к праху, тлен к тлену. «Падают бойцы в обеих армиях, поровну на каждой стороне…» Только они встанут, поднятые рукой полководца, а я – уже нет.

Ольга ничего не говорила, просто стояла и смотрела.

– Господи… – прошептал я, чувствуя, как наваливаются семь этих лет, лживых, неискренних, горьких, и в то же время – сладостных, упоительных. Настоящих. Любовью наполненных. Её – искусственной и фальшивой в зародыше, но распустившейся по рецепту колдовскому цветком дивным, и моей – выстраданной, всамделишной. Пришедшей внезапно и навсегда. – Кто даст судию между мной и мной?..

Ответа не было.

Владимир Молотов
ВЕДЬМА С УЛИЦЫ ЛЕНИНА

Тридцать первый дом по улице Ленина выглядел довольно непривлекательно. Тускло-жёлтое здание в два этажа с широкими мутными окнами. На углу, рядом с табличкой «Памятник архитектуры XIX века», беспорядочно лепились надорванные пыльные бумажки с разводами от летних дождей. Среди них в глаза бросалась одна, свежая, самая крупная – в половину машинописного листа – реклама, отпечатанная на принтере жирным шрифтом.

Сниму порчу, сглаз, приворот, алкогольную зависимость. Верну мужа, близких.

Отведу нежелательных друзей и подруг. Лечу сорок болезней, в том числе по фото.

Обереги. Астральная защита: детей, студентов, солдат; от грабежа, аварий, гибели судов.

Ольга, офис № 20, вход со двора.

– Так и есть! – ухмыльнулся я. – Мне дали верную наводку.

Я безжалостно отодрал от стены объявление, сложил листок вчетверо и запихал в нагрудный карман рубашки. Огляделся по сторонам; убедившись, что никто из прохожих не обращает на меня внимания, зашёл за угол и, насвистывая, направился во двор.

Над общим входом красовались вывески разнокалиберных организаций: «Друг», «Парус», «Сиблеспром». Естественно, ни слова про 20-й офис. Я потянул на себя большую железную дверь и проник внутрь.

Длинный сумрачный коридор, облупившиеся стены, скрипучий дощатый пол. Дом давно требовал ремонта, но арендаторов, судя по всему, мало заботила судьба здания, в котором они обосновались. Офис номер двадцать находился в самом конце коридора.

У обшарпанной двери я на секунду остановился и прислушался. В колдовском офисе царила мёртвая тишина. Лишь из других комнат доносились приглушённые звуки ленивой канцелярской тягомотины. Я вытащил из кармана джинсов портативный ЦАВ – цифровой анализатор ведьм и открыл дверь. Мелодично звякнули колокольчики над входом.

Кабинет оказался пуст, и я первым делом осмотрелся. Как и следовало ожидать, антураж офиса отдавал грубым примитивом. Наглухо зашторенное окно, неяркий свет бра, стилизованная под антиквариат дешёвая мебель, гипсовые статуэтки языческих божков, явно прикупленные в какой-нибудь лавке «Бонсай», ну и, конечно, набор стеклянных шаров и пирамид. Внешность хозяйки, без сомнения, вполне соответствует интерьеру. В этом я тут же убедился, едва она «царственной» походкой вышла из-за ширмы. Невысокая, но стройная дама лет тридцати, в чёрной мантии и с такими же чёрными (явно крашеными) волосами, прямо спадающими на плечи. Правильные черты лица, пристальный взгляд выразительных глаз, неожиданно светлых – цвета неспелого крыжовника.

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? – звонким, не лишённым приятности голосом напевно проговорила она.

Я бесцеремонно уселся в широкое кресло для посетителей и направил ЦАВ в её сторону. На приборе тут же замигала красная лампочка, и анализатор жалобно запиликал.

– Что вы делаете? – шарлатанка переменилась в лице.

– Всё понятно, – вздохнул я и убрал ЦАВ в карман.

– Что понятно? – она села за стол и сцепила в замок пальцы, унизанные аляповатыми кольцами.

