Текст книги "Беглец (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

29/03/29, пт

Лаури Векстрём был среди тех пассажиров, которые видели, как Травина взяли под охрану и повели в начало поезда. Проклятый Хийси наверняка был тем самым убийцей, о котором все судачили, с одной стороны, это радовало – теперь он не отвертится, ответит за всё, а с другой стороны, это отодвигало личную месть Лаури в сторону надолго, если не навсегда. Палач брата должен умереть от его руки, и точка. Молодой человек, пользуясь суматохой, раздобыл оружие. Он стащил тесак из поварской вагона-ресторана, длинное лезвие было отлично наточено и легко разрубало деревянную доску, а уж с головой Хийси справится наверняка.

Когда поезд резко затормозил, Лаури стоял в тамбуре первого вагона неподалёку от импровизированной камеры, прикидывая, как бы ему добраться до врага. Двое людей в форме должны были надёжно удерживать преступника от побега, но в то же время они мешали Лаури, который хотел к этому преступнику подобраться. Внешне он не производил впечатления опасного человека, даже сфотографировал охранников, вроде как для иностранной газеты, и на него внимания почти не обращали – мало ли в поезде любопытных. Удар паровоза о вагон почти сбил шведа с ног, Лаури с трудом удержался за ручку двери соседнего купе, и чуть было не уронил тесак. Пока он тянул время и приводил себя в порядок, раздался выстрел, в вагон просунулся ещё один милиционер, и увлёк за собой своего товарища. Второй остался у двери камеры, с нетерпением глядя в сторону выхода.

– Что там есть? – Лаури подошёл к нему на расстояние руки.

Часовой только отмахнулся, он держал в руках винтовку, ствол был направлен чуть в сторону от Лаури, к тамбуру. Всё внимание бойца сосредоточилось на том, что творится снаружи, помощник уполномоченного Липшиц ушёл, приказав не двигаться с места, но там явно что-то нехорошее происходило. Лаури осторожно достал тесак, спрятал за спину, подошёл к часовому поближе. И всё равно, наверное, не решился бы, но тут из-за двери послышался голос Хийси. Часовой отвлёкся, огрызнулся, опустил винтовку, Лаури изо всех сил рубанул его по шее. Удар пришёлся вскользь, тесак откромсал часть уха, срезал кожу с черепа и вошёл на два пальца в плечо. Боец захрипел, скорее от неожиданности чем от боли, сперва он даже не понял, что именно произошло, а потом Лаури вырвал тесак из его тела и снова ударил, в этот раз уже по шейным позвонкам. Поварской инструмент, предназначенный для рубки костей, не подвёл.

Откинуть засов было делом одной секунды, но дальше дело не пошло, арестант оказался заперт на замок. Лаури с отчаянием смотрел то на дверь, то на мёртвого часового, то на тесак, перепачканный в крови и ошмётках кожи и мяса, но тут Травин сам ему помог. Непонятное шебуршание за дверью, хрипы и звуки падения заставили его действовать, оставаться в клетке, становясь лёгкой мишенью, он не собирался. Сергей примерился, и изо всех сил ударил по створке ногой чуть ниже скважины английского замка.

Лаури как раз примеривался, как бы половчее обыскать часового, чтобы не испачкаться в крови, но тут дверь распахнулась, и в проёме показался Хейси. Швед не раздумывал, он кинулся вперёд, подняв тесак, Травин тоже не стал медлить и выяснять, кто это пытается его убить. Он выбросил кулак вперёд, и ударил нападавшего в лоб. Тесак просвистел возле его уха, ткнулся в косяк, отлетел, упал на пол.

Больше никто не нападал, Травин огляделся, и тут же оценил обстановку. Неблагоприятную.

В закутке перед его временной камерой находился труп – в этом Травин убедился, прощупав пульс у бойца в шинели ОГПУ. Второе тело лежало без сознания, и дышало прерывисто, посеревшее лицо показалось Сергею знакомым. Тот самый пассажир, который ещё пялился давеча на Травина в вагоне-ресторане. Молодой человек снова пошарил в памяти, и снова не нашёл никакого сходства этого почти ещё юноши с людьми, которые ему встречались. Приступ головной боли тоже не начался, значит, и до января 22-го он этого человека не знал, а если даже и видел, то мельком, не настолько, чтобы с ним было связано какое-то личное воспоминание. Впрочем, у Сергея Травина, того, до контузии, было достаточно случайных знакомых, не вызывающих отклика, взять хотя бы женщину, которая в него стреляла в двадцать пятом.

Милиционера убили ударом тесака, на иностранце виднелись следы крови, орудие преступления валялось на полу. Пока Травин решал, что лучше сделать – свернуть убийце шею, или сначала допросить, дверь в тамбур открылась, и в неё просунулась голова. Мужская и в фуражке.

– Ой, – тихо, по-будничному сказал проводник, переводя взгляд с трупов на Сергея.

Дальше Травин раздумывать не стал, к их компании прибавился свидетель, который будет утверждать, что именно он, Сергей, этих двоих и прикончил. Убивать ни в чём неповинного проводника Травин не собирался. Молодой человек подхватил с пола револьвер, бросился к тамбуру, схватил мужчину за шкирку.

– Открывай. Да не эту дверь, а левую.

Проводник дрожащей рукой достал из кармана ключи, от страха их выронил, прижался к стенке, заскулил и потихоньку начал отодвигаться подальше от Сергея, воротник натянулся, сдавливая мужчине шею. Молодой человек отпустил его, сам отпер дверь, и выпрыгнул на снег. Тут же возле его ног взметнулся фонтанчик от ударившей в землю пули.

– Назад, – заорали сзади, – убьют.

Травин обернулся – из-за вагона выглядывал милиционер. Увидев Сергея, он растерялся, но быстро пришёл в себя.

– Куда, падла? А ну стой!

Сергей чуть было не словил ещё одну пулю, теперь уже с другой стороны, и залез обратно в вагон.

– Ошибочка вышла, – объяснил он проводнику, – вооружение подкачало. Да не трясись ты так, отец, не собираюсь я тебя обижать, дуй в конец вагона, там милиция. И пригнись пониже

Мужчина закивал, встал на четвереньки и быстро пополз по коридору. Из второго купе выглянула негритянка, та, что давеча сидела за пианино, увидела проводника, завизжала и захлопнула дверь. Сергей поднял винтовку, карабин Мосина образца 1907 года, поискал глазами, нет ли чего получше. Карабин, с длиной ствола чуть больше полуметра, давал большое отклонение при выстреле, но, кроме тесака, лежащего в луже крови, и револьвера в кармане, другого оружия не нашлось. Противоположная дверь открылась со скрипом, Травин выглянул, не дождался пули, спрыгнул на землю.

С этой стороны был отлично виден товарный поезд – с двадцатью платформами он растянулся почти на полкилометра. Лес рос метрах в двадцати от путей, с насыпи снег сдувало, там, где ветер не справлялся, за него доделывали работу путейные рабочие и снегоочиститель. Ниже лежала снежная целина, туда бы Травин не полез, так по шею, а то и ниже, можно провалиться и застрять, но примерно метр от рельсов был расчищен, снега тут было едва ли по щиколотку.

Прижимаясь к холодной обшивке почтового вагона, Сергей добрался до багажного, а потом – до паровоза, поднялся по ступенькам на площадку. За окошком виднелись два лица, приникшие к стеклу, Травин показал сначала на винтовку, потом ткнул пальцем вперёд, и начал обходить котёл по площадке. Стрелок, чуть было в него не попавший, находился в лесопосадках с правой стороны по ходу поезда, где-то метрах в ста, значит, возле второго от конца вагона товарняка. Тот состоял вперемежку из грузовых вагонов и платформ, крыши у вагонов были покатые, наледь, образовавшаяся от ветра, таяла, превращаясь в сосульки.

Роста Сергея вполне хватало, чтобы смотреть поверх котла, только ничего интересного он не увидел. Продолжалась перестрелка с двух сторон, со стороны пассажирского поезда послышался вскрик, и стрелять стали реже, кто-то из милиционеров был или ранен, или убит. Двое чекистов, четверо милиционеров и собака, сколько из них осталось на ногах, Травин не знал. Он вышел на угол, и осторожно выглянул.

Стрелка он увидел сразу, тот практически не прятался, стоя в посадках во весь рост. Из-за деревьев, хоть и редких, попасть в него было сложно, зато у мужика с ружьём оба состава были как на ладони. Сергей снова спрыгнул на пути, и осторожно зашагал вперёд.

Митя Бейлин не расставался с оружием с войны. С Лукиным он расправился ножом, который всегда носил в рукаве, в саквояже лежал маузер с деревянной кобурой, а в кармане пиджака Браунинг модели 1903 с клеймом «О. К. Ж.», Отдельного корпуса жандармов. Как Бейлин объяснил, когда оформлял пистолет – взятый в качестве трофея у прихвостней царизма. В момент первого выстрела Митя стоял в коридоре и курил, место, куда Варя попала локтем, противно ныло. Вдобавок болело плечо, которым он ударился о стенку. Лапина пошла успокаивать Пупко, а Бейлин думал, как бы ему ловчее вытащить книжку у чекиста.

То, что на поезд напали, пришло в голову сразу. Митя не верил, что им грозит серьёзная опасность – во, первых, к двум чекистам в поезде добавились четыре милиционера, а во-вторых, нападавшие сразу повели себя как дилетанты, куда сподручнее устроить крушение, и потом обобрать трупы, чем ввязываться в перестрелку. Бандитов Бейлин не боялся, по такому снегу много добра не перетаскать, значит, собирались взять ценные вещички, деньги и быстро улизнуть, а если не получится, сбежать, пока никто не появился. Поэтому он сосредоточился на задании, и на том, что чуть было его не провалил. Сожалений об убийстве постороннего человека не было, в тех делах, в которых он участвовал, крови и жертв хватало, главное – результат, а не то, какими путями он был достигнут.

Митя поспешил в пятый вагон, проверить, как там начальство.

В купе Пупко тоже вооружились, у Лапиной нашёлся маленький дамский револьвер, а у Викентия Павловича – наградной наган. Пупко был паникёром, карьеристом и пьяницей, но обращаться с оружием умел и в ответственные моменты почти не трусил. Правда, и на рожон не лез.

– Разберись и доложи, – встретил он Митю, – за нас не беспокойся.

– Оставайтесь здесь, – Бейлин кивнул, – так безопаснее.

И, не дожидаясь ответа начальства, бросился к голове состава. Снаружи слышались выстрелы, редкие, но судя по звуку, из винтовок, а винтовочная пуля вполне могла пробить обшивку вагона. Пассажиры, поначалу опешившие от такой череды событий, немного пришли в себя и осмелели, кто-то выглядывал из купе в коридор, обсуждая с соседями выстрелы, а некоторые, поглупее, пытались выйти и посмотреть, что же там, снаружи, происходит. Проводники заперли выходы, и почти все закрылись в своих каморках, оставив подопечных на произвол судьбы.

Вид решительно шагающего человека с пистолетом в руке привлекал внимание, Бейлина пытались расспрашивать, но он только отмахивался. Пройдя вагон-ресторан, он оказался в тамбуре второго вагона – здесь входная дверь была приоткрыта, и слышались ругательства. Сильно ударил выстрел, Митя подошёл поближе, выглянул в окошко, на снегу лицом вниз лежал милиционер.

Передний тамбур первого вагона встретил его пятнами крови, откуда они взялись, Бейлин увидел, пройдя чуть дальше. Переступил через валяющиеся на полу тела, и зашёл в отсек, который занимали сотрудники ОГПУ. Здесь было пусто, Травин исчез. Дмитрий осмотрелся, подёргал запертые ящики стола, потом поднял глаза вверх и увидел ручку портфеля на верхней, третьей полке. Внутри лежали личные вещи – вафельное полотенце, пара рубашек, нижнее бельё, чистые портянки и запасные брюки. Бумаг в портфеле не было, на всякий случай Бейлин вспорол подкладку портфеля, пошарил, но ничего не нашёл. Значит, то, что он искал, было или у Липшица, или у Травина. Митя склонялся к первому варианту, не мог же помощник уполномоченного быть настолько тупым, чтобы не проверить вещи подозреваемого. И если наткнулся на шифровку, то наверняка об этом никому не сказал, припрятал у себя.

– Где его носит, – пробормотал Митя, и обернулся на звук.

В дверном проёме стоял проводник и пялился на него.

– Где арестованный? – Бейлин слез с дивана.

– Так эта, убёг, – растерянно сказал пожилой мужчина, – отобрал ключи, и убёг. И сказал, мол, чтобы я отседова подальше держался.

– Непорядок, – Митя помахал удостоверением, – а товарищ Липшиц где?

– Так пошли выяснять, что за состав на путях, значит, к переду, только не вернулись они.

– Вот как. Убийца, значит, сбежал, а Липшиц за ним. Вещички здесь остались, видишь? Возьми, и запри где-нибудь, следствию отдашь. А потом сиди здесь, охраняй до прибытия ГПУ.

Зачем охранять трупы и пустое помещение, Митя объяснять не стал, но проводник, получив чёткий приказ, приободрился, кивнул, прижал портфель к груди. Бейлин неудачно наступил в лужу крови, поспешил обратно, в пятый вагон. В салоне собирались люди, казалось, отовсюду, Митя едва протолкался между ними, постучал в дверь купе Пупко.

– Милиционеры отстреливаются, – доложил он Викентию Павловичу, – бандитов не видел, но они точно есть.

Перехватив взгляд Лапиной, Митя едва заметно покачал головой.

– А что с Травиным? – спросила Варя.

– Сбежал. Убил охрану, и сбежал. Любой преступник на его месте поступил бы точно так же.

– Надеюсь, его пристрелят, – мстительно сказал Пупко. – Чего встал, давай-ка, братец, помоги милиции, каждый ствол на счету.

Сам он никуда идти не собирался.

Промежуток между паровозом и последним вагоном товарняка был совсем небольшим, сцепку разнесло в хлам, и оба состава почти соединились. Травин без приключений добрался до второго с конца вагона – насыпной платформы с щебнем, и полез наверх. Подтаявший камень расползался, Сергей зажал карабин в руке, вбил в камни ботинок поглубже, и подтянул тело вверх.

Наверху, на куче щебня, лежал агент Марочкин. Он держал револьвер в руках, и целился в сторону стрелка. Появление Травина первым обнаружил доберман, он тихо зарычал, но нападать не стал.

– Тебя каким ветром занесло? – агент приподнял голову, косо взглянул на Сергея, – как выбрался?

Марочкин был одет в меховую жилетку, на плече левой руки расплывалась кровь. Говорил он тихо, почти шёпотом.

– Долго объяснять, – Сергей улёгся рядом, машинально погладил пса, – из нагана его не подстрелишь. Сильно зацепило?

– Пустяки, по касательной.

– Остальные где?

– Засели отсюда за соседним вагоном, ждут.

– Чего?

– Когда их приятель нас всех как в тире перестреляет, меткий, зараза, – сплюнул Марочкин. – Я тут уже минут десять лежу, их переговоры слышу, не стесняются, прям в голос орут, что, мол, если не сдадимся, по окнам начнут стрелять, по пассажирам, у них где-то ещё пулемёт припрятан. И Липшица, ну чекиста нашего, убьют.

– Врут, наверное. Был бы припрятан пулемёт, сейчас весь поезд в решето бы уделали.

– Может и так. Сами они соваться не хотят, под пули лезть дураков нет, так терпение заканчивается. Может, сбегут, не выдержат.

– С нашей стороны потери есть?

– С нашей, – усмехнулся агент, – смотри, как заговорил. Я ещё не решил, с какой ты стороны, может, с ихней.

– Так есть?

– Да, Лепёхина подстрелили, – Марочкин помрачнел, – вылез, дурак, на свет, тут его и сняли. Вон там валяется. Машинист у них сидит, всё разболтал, и что чекистов двое всего, и что милиции четверо, точнее, теперь трое. Ну и товарищ помощник уполномоченного улёгся где-то там, по их словам, дышит, но не в себе. Значит, нас осталось четверо.

Слово «нас» агент подчеркнул особо. Травин не стал говорить, что и второго чекиста тоже нет в живых, протянул Марочкину карабин.

– Справишься?

– Не дурней тебя, – агент забрал ружьё.

– Значит, говоришь, в двух вагонах отсюда?

– Их там четверо, то ли с ружьями, то ли с обрезами, палят в молоко, один было высунулся с этой стороны, но Сидорчук чуть не попал, теперь хоронятся, на своего товарища надеются. Пока этого не снимем, – Марочкин кивнул в сторону стрелка, – так и будем на месте стоять, кто быстрее замёрзнет. Я уже почти околел, ты вон тоже в пиджачке не по сезону.

– Меня твой Сидорчук не снимет?

– Может хватит ума, ты же не в его сторону бежишь. Как всё закончится, обратно сдавайся, тут места обжитые, нигде не скрыться, а уже следствие разберётся, виноват ты или нет.

– Подумаю, – Сергей чуть приподнялся. – Пойду, погляжу.

– Погоди, – Марочкин протянул ему нож, – твой? Бери, пригодится.

Травин кивнул, оттолкнулся, скользнул вниз, раздирая ладони острыми камушками. Каучуковые подошвы цеплялись к скользкой поверхности, но всё равно, молодой человек чуть не навернулся, когда прошёл по краю платформы. Подлез под вагон, взгляда хватало до следующей сцепки, были видны ноги в валенках. Голоса бандитов слышались отчётливо, они спорили, кто первый пойдёт и выкурит милиционеров. Грабители прятались за грузовым вагоном, но Сергей рискнул. Он подпрыгнул, подтянулся, вылез на дощатую крышу, увешанную сосульками. Одну из них Травин отломил, острый ледяной кол длиной в полметра заканчивался острием. Он обернулся, поймал взгляд Марочкина, показал рукой в сторону стрелка. Агент кивнул, прицелился и выстрелил. Ответная пуля выбила каменный фонтанчик в полуметре от него, Сергей не стал ждать, чем закончится перестрелка, поднялся на ноги, опираясь на ладони, и так, на четвереньках, пополз к началу вагона. Засевший в лесу бандит успел перезарядить винтовку, когда до края оставалось метра три, пуля ударила в крышу возле груди, и ушла дальше, Травин бросил тело вперёд, навис над стоящей внизу компанией. Красная круглая рожа смотрела на него, и Сергей изо всех сил, насколько хватало руки, вбил сосульку в полуоткрытый рот. А потом упал вниз, уцепившись другой рукой за свес вагона. Пальцы соскользнули, но тело успело принять вертикальное положение, одна нога попала на железный круг и подвернулась, Сергей больно ударился коленом, кулаком заехал кому-то по шее, и едва удержался.

В узком пространстве собрались трое, точнее, уже четверо, один из этих четверых был мёртв – с торчащим изо рта куском льда, ещё двое, здоровые парни, ростом чуть ниже Травина, хлопали глазами, появление новичка в их компании стало для бандитов неожиданностью. Пока они не пришли в себя, Сергей ударил что есть силы одного из них ножом в живот. Бандит икнул, чуть покачнулся, но не согнулся и не упал, лезвие погрузилось в толстый живот почти полностью.

– Ты чего с Лукичом сотворил? – спросил его приятель.

У грабителей были обрезы, вот только развернуться и прицелиться в тесноте они не могли. Травин сунул руку в карман и выстрелил как пришлось, через ткань, пуля прожгла в пиджаке отверстие и вошла в грудь бандита. Третий целым наконец сообразил, что надо защищаться, он схватил стонущего товарища, кое-как загородился им.

– Федьку почём убил?

Травин ещё раз выстрелил, пытаясь попасть оставшемуся грабителю в голову, пуля отклонилась, рикошетом отлетела от стенки платформы. Бандит пытался совладать с обрезом, но ему приходилось держать полумёртвого Федьку, одновременно выпутываясь из полы тулупа. Сергей вытащил руку с револьвером, приставил ему к подбородку, другой рукой несколько раз ткнул Федьку через тулуп ножом, поворачивая лезвие для верности, тот затих и вроде как насовсем.

– Сколько вас ещё тут? Говори, а то пристрелю. И даже не пытайся, бросай оружие.

Раздался стук – обрез упал на шпалы.

– Прошка недалече, подранили его, сидит недалече, а Герасим в санях. Он юродивый, толку никакого.

– С пулемётом в санях?

– С ним.

– Где? Живо отвечай, падла.

– Ты чего обзываешься, сани у нас возле паровоза стоят, – грабитель отпустил мёртвого товарища, тот осел на сцепку, – чуть в стороне, пулемёт-то худой, клином его заклинило, Герасим ковыряется, он хоть и больной на голову, а технику могёт. Мы смертоубийством не грешим, так, пощипать, вы сами виноваты, стрелять принялись, а теперь эвона сколько народу загубилось.

Бандит говорил сбивчиво, глаза у него бегали.

– Машинист наш где?

– Вместе с Прошкой.

– Позови его, одного, – Сергей надавил стволом на шею, приходилось тянуть неудобно руку. – Погромче.

– Прошка,– заорал бандит, – иди сюда!

– Не могу, худо мне, – ответили откуда-то спереди, – надо, сам топай.

– Быстро иди, – подсказал Травин, – Лукич зовёт.

– Лукич зовёт! – заорал бандит. – Давай уже!

Вдалеке грохнуло, Сергей попытался перехватить револьвер в другую руку, половчее, и тут грабитель ударил его чем-то острым и блестящим в грудь. В сердце.

Глава 8

29/03/29, пт

Марочкин со своего места следил за тем, что происходит неподалёку, и всё слышал.

– Гляди-ка, – сказал он доберману, – может и вправду приличный человек, да, Султан? Помочь надо.

Прицелился, нажал на спусковой крючок. До бандита, спрятавшегося в редких зарослях, было метров тридцать, он как раз приподнялся, пытаясь разглядеть получше, что происходит с товарищами, и оказался на виду. Выстрел выбил щепки из берёзы в нескольких сантиметрах от стрелка, тот среагировал быстро, перевёл прицел от пассажирских вагонов на груду щебня, пальнул практически наудачу. Винтовочная пуля, вылетев из длинного дула со скоростью почти километр в секунду, попала Марочкину чуть выше ключицы. Агент уронил голову, и затих. Собака жалобно завыла.

Сергей услышал вой, укладывая третий труп поверх двух остальных. Тычок в грудь был скорее жестом отчаяния, бить бандиту было не с руки, нож пропорол ткань пиджака, и вошёл на несколько миллиметров в томик Хэммета. лежащий в нагрудном кармане. Пока бандит хлопал глазами, пытаясь понять, почему враг ещё не помер, Травин сломал ему руку, а потом ударил костяшками пальцев в кадык, вбив его в горло. Оставались трое, бандит с пулемётом в санях, Прошка, держащий в заложниках машиниста, и стрелок в лесопосадке. Травин прикинул, как бы он действовал, реши напасть на поезд. Проще всего, на его взгляд, было бы подорвать пути динамитом аккурат во время движения, тогда поезд бы сошёл с рельс, собрать добычу с раненых и покойников намного удобнее, и сопротивления бы никто не оказал. И уж точно он бы не стал ограничиваться стрелком с одной стороны путей, милиционеры, засевшие с другой, если только по дурости могли пулю получить. От пассажирских вагонов отстреливались, к винтовочным выстрелам прибавился другой звук, от маузера, видимо, кто-то из пассажиров вёз при себе оружие. Маузер с прицепленным прикладом на небольшой дистанции давал точность чуть хуже укороченной мосинки, особенно в опытных руках, и стрелял чаще, бандит в лесу занервничал.

– Приятели твои – покойники, – крикнул ему Травин, – сдохли, как собаки. Сдавайся лучше.

И выстрелил в его сторону из револьвера.

Мужик с винтовкой не выдержал, закрутил головой, начал отползать назад, но после того, как несколько пуль просвистели совсем рядом, не выдержал и побежал, широко расставляя ноги. Неглубокий снег был укрыт коркой наста в несколько сантиметров, который образовался от весеннего солнца и крепких ночных морозов, стрелок проваливался в снежную крупу даже под снегоступами, приходилось выдирать ноги из снега. Он уже не думал о безопасности, хотел как можно быстрее добраться до саней. Пуля ударила ему между лопаток, прошла позвоночник, пробила лёгкое и застряла возле передних рёбер.

– Ловко вы его, где так навострились? – Сидорчук опустил винтовку, с уважением посмотрел на Бейлина.

Столичный пижон, вылезший из вагона с маузером в руке, виделся поначалу ненужной обузой, но уже первый выстрел показал, что оружие он держать умеет. И пользоваться им – тоже. Митя стрелял уверенно, посылая пулю за пулей, а когда засевший в лесу грабитель запаниковал и побежал, всадил ему заряд прямо в спину.

– На стрельбище, – Митя вглядывался вперёд, ожидая новых выстрелов, но бандиты молчали, – по движущимся мишеням. Что делать дальше будем?

– Доложить надо, – неуверенно сказал милиционер.

– Кому будешь докладывать?

– Так товарищ уполномоченный где-то ходит, – он ткнул пальцем в направлении товарного поезда. – И товарищ Марочкин там.

– Мертвы наверняка, иначе бы объявились, – отрезал Бейлин. – Второй чекист, кстати, тоже мёртв.

– Как?

– Задержанный убил.

– Вот падла, я его чуть не срезал, когда он убегал, – Сидорчук сплюнул, – резвый, сдристнул, только ищи-свищи, теперь где-то сховался среди вагонов. Не иначе как с ними заодно. А вы, извиняюсь, гражданин, из каких будете? Гражданский, или военный?

– Комиссариат внутренних дел, – Митя в который раз достал удостоверение.

– Так вы, выходит, вроде как начальство? – неожиданно обрадовался милиционер.

– Вроде как, только не твоё, милиция и угрозыск – другие отделы совсем, я своё начальство охраняю, по этой линии назначен. Звать тебя как?

– Степан.

– А меня Дмитрий, то есть Митя. Вот что, Стёпа, стрельба вроде стихла, значит, или бандиты затаились без своего дружка, или сбежали. Как думаешь, что дальше делать?

– Проведать бы, как там товарищ Марочкин, он у нас за старшего.

– Решение правильное. Я бы на твоём месте подождал ещё минут десять, вдруг какая гнида объявится, а потом бы разведал, что и как. Только осторожно.

Сидорчук кивнул, Митя похлопал его по плечу, полез обратно в вагон. Пупко, узнав, что стрелок нейтрализован, приободрился, и даже попытался выйти наружу, чтобы, как он сам сказал, возглавить оборону поезда, только Варя его не пустила. Пока она уговаривала мужа не высовываться, Митя ждал в коридоре.

Лапина и Викентий Павлович появились минут через пятнадцать, Варя осталась в тамбуре, закурила папиросу, глубоко затянулась. Пупко важно проследовал в салон, откуда слышались крики на нескольких языках. Пассажиры приободрились, и выдвигали разные версии происходящего. Иностранцы сходились во мнении, что всё это – советская экзотика, за которой они сюда, собственно, и ехали. Их уверяли, что нападения на поезд всего лишь пережиток капитализма, который в СССР не встретишь, и что стрельба, скорее всего – недоразумение.

– Принёс? – Лапина протянула руку.

Митя поморщился.

– Нет твоего Липшица, его бандиты захватили, – сказал он, – бумаги с собой унёс.

– Так чего ты тут стоишь? – удивилась Варя, – вдруг его кокнули, надо найти и обыскать, а если живой, вытащишь потихоньку.

Бейлин улыбнулся через силу, эта дура, которую ему навязали, раздражала всё больше и больше своей бесцеремонностью и желанием командовать. Он серьёзно рисковал, обыскивая служебное помещение, а теперь выходило, что должен идти прямо в лапы к вооружённым грабителям, а она в это время будет сидеть здесь, кофий попивать. Но, на самом деле, Лапина была права, лучше случая, как этот, не представится, придётся рискнуть ещё раз. И если у Липшица нет бумаг, где-то там ещё Травин бегает, с ним он, Митя, тоже разберётся.

Травин собирался посмотреть, как там Марочкин. Он окликнул агента, ответа не получил, и решил обойти вагон по путям. За это чуть не словил пулю от милиционера, для него Сергей до сих пор был преступником, и не простым, а сбежавшим. То есть, подлежащим уничтожению, если вдруг поймать не удастся.

– Вот чёрт, – пробормотал молодой человек, залезая обратно на скользкую крышу вагона, – когда же весна наконец наступит.

Добравшись до конца крыши, он понял, почему Марочкин не отвечал. Агент лежал на щебне, уткнувшись головой в камни, и не двигался. Рядом лежа пёс, положив милиционеру голову на плечо. Крови видно не было, значит, Марочкина если и ранили, то не насквозь. И не насмерть, агент хрипло и довольно громко дышал. Травин его ещё раз позвал, ответа не дождался, в третий раз пополз по крыше, спрыгнул на три трупа. Стащил с толстого бандита тулуп, закутался, с сомнением поглядел на обрезы, один засунул в карман вместе с патронами. Грузовые вагоны в товарняке шли по один-два, чередуясь с платформами, сперва Сергей добрался до следующей сцепки, где должны были прятаться Прошка и машинист, свесился вниз. Машинист сидел, прислонившись спиной к сцепке, и тихо стонал, при виде Травина поднял голову, испуганно загородился руками. Сергей приложил палец к губам, спрыгнул.

– Свои, – сказал он, – где бандит?

– Туда он полез, – прошептал машинист, и ткнул пальцем в рельсы.

Сергей встал на четвереньки и присмотрелся – впереди под составом барахтался человек в тулупе, он застрял, и не мог сдвинуться с места. Травин достал обрез, и выстрелил в копошащийся комок. Раздались вопли, куда угодила пуля, молодой человек не разглядел, но точно попала. И точно пока что не насмерть.

– Ну его, сам сдохнет. Чекист где?

– Там его бросили, – машинист ткнул пальцем теперь уже вперёд, – возле третьего вагона. Вроде живой, только не двигался, они его тащить не стали.

– Пойду погляжу, держи, – молодой человек протянул обрез машинисту, – бандитов вроде как почти не осталось, но ты на всякий случай гляди в оба.

Машинист кивнул, схватил оружие, прижал к груди.

– Себя только не подстрели, – посоветовал Травин, и полез наверх, на щебёнку.

До головы поезда он добирался несколько минут, поочерёдно то пытаясь не сорваться с крыши, то прыгая по сыпучим материалам. Третий вагон оказался грузовым, Сергей до того замучался лазить по наледи, что в этот раз решил обойти его сбоку. Огляделся, и осторожно вылез на пути. Звук выстрела долетел до него уже после того, как пуля, выпущенная из винтовки, попала Сергею в бок. Тулуп смягчил удар, свинцовый заострённый цилиндрик вошёл в тело и там засел, заставив покачнуться. Травин упал сам, и откатился вниз, под насыпь. Прямо на лежащего в снегу помощника уполномоченного.

– Где задержанный? – Митя вылез из вагона, прижался спиной к деревянной стенке, осторожно добрался до гармошки, возле которой стоял Сидорчук с винтовкой.

– Подстрелил я его, – Сидорчук довольно осклабился, – аккурат возле паровоза ихнего, пальнул на удачу, и на тебе, попал.

Милиционер весь светился от гордости, Митя его хорошо понимал. Мишень на расстоянии в пятьсот шагов он сам поражал довольно уверенно, правда, из пристрелянного оружия и с кольцевым прицелом. Но одно дело стрелять, подготовившись, по фанере, а другое – по хоть и большому, но человеку, который двигается и в любой момент может изменить положение тела за те полторы секунды, что летит пуля.

– Куда попал-то?

– А Бог его знает, наудачу стрелял, только упал он, гнида такая, и укатился. Сдох небось, туда ему и дорога, да и нам возни меньше. И так понятно было, что он убийца.

– Давно попал?

– Да вот вы ушли, так он и объявился.

– Ещё кто-то стрелял с той стороны?

– Нет, молчат.

– Пойду, погляжу, а ты, если что, меня не подбей, Соколиный глаз, – Митя выкинул окурок, взял половчее маузер, и, прижимаясь к вагонам, не торопясь пошёл по ходу поезда.

Липшиц не дышал, и вовсе не от того, что Сергей его придавил, помощник уполномоченного ТО ОГПУ был мёртв. Травин прикрыл ему глаза, пошарил в пиджаке, достал своё удостоверение и бумажник. А потом, стараясь не провалиться в наст, быстро пополз наискось от путей. Лошадиное ржание он услышал, когда поравнялся с паровозом, ещё через пятнадцать метров прямо к путям подходила накатанная дорога, она продолжалась и с другой стороны, снег был утоптан основательно, видимо, здесь сани перегружали, помогая лошадям переходить через рельсы. Травин на четвереньках дополз до посадок, вскочил, и бросился бежать.