Текст книги "Абифасдон и Азриэлла. Дилогия"

Автор книги: Андрей Белянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

В результате Азриэлла провожала меня на работу невыспавшегося и злого. Я зевал не переставая, на всё натыкался, сшибал лбом косяки, а выходя, на пороге автоматически поцеловал вползающую в дом тёщу, чем вверг её просто в шоковое состояние.

Как добрался до любимой конторы, тоже помню весьма смутно. На две машины «скорой помощи» у самого входа внимания, естественно, не обратил. Как и на вынос санитарами чьего-то обожжённого тела из кабинета шефа. Но это явно не сам шеф, его бы я узнал, он у нас в талии шире, чем по вертикали. А раз не он (опять облом), то по большому счёту какая разница, кому сегодня не повезло? Не мне, и ладно…

На этот раз задание почему-то выдали в запечатанном конверте, типа, как особо секретное. Вот хотя бы на этом последнем неприятном звоночке мне бы следовало сконцентрироваться, но я спал на ходу. Это не оправдание всей дальнейшей цепи моих глупых поступков, но хоть как-то объясняет мне самому, куда и как я вляпался…

– Да, милая. – Меня разбудил телефонный звонок Азриэллы. – Нет, всё в порядке. Нет, не сплю. Честно, не сплю, как тут уснёшь. А что? Нет, я сижу в коридоре, рядом с кабинетом начальства, и у меня в руках… – я быстро подобрал выпавший конверт, – новое, секретное и очень важное задание. Да. Да-а… Секретные кому попало не поручают. Да, мне тоже интересно, сейчас сяду в машину, вскрою и перезвоню. Я тоже тебя целую! Как всегда, всю. Ага. До вечера, постараюсь вернуться побыстрее…

На деле-то, что называется, ключевой фразой правильнее было поставить слова – «если вообще вернусь!». Потому что когда я вывел авто, держа руль левой, а правой рукой и зубами разорвал проклятый конверт, из него выпала пластиковая папка с кодовым названием «Божий одуванчик. Категория Ч». Для нас, демонов, взыскующих души, это практически смертный приговор. Даже хуже, это служебное направление на самоубийство!

Я развернул машину, в конце концов добраться назад дело нескольких минут, не так уж далеко я отъехал. Сейчас быстро поднимусь к шефу, суну ему под нос заявление об уходе и вернусь домой живым. Мёртвый герой моей жене на фиг не сдался, как и памятная медаль с единовременной пенсией по утрате кормильца. И она будет права!

В общем, я бы недолго думая уволился, но тут взгляд упал на маленький лист бухгалтерской выписки. Предлагаемая сумма моего гонорара за «одуванчик» тянула на полугодовую зарплату. Задница Вельзевулова, а вот такими деньгами уже нельзя разбрасываться, меня дома Азриэлла элементарно не поймёт. Ей рожать скоро, а на малыша нужны средства, и по нынешним временам не маленькие. Я вновь повернул руль, в конце концов, кому-то придётся это сделать, что у нас в этой маленькой папке категории Ч – «чрезвычайно опасно»…

Стандартная панельная девятиэтажка грязнобирюзового цвета с непонятной, гордой табличкой «Дом образцового содержания». Внешне – сама тишь, благопристойность, скромность и липовая пастораль. Я имею в виду компанию розовощёких детишек на горке и в песочнице, двух молодых мам с колясками на скамеечке, стайку шумных юнцов, не знающих, чем заняться, и просто пинающих свободное время, седую женщину-почтальона, заходящую в подъезд, и откормленных голубей, воркующих с подругами. То есть ровным счётом ничего не предупреждало об опасности. Я подумал и достал сотовый.

– Альберт? Ага, и тебе не хворать. Ты занят? Тогда запиши адресок – улица Адмирала Нахимова, дом двенадцать, квартира двадцать семь. Да, у меня тут клиент. Перезвони мне через час. Зачем-зачем… Так, на всякий случай. Нет. Да. Ты всё понял правильно.

Ангелы не хуже нас, демонов, знают этот печальный термин «божий одуванчик». В общепринятом контексте им обозначают очень старого, тихого, беспомощного человека, о котором некому заботиться, кроме разве что Господа Бога. И хорошо бы, если б оно было именно так! Но…

Увы, реальная жизнь рисует несколько иную картинку, менее разумную и иногда более кровожадную. Мы называем так агрессивно упёртых стариков и старушек, выгодно продавших душу и обладающих маниакальным даром многолетнего увиливания от оплаты. Причём увиливают они отнюдь не через юридические лазейки в липовых договорах, а иными, радикальными и прямолинейными методами. Я раскрыл папку, методично рассматривая странички отчётов, биографию клиента, фото останков покалеченных ею демонов.

– Фамусова Нора Аркадьевна, тысяча девятьсот сорок первого года рождения, ноябрьский Скорпион. Продала душу ещё в пятьдесят восьмом году, умудрившись, как юный ленинец, подойти к вопросу цены весьма практично – до семидесяти лет не беспокоить и чтоб все мальчики её были! – невольно шевеля губами, читал я. – Резвая старушка… Ну понятно, что в юности хотелось долгой и пламенной любви, а под старость-то что с мальчиками делать?! О-о-о…

Баба Нора нашла чем их занять. Последний восемнадцатилетний ухажёр выпал из её цепких артритных лапок лишь по окончании договора. В течение трёх месяцев за ней было отправлено восемь (сколько?!!) демонов. Трое в реанимации, один списан на пенсию по невозможности даже после лечения вновь выполнять свои служебные обязанности. Двое дошли до подъезда, подумали и повернули назад, написав в отделе заявления об уходе. Один демонстративно сломал ногу прямо в кабинете у шефа, едва вскрыв конверт с заданием. Последний был у старушки сегодня ранним утром. Получил полный таз святой воды на голову. Ожоги четвёртой степени, практически несовместимые с жизнью, но парень выкарабкается, он наш, демон как-никак…

– Ладно, добрая бабушка, вот и я, твой Серый Волк. Хочешь посмотреть, какие у меня большие зубы? – Я хищно втянул ноздрями свежий воздух, выходя из машины.

Грудь наполнялась великолепием клокочущей ярости, когда тебе уже всё равно, что будет, и ты идёшь на верную смерть, как на свадьбу! В моём послужном списке было три «божьих одуванчика», и в своё время я дал себе зарок никогда больше с ними не связываться, потому что очень хотел жить. Теперь, когда моя жена ждёт ребёнка и я наконец-то могу стать папой, жить хотелось ещё больше. Но как мне потом смотреть в наивные глаза малыша, как учить его ничего не бояться и давать сдачи, если сам папа-демон уже испытал страх и отступил без драки перед сухонькой старушкой на восьмом десятке…

– Кто там? – почти сразу же отозвался из домофона ласковый старческий голос.

– Абифасдон, – не стал врать я.

– Заходите, – без малейшего колебания подтвердила бабушка-убийца.

Запищал сигнал, замок щёлкнул, и я быстро бросил на порог кирпич, прижав дверь. После чего внимательно осмотрел порог. Ну вот и первый уровень бродилки-стрелялки…

Церковная лента. Старый метод защиты, значит, клиент читал и дореволюционные книжки про магию оберегов. Прямо за порогом приклеена невзрачная, чёрная, грязная и затоптанная ленточка с православной молитвой. Перешагнуть через неё не проблема, а вот наступить…

Это как минимум словить тяжёлый удар, доводящий до полного онемения ноги или даже до потери сознания. Второе опасней, ибо есть риск рухнуть на ленту уже всем телом, а это по-любому месяц-два в клинике. И то если сердобольные соседи вовремя поднимут и вынесут на улицу, решив, что мужчине плохо. Но в наше время могут и просто обойти, типа пьяный, ну его… Что, сами так никогда не делали?

Красивым пируэтом перепрыгнув опасную черту, я ощутил лёгкий озноб и даже учащённое сердцебиение. Впрочем, сердцебиение могло усилиться и просто на нервной почве. До нужной квартиры предпочёл подняться пешком. Жестокая привычка православных батюшек освящать всё подряд, включая кабины лифтов, порой просто вымораживает, никакой возможности работать.

– Нора Аркадьевна? – Я негромко постучал в дверь. Кнопку звонка, переоборудованную под банальную брызгалку, мог бы нажать либо полный лох, либо самоуверенный дурак.

В ответ – молчание. Готовится к приёму гостя, понимаю… Я постучал ещё раз, уже настырнее. Наконец раздались осторожные, скользящие шаги, и тот же голос, что и в домофоне, маняще уточнил:

– А что, звонок-то не работает? Странно… Нажмите посильней, молодой человек, вдруг что сломалось, а я и не знаю…

– Всё исправно. – Я прижался спиной к стене, и тонкая струйка святой воды плесканула вхолостую. – У вас неоплаченный договор. Откроете?

– Да-да, конечно… Что ж не открыть-то? Тока я ещё на той неделе все коммунальные оплатила, три часа в сберкассе угробила на это дело. Чё ж там за неуплата такая, а?

Раздалось бесконечное звяканье ключей, лязг отодвигаемых запоров, щелчки замочных пружин, немузыкальное дребезжание снимаемых цепочек. Потом мягкие уходящие шаги на носочках и голос уже издалека:

– А у меня и не заперто. Я бабушка бедная, что ж мне от людей-то затворяться.

– Могу войти?

– Входи, милок, входи. Чё ж там у тебя за договор-то такой? Интересно даже…

Я быстро огляделся: ага, в закутке у соседней двери стоит заржавленный велосипед со сдутыми шинами. Пойдёт. Я словно тараном ударил им по двери, и тазик святой воды, рухнувший сверху, нехило ополоснул бесполезное средство передвижения. Из тёмных глубин квартиры ударило старческим запахом немытого тела и невыветриваемой вонью лекарств. Наверняка дверной проём оклеен изнутри по периметру той же лентой, да и на полу лужи, не перепрыгнешь. Если только…

– Я иду к тебе, беби!

Одним головокружительным прыжком я бросился вперёд, на ходу выпуская когти и вцепляясь в потолок. Для демона по вызову ползать подобно мухе вниз головой труда не составляет. Конечно, риск был, но, хвала Вельзевулу, старушке не пришло в голову оклеить иконами потолок. Вот стены – да, от пола до потолка, как обоями! Коснись я случайно хотя бы раз христианских ликов в прихожей, так шандарахнуло бы, что наверняка сорвался бы и плюхнулся в святую воду на линолеуме и дальше можно было бы не продолжать…

Но мне чудом удалось добраться до комнаты и спрыгнуть вниз почти в центре зала. Причём крайне удачно! В том плане, что весь пол от стены до стены был накрыт частой сетью из серебряных нательных цепочек. Просветы – не более спичечного коробка. Я стоял на цыпочках, как балерина на пуантах, любой шаг мог стать последним.

– Когда ж вы, злыдни, меня в покое-то оставите?

В углу комнаты, практически в домашнем мини-доте из старых, почерневших икон Владимирской и Новгородской школы, сидела маленькая злобная бабулька в драном халате и очках, с по-комсомольски короткой стрижкой. Прямо мне в лицо смотрел спиленный ствол кулацкого обреза. Приплыли…

– Нора Аркадьевна, я настоятельно не рекомендую вам…

– Цыц, охальник! – Хозяйка квартиры оскалила неровный ряд оставшихся зубов. – Ты чё, зелёный, совсем стыд потерял?

– Я не зелёный!

– А мне один хрен, какой ты, хоть синий, хоть чёрный, хоть чешуйчатый, хоть с рожками. Я вас, поди, всяких насмотрелась. Всё больше зелёные приходили, а ты, стало быть, не зелёный, ну и…

– Не-эт! – взвыл я, понимая, что сейчас раздастся выстрел, а гадать, чем у неё заряжен этот самопал, не хотелось абсолютно.

– А что не так-то, милок?

– На моё место придёт другой!

– У меня на всех патронов хватит. Святое дело, небось Боженька не осудит…

– Договор всё равно не искупить, эта бумага зарегистрирована и в Аду и на небесах.

– Да полно тебе, ирод, запугивать пожилого человека. – Бабка без тени улыбки взвела курок. – Ты лучше передай там своим, чтоб ко мне больше не ходили. Олигархов вам мало, что ль?

Ответить я не успел, только протестующе вскинул руки в её сторону, как в тот же миг на меня рухнула Азриэлла. Как я вообще удержался на ногах, кто бы знал…

– Любимый, тебя так долго не было, – нежно промурлыкала моя красавица, целуя меня в щёку. – Мне стало скучно… Ты сегодня уходил такой хмурый, даже не посмотрел на меня на прощание. А что ты тут делаешь?

– Грешницу забираю, – буркнул я.

Нора Аркадьевна злобно фыркнула. Моя жена приветливо кивнула ей и уточнила:

– Тогда чего тянешь? Сдавай её быстренько в контору, и поехали домой, я рёбрышки по-мексикански приготовила. Из настоящего мексиканца, продымленного сигарами и проспиртованного текилой, как ты любишь.

– Может, я и вправду пойду, а? – Я попытался сделать глуповатое лицо. – За мной жена пришла, видите…

– Вижу, а тока рёбрышек тебе не видать. Да и ей тоже, я вас тута обоих положу.

– Патрон один, – огрызнулся я.

– В тебя пальну, так она и сама на серебро грохнется. Всё одно смерть примет. Я бабушка живучая, я сама всех убью!

– Задница Вельзевулова. – Азриэлла наконец опустила взгляд вниз и испуганно полезла мне на голову. – Дорогой, там сплошное серебро, ты бы хоть предупредил…

– Когда?!

– Сразу!

– Я вообще-то уже не один раз просил тебя не ходить ко мне на работу.

– Не кричи на меня, я беременная!

Думаю, мы бы недолго вот так орали друг на друга, как кошка с собакой, потому что у героической охотницы на демонов явно палец чесался на спусковом крючке. Однако прежде чем раздался выстрел, громом небесным прозвучал дверной звонок…

– Это кого ж там ещё принесло по мою душу? – отвлеклась хозяйка, но своего «бомбоубежища» не покинула.

Снаружи раздалась тихая ругань, и к нам в комнату, на ходу вытирая с лица святую воду, шагнул ангел быстрого реагирования. Голубые глаза Альберта мигом оценили обстановку, он встал, прямой и непоколебимый, как небесный посланник, закрывая нас с женой белоснежными крыльями.

– Добрая женщина, я взываю к вашему милосердию.

– С чего это, а? Он-то небось за мной пришёл. Хочет увести меня в Ад, на вечные мучения, а я и не делала-то ничего такого уж… Ну грешила, так по чуть-чуть… Дак все грешны!

– Все, – согласился печально Альберт. – Даже великие послушники, иноки, отцы церкви и те совершали порой необдуманные поступки. Но я, ангел, прошу вас…

– Вот ты отойди-кась лучше. – Нора Аркадьевна сдвинула давно выпавшие брови. – Нашёл за кого заступаться. И куды тока Господь смотрит… А может, мне и тебя в расход пустить, как божьего дела изменника и предателя Родины? Небось оценит Всевышний-то…

– Вы можете убить меня, я не причиню вам вреда, – опустил кудрявую голову мой друг, – но если в вас осталась хоть капля женского сострадания – отпустите его жену.

– С чегой-то?

– Она ждёт ребёнка.

– У меня самой детей отродясь не было, и ничего, прожила, не жалею, – лихо присвистнула бабка. – Стало быть, мне тут редкий шанс выпал – одним выстрелом аж трёх демонов завалить, да ещё и изменнику ангельскому кукиш показать. А ну, отойди, белобрысый, ружьё освещённым серебром заряжено – всех убью!

Крылья Альберта вспыхнули режущим глаз неземным сверхнеоновым светом, и грохот выстрела показался едва различимым, как шёпот. Мой друг покачнулся, Азриэлла тоскливо взвыла, почуяв запах ангельской крови. Я аккуратнейшим образом спустил её с рук, поставив на цыпочки в квадрате меж серебряных нитей, и прыгнул. Это был самый сумасшедший поступок в моей жизни! Попросите повторить ещё раз – не рискну даже под угрозой кастрации.

– Всех убь… – Договорить старая вешалка не успела, как не успела перезарядить обрез.

Ястребом перелетев через падающего друга, я почти лоб в лоб таранил Нору Аркадьевну на бешеной скорости, вынеся её прямо сквозь стену дома! Меня стукнуло по спине иконой Николая Чудотворца, и святой Георгий больно ударил ребром доски под дых. Наверное, было больно. То есть наверняка было, икона же, такие намоленные вещи испепеляют нашего брата на раз. Просто на тот момент я ничего не помнил…

Взял старушку за шиворот и поставил перед кабинетом шефа. Для того чтобы забрать грешника, демону необходим тактильный контакт. Достаточно доли секунды, и всё… Бумаги, отчёт, бланки – всё сдам потом. По крайней мере, тогда никто не дерзнул задерживать меня лишней бюрократией. И назад я тоже вернулся очень вовремя, одна Азриэлла нипочём не удержала бы заваливающегося на бок Альберта. Он же спортсмен и культурист, а они тяжёлые-е…

P.S.

– Как вы меня оттуда вытащили? – Альберт осторожно поднял чашку капучино левой рукой. Правая всё ещё висела на атласной чёрной ленте.

– Тебе лучше этого не знать, – честно признал я, вспоминая, как долго ныла моя жена, умоляя дать ей отпить хоть глоточек его крови… – Лучше скажи, какого чёрта ты вообще туда попёрся? Разве ангелу позволено помогать демону забирать душу грешницы? Типа мир перевернулся, а я не заметил…

– Нет, и не надейся даже, – улыбнулся он. – Просто это был исключительный случай. Больше не повторится. Я надеюсь, очень надеюсь…

– А-а, «божий одуванчик» успела насолить и вашим тоже?

– Вы подписали с ней договор о том, что «все мальчики её». – Голос Альберта похолодел. – Десять лет назад она вдруг решила взять себе очень молодого мальчика. Ему было всего двенадцать. Когда он ей наскучил, она прогнала его, и он бросился с крыши той самой девятиэтажки…

Мы помолчали. Двенадцать лет, совсем ребёнок. Коньяк показался мне невкусным, или его было мало. После второй бутылки, наверное, будет легче. Ненавижу свою работу…

Глава 30

Последнее доказательство

– Ты куда, дорогой?

– На работу.

– А мне тут будет скучно, грустно и одиноко, – привычно заканючила Азриэлла, с трудом удерживая огромное пузо. Последние недели перед родами давались ей тяжело, и физически и морально. Она заискивающе шмыгнула носом и попыталась длинным языком поймать меня за ногу. Я нежно отпихнул его носком ботинка, и так шеф точит на меня напильником все тридцать два больших зуба за постоянные прогулы и отпрашивания домой на час-два-три пораньше, потому что жена беременна. А беременная демонесса, которой до клиники всего ничего, способна своими капризами довести любого…

– Мне уже скучно! Ты уйдёшь наверх надолго, там столько интересного, сплетни и вкусные грешницы на каждом шагу, а я здесь опять одна остану-у-усь…

– Ну включи телевизор, милая.

– Не хочу! Что я там не видела в этом твоём дурацком телевизоре?! Как Россия опять проиграет «Евровидение»? В прошлый раз нам отомстили два грузина с украинской певицей, а теперь большие шишки Пекла решили поддержать Германию, как гарант общеевропейской валюты! Скучно-о… Никакой интриги, всё продумано и просчитано, а я люблю Налича!

– Тебе его принести? – уже на выходе уточнил я.

– Нет, – со вздохом одумалась Азриэлла. – Так тоже не интересно, вот если бы мне на него пришла разнарядка из нашего отдела искушений, тогда бы я… ах…

Напоследок я послал ей воздушный поцелуй и, уходя, запер все замки, задвинул засовы, опустил стальную решётку и установил на пороге два капкана плюс растяжку с противотанковой гранатой. Хоть какая-то надежда, что она не попрётся с таким-то пузом к закадычным подружкам в абсент-бар на другой конец города. Моя любимая как выпьет, становится буйной и лезет на стол танцевать стриптиз, что совсем не полезно для будущего малыша. А пока абсент не кончится, она не уйдёт, ей и трёх литров мало, что для обычной беременной, согласитесь, перебор…

Я добрался в контору, получил на руки огненный лист с заданием, прочёл, пока он не превратился в пепел, и удовлетворённо присвистнул – групповуха! Что может быть веселее и интереснее, чем за один присест поставить на копчик за неуплату сразу целую команду грешников? Ха, отличный повод развлечься…

Элитный район, приличная высотка, двойная система охраны. Я припарковал свою потрёпанную тачку в сторонке, лишь бы не выпрашивать талончик на парковку. Плоскомордый верзила в будке покосился на меня с собачьим недоверием, но в указанную квартиру позвонил. Разумеется, разрешение войти было дано сию же минуту. Ещё бы, меня ведь там просто жаждали видеть!

Поднявшись скоростным лифтом на четырнадцатый этаж, я деликатно постучал в дверь.

– Мы ждём вас, входите, о Великий!

– Так откройте же мне и впустите своего Повелителя! – в той же высокопарной манере откликнулся я.

Дверь мгновенно распахнулась. Я торжественно прошествовал через полутёмную прихожую в большую комнату. Плотные занавеси не пропускали солнечного света, на квадратном столе посередине была расчерчена мелом примитивная пентаграмма, озаряемая красными пахучими свечами, стоявшими по кругу. Тьфу, дрянь – розовый ароматизатор, ненавижу…

Трое мужчин в чёрных балахонах, с лицами, полуприкрытыми капюшонами, поднялись мне навстречу.

– Мы приветствуем вас, о Великий!

Я расслабился и принял свой истинный облик. Вся троица невольно вздрогнула. Это комплимент, значит, ещё произвожу впечатление…

– Настал час расплаты, смертные!

– Э-э-э… Абифасдон, да? – осторожно прокашлялся самый высокий, нервно доставая из-за пазухи сложенный вчетверо лист гербовой бумаги. – Дело в том, что братья не удовлетворены невыполнением вами некоторых пунктов. Поэтому и произвели обряд нынешнего вызывания. Хотя и удивлены, что вы явились просто через дверь.

Нет, вы слышали? Обряд призывания они произвели! Меня?! О задница Вельзевулова, ну наивней, чем дети в младшей группе детсада «Штаны на лямках», право слово… А то наши внизу не знали, когда, в какой час и в какое место посылать меня за их проданными душами. Да три ха-ха! Вызов принял скромный госслужащий бес на коммутаторе, все сроки вышли, и греметь вам кандалами в геенне огненной, если вы, ребятушки, ещё чего не поняли!

Но вместо логически следуемых активных действий, сопряжённых с битьём неумными головами об стену, я охотно подыграл клиентам, выпустив пламя изо рта и кивнув:

– Спрашивай, смертный! Чего не смогли предоставить вам все силы Ада?

– Сию минуту, позвольте, я объясню. – Уже второй тип, поменьше и в очках, развернул договор. – Вот, здесь сказано, что книга, написанная нами коллективно, разоблачение афериста Михаила Шолохова, присвоившего себе роман «Тихий Дон», будет невероятно популярна! Но увы..

– В чём суть претензий? – Я зевнул во всю пасть и опустился в кресло, так, чтобы все трое смотрели на меня сверху вниз. И всё равно у них не очень это получалось…

– Где наша популярность? – нажал третий, толстый и гнусавый.

– Где-где… – рифмовать что-либо, кроме как «в Караганде», уже не хотелось, сам устал от мата. – Внимательнее читайте подпункты мелким шрифтом. Там чётко расписаны обязанности сторон. Вы пишете книгу-разоблачение, мы её рекламируем и продвигаем. Но мы не можем ЗАСТАВИТЬ всех её читать! Была реклама в Интернете? Статьи в столичной прессе? Две передачи-диспута на центральных каналах телевидения? Братоубийственные скандалы во всех приличных блогах и форумах?

– Да-да… только тираж в пять тысяч так и не распродан!

– Писать надо лучше.

– Но нас осмеяли! – обиделся тот, что в очках.

– Мне тоже от души хихикнул ось, глядя на «доказательства» математика в области литературоведения. – Я закинул ногу на ногу и покачал копытом. – Смертные, вы бы хоть между собой договорились, кто написал «Тихий Дон»…

– Не Шолохов! – твёрдо выкрикнули все трое.

Вот когда мы имеем дело с самым блистательно-упёртым фанатизмом! В церковь их пряником не заманишь, но оцените, с каким религиозным пылом эти сопливые интеллигенты предпочитают отстаивать собственные заблуждения… Какие монахи-схимники были бы, а?!

– Хорошо, пусть не он. Но кто? Вы так и не назвали истинного автора. Некий белогвардейский офицер? Малоизвестный писатель Крюков? Группа советских литературных негров?

– Да, да, да!

– Но вы успешно описали сразу несколько версий, абсолютно противоречащих друг другу! Среднестатистический читатель почувствовал себя разведённым на фуфле, и спасти такую «научную литературу» не смогла даже наша адская канцелярия. А уж юристы у нас – звери, поверьте на слово… Делают чёрное белым на айн-цвай! Но с другой стороны, почему вы сами, имея на руках такие «явные улики», не обратились в суд?

– Но… мы же не родственники и не правопреемники.

– Всё равно могли бы подать иск на издательства, типа они вас обманули, указав на обложке автором Шолохова, а у вас на руках доказательства обратного. Налицо чистой воды обман потребителя!

– Видите ли, уважаемый Абифасдон, – наставительно снизошёл первый, – наша благородная цель в поиске истины, а не в отстаивании её по судебным инстанциям. Мы предоставляем читателю возможность задуматься, а уж решение он примет сам.

– Тогда какие претензии? Адская сторона именно это вам и предоставила.

– Вы передёргиваете саму суть договора, – храбро снял, протёр и надел очки низкий. – Если так и невозможно доказать авторство «Тихого Дона», то наше соглашение изначально строилось на ущемлении прав клиента. Мы будем жаловаться!

– Кому? – хищно осклабился я, но, подумав, сбавил тон: – Будь по-вашему, бюрократы… Я дам вам ещё один шанс.

– Какой? – сразу успокоились все.

– Спросите у него сами.

– У кого?

– У Михаила Шолохова. – Я щёлкнул пальцами, и шестеро мелких крылатых демонов, зародившихся от моего дыхания, в единый миг унесли вопящую троицу через распахнутое окно в соседней комнате.

Я встал и потянулся. Несколько мгновений благословенной тишины, пока наши сволокут их в чистилище. Сколько помнится, Шолохов, как убеждённый коммунист, в Рай не попал, но и Пекла не заслужил. То есть логически может находиться только в одном месте. А познавательная экскурсия в чистилище едва ли не самый излюбленный маршрут для воспитательных целей с обеих сторон, и Света и Тьмы…

Ну что ещё? Я побродил туда-сюда по пустой квартире, задул свечи (башка уже болит от этой химической вони!), поржал в голос над их надписями в пентаграмме, три раза найдя «поцелуй меня ниже» на латыни. Из какого популярного журнальчика магические формулы списывали, филологи-камикадзе?

О! От нечего делать позвонил Альберту с городского. Мой друг ангел был занят, автоответчик пообещал, что хозяин «перезвонит», и благословил меня за сообщение. А уже через минуту демоны доставили троих бледных, перепуганных и подмоченных соавторов пред мои грозные очи.

Я с видимым удовлетворением отметил, что рука старого казака крепка по-прежнему и кулак мимо цели не свистит. Левая половина лица каждого была расцвечена багрово-красным бланшем, быстро наливающимся изысканной синевой.

– Итак, он существует? И, кажется, вполне успешно отстоял своё авторство – один против троих…

– Совершенно грубый и невменяемый человек, абсолютно не приспособленный к ведению цивилизованного диспута! – перебивая друг друга, загомонили все трое. – Он нас даже толком не выслушал, сразу драться! Ни одного весомого доказательства, ни одного взвешенного аргумента, ни одного нотариально заверенного документа! А вы знаете, куда он послал нашу графологическо-лингвистическую экспертизу?!

– Мне кажется, теперь бы вы написали своё разоблачение немного иначе, с фэнтезийным уклоном, хорошим драйвом и даже экшеном?

– О да-а!

– Пожалуйста, поставьте ваши автографы пока на этом экземпляре.

Они воодушевлённо расписались мне на титульном листе своей книги.

– Ага, спасибо, моей жене будет очень приятно. Она любит погрызть бумагу на ночь…

– Так какие условия нового договора вы готовы нам предложить, Абифасдон? – с чрезмерно наигранным энтузиазмом уточнил толстый.

Демоны взяли их, не дожидаясь моего молчаливого приказа, с неплательщиками у нас обходятся без сантиментов. И уж разумеется, Ад никому не даёт второго шанса. Крики трёх несчастных быстро перешли в визг и растаяли в вечности…

Книгу я честно передал Азриэлле. Она была искренне рада и тут же унеслась на кухню. Вы не представляете, какое великолепное рагу получается из литературного произведения, заведомо наполненного ложью и завистью или написанного исключительно ради денег. Пальчики оближешь!

P.S. И хорошо ещё, что им попался Шолохов, а не Шекспир. Ибо ретивый англичанин предпочитает доказывать своё авторство шпагой…

Глава 31

Роды

– Доктор? – хрипло шептал я в мобильник. – У меня жена рожает!

– Простите, кто это? Час ночи…

– Не прощу! В смысле это я, Абифасдон!

– А-а, ну и чего вы кричите, ей до срока ещё неделя как минимум.

– Доктор, у неё воды отошли!

– Не городите ерунды, – уже довольно сердито отозвалась телефонная трубка. – Прекратите паниковать и везите её в нашу клинику. Я сейчас подъеду.

Я протянул руку Азриэлле, помог ей встать, и мы оба, по колено в водах, кое-как поплелись к дверям. Хорошо электричество вырубили заранее, а то бы так коротнуло…

Всё у нас, у демонов, не как у людей. Хотя соседей внизу мы наверняка затопили, но опять-таки самым нечеловеческим образом. Люди обычно заливают нижние этажи, забыв закрыть кран или если случайно трубу прорвёт, а у нас иное…

У Азриэллы действительно отошли воды, и весьма изрядно отошли. Когда мы открыли дверь, выходя на лестничную площадку, так нас обоих едва не смыло. Я с трудом удержался за перила, а моя жена зубами за мой хвост.

– Милый, мне плохо…

– Всё хорошо, родная…

– Что хорошо, дурак, когда я тебе говорю, что мне плохо!

– Всё будет хорошо, дорогая…

– Правда? Тогда чего я мучаюсь, иди сам рожай!

Как мы добрались до клиники, не убив друг дружку, – ума не приложу. Вера Константиновна, чуточку хмурая и встрёпанная, явно с полусна, встретила нас на пороге.

– Можем войти? – привычно уточнил я.

– Разумеется, и быстро!

– То есть вы нас приглашаете?

– Абифасдон, прекратите, ваши шутки неуместны! Заходите. – Строгий доктор с одного взгляда оценила проблему и, обняв мою стонущую супругу, сама ввела её в клинику.

Я проскользнул следом.

– В смотровой кабинет! Туда же дежурную медсестру, и позвоните анестезиологу.

– А я?

Увы, меня, кинувшегося следом за женой, ещё на первой ступеньке лестницы привычно тормознула толстая нянечка-татарка.

– Тут сиди давай!

– Там моя!.. – не своим голосом завопил я. – Испепелю, неверная!

– Ай-ай, зачем глупости говоришь, взрослый мужчина…

Я мигом принял свой естественный облик – два метра росту, чешуйчато-зелёная кожа обтягивает рельефные мышцы, в пасти скалятся акульи клыки, кустистые брови нахмурены, и лосиные рога уходят почти под потолок!

– Тьфу, шайтан, – не моргнув глазом, сплюнула нянечка. – Что, наделал делов, да? Теперь вот тут сиди, жди уже. Ничего, родит, доктор хороший, у неё все рожают.

– Э-э-э… спасибо. – Я так же быстро вернул себе человеческий вид. По идее, толстуха должна была завизжать, рухнуть в обморок или словить инсульт на месте. Но, видимо, у нянечек в родильных домах более крепкие нервы, они всякого навидались.

– Извините. – Мне осталось лишь послушно опуститься на дерматиновую скамеечку в углу.

Время тянулось невероятно медленно, как тюремный срок. То есть стрелки больших настенных часов, разленившись, практически перестали двигаться. Я почувствовал, что готов плавно сойти с ума от неизвестности и безысходности, потому что моя любимая где-то там, а я почему-то тут, ей больно, а я ничего не могу поделать, она, быть может, плачет, а я даже…

– Мир вам, добрая женщина! – Двери распахнул высокий, стильно одетый блондин с пронзительно-голубыми глазами. – Прошу простить за поздний визит, но к вам должна была поступить жена моего друга, её имя…