– Ольга – это ваше настоящее имя? – вопросом на вопрос ответил я.

– Да, конечно, – подтвердила она.

– Давно практикуете? – я с упоением оттягивал развязку.

– А вы, собственно, кто? – глаза её грозно сверкнули.

– Ладно, так и быть, раскрою карты. Позвольте представиться, – я достал визитку и протянул ей. – Василий Ганин, инспектор местного отделения Ассоциации реальных ведьм.

Нахмурившись, она схватила визитку и впилась в неё глазами.

– Что-то я ничего о такой Ассоциации не слышала. Вы наверное, шутите, да?

– Отнюдь. И плохо, что вы о нас не знаете, Ольга… э-э…

– Васильевна.

– Очень приятно. Так вот, к нам поступил сигнал об очередной гастролёрше, открывшей салон на улице Ленина. Увы, информация подтвердилась. Вы воспользовались честным именем ведьмы в корыстных целях. На самом деле вы не настоящая. Вы просто мошенница, в чём я только что убедился.

– Постойте, – аферистка подняла руку в предупредительном жесте. – Что за бред вы несёте? Чем вообще занимается эта ваша ассоциация? И наконец, с чего вы взяли, что я не настоящая?

Я вытащил ЦАВ и снова направил на неё. Реакция была та же, что и в первый раз.

– Это цифровой анализатор ведьм, – благодушно пояснил я. – Видите, он мигает красным и пищит? Такие сигналы означают, что у вас биополе простой обывательницы. Вы не обладаете никакими сверхъестественными способностями. Наша организация как раз и создана для выявления таких самозванок. К сожалению, сегодня многие пытаются заниматься магией, не имея на то никаких оснований. И тем самым подло обманывают честных людей, ищущих помощи в последней инстанции. А главное, дискредитируют весь институт ведьм.

Она хотела рассмотреть прибор получше, но я опять спрятал его в карман. Дамочка раскрыла рот, собираясь что-то возразить, однако я достал из кармана листок с её объявлением и начал читать с неприкрытой издёвкой:

– «Сниму порчу, сглаз, приворот, алкогольную зависимость… Лечу сорок болезней. В том числе по фото…» И вам не стыдно?

– Слушайте, да что вы понимаете! – возмутилась она. – Плевать я хотела на этот ваш анализатор. Я потомственная ведьма в седьмом колене. У меня и сертификат есть. А вы суёте мне какую-то дурацкую игрушку.

Однако я видел по её глазам, что она всё-таки испугалась. И, намереваясь окончательно подавить её сопротивление, достал из другого нагрудного кармашка фото своего кумира, рок-певца Фредди Меркюри.

– Ну, сертификат вы, наверняка, купили… Хорошо, не верите прибору, давайте испытаем вас в деле, – спокойно предложил я. – Вот мой двоюродный брат. Ему что-то нездоровится в последнее время. Сможете по снимку поставить диагноз?

Этот нехитрый трюк с фотографией – излюбленный мною приём. Обычно он безотказно действует на таких мошенниц.

Ольга Васильевна взяла снимок, внимательно посмотрела на Фредди, потом с подозрением на меня, затем опять на моего мнимого кузена, и так несколько раз.

– Мне надо сосредоточиться, – наконец вымолвила она.

– Пожалуйста, я подожду, – беззаботно ответил я.

Немного подумав, она заявила:

– Мне нужно время. Хотя бы пару дней. Оставите мне фотографию?

Я тихонько засмеялся. Она захлопала длинными ресницами.

– Легко. Могу даже подарить… Эх, милочка, к вашему сведению, этот человек – известный рок-музыкант, и он отошёл в мир иной уж лет пятнадцать тому…

Плутовка хотела что-то сказать в своё оправдание, но я громко отрезал:

– Ну, всё, я не собираюсь больше с вами церемониться! – и вынес вердикт: – Вот что, Ольга Васильевна. Согласно Кодексу ведьм, вы должны немедленно прекратить свою деятельность, закрыть салон и в течение двух недель освободить офис.

– Да как же это? – взгляд её стал беспомощным. – Я ведь аренду заплатила на полгода вперёд! А интерьер? Все эти атрибуты? Куда я их дену? Думаете, мне дёшево всё досталось? Кто возместит убытки? Да вы же меня разорите!

Стоит заметить, она довольно-таки легко приняла свою участь. Иные прохиндейки в подобных ситуациях даже угрожали вызвать милицию. Но чаще – якобы крышующих их «братков». Возможно, у кого-то действительно была «крыша», однако местная братва предпочитала не связываться с нами, а в милицию никто из аферисток, понятное дело, так и не обратился. С их-то липовыми сертификатами и лицензиями!

– Разорю, значит… А мне как-то побоку, – невозмутимо отвечал я. – Надо было раньше думать, когда решились обманывать честных людей.

– Но я ведь надеялась, что всё выйдет по-доброму. Я хотела говорить клиентам только хорошее. И денег брать по минимуму.

– Это обстоятельство не смягчает вашей вины.

– А что мне будет, если я не послушаюсь? – в крыжовниковых глазах появилась надежда.

– Приговор для ослушников суров, – строго ответил я.

– Мы сожжём вас на костре. В средневековье так казнили ведьм. А в двадцать первом веке так ведьмы расправляются с шарлатанками.

Я, разумеется, несколько сгустил краски. «Сожжение» происходило только в астральном плане, физически псевдоведьмы продолжали существовать, но… жалок был их удел.

– Б-р-р! И после этого вы называете себя цивилизованной организацией?

– А как ещё с вами бороться?

Закусив губу, она помолчала. Затем глаза её вспыхнули.

– Ну, послушайте, – протянула она, понизив тон, – может, мы с вами договоримся, а?

– Не понял?

– Что ж тут непонятного? Назовите сумму. Сколько вам платят эти ведьмы? Я дам вдвое больше!

– Так! – рявкнул я. – Подобными предложениями вы только усугубляете своё положение! Я работаю не за деньги, а за идею.

– Фи, как глупо! Ну ладно, чёрт с ними, с деньгами, – она глянула на мою визитку. – Василий. У вас такое… такое мужественное имя.

С этими словами она придвинулась ко мне и проворковала:

– Скажите, Василий, а что вы делаете сегодня вечером?

Я уловил коварный аромат восточных благовоний, которыми дышала её кожа.

– Это вы к чему?

– Хочу пригласить тебя в гости, – перешла на «ты» хозяйка салона и заговорщически прошептала. – Обещаю: не пожалеешь…

– Ну, это уже слишком! – выпалил я и поднялся с кресла. – Всё, милочка, беседа окончена. Через пару недель я снова приду сюда с инспекцией.

Она недовольно скривилась и откинулась на спинку стула.

– Ладно, чёрт с вами. Идите к своим реальным ведьмам! Радуйтесь, что уничтожили бедную девушку!

Я молча встал и вышел, хлопнув дверью. Жалобно звякнули вслед колокольчики…

«Ну вот, ещё одну самозванку вывел на чистую воду», – подумал я, но облегчения от этой мысли почему-то не испытал.

Каково же было моё удивление, когда, придя через две недели по означенному адресу, я обнаружил, что там практически ничего не изменилось. 20-й офис по-прежнему был открыт, и обстановка в нём оставалась прежней. Тот же интерьер, те же резные идолы и стеклянные шары. Нет, не те же – их стало гораздо больше! И какая-то странная вывеска у входа:

ООО «ВДВ»

Услышав звон колокольчиков, вызванный моим появлением, нахалка преспокойно выплыла из-за ширмы, как и в прошлый раз. Только теперь она была в элегантном синем платье с глубоким декольте. А её прежде ровные, чёрные, смолистого оттенка, волосы превратились в изящное собрание завитых золотисто-каштановых прядей и формой напоминали китайскую лапшу.

– Ах, это вы! – тихо пролепетала она, блеснув глазами.

– Собственной персоной. А вы, вероятно, ожидали увидеть очередного клиента? – ухмыльнулся я. – Вижу, мой прошлый визит не оказал должного воздействия. К сожалению, я вынужден…

– Да подождите же, – мило улыбнувшись, перебила она. – Не судите, не разобравшись. Я теперь не ведьма. Разве вы не видели табличку над входом?

– Ну, видел.

– И что там написано?

– «Вэ-дэ-вэ». «Войска дяди Васи»? – попытался пошутить я.

Она улыбнулась.

– Ну что вы, к воздушно-десантным войскам это название отношения не имеет. «ВДВ» означает: «всё для ведьм». Я переквалифицировалась. Перерегистрировала свою фирму, благо деньги ещё были. И теперь буду не мешать вам, а напротив, помогать.

– Потрудитесь объяснить, – насупился я.

– Пожалуйста, – она приблизилась ко мне, и я ощутил знакомый аромат: это были всё те же восточные благовония. Ольга нежно, как ребёнка, взяла меня за руку и подвела к небольшой витрине, на которую я до сих пор не обращал внимания.

– Вот видите, – заговорила она, ткнув в стекло тонким пальчиком с изящным колечком, – здесь и камешки всякие разные, и ножи с чёрными ручками, и котелки для варки зелья, и чаши – из глины, из фарфора. Всё самого лучшего качества, от эксклюзивных производителей. А цены – ниже не бывает. На днях я пополню ассортимент, и тогда любая ведьма, начинающая или опытная, сможет приобрести в моей лавке всё, что душе угодно.

– A-а, так вы переоборудовали свой салон в магазин для ведьм? – изумился я.

– Вот именно! Разве вы ещё не поняли? Что мне оставалось делать? У меня же аренда на полгода…

Честно говоря, я не нашёлся, что возразить.

– Кстати, мне теперь позарез нужна реклама, – заметила Ольга. – И только вы можете мне помочь.

Она подошла к столу, взяла стопку бумажек и вернулась ко мне.

– Вот, смотрите, я уже приготовила объявление, надо лишь раздать флайеры вашим ведьмам.

И протянула мне листочек с текстом, отпечатанным на принтере. Я неохотно взял его и стал читать вслух:

– «Магазин «Всё для ведьм». Ваш провожатый в мире магии. Колдовские самоцветы, рабочий инструмент, кадильницы, ритуальные ножи, синтетические мётлы. Самые приемлемые цены».

– Ну, как? – с волнением спросила она, подняв на меня свои светло-зёленые, цвета неспелого крыжовника, глаза.

– Признаться, вы меня удивляете, – протянул я. – Мне ещё ни разу не встречалась такая сознательная… м-м… такая девушка. За всю мою двухлетнюю службу в Ассоциации.

– Ещё бы. Ведь я же добрая. Я никому не желаю зла. И мечтаю лишь заработать немножко денег.

– Ну, понятно, – вздохнуля. – И теперь вы хотите, чтобы я эти рекламки раздал ведьмам из Ассоциации?

– Я же не просто так, – она склонила голову на бок. – В качестве благодарности я приглашаю вас в ресторан. Ужин за мой счёт. Ну как, вы согласны?

Я почесал затылок… Но её умоляющий взгляд! Встретившись глазами с нею, я ощутил такое… Будто смотришь с высокого моста в мутные воды бурной реки. И в эту минуту я впервые увидел перед собой не какую-то самозванку, а очаровательную женщину с изюминкой. Или, если угодно, с крыжовинкой…

Через месяц после ужина в ресторане мы подали заявление в ЗАГС.

Надо сказать, в связи со службой в Ассоциации реальных ведьм я всегда боялся, что вдруг женюсь на потомственной колдунье. Ведь почти все женщины, с которыми я общался, были настоящими ведьмами. Понятно, редкий мужик захочет обзавестись такой подругой жизни. А, между прочим, многим из них я нравился. Одна даже попыталась как-то приворожить меня, но, благодаря моим знаниям, как выстроить защиту, мне удалось устоять.

Теперь я мог быть доволен: моя невеста – обычная девушка!

Стоял тёплый солнечный день, мы возвращались из ЗАГСа. Солнце, казалось, улыбалось нам навстречу. Ольга цвела, как астры на клумбах.

– Милый, теперь ты счастлив? – вкрадчиво спросила она и поглядела на меня своими бездонными зелёными глазами.

Я остановился и вздрогнул. На мгновение в чертах любимого лица проступил жутковатый лик дряхлой старушонки с крючковатым носом. Как на известной картинке, иллюстрирующей оптический обман. Но это длилось только мгновение. Я тряхнул головой и протёр глаза.

– Вася, котик мой, что с тобой? – спросила прежняя Ольга, удивлённо сместив собольи брови.

Она по-прежнему прекрасна! Нет, мне всё только почудилось!

– Ничего. Просто показалось, – ответил я.

– Так ты счастлив? Ты не ответил на мой вопрос.

– Конечно, котёночек! Разве может быть иначе?

Мы взялись за руки и неспешно пошли по тротуару вдоль улицы.

И я действительно почувствовал себя счастливым.

№ 8

Андрей Буторин
КОММУНАЛКА

– Ну, что будем делать? – глаза жены, устремлённые на Романа, блестели от слёз.

Роман, проводив взглядом автобус, увозивший сына, буркнул:

– Комнату снимать, что же ещё.

В ушах Романа до сих пор звучал Мишкин голос, глуховатый и прерывистый от смущения: «Не могу я больше в этой общаге жить! Лучше уж на вокзале…».

Роман был у сына и видел: жить в университетском общежитии худо-бедно можно, а вот нормально готовиться к занятиям – никак. В комнатушке, где и двоим тесно, селили по трое, а то и по четверо. Надстраивали над кроватями второй ярус – и вперёд! Мишке как раз и досталось место наверху, поскольку соседи были старшекурсниками. Но неудобная постель – это ещё полбеды. Беда заключалась в том, что не удавалось поладить с этими университетскими «дедами». Нет, они не обижали Мишку. Они просто игнорировали его. Слушали музыку до двух-трех ночи, оставляли после еды свинарник на столе, частенько приходили пьяные и продолжали веселье до утра. Даже нормально выспаться в таких условиях проблематично, не то что учиться!

– Может, попросить у комендантши, чтобы переселила тебя в другую комнату? – спросила тогда Катя у Мишки.

– Ну, вот ещё! – вспыхнул сын. – Чтобы меня потом стукачом считали?

– Правда, Кать, – нахмурился Роман, – некрасиво получится. И где гарантия, что в другой комнате будет лучше? Да и что, мы кого-то попросим: переселись-ка парень к весёлым ребятам, а то мы уже нахохотались?

– Не смешно! – фыркнула Катерина.

– Вот именно, – вздохнул Роман.

По дороге домой он скупил все газеты объявлений, которые нашлись в ближайшем киоске. Лишь в четырёх оказались предложения по сдаче жилья в областном центре, и Роман с Катей поделили их поровну – по две каждому. Катерина взялась за трубку домашнего телефона, Роман достал мобильный.

Университет располагался почти в центре города, но супруги не рискнули обращаться по адресам в центральном районе – знали: не по карману. Окраину тоже отвергли: Мишке пришлось бы вставать ни свет ни заря, чтобы добраться до места учёбы. Остановились на «золотой середине». Но, увы, за пару часов обзвона ни Роман, ни Катерина не добились успеха: комнаты или были уже сданы, или предлагалось нечто невразумительное, вроде каморки в деревянном доме с «частичными удобствами», да ещё в коммунальной квартире на пять семей.

Катины губы мелко задрожали.

– Что будем делать?

– Остались окраина и… центр, – вздохнул Роман.

– Только не окраина! – замотала головой Катя. – Не хочу, чтобы мальчик по часу в троллейбусах трясся!

– Да я разве спорю? Давай центр обзванивать.

Он решительно развернул газету и набрал первый попавшийся номер с адресом в центре.

Ответил вежливый мужской голос.

– Комната? Да, сдаётся. У меня двухкомнатная квартира, в одной живу я, другую… сдаю.

Роману показалось, что мужчина чего-то недоговаривает.

– Условия хорошие? Дом не деревянный?

– Нет, что вы! – послышалось в ответ. – Нормальный дом. «Хрущёвка», правда. Панельная пятиэтажка. Квартира на втором этаже. Вот только дом стоит прямо под сопкой, и её склон для безопасности забетонирован. Вид из окна совершенно безрадостный.

– Ну, нам жильё не для радости нужно, – буркнул Роман. – Мы для студента комнату снимаем, ему некогда будет в окна пялиться, учиться нужно.

– А для учёбы как раз все условия! – обрадовался невидимый собеседник.

– И… сколько такое удовольствие стоит? – постарался как можно равнодушней спросить Роман, но голос предательски дрогнул.

В ответ была названа столь несуразная цена, что Роман недоуменно переспросил. Мужчина повторил ту же цифру. Роман заморгал: столько могла стоить самая завалящая комнатёнка на окраине. В деревянном доме с «частичными удобствами». В коммуналке с клопами, мышами и тараканами – вдобавок к многочисленным соседям. Но уж никак не жильё в самом центре города! Роман решил: дело нечисто, и собрался нажать кнопку отбоя. Но его опередила Катерина, которая тоже услышала названную сумму. Она выхватила у мужа мобильник и буквально крикнула в трубку:

– А почему так дёшево?

Ответа Роман не расслышал: Катя очень плотно прижала телефон к уху.

– В общем, так! – голос жены приобрёл стальные нотки. – Мы сами приедем к вам завтра и всё обговорим. В котором часу вам удобно?

Мужчина с виду внушал доверие. Аккуратно одетый, немолодой, но и далеко не старик – лет пятидесяти – пятидесяти пяти, как определил навскидку Роман. Взгляд спокойный, глаза не бегают – на жулика или извращенца не похож.

– Андрей Николаевич, – протянул руку хозяин квартиры.

Роман тоже назвал своё имя, представил жену. Катерина сразу взяла с места в карьер:

– Я всё-таки не понимаю, почему вы так мало просите за комнату?

Андрей Николаевич явно занервничал. Развёл руками, опустил глаза.

– Ну, я же вам говорил… Мне много не надо: живу один, зарабатываю неплохо. А вторая комната пустует; отчего бы не помочь тем, кому она действительно нужна?

– Не верю я в альтруизм, вы уж меня простите! – вздёрнула Катя подбородок. – И покажите, кстати, комнату.

– Да пожалуйста! – мужчина распахнул ближайшую дверь. – Вот, ничего особенного, как видите, но жить можно.

Катя, а следом и Роман вошли в комнату. Там всё было точно так, как рассказал вчера хозяин по телефону: диван, кресло, письменный стол, два шкафа – книжный и для одежды, телевизор на невысоком комоде. Вся обстановка, не считая дивана, который выделялся на общем тусклом фоне ярко-синей обивкой, не новая, но вполне приличная.

Роман подошёл к окну, отдёрнул занавеску, и взгляд его упёрся в серую бетонную стену. Она была совсем близко и загораживала весь обзор.

– Вот, из-за этого тоже цена невысокая, – кивнул в сторону окна Андрей Николаевич.

– А из-за чего ещё? – нахмурилась Катя.

Хозяин квартиры вздохнул:

– Собственно, это похоже на прихоть, но…

«Начинается!» – подумал Роман. Катерина тоже насторожилась.

– Да вы не пугайтесь! – заметил реакцию супругов мужчина. – Условия пустяковые. Дело в том, что у меня часто бывают посетители. Нет-нет, мы не шумим, не пьянствуем, – предупредил он готовый сорваться с губ Катерины вопрос. – Ваш сын даже не заметит чужого присутствия. А условие очень простое: никогда не входить в квартиру вместе с кем-то из моих гостей.

– Постойте, – возмутилась Катя. – А если мальчику будет как раз нужно войти? Он что же, на лестнице ждать должен, пока ваши гости нагостятся?

– Да нет, вы не поняли! – поморщился Андрей Николаевич. – Нельзя лишь заходить одновременно! То есть нужно всего лишь дождаться, пока за моим… э-ээ… гостем закроется дверь, – и открыть её вновь.

– А зачем? – не удержался Роман.

– Я же говорю: прихоть, – неохотно ответил хозяин квартиры. Чтобы побороть смущение, он даже повысил тон: – Я ведь никого не принуждаю снимать эту комнату! Не согласны с моими условиями – распрощаемся, вот и всё…

– Вы сказали: «с условиями», – встрепенулась Катерина. – Есть ещё какие-то… прихоти?

– Ну, если вам понравилось такое определение… Собственно, условие ещё одно – нельзя заходить в мою комнату. Даже стучаться не стоит. Я человек занятой, из комнаты почти не выхожу. Надеюсь, ваш мальчик самостоятельный, справится и без меня.

– А когда он соберётся заплатить вам за жильё, тоже не стучаться? – не без ехидства спросила Катя.

– Тоже, – кивнул мужчина. – В этом случае ему следует выйти из квартиры и позвонить.

– По телефону? – заморгал Роман. Мысли начинали путаться.

– Нет, в дверь. Я открою и возьму деньги. Кстати, телефона в комнате вашего сына не будет. Считайте это третьим условием, а также, если угодно, причиной низкой цены.

Михаил прожил на новом месте уже две недели. После ненавистной общаги уютная комната казалась ему настоящим раем! Если раньше он старался как можно дольше оттягивать возвращение «домой», то теперь спешил в «свою» комнату с удовольствием.

Вот и теперь Миша взлетел на второй этаж, прыгая через две ступеньки, и так разогнался, что чуть не сбил с ног высокую длинноволосую девушку, стоявшую у дверей квартиры. Той самой квартиры, комнату в которой снимал Михаил! Девушка обернулась и с лёгкой усмешкой окинула парня взглядом.

– Ну, чего застыл? – сказала она. – Проходи давай!

А Мишка и впрямь замер. Никогда ещё не видал он таких глаз – огромных, зеленоватых, словно подёрнутый тиной омут. И в этот бездонный омут затянуло Мишу. С головой.

– Так я… тоже туда, – с трудом выдавил он.

– А! Ты к Андрею Николаевичу? – спросила девушка и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Зачарованный Михаил, забыв про все договорённости, шагнул следом за незнакомкой.

– Ой! – вскрикнула девушка, когда за парнем захлопнулась дверь. – Андрей Николаевич не велел заходить вместе с его гостями!

– Простите, – опомнился Миша, – я нечаянно. Не говорите ему, ладно?

– Мне-то зачем говорить? – округлила глаза девушка. – Это ведь мне влетит, если что. – Она дёрнула плечиками, скинула туфли и прошла… в Мишину комнату.

– Э-э! – протянул руки Михаил, но дверь перед его носом захлопнулась.

Миша недоуменно поморгал, потоптался возле двери и негромко в неё постучал. Девушка словно ждала этого – дверь тут же распахнулась.

– Ну, что ещё? – глаза рассерженной незнакомки казались уже не зелёными, а чёрными.

– Вы извините, – прижал руки к груди Миша, – но я тут живу.

– Вот тут? – качнула назад головой девушка и улыбнулась. Нехорошо так, не по-доброму. – Может, и спите на этом диване?

– Ну да, – закивал Михаил. – На этом диване сплю. Ой! – парень уставился на диван и часто-часто заморгал.

– А почему он зелёный?

– Ну, всё! Твои шуточки мне надоели. Будешь продолжать клеиться – пожалуюсь Андрею Николаевичу! – девушка собралась захлопнуть дверь, но Миша вцепился в ручку.

– Погодите! – завопил он. – Я не шучу! Это моя комната! То есть, я её снимаю у Андрея Николаевича. Но у меня другая мебель! И обои другие. И ковёр…

Видимо, голос, которым Мишка выпалил всё это, и глаза, которые он безумно таращил на чужую обстановку «своей» комнаты, развеяли подозрения девушки насчёт нехороших намерений парня. Она выпустила дверную ручку и посторонилась:

– Заходи!

– Где?! Где он?! – Катерина набросилась на открывшего дверь Андрея Николаевича, вцепилась ему в свитер и затрясла хозяина. Тот перехватил её руки.

– Прошу вас, не надо, – сказал он, сочувственно глядя на Катерину. – Давайте пройдём в квартиру и поговорим.

– О чём?! – замотала головой Катя. – Я не хочу с вами ни о чём говорить! Верните мне сына, или с вами будут разговаривать в милиции!

– Но я не знаю, где он. Я не видел его уже три дня.

– Нам он тоже не звонил три дня, – закивал Роман. – Ему было стыдно за супругу, но ещё более – страшно за пропавшего Мишку. Он положил руки Кате на талию и мягко подтолкнул жену к двери:

– Катюша, давай и правда зайдём, а то сейчас соседи сбегутся.

Катя внезапно заплакала. Закинула руки на плечи мужа, прижалась к его груди лицом и затряслась в рыданиях. Роман воспользовался этим и почти занёс её в прихожую. Андрей Николаевич поспешно закрыл за ними дверь. Потом метнулся на кухню и вернулся со стаканом, от содержимого которого пахло чем-то вроде валерьянки.

– Пусть выпьет, – протянул он стакан Роману. – Это успокаивающее.

Катя больше пролила, чем выпила, но через пару-тройку минут ей и впрямь стало легче. Рыдания прекратились, плечи перестали трястись.

– Проходите, – открыл Андрей Николаевич дверь. Лишь переступив порог комнаты, Роман понял, что хозяин квартиры впустил их не к себе, а в комнату Миши.

Но… Роман испуганно озирался: вещей сына в комнате не оказалось! Она была такой же пустой, как и две с лишним недели назад, когда они с Катей осматривали её впервые.

Андрей Николаевич перехватил недоумённый взгляд Романа и закивал:

– Да-да! Он здесь не жил. Присядьте, я всё вам сейчас объясню.

Ну и ну… По словам хозяина квартиры выходило, что дверь в неё являлась неким порталом между параллельными вселенными. И каждый, кто её распахивал, – открывал проход в иной мир, похожий на наш, но чем-то отличный от него. И в каждом таком мире существовала эта квартира. Вернее сказать, её «параллельная» копия.

Андрей Николаевич не был ни в одной из «параллельных» квартир, он оставался всегда в собственной, находящейся в нашем мире. Зато любой другой попадал в иной мир, для каждого свой. Но, разумеется, не подозревал об этом, ведь выходя из квартиры, он вновь возвращался в нашу реальность.

Рассказ хозяина квартиры показался Роману бредом сумасшедшего. Но Катя уцепилась за эту фантастическую версию как за соломинку.

– Так давайте скорее пойдём в тот мир… в ту квартиру, где сейчас Миша!

– Но как? – развёл руками Андрей Николаевич. – Туда может войти только он. Как во все другие – прочие жильцы этой квартиры.

– Постойте, – нервным смешком перебил мужчину Роман. – Сколько же народу вы поселили в вашу… коммуналку?

– Я не считал, – смущённо отвёл глаза в сторону Андрей Николаевич. – Человек двадцать, думаю. Я никому не отказываю. Зачем? И людям хорошо, и мне.

– Да уж! – опять всхохотнул Роман. – Так вот почему вы её так дешёво сдаёте! Это сколько же в итоге со всех навариваете?

– Я не считал… – потерянно повторил хозяин.

– Да причём тут это?! – вскочила с дивана Катя. – Хоть миллион, нам-то что! – Она смерила мужа гневным взглядом. – Мне сын дороже любых денег. Сделай же хоть что-нибудь